Текст книги "В созвездии Дятла"

Гондурас рулит

Дикий Запад. Идёт война Севера и Юга. Побеждает Восток. Компас разбит. Канадцы терпят поражение ещё в четвертьфинале со счётом 3—4. Аборигенов, которые за всю свою доколумбовую историю не смогли изобрести колеса, утешает лишь то, что племя с востока, успешно занимающееся земледелием и собирающее в год по два урожая нефти, и по три газа, так до сих пор не сумело приручить мяч.

На бескрайних просторах дикой прозы постоянно возникают сша. Соединённые штаты администрации диктуют свободолюбивым племенам прозаиков свои правила и требуют беспрекословного их выполнения. Всех недовольных таким положением дел шерифы-модераторы отправляют в резервацию под названием «бан». Мир зависит от портретов американских президентов и им поклоняется.

Бледнолицые нападают на лагерь краснокожих, угоняют табун рецок и уводят с собой в плен Заслуженный Рейтинг. Вожди краснокожих собираются на совет старейшин для того, чтобы отведать свежего пейотля и обсудить план дальнейших действий.

– Хаа, Тень Пегаса!

– Хаа, Коментящая Змея!

Два немолодых уже краснокожих прозаика, приветствуя друг друга, сначала приседают, а потом трутся своими синими носами.

– Когда я узнал о том, что собирается совет старейшин, то помчался сюда так быстро, что эхо от слов, которыми я подгонял свою лошадь, с трудом успевало за звоном её копыт. По дороге я даже обогнал запущенную Красную стрелу.

– Это ты зря, Тень Пегаса, поплёлся сюда через Питер.

– Я вижу, Коментящая Змея, ты отведал плодов с дерева остроумия. Непонятно только, как ты смог дотянуться до таких высот. Как говорится, последним смеётся тот, кто жираф.

– Если человека ужалила змея, значит он кого-то обидел, – говорили наши предки.

– Индейская мудрость гласит: если ты заметил, что летишь на мёртвом Пегасе – слезь с него! – вклинился в разговор, подошедший к ним Острый Карандаш и поздоровался.

– Хаа, Коментящая Змея!

– Хаа, Острый карандаш!

– Хаа, Тень Пегаса!

– Хаа, Жалкий Огрызок!

– Не злись, Тень Пегаса! Злость плохой советчик! В знак примирения, я приготовил тебе свежую рецку. Будешь?

– С чем она, Острый Карандаш?

– Она невинная, как девственница, лёгкая, как флирт и сладкая, как поцелуй любимой женщины.

– Ставь её сюда, Золотой Паркер!

– Держи! Что такое поэзия? – Это капли росы на траве, в которых отражается восходящее солнце, это утренний туман, похожий на парное молоко и которого хочется отхлебнуть, чтобы развеять свой сон, это полёт очаровательной бабочки, которая маня, подмигивает тебе своими крыльями, а потом садится на сосок загорающей топлес прекрасной незнакомки и задерживается там вместе с твоим взглядом. Что такое лирика? – Лирика – это страсть двух влюблённых, нежность чувств, открытые сердца, распахнутые настежь души. А ещё лирика – это безумство ревности, боль измены, холод одиночества и невыносимая тоска. А что такое твоё стихотворение? – Твоё стихотворение – это хрень!

– Что?

Тень Пегаса был явно взбешён

– Да, именно хрень! Как говорил великий вождь племени хункпапа – Сидящий Бык, не нужно много слов, чтобы сказать правду. Ты, почему стал таким бледнолицым?

Надо заметить, что Острый Карандаш давно уже недолюбливал Тень Пегаса, так как последний владел тайной составления рифм, которая передавалась в их семье по наследству и с которой он ни с кем не хотел делиться. Острый карандаш просто ему завидовал.

Завязалась потасовка. Порой вождям было очень трудно договориться, так как их раздирали постоянные распри. Борьба за власть, за лучшие пастбища для выгуливания своих шедевров и за лучшие места в рейтинге была частым их спутником.

На шум подошёл Пишущий Череп и разнял дерущихся. Он был среди писателей большим авторитетом, так как принадлежал к Солнцевской писательской артели, был писателем в законе и дружил с самим долларом.

