Текст книги "Космический скиталец: Космический скиталец. Беглец. Управленец"

До меня тоже пытались докричаться, сообщив об абордаже, однако искин по моему приказу проигнорировал их сообщения, отправив в архив. Это, конечно, грубо нарушало все требования безопасности, должен был искин разбудить меня и вывести из обучения, однако тут был виноват я сам. Меня задолбали частые вызовы от местных пилотов, которые считали, что я скучаю, пытались разнообразить полет, вот последний мой приказ искину и гласил: будить, только когда мы выйдем из гипера. И тот с упорством тупой железки его выполнял. Только сорок минут назад капсула, испытывая недостаток энергии, вывела меня из режима обучения. Вот такая история.

Про то, как бот оказался на палубе линкора, искин информации не имел, его отключили раньше. Прокрутив информацию до его отключения, я понял, что десантники, изучая трюм, нашли бот и смогли вскрыть его своими спецсредствами, после чего отключили искин. Кстати, разговоры они вели в открытом режиме, и я знал, что случилось с «Лучейном» далее. Его должны были отремонтировать, если ещё до сих пор не отремонтировали, и отправить как приз на базу, к которой был приписан этот линкор. А бот, видимо, кому-то понравился, ещё бы, модернизированный до седьмого поколения, и его доставили на летную палубу линкора. Меня не нашли, хотя, видимо, искали и были в курсе о моём присутствии на борту. Наверно, до сих пор всё переворачивают на транспорте, пытаясь найти, где я спрятался. А таких уголков на «Лучейне» присутствовало во множестве. Ха, пусть ищут. Нет, всё-таки хорошо, что я обклеил нишу, где находится капсула, материалом, который очень трудно просветить. Так что меня даже сканерами не обнаружили. Вот такие дела получались. Сейчас рейковцы, видимо, продолжали патрулирование.

Той информации, что линкор занимается патрулированием, я особо не удивился. Эта линейка уже считалась устаревшей и для маневренных боев непригодной. Вот им, похоже, и нашли работу, с которой они с легкостью справятся. Видимо усилили границу с федерацией ещё для того, чтоб показать, что граница на замке и лимейцам в войну вмешиваться не стоит. Хотя нашим это сильно бы облегчило ситуацию на фронтах.

Поднявшись, я отошёл от шахты с искином, «Мак» как раз начал заворачивать болты крышки, и сел в кресло пилота, положив автомат на колени. Ситуация требовала экстренного осмысления.

– Охренеть, – пробормотал я. – И что мне делать? Как свалить с корабля с учетом того, что он идет в боевом режиме? Створки летной палубы открыты, можно запустить реактор и свалить наружу, но далеко я не улечу, расстреляют на фиг. Спрятаться на борту тоже надолго не получится. Обнаружат пропажу солдата и поднимут тревогу. Потом начнётся игра в кошки-мышки с неизвестными последствиями. Возьмут меня живьем или нет. Да и в рабство не хочется, а у рейковцев, что военнопленный, что раб это фактически одно и то же. Хотя рабство они официально и не признают. Значит, надо сделать так, чтобы эта игра шла в мою пользу. То есть нужно нанести удар ещё до того, как местные узнают, что на борту находится чужак. У меня было бы больше шансов подпортить жизнь местному экипажу, если бы были инструменты, но чего нет, того нет, хотя…

Вспомнив о техниках, что находились на борту, я с предвкушением улыбнулся и встал с кресла. Есть авантюрный план, и его следовало выполнять незамедлительно, пока у меня было то небольшое время до объявления тревоги.

Мы с «Маком» прошли в трюм, искин спокойно открывал нам двери, хотя и жаловался на малый запас энергии и ещё раз отправил мне запрос на разрешение запуска реактора, но я пока снова это запретил.

Спустившись по аппарели, я занял пост солдата и лениво осмотрелся. Я был чуть ниже своего предшественника, но фигурой мы были похожи, да и забрало скрывало моё лицо, что тоже было в плюс.

Что мне больше всего понравилось в ситуации на летной палубе, так это отключенные средства непосредственной безопасности летной палубы. Так многие командиры делали, для того чтобы не было сильного износа этого оборудования. При постоянной работе оно требовало замены года через три, что очень не нравилось службам обеспечения, и выбить у них это оборудование становилось очень сложной затеей. Поэтому капитаны кораблей и экономили на безопасности, включая только в бою против диверсантов и абордажного десанта противника. Мне кажется, что так поступают вообще все капитаны кораблей. То есть работали только те камеры, что подчинялись управляющему искину линкора. А его обмануть было можно, у него не было противодиверсионных программ, как в службе местной безопасности. В некоторых случаях это решение не лишено смысла, но вот в данном моменте уже вело к краху безопасности, чем я и решил воспользоваться.

Осмотр показал, что техники разделились, один направлялся ко мне, ему ещё метров сто идти, а второй продолжил наблюдать за работой дроидов, изредка внося правки.

Как оказалось, техник шёл не ко мне, а мимо меня, он явно направлялся в комнату отдыха, поэтому пришлось экстренно что-то придумывать. Требуемая идея сразу пришла мне в голову.

Когда техник проходил в пяти метрах от открытой аппарели, даже не бросив в мою сторону взгляда, внутри бота вдруг засвистел реактор. Во время холодного прогона он издавал едва слышный шум, но главное техник его услышал.

– Солдат, что ты делал на борту капитанского бота? – спросил тот, остановившись и прислушавшись.

– Мне показалось, что на борту был шум, – приглушенно ответил я. – Но оказалось, это упала какая-то банка.

Причём ответил я так, что как бы невольно отвернул от техника правый бок и что-то прикрыл локтем ценное. Тот сразу уловил моё движение и усмехнулся.

– Дайен, подойди сюда! – вдруг крикнул техник второму работнику летной палубы. Тот сразу поспешил на крик. Видимо, стоявший передо мной парень был старшим в команде. Вполне возможно, что даже старшим на палубе в это ночное дежурство.

– Что? – спросил подошедший техник.

– Этот идиот, видимо, случайно запустил реактор. Сходи проверь и отключи его… А ты иди за мной.

Рейковец, которого первый назвал Дайеном, поспешил внутрь бота, а вот старший велел следовать за ним, также поднимаясь по аппарели.

– Показывай, что там у тебя, – нетерпеливо велел он и кивнул на то, что я прячу за спиной.

Посмотрев на Дайена, который уже открыл люк, ведущий к реактору, я нанес молниеносный удар в горло старшего и вырубил его ударом кулака по шее. Он как раз удачно наклонился вперёд после моего первого удара. Подхватив его под мышки, я осторожно опустил его на пол, после чего направился к люку, из которого торчала задница Дайена, и, схватив его за ноги и мощным рывком выдернув в трюм, нанес два удара, вырубая. Помощь «Мака» не требовалось, поэтому я работал сам.

Местные военные могли через внутреннюю корабельную сеть, к которой имели доступ, сообщить о нападении. Мне этого было не надо, вот я их и отключил таким способом. Теперь следовало действовать быстро.

«Мак» подхватил обоих техников и потащил в коридор к капсуле. Солдат уже был напичкан снотворным и на ближайшие шестнадцать часов не представлял угрозы, теперь следовало поработать с остальными. Шкафы с картриджами для капсулы были пусты, похоже, десант трофеями вымел всё что мог, но и то, что присутствовало в капсуле, позволяло скомпоновать что мне требовалось, а требовалась мне сыворотка правды. Сперва я сунул в капсулу Дайена, после уколов снотворного он отправился к солдату, что лежал в углу, и только потом, сменив настройки, я положил в капсулу старшего. Через пять минут я его извлек и, вытащив наружу, несколькими хлопками по щекам привел в чувство. Если это можно так сказать. Напичканный лекарствами, он плохо соображал что происходит, но готов был с радостью ответить на вопросы незнакомого человека.

