Текст книги "Кара ледоруба"

Глава четвертая. Как заинтересовать симпатичного фантазера

Рассказывая Андрею о себе, Лена о многом умолчала. Не хватало еще откровенничать перед этим надутым павлином. Горностаев, в свою очередь, сообщил только о желании взойти на Белуху. Они долго молчали, поглядывая друг на друга, будто соревнуясь, кто первым заговорит.

Горностаев, достав из кармана монету, с деланным равнодушием предложил:

– Поскольку у нас нет взаимной симпатии, давай бросим жребий. Решка – возвращаешься, орел – доведу до озера.

Лена опешила. Полагаться на волю случая ей раньше не приходилось. Если на то пошло, она и сама как-нибудь доберется до озера. Но предложение резонное. Как ни крути, Андрей, в отличие от нее, в горах не первый раз, самоуверенности хоть отбавляй, а она его даже не поблагодарила. Правда, сам виноват, хоть и не сказал дурного слова, зато выразил отношение к ней куда обиднее: уничижительно улыбнулся. В этой улыбке, показалось ей, присутствовали снисходительность и высокомерие. Любой нормальный мужчина на его месте поинтересовался бы ее здоровьем и посочувствовал.

– Валяй, – обреченно согласилась Лена.

Монета, сверкнув на солнце, ударилась о камни, подпрыгнула и спряталась в траве. Первым к ней подбежал Горностаев.

– Орел, – улыбнувшись, известил он.

Лена взглянула испытующе. С ее точки зрения, им вдвоем следовало посмотреть, какой стороной монета взирает на голубое небо. Горностаев пожал плечами. Может, и соврал, подумала Лена, но настаивать на повторной попытке глупо и недальновидно. Да и приятно, что Горностаев, скорее всего, принял решение еще до того, как монета оказалась в воздухе.

Лена еще больше укрепилась в догадке, когда Горностаев предложил заняться ее экипировкой. Попросил разуться, обработал поврежденные ноги марганцовкой, на раздувшиеся волдыри наклеил лейкопластыри. Вытряхнув из рюкзака вещи, рассказал о правильной укладке. Придирчиво проследив за этой операцией в ее исполнении, поморщился, но промолчал. Помог набросить рюкзак на плечи, отрегулировал пояс и наплечные ремни. Поначалу Лена восприняла его опеку, как желание понравиться, но после нескольких километров убедилась, что идти стало намного легче, чем накануне, ей даже показалось, что рюкзак уменьшился в весе.

Шедший впереди Андрей поднимался неспешно, часто устраивал привалы. Лена подумала, что делает он это из жалости. Горностаев, будто разгадав ее мысли, остановился и добродушно предложил:

– Давай договоримся: в любом походе нет первых и последних. Идущий впереди должен ориентироваться не на себя, а на всю группу, и выбирать верный темп. Это не я придумал, таково правило. Если ведущий, как скаковая лошадь, мчится вперед, его ставят в хвост.

Следуя за ним, Лена мучительно размышляла, что делать дальше. Может, вернуться в Тюнгур? Если она присоединится к девушкам, неизвестно, как они к этому отнесутся. Лера уж точно не обрадуется. Но и сворачивать с пути обидно. О напрасно потраченных деньгах Лена не жалела, папа не жлоб, когда сказала, сколько нужно денег, извлек из кармана пиджака портмоне, выложил на стол нужную сумму и в шутку предложил: «Откажется от дурацкой затеи, добавлю столько же». Нет, нужно дойти до озера, а там видно будет. А как же Андрей? От мысли, что прямо сейчас расстанется с ним, у Лены сжалось сердце. Остановившись, она закашлялась, хрипло вдыхая в себя воздух. Горностаев подскочил к ней, стащил рюкзак, усадил на покрытый зеленым мхом камень.

– Ничего страшного, это от перенапряжения.

– Долго еще подниматься? – поинтересовалась девушка.

– С полчасика.

Спустившись с перевала, они миновали домики турбазы «Верхний высотник» и достигли озера. Прошли мимо большого дома, стоящего на сваях, с трубой на крыше, за ним, выше по склону, располагались еще две избы поменьше, возле которых торчали тонкие мачты.

– Метеостанция, – кратко объяснил Горностаев.

Лена замерла, ошеломленная невиданным зрелищем: две горы, подобно неумолимым стражам, охраняли широченный проход, за которым виднелась фантастическая белая громада.

– По центру обе вершины Белухи, – пояснил Горностаев. – Под нею знаменитая Аккемская стена, слева – пик Делоне.

– Откуда знаешь?

– Я здесь в первый раз, как и ты, – пояснил Андрей. – Слабо залезть в интернет?

Лена шумно засопела. Он прав, ей действительно ничего не стоило хорошенько изучить предложенный Кириловым маршрут. От того, что она в очередной раз накосячила, стало обидно. Даже картой горного Алтая не запаслась, лентяйка.

На берегу озера торчали таблички, запрещающие ставить палатки и разводить костры. Горностаев объяснил, что в конце озера, а точнее, в его начале, есть места для стоянок, которые называют верхними. Там Кирилов и остановился. Миновав пост МЧС и диковинные постройки в виде бочек, в которые, по словам Андрея, пускают на постой за отдельную плату, они увидели палатки всевозможных расцветок и конструкций. Ей подумалось, что к озеру съехалась вся страна. Она растерянно оглядывалась, не понимая как найти лагерь Кирилова. Вместо того чтобы помочь в поисках, Горностаев холодно предложил:

– Если захочешь повидаться, моя палатка будет вон там.

Указав на проплешину между зеленых лиственниц с двумя красными палатками посредине, он удалился. Лена недоуменно посмотрела ему вслед, не понимая, чем обидела.

***

Кирилов, увидев девушку, чуть не подавился кашей. Выпучив глаза, взирал на нее, как на дикобраза. Лера, отставив в сторону миску, издевательски пропела, подражая Вертинскому:

– Боженька, ласковый Боженька, что тебе стоит к весне глупой и малой безноженьке ноги приклеить во сне.

Таня, вскочив на ноги, громко возмутилась:

– Может, хватит хамить? Ей и без того досталось.

– Сядь, – негромко приказал Кирилов и продолжил, обращаясь к Лене, – я тебе русским языком объяснил, что в списках группы ты не значишься. Меня не волнует, что с тобой случится.

– А зачем предлагали купить новую обувь?

– И где она? Может, я ослеп? – ехидно осведомился Кирилов.

– Что же мне делать?

– Да мне по барабану! Можешь в озере утопиться, чтобы долго не мучится.

– Спасибо за дельный совет. Вижу, у вас богатый опыт.

Обида захлестнула Лену, ей почему-то казалось, что Кирилов только пугал ее в назидание остальным девушкам, чтобы не расслаблялись. Поразило и то, что девчата дружно потупились. Молчаливое согласие? Лена упорно переводила взгляд с одной на другую, но только Татьяна, виновато улыбнувшись, пожала плечами. Жалость к себе внезапно сменилась озлоблением. Она ничем Кирилову не обязана, пусть лопнет от собственной значимости. Лена произнесла роковую фразу, о которой впоследствии не раз жалела. Обращаясь к девушкам, многозначительно изрекла:

– Еще неизвестно, кому повезет.

Оставив группу Кирилова, девушка долго бродила, делая вид, что потерялась. Как только останавливалась возле какого-нибудь лагеря, к ней сразу приставали с вопросом: кого разыскивает? Лена, не краснея, врала напропалую, не больно заботясь о достоверности. Все версии сводились к тому, что она отстала от группы и не знает, что делать дальше. На нее внезапно свалилась куча комплиментов и предложений. Оказалось, что она солнышко, способное растопить Антарктиду, красавица и спортсменка, обаяшка и умопомрачительный типаж. Ее хватали за руку, настойчиво предлагали бросить якорь в классной компании. Один молодой парень, с всклоченными рыжими волосами и жиденькой бородкой, уговорил ее посидеть четверть часика возле костра, над которым на шампурах жарились куриные окорочка. От подгоревшей кожицы исходил потрясный запах, у Лены случился спазм в желудке. Она, согнувшись пополам, опустилась на землю. Сквозь навернувшиеся на глаза слезы глядела на обольстительные ножки, и тихонько икала. Перепуганный парень топтался подле нее, не зная, что предпринять, а потом с силой ударил ладонью по спине. Лена благодарно кивнула, не отводя взгляда от окорочков. Капли жира, падая на угли, шипели и вспыхивали бирюзовым пламенем. Парень, сняв с шампура ножку, протянул девушке. Она собиралась обглодать ее неторопливо, с достоинством, но не смогла совладать с коварным голодом. Бородач, озадаченный ее прожорливостью, предложил вторую ножку, с которой девушка управилась еще быстрее.

– Может, чаю? – жалобно предложил хозяин бивака.

Лена с трудом отвела взгляд от остатков курицы и поинтересовалась, нет ли салфетки. Смутившись, он достал из рюкзака рулон туалетной бумаги. Вытерев руки, Лена поблагодарила его, отметив про себя, что с едой лучше притормозить. Поднялась, сославшись, что хочет продолжить поиски своей группы, пообещала подойти позже. Ей показалось, что парень вздохнул с облегчением.

Проглоченные второпях куриные ножки заметно улучшили настроение. Растерянность уступила место радости и уверенности, что тут она не пропадет. Если на то пошло, где-нибудь да пристроится. Поднявшись выше по склону, девушка неторопливо прошла мимо поляны, на которую указывал Горностаев. Три палатки. Две красные, а третья – оранжевая. Его. Возле костра сидят туристы. Искоса взглянув на них, Лена не заметила Андрея. Казалось бы, чего проще – подойти, спросить, но хотелось, чтобы Андрей первым ее заметил. Направилась к соседнему лагерю, растерялась, услышав знакомый насмешливый голос:

– Девушка, немедленно вернитесь.

Оглянувшись, увидела Андрея с охапкой дров. Подойдя поближе, он кивком пригласил ее в лагерь. Среди сидевших подле костра туристов выделялся лысый седобородый мужчина, годившийся ей в отцы. Сухопарый, в армейской футболке. Бросались в глаза руки, непропорционально длинные, лишенные кончиков пальцев. Без ногтей они выглядели необычно и пугающе.

– Александр Алексеевич Подручкин, – представился он и спросил Андрея:

– Далеко ходил?

– Почти до «Верхнего высотника».

– Скоро вообще в округе дров не останется, – недовольно проворчал старикан и жестом пригласил Лену расположиться рядом. Освободившись от надоевшего рюкзака, она присела, с любопытством разглядывая остальных членов группы. В отличие от молодняка, наперебой приглашающего ее в гости, эта компания показалась ей степенной. Помимо Подручкина, двое солидных дядечек, бросающих на нее оценивающие взгляды без какой-либо рисовки. Единственной женщине, по прикидкам, за сороковник. Русоволосая, с округлым лицом и серыми большими глазами, вся такая домашняя, что поневоле возникал вопрос, как она здесь оказалась. Ей-то горы зачем? Взглянув на Лену с материнским участием, женщина поинтересовалась:

– С ногами швах?

– Ага.

– Не переживай, я медик, а заодно и жена этого разгильдяя.

С улыбкой она боднула головой Подручкина.

– Но-но, – деланно возмутился Александр Алексеевич. – Не подрывай авторитет.

Он взглянул на женщину с таким обожанием, что у Лены потеплело на сердце. Позднее она поражалась, каким образом среди множества палаток Андрей выделил лагерь взаправдашних альпинистов. Подручкин оказался бывалым спортсменом, покорил все семитысячники СССР. Во время восхождения на пик Коммунизма здорово обморозился, ему ампутировали кончики пальцев. На звание «Снежный барс России» не дотягивал, из десяти российских вершин в его послужном списке отсутствовали Белуха и Ключевская сопка, к чему он относился скептически, объясняя, что на почетное звание ему плевать, а на Белуху возжелал взойти исключительно ради супруги. Когда он предложил Наталье подняться на гору, она отказалась. Он долго уламывал ее, самым сильным аргументом, подействовавшим безотказно, оказался не слишком убедительный довод:

– Мы четвертак вместе отмотали, неужели тебе не хочется взглянуть на горы моими глазами?

Лена никогда бы не подумала, что Наталья Семеновна – хирург высшей квалификации. Эта чисто мужская профессия никак не вязалась с нею, типичной воспитательницей детсада, доброй, заботливой и душевной. Но когда она взялась за лечение ног Лены, та сразу вспомнила героиню Марковой из «Покровских ворот»: «Резать, не дожидаясь перитонита». Наложенные Андреем лейкопластыри она безжалостно отодрала, стерильной иглой проткнула волдыри, объяснив, что так они заживут быстрее, главное – не занести инфекцию. Обработала ступни какой-то противно пахнущей жидкостью и перебинтовала их.

– Про свои шикарные ботинки забудь, два дня будешь ходить в моей обуви.

Наталья Семеновна принесла из палатки босоножки на липучках.

– Получается, мимо Белухи я пролетаