Текст книги "Мужчина и женщина. Книга первая (сборник)"

Звонил телефон. Она не подходила. Она лежала, не спала. Взгляд ее уставился в одну точку под потолком, где сходились три угловые линии: две потолочные и одна с, пола вверх.

Телефон все звонил и звонил. Она встала и выдернула телефонный штекер из розетки. Потом прошла в ванную и, сев на край унитаза, закурила.

Что делать? Как жить дальше? Вся эта новая жизнь опротивела. И Светка, и ее предложения, и любовь эта мерзкая, и все, все, что окружало ее последнее время.

Она опять посмотрела вверх. Опять в ту точку, где сходились три угловых линии: две потолочные и одна с пола. Долго смотрела, даже про сигарету забыла, та истлела и потухла. Встала, открыла аптечку и там увидела опасную бритву «Зингер», забытую мужем. Бритва была в темно-коричневом кожаном футляре. Она осторожно вынула футляр из аптечки, открыла его и достала бритву. Раскрыла ее. Лезвие было настолько идеально острым, что казалось, режет воздух.

Она скинула халат, посмотрела на свой «квадрат Малевича» и зло срезала его бритвой.

Срезала легко, даже не чувствуя прикосновения. Она подняла бритву к глазам, потрогала лезвие пальцем и тут же порезалась. Сквозь тоненькую ранку выступили микроскопические бисеринки крови. Она слизала их языком и, не выпуская бритвы, залезла в ванную, открыла теплую воду и, держа в правой руке бритву, стала смотреть на пульсирующую вену у кисти левой руки.

И вдруг прозвенел звонок в дверь.

Она вздрогнула, но из ванной не вылезла.

Звонок еще раз прозвенел.

Это точно была не Светка, уж больно робко звонили.

Может, кто-то из ее знакомых? Черт с ними. Надоели.

Она удобней присела в ванной и тут услышала, что кто-то ковыряется в замке ключами. Ее прострелило с головы до ног.

Она вскочила, швырнула бритву, выпрыгнула из ванной, накинула халат и бросилась к входной двери. Не успела добежать, дверь распахнулась.

На пороге стоял муж.

Через правое плечо у него висела дорожная сумка, а в левой руке он держал их семейный жёлтый чемодан

14. «Ты первый об этом узнаешь…»

Любовь – самое эгоистичное из женских чувств.

Влюбившись, женщина делается эгоисткой до самых корней волос.

Причем при этом она совершенно не осознает этой перемены в себе.

Наоборот, все вокруг кажутся ей закоренелыми эгоистами и, конечно, дураками.

Кроме любимого мужчины.

Потом эгоизм проходит, а за ним и любовь. Исчезают вокруг дураки. И женщина опять становится обыкновенным человеком.

Гаснет огонь. Опять дождь, сырость, серые будни.

Так я рассуждал в своей машине поздним вечером, возвращаясь с отвратительного свидания с не менее отвратительной мне теперь женщиной.

Я ехал по осенней улице, сам не зная куда.

Мне не хотелось домой.

Там меня ждали жена, теща и собака. Из всей семьи рада мне будет, пожалуй, только собака. Но и от этого радости мало.

Женщина, которой я последние два года отдавал часть жизни, сегодня сообщила, что изменяет мне.

Причем сообщила легко и просто. С чувством честно исполняемого долга.

В минуты откровенности она уверяла меня, что, если когда-нибудь мне изменит, я первым об этом узнаю.

В ее представлении после такого обещания я должен был до земли, низко-низко поклониться ей и пустить слезу умиления от этакой небывалой добродетельности.

Ей казалось, будто это – верх порядочности.

Мне же сегодня думалось, что она просто стерва.

Я женат, она замужем.

Что нас влекло друг к другу? Что мы искали и что хотели себе доказать?

Неужели все это стало возможным только благодаря мнимому благородству, которое мы наперебой демонстрировали друг другу?

«Ты первый об этом узнаешь…» Вот и узнал.

Осчастливила…

Зато я первым, а не десятым и даже не вторым узнал, что эта сука переспала с кем-то, кроме меня и мужа.

Понимаете: первым, а не вторым!

Какое счастье…

Вобщем, настроение у меня было преотвратное.

Я без цели и толку колесил по городу и вдруг, проезжая мимо автобусной остановки, увидел элегантную пьяную женщину с красивыми распущенными волосами. Она пыталась поймать машину.

Машина, которой она махала особенно отчаянно, так и не остановилась.

«Ага… – подумал я. – „Ты первый узнаешь“. Что ж, подвезем». Я остановился, приоткрыл дверцу, как заправский левак, и спросил, выглядывая из салона:

– Куда?

