Текст книги "История архитектурных и художественных памятников Ферапонтова монастыря"

Василий Тимофеевич Георгиевский (1861–1923)

Такие огромные расходы были не по силам не только монастырю, но и Новгородскому Архиерейскому дому, о чем архиепископ Гурий сообщил в Синод в рапорте от 24 ноября 1906 г. Предполагая начать ремонт с Благовещенской церкви, как наиболее пригодной для богослужения, архиепископ Гурий намеревался «в течение трех или четырех лет из остатков годового дохода Архиерейского дома» отпускать известные суммы; кроме того, игумении Таисии разрешалось взять книгу для сбора подаяний на ремонт Благовещенской церкви, смета которого исчислялась 8700 рублями. «Но для фундаментального ремонта всех древних церквей Ферапонтова монастыря, – заключал архиепископ Гурий, – средств не имеется, …а потому необходима правительственная помощь»[73]73
  Там же, л. 10 об.


[Закрыть]. Таким образом, вопрос о правительственной субсидии был поставлен ещё в 1906 г., но до его решения было далеко.

В том же году Таисия уступила руководство монастырем бывшей казначейше Серафиме (Сулимовой), которая была возведена в сан игумении 15 июля 1906 г.[74]74
  Шелкова Е. Н. Игуменья Таисия – организатор восстановительных работ в Ферапонтово. С. 109.


[Закрыть] Но и удалившись в Леушинский монастырь, Таисия не прекращала своей деятельности по благоустройству Ферапонтова. Ее стараниями в 1908 г. из пожертвованного промышленником И. Ф. Терещенко миллиона на строительство новых церквей 1000 руб. была передана Ферапонтову монастырю[75]75
  Там же, л. 11–11 об.


[Закрыть]. Эти деньги, вместе с 6000 руб. из Новгородского Архиерейского дома, пошли на ремонт Благовещенской церкви[76]76
  РГАДА, ф. 1287, оп. 1, № 4258: Материалы С. Д. Шереметева по восстановлению Ферапонтова монастыря, 1907–1910 гг., л. 20 об.


[Закрыть], которая в том же году освящена[77]77
  РГАДА, ф. 1441, оп. 3, № 2532: Отчет о состоянии Богородице-Рождественского Ферапонтова монастыря, 1909 г., л. 13 об.


[Закрыть]. В 1909 г. на обратном пути из Леушинского монастыря Ферапонтово посетил товарищ обер-прокурора Синода В. К. Саблер и после осмотра храмов монастыря обещал содействовать в получении государственных ассигнований на ремонт[78]78
  Павлов С. Н. Иван Иванович Бриллиантов – историк Ферапонтова. С. 20.


[Закрыть]. Надо полагать, организатором этого визита явилась та же игумения Таисия. В 1910 г. она через графа С. Д. Шереметева подала на рассмотрение Николая II записку о состоянии церквей Ферапонтова монастыря[79]79
  РГАДА, ф. 1287, оп. 1, № 4258, л. 18–33; там же, № 2189: Переписка С. Д. Шереметева с игуменией Таисией. 1908–1911 гг., л. 1–2 об., 4, 5.


[Закрыть]. Кроме того, известны её письма Николаю II и министру двора и уделов барону В. Б. Фредериксу по поводу наделения Ферапонтова монастыря земельными угодьями[80]80
  РГАДА, ф. 1287, оп. 1, № 4258.


[Закрыть]. Таким образом, благодаря неутомимой деятельности игумении Таисии в орбиту решения вопроса о восстановлении Ферапонтова монастыря были включены самые высокопоставленные лица. Тяжёлая болезнь не позволяла с 1911 г. матушке посещать Ферапонтово, но забота о восстановленном ею монастыре не оставляла её вплоть до кончины (2 января 1915 г.)[81]81
  Шелкова Е. Н. Игуменья Таисия – организатор восстановительных работ в Ферапонтово. С. 116.


[Закрыть].

Игумения Таисия с о. Иоанном Кронштадтским. Около 1903

В 1910 г. кафедру Новгородского архиепископа, вместо ушедшего на покой Гурия, занял Арсений, в прошлом ректор Московской Духовной академии. Посетив летом 1911 г. вместе с В. Т. Георгиевским и Ю. А. Олсуфьевым Ферапонтово[82]82
  О посещении Ферапонтова монастыря преосвященным Арсением свидетельствует запись в «Книге для записи лиц, посещающих Ферапонтов монастырь». Видимо, книга была специально заведена именно в связи с приездом высокого гостя, поскольку его автограф ее открывает (Стрельникова Е. Р. Кронштадтский пастырь в Белозерье // ФС. М., 2002. Вып. VI. С. 128).


[Закрыть], он активно включился в борьбу за сохранение памятников монастыря. 6 февраля 1912 г. по его инициативе и с разрешения Синода было решено провести всероссийский тарелочный сор, назначенный на день поминовения преп. Ферапонта – 27 мая[83]83
  Арсений, архиепископ Новгородский. Ферапонтов монастырь // Церковные ведомости. Прибавления, 1912, № 17, 28 апреля 1912 г. С. 691–698.


[Закрыть]. Результаты сбора превзошли все ожидания: в фонд Ферапонтова монастыря посту пило более 25000 ру б.[84]84
  РГИА, ф. 1278, оп. 5, № 768: Дело об отпуске из казны средств на обновление Ферапонтова женского монастыря, 1914 г., л. 2.


[Закрыть] Вскоре был организован «Комитет по восстановлению Ферапонтова-Белозерского монастыря» во главе с членом Археологической комиссии князем А. В. Оболенским; его брат С. В. Оболенский был назначен казначеем Комитета[85]85
  Известия имп. Российской Археологической комиссии. Вып. 46. Прибавления. СПб., 1912. С. 170; Московский листок, 30–31 мая 1912 г.


