Текст книги "Живой Алтай. Горы, люди, приключения"

Вид от озера на массив Маяка Шангина и его западный горный цирк великолепен. Находимся в нижней части большого вытянутого овала, составляющего цирк, от лагеря видна вся его окружность. Пик и цирк находятся к юго-востоку от стана.

Западный борт чаши круто поднимается вдоль озера к югу и достигает верха цирка прямо над снежником, лежащим на крутом западном склоне горной арены. Затем верхняя кромка цирка плавно изгибается влево и продолжается на восток и северо-восток, приближаясь к Маяку Шангина. От подножия шишки пика край цирка поворачивает еще влево, на северо-северо-запад, и сходит длинной гривой вниз к восточному берегу озера, где расположился лагерь, полузамыкая глубокий овал. В озеро сверху впадает ручей, питаемый снежником и, не исключено, маленьким ледничком, спрятанным под камнями подошвенного курума.

День клонится к закату. В этот момент лагерь атакуют сверху коровы. Их с полсотни, для буренок пришло время спускаться к стоянке, к пастухам. Мы же расставили палатки между озером и лесом прямо на их обычном пути, перекрыв вещами и дымящим костром тропу. Стадо катится прямиком на лагерь, урывая на ходу траву. Володя подхватывается с земли и мчится навстречу первой корове. В руке у него толстая кедровая ветка. Володя громко кричит, размахивает веткой, бегает туда и сюда перед головой стада и внезапно изблизи швыряет палку прямо в морду ведущей буренке. Стадо шарахается и суматошно отбегает обратно к дальнему краю озера. Однако спустя четверть часа все повторяется. Потом опять и опять. Терпению Володи приходит конец, на этот раз он гонит коров до верхнего ручья и теснит «противника» на крутой противоположный берег озера. Обиженные коровенки выстраиваются там в вереницу и спускаются узкой тропой за озером, недовольно поглядывая на нас через поверхность водоема. Назавтра все повторится.

После купания и чая мне внезапно становится плохо. Кружится голова, слабеют ноги, подступает тошнота, шумит в ушах.

Плетусь наверх по поляне, укрываюсь за ближним кедром, здесь меня необильно рвет прозрачной слизью – благо с утра ничего не ели. Без сил падаю на мягкую подстилку из палой хвои и на четверть часа затихаю, прикрыв глаза. После чего бледный, шатаясь, возвращаюсь в лагерь.

– Что это с тобой? – спрашивает народ, собравшийся вокруг костра.

Все что-то чистят и режут – готовится ужин.

– Да вот – голова болит, рвота…

Лена отводит к палатке, достает аптечку и измеряет давление.

Так и есть – давление высокое. Мне дают таблетку и укладывают в палатку. Лежу и соображаю, что так отразился вчерашний долгий переход по испепеляющей жаре почти без воды. А сегодня к этому добавился быстрый подъем больше чем на километр.

«Надо бы нам всем поберечься», – прихожу к глубокому выводу.

8. Маяк Шангина

Ночью в горах проливается долгий холодный дождь. Ночные летние осадки – обычное для Западного и Северного Алтая явление. С утра погода рваная – то выходит теплое и сильное горное солнце, то набегают и окатывают безмятежную долину Тогая ливнем черные тучи. Ливни ненадолго разгоняют народ по палаткам.

В лагере – вялое спокойствие и благодушие. Группа встала на Тогае на пару дней, а это значит – не придется заниматься утомительными сборами и навьючиванием лошадей. Лошади тоже заметно повеселели – тогайские пастбища первоклассные, травы здесь вдоволь для всех – и для местных коров, и для наших рысаков. Гнуса нет. За ночь коняги отъелись, отоспались и сейчас замерли по разным концам луговины в полудреме, время от времени переминая опорные ноги.

Отзавтракав кашей с маслом и напившись крепкого кофе с костерным дымком, весело отправляемся на легких конях в радиалку (так туристы называют радиальный выход из лагеря с возвращением в него же). Цель сегодня – Маяк Шангина (2490 м), высочайшая точка Коргонского хребта и Алтайского края.