Тот выдал мне все коды доступа к летной палубе, которые имел, а также к дроидам. К сожалению, к отключенному боевому комплексу, что находился на летной палубе, он их не имел. А также он поделился всей той информацией, коей владел по кораблю.

На техников на корабле мало кто обращал внимания, они как незаметные слуги, обслуживающие этот сложный механизм линкор «Савуж», вот я и решил сменить комбез, хотя и лишался из-за этого встроенной аптечки и бронежилета. Но так я стану более незаметен. Жаль, что и автомат придется оставить, но всё это я убрал к себе в каюту. У техников оружия не было, поэтому, переодевшись, я чувствовал себя голым, но как бы то ни было, надеюсь, что всё будет нормально. Старшой, имя которого я так и не узнал, сейчас лежал в капсуле, та его пичкала снотворным, остальные развалились в коридоре. Оставив их так, я спустился по аппарели и спокойно, стараясь не выдать себя, даже с некоторой ленцой направился к комнате отдыха, где был также пульт управления летной палубы.

Я знал, что комната отдыха пуста, но всё равно проверил её. Только после этого я прошёл к пульту управления, что находился за прозрачной перегородкой, чтобы видеть всю летную палубу, и, введя полученный код доступа, сменил его, благо он был отдельный от управляющего искина и тот не мог знать, что я делаю. А отправлять информацию согласно корабельной инструкции о смене кодов я не собирался.

После этого я обошёл всех дроидов и технические комплексы, также сменив их коды на свои. Более того, управляя таким комплексом, я отключил боевой, отсоединив питание у дроидов, что были расставлены по всей палубе.

Дальше я также не терял время и действовал быстро. Мне была нужна каюта или рабочее место корабельного инженера, где я могу найти необходимые мне инструменты. Поэтому подойдя к одним из створок, что вели во внутренние отсеки корабля, я вручную открыл их, нажав на клавишу сбоку, и, активировав закрытие, направился по коридору в сторону жилой палубы, стараясь двигаться так, чтобы моё лицо не попадало в объективы камер управляющего искина. Если бы была активирована корабельная служба безопасности, то меня взяли бы под ручки, ещё когда я под видом солдата спускался по аппарели, а сейчас я пользовался безалаберностью местных военных. К лифтам не пошёл, там управление через нейросеть, а у меня, как известно, не было необходимой регистрации в местной сети. Вот поэтому я и направлялся к лестничным пролетам, чтобы подняться на два этажа вверх, потом по коридору в жилой отсек, спуститься по лестнице на один этаж вниз, пройти мимо кают старших офицеров и постучаться в каюту инженера. Сейчас ночь он должен находиться там. Так как я пользовался для открытия дверей кодами доступа технического персонала, то мне была открыта прямая дорога до этого модуля, куда остальным доступ был закрыт.

Каюты комсостава не имеют камер слежения, поэтому я могу в спокойно, хоть и на грани фола, фиг его знает когда произойдет смена у часового, провести допрос. Инженер не может не знать кодов доступов ко всем корабельным искинам, а именно они мне и нужны. Правда то, что он знает коды к управляющему искину, я сомневался, это знает только капитан, но у меня была идея, как обойти это препятствие.

Поднимаясь и спускаясь, я внутренне радовался, что корабль выглядел пустым из-за ночи. Конечно, дежурная смена присутствовала, но в основном она находилась в рубке и в тех местах, где требовалось её присутствие. Скажем так, не особо многочисленное.

Подойдя к дверям, ведущим в жилой отсек комсостава, сам я находился в обычном отсеке сержантского состава, набрал на пульте управления двери необходимый код доступа и прошёл в кают-компанию. Дверь инженера была четвертой слева, поэтому, подойдя к ней, я совершенно спокойно постучался. Кодов к этой дверь у меня не было. Пришлось стучать ещё трижды, прежде чем дверь отошла в сторону и на меня сонно посмотрел уже немолодой мужчина в пижаме. Во архаизм!