[Закрыть]. В его состав вошли также В. Т. Георгиевский, П. П. Покрышкин, К. К. Романов, А. Г. Вальтер и И. И. Бриллиантов; активное участие также принимала жена председателя Комитета О. А. Оболенская, которую К. К. Романов называл «главным инициатором» восстановления Ферапонтова монастыря[86]86
  ЦМАМ, ф. Р-I, № 19: Протокол заседания объединенного совещания реставрационных отделов Москвы и Петрограда, 12–18 апреля 1921 г., л. 498 об.


[Закрыть].

Игумения Ферапонтова монастыря Серафима (в миру Елизавета Николаевна Сулимова, 1859–1918)

Собранные средства пошли на проведение самых неотложных ремонтных работ. На протяжении 1912–1913 гг. под контролем Комитета были укреплены фундаменты и цокольные части стен всех зданий, а также заменены полы. Но за израсходованием большей части собранных средств (22500 руб.) дальнейшие работы остановились, между тем как полная смета исчислялась в 60000 руб.[87]87
  РГИА, ф. 1278, оп. 5, № 768, л. 3.


[Закрыть] Вопрос о комплексной реставрации монастыря оставался открытым. Это побудило архиепископа Арсения обратиться в Синод за разрешением нового всероссийского кружечного сбора, который был назначен на 13 апреля 1914 г. и вновь принес значительные средства (более 13000 руб.)[88]88
  Церковные ведомости, 1914 г., № 6, 8 февраля, с. 39; РГИА, ф. 799, оп. 6, № 373: Дело о сборе средств на восстановление Ферапонтова Белозерского монастыря, 1914–1915 гг., л. 17, 92, 124.


[Закрыть]. Вместе с тем, в Государственной Думе был поднят вопрос об ассигновании 35000 руб. на реставрацию монастыря. 19 февраля на заседании Думы рассматривался «Законопроект об отпуске из казны средств на обновление Ферапонтова женского монастыря»[89]89
  РГИА, ф. 1278, оп. 5, № 768, л. 2–3.


[Закрыть]. Признанный желательным, законопроект был передан на рассмотрение Бюджетной комиссии Государственной Думы, которая по ознакомлении с делом[90]90
  Переписку Финансового отдела Государственной Думы по этому вопросу см.: РГИА, ф. 1276, оп. 10, № 1186: Дело об отпуске средств на обновление Ферапонтова женского монастыря, 1914 г.; РГИА, ф. 1158, оп. 1, № 329: Дело об отпуске из Государственного казначейства средств на обновление Ферапонтова женского монастыря, 1914 г.


[Закрыть] дала на него положительный отзыв, о чем и сообщила председателю Государственной Думы М. В. Родзянко[91]91
  РГИА, ф. 1278, оп. 5, № 768, л. 6, 8.


[Закрыть]. 26 июня «Закон об отпуске 35000 руб. на восстановление Ферапонтова женского монастыря», одобренный Государственной Думой и Государственным Советом, был утвержден императором Николаем II[92]92
  РГИА, ф. 1278, оп. 6, № 1588: Дело об отпуске из Государственного казначейства средств на обновление Ферапонтова женского монастыря, 1914 г., л. 15.


[Закрыть].

Таким образом, в казне Комитета по восстановлению Ферапонтова монастыря скопились средства, достаточные для проведения комплексной реставрации всех зданий обители. В разработке реставрационного проекта приняли участие П. П. Покрышкин и К. К. Романов, еще в 1908 г. опубликовавшие результаты своих исследований 1904–1905 гг., а также А. Г. Вальтер, взявший на себя нелегкий труд по контролю за исполнением работ. Человек очень энергичный и беззаветно преданный своему делу, он прожил в монастыре практически безвыездно около двух лет, в одиночку руководя работами, которые одновременно велись на всех постройках. Члены Комитета бывали в монастыре лишь наездами, для решения самых важных вопросов, возникавших по ходу реставрации. Из переписки А. Г. Вальтера с ними[93]93
  Переписку А. Г. Вальтера см.: РГИА, ф. 1107, оп. 1, № 47: Князей А. В. и С. В. Оболенских переписка и документы по восстановлению Ферапонтова Белозерского монастыря, 1913–1917 гг.; архив РАИМК, ф. 21, № 914: Материалы П. П. Покрышкина по Ферапонтову монастырю; там же, ф. 29, № 969: Письма А. Г. Вальтера и К. К. Романову; там же, ф. 29, № 486: Материалы К. К. Романова по Ферапонтову монастырю; РГАДА, ф. 1287, оп. 1, № 4258:


[Закрыть] становится очевидным, что ему приходилось не только терпеть невзгоды полупоходной жизни, но и решать вопросы, весьма далекие от текущей реставрации: преодолевать непонимание монастырского и уездного начальства, не всегда идущего навстречу требованиям Комитета, организовывать работы в условиях, когда месяцами задерживалась высылка денег для выплаты рабочим, и т. д. Именно А. Г. Вальтеру мы должны быть благодарны за то, что реставрационные работы 1914–1915 гг. были проведены на столь высоком профессиональном уровне. Ведь именно они обеспечили дальнейшую хорошую сохранность памятников монастыря, благополучно переживших послереволюционную разруху. Реставрационные работы, остановленные в конце сезона 1915 г. на стадии завершения, были возобновлены лишь в 1920 г.