Вождей становилось всё больше. Подошли Гроза Графоманов, Мудрая рецка, Остроумный Олень, Белый Лист со своей постоянной спутницей Жирной Кляксой и началось бурное обсуждение морального облика Недремлющего Пера. Ходили Слухи, что тот заснул на клаве. Об этом уже месяц шепталась вся проза и вопрос собирались выставить на обсуждение Союза Пишущих Чингачгуков.

Наконец прискакала Читающая Кляча невзоровской породы. Пишущий Череп что-то заподозрил и строго спросил у неё:

– А что там у тебя за спиной, Читающая Кляча? Это, случайно, не Тама Гавк?

– Нет, что ты, Пишущий Череп. Это не Тама Гавк, а его брат Тута Гавк.

Читающая Кляча знала о том, что Пишущий Череп люто ненавидит Тама Гавка за его творчество.

– А где Тама Гавк? – не унимался Пишущий Череп?

– Тама Гавк связался с Блудливой Ручкой, подцепил графоманию и теперь лечится.

На мужественных лицах вождей появились выдавленные из себя улыбки. Раздалось нервное хихиканье. Они почти все переболели этим заболеванием, а некоторые так даже по несколько раз.

– Ну, что, все собрались? – обратился к собравшимся Пишущий Череп.

– Нет! Не появилась ещё Невинная Проза, – с места крикнул Гроза Графоманов.

– Её не будет. Бледнолицые часто над ней надругались и она ушла в монастырь, – тихо произнесла Мудрая Рецка.

– Безграмотные шакалы! – воскликнул Гроза Графоманов и смачно выругался, – Как они посмели надругаться над Невинной Прозой?! Я же хотел сделать её спутницей своей жизни! Сейчас пойду и расправлюсь с ними!

– Как говорит старая индейская мудрость, даже маленькая мышь имеет право на ярость, – сказала Мудрая Рецка и понимающе, едва заметно, одобрительно кивнула ему головой.

– Правильно! Это будет мужским поступком! Возьми с собой Острый Карандаш, Быстрый Комент и подбрось им едких коментов, – одобрительно загалдели вожди, – Пусть стрелы критики пронзят их сердца, а ядовитые рецки уничтожат их душу!

Когда волна возбуждения, вызванная этой новостью, спала, Коментящая Змея спросила у Мудрой Рецки:

– А ты откуда всё это знаешь?

– Древняя мудрость гласит: Знания спрятаны в каждой вещи. Когда-то мир был большой библиотекой. Люди просто разучились доставать оттуда знания.

Из сказанного никто ничего не понял, но все одобрительно закивали.

– Не пора ли нам отведать свежего пейотля, – обратился к собравшимся Пишущий Череп. Возражать никто не стал.

Пишущий Череп моргнул Недремлющему Перу, тот встал и побежал в вигвам. Через минуту он шёл уже назад, неся наполненный пейотлем гондурас. Гондурас пустили по кругу и каждый глотнул сильнодействующего ритуального напитка.

– Вернёмся к нашим делам, – смачно вытирая губы, сказал Пишущий Череп, – Что там у нас с угнанным Заслуженным Рейтингом? Он вопросительно посмотрел на Мудрую Рецку.

– Я слышал, он поменял ориентацию и сменил имя с Заслуженный рейтинг на Чистая накрутка.

– Как такое могло случиться?

– Наши отцы говорили, что в каждом писателе идет борьба очень похожая на борьбу двух волков. Один волк представляет зло: зависть, ревность, сожаление, эгоизм, амбиции, ложь. Другой волк представляет добро: мир, любовь, надежду, истину, доброту, верность.

– И какой волк побеждает?

– Тот, которого кормишь рецками.

Все опять одобрительно закивали и в очередной раз пустили гондурас по кругу.

Закончилась эта история, как обычно. В проект постановления заседания совета старейшин что-то там занесли, но прочесть потом этого не смогли, так как вместо подписи на него ставили гондурас и всё залили пейотлем. Кое-как выбрали правление и членов ревизионной комиссии. В прениях в прериях допились до того, что вместо гондураса, по кругу пустили Белый Лист и Острый Карандаш. Справедливости ради надо заметить, что Острый Карандаш оказался тупым и ломался.

В конце навеселе появилась тёкшая от страсти Шаловливая Ручка. Естественно и её пустили по кругу. Что после этого родится – даже не знаю. Может быть, комент, а может и рецка. Вот сижу, жду…

Мудрые индейцы говорили: тот, кто рассказывает истории, правит миром. Хау – я всё сказал!