– В чём дело? – спросил он, сладко зевая. – Ал говорит, что на корабле всё тихо.

Совпадение с внешним видом было полное, поэтому я толкнул его в грудь, чтобы он сделал шаг назад, и, проникнув в каюту следом, тремя ударами отправил его в нокаут. Драться инженер совсем не умел.

Достав из кармана комбеза три таблетки, которые я создал с помощью капсулы, и, открыв рот инженера, сделал так, чтобы он их проглотил. К сожалению, ничего другого быстродействующего в наличии у меня не было. Вот и приходилось ожидать реакции препаратов долго. Инъектором было бы быстрее, но где его взять? Хорошо, что хоть есть то, что есть.

Через десять минут, которые я потратил на обыск в каюте и складывание на стол всего того, что мне могло пригодиться, отодвинув веко, посмотрел на зрачок инженера и удовлетворенно кивнул. Препараты действуют.

Несколькими хлопками я привел инженера в чувство. С ним было тяжелее работать, чем с техниками, но как бы то ни было, через пять минут я имел все коды доступа, что знал инженер. Тот сбросил их мне со своей нейросети. Возиться с ним у меня не было времени, поэтому пришлось его ликвидировать путём сворачивания шеи.

Теперь требовалось самое сложное и, можно сказать, невозможное. Попасть в рубку и сменить коды. План у меня был такой. Я собирался отобрать у рейковцев их линкор, вот этим делом и занимался. В этом случае у меня был шанс выйти из этой ситуации сухим из воды и даже с некоторой прибылью. Такой линкор стоил двух миллионов кредитов. Даже, кажется, чуть больше, уточнить надо.

В каюте инженера кроме личных приборов и аппаратуры, так необходимых мне, я обнаружил четыре единицы ручного оружия. На игольник я внимания не обратил, он настраивается по ДНК один раз и навсегда. Но вот обычный, массовый шокер, тяжелый двуствольный бластер, что входил в комплект к боевому скафандру, тяжеловат он для простой руки, и пороховой пистолет с возможностью автоматической стрельбы могли пригодиться. По разнообразию вооружения можно было предположить, что владелец решил собрать коллекцию, да так и бросил.

Найдя в каюте баул, я сложил в него все находки, только планшет повесил на пояс, и покинул каюту инженера. Мозг перестает работать через четыре минуты, соответственно сигнал работающей нейросети пропадет через семнадцать минут, чем вызовет тревогу искина. У меня уйма времени. Именно для того, чтобы поднялась тревога, я и убил инженера. Трое других, солдат и техник, живы, но без сознания. У своей же нейросети я сразу отключил антенну и не пробовал войти в сеть, чтобы не насторожить искина. Обо мне ещё не знают. Но это пока.

Сообщение о смерти инженера поступит капитану ориентировочно через пятнадцать-семнадцать минут, так как часть срока уже прошла, пока я двигался к рубке, то следовало поторопиться. Капитан, естественно, прикажет вскрыть каюту и, после того как дежурный медик подтвердит, что смерть была неестественной, хотя капитан это и сам может понять, будет объявлена тревога и активирована внутренняя служба безопасности. Именно это мне и было нужно. Единственная возможность запустить вирус во внутреннюю сеть корабля – это момент активации. Именно поэтому, торопливо шагая, я одновременно писал на планшете простенький вирус. Пока служба внутренней безопасности будет бороться с ним, я сделаю остальные свои запланированные дела.

Причина для такого переполоха была банальна. У меня не было доступа в рубку, я даже подойти к ней не мог, ни у техника, ни у инженера не было таких полномочий без разрешения капитана, но у меня был план, как всё это обойти. Воевать так уж до конца, рейковцев мне было не жалко. Ворьё поганое!