До 2014 года вершина оставалась безымянной и получила имя Шангина по инициативе краевой газеты «Алтайская правда» и итогам народного опроса. Название вершины составилось из фамилии Шангина и слова «маяк», которым раньше попросту именовали ее местные пастухи. На деле «маяками» на Алтае называют многие высоты, на которых расположены старые советские геодезические знаки, отдаленно похожие на маяки.

Петр Иванович Шангин (1748–1816) – уроженец и житель Алтая, геолог и географ. В 1786 году он возглавил первую геологическую экспедицию в высокогорную часть Западного Горного Алтая. В верховьях Чарыша, Коргона и Сентелека учеными были найдены 145 мест проявлений поделочных камней-самоцветов: знаменитые ревневские яшмы[1]1
  Из них на Алтае была вырезана эрмитажная «Царица ваз» – Большая колыванская ваза. – Примеч. авт.


[Закрыть], коргонские порфиры, кварц, кварцит и другие. На основе этих месторождений были организованы сначала Локтевская, а позже Колыванская шлифовальная (камнерезная) фабрики, поставщики украшений, ваз и каменных колонн для императорского двора. В 1795 году Шангин был избран членом-корреспондентом Императорской академии наук, став одним из первых сибирских академиков. Ему принадлежит авторство «Минерографической карты алтайских порфиров и яшм» с описанием 67 месторождений, а также геологического строения Алтайских гор.

Без сомнений, Шангин в конце XVIII века объехал со своими спутниками и Коргонские белки. И вполне возможно, ночевал и пил чай у костра на озере Тогай. Два столетия спустя едем его следами. Справедливо, что главная вершина Коргона и Алтайского края получила имя замечательного сибирского первооткрывателя и патриота.

Маяк Шангина

В лагере оставляем Сергея А., который решил посвятить время отдыха и охраны стана чистке и наладке своей богатой фотоаппаратуры.

Маршрут подъема, выбранный Володей, наилучший. Тропы наверх нет, но мы знаем, что на Маяк Шангина раз в несколько лет заходят туристы, журналисты и даже детские краеведческие группы. Дорога давно и хорошо известна. Вышли в 10:30 и за час поднялись на верхний срез горного цирка с западной стороны на высоту 2200 м. Перебредя речку Тогай прямо у ее выхода из озера, поднялись на небольшую поперечную гриву к западу. Затем повернули на юг и набрали по крутому травянистому альпийскому склону почти 300 м высоты, двигаясь серпантином. Наверху подъем стал выполаживаться, вершина цирка равнинная. Двинулись на юго-восток прямо по неровному краю огромной чаши. Слева к северу падала пропасть почти в 400 м (с Эйфелеву башню). Внизу наблюдали озеро, пятнышки палаток на берегу, дымок от костра. Выше озера в километре на небольшой ровной рыжей поляне с круглым солонцом паслось несколько косяков лошадей. Прямо под ногами лежал на крутом склоне длинный снежник-саламандра. Дальше к северу и западу открывалось просторное Коргонское плоскогорье, виднелись темное ущелье реки Кызылгая и широкая долина Красноярки. На западе вдалеке светились сине-снежные силуэты хребта Ночной белок. – Вот бы еще туда доехать! – Уже не успеем, – разводит руками Володя. Горный цирк Тогая словно выбран в горе громадным ковшом фантастического экскаватора. Он почти круглый, стена каменистой пропасти плавно выполаживается книзу, укрываясь там протяженными осыпями. В центре чаши цирка плещется наше озеро. Диаметр цирка в поперечнике около километра, длина около 2 км. Наверху вдоль края пропасти тянется неширокая каменистая полка, метров 100–150 в ширину, покрытая жидкой травкой или сплошным мелким скрипучим курумом. По ней и едем. Отсюда вниз направо к юго-востоку уходит очень крутой травянистый склон – тоже метров на 400. Там внизу в голых зеленых долинках берут начало ручьи и речки. Гребень цирка немного повышается к середине, доходя до 2240 м. Общая протяженность верхнего гребня цирка Тогая до короткой перемычки на Маяк Шангина около 1,5 км.

