Текст книги "Полезный Груз"

Перепрыгнув через кресло, Дауди метнулся в противоположную от Дубстера сторону. Охранник, увлеченный зрелищем схватки коллеги с раздраженным Дубстером, оказался к этому еще менее готов, чем давеча его коллега.

Третий охранник, в другом углу, снял автомат с предохранителя и наверняка уложил бы либо Дауди, либо Дубстера, но сонная жопатая девица с крючковатым носом в два движения переместилась к нему и врезала ему ногой в пах, одновременно хватая автомат за дуло. Охранник взвыл, повел автоматом, и девица засветила ему в глаз.

Четвертый охранник, на которого никто не напал, наверняка поднял бы тревогу, если бы Дубстер не схватил господина Манна за воротник и не приставил ему дуло к шее.

– Оружие на пол, – сказал он негромко, но очень внятно.

Охранник засомневался, но в этот момент Манн крикнул:

– Бросайте! Вы же слышали – оружие на пол!

Охранник бросил автомат. Девица, врезавшая и засветившая, отобрала наконец автомат у увечного. Остальные присутствующие продолжали сидеть, уже не сонные, заинтересованные, но не решающиеся перейти к серьезным действиям. В зелайфе по большому счету, как и в обычной жизни, каждый за себя.

– Я вызову … – начала было инструкторша, но Дауди, подойдя к ней, схватил ее за нос и крутанул. Она ойкнула и отступила на шаг, и наткнулась массивным задом на край стола с проектором, и он хлопнул ее не очень сильно по щеке.

– Ко мне, – сказал Дубстер, выдергивая господина Манна из кресла. Имел в виду он, конечно же, Дауди и девицу. – Спокойным шагом. Остальным сидеть по местам.

Девица и Дауди, подняв автоматы, вышли за Дубстером и Манном – боком, поводя дулами.

По коридору через холл прошли спортивно, пружинисто.

– Скажи им, чтоб не стреляли, – велел Дубстер Манну.

– Не стреляйте! – крикнул Манн охране у выхода.

– Прикройте меня, – велел Дубстер девице и Дауди.

Было пасмурно. Звякнул и задребежжал сигнал тревоги. Дубстер и раздраженные коллеги пересекли по диагонали сквер перед зданием Центра. Четыре джипа стояли рядком у взлетного поля. Дубстер затолкал Манна на заднее сидение. Дауди нырнул открытому джипу под руль, и тут же грохнула первая очередь от здания, и несколько пуль ударили в джип, и Манн заорал «Не стреляйте!» страшным голосом. Дауди закоротил зажигание. Девица, прятавшаяся за правым бортом джипа, перескочила через борт и легко, несмотря на пухлый свой зад, приземлилась на пассажирское сидение рядом с Дауди. Дубстер сел на заднее рядом с Манном. Дауди включил заднюю передачу и лихо развернул джип мотором к Центру.

– Пригнулись! – крикнул он.

Взревев форсированным двигателем, джип рванулся с места.

– Прямо сейчас! – крикнул Дауди. – Головы вниз!

Девица, Дауди, и Дубстер нырнули, оставив на виду одного Манна, снова заоравшего «Не стреляйте! Я здесь! Алек Манн!» Дауди распрямился, крутанул руль влево, и выехал на пропускной пункт. С переключением скорости он чуть поспешил, трансмиссия скрежетнула, но все-таки поймала ритм, и укрепленным чугунными «рогами» на передке джип разнес новенький шлагбаум в щепки.

Дождь накрапывал слегка, равнодушно. Прямой отрезок дороги растянулся на три мили. Погоню они увидели минуты через полторы.

– Господин Манн, у вас нет случайно связи с собой? – осведомился Дубстер. – Отвечайте быстро и отчетливо.

– Есть, – отчетливо ответил Манн.

– Связывайтесь с начальством. Скажите им, что если не отвяжутся, то живым они вас не увидят. А если дадут нам уйти, мы вас отпустим.

– А вы действительно меня … отпустите?

– Зачем Вы нам? Лишнее убийство – лишние неприятности. Валяйте, связывайтесь.