В первые послереволюционные годы Ферапонтов монастырь несколько раз едва избежал разорения, которое могло нанести непоправимый урон его памятникам. Первый инцидент возник в мае 1918 года: Кирилловский Исполнительный комитет предпринял попытку произвести опись монастырского имущества, но комиссия, приехавшая в Ферапонтово, была разогнана прихожанами. Стихийно возникший протест был воспринят как заранее задуманная акция, вследствие чего игуменью Серафиму и священника И. Иванова вызвали в Кириллов и арестовали за якобы имевшее место с их стороны подстрекательство. Игумении Серафиме так и не суждено было возвратиться в обитель – 15 сентября 1918 года она была расстреляна вместе с кирилловским епископом Варсонофием[94]94
  Стрельникова Е. Р. Кронштадтский пастырь в Белозерье. С. 127–128.


[Закрыть]. Отсутствием монастырского начальства воспользовались некоторые крестьяне близлежащих деревень, учинившие в монастыре два погрома. К счастью, художественные ценности не пострадали, но в ходе второго погрома под трапезной было обнаружено сто пудов муки, частично уже испортившейся. Этот факт, в условиях послевоенного голода, вызвал возмущение и среди прихожан, потребовавших выселения монахинь, которые к тому моменту и без того уже начали разъезжаться. К концу лета 1918 г. в монастыре оставалось только восемь насельниц[95]95
  ГАНО, ф. 480, оп. 1, № 4976: Дело о погроме в Ферапонтовом женском монастыре, 1918 г.; РГАДА, ф. 1441, оп. 3, № 2599: Дело об аресте священника Иванова, 1918 г.


[Закрыть]. Окончательно монастырь был закрыт в начале 1923 г., а на его базе организован совхоз, в который вошли и его монахини, остававшиеся к этому времени в Ферапонтове[96]96
  Павлов С. Н. Иван Иванович Бриллиантов – историк Ферапонтова. С. 26.


[Закрыть].

Несколько раз монастырь оказывался под угрозой организации в нем детдома, что имело бы самые пагубные последствия для его памятников. С. Н. Павлов сообщает, что в январе 1922 г. удалось уже в четвертый раз отхлопотать здания монастыря[97]97
  Там же.


[Закрыть], но после его упразднения опасность эта стала более серьезной. В 1926 г. вопрос был, наконец, решен в пользу неприкосновенности монастыря, но лишь благодаря вмешательству ЦГРМ и лично И. Э. Грабаря[98]98
  ЦМАМ, ф. Р-I, № 9: Протоколы Отдела архитектурной реставрации Наркомпроса, 1926 г., л. 69 об. и далее.


[Закрыть].

Несмотря на упразднение монастыря, богослужения в нем продолжались. В ноябре 1924 г. постановлением Череповецкого Окружного исполкома за общиной верующих были оставлены церкви преп. Мартиниана и Благовещения с трапезной[99]99
  ОПИ КБИАХМЗ, № 384: Годовой отчет Кирилло-Белозерского и Ферапонтова музеев с 1 октября 1929 г. по 1 октября 1930 г., л. 3 об.


[Закрыть]. Перевод остальных зданий монастыря в ведение Главнауки и организация в Ферапонтове музея состоялись лишь в мае-июне 1927 г.[100]100
  Там же.


[Закрыть] Богослужения, вероятно, были прекращены в 1929 г., после того, как все деревянные постройки монастыря были уничтожены пожаром, возникшим, видимо, в результате умышленного поджога[101]101
  ОПИ КБИАХМЗ, № 382: Дело о пожаре в Ферапонтовом монастыре, 1929 г.


[Закрыть].

В мае 1918 г. при музейном отделе Наркомпроса была создана специальная Комиссия по охране памятников искусства и старины, и Ферапонтов монастырь оказался в поле внимания этой организации. Летом того же года сооружения монастыря были обследованы членами Комиссии под руководством А. И. Анисимова, работавшей в Кирилло-Белозерском монастыре[102]102
  Павлов С. Н. Иван Иванович Бриллиантов – историк Ферапонтова. С. 23.


[Закрыть]. В августе 1919 г. произведен осмотр Богородице-Рождественского собора сотрудником Комиссии по раскрытию древней живописи в России П. И. Юкина, членов Петроградского отдела Главмузея В. В. Данилова, Н. В. Лишева и Б. Н. Моласа, профессоров Б. А. Тураева и А. В. Бородина, а также архимандрита Кирилло-Белозерского монастыря Анастасия. В акте, составленном этой комиссией, указывалось на бедственное состояние собора и особенно его фресок[103]103
  ОР ГТГ, ф. 68, № 60: Акт осмотра Ферапонтова монастыря, 31 июля – 2 августа 1919 г.


[Закрыть].

В 1919 г. Комиссия по охране памятников Главмузея решила завершить реставрационные работы в Ферапонтовском монастыре, начатые еще до революции. Для этого было отпущено 50000 руб., а выполнение работы возлагалось на Петроградское отделение и конкретно на архитектора В. В. Данилова, уже ведущего реставрацию Кирилло-Белозерского монастыря[104]104
  ОПИ КБИАХМЗ, № 454: Дело по ремонту Ферапонтова монастыря, 1920 г., л. 1.


[Закрыть]. Но, несмотря на наличие средств, материалов и рабочих рук, работы не начинались из-за отсутствия продовольственных пайков для рабочих[105]105
  Там же, л. 11.


[Закрыть]. Получить их удалось благодаря стараниям И. И. Бриллиантова и его брата В. И. Бриллиантова лишь в конце августа 1920 г.[106]106
  Павлов С. Н. Иван Иванович Бриллиантов – историк Ферапонтова. С. 25.


[Закрыть]

Работы по реставрации зданий монастыря тянулись очень медленно и с большими перерывами. Акт осмотра монастыря от 15–16 июля 1923 г. указывал на полную незавершенность работ и аварийность некоторых участков[107]107
  ЦМАМ, ф. Р-I, № 62: Материалы по реставрации Ферапонтова и Кирилло-Белозерского монастырей, 1919–1932 гг., л. 2.