Вплотную подъехав к подошве пика, решаем сделать привал в крупных камнях на северном склоне горы. С запада налетает непогода, поливает холодная вода и сечет сильный ветер. Прячемся от порывов за скалами и греемся чаем из термосов. Когда дождь стихает, выезжаем на узкую перемычку, соединяющую карниз цирка с предвершинной полкой Маяка. Перед привалом вспугиваем несколько птенцов полярной куропатки, они улепетывают от нас вниз по обрыву. Полка – ровный посыпанный щебнем стол 100 на 50 м. С трех сторон от нее падают пропасти (за исключением узкого перешейка, ведущего к цирку Тогай), с севера нависает голая шишка пика Шангина. Вид с полки замечательный. На юг далеко, на десятки километров, уходят в синеву полупрозрачные волны куполообразных гор над долинами рек Татарка, Ночная, Хайдун, Кокса. Совсем вдалеке видны снежники Линейского белка и белка Чемчедай. На дне пропастей прямо под полкой плещутся небольшие холодные озерца. С востока на крутом склоне под полкой лежит снежник. Всего у подножия Маяка около десяти озер. К востоку два озера – истоки реки Тургунсу. На северо-востоке пара черных озер – истоки Красноярки (проезжали их накануне). В южном ущелье из камней сочится еще один ручей – исток Тургунсу. На юго-востоке вдалеке синеет пограничный с Казахстаном хребет Ночной белок.

В половине второго дня оставили лошадей у подошвы вершины и двинулись пешком наверх. Подъем крутой, мелким плоским курумом, осыпающимся под подошвами ботинок. Так набираем еще метров 150 и оказываемся на вершине Маяка Шангина (2490 м). Вершина – почти плоский купол примерно 200 на 200 м, сложенный из крупного, почерневшего от дождей и снега камня. На самой макушке на бетонном фундаменте низкая покосившаяся треугольная пирамида из очень старых бревен. Это и есть «маяк», советский геодезический знак 1950-х годов. Таких множество разбросано по алтайским горам.

Володя из Каракола на вершине Маяка Шангина

Облачная и пеменчивая погода, но светло. С вершины отчетливо видна вся округа, Алтайские горы во всех направлениях на сотню километров, не менее. На севере – Бащелакский хребет и золотая Канская степь. На западе – хребты Тигирецкий и Ночной белок. На востоке – темное от тайги западное начало Теректинского хребта. На юге – белки пограничного с Казахстаном Коксуйского хребта. К юго-востоку в километре хорошо видна еще одна соседняя плоская каменистая вершина, немного ниже Маяка (2400 м).

Между пиком Шангина и ею глубокий каменистый распадок. На вершине соседки интересной формы плоские гранитные скалы, напоминающие основание крепости. Это место называется Куреташ («каменная стена»). Археологи обнаружили здесь остатки древней фортификации – основания стен, ворота, бойницы, остатки башен. По одной из легенд, труднодоступный высокогорный форт был выстроен в середине XVIII века последним ханом джунгар (западных монгол) Амурсаной. Впрочем, точное происхождение и датировка крепости пока неизвестны.

В то время как осматриваемся на вершине Маяка Шангина, проводники Володя и Женя принимаются прыгать по самым выпирающим вверх камням с телефонами.

– Здесь МТС берет! – кричит Володя.

Конечно, делаем необходимые звонки, первые за несколько дней. Поймать связь нелегко. После розысков находим один-два камня на усть-канской стороне вершины, с которых берет сеть, и разговариваем, забравшись на них.

Проведя около часа на ветреной вершине Маяка, спускаемся. Володя берет направление напрямую к лагерю, снова без всякой тропы. В течение часа с лошадьми в поводу зигзагами спускаемся крутым травянистым альпийским склоном по юго-восточной части цирка, сбрасывая таким образом 600 м высоты.

За полкилометра до озера начинается кедрач. По лугу бродят и зыркают на нас вражеские коровы. В лагере собираемся все около четырех часов дня, проделав общий путь 12 км. Отряду повезло с погодой – ведь нередко даже летом Маяк Шангина накрывают снежные тучи, видимость падает до нуля. Мы же спокойно поднялись на вершину и имели время и возможность не спеша оглядеться там.

9. Река Кызылгая в верховьях

С лошадьми – беда. Лебедь Сергея В. расколол переднее правое копыто и хромает. Дашин Айфон (Афоня) стер грудь передней подпругой, рана кровоточит. У Вояжа Артема седлом до крови натерта передняя холка. У Володиного Араная сбиты до крови спина справа и тоже холка. Вьюн Жени – сильно сбита холка.

Конь Алексея «святого отца» покуда цел, но по жизни грустный меланхолик, которого никак не покидает глубокая депрессия.

У Мэра Сергея А. немного разбита холка. Грузовой Воробей невесел – сильно пострадала холка и немного сбита спина сзади.

У моего Коргонца натерта до крови нижняя часть шеи, перетянутая и перетертая передней подпругой. Каждый вечер покрываем раны целебными мазями, но что от того толку, если животные работают каждый день. Для восьми дней пути травм набралось слишком много. Заживают подобные повреждения у лошадей долго – по месяцу и более. После похода животных выпустят отдыхать на свободный выпас и будут там подлечивать. Увы – места ранений уже никогда больше не зарастут нормально шерстью и будут всегда уязвимы для рецидивов. Переживаем, жалко лошадей – они отличные работники и добрые друзья. Почему так вышло? Едем аккуратно и умело, дорога по большей части несложная, груз умеренный – группа опытная и взяла с собой только самое необходимое. – Как же так? Почему кони так все поразбивались? – спрашиваю Володю. Володя сам огорчен, и поболее нас – многие лошади соседские, перед соседями придется держать ответ.

– Да понимаете – первый же раз такой долгий поход организуем. Раньше-то как у нас было – только на Потайное туристов и возили. А что туда ехать-то – сами видели! Поднялись, спустились – и вся работа. Иные и не доедут – сядут и пьют несколько дней прямо за селом! А с вами сразу на двенадцать дней ушли! Там-то, на Потайнуху, никакой подготовки и не надо. Схватили первых коней, что попались под руку, бросили на них абы какие седла и айда наверх. А с вами… Собирались в последний момент. Коней едва нашли свободных по деревне. Седел вовсе не было готовых. Зашли на бывший колхозный склад. Там старые седла в кучу свалены. Похватали, какие попались, наспех подшили, подкрутили. Подпруги-веревки тоже все кривые. Вот теперь и едем на них, мучаемся.

А седла-то к коням по размеру не подобраны, не пригнаны! Это же заранее делать надо! Вот и покалечили лошадей. Эх! Вперед умнее будем…

Девятый день распался на две части. С утра совершили еще одну «радиалку» по Коргонским белкам. Проехались налегке на север в верхнее течение Красноярки, где взобрались на безымянную вершину 2335 м. Встретили по дороге четыре озера – два больших, два поменьше. Дул шквальный ветер, быстро бежали по небу черные тучи. Там же поднимались на перевал на тропу по Топчугану – 2185 м. В половине третьего вернулись на Тогай, проделав 15 километров по нагорью. В лагерь наведались два всадника из Усть-Кана. Они стоят ниже по реке в избушке и заняты объездом пасущегося по горам скота. Тоже удивились нашему протяженному маршруту. Из Каракола через Бащелак по Талице? Эки дела!

После обеда в половине пятого свернули лагерь на озере и выдвинулись на запад. Через 3 км поднялись на перевал 2015 м. Перевал – гребень Коргонского хребта и разделяет долины рек Красноярки и Кызылгаи (с алт. кызыл-кая – «красная скала»). С перевала скатились берегами узкого и крутого ущелья ручья – второго сверху правого притока Кызылгаи. Внизу начался красивый густой хвойный лес. Прямо у устья ручья перебрели небольшую, прозрачную и очень быструю Кызылгаю на левый берег и поехали им вниз хорошей конной тропой. Понизу по берегу реки встретились два длинных болота и заболоченные луга с высокой сочной травой, на которых паслось стадо коров без пастуха. В 6 км от брода добрались до устья первого левого притока Кызылгаи и, перейдя его, встали лагерем метрах в трехстах от устья на левом берегу под большими кедрами на высоте 1450 м. Вся дневная дорога, включая утреннюю радиалку, вышла 25,5 км. Расстояние от озера Тогай до стоянки на левом притоке Кызылгаи 10,5 км.

Километрах в 15 от истока (южные склоны массива Маяка Шангина) Кызылгая становится хорошо знакомым нам Кумиром. По Кумиру – Кызылгые до самого верха исстари проложена конная тропа от Чарыша.