Манн выпростал из внутреннего кармана связь и набрал номер.

– Срочно позовите коменданта Уилсона. Срочно! Говорит Алек Манн. Я с беглецами. Срочно!

Развернувшись, встав на колени на пассажирском сидении, и взявшись одной рукой за спинку, девица внимательно вглядывалась в дорогу позади.

– Два джипа, – сообщила она. – Нет, три.

– Уилсон? Манн говорит! Они меня отпустят, если ты отзовешь погоню! И наверняка убьют, если … А?! … Отзови погоню, Уилсон! Какой еще вертолет!

– Одну минуту, – прервал его Дубстер. – Смотрите мне в глаза, Манн.

– Подожди, – сказал Манн в трубку и стал смотреть в глаза Дубстеру.

– Если я увижу вертолет, или просто услышу шум вертолетного мотора … знаете, вертолетные моторы, они не очень большие. У среднего вертолета мотор размером с рюкзак школьника. Но, конечно у военных массивнее моторы … Так вот, если я только услышу вертолет, я отстрелю вам яйца, господин Манн. А если увижу, то сделаю я с вами такое, что, возможно, даже изобретатели китайских пыток сочли бы негуманным.

Дубстер улыбнулся. Манн закричал в трубку:

– Никаких вертолетов, слышишь? Убери погоню сейчас же! А? Дурак! Убери погоню!

– Дауди, там впереди ответвление, – сказал Дубстер. – Замедлись.

– Откуда ты знаешь? – удивился Дауди.

– Изучил местность.

– Когда? Где?

– В Горной Земле. Замедлись, идиот!

Дауди сбавил скорость.

– Ответвление где-то слева. Проселочная дорога, и там подъем сразу, – предупредил Дубстер.

Расстояние между ними и погоней начало сокращаться.

– Придется вас застрелить, – сказал Дубстер Манну.

– Прекрати погоню! – заорал Манн в трубку. – Уилсон, слышишь? Прекрати! Сейчас же, блядь! Сейчас же!

– Не пропусти ответвление, – напомнил Дубстер. – Если пропустишь, нам белагра.

Дауди искал глазами ответвление. Справа по ходу наметились холмы с порослями. Погоня приближалась.

Девица вскинула автомат и прицелилась.

– Пригнитесь, – крикнула она Дубстеру и Манну.

– Уилсон! Уилсон! – кричал Манн, пригибаясь и зажмуриваясь.

Дубстер пожал плечами и тоже пригнулся.

Девица дала очередь, и с погоней что-то сделалось. Дубстер приподнялся и вгляделся. Судя по тому, как разъехались в разные стороны фары погони, один из джипов перевернулся, и остальные его попытались объехать, и, возможно, не все сумели это сделать.

В этот момент Дауди заприметил слева ответвление, переключил скорость, и выскочил на проселочный грунт, глинистый, влажный и опасный. Джип подкинуло несколько раз, но Дауди ловко управился с рулем и трансмиссией, и они не перевернулись. Дорога действительно, как обещал Дубстер, пошла круто вверх, и двигатель зарычал профессионально, демонстрируя готовность к любым трассовым трудностям.

***

Капитан Доувер сверлил коменданта глазами.

– Меня не интересует, почему вы прекратили погоню, Уилсон, – сказал он зло. – Меня интересует, почему им дали выбраться из здания.

– Они взяли господина Манна заложником…

– И что же?

– Они бы его убили.

– Не велика ценность.

Комендант, хоть и был напуган, удивился.

– Но как же, капитан … ведь господин Манн…

– Что?

– Он ведь … э … важный … важная фигура?

– В каком смысле?

– Ну … он ведь ученый.

– Так. И?

– Ну, не знаю. Говорили, что он великий ученый?…

– Чем же он великий?

– Ну, я не эксперт … но ведь … это все знают … Он изобрел…

– Изобрел? Манн что-то изобрел. Что именно?

– Не уверен … Гелий-двадцать?

