Текст книги "Адмирал: Сашка. Братишка. Адмирал"
Автор книги: Владимир Поселягин
Жанр: Попаданцы, Фантастика
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 15 (всего у книги 60 страниц)
– Нашел! – крикнул я, соскакивая с машины и осматривая следы.
Когда подошли командиры, то я спросил у капитана:
– Карта есть?
У того не оказалось, но была в планшетке у старлея, вот он ее передал капитану. Сначала мне, но я не взял, я принципиальный, ППК мне до сих пор было жалко. Догадавшись, тот протянул капитану, а он уже мне.
– Ага, – быстро пробежавшись по карте, достал карандаш из котомки и поставил точку. – Тут их надо ждать.
– Почему тут? – поинтересовался старлей.
Хотелось бы, чтобы капитан повторил, все же я ему помогаю, но ладно, это все ребячество, так что ответил:
– Не знаю почему, но они задержались в ельнике. Наверное, за вами наблюдали со стороны. Следу минут тридцать, трава примятая, только поднимается. Следы семерых. А вообще странно, что они днем, никого не боясь, так спокойно перемещаются, тут же наших войск полным-полно. Да и этот налет на магазин странный. Известно, что взяли?
– Касса разбита, деньги исчезли, – задумался старлей, и лицо его приснилось. – Продовольствие?
– Да, похоже. А это значит, они тут давно, если все запасы подъели. Не удивлюсь, что у вас в последнее время не обнаруженная радиостанция в окрестностях часто в эфир выходит.
– Не часто, но есть. Что-то ты больно много знаешь для своего возраста.
– Общался много с нужными людьми. Учили, включая бойца осназа из вашего наркомата. Отличный парень был, умер рядом со мной. Я с ним познакомился в госпитале, палатка для безнадежных. Много кто там был, со всеми общался, много что слышал. Опыт получил огромный. Причем реальный, люди при смерти не врут. Я гитарист, играл им, чтобы легче было. Жалко до слез, хорошие мужики.
Настороженность снова начала исчезать из глаз старлея, но он все же спросил:
– А в госпитале что делал?
– Да у меня на дороге мать надумала рожать, ладно госпиталь этот рядом был. Вот пока стояли лагерем рядом с ним, я брал гитару и играл раненым, в основном в палатке для безнадежных, но и в соседних было слышно, просили погромче петь. Палатки, госпиталь на открытом воздухе был.
– Ясно. Кто родился?
– Брат, Кириллом назвали в честь брата отца. Отец воюет, ротный старшина в мотострелках.
– Понятно. Едем.
– По машинам! – крикнул один из сержантов.
И чего орал? Приказа покинуть машины у бойцов не было, только командиры к нам подошли, а остальные как сидели в кузовах, так и сидели. Мы снова расселись по машинам и двинули дальше, нужно на местных полевых дорогах так проехать, чтобы успеть перерезать путь немцам. Один из водителей, что перевозил милиционеров, окрестности знал отлично, он нас и повез, возглавив колонну из десятка грузовиков и двух легковушек.
Мы не успели совсем чуть-чуть. Я ехал в передовой машине, в кузове, поглядывая по сторонам, поэтому сразу заметил, что следующий за нами ЗиС свернул с дороги, там что-то углядели, пулеметчик поставил свое оружие на сошки на кабину и почти сразу открыл огонь. Привстав (наша машина тормозила), увидел метрах в четырехстах у кустарника цепочку людей, как раз семеро. Шестеро успели нырнуть в овраг, слишком быстро они исчезли из виду, а вот седьмого, замыкающего, боец НКВД все же достал. Точно он, так как один стрелял. Легковушки объезжали ЗиС, грузовики встали и из кузова согласно отданных командам покидали бойцы. Из нашей машины тоже посыпались на землю милиционеры, так что пришлось последовать за ними.
– Здесь оставайся, дальше мы сами! – крикнул пробегавший мимо старлей.
– Вы что, преследовать собрались? – удивился я, он как раз никуда не торопился, приказа такого не было.