Дело в том, что на таких крупных кораблях есть дублирующий центр управления, та же рубка, но на консервации. Главное, что инженер имел туда доступ, а я получил необходимые коды. Мне только и оставалось, что перевести управление на запасной пункт командования, пометив основную рубку как поврежденную в бою. После этого отключить её, ввести новые коды доступа, выдворить дежурную группу из рубки и, проникнув в неё, отключить все искины кроме одного. К тому же я выяснил, что инженер буквально на днях проводил смену некоторых программ искина, отвечающего за систему жизнеобеспечения и внутренней безопасности, и знал необходимые коды к нему, которые капитан не стал менять. То есть если я отключу все восемь искинов и переведу управление на три запасных, что находились в резервной рубке, коды к которым, как уже говорил, у меня имелись, то я получу полный контроль над кораблём. Именно это мне и было нужно. Если у меня всё получится, то шанс отбить корабль у экипажа и потом восстановить контроль над всеми системами есть, благодаря тому искину, к которому у меня были коды.

В принципе всё так и получилось. Я проник в запасную рубку, активировал три искина, что в ней находились, и сменил управляющие коды на свои. После этого дождавшись, когда капитан объявит тревогу, запустил вирус и отключил основную рубку, переведя управление на запасную, пометив для службы безопасности, что все восемь искинов, включая управляющий, подверглись атаке вирусов извне, отдав приказ на их экстренное отключение и подтвердив всё кодами инженера, они всё ещё действовали. Вирус помог, всё сработало.

Через минуту по моему приказу линкор сбросил ход и стал дрейфовать. Продолжая бороться с командой, которая уже начала свою игру за корабль, я заново активировал внутрикорабельную службу безопасности, пометив экипаж как врагов, и отдал приказ на откачку воздуха из отсеков и отключение гравитации.

Все три искина, что находились в резервной рубке, были боевыми. Один отвечал за обязанности управляющего искина, второй и третий были военными, что отвечали за вооружение и частично внутреннюю безопасность, вот я и задействовал мощности всех трех искусственных интеллектов, и теперь сидел в кресле капитана, немного нервничая, отслеживал все действия команды через камеры внутреннего контроля.

С капитаном я сразу разобрался. Он был самым опасным для меня, он имел коды, покрывающие инженерные, то есть высшего доступа, и, чтобы он не успел ничего предпринять, активировав турель у тамбура рубки, я открыл огонь и буквально испепелил четырнадцать человек, включая капитана. Не фиг мой бот было себе забирать, трофей, видишь ли. Ворюга!

К сожалению, трое успели уйти, но это их слабо спасло. Фактически экипажа у линкора не осталось. Активировавшиеся дроиды службы безопасности уничтожили всех, кто покинул свои каюты. Десанту тоже не поздоровилось. Из четырёх взводов только один смог прорваться в арсенал, и сейчас взламывая переборки и отстреливая дроидов и потолочные турели, они пытались прорваться на летную палубу, теряя людей одного за другим, а вот остальные только и успели проснуться, когда началась откачка воздуха из их отсеков. Большая часть из них погибли от удушья. Также погибла и часть экипажа. Тревога, объявленная капитаном, их не спасла, мы действовали одновременно. Да и заглушил я её буквально через минуту, переведя управление на себя. Так что, судя по отчетам управляющего искина резервной рубки, на борту находилось двести шестьдесят семь трупов и двадцать три живых противника. Я в этот список внесен не был, так как считался единственным выжившим членом экипажа, инженером с поврежденной нейросетью, из-за чего вынужден был работать вручную. Не был бы я инженером и программистом, фиг бы у меня что получилось.