– Вы недалекий человек, комендант. Гелий-двадцать никто не изобретал. Это просто смесь такая, с неофициальным комическим названием. Ее вам любой школьник приготовит на уроке химии. Подобрали оптимальный катализатор, но это опять же сделал не Манн, а какой-то его лаборант прыщавый. Господин Манн долго сопротивлялся подаче заявки. И согласился, что все рассчеты принадлежат лично ему, только когда опыты доказали промышленную состоятельность катализатора. И было это двадцать четыре года назад, и с тех пор многое изменилось. В том числе и катализатор. Он нынче другой совсем.

Лицо коменданта искривилось.

– Но ведь … Я сделаю так, как вы хотите, капитан … Я не сомневаюсь в вашей компетентности…

Капитан пожал плечами.

– Может … возобновить? … – спросил с надеждой Уилсон.

– Погоню? Нет, поздно. Стадия погони завершена. Началась стадия поисков.

Доувер сел в кресло напротив коменданта и некоторое время напряженно думал. Комендант не знал куда себя девать, мучимый стыдом и страхом.

– Вот что, – сказал наконец Доувер. – Вы временно передаете власть над Центром мне. Ни правительство, ни даже Пейлоуд ни о чем не узнают. Охрану проинформируем по минимуму. По хутеням никого не отпустим пока что. Беглецов я найду … к утру, не раньше. И когда вас спросят впоследствии, были ли происшествия, вы сделаете вид, что ничего не знаете, ничего не слышали, все в порядке.

– Трудно, – сказал комендант. – Слухи пойдут…

– Не пойдут, – заверил его Доувер. – Ни правительство, ни Пейлоуд не заинтересованы в безосновательных слухах, от которых никому нет выгоды. Если все ваши подотчетные находятся, где им положено, проходят инструктаж, летят на Ганимед – придираться не к чему. А если пострадает господин Манн, скажем, что произошел несчастный случай. У него тут лаборатория неподалеку, устроим там взрыв, и тело его там найдут … ничего страшного. Остальных я возьму живыми. И они продолжат подготовку, и в нужный срок отправятся на Ганимед.

– У нас завтра инспекция, – тихо сказал комендант.

– Инспекция?

– Международная.

– От ООН?

– Да.

– Во сколько?

– В три часа дня.

– Чтоб им всем … – Доувер сжал губы. – Бездельники … Думаю, что успею. Но охрану придется информировать вам, я буду занят поисками. Постарайтесь не наговорить лишнего.

***

Зачастил ливень. Пещера, не пещера – углубление в расщелине – неплохое укрытие, вот только джип очень на виду, в расщелину не помещается. От камней веет холодом. Костер соорудить не из чего, голые камни, да и опасно – дым будет виден. Полевой фонарь с аккумулятором обнаружился под задним сидением джипа – и ладно. Подложили куртки, сели. Манн в добротном профессорском костюме – длинный пиджак, льняные темные брюки – сел прямо на землю и обхватил колени руками. И поймал на себе недовольный взгляд Дубстера. Что именно не одобрял Дубстер, он не понял, но ужас, и без того его терзавший все это время, усилился. Ужас беспомощности и неопределенности положения.

– Я вам гарантирую свободу, если вы меня отпустите, – сказал Манн в пятый раз. И снова никто не обратил на его слова никакого внимания. Неизвестность пугает больше, чем откровенная угроза. – Вы слышите? Я сказал…

Дауди долбанул его кулаком в ухо, и Манн заверещал.

– Заткнись, – сказал Дауди.

Сев в позу лотоса, Дубстер стянул с себя мокрую куртку и майку, расправил плечи, потер коротко остриженную голову ладонями, снял кеды, пошевелил пальцами ног. Дауди скинул куртку и стал ее выжимать по малому, дюйм за дюймом. Девица на всякий случай решила ничего с себя не снимать.

Вытащив из автомата магазин, Дубстер выпростал из него патроны и пересчитал. Заправил обратно. Положил автомат рядом с собой.

– Джип придется здесь бросить, – сказал он, ни к кому не обращаясь.

– Куда идем? – поинтересовался Дауди.

Дубстер помолчал, поводил бровями, почесал ухо.

– Железная дорога. Километров семь по склону.

– Нас там наверняка ждут.

– Это не пассажирская ветка, там только товарняки идут на малой скорости.

– Тем более ждут.

– Может и ждут.

– Я предлагаю вам самый лучший план, – сказал Манн. – Используйте меня, как прикрытие. Свяжитесь с Центром…

– Вроде бы я велел тебе заткнуться, – напомнил Дауди.

– Ты зря выбросил мою связь…

Дауди схватил его за горло.

– Можно было бы … – прохрипел Манн.

– Заткнись, мурло! – велел Дауди. – Не лезь со своими груздями, понял?

Он встряхнул Манна.

– Как тебя зовут, красавица? – спросил Дубстер.

Девица некоторое время медлила с ответом.

– Ридси, – сказала она, ни на кого не глядя.

Дубстер повернулся к ней всем телом.

– Ну да? – удивился он. – Та самая Ридси?

Девица уперлась подбородком в колени и не ответила.

– Капитан мне сказал, что мы с тобой в каком-то деле участвовали вместе.

– Ты ему поверил?

Дубстер хмыкнул.

– Вы дураки, все трое! – закричал Манн. – Вас все равно поймают! Вы…

Дауди поднялся на ноги, взял Манна за воротник, и поволок к выходу из пещеры. Манн сопротивлялся беспорядочно и пытался выкрикнуть что-то.

Дубстер осмотрел свои кеды и снова их надел.

– Куда это он его? – спросила Ридси на всякий случай.

Дубстер не ответил. Он – не информационное бюро, не путеводитель по реалиям мужских тутумников. Когда кто-то, не умеющий дать сдачи и не готовый умереть за свое место под солнцем продолжает вякать, его опускают во имя восстановления порядка и тишины. Говорить имеют право только те, кого опустить нельзя. Остальные говорят только когда их спрашивают. В женских тутумниках такая практика тоже есть, правда, не настолько распространенная.

Ридси все это знала и так. А спросила, чтобы разрядить напряжение. С некоторой опаской Ридси следила за действиями Дубстера. Он помассировал себе икры и бедра, поводил торсом, поднялся, потянулся. Еще раз расправил плечи.

– А тебя как зовут? – спросила она.

Дубстер запрокинул голову и некоторое время водил ею из стороны в сторону. Помассировал себе крепкие бицепсы. Несколько раз глубоко вдохнул. Пригнулся, распрямился.

– Нужно кровь разгонять, – объяснил он. – Очень влажно нынче.

Он подобрал автомат, еще раз вынул и вставил магазин, и снял автомат с предохранителя.

– Дубстер меня зовут, – сказал он и вышел из пещеры.

Ридси схватила свой автомат, проверила затвор, поднялась на ноги, согнула и разогнула затекшие колени, вытерла лоб и нос тыльной стороной руки, и отошла от фонаря к стене, в тень.

Вне пещеры прозвучал одиночный выстрел. Ридси напряглась и наставила дуло на вход в пещеру. Долго никто не появлялся. Очень долго. У Ридси возникло сильное желание выйти и посмотреть, что происходит, и она его подавила, и сказала себе, что будет стоять здесь всю ночь, весь следующий день, неделю, год – если нужно.

Наконец Дубстер вернулся – с автоматом за спиной, с мокрой мятой одеждой Манна в руках. Бросив одежду рядом с фонарем, он сдвинул ремень автомата, захватил приклад правой рукой, демонстративно снял предохранитель, и глянул на Ридси. Дуло автомата Ридси шевельнулось. Дубстер пожал плечами и занял прицельную позу. Ридси тут же среагировала. Промахнуться с такого расстояния было невозможно. Она и не промахнулась. Просто в магазине не оказалось патронов. Ридси щелкнула затвором, широко открыла глаза, и собралась было швырнуть автомат в Дубстера, но он хмыкнул и опустил ствол.

– Не нервничай, – сказал он.

– Подонок! – сказала она. – Сука!

Он пожал плечами, положил свой автомат на землю, и, сев возле фонаря, потянул к себе пиджак Манна, поднял, и начал внимательно осматривать. Ридси прикинула, как бы мимо него проскочить.