[Закрыть]. Ведущий архитектор В. В. Данилов заявлением от 1 марта 1924 г. пытался даже снять с себя ответственность за реставрацию монастыря, мотивируя это тем, что постоянные перерывы в работах, вызванные длительными задержками в снабжении и финансировании, наносят памятникам значительный ущерб[108]108
  Там же, л. 3.


[Закрыть]. По всей видимости, этот документ возымел действие, т. к. в конце 1924 г. В. В. Данилов составил смету на завершающие работы по Ферапонтову монастырю[109]109
  Там же, л. 10–13 об.


[Закрыть], а за сезон 1925 г. архитектурная реставрация была закончена, о чем последовал отчет заведующего Ленинградским отделением А. Удаленкова[110]110
  ЦМАМ, ф. P-I, № 74: Материалы Ленинградских реставрационных мастерских, 1922–1933 гг., л. 2–5 об., 15–16 об.


[Закрыть]. Завершающей стадией явилась реставрация фресок собора, проведенная в 1927–1930 гг. силами ЦГРМ.

Глава II
Собор Рождества Богородицы

Согласно церковному преданию, собор Рождества Богородицы был заложен преп. Ферапонтом в 1398 г.[111]111
  Бриллиантов И. И. Ферапонтов Белозерский ныне упраздненный монастырь, место заточения патриарха Никона. К 500-летию со времени его основания. 1398–1898. СПб., 1900. С. 9–10.


[Закрыть] однако эта дата не имеет никаких дополнительных подтверждений и основывается на логике бытования монастыря, который не мог существовать без храма.

Древние антиминсы собора и Никольского придела, обнаруженные А. Г. Вальтером в 1915 г. замурованными в престолах алтаря и Никольского придела собора Ферапонтова монастыря и позже опубликованные К. К. Романовым[112]112
  Романов К. К. Антиминсы XV–XVII вв. собора Рождества Богородицы в Ферапонтове-Белозерском монастыре // Известия Комитета изучения древнерусской живописи. II г, 1921. Вып. I. С. 21–46.


[Закрыть], дают нам некоторые данные по первоначальной строительной истории собора. К. К. Романов считал, что первая церковь, согласно древнейшему из найденных антиминсов, была освящена 8 сентября 1409 г. Но тогда получается, что в монастыре за период с 1398 по 1408 гг., т. е. во время пребывания в нем Ферапонта, не совершалась литургия, так как, согласно церковным правилам, в храме, не освящённом и не имеющем антиминса, церковные таинства не совершаются, а такое предположение кажется достаточно невероятным.

М. Н. Шаромазов высказал предположение, что антиминс 1409 г. вовсе не относится к собору Ферапонтова монастыря, а был перенесен в него позже и происходит из одной из окрестных церквей[113]113
  Шаромазов М. Н. Антиминс 1409 г. из собрания Кирилло-Белозерского музея-заповедника и начальный период истории Ферапонтова монастыря // ФС. М., 2002. Вып. VI. С. 25–32.


[Закрыть]. Доводы М. Н. Шаромазова представляются достаточно убедительными, но все же они остаются гипотезой. Между тем, возможно и иное объяснение появления антиминса 1409 г. Почетный перевод Ферапонта из Белозерья в Можайск мог повлечь за собой значительные денежные пожертвования монастырю со стороны князя Андрея Дмитриевича Можайского, которые были употреблены на перестройку храма или вовсе на строительство новой, более просторной, церкви. Подобные замены в условиях деревянного строительства происходили чрезвычайно часто. Весьма вероятно, что в 1409 г. храм, построенный Ферапонтом и имевший самые скромные размеры, был расширен, что и вызвало необходимость его вторичного освящения, тогда как самый древний антиминс времен Ферапонта до наших дней не сохранился.

Два следующих по хронологии антиминса приходятся на 1466 и 1470 г. и принадлежат престолам Рождества Богородицы и Николая Чудотворца. К. К. Романов справедливо отмечает, что «церковь Рождества Богородицы… ко второй половине XV столетия обветшала, а главное, должна была оказаться недостаточной для потребностей сильно развившегося монастыря»[114]114
  Романов К. К. Антиминсы XV–XVII вв. собора Рождества Богородицы в Ферапонтове-Белозерском монастыре. С. 38–39.


[Закрыть]. Оба дошедших до нас антиминса были заготовлены одновременно, но соборный освятили 8 сентября 1466 г., тогда как Никольский – 5 июля 1470 г. К. К. Романов пишет, что сейчас невозможно установить, была ли «выстроена за 4 года отдельная деревянная церковь, престол которой был затем перенесен в дошедший до нашего времени соборный каменный храм, или же освящение придела в выстроенном в 1466 г. храме Рождества Богородицы было отложено до 1470 г.»[115]115
  Там же. С. 39.


[Закрыть]. Однако окажись Никольский храм отдельно стоящей церковью, для строителей каменного собора не было особых причин уничтожать деревянную церковь и переносить её престол в новый собор в качестве придела. Вероятнее всего, Никольский придел был задуман при строительстве нового деревянного храма, но по неизвестным нам обстоятельствам был освящён лишь в 1470 г.

Неизвестно, пострадал ли храм во время пожара 1488 г., о котором сообщает житие преп. Мартиниана[116]116
  Бриллиантов И. И. Ферапонтов Белозерский ныне упраздненный монастырь… С. 55; Георгиевский В. Т. Фрески Ферапонтова монастыря. СПб., 1911. С. 18–20.