Она наклонилась ко мне, поправляя то и дело сползающий шарф на голом плече, и сказала, махнув рукой куда-то вперед:

– Туда.

– Садитесь, – сухо, по-деловому ответил я.

Она, достав из сумочки сигареты, выбрала одну, зажала ее в губах и только после этого села.

Она была по-настоящему пьяна, но и чертовски красива.

Я помог ей прикурить.

И, осторожно вырулив, поехал прямо, как она и показала.

Ехал и молчал.

Она затянулась несколько раз. Потом оглядела машину и, повернувшись ко мне, указательным пальцем уперлась в мой подбородок.

– Ты что такой сердитый?

Я убрал ее пальчик и ничего не ответил.

– А-а… – протянула она. – Похоже, тебе рога наставили.

Я вздрогнул и нажал на тормоз.

Машина резко встала, мы нырнули вперед.

Она удивленно посмотрела на меня и, разглядев мою злую рожу, вдруг засмеялась. Искренне и заразительно.

Я, минуту назад готовый ее ударить, обмяк и даже подхихикнул ей пару раз.

Отсмеявшись, она помахала рукой и выдала:

– Мне тоже рога приделали. Только что. И знаешь кто? Мой любовник. А тебе, наверное, жена?

– И, увидев, что я молчу, изумленно откинулась назад. Не может быть! Неужели любовница?

Я кивнул, и мы, глянув друг на друга, расхохотались.

Все еще смеясь, она уткнулась головой мне в грудь, обняла меня за шею и прошептала:

– Давай, мы им тоже рога наставим. Прямо здесь. Сейчас.

Я от этой идеи буквально затрепетал и, не задумываясь, ответил поцелуем: «Давай».

Потом я подвез ее домой.

Мне начало казаться, что у нас может что-то получиться.

И она как-то прильнула ко мне душой.

От сумбурной нашей близости стало легко, а не противно.

Когда мы расставались, она прошептала после поцелуя:

– Я тебе никогда не буду изменять. – И побежала к подъезду своего дома.

Я, развернул машину и поехал, наконец, домой, к теще, жене и собаке.

Открыл дверь.

Пнул собаку и, не раздеваясь, лег на диван.

Подошла жена.

– Есть будешь?

Я отвернулся от нее, уткнулся носом в спинку дивана.

Жена потопалась, всхлипнула и ушла.

Теща несколько раз хлопнула дверьми, шумно спустила воду в туалете и, проворчавшись, тоже успокоилась.

Я повернулся на спину. Закурил.

Не спалось. Я вспоминал признание некогда любимой женщины и неожиданную откровенность другой, случайно встретившейся.

Впечатления от последней вытеснили горечь первого.

И я подумал: А может, она и вправду никогда мне не изменит?

А если изменит?

Пусть. Но я не хочу об этом знать ни первым, ни вторым.

Ни даже десятым.

И почему-то подумал при этом о своей жене.

15. Тайные встречи

«Пылесос, пылесос, пылесос. Нужен пылесос. Умру без пылесоса», – доставала жена.

Плюнул, пошел на рынок, купил у какого – то барыги пылесос. Пусть не японский, зато дешевый. Принес домой. Открыли с женой коробку – ахнули: красавец. Только электрического шнура и вилки не нашли, но как только поставили его на пол, он заработал и без шнура.

«На батарейках, наверное», – подумал я.

Пылесос, самостоятельно двигаясь по квартире, бесшумно и старательно уничтожал всю грязь и пыль. Жена от удивления только открывала и закрывала рот.

С таким замечательным пылесосом жизнь стала еще приятней, но только для жены, а не для меня. Жена освободилась от обязательной уборки квартиры, и у нее образовалась масса времени для ухода за собой и телефонных разговоров. А у меня возникли проблемы.

Однажды, когда жена уехала на несколько суток в командировку, я, как обычно, пригласил к себе в гости на ночь одну свою знакомую.

За вечерним бокалом вина мы вдруг заметили, что пылесос как-то подозрительно крутится вокруг нас, хотя кругом было чисто, а когда мы оставили вечерний стол и направились в спальню, пылесос, вместо того чтобы убирать за нами, покатил следом.

Я даже пнул его.

Но когда мы присели на кровать, пылесос начал ползать по спальне и не с только высасывать пыль, сколько, как мне показалось, следить за нами. Тогда уже более решительным пинком пылесос был выдворен за дверь, которую мы плотно прикрыли. На соучастницу запретной любви эти непонятные манипуляции с пылесосом произвели странное впечатление.