– Не дергайся, тебе говорят, – без злобы сказал Дубстер. – Ты мне не мешаешь. Будешь дергаться – пристрелю. А так – сиди себе спокойно. До утра.

– А утром пристрелишь?

– Не решил еще. Скорее всего нет. Если ты не врешь, что ты – Ридси, то зачем же? Продвигаться нам придется в Преторию. В Претории, судя по тому, что я о тебе слышал, у тебя много знакомых. А у меня никого.

– Зачем тебе мои знакомые?

– Паспорт мне нужен. Кстати говоря и тебе тоже. Сделаешь?

– Может и сделаю. А что с яйцеголовым?

Дубстер вытащил из пиджака Манна кошелек и склонился возле фонаря, рассматривая содержимое.

– Дауди перестарался, – сказал он. – Придушил человека невзначай. Вообще-то мужская любовь – извращение, поэтому аварии вполне ожидаемы. Многие штрихи не считают это гомосексуализмом, но это потому, что они тупые.

Некоторое время они молчали. Дубстер откладывал в сторону визитные карточки, кредитки, какие-то чеки.

– А ты, значит, никогда этим не занимался? Никого не опускал? – спросила Ридси.

– Не-а. Мне всегда баб хватало. Письма писали, на свидания приходили. В остальное время самоконтроль – первое дело.

Не очень понятно было, серьезно он говорит, или саркастически. Раскрыв один из компартментов кошелька, он вытряхнул на землю несколько крупных купюр.

– Мало, – посетовал он обыденным тоном. – Я думал, он больше с собой носит. Сколько нынче стоит паспорт?

– Смотря какой, – рассудительно откликнулась Ридски, удовлетворенная тем, что Дубстер поддерживает разговор. Оно так спокойнее. – Если африканской страны, то не очень дорого. А за Содружество и Штаты дерут раз в пять больше.

– Значит, – заключил Дубстер, – придется сходить на дело какое-нибудь.

– Почему у меня магазин пустой? – спросила Ридси, стараясь, чтобы голос звучал сварливо.

Дубстер улыбнулся, не глядя на нее.

– Был почти полный. Теперь пустой, – повторила она.

– Что ж ты меня, за дурака, что ли, держишь?

– Ты вытащил патроны? Когда ты успел?

Дубстер посмотрел на нее и сделал многозначительные глаза. Ридси насупилась. Подумала и улыбнулась, показывая мелкие зубы.

– Старое вспомнил, – объяснил он, рассматривая кредитку. – В свое время я начинал карманником. Ловкие пальцы. – Он поводил пальцами перед лицом. – Если бы мои родители были богатые, я бы стал пианистом или фокусником. Говорят, пианисты неплохо зарабатывают … Так … Ботинки яйцеголового. Мне явно не подойдут. Но пиджак как раз. Узковат, но по длине сойдет. Майку оставляю. Сверху пиджак. Буду делать вид, что я немецкий турист. Ты по-немецки говоришь?

– Нет.

– Жаль. Ладно. Нам с тобой нужно согреться, чтоб к утру насморка не было. Можно было бы, конечно, попытаться идти прямо сейчас, но в такой темени, под дождем, обязательно заплутаем. Выступим, как светать начнет. Иди сюда.

***

В семь часов утра двое заспанных инспекторов ООН прибыли в Центр Подготовки. В приемнике уполномоченный включил планшет. Ему показали удостоверения. Он кивнул. Инспекторы сунули удостоверения во внутренние карманы пиджаков. Уполномоченный спросил:

– Фамилия?

Инспекторы переглянулись удивленно.

– У вас есть наши фамилии.

– Я всего лишь выполняю свою работу. Фамилии ваши сложные, произнести их трудно, запомнить невозможно. Говорите фамилии. По буквам. Вот вы сперва.

Указательным пальцем он показал на живот рыжего инспектора. Рыжий инспектор посмотрел надменно на палец.

– Пиздыкин, – сказал он сердитым голосом.

– По буквам.

– Пи, ай, зет, ди, уай, кей, ай, эн.

– Сложная фамилия. Русская?