P.S. В тексте в свободной интерпретации использованы древние индейские мудрости.

Душа с черносливом

– Ну что вы меня лапаете, что вы лапаете? Немедленно отпустите! Я кому сказал? Вы, что? – Глухие? Прекратите немедленно. Да что вы себе позволяете? Да как вы смеете! Я кому говорю? Я требую, чтобы вы меня отпустили! Немедленно, отпустите! Да мои предки опушку брали в …надцатом году! Да они на волков с голыми руками ходили! Да мы, мы, мы, между прочим, целый континент завоевали! Мы же Австралию покорили! Да мы…

Сознание провалилось во что-то обволакивающее, тягучее и липкое. Вдруг стало тепло и спокойно. Душа зайца взмыла вверх и уже оттуда с полным безразличием наблюдала за тем, как, то место, где она у него была, фаршируется черносливом и пряностями.

Хлопнула крышка духовки. Наступила темнота и полная тишина.

– Где я? – вслух подумал заяц.

– Ясное дело, где. В пересылочном пункте, – ответил кто-то из темноты.

– Ты кто? Какой ещё пересылочный пункт?

– Кто-кто. Цыплёнок табака, вот кто. Жду здесь своей участи. И ты тоже, между прочим. Если блюда из нас понравятся едокам на земле, то мы попадём в рай для гастрономических изысков.

– А если не понравятся, то куда?

– Ясное дело, куда. На помойку, конечно.

– А ад с чертями тоже существует.

– А то! Вот забудут духовку выключить…

– И что тогда?

– А тогда будут наши души неприкаянными бродить по кухне до скончания света и газа…

Сказка о царевнах-лягушках

На некотором сайте, в некотором ресурсе жил да был главный админ со своей гёрлой и было у него три сына. Все молодые, холостые, удальцы такие, что ни в сказке оказать, ни на клаве настучать.

Говорит им админ таково слово:

– Дети мои, милые, возьмите себе по ноуту, наберите сообщение и пустите его в разные стороны; на чей скайп оно упадет, там и сватайтесь.

Пустил сообщение старший брат – упало оно на скайп дочери большого чиновника. Отправил средний брат – залетело оно на скайп дочери олигарха. Кликнул младший брат на Enter – попало сообщение на форум какой-то, больше похожий на словесное болото. Там это сообщение и подобрали.

В назначенный день явились сыновья со своими невестами к админу.

– Ну и жаб вы себе выбрали, прости Господи. Придётся теперь вам на них жениться. Знать, судьба ваша такая, – сказал главный админ и заржал, – Придурки…

Исповедь донжуана

Ох уж мне эти бабы… Часто строят из себя непонятно кого, а познакомишься поближе – так одна шелуха только. Ну вообще внутри ничего нет. И где только там душа скрывается? Моль, к примеру, вся такая из себя, всегда в мехах, даже летом. Можно подумать, меня эти шубы возбуждают. Да не нравятся мне они вообще! И к тому же, лазать в старой, пыльной шубе, по-моему, это моветон. На мой вкус, так уж лучше быть совсем раздетой.

А корова эта? Как там её по фамилии? Яхве? Или Аллахова? Нет, не то. Может, Творцова? Ну, в платьице она ещё всегда в таком оранжевом в крупную горошину. Так вот, эта корова с виду – ну скромница скромницей, а узнаешь её получше… Такое вытворяет, скажу я вам, что ты! В прошлый раз зашла одна такая ко мне, и зашла, между прочим, ночью, так всю спину мне исцарапала. И кусалась, стерва, ага.

А оса? Ой-ой-ой! Модница, блин. Да кто так сегодня ходит? – Разве что, зебра какая. Хвастается, где не попади своей талией, понимаешь ли. И на что мне эта талия? Не жарко и не холодно мне от неё. Нет, зад то у неё конечно мощный, я не спорю. Но пока её уломаешь… Да и волосатая она какая-то, особенно морда. Мне такие не по вкусу, нет. Вот муха, казалось бы, шлюха шлюхой, а есть в ней нечто такое, чего нет в других. Тянет нашего брата на таких – за лапы не оттащишь.