Осталось шестнадцать десантников, которые совсем немного не дошли до летной палубы и были вынуждены занять круговую оборону. Я к ним стянул всех боевых дроидов. К сожалению, и они не молчали, а как-то сумели связаться со своими дроидами, к которым у меня не было кодов, и активировать их. Так что это единственный опасный участок. Остальные члены бывшего экипажа, которые были помечены мной как диверсанты, гибли один за другим. Больше всего мне мешали двое программистов, которые из своей каюты очень сильно вмешивались в мою работу, но это недолго продолжалось. Ближайший боевой дроид взломал дверь в каюту, где они укрывались, и сжег их из огнемёта. Так что остались только десант, укрывшийся рядом со столовой, и шестеро технарей в скафандрах, что прятались в разных местах.

– Блин! Вы мне так весь корабль разнесете! – проворочал я с некоторой яростью, наблюдая за боем дроидов друг с другом и изредка вмешивающихся в это дело десантников. Их, кстати, осталось одиннадцать. Один из подчиненных мне дроидов перед гибелью успел очень удачно выпустить очередь из наплечного гранатомёта.

Активировав внутреннюю связь в том отсеке, где находились десантники, я сказал:

– Так, всё, хватит! Кто командир? Пусть подойдёт к ближайшему визору, стрелять не буду.

Я действительно отвел дроидов немного назад, чтобы десантники поняли, что корабль полностью контролируется. Их дроиды тоже прекратили атаки для пробивания коридора к летной палубе.

Несколько секунд длилось молчание. Было видно, что десантники общаются между собой, но вот один в боевом скафе четвёртого поколения «Стимер» оттолкнулся и поплыл в невесомости к работающему экрану визора. В том помещении, где они укрывались, такой тоже был, но в бою, когда дырявились переборки, он был уничтожен. Вот командиру и пришлось вылететь в коридор и полететь к единственному рабочему визору, подключенному к внутренней сети.

– Капитан Лус Аллейт, командир роты спецназа линкора «Шейх», – на меня смотрело привычно смуглое лицо настоящего рейковца. Вот только глаза выдавали в нём не плюшевого такого профессионала. Такой не отступит.

– Лейтенант Трен, инженерные силы поддержки флота республики Шейн. Капитан, давайте поговорим начистоту. Я полностью контролирую линкор. Он мой. По-другому не скажешь. И хотелось бы привести этот приз в приличном состоянии. А то вы мне половину жилого и технического отсека разнесли. Я вас уничтожу, в этом нет сомнения, однако и вы нанесете повреждения моему кораблю, слишком несоизмеримые с теми, которые я планировал. Поэтому давайте договоримся. Я выпускаю вас, даю бот, слово офицера, что не буду стрелять, и отпускаю. До вашей ближайшей базы, как я успел определиться, четыре дня лету в обычном пространстве. Долетите без проблем, а я к этому времени успею пересечь границу с федерацией. Так что? Это единственный ваш шанс. Я даже пропущу вас на борт с оружием и отдам остальной экипаж. Их, кстати, трое осталось.

– Сколько у меня есть времени подумать? – хмуро спросил капитан.

– Минута.

Надо отдать должное, капитан потратил всю минуту, изредка поглядывая вокруг и напряженно размышляя. Когда я снова вышел на связь, он кивнул и ответил:

– Я принимаю ваши условия, но мне нужны гарантии.

– Слово офицера устроит?

– Да, устроит, – вздохнув, ответил рейковец.

– Отлично. Бот уже готовится, гравитацию, как вы уже, наверное, почувствовали, я вернул, коридор сейчас организуется. Наши координаты и где находится ближайшая база, я вам сейчас пришлю. Безопасный коридор организуется. Мы же цивилизованные военные, поэтому давайте без сюрпризов, пусть каждый честно выполнит свои обязательства.

– Продовольствие и остальные люди?

– Продовольствие грузится, пайки на пару недель. Одного, кстати, вы можете увидеть, его ведёт под охраной мой дроид. Остальные будут в ближайшем времени.

Обернувшись, капитан посмотрел, как неуверенно ковыляла по разгромленному коридору фигура в сером скафандре, и кивнул.