– Украинская.

– Вы – украинцы?

– Нет, мы русские. Но фамилия украинская.

– Слишком сложно для меня. А ваша фамилия? – он посмотрел на чернявого.

– Жопский, – сказал чернявый, не менее сердито, чем рыжий.

– По буквам.

– Зет, эйч, оу, пи, эс, кей, уай.

– Это проще. Вот вам пропуска.

Он нажал на кнопку, и принтер за его спиной зашуршал, выдавливая из себя временные пропуска. Следовало снять защитный лист и приклеить прямоугольный пропуск с фамилией себе на видное место – на грудь, на лацкан…

– На лоб, – предложил назвавшийся Пиздыкиным.

Назвавшийся Жопским так и поступил. И тогда Пиздыкин тоже приклеил пропуск себе на лоб. Уполномоченный безучастно следил за их действиями.

– Сперва туда, – показал он рукой. – Пропускной пункт.

– Нам нужно осмотреть взлетные аппараты.

– Туда, – непреклонно ответил уполномоченный.

– Это просто формальность! Что вы нам головы морочите! Мы приехали к вам в такую рань…

– Ваше появление здесь – тоже простая формальность, – парировал уполномоченный, обнаруживая знание жизни и общую суть бюрократических процедур. – Я всего лишь свою работу выполняю.

***

Капитан Доувер проверил затвор пистолета, сунул запасную обойму в карман, и вышел в приемную, намереваясь присоединиться к ждущему его у входа сержанту и помочь поисковой команде личным присутствием. Следовало все уладить до прибытия инспекторов из ООН.

– Как дела? – спросил он уполномоченного.

– Инспекция прибыла, – тут же сообщил уполномоченный.

– То есть как! Семь утра!

– Да, капитан. Раньше срока. Эффект неожиданности, наверное.

Капитан зашел за конторку уполномоченного и глянул на экран планшета.

– Где они сейчас?

– В пропускном.

– Черт знает, что такое … Подожди, подожди … Это что же – фамилии их?

– Да.

Капитан что-то быстро соображал. Уполномоченный смотрел подобострастно.

– А ну, – сказал капитан, – вызови их обратно. Сюда. Вызывай, вызывай.

Уполномоченный включил связь. Через некоторое время рыжий и чернявый вернулись в приемную с временными пропусками на лбах, в сопровождении охранника. Капитан кивнул охраннику, и тот вернулся на пост.

– Здравствуйте, господа инспекторы, – приветствовал их капитан. – Интересный у вас вид. Меня зовут Капитан Доувер. А вас как?

Рыжий, улыбаясь саркастически, ткнул пальцем в пропуск у себя на лбу.

– Понятно, – сказал капитан, вытаскивая связь. Некоторое время он искал нужный номер. – Доброе утро, – сказал он. – Говорит Капитан Доувер из Центра Подготовки Пейлоуда. Мне нужно срочно переговорить с главой департамента Морисом Дювалье…. А мне все равно, спит он или нет. Будите, иначе будете уволены вместе с ним. Уверяю вас. Будите прямо сейчас, и на эту линию его переключите. Даю вам ровно одну минуту.

Он замолчал. Инспекторы переглянулись.

– А в чем дело? – спросил рыжий, начиная нервничать.

– Это мне и хотелось бы выяснить, господин Пиздыкин, – заверил его Доувер. – И я выясню. Помолчите.

– А мы не влипли? – спросил по-русски чернявый.

– Не волнуйся, – сказал ему рыжий, волнуясь.

– Капитан, мы ничего такого не имели в виду, – сказал чернявый, отлепляя пропуск ото лба. – Мы…

– Помолчите, – начальственно произнес Доувер, и добавил по-русски, – Рты засупоньте. – Инспекторы ошарашенно переглянулись. В глазах их засветилось влажное отчаяние. – Господин Дювалье? Капитан Доувер говорит. Передо мной стоят два инспектора, которых вы к нам послали. Скажите, господин Дювалье, вы считаете, что Пейлоуд – это комическая организация? Мы, по-вашему, на юморе специализируемся? Не надо заверений, просто «да» или «нет». Ах нет, не считаете? Тогда почему же сотрудники ваши приходят к нам и ведут себя как шуты? Да еще и пытаются нас дезинформировать? … А? … С помощью подложных фамилий … Да, подложные. Вот например, одного из них зовут … хмм … ну, скажем, Кантфилд, если употребить английский эквивалент. А второго … ну, скажем, Ассхоулсон. А? … Может, ваш департамент находит это забавным. А мы вот не находим. Ага. Нет, мне не нужны ваши извинения. По протоколу мне следует обратиться в вышестоящую инстанцию и объяснить ситуацию … А? Я понимаю, что вам неудобно и вы не знали. Что ж. Я готов пойти вам навстречу. Да. Нет, завтра меня здесь не будет. Перенесите инспекцию на послезавтра, и, умоляю вас, пришлите серьезных, воспитанных людей без склонности к инфантильному юмору. А? Мне все равно, из какой они страны будут. Пусть будут русские, если их очередь, мне-то что. Я не считаю, что все русские – клоуны, я видел и других русских. И, кстати говоря, прошу вас приватно – сообщить о поведении данных индивидуумов русскому послу в ООН. Я уверен, он в состоянии объяснить им, когда и где нужно проявлять чувство юмора, и в какие моменты жизни и карьеры такие проявления не очень желательны. Благодарю вас.

Инспекторы уехали. Капитан глянул на уполномоченного и заставил себя не улыбнуться. Уполномоченный смотрел виновато и боялся отвести глаза.

– Все нормально, – заверил его Доувер. – Не волнуйся, грувель. Новые инспекторы приедут послезавтра, и отчетность к тому времени будет у нас безупречная.

Уполномоченный не понял, но начал успокаиваться.

***

Девять утра. Капитан Доувер подогнал джип вплотную к джипу беглецов и велел сержанту быть готовым ко всему. Вытащив пистолет, капитан выпрыгнул из джипа и приблизился ко входу в пещеру. Дождь перестал, занимался хилый пасмурный день. Капитан потрогал валун перед входом, порассматривал землю. Следуя наитию, он отошел на десять шагов от входа и спустился по скользкому влажному склону чуть ниже. Два трупа. Упершись ногой в плечо Дауди, капитан перевернул его на спину. Дауди застрелили выстрелом в затылок, пуля прошла насквозь. С Манна сняли пиджак и штаны. Трусы спущены до колен. Капитан присел на корточки, чтобы проверить Манну пульс. Манн издал тихий стон. Глаза капитана сузились. Оглянувшись и удостоверившись, что сержанта нет – сидит в джипе – капитан переложил пистолет в левую руку, а правую опустил на горло Манну. Тело задергалось, но не очень сильно. Глаза Манна широко открылись. Руки схватили запястье капитана – не сильно. Капитан усилил хватку. Вскоре Манн затих. Капитан распрямился, посмотрел по сторонам, и вернулся к джипу.

Набрав номер на мобильнике, он сказал в него:

– Я иду по следу. Начальству ничего не сообщай. МакДауэлл убит, и Манн тоже. Дубстер, кто ж еще. Ничего удивительного. Я смотрел его дело, это его обычный стиль. Он способен спасти человека, оказать помощь, вытащить – но только до тех пор, пока от этого человека Дубстеру польза. Зверье, что поделаешь. Джунгли. Охранников отправил, куда я просил? Молодец, Уилсон. Пусть будут наготове. Нет, им совершенно не обязательно знать, кого именно они ловят. Не их дело. Узнают – не велика беда. Но лучше бы не знали. С тобой приятно работать, Уилсон. Быстро соображаешь.

***

Небольшая уютная квартира. На стенах репродукции картин в стиле барокко. Толстый волосатый человек сидит в кресле, закинув ноги на письменный стол.

– Штатовские, говорите? Цены очень выросли, все подорожало.

– Назови сумму, – говорит Ридси.

– Три тысячи.

– За оба?

– За каждый.

Дубстер молчит, и только рассматривает толстого человека.

– А дешевле…

– Никак, – уверяет толстый человек и всматривается в одну из репродукций.