Ой, вот и Дрозовилушка в гости пожаловала. Легка на помине. Здравствуй-здравствуй, моя красавица! На спинку в паутинке уже улеглась, лапки в стороны раскинула.

Что ты там говоришь, моя ненаглядная? Возьми меня мой паучок, возьми скорее? Какой темперамент! Уже иду, моё золотце.

Каким ветром тебя занесло сюда, моя ненаглядная? Не ветром, а сама залетела? Комар сказал, что я тебя люблю? И не просто люблю, а пылаю страстью? Нет, что ты, не обманул. Подписываюсь под каждым его словом. Да я просто обожаю тебя, моя принцессушка.

Что? – Хочешь заняться со мной любовью? Ну как можно, родная? Нет и ещё раз нет! Во-первых, мы не в спальне, а на кухне, да и маленькая ты ещё совсем.

А как же любовь? А как же наши чувства? Ну что ты опять заладила. Нет, комар не врал! Есть у меня к тебе чувство, есть! Даже не знаю, как это тебе объяснить, чтобы не травмировать твою психику, моё солнышко. Это такое, я бы сказал, всепоглощающее чувство, да.

Ах, ты уже догадалась, в каком смысле я тебя люблю? Не бойся-не бойся, моя хорошенькая. Ты ничего не почувствуешь. Конечно обещаю! Гарантирую, что больно не будет! Совсем-совсем!

И ты всё равно меня любишь и желаешь мне только счастья? И готова на всё, лишь бы мне было хорошо? Нет, я не расист! А почему ты спрашиваешь?

Ты меня любишь и поэтому хочешь мне сказать, что в соседнем углу живёт одна брюнеточка, которая меня просто обожает? Слушай, а почему она мне сама об этом не скажет?

Застенчивая очень. Что? Ах, уже год, как вдова? Она просила передать, что ждёт меня к обеду на чашечку чая? И ты молчала? Ах, любишь меня. Ревнуешь, понимаю-понимаю. Но всё равно, это не оправдание! Так поступать нельзя! В следующий раз…

Ой, прости, не хотел… Да, жизнь порой жестока. Ничего не поделаешь, надо прощаться, да. Пока-пока!

Заждалась, наверное, меня моя вдовушка. Иду-иду, моя красавица.

Любит – не любит

– Любит – не любит, любит – не любит, любит – не любит…

– Эй, заяц, ты это, что здесь делаешь?

– Слышь, лис, иди, куда шёл, пока я тебе не навалял.

– Ну ты, косой, совсем озверел…

– Любит – не любит, любит – не любит…

– Здорово, заяц! Чем это ты занимаешься?

– Пошёл отсюда, волчара поганый. Не зли меня, а то опять заработаешь.

– Ладно-ладно. Ну ты, вообще, братан, с катушек слетел…

– Какой я тебе братан! Тамбовский суслик тебе братан. Пошёл, давай, пока шкуру с тебя не содрал.

– Обнаглел совсем… Зверь, а не заяц…

– Любит – не любит, любит – не любит…

– Привет, косой! А это ты, чего тут творишь?

– Как ты меня назвал, тюфяк косолапый? А ну-ка, бегом отсюда, а то и за тебя возьмусь!

– А что я? – Я ничего. Просто спросил. Садюга…

– Любит – не любит, любит – не любит.

– Заяц, пожалей меня, а? Ну, какой из меня колобок? Может, как в прошлый раз, я у тебя кактус сыграю?

– Слушай, ёж! Ты актёром хотел стать? – Хотел! Вот и терпи. Или ты что-то против Станиславского имеешь? По Станиславскому, для полной убедительности, ты должен быть лысым и точка! Это для того, чтобы народ поверил, понятно тебе? Где это ты видел обросшего, как дикобраз, Колобка? Вот то-то и оно! Любит – не любит, любит – не любит, любит…

Сны

Зимний завтрак

Спать уже не хочется. За окном на горизонте пока только едва заметное бледно-красное зарево зарождающегося нового дня намекает на мороз. Ветра нет совсем. В застывшем неподвижно воздухе в метре над землёй в нерешительности весит похожий на доисторического мамонта туман, но всё это всего лишь обман. Реально существует только заяц, прыгающий не спеша, постоянно останавливающийся и подозрительно озирающийся по сторонам – не идёт ли по следу лиса?