На ее вопрос: «Почему он за нами ползает?», я нетерпеливо бросил:

«Да ну его», и стал помогать ей расстегивать кофточку.

Но в тот же миг дверь спальной комнаты открылась, и в нее вкатился пылесос, мигая всеми своими лампочками. Мы, уже почти готовые к любви, застыли от страха, уставившись на наглую мигающую машину. Но дальше ничего не последовало.

Пылесос помигал-помигал и притих.

Тогда я его нежно вынес на кухню и запер во встроенный шкаф. Там он повозился еще немного и унялся. Но после этих моих манипуляций с пылесосом моя знакомая наотрез отказалась остаться на ночь.

После клятвенных обещаний и уверений, что больше она эту чертову железку не увидит, желанная на этот вечер женщина наконец-то успокоилась и осталась в моих жарких объятиях до утра.

Утром я выпустил пылесос с надеждой, вошедшей уже в привычку, что после нашего ухода квартира будет прибрана, все комнаты будут блестеть без малейшего намека на пребывание ночной гостьи.

Днем приехала жена, а вечером, придя с работы, я застал ее заплаканну среди остатков моего ночного ужина, почему-то не убранного пылесосом.

Слезы ее орошали старательно кем– то собранные и уложенные в рядок чужие вещи: шпильку, дамский платочек и маленькую пуговку.

Был скандал и долгая сцена ревности, и мои оправдания, и мои смутные догадки, кто все это подстроил. Сосущий дьявол как ни в чем не бывало ползал под ногами, с деловым урчанием заканчивая свою запоздалую уборку.

Прошло время. Во время очередной командировки жены я предпринял еще одну попытку супружеской измены, Пылесос заранее был спрятан в шкаф и тщательно заперт на всю ночь. А поутру я сам тщательно убрал квартиру и, довольный сам собой, в прекрасном настроении направился на работу. Ну и, конечно, не удержался: прежде чем захлопнуть входную дверь, показал кукиш обдуренной мной железяке, сидящей в шкафу. Если бы я только знал, как глупо недооценивал коварство моего пленника.

Жена приехала днем, а вечером, придя с работы, я застал ее весело порхающей по квартире. Мы поужинали, я рассказал жене, как мне было тоскливо без нее, а она мне – как съездила в командировку.

После ужина жена пошла на диван смотреть телевизор, а я, радуясь, что все прекрасно обошлось, в ванную – спокойно покурить и полистать пикантный журнальчик, приобретенный по случаю на работе.

Едва я устроился на унитазе, закурил сигарету и открыл журнал, как услышал призыв жены:

– Вася! Вася!

Это, значит, меня.

Вообще у моей жены есть такая привычка стоит мне сесть на унитаз, как тут же меня зовет либо к телефону, либо что-то ей помочь. Еще надеясь отсидеться, я крикнул через дверь:

– Ну, в чем там дело?!

– Здесь по телевизору тебя показывают.

От такой новости я вылетел из ванны, едва успев застегнуть брюки. По телевизору показывали нашу квартиру, где я, точно так же, как вчера, сидел у телефона и названивал своим подружкам. Жена сидела на диване, впившись взглядом в экран. А за креслом, вжавшись в угол, торчал пылесос, мигам своими лампочками.

– Смотри, это, наверное, какой-то новый сериал, но актер – вылитый ты, и квартира очень на нашу похожа.

Аактер в телевизоре, уже договорившись с одной из своих подружек, начал сервировать стол со свечами.

– Ну, это уже совсем на тебя не похоже, – продолжала комментировать жена. – Ты за всю нашу жизнь вилки на стол не положил, не то что на стол накрывать.

А я, не в силах вымолвить ни слова, лихорадочно соображал, что же это такое, как я вчерашний мог попасть на экран сегодняшний.

События же в телевизоре развивались стремительно. Наш герой уже сидел за столом с очаровательной полненькой шатенкой, и я прекрасно знал, что последует за этим.

– Смотри-ка, а эта толстенькая – вылитая твоя лаборантка Люська, – продолжала удивляться жена. – И лицо у этого хахаля такое же глупое, как у тебя, когда ты выпьешь.

Я уставился на пылесос. Под моим взглядом он, как мне показалось, еще глубже вжался в угол. И тут я увидел провод, который тянулся от него к телевизору.

Все, что показывалось на экране, похоже, снимали откуда-то снизу, хотя с разных точек.

Страшная догадка сверкнула в моем мозгу. Я повернулся и бросился к шкафу, куда запирал его вчера вечером. Защелка была сломана, двигался этот гад бесшумно. Мне сразу все стало ясно: чертова машина, сломав каким– то образом защелку, выползла из шкафа и засняла весь мой вчерашний вечер, а возможно, и ночь.