[Закрыть], но вскоре после него было начато строительство каменного собора, который вместе с Никольским приделом был освящен 8 сентября 1490 г. По общепринятому мнению, заказчиком строительства каменного собора явился ростовский владыка Иоасаф (Оболенский), незадолго до того вернувшийся на покой в Ферапонтов монастырь. Исследования и обмеры, проведенные П. П. Покрышкиным и К. К. Романовым на начальном этапе изучения собора, уже в 1908 г. позволили им опубликовать в Известиях Императорской Археологической комиссии данные своих изысканий, а также проект реставрации памятника с восстановлением его первоначального облика, выполненный К. К. Романовым[117]117
  Покрышкин П. П., Романов К. К. Древние здания в Ферапонтовом монастыре Новгородской губернии // Известия Имп. Археологической Комиссии. СПб., 1908. Вып. 28 (Вопросы реставрации. Вып. 2). С. 112–123.


[Закрыть]. Этот чертёж, впоследствии неоднократно публиковавшийся, был положен в основу реставрации, осуществлявшейся сначала А. Г. Вальтером в 1912–1915 гг., а затем В. В. Даниловым в 1920-е гг. Однако проект К. К. Романова никогда не был полностью реализован, а в ходе последующих работ и исследований выявились некоторые несоответствия этого проекта с натурными данными. Как пишет С. С. Подъяпольский, «чертёж Романова со временем стал по большей части восприниматься как адекватная реконструкция его первоначального состояния, каковым он в действительности не является. Он не только показывает собор в более поздней редакции, но и содержит некоторые ошибки. В частности на нём отсутствует барабан над Никольским приделом… и принципиально неверно показана паперть XVI века»[118]118
  Подъяпольский С.С. Архитектура Рождественского собора Ферапонтова монастыря // ФС. М., 1999. Вып. V. С. 459.


[Закрыть]. Между тем, сам К. К. Романов писал о том, что данный проект призван отразить состояние памятника на начало XVI в.[119]119
  Покрышкин П. П., Романов К. К. Древние здания в Ферапонтовом монастыре Новгородской губернии. С. 125.


[Закрыть] и, таким образом, попытки отождествить его с первоначальным обликом храма представляются явно ошибочными.

Сообразуясь с проектом К. К. Романова и данными современных исследований, можно следующим образом восстановить первоначальный облик храма. Наиболее точно на проекте отражен вид основного объёма храма, к которому вряд ли можно предъявить какие-то существенные замечания. Стены собора завершались тремя закомарами, над которым шли два ряда кокошников; над ними возвышался барабан с шестью узкими окнами, увенчанный шлемовидной главой. Другая маленькая главка с тремя окнами находилась над Никольским приделом[120]120
  Первоначально было решено, что малая глава была надстроена позже (Покрышкин П. П., Романов К. К. Древние здания в Ферапонтовом монастыре Новгородской губернии. С. 123). Однако в 1915 г., когда крыша собора была приподнята, выяснилось, что малая глава относится к первоначальной постройке, что было признано и самим К. К. Романовым (Романов К. К. Антиминсы XV–XVII вв. собора Рождества Богородицы в Ферапонтове-Белозерском монастыре. С. 23).


[Закрыть]. По мнению С. С. Подъяпольского, «представляется более вероятной не криволинейная, а коническая форма покрытия апсид: следы примыкания таких кровель сохранились на восточной стене»[121]121
  Подъяпольский С.С. Архитектура Рождественского собора Ферапонтова монастыря. С. 160.


[Закрыть]. Покрытие кровель изначально было деревянным, а не металлическим, как предполагал К. К. Романов, и, кроме того, росписи в закомарах, показанные на проекте, полностью являются фантазией автора[122]122
  Там же.


[Закрыть].

Если основной объём собора может быть реконструирован достаточно точно, то остаётся открытым вопрос, что было на месте папертей, окруживших храм в XVI столетии. Согласно реконструкции К. К. Романова, собор стоял на высоком подклете и был окружен с трех сторон открытым гульбищем, в северо-западном углу которого располагалась звонница. Согласно авторитетному мнению С. С. Подъяпольского, которое представляется более обоснованным, «собор первоначально не имел никаких каменных обстроек, будучи окружённым лишь низкими деревянными галереями», либо же, что автор считает более вероятным, «отдельными всходами. Его компактный, стройный объём обладал цельностью, утраченной впоследствии по мере расширения строительства»[123]123
  Там же. С. 164.


[Закрыть].

Антиминсы Ферапонтова монастыря. Фотография начала ХХ века

Происхождение мастеров, возводивших собор Ферапонтова монастыря, остаётся неизвестным. К. К. Романов, как первый исследователь этого памятника, в своих работах достаточно чётко определил свою точку зрения на вопрос о месте собора в древнерусском зодчестве XV столетия. Видя в нём черты как московской, так и псковской архитектурной традиции, К. К. Романов приписывал собор Ферапонтова монастыря той артели псковских строителей, которая прибыла в Москву в 1474 г. для осуществления строительства кафедрального Успенского собора, а затем выполняла великокняжеские заказы в различных регионах Руси, находившихся в зависимости от Московского княжества. В его понимании, собор Ферапонтова монастыря является живым свидетельством плодотворного влияния динамично развивавшейся псковской архитектурной школы на костное московское зодчество[124]124
  Романов К. К. Антиминсы XV–XVII вв. собора Рождества Богородицы в Ферапонтове-Белозерском монастыре. С. 21–46; он же. Псков, Новгород и Москва в их культурно-художественных взаимоотношениях // Известия РАИМК. Л., 1925. Т. IV. С. 209–241. См. также: Подъяпольский С.С. Архитектура Рождественского собора Ферапонтова монастыря. С. 164–165.


[Закрыть]. Главным слабым звеном этой концепции, как пишет С. С. Подъяпольский, явилась очевидная недооценка московского зодчества этого периода, которое нисколько не уступало динамике развития архитектурных традиций Пскова[125]125
  Подъяпольский С.С. Архитектура Рождественского собора Ферапонтова монастыря. С. 165.


[Закрыть]. Обобщив предшествующие исследования, С. С. Подъяпольский предложил совершенно иную и куда более адекватную концепцию происхождения зодчих собора Ферапонтова монастыря, связав их с ростовскими архитектурными традициями, которые активно развивались в Белозерье в конце XV и первой половине XVI вв. В качестве ближайших аналогий, исследователь называет собор Спасо-Каменного монастыря (1481), предшествующий собору Ферапонтова, а также Успенский собор Кириллова монастыря (1496), построенный мастером Прохором Ростовским и вобравший в себя многие элементы своего ферапонтовского предшественника. Суммируя различные свидетельства и данные, С. С. Подъяпольский убедительно подтверждает и датировку собора 1490 годом[126]126
  Там же. С. 165–167.


[Закрыть]. В свете выводов о ростовских корнях строителей обретает куда большую определённость общепринятая точка зрения о роли в истории строительства собора ростовского владыки Иоасафа (Оболенского), удалившегося в Ферапонтов монастырь на покой в 1488 г. Если принимать гипотезу, согласно которой Иоасаф являлся ктитором возведения каменного собора, то представляется вполне естественным привлечение им для выполнения своего заказа ростовских зодчих, которые, вероятнее всего, были лично известны ему по периоду управления им Ростовской епархией[127]127
  М. С. Серебрякова находит подтверждение гипотезы о ктиторстве Иоасафа в Деисусе, включённом в программу росписи западного портала, где среди изображённых святых присутствует выпадающее из стандартного состава изображение Иоанна Богослова, – по мнению автора, небесного покровителя владыки Иоасафа (Серебрякова М. С. О родословной владыки Иоасафа Оболенского // Сообщения Ростовского музея. Ярославль, 1994. Вып. VI. С. 3–16). См. также: Шалина И. А. Летописная запись Дионисия и особенности росписей боковых нефов собора Ферапонтова монастыря // Древнерусское и поствизантийское искусство. Вторая половина XV – начало XVI века. К 500-летию росписи собора Рождества Богородицы Ферапонтова монастыря. М., 2005. С. 172–173.


[Закрыть].

Антиминсы Ферапонтова монастыря. Фотография начала ХХ века

Первое десятилетие существования собора единственным украшением его интерьера оставался иконостас. Фрески были созданы в 1502 г., о чем свидетельствует надпись в своде северного портала собора: «В лет(о) 7010-е м(е)с(я)ца августа въ 6 на Преображение Г(о)с(под)а нашег(о) И(ису)с(а) Х(ри)с(т)а начата быс(ть) потписыватца сиа ц(е)рк(о)въ а кончана на 2 лет(о) м(е)с(я)ца сентявреа въ 8 на Р(о)ж(е)ство Прес(в я)тыа вл(а)д(ы)чица нашыа Б(огороди)ца Мариа при бла(го)верном великом князе Иване Василиевиче всеа Руси и при великом князе Василие Иванович(е) всеа Руси и при архиепископе Тихоне. А писци Деонисие иконникъ съ своими чады. О Владыко Хр(исто) с всех Ц(а)рь избави их Г(оспод)и мук вечных». Частичная утраченность этой надписи и путаница, возникшая при переводе некоторыми исследователями даты создания росписи с летосчисления «от сотворения мира» на летосчисление «от Рождества Христова», объясняют различие датировок, имеющихся в научной литературе. Наиболее убедительное прочтение надписи вместе с критическим анализом предшествующих вариантов предложил Н. И. Федышин. Согласно его интерпретации текста[128]128
  Федышин Н. И. О датировках ферапонтовских фресок // ФС. М., 1985. Вып. I. С. 38–46.


[Закрыть], роспись была создана в период с 6 августа по 8 сентября 1502 г. Эту же дату исполнения фресок – 1502 г. – называет монастырская опись 1693 г.[129]129
  ГАВО, ф. 883, № 78: Опись Ферапонтова монастыря, 1693 г., л. 3: «А в соборной церкви и в приделе подписано стенным письмом в прошлом 31 году» (7010=1502).


[Закрыть]

На протяжении XVI столетия собор обстраивается двухэтажными папертями, которые окружили собор с трёх сторон, оставив открытым лишь восточный фасад. Поскольку впоследствии паперти также подверглись существенным перестройкам, их первоначальный внешний облик и время создания представляют вопрос для исследователей. К. К. Романов и П. П. Покрышкин считали, что паперти возникли не одновременно, а минимум в два этапа[130]130
  Покрышкин П. П., Романов К. К. Древние здания в Ферапонтовом монастыре Новгородской губернии. С. 124.


[Закрыть]. К начальной стадии они в частности относили северо-западную часть паперти, где на реконструкции показана звонница. Здесь действительно сохранилась каменная лестница, ведущая от пола паперти, а с внешней стороны читаются мощные консоли, которые, как считал К. К. Романов, являлись опорой для конструкций звонницы. Именно эта реконструкция дала основания К. К. Романову датировать паперти периодом до 1530 г., когда в монастыре была возведена Благовещенская церковь «под колоколы», взявшая на себя функцию колокольни[131]131
  Там же. С. 125.


[Закрыть]. Между тем, как показали исследования С. С. Подъяпольского, «ошибка Романова заключалась в том, что он не придал значения существованию в этой части здания вертикальной шахты с небольшой дверцей внизу, являющейся характернейшим признаком устройства для часового механизма»[132]132
  Подъяпольский С.С. Архитектура Рождественского собора Ферапонтова монастыря. С. 161.