Лисы нет, но зато с противоположной стороны подкрадывается лис.

Прыг, прыг, ещё раз прыг и косой со всей мощи бьёт лиса головой в грудь.

На горизонте появляется багровый диск Солнца. Первые, ещё совсем неокрепшие лучики, начинают играть на покрытой инеем траве. Воздух оживает. Лёгкий ветерок разносит по окрестностям дымок и сладковатый запах жарящегося мяса – это заяц развёл костёр и жарит себе на завтрак лиса.

Заяц провёл детство в Шаолине, а потом эмигрировал в США, где брал уроки у самого Брюса Ли. За плечами у косого Вьетнам, Афганистан и Ирак. Никто точно не знает, что занесло его в такую рань на один из эстонских хуторов.

Вульф

Вульф спустился в гараж. Новенький Хаммер в полумраке ночного освещения был великолепен. Отполированная поверхность сказочно мерцала. От игры света автомобиль словно оживал. В такие моменты ему хотелось погладить своего любимца.

На шаг по направлению к нему среагировал датчик и зажглось основное освещение.

Настал его любимый момент. Достав брелок, Вульф нажал верхнюю кнопку один раз. Послышался звук электромотора, дверь гаража плавно поплыла вверх и во внутрь ворвался обжигающе-холодный воздух. Ещё два нажатия и фыркнув, словно необъезженный конь, завелся двигатель. После нажатия на вторую кнопку, дверца авто распахнулась, приглашая его всем своим кожаным естеством зайти.

Уютно устроившись в кресле, бизнесмен включил массаж и тронулся.

Шоссе было скользким. Зад то и дело бросало в сторону, но ему это даже нравилось. Сто тридцать наполняло кровь адреналином и в сочетании с Вагнером давало неизгладимое впечатление.

Светало. Красноватая полоса горизонта всё увеличивалась в размере. Отдельные, особо крупные звёзды не желали исчезать вместе с ночными тенями и с интересом наблюдали за мчавшимся Хаммером, как-будто боясь пропустить что-то интересное.

Но не только их в это утро интересовал этот автомобиль. Занесённый по уши снегом в придорожной канаве уже третьи сутки Вульфа дожидался заяц. Сегодня должна наступить развязка сюжета, который закручивался уже много лет.

Всё, чему его обучали в диверсионной школе, все его знания, полученные в военном институте, а потом в академии генштаба, весь его опыт участия в многочисленных военных конфликтах должен был ему помочь выполнении главного задания его жизни.

Нет, не ради сладкой морковки он согласился на это. Им двигала исключительно любовь к Родине и желание отомстить за надругательство над бабушкой и Красной Шапочкой.

В шифровке, полученной из Центра, весь план операции был расписан посекундно. У него будет ровно полторы секунды на то, чтобы выбраться из сугроба и броситься под колёса мчавшегося автомобиля. Наехав на него, Хаммер подбросит и он потеряет управление, а растущие по обе стороны дороги многовековые деревья, завершат задуманное. Место было выбрано самим Медведем.

Автомобиль неумолимо приближается. Заяц напрягает все свои мышцы и мысленно просит у своих заячьих предков дать ему смелости выполнить это задание.

Сто метров, пятьдесят, десять, прыжок и косой падает перед самым своим носом, так и не сумев оторваться от земли. За три дня нахождения в засаде его лапы примёрзли к земле.

Последнее, что успевает заметить заяц перед тем, как отключиться – это довольная морда Вульфа в салоне, промчавшегося мимо, покрытого инеем, искрящегося под лучами восходящего Солнца Хаммера.

Бомж

Вульф Михайлович Кроль проснулся и отчётливо осознал, что адски замёрз. Даже не так – он сначала в своём третьем за ночь сне зверски замёрз, от холода начали стучать зубами и уже потом от этого звука он проснулся. Всё тепло из его, местами просвечивающейся насквозь избы, за ночь выдуло и уже не помогали, ни два одеяла поверх которых была ещё и старая шинель, ни электрообогреватель под кроватью. Высунув руки из своего логова, он нащупал обогреватель – тот был покрыт инеем и потребовалось даже усилие для того, чтобы отодрать от него моментально примёрзшие пальцы. Тут он вспомнил, что неделю назад собственноручно удлинив садовые ножницы соседа лыжными палками, позаимствованными у другого соседа, обрезал и сдал скупщику цветного металла, идущий к его дому алюминиевый провод.