– А что ты предлагаешь? – поинтересовался тот, останавливаясь рядом у строя милиционеров, цепь бойцов НКВД уже двигалась в сторону обнаруженных диверсантов.
Авторитет мой за последнее время взлетел на довольно высокую планку, его не снизил даже мой конфликт с командирами ведомства Берии с претензией за отобранный пистолет. Это принципиально.
– Они наверняка одного в прикрытии оставили. Тот прижмет бойцов к земле огнем, дав своим оторваться. Потом налегке догонит их. Он без мешка будет, насколько я видел, там было именно четыре мешка, видимо, с награбленным продовольствием из магазина. Нам тут делать нечего, обгоним их по дорогам и зажмем в кольцо… О, вот и выстрелы захлопали и цепь залегла. Я же говорил, задержит он их.
– Едем, – обернувшись, кивнул капитан и тут же пригнулся, одна из пуль разбила лобовое стекло в их легковушке. Тут и так защиты нет, теперь и стекло потеряли.
Милиционеры снова погрузились в машину, немногочисленные бойцы НКВД, что остались у машин, удивленно посмотрели нам вслед. А нам реально удалось практически догнать немцев. Еще бы немного и опередили бы их, но они услышали шум моторов и открыли огонь. Раненый водитель «полуторки», в которой мы ехали, свернул в сторону, уходя от огня, и опал на бок, лейтенант, что был в кабине, его вытащил через свой дверной проем. Мы также покинули кузов, у нас еще два раненых были, вытащили из машины раненого водителя, и пока одни устроили перестрелку с немцами, другие перевязывали раненых. К счастью, до убитых не дошло. Тут была небольшая низина, примерно на высоте полуметра свистели пули, но ниже нет, мы были в мертвой зоне. Прижали нас.
– Товарищ капитан! – крикнул я капитану, что залег у колеса фаэтона, с наганом в руке.
Судя по тому, как пули дырявили машину, ей конец. Все же тот услышал и повернулся ко мне.
– Прикажите прекратить огонь, они мне мешают.
Тот кивнул и стал отдавать приказы, постепенно огонь с нашей стороны стихал, пока совсем не прекратился, так что довольный капитан прекратил надрывать голос.
Со стороны немцев хлопали выстрелы карабина и бил пулемет, причем немецкий, МГ-34, я уже определил, где он сейчас, приподняв винтовку над укрытием, прикинул правильно ли прицелился на слух, и выстрелил. Сразу же пулемет замолчал. Я стрелял, чтобы пуля прошла над стволом пулемета.
– Не вставайте. Их там двое, сейчас второй ляжет за пулемет, я и его сниму, тут всего восемьдесят метров.
Как только прекратил говорить, пулемет снова заработал, и я проделал ту же процедуру, поднял винтовку над головой, а лежал я на спине, и выстрелил. Снова пулемет замолк.
– Четверо с грузом ушли, двое тут, один, судя по стрельбе, все еще перестрелку устраивает с бойцами НКВД. Судя по тому, что немцы уходят все дальше, не зря, задержал. Ну что, товарищ капитан, сходим на пулеметчиков посмотреть?
– Идем.
Я уже давно стоял в полный рост, и никто по мне не стрелял, так что и тот поднялся, за ним и остальные. Часть милиционеров остались у расстрелянных машин, пока шла перестрелка, еще один ранение получил в плечо, перевязывали их, а мы, растянувшись по приказу капитана в цепь, двинули к позиции пулеметчика. Я шагал рядом с капитаном, лейтенант с правого фланга, сержант с левого, так и дошли до оврага, тут и стоял уже знакомый МГ, за рукоятки держался немец с повязкой на плече. Вот кого зацепил пулеметчик из роты НКВД.
– Прямо в глаз, – восхищенно ахнул один из милиционеров, что отцепил руки мертвого немца от пулемета и перевернул его.
Не ожидая такой подлянки, я среагировал соответственно.
– Граната! – крикнул я и тут же упал, где стоял, закрывая голову.
Остальные тоже попадали. Несколько секунд лежали, но взрыва так и не было.
– Нет тут никакой гранаты, – несколько растерянно пробормотал молоденький милиционер.