– Зря мы по ней не поднялись от Девичьих плесов сюда, – вздыхает Володя. – Хотя дорога сейчас вся завалена и тяжелая, все одно было бы лучше здесь подняться, чем жариться по дороге в Усть-Кан. Или еще можно было по Кумиру – Красноярке на Тогай заехать. Ну так что теперь!

Ущелье Кызылгаи узкое, все поросшее плотной кедроволиственничной тайгой с высокой травой. Стоянок и избушек не встретили, но скота пасется много. Левый берег в верховьях заболочен. Долина сырая и темная. Костер устроили меж трех близко растущих огромных кедров.

Под них же сложили седла и попоны, как и продукты. Густые кроны кедров плотно смыкаются высоко над очагом, от мелкого моросящего дождика до земли не долетает ни капли. Ни мошки, ни комаров, внизу ровно, убаюкивающе гудит река. Вокруг ни души.

Тихо, спокойно, вольно вдыхаем свежий горный воздух. Прекрасное место – алтайские белки!

10. Урочище реки Татарка

Алтайские нагорья можно уподобить пирогу, изрезанному пьяным поваром. Края у волнистых плоскогорий рваные, прорубленные глубокими речными ущельями. Реки берут начало на самом верху плоскогорий – в ледниках и снежниках горных пиков, в ледниковых озерах и цирках, в высокогорных болотах.

Поначалу они бегут неглубокими впадинками и ложбинками, но уже скоро промывают в «пироге» все более глубокие ущелья.

А к самому низу, перед тем как вырваться в широкие долины Катуни, Бии, Чуи, Чарыша и других больших рек, образуют глубокие узкие каньоны с высотой стен порой более километра (как на нижнем Кумире). Место ночевки на Кызылгае – начало такого каньона, стан на 300 м (по высоте) ниже истока, далее реке предстоит падать, все круче и быстрее, до Чарыша еще полкилометра. Теперь решаем выбраться из таежного каньона Кызылгаи снова на просторные безлесые верха, на плоскогорье, на прохладную макушку коргонского «пирога». Поднимаемся тем же левым притоком Кызылгаи, на котором простояли ночь, на юго-восток.

На вопрос о названии притока даже Володя пожимает плечами. Подъем от устья до перевала занимает час двадцать минут, около 8 км. Сначала едем кедрово-лиственничным лесом. Ближе к перевалу лес переходит в редколесье, начинаются субальпийские богатые луга с высокой травой. Перед перевалом тянутся альпийские луга с низкой травкой меж мелкой щебенки. Несколько раз переходим речку вброд.

Перевал Агайры, 1955 м. Расположен на 20-километровом широтном хребте, соединяющем Коргонский хребет с небольшим хребтом Ночной белок (примыкающим с севера к Коксуйскому хребту). Седло перевала узкое, зеленое, травянистое, ограниченное высокими красивыми кедрами на скалах с северной стороны и голым, далеко уходящим вверх косогором с южной. Пограничный с Казахстаном Ночной белок теперь совсем близко на западе – ясно видим его снега, детали складок склонов. Эх! Досадно, что не доберемся туда. На связывающем узком хребте много красивых скальных выходов, порой тропа тесно прижимается к рыжим утесам. До границы с Казахстаном отсюда по прямой не более 20 км.

По всему Коргонскому нагорью разбегаются конные тропы. Из одного речного ущелья в другое, от одного горного цирка к соседнему. По тропам можно проследить всю эволюцию освоения человеком Алтайских гор. По речкам и краям лесов примостились избушки пастухов. Повсюду виден пасущийся скот.

Ни одна тропа не заброшена, на каждой видны недавние конские и коровьи следы. Коргонские белки – живые, обжитые, рабочие.

Поселений наверху нет, но присутствие людей ощущается повсеместно. Итак, подъем по речке выводит отряд к перевалу через поперечный хребет, над перевалом возвышается гора 2350 м. От перевала еще полчаса едем по узкому гребню поперечного хребта на юго-восток и юг. Альпийские луга, кедровое редколесье, выходы скал. Так постепенно огибаем гору примерно на высоте перевала с южной стороны. Место очень живописное. Почти горизонтальный неширокий гребень порос редким невысоким кедрачом, из почвы выпирают разноцветные мшистые скальники. В три стороны света сквозь пушистые кедровые ветви просматриваются голубые горные дали.