[Закрыть]. Следовательно в северозападном углу паперти находилась не звонница, а часовая палатка, аналогии чему известны на примере некоторых белозерских памятников XVI в.[133]133
  С. С. Подъяпольский называет примеры Успенского собора в Белозерске и церкви Архангела Гавриила в Кирилло-Белозерском монастыре. См.: Там же. С. 171, примеч. 9.


[Закрыть] Из этого следует, что доводы о разновременности этих частей паперти, высказанные К. К. Романовым, были ошибочны и все её части были возведены одновременно.

Ферапонтов монастырь. Общий вид с озера. Около 1910

Внешний облик папертей становится хорошо понятным исходя из описания С. С. Подъяпольского. Оба этажа паперти имели сводчатые перекрытия, которые в нижнем уровне были врублены в стены, а в верхнем опирались на прикладки к стене собора. Паперти имели пощипцовое покрытие, от которого на стенах собора остались отпечатки. Западная и южная паперти имели открытую аркаду из довольно широких арок, которых приходилось по две на прясло стены собора. В середине западного фасада к паперти вела каменная лестница, а в северной части западного фасада находилась глухая палатка часозвонья. Северная паперть также была глухой, с маленькими окошками, которые сохранились до наших дней. От западной паперти она была отделена глухой стенкой, и в этой изолированной части, вероятнее всего, находилась монастырская ризница, которая позднее, при строительстве церкви Мартиниана, была перенесена в южную часть паперти. Видимо по всем фасадам папертей шел межэтажный профилированный пояс[134]134
  Там же. С. 161–162.


[Закрыть].

Время строительства папертей вокруг собора К. К. Романов относил к середине XVI в., и в своих выводах он опирался прежде всего на их сходство с аналогичными папертями Благовещенской трапезной церкви, возведенной в Ферапонтовом монастыре в 1530-х гг. С. С. Подъяпольский подкрепляет выводы К. К. Романова своими наблюдениями и различными аналогиями, предполагая, что паперти собора появились в 1530–1540-х гг.[135]135
  Там же. С. 162.


[Закрыть] Таким образом строительство папертей собора относится ко второму этапу каменного строительства в монастыре, когда здесь была возведена трапезная церковь и некоторые хозяйственные постройки. Возможно, в этот период в соборе проводились и какие-то другие незначительные работы, которые практически не внесли заметных изменений в его облик. В интерьере храма в этот же период представляется наиболее существенным удаление деревянных воздушных связей[136]136
  Подъяпольский С. С. Каким же был иконостас Рождественского собора Ферапонтова монастыря? // ФС. М., 1991. Вып. III. С. 184.


[Закрыть], что повлекло за собой определённые дополнения в составе иконостаса (см. главу III).

П. П. Покрышкин и К. К. Романов. Древние здания в Ферапонтовом монастыре Новгородской губернии. Санкт-Петербург, 1908

Материалы XVII в. отрывочны и не дают никаких конкретных данных о производимых в соборе ремонтах, однако, сопоставляя их, мы можем сделать некоторые выводы. Антиминс 1613 года, свидетельствующий о переосвящении храма после литовского разорения, даёт основания предположить, что по собору выполнялись какие-то ремонтные работы, однако никаких материальных свидетельств этого гипотетического ремонта пока выявлено не было. В 1641 г. к югу от собора была возведена церковь преп. Мартиниана, в результате чего часть южной паперти была разобрана. Две самые ранние из дошедших до нас описей монастыря (обе 1665 г.) практически в одинаковых словах описывают собор: «В монастыре настоящем храм каменной на взмостье Рождество Пречистые Богородицы да в приделе Николая Чудотворца, о двух главах, кресты и главы опаяны железом белым, а в церкви писано стенным письмом»[137]137
  ГАВО, ф. 883, № 40: Опись Ферапонтова монастыря, 1665 г., л. 1 об.; ОР РНБ, Q IV 398: Опись Ферапонтова монастыря, 1665 г., л. 3.


[Закрыть]. В следующих двух описях (1673 и 1680 гг.) говорится, что уже не только главы, но и крыши «оложены белым железом»[138]138
  ОР КБИАХМЗ, № 91: Опись Ферапонтова монастыря, 1673 г., л. 3 об.; ГАВО, ф. 883, № 59: Опись Ферапонтова монастыря, 1680 г., л. 3.


[Закрыть]. Закономерно предположить, что между 1665 и 1673 гг. деревянная кровля собора была заменена на железную. Вероятнее всего, эти работы были проведены после пожара 1666 г.[139]139
  Бриллиантов И. И. Ферапонтов Белозерский ныне упраздненный монастырь. С. 95.


[Закрыть], но уже через десять лет строитель монастыря Исайя сообщал в Москву, что «на церквах и каменных палатах все кровли сгнили»[140]140
  Там же. С. 97.


[Закрыть]. Собор продолжал ветшать, но у обедневшего монастыря не хватало средств на его ремонт.

В начале 1690-х гг. на соборе «по наказанию преосвященного Гавриила архиепископа Вологодского и Белозерского» был водружен новый крест[141]141
  ГАВО, ф. 883, № 78, л. 4.


[Закрыть], с тех пор, по всей вероятности, не менявшийся.

От первой трети XVIII в. до нас дошло крайне мало документов. Две разрозненные описи монастыря[142]142
  Первая опись (ГАВО, ф. 496, оп. 1, № 450: Опись Ферапонтова монастыря, б/д) не имеет начальных двух-трех листов и на основании контекста датируется М. Г. Малкиным 1714–1725 гг. (Малкин М. Г. Некоторые элементы наружной росписи Рождественского собора Ферапонтова монастыря и их связи с интерьером // ФС. М., 1985. Вып. I. С. 177). Вторая опись, вернее её отрывок, содержащий описание ризницы (ГАВО, ф. 496, оп. 1, № 10: Описи монастырского имущества, разрозненные, 1805 г., л. 44–82 об.), вероятнее всего является фрагментом первой описи. Он также написан после 1714 г. – в нем упоминается предыдущая опись монастыря за этот год.