– Да чтобы вас приподняло и прихлопнуло! – орал я, вставая и отряхиваясь. – Вы что, не знаете, что немцы минируют тела своих павших товарищей?! Этот тоже мог быть заминированным, с гранатой под телом. Перевернул, скоба освободилась и привет, архангел. Поэтому, прежде чем трогать тело, осторожно рукой проверяешь, есть что под телом или нет. Вбейте себе в голову такую мысль, не трогать ничего без проверки. В дома не врываться с ходу, сначала на веревке дернуть дверь, мало ли там растяжка стоит, и только потом штурм и все остальное. Учить вас и учить.
Говоря, я все больше успокаивался и сердце не так бешено колотилось.
– Ну, Силантьев, – покачал головой капитан, тоже вставая, отчего молодой милиционер стал совсем как помидор.
– Тот был убит первым, вот он наверняка заминирован, у немцев это вбито в подкорку. С этим безглазым тебе повезло, теперь проверь тело ранее убитого, для закрепления.
Сам я сверху склона посмотрел, куда попал первому. В скуле была маленькая дырочка. Для меня немцы выглядели привычно, камуфляжные костюмы, амуниция, обувь, оружие, в общем, серьезные такие ребята, а вот милиционеры видели их впервые, поэтому глазели только так. Правда, рассредоточившись, чтобы округу контролировать. Любопытно им было. Милиционер, которому я велел осмотреть тело, сунул под него руку, вдруг замер и шепотом, едва слышно сказал, побледнев:
– Есть.
– Какой ты интересный экземпляр, то краснеешь как помидор, то бледнеешь как снег, ты бы сердце поберег, сожжешь его так. Гранату крепко зажми пальцами, главное скобу удерживая, и неси сюда. Нашел скобу?
– Да, я ее удерживаю.
– Ну так и неси.
– Ты как понял, что граната под первым? – спросил капитан, но не подходя, еще и отошел.
– А вот когда этот парень немца у пулемета переворачивал, у него из кармана чека выпала, видимо, выкинуть не успел, машинально в карман куртки сунул.
– А я не заметил, рядом лежал и не увидел, – покачал тот головой.
Парень уже вытащил гранату и, медленно шагая, как робот со стороны, поднялся по склону и подошел ко мне. Наклонившись, я поднял чеку и вставил ее на место, загнув усики. Граната была нашей, типичная «лимонка».
– Все, отпусти. – Тот не отпускал, видимо, пальцы до такой силы сжал, что затекли, поэтому я ударил по ним и рявкнул: – Да отпусти, тебе говорят!
Посмотрел на упавшую под ноги гранату, в паре сантиметров от края склона, еще немного и покатилась бы вниз. Прижал ее ногой, чтоб реально не укатилась, подняв, я аккуратно выкрутил запал и убрал его с гранатой в котомку. Осмотревшись, поднимая с травы свою винтовку, спросил:
– Ну что, будете осматривать тела? Теперь уже можно.
Никто не успел ответить, да даже пошевелиться, как я, уловив движение боковым зрением, выстрелил от бедра. И немец, что держал бойцов НКВД на прицеле, покатился по склону, хрустя ветками кустарника, потеряв автомат по пути ко дну оврага. Тот, видимо, и сам не ожидал на нас наткнуться, фактически встреча была неожиданной для обеих сторон, но среагировали мы оба. Тот начал вскидывать винтовку, нашу СВТ, чтобы дать очередь из выстрелов, когда я выстрелил и ранил его в плечо.
– Он ранен! – крикнул я. – Живым брать!
Лейтенант и два милиционера, что были ближе, среагировали сразу, прыгая вниз, скатываясь на дно оврага и подбегая к уже встающему немцу. Однако тот, несмотря на ранение, оказался на удивление ловким, судя по приемам, владел джиу-джитсу на высоком уровне, пинался и крутился очень ловко, однако подоспевшая помощь все же помогла его скрутить и разоружить. Хорошо первая тройка, которая теперь имела отметины на лицах, не дали ему дотянуться до пистолета или ножа, так что разоружили и связали, даже перевязывать начали. Тут как раз и преследователи появились. Бойцы НКВД видели рукопашную схватку, она происходила на повороте у оврага, и со стороны они могли за ней наблюдать, торопясь к нам, так что встреча прошла благополучно. Часть бойцов двинули за оставшейся четверкой, не останавливаясь, остальные притормозили, включая командиров.