Второй причиной, пагубно воздействующей на его сон, был голод. Вульф не ел уже три дня. Именно столько дней назад были пропиты последние деньги.

Он затащил шинель под одеяло. Находясь в горизонтальном положении, влез в неё, а потом таким же образом одел и валенки, которые служили ему одновременно и подушкой. Теперь можно было вылезть наружу, не боясь термического шока.

Захотелось пить. Вода в ведре замёрзла и пришлось три раза как следует долбануть кружкой прежде, чем лёд поддался.

Минут десять ушло на поиски ножовки. Войдя в соседнюю комнату, он выбрал щель побольше и начал пилить стену. Через час дрова были заготовлены.

Покончив с дровами, автор принялся пилить непонятно чьи сны вместе со всем их содержимым: зайцами-отморозками, виллами, Хаммерами, Вульфами и бомжами. Срочно надо было что-то приготовить. Растущий молодой месяц требовал всё больше и больше сказок…

Дятелы долбят к дождю

– Стучать собираешься, сволочь? – лиса презрительно посмотрела на дятла.

– Конечно! С превеликим удовольствием!

– А у тебя ничего на меня нет. Вот так-то!

– Ха-ха! Да за тобой всегда хвост тянется.

– Не докажешь ничего. Я хорошо следы заметаю.

– Да? А что это ты там прячешь?

– Кто? – Я?

– Нет, Пушкин, блин

– Какой такой Пушкин?

– Дурака-то не валяй. За спиной косточки-то чьи?

– У кого за спиной?

– Рыжая, кончай придуриваться. У тебя за спиной.

– У меня? У меня это…, кости динозавра это, придурок!

– Какого такого динозавра? Отродясь у нас в округе не было никаких динозавров.

– Ну ты тупой! В школе учиться надо было, а не стучать на всех. Динозавры – это предки ваши доисторические.

– За драка-то меня не принимай. Куриные это кости!

– Это куриные? Не смеши! Динозавра, тебе говорю – Куринозавра! Поэтому и куриные напоминают.

– Куринозавра? По размеру, точно куриные. Вспомнил! Сова как-то про динозавров рассказывала. Огромные они были!

– Этот болел серьезно, поэтому и не вырос! За базар отвечаю! Ди-но-зав-ра!

– А как они у тебя оказались?

– Решила помочь краеведческому музею. Всю ночь в карьере археологическими раскопками занималась. А ты такое про меня подумал… Эх, ты…

– Да? А три пера? – Это тоже у твоего куринрозавра было?

– Вот, чего не знаю – того не знаю. От триппера они вымерли или другая какая причина была, мне это не ведомо.

– Бесстыжая! Зубы-то мне не заговаривай. Я говорю про перья около костей!

– Перья? Эти, что ли? Понимаешь…

– Тут и понимать нечего! Съела курицу, убийца! Теперь сядешь, как миленькая!

– Тут такое дело. Как тебе это объяснить. Она сама этого хотела, умоляла!

– Кто? Курица?

– Конечно! Ты даже не представляешь, как она страдала…

– Отчего это она страдала?

– Ты не знаешь? – Прогрессирующая куриная слепота. У неё не жизнь была, а сплошная мука. Не могла она больше терпеть. Эвтаназия – это гуманно!

– А гусь, которого вы вместе с серым на прошлой неделе у пруда поймали и съели, чем страдал? Случайно не плоскостопием?

– Гусь? – Ах, гусь… Про плоскостопие у него ты тоже от совы узнал? Пойти, что ли, филину рассказать, чем вы там вдвоем занимаетесь?

– Чем это мы там занимаемся?

– Да уж, не мышей ловите, ясный пень!

– Мы просто общаемся!

– Общаетесь, говоришь? Днём совы спят. Значит, ночью у тебя была бессонница и ты полетел в темноте на другой конец леса поболтать с совой? Думаешь, филин поверит в эти сказки? Сказать ему, на чьи яйца сова садится?

– Да, что ты, рыженькая? – Шуток не понимаешь? Пошутил я, не горячись.

– Пошутил, говоришь? Стучать – не собирался?

– Так, я это… По радио сказали, что дождь собирается. Решил всех предупредить. Дятелы долбят к дождю!