От этой мысли мне стало дурно.

– А-а-а!! – дико закричал я, подскочил к пылесосу, схватил его и дернул вверх. Телевизор тоже дернулся и погас, прекратив показ этого кошмарного «сериала». А я, уже с радостными воплями, вскинул пылесос над головой, размахнулся им, целясь в окно, но тут страшный электрический разряд свалил меня, догадливого, на пол.

Очнулся я от холодного полотенца, которое заботливо прикладывала к моим опаленным волосам расстроенная жена.

– Слава богу, – сказала она. – И зачем ты так? Такой фильм интересный не дал досмотреть и пылесос чуть не угробил. Подумаешь, актер на него похож.

После этого я опять закрыл глаза и не открывал их очень-очень долго.

С тех пор прошло много лет. У нас с женой родились трое детей, мы постарели. Надо ли говорить, что после того памятного «сериала» супружеских измен с моей стороны больше не было. А пылесос по-прежнему живет в нашей семье, убирает квартиру, сосет пыль.

Только вот, похоже, скоро придется с ним расстаться. Старший мой недавно женился, да что-то шалить стал в смысле супружеской верности.

Думаю ему на годовщину свадьбы наш пылесос подарить, чтобы чище в семье было.

16. Услуги на дому

Моя парикмахерша – веселая женщина и большая любительница мужчин.

Живет она легко и весело.

Пока.

«Пока» потому, что еще сравнительно молода – ей чуть больше тридцати.

И в мужчинах у нее недостатка нет.

Она – мужской мастер-парикмахер. Причем очень хороший мастер. Даже, я бы сказал, классный мастер. Поэтому я ходил к ней домой на укладку почти каждое утро.

Домой потому, что в салонах ее больше трех смен не держали из-за ее беспокойного характера, и она стала стричь клиентов прямо у себя на квартире.

Когда я приходил, она, находясь в веселом расположении духа, всегда рассказывала мне всевозможные любовные истории, приключавшиеся с ней. Причем рассказывала не стесняясь, во всех подробностях.

Наверное потому, что мы не были никогда любовниками. Хотя знали друг друга очень давно. Так давно, что стали просто друзьями, знающими друг о друге чуть больше, чем знают о нас другие.

Я больше молчал, потому что по утрам, в отличие от Ольги, не очень любил говорить. А Ольга тараторила без умолку, стараясь выложить как можно больше информации за те тридцать минут, что она стригла мои, уже седеющие, волосы.

Вот и сегодня она рассказывала мне завязку своего очередного романа.

– Ты ни за что не угадаешь, где я с ним познакомилась.

– Наверное, в музее народов севера, – предположил я.

– Ха, ха, – от души засмеялась она. – Не угадал. В платном туалете! Я бегала по магазинам, туфли себе к осени подбирала. Набегалась, и мне стало невтерпеж, а в женский – очередь. Я и зашла в мужской. Там мы с ним и познакомились. Вышли оттуда вместе. Он купил четыре бутылки пива, и мы с ним поехали к нему домой. Добирались полтора часа, с пересадкой на двух трамваях. Квартира у него огромная, но пустая, он только собирается туда переезжать. Мы на подоконнике пива попили, он газеток настелил на пол и меня туда. Я ему: «Ты что, обалдел? От газет весь зад черным будет. Лучше уж на подоконнике». Мы бутылки убрали, тут меня он и соблазнил. Вообще-то мне понравилось. Не хамло. Был нежным и ласковым, а когда стала уходить, дал десятку на трамвай.

– Не может быть, – съерничал я.

– Смеешься. Д смеяться тут нечего. Некоторые из вас «после того как», глотка воды из-под крана не дадут. А тут проводил до дверей, поцеловал и на дорогу денег дал. Да и вообще он мне понравился как мужчина. Сильный.

Через неделю, когда я опять ее спросил о том ухажере, она махнула рукой:

– Далеко к нему ездить. Да и мебели у него нет никакой. Я его бросила.

У нее в этот день вообще настроение было какое-то подавленное, в глазах слезы. Она промолчала всю стрижку.

Только когда я уже хотел уходить, она спросила меня:

Скажи, почему, когда мужчины знакомятся со мной, им надо только одно – как можно быстрее затащить меня в постель. Отчего так?

В глазах у нее стояли слезы. Но у меня тоже было плохое настроение, и я ей ответил:

– Ты знаешь, а когда женщины знакомятся со мной, то им надо только одно – как можно быстрее и как можно больше вытащить из меня денег. Почему так?