– Шустрые, – с одобрением сказал старлей, осмотрев тела убитых и пленного, после чего, подозвав переводчика, начал вести допрос, я подошел послушать, мне тоже интересно было.
Чуть позже вдали вспыхнула стрельба, видимо, догнали несу-нов, ну да с грузом далеко не убежишь. Где база у немца, удалось узнать, не сразу, но удалось. А жесткие ребята в НКВД, умеют допрашивать костоломы. Послушав, я отошел в сторону.
– Что там? – поинтересовался капитан.
Он ходил к машинам, узнавал, как там раненые, туда же уже подъехали остальные грузовики. Сейчас водители осматривали расстрелянные машины милиционеров, решето. Еще одна машина с ранеными готовилась отправиться в ближайший госпиталь. Должны были поднести еще двух раненых бойцов из ведомства Берии.
– Узнали, где база. Эта семерка нас вообще в другую сторону вела. Сейчас собираются, и бойцы поедут к базе. Я вам уже не нужен, там одиннадцать немцев осталось, сами справитесь, так что поеду к себе. Кстати, эти немцы на нашем грузовике были, поэтому и действовали так нагло днем.
– Грузовик, какой еще грузовик? – удивился капитан.
– Ага, дознаватели, что вели допрос, тоже удивились. Оказалось, он у них сломался, заглох, вот немцы его и бросили. Думали машину захватить, там у них один из семерки, что за водителя, в нашей форме был, да не успели, уходили от преследований, так и пришлось на своих двоих чапать.
– Ясно, наверное, мы тоже в этом будем участвовать. Нужно уточнить, нужен ты или нет, если что, с ранеными уедешь, там уж пешком.
– Ничего страшного, дойду.
Капитан вернулся быстро, мне велели объявить благодарность за помощь и отправить с ранеными в город. Но перед этим гранату, наконец, отобрать. Вспомнили все-таки о ней. Не то чтобы она мне нужна, гранаты были, просто интересно посмотреть, что дальше будет.
– Не знаю никакой гранаты, – сделал я честное лицо. – Что в бою взято, то свято.
– Обыскать?
– Да ладно, вот позовете меня еще раз, – проворчал я, протягивая гранату и запал. – Я насчет паспортов с завтра зайду. Надеюсь, все будет готово, как обещали.
– Будет-будет.
Махнув рукой, я добежал до машины, грузовик как раз отъезжал, и на ходу забрался в кузов. Присев у борта, стал придерживать голову бойца, он был тяжело ранен и находился без сознания, так что голова его покачивалась туда-сюда согласно поверхности дороги.
Когда мы въехали в город, я, к своему удивлению, стал узнавать знакомые улицы, мы тут уже проезжали сегодня. На этой улице, куда свернули, не были, но госпиталь находился именно тут. Когда заехали во двор, и водитель, сдавая назад, подъехал к крыльцу, я спрыгнул с машины и стал помогать санитару открыть задний борт. Там забрал винтовку, она на дне кузова лежала у заднего борта, и отошел в сторону. Так как нас привез сотрудник НКВД, особо это никого не напрягло, забегали санитары и раненых один за другим понесли внутрь здания, где, как я понял, была смотровая, перевязочная и операционная. Некоторых сразу на стол понесли, хирурги уже готовились.
Делать мне тут было нечего, так что я направился к воротам, но меня опередил водитель грузовика. Раненых у него всех забрали, так что он, закрыв борт, проехал ворота и покатил обратно. А я, не снижая шага, двинул к своим, думаю, за полчаса доберусь. Посмотрев на небо, часа через четыре стемнеет, время еще есть, успею Таню отвезти обратно в общагу. Прохожие косились на меня, но не останавливались. И Павлов в нашем районе всиретился, ничего говорить он не стал насчет оружия, оказалось, был в курсе насчет моего привлечения, а задал вопрос:
– Нашли?