[Закрыть] не дают никаких данных о его состоянии, которое, вероятно, продолжало внушать опасения. Лишь в 1738 г. был предпринят первый серьезный ремонт всего здания, единственным свидетельством которого долгое время являлась надпись, выцарапанная на верхней огранке полотенца в северной части алтаря: «1738 сентября в… день поновлена бысть сия соборная церковь стенное письмо и связана связи железными радением и рачением игумена Павла и добродеющих в пречестную церковь сию»[143]143
  Эта надпись впервые опубликована И. И. Бриллиантовым. См.: Бриллиантов И. И. Ферапонтов Белозерский ныне упраздненный монастырь… С. 69.


[Закрыть]. Достоверность этой надписи подтверждена благодаря двум недавно обнаруженным документам. Первый из них – «Вкладная книга Ферапонтова монастыря», в которой в частности говорится: «1738 году февраля 19 дня он же (архимандрит Кирилло-Белозерского монастыря Вавила – В. С.) дал три рубли, которые и отданы на связи церковные монаху Феодосию»[144]144
  ОР РНБ, КБ 114/1349: Вкладная книга Ферапонтова монастыря, 1726–1760 гг., л. 60. См. также: Малкин М. Г. К истории иконостаса собора Ферапонтова монастыря // ФС. М., 1985. Вып. I. С. 90, примеч. 16.


[Закрыть]. Второй документ – отчетная ведомость монастыря за 1738–1740 гг., в которой в расходе денег за 1738 г. упоминаются следующие статьи: «На починку каменного здания (израсходовано – В. С.) двести на шестнадцать рублев десять копеек» и «железа, уклад, замков (куплено – В. С.) на 35 рублей»[145]145
  ГАВО, ф. 496, оп. 1, № 1341: Монастырские ведомости за 1740 г., л. 20.


[Закрыть]. Надо полагать, упомянутое «каменное здание» являлось собором Рождества Богородицы, а купленное железо пошло на изготовление связей.

Кованые железные тяги, связавшие все здание на уровне пяти сводов, сохранились до наших дней[146]146
  С. В. Филатов ошибочно считает, что эти связи были заменены в 1836 г. (Филатов С. В. Иконостас и интерьер собора Ферапонтова монастыря (К проблеме организации внутреннего пространства) // ФС. М., 1985. Вып. I. С. 55). Его ошибка основывается на неправильном прочтении сильно поврежденного заголовка архивного дела – смета, на которую ссылается С. В. Филатов, относится к ремонту церкви Мартиниана, а не собора Рождества Богородицы. См.: ГАВО, ф. 1173, № 127: Смета к исправлению некоторых повреждений церкви преп. Мартиниана Кирилловского уезда в упраздненном Ферапонтовом монастыре, 1836 г.


[Закрыть]. С. В. Филатов считает, что они заменили первоначальные деревянные связи, находившиеся до XVIII столетия на этом же уровне[147]147
  Филатов С. В. Иконостас и интерьер собора Ферапонтова монастыря. С. 55.


[Закрыть]. Вне всякого сомнения, деревянные связи были сделаны при строительстве собора, однако, вероятнее всего, они были удалены значительно раньше, чем в XVIII в., и здесь мнение исследователей расходится. М. Г. Малкин оспаривает мнение С. В. Филатова, считая, что связи были удалены к моменту росписи храма в 1502 г. Автор отмечает, что подобные связи делались для предотвращения распора стен, «пока не схватится известь (на это требуется 2–3 года)»[148]148
  Малкин М. Г. К истории иконостаса собора Ферапонтова монастыря. С. 90.


[Закрыть], а между строительством собора и его росписью прошло 12 лет. Свое мнение М. Г. Малкин аргументирует исходя из контекста надписи о поновлении собора. Действительно, анализ памятников древнерусской монументальной живописи показывает, что очень часто деревянные связи к моменту украшения храма росписями удалялись. Это происходило в тех случаях, когда от строительства храма до создания фресок проходило несколько лет. В случае сохранения связей их гнезда приходились на неответственные участки живописи и, как правило, обводились красными отгранками, как это было сделано, например, в церкви Успения на Волотовом поле. В соборе Ферапонтова монастыря гнезда железных связей часто приходятся на самые произвольные участки росписи, а отгранки вокруг отсутствуют. Однако на столбах гнёздам связей соответствуют орнаментальные клейма, которые, как считает С. С. Подъяпольский, расписаны с учётом присутствия здесь связей. Это наблюдение приводит автора к выводу, что связи существовали при создании росписей и были удалены позже. Датой этого изменения в интерьере храма С. С. Подъяпольский считает 1530 г., что согласуется и с выводами по перестройке иконостаса в этот же период[149]149
  Подъяпольский С. С. Каким же был иконостас Рождественского собора Ферапонтова монастыря? С. 184.


[Закрыть]. Таким образом, выводы С. С. Подъяпольского представляются наиболее убедительными. Очевидно, гнёзда от деревянных связей были заложены еще в XVI в., а в 1738 г. пробиты вновь, чем и объясняются большие размеры утрат вокруг них, но окончательно этот вопрос может быть решён натурными исследованиями и зондажами. Возможно, отсутствие деревянных связей явилось одной из причин расседания стен собора, чем и был вызван ремонт 1738 г., который, однако, лишь на небольшой срок приостановил процесс разрушения здания.