Я не обманул капитана. Обычный рейковский бот действительно готовился к вылету, в него загружались припасы и топливо. Так что, когда настороженные десантники и трое выживших членов экипажа прошли на него, и быстро отчалили с летной палубы, вылетев в открытый космос, я смотрел, как они удаляются, явно ожидая в любое мгновение выстрела от меня. Но его не последовало. Я действительно не собирался этого делать. Слово офицера дал. В этом случае я сделал то, что обещал.

Баз по управлению большими кораблями у меня просто не было, и единственно, что я мог, это отдавать приказы искину в ручном управлении. Поэтому, отдав приказ двигаться к границе с федерацией Лавией, я также отдал приказ на закачку воздуха и усиленную работу системы жизнеобеспечения и стал дистанционно управлять техническими дроидами, чтобы они начали убирать то безобразие, что устроили улетевшие десантники. Десяток погрузчиков и три дроида занимались погребением. То есть таскали тела погибших рейковцев на летную палубу. Когда все тела окажутся там, я выброшу их в открытый космос и расстреляю из орудий. У рейковцев были церемонии погребения, но мне было не до них, главное избавиться от тел, а то у меня не катафалк, а настоящий почти целый рейковский линкор. Да у меня только сверхтяжелых орудий шесть башен, двадцать две главного калибра, почти шестьдесят среднего, против крейсеров, две сотни турелей непосредственной обороны, восемнадцать больших ракетных пусковых и двенадцать средних. Против тех же крейсеров и малых кораблей самое то.

Наконец, когда атмосфера на корабле была восстановлена, мы двигались на среднем ходу к границе, я отдал приказ на закрытие бронестворок обеих летных палуб. Их было две на линкоре, с обеих сторон, и они соединялись большим транспортным коридором.

Теперь проникнуть на корабль очень сложно, и боевые системы корабля были приведены в полную готовность и сканировали ближайшее и дальнее пространство.

До границы было лету шесть часов на среднем ходу, вот я и надеялся произвести некоторый ремонт по восстановлению внутренних коммуникаций, а также ввести в строй один из главных искинов основной рубки, чтобы хоть он работал, а то три искина из резервной рубки были откровенно слабы. А потом можно заняться взломом кодов остальных искинов. Хотя вряд ли я это успею, средненький я взломщик, честно говоря. Проще перейти границу и, согласовав всё с пограничными силами левийцев, доползти до ближайшей системы и продать судно как приз. А потом придётся облететь обе воюющих с моей республикой страны и, наконец, попасть куда планировал.

Так в принципе и оказалось. Я активировал искин, и тот взял на себя внутреннюю безопасность и систему жизнеобеспечения. Даже успел восстановить часть переборок и убрать завалы, отремонтировав поврежденные блоки системы жизнеобеспечения. Кремацию бывших членов экипажа я тоже не забыл провести.

Правда был и забавный случай. Я не сразу вспомнил о трёх спящих красавцах на моём боте, но когда всё-таки вспомнил, без жалости избавился от них. Пусть погуляют в открытом космосе без скафандра. Мне живые рейковцы были не нужны. При пересечении границы они могли претендовать на часть доли от продажи корабля как часть его экипажа. Это было по закону, и я в таком случае ничего не смог бы сделать. Вот и пришлось избавляться от них. Правда, жалости к ним от этого я не испытывал.

А так мы благополучно пересекли границу, там находились только диспетчерские модули, что пытались запросить у «Шейха» причины его странного маршрута. От границы в глубь территорий я успел удалиться только на час среднего хода, когда меня перехватили. Из гипера вышли два тяжелых крейсера, того же четвертого поколения, а из-за ближайшей планеты выскользнули стремительные силуэты двух патрульных корветов. Я бы смог с ними пободаться. Но зачем? Я их ждал.