– Да, немцы, диверсанты, в магазин за продовольствием залезли. Шестерых положили, один подраненный, но живой.
– Потери большие?
– Убит один в роте НКВД, а так одиннадцать раненых, вот только что привезли в госпиталь. Трое лежачих, остальные ходячие, сами прошли в перевязочную на осмотр. Меня отпустили, дальше сами, пленный все рассказал.
– Продовольствие, значит? – задумался Павлов. – А на самолетах что не сбросят?
– А тут совсем весело. Им дважды высылали самолет с продовольствием согласно заявке. Первый с ночными бомбардировщиками шел, что совершают налеты на Москву, чтобы наши ничего не поняли. Не повезло, на подлете их наши ночники истребители встретили и сбили транспортник. Может, и случайно. В общем, грохнулся. Выслали второй, а над линей фронта его подбили, мотор загорелся, и он вернулся, едва успел где-то у своих на поле на вынужденную сесть, запасов у немцев не осталось, дотянули, вот они и решились на налет под видом бандитов. Такая вот история.
– Да уж, чего только не бывает. Ладно, спасибо тебе за помощь.
– Зовите, если что, – пожав участковому руку, я попрощался с ним и заторопился к своим.
Добрался нормально, но, к разочарованию Димки, не на мотоцикле. Еще издалека малыши меня увидели, так что побежали навстречу, поэтому к лагерю я подошел в их сопровождении. Встречу уже отметили, видимо, хорошо посидели, но мне оставили. Мама что-то вроде торта испекла, так что дали испробовать, ничего так, вкусно. Тут же выяснилось, что, пока было время, все сидели и писали общее письмо отцу. Адрес, на который теперь ему писать, уже был известен, его тоже указали. Вот и мне предложили все написать. В отличие от остальных, я написал не так и много, ровно в две строчки уложился. Мол, с приближением немцев вывез семью, дом обменял на телегу. Тут в Москве уже купили другой хороший дом на берегу реки со своей пристанью. Обживаемся. Если что, ждем в Москве его возвращения, пусть сюда едет, в отпуск или когда демобилизация после победы будет. Вот и все, что написал.
Мама даже огорчилась, что мало написал, я ответил, что уси-пуси это их женское, тем более они на четыре листа написали, а я выложил только нужную информацию, ту, что они на четыре страницы сумели растянуть. Письмо было написано, и предполагалось, что я отправлю его, адрес полевой почты отца у меня был. Кстати, письма отца я сразу отдал маме, еще когда Таню привез, так что их вслух успели зачитать. Это уже без меня было. Осмотрев стопку листов, я покачал головой.
– Письмо – это, конечно, хорошо, но если еще фотокарточку отправить с ним, то совсем хорошо для отца будет.
– Так давайте фотографироваться, – радостно воскликнула Марина. – У нас же есть фотоаппарат.
– Это не то. Фотография должна быть сделана профессиональным фотографом, так что нужно ехать в город, делать общую фотографию и отдельно мамину. Два фото отправим.
– Сашка прав, нужно в фотоателье идти, – согласилась Таня. – Вот только когда? Сейчас вечер уже, все закрыто, если завтра только.
– У тебя же учеба, – напомнила мама.
– Учеба, но перед третьей парой у нас окно. Останусь без обеда, ничего страшного, но зато успею в фотоателье и обратно к следующей паре. И еще, у нас там рядом отличный фотограф работает, он еврей, но это ему не мешает. У нас все девочки там фото делают. У него даже одежда разная есть.
– Гардероб с костюмами, – подсказал я.
– Да-да, гардероб с разной одеждой. Какую хочешь, выбираешь, даже дворянскую, и фотографируешься.
– Ладно, вы договоритесь сами, когда встречаемся у фотографа, – предложил я. – Я утром прокачусь к нему, запишусь на это время, чтобы ждал нас. Ну а дальше уже от него зависит, все же профессионал, значит, знает, что делать.