После короткого привала в час пополудни на краю обрыва прямо над истоками реки Бол. Шельдян начали спуск на северо-восток в нижнюю часть широкой долины верхнего течения реки Татарка. Татарок на Алтае несколько, эта – левый приток реки Кокса (крупный левый приток Катуни), впадающий в Коксу чуть ниже места слияния рек Ночная и Хайдун. Длина Татарки 28 км, ее истоки находятся на южных склонах Коргонского хребта чуть южнее Маяка Шангина, в нескольких километрах от него.

Урочище Татарки – широкая и ровная межгорная котловина длиной 11 км (с запада на восток) и шириной до 5 км (север – юг). С севера над равниной господствует упомянутый пик над перевалом, который обогнули. По другим берегам низменности высятся круглые гольцы чуть выше 2 км. Дно слегка вогнутой чаши урочища – большое зелено-рыжее болото, занимающее не менее половины всей площади долины. Дороги проложены вокруг болота сухими склонами. По берегам стоят жилые стоянки, ходит множество скота – коровы, лошади, овцы. Болото разлилось на высоте 1649 м. После умеренно крутого спуска редким лесом с гребня поперечного хребта попадаем на глухой автомобильный проселок. Эта полузаброшенная и очень сложная дорога поднимается сюда с севера из деревни Мендур-Соккон по реке Тургунсу к ее истокам (водораздел Чарыша и Коксу-Катуни), а на юг спускается по Б. Шельдяну на р. Ночную и верхнюю Коксу. Дальше дорога по р. Хайдун выходит на горно-лесную грунтовку, соединяющую российские Усть-Коксу – Карагай и казахстанский город Риддер (бывш. Лениногорск). До казахстанской границы оттуда остается десяток километров. Сейчас граница закрыта, а в советские времена дорога использовалась местными хозяйствами. Возили лес, скот, корма, мясо, да мало ли что еще.

Проехать здесь могут лишь джипы и грузовики с высокой проходимостью.

Обогнув с юга безымянную вершину у перевала и спустившись в урочище Татарки, едем западным склоном долины на северо-северо-восток. Слева из горы сочатся родники, много полноводных ручьев – возможно, наверху остается много нерастаявшего снега. Володя показывает единственную, видную как темная нитка на рыжем ковре тропу поперек болота, ведущую на противоположный берег урочища. – Проехать можно, но очень тяжело!

Так двигаемся 10 км. В верхней части долины попадается у дороги косяк лошадей – молодой жеребец и при нем 5–6 молодых кобыл.

– Видишь? – указывает на них Володя. – Что?

– Посмотри – ни одного жеребенка в косяке! А ведь должны быть!

– И где же они?

– Волки зарезали всех. Они так действуют. Бросаются стаей на косяк, пугают, гонят. Взрослые лошади бегут, а маленькие жеребята отстают. Их и режут. Видишь – у этих всех повырезали. Это наши кони каракольские, родственника моего. Вот новость ему привезу…

В этом состоят риски свободного выпаса животных в горах без присмотра и защиты со стороны людей. Не раз видели следы жестоких расправ волков над молодняком, особенно уязвимы маленькие жеребята. А волков в горах Алтая очень много. В пять часов вечера встаем лагерем на 2 км выше и севернее урочища Татарки на берегу ледяного ручья, по северному склону которого растет кедрач. К западу от стана простирается большая, частично заболоченная долина с высокой травой, на которой пасется большое стадо коров без пастуха. Верховья Татарки – щедрые пастушеские угодья. Летом здесь держат свой скот хозяева сразу нескольких усть-канских деревень как с пастухами, так и без. Стоянки жилые, по долине видны дымки от печек.

За два дня совершили петлю от Маяка Шангина на юг и вернулись к нему обратно. Теперь вершина находится в 8 км на северо-западе. Дневной путь составил шесть часов и 21 км, ночуем на высоте 1870 м. А вся петля от Маяка Шангина на юг и обратно по Коргонским белкам составила 32 км.