У Дубстера ощущение, что все это – просто дешевый неуместный цирк. Что цена ненастоящая, и разговор о паспортах – пустячный. Дубстер смотрит на окно. Третий этаж. Высоко. Не спрыгнешь. Брать толстяка в заложники? Бесполезно, толстяком не дорожат, не их человек. Как глупо попались! А дура Ридси еще ничего не поняла, судя по позе и серьезному выражению морды с крючковатым носом. Бабы – морока с ними. Интересно, они прячутся здесь, или войдут через … Здесь негде спрятаться. Значит, войдут. Стул. Столик. Ваза – неудобно, в захват берется плохо. Ничего дельного нет под руками. Автоматы спрятаны в камере хранения, а жаль. Впрочем, ходить по городу с автоматом наперевес неудобно, внимание привлекает. В общем, надо подойти к двери и, как только она откроется, долбануть ногой. Отобрать пистолет или автомат. А потом…

Дверь открылась и Дубстер решил, что реагировать бесполезно, и просто сунул руки в карманы и отставил правую ногу непринужденно. В комнату полезли один за другим шестеро охранников, ненужно быстро, ненужно свирепо, суетясь. Нервничают и боятся. За ними спокойно вошел Капитан Доувер.

Ридси кинулась к столу. Очевидно, она решила душить толстяка, ибо была мстительна от рождения. Дубстер безучастно следил за ее действиями. Двое охранников метнулись к ней и схватили ее за куртку и за волосы.

– Тише! – командно сказал Доувер.

– Мы еще посчитаемся, подонок! – крикнула Ридси толстяку. – Свинья жирная! Попадись ты мне только!…

Толстяк молчал и смотрел в сторону.

***

Несмотря на тесноту в фургоне, Доувер каким-то образом уединился с Дубстером (руки в наручниках за спиной) и отодвинул остальных, чтоб не слышали.

– Чего тебе надо, капитан? – спросил Дубстер.

Доувер наклонился к самому его уху.

– Ты, Дубстер, дурак. Ты меня чуть не подвел. Ты мне обещал кое-что, помнишь? А я думал – ты человек слова.

– Я человек слова. А первым долгом пленного является побег.

– То на войне, Дубстер. Не в помойке вашей, не в зелайфе, а на войне. Все остается в силе, Дубстер. Не ищи себе легких путей. Мы заключили договор, и ты условия договора выполнишь. А с ней…

Капитан оглянулся на Ридси.

– Мне все равно, что будет с ней, – сказал Дубстер. – Сука. Зря связался. Простое дело до конца довести не может. Подставила, как щенка. Дрянь.

– Ты к ней несправедлив, Дубстер.

Дубстер отвернулся. Капитану это не понравилось. Лишние конфликты сейчас ни к чему.

– Она сделала все, что могла, – сказал он. – Если бы вас искала полиция, все было бы по-другому, и вполне возможно, что через неделю вы оба оказались бы где-нибудь … в Сан-Франциско, например. Но искал вас я. И я знал, где вас искать. И поэтому – ничего не изменилось. Толстяк будет, как и прежде, торговать паспортами. Ридси сохранит безупречную репутацию в зелайфе. Репьи как уважали ее, так и … А ну, посмотри на меня. Смотри на меня! … А ты продолжишь подготовку и в нужный срок отбудешь на Ганимед.

***

Через три часа Дубстер вышел из фургона и с неприязнью посмотрел на надпись над входом – «Во Имя Благополучия Человечества».

***

Лица изображали туповатое бесстрастие. Господин Дуэйн обвел зал привычным взглядом и, как всегда ничего нужного выяснить не смог. Все в сборе, кроме лопоухого негра. Его отчислили за попытку побега. Куда он бежал? Зачем? На что рассчитывал? Что не поймают? Глупо. Девушка малых размеров, черноволосая, с длинным крючковатым носом – что за экземпляр? Две недели я к ней приглядываюсь, и не понимаю – умная она, глупая, замышляет что-то, смирилась ли? Это не важно! Главное, что я для них – бог. Как решу с ними, так и будет.