– Ой, мам, тебе бы к парикмахеру, знаешь какие они тут красивые женские прически делают?.. – воскликнула радостная Таня.
– О-о-о, я пошел.
За следующие пять дней пришлось проделать немало работы. Однако лагерь у рощи за это время мы так и не покинули. Старые хозяева только-только съезжают. Они часть вещей и всю утварь перевозили в вагон, который отдали на перевозку имущества рабочих с завода. Завтра все, передают ключи, у них эшелон уходит, там не только платформы с оборудованием, но и вагоны для части персонала.
Однако по порядку. После того как у нас побывала Таня, на следующий день с утра я повез своих женщин в парикмахерскую, благо средства были, тем более я выделил маме солидную сумму. Пока они там наводили красоту, дед один остался в лагере, всю малышню забрали, даже Киру, я скатался к фотографу, не сразу нашел, Таня какое-то странное описание дала: «там, у такой-то вывески», но нашел. Договориться труда не составило, у него, конечно, была запись, однако он нашел окно. Нормально, как раз Таня успевала. Обещал быть вовремя. Вернувшись за нашими красотками, прождал у входа еще два часа, чуть не опоздали, но все же те, нарядные, в лучших платьях и одежде, были готовы. За Таней заезжать было не нужно, сама добежит, быстрее получится. Там половину остановки на трамвае. Мы же все вместе заехали за дедом, участковый уже у нас в лагере был, это я попросил его посторожить вещи, все же семейное фото это серьезно.
Фотосессия получилась отличной, фотограф реально был профи, свет, все настроил грамотно. После общей фотографии делали снимки отдельно, нас с Мариной, деда с бабушкой, ну и остальные по желанию. Дальше фотограф подобрал маме из своей коллекции отличное платье, вообще красота, и снял ее, она стояла у стула с прямой спиной и гордо поднятой головой, глядя в объектив, положив правую руку на спинку красивого стула. Таня этого не дождалась, сделала свой снимок, ну и побежала на учебу с бутербродом в руке. Мама сунула, раз обед пропустила.
Фотограф обещал завтра отпечатать снимки в нужных количествах, так что, выплатив аванс, мы поехали к лагерю. Там поблагодарили участкового за помощь, и, не переодеваясь, я и взрослые поехали в райотдел. Заодно и участкового нашего отвезли до дома. Начальник отделения милиции действительно помог, все трое получили паспорта. Документы, свои и настоящие. Первые на самом деле. Оттуда мы скатались в жилконтору и за час получили документы на квартиры в доме. Тут тоже все было готово, прописку в паспорта поставили, там квартиры номер один и два были, ну и прописали нас. В мамину квартиру всех, включая Киру. Записали как жильцов просто со слов мамы, с датами рождения всех.
Вернувшись в лагерь, мы оставили бабушку с дедом, они сразу хозяйством занялись, а вот у нас с мамой еще были дела. Скоро начало школьных занятий, а записывать лучше сейчас, пока места есть. Если еще есть. Так что она взяла свой паспорт, остальные документы, аккуратно, с крестьянской основательностью завернула в газету и убрала в небольшую жестяную шкатулку. В Старой Руссе я ее на рынке купил. Понравилась, и для хранения документов отлично подходила. Кроме паспорта она взяла наши табели с оценками, а еще мою благодарственную грамоту от милиции. Хотела еще те, что мне в пути выдали, но я попросил их не брать, хватит и одной, довоенной.
Где находится школа, я уже давно узнал. Кстати, далеко ходить от дома, переправляться на пароме придется, не совсем удобно, но посмотрим. На нашем берегу школа тоже была, я узнавал, но ее заняли под госпиталь, все, кто там ранее учился, будут теперь в нашу школу ходить. Уплотнимся, получается. Добравшись до места, я припарковал телегу в тени высокого тополя и, оставив Шарика сторожить, направился вместе с мамой к открытым дверям школы. Детей было мало, да и вообще народу, учебный год еще не начался. Посмотрев, как мама несет завернутые в чистый платок документы, сказал:
– Надо будет тебе сумочку купить, как у Тани, для вещей, документы носить и личные вещи. У Тани ты видела, тебе вроде понравилось.
– Хорошая вещь, – согласилась та.
Спросив у уборщицы на месте ли директор (та была на месте), мы прошли к ней. Проблем с нашим приемом не было, очень положительно сказались табели с оценками, директриса честно призналась, что ни у одного новичка, которые поступили в этом году в школу, таких табелей не было, так что мы произвели на нее хорошее впечатление. Оно усилилась, когда она изучила благодарственную грамоту от милиции. Из-за уплотнения организовалось обучение в две смены, первая до обеда и вторая после. Первая оказалась вся занята, но у директора были резервы, и она согласилась, что нам удобнее именно первая смена. Так что записала нас с Мариной в пятый «А» класс. Валентину в третий «Б», а Лукерью во второй «А». Остальные в школу еще не ходили, Димке она светила в следующем году.
Поблагодарив директрису, она напомнила, что тридцать первого августа в воскресенье классы собираются, будут знакомиться друг с другом, если есть новички, и с классным руководителем. Мама записала в блокнот (это мой подарок), кто будет у нас у всех классными руководителями. Так вот, поблагодарив директрису, мы покинули здание школы и поехали в садик. Для мамы это было чудно, в деревнях садики это бабушки и у дедушки, а тут люди занятые, так что они были. Да и разгрузить бабушку тоже хотелось, тем более скоро у них будет хозяйство, скотина, за ней тоже ухаживать нужно.
Доехали до садика, тут сложнее, но тоже смогли договориться. Димку, Ольгу, Анну и Наташу брали. Последнюю в ясли. Не было бы местной прописки, то честно признались, не приняли бы. Мы договорились, что начнем приводить наших через неделю. Как раз в дом и въедем, будем привыкать к городской жизни.
От садика мы прокатились до фотографа, тот выдал плотный и тяжелый конверт с готовым заказом. Мы с мамой посмотрели. Да уж, профи, по-другому и не скажешь. Отобрав одно общее и мамино фото, мы доехали до ближайшей почты, там купили конверт, повезло, оказались редкостью, то есть уже становились дефицитом. Ничего, к счастью, подходящий конверт нашелся, письма семьи у меня были с собой, вложили с фото и заклеили, кисточку и клей тут же выдали, и отправили на полевую почту отца.
Только после этого, заскочив на рынок, мама там закупила свежих продуктов, включая яйца, три десятка взяли, вернулись обратно.
Про следующие четыре дня и рассказывать нечего, в город ездили, если только свежие скоропортящиеся продукты купить и все, а так просто жили. Я по окрестностям побегал, частей вокруг хватало, если не каждую ночь стрельба зениток и рев сирен тревоги, то несколько раз в неделю точно. Так вот, побегал, и принес один раз зайца, во второй тетерева. Не ожидал его тут встретить, но подстрелил, подошел и убедился, что действительно тетерев. Вот так разнообразил пищу свежей дичью. Про рыбалку тоже не забывал. Нас никто не трогал, не беспокоил, жили и ждали, когда освободится дом. Даже особо и не готовились. Таня у нас была лишь единожды, занятия раньше закончились, преподавателя не было, а заменить некем, вон она на трамвае доехала, а дальше пешком. А отвозил я ее сам. А так у нее нет времени, все учеба и работа занимает, в воскресенье разве что. Кстати, как раз послезавтра воскресенье и будет, она нам обещала помочь с покупками и посещением рынка.
Наконец настал день переезда, мы собрались, свернули лагерь и, убедившись, что в этот раз, как обычно, ничего не забыли, и направились на нужную улицу. На пароме поместились обе повозки, борт о борт, там еще грузовичок вроде «антилопы гну» заехал, переправились, и вот он наш дом. Как и договорились, бывшие хозяева ждали, у палисадника ожидала машина инженера. Странно, служебная, я думал, он ее с собой заберет. Потом последовала передача квартир. Хм, а молодцы, перед съездом хозяйки все помыли. Зря, мы сами будем все отмывать, но повторю, молодцы. Проверка показала, что все в норме, так что ударили по рукам и проводили старых хозяев.
Если вы думаете, что мы сразу же стали селиться, то зря. Строения справные, однако было много дел. Мы с дедом во дворе на нашей половине поставили палатку, тент между домом и сараем натянули, после этого наши женщины, используя тряпки и горячую воду, воду грели в летней печи, начали уборку в доме, отмывали абсолютно всё. Дед занялся сараем и сеновалом, убирался там, а я, после разгрузки нашего имущества в один из сараев, на повозке покатил к той роще, где дед накосил травы, и уже подсохшую собрал в снопы. Сеновал пуст, пора возить. Раз время есть, на это и будем тратить. В мою телегу дед грузил все, что находил во всех строениях, включая старый навоз, вывез он их на свалку за городом. Я успел сделать три ходки, пока не стемнело, как раз с последней повозкой вывез и все накошенное, но мало, еще надо. Зато сеновал на треть заполнили, есть где ночевать.
Мы с дедом убрались на участке, в сараях и конюшне, а женская часть семьи привела в порядок дом. Вот только в нем пока жить сложно, не на чем спать. Кровати и один диван, скорее полу-софа – это есть, но без матрасов и постельного белья. Так что вся молодежь спала на сеновале, дед с нами, а бабушка с мамой и Кирой уже в палатке.
Наутро в воскресенье мы с мамой, бабушкой, Мариной и Валентиной покатили на рынок, покупать постельное белье и все, что нужно. К тому же трех кроватей не хватало, у нас семья побольше была, а если Таню считать, она наверняка ночевать будет оставаться время от времени, так четыре. Даже посуда требовалась, все же та, которой мы пользовались, больше походная.
Что мне понравилось, в доме на кухне нашей квартиры был большой и длинный стол. У бывшего хозяина тоже была большая семья, даже гостей можно встречать, а тут стол как раз на нас был. По пять человек садилось с боков и двое с торцов, вполне хватало, а если потесниться, то и больше сесть сможет. Стол был солидный, фабричный, то есть изготовленный очень хорошо и красиво, к нему в комплект шло двенадцать стульев, видимо, это был кухонный гарнитур, так как буфет явно в него входил. Также на кухне был разделочный стол, для готовки, с разными ящиками в нем, рядом с газовой плитой и раковиной, ну и печь входила в это самое большое в доме помещение. Еще был зал и коридор со входами в три комнаты. Раньше две было, но хозяин прибрал себе дополнительные квадраты за счет выкупленной квартиры соседей. Там была комната для родителей. В ней мама поселится, потом комната для сестер и наша с Димкой комната, самая маленькая из всех. Для всех этих комнат нужно покупать практически всё. То есть кроме кроватей, софы и одного платяного шкафа в будущей комнате родителей, особо ничего не было, даже половички вывезли. Вот все это мы и едем покупать. Кстати, у бабушки с дедушкой квадратов было куда меньше. Единственная кухня со входом через сени. Сама кухня того же размера, что и у мамы, но печка больше, воды нет, газа нет, электричество разве что да радио. Но репродуктора ни в одной из квартир не было, старые хозяева, как я уже говорил, забрали все, так что они тоже в списках. Я взял солидную сумму.
– Сашка, ты парень взрослый, несмотря на года, – вдруг сказала бабушка. Не отвлекаясь от управления, я поглядывал на нее, слушая. – Мы за тобой уже давно, с того ранения, наблюдаем, повзрослел ты очень быстро. Дед говорит, такое бывает. Как на войне быстро взрослеют, он видел. Вот и ты повоевать успел. Вон как нас ловко вывез. Людей мы видели, много полегло, а ты нас вывез, берег. Мы с дедом подумали, что ты тесниться будешь? Хотим тебе нашу комнату отдать, в квартире, большую. Она нам все равно без надобности, на печке нам удобнее будет, да и привычнее, что уж говорить. А свою вон Марине отдай, она тоже быстро взрослеет, а Димка малой еще, и с девчонками поживет, а потом и его как-нибудь устроим.
Марина активно закивала, ей такая идея заполучить отдельную комнату очень даже понравилась.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.