Переговоры не заняли много времени. Они отправили мне досмотровую команду, которая и должна была перегнать линкор к ближайшей планете, это была Дуния. Сельскохозяйственная планета, имеющая довольно оживленную транспортную систему. Если линкор не купят местные флотские, я смогу и без них его продать.

С перегоном были некоторые проблемы, мы только через пять часов смогли уйти в гипер, задействовав всех четырех искинов, что мне подчинялись. Остальных на всякий случай я даже из шахты вытащил. Так что рубка больше всего напоминала жертву Франкенштейна или безумного изобретателя. Но зато смогли уйти в гипер, когда эти искины начали взаимодействовать. Всё-таки те три, что из резервной рубки, больше предназначались для последнего боя, так что, хоть в них и были прописаны программы для полетов, делать им это тяжеловато.

* * *

– Два миллиона шестьсот тысяч! – откинувшись на спинку стула, ответил я.

– Ха, за разбитый линкор с отсутствующим нормальным управлением?! – насмешливо усмехнулся полковник. – Два миллиона триста тысяч, это моё окончательное слово.

– Вы не можете не знать, что его можно привести в порядок буквально за пару дней. Работа там больше косметическая, остальное всё в порядке. Искины заменить не сложно, они у вас есть, и всё, готовый авианесущий линкор с полными погребами и москитным флотом. Два миллиона шестьсот тысяч.

– Молодой человек, вы не слышали про концепцию торговли? Нужно снижать цену, чтобы мы встретились. Два миллиона триста пятьдесят тысяч.

– Встретимся. Два миллиона шестьсот тысяч.

– Ну уважьте хоть мои седины, а также наш флот, которому требуется подобный корабль. Два миллиона четыреста тысяч.

– У меня страна воюет на два фронта, и надо сказать, что, судя по новостям, ей очень тяжело, потеряно несколько систем, поэтому мне срочно нужно вернуться в республику и помочь ей всеми своими силами. Я уже отправил сообщение в штаб, с описанием того, как был взят на абордаж транспорт, на котором я находился, и к чему это привело. Мне поступил приказ на срочное возвращение. Республике требуются инженеры. Два миллиона шестьсот тысяч.

– Два миллиона пятьсот тысяч, это всё что я могу вам дать, бюджет флота не резиновый… Ну вспомните хотя бы то, как мы помогли перегнать корабль в систему?

– Хорошо, пусть будет два миллиона пятьсот тысяч. Высылайте договор купли-продажи.

После подписания и перевода средств я неожиданно улыбнулся полковнику и сказал:

– На двести тысяч больше, чем я рассчитывал.

– Я так и думал, что вы, нур Трен, водите нас за нос. Какие у вас планы на ближайшее время?

– Через два часа у меня отлет в империю Сен, из неё буду искать попутный борт до конфедерации Яшейн, которая имеет границы с моей республикой. Там уж попробую добраться до наших. Наверняка движение сильное и попадется попутный борт.

– Значит, хотите облететь стороной обе воюющих с вами страны и попасть в Шейн с тыла, как говорится?

– Именно, – согласился я, вставая. – Ну всё что нужно сделано, коды доступа к линкору у вас есть, пора прощаться.

– Да, прощайте, и спасибо за такой отличный корабль, которые мы покупали у директората за два миллиона восемьсот тысяч каждый.

– Так вы же новые брали, – хмыкнул я на попытку полковника испортить мне победу. – Всего хорошего.

Выйдя из кабинета начальника службы тылового обеспечения местной эскадры, я направился в сопровождении флотского сержанта в сторону шлюзовой, где находился мой бот. Без сопровождения на этой военной базе гражданским ходить запрещается.

Скажу честно, я облазил весь линкор, посетил апартаменты капитана и других старших офицеров, но вернуть смог не так много личных вещей, украденных у меня. Зато изрядно прибарахлился, набивая трюм бота разными ништяками. Правда лучшее оборудование было четвертое и редко пятое поколение, а это совсем не то что мне надо. Я к шестому и седьмому поколению привык.