Она посмотрела на меня сначала сердито, а потом вдруг как расхохочется. Вытерла слезы и, закурив, сказала:

– Ты прав. Наверное, каждый хочет того, чего ему не хватает в его жизни. И ничего с этим не поделаешь.

Один раз она вышла замуж.

Мужем ее стал горький пьяница – нигде не работающий сосед. Как она мне сказала, ей было жаль смотреть, как он пропадает.

И она решила изменить его жизнь, а заодно и свою. Она боролась за него целый месяц.

Много работала. Брала даже работу по вызову, чего раньше с ней никогда не бывало.

Похудела. Стала озабоченной, задумчивой.

Я, чтобы поднять ее настроение, спросил как-то в шутку:

– Ну как, не надоела еще замужняя жизнь? Не завела себе любовника?

– Что ты! – замахала она на меня руками. – Что ты, я разве двоих потяну. Мне еле хватает сил мужа прокормить, а ты о любовнике. Какой уж тут любовник. Не до любовников мне сегодня. Не до них. Я жизнь изменить хочу. Понимаешь?

И взяла с меня за стрижку вдвое больше, чем обычно.

«Понимаю, – подумал я. – Но если так и дальше пойдет, то скоро ее услуги будут дороже, чем в салонах. Так она всех клиентов растеряет».

Но, слава Богу, этого не произошло.

Мужу ее, как выяснилось, не совсем нравилось, что к ней домой приходят мужчины, и она гладит их расческами. Он сказал ей об этом. Она стала ему объяснять, что это ее работа, что этим она ему же на хлеб зарабатывает. Чем больше мужчин, тем больше клиентов, тем больше денег.

– Понял? – спросила она его.

– Понял, – ответил он и дал Ольге в глаз.

Потом в ухо. И пошел спокойно на кухню допивать початую бутылку водки. Но допить он не успел.

Ольга не была бы Ольгой, если бы спустила это с рук. Она поднялась на ноги и, схватив в руки табурет, ворвалась на кухню. И у них началось побоище. Настоящая битва.

В итоге ее муж позорно ретировался в свою соседскую квартиру.

Ольга рассказывала, что потом он несколько раз пытался помириться. Просил прощения за побои. Но она его не простила. Не простила потому, что он избил не ее тело, а ее мечту.

Он измордовал веру в благородные поступки и в то, что, если сильно захотеть, можно изменить свою жизнь, какой бы эта жизнь ни была паскудной.

Вот она попробовала, и у нее не получилось.

Эх, как она заболела после этого.

Еле-еле выздоровела, и то только с помощью врачей.

Когда я уже достаточно оброс, а она полностью поправилась, я опять пришел к Ольге подстригаться.

Она была тиха и молчалива. Потухшие глаза.

Мне было жаль Ольгу.

И я от жалости, когда она уже заканчивала меня стричь, посоветовал:

– Тебе бы родить, Ольга.

– От тебя что ли?

От такого быстрого и колкого вопроса я смутился.

– Почему же от меня?

– А от кого? От моего соседа – пьяницы?

– Ну почему обязательно от пьяницы?

– А от кого? Где сейчас, в мои тридцать, найти нормального мужика? Нормальные мужчины все уже заняты.

– Ну почему же, есть те, которые не заняты.

– А если не заняты, значит ненормальные. Или тут, – она постучала себя по голове, – не в порядке, или тут, – она показала ниже пояса. – Но мне таких не надо. У меня уже такой был. Одни мучения.

– В каком смысле?

– Да во всех смыслах, – ответила она игриво.

Я почувствовал, что наш разговор развеял ее тоскливое настроение, и она затарахтела без умолку.

– И вообще, где вы, мужики? Одни воюют. Другие по тюрьмам сидят. Остатки пьют. Тех немногих нормальных разобрали. А я к этому «разбору» опоздала. Что мне остается?

– Что?

– Да, что?

– Ну, стать любовницей, например, кого– нибудь из того приличного мужского остатка.

– Любовницей? Нет. В любовницы я тоже опоздала. Чтобы сейчас стать любовницей, надо иметь возраст от семнадцати до двадцати. А мне почти вдвое больше.

И Ольга щелкнула ножницами.

– Ну и что же теперь тебе делать? – невольно вырвалось у меня.

– А ничего, жить.

– Жить?

– Да, просто жить. Работать. А главное, стричь мужчин и не только стричь… – игриво закончила она и подмигнула мне в зеркало.

Когда она меня постригла и стала укладывать волосы, я подумал: «Может, пригласить ее в ресторан на ужин?»

Пригласил.

И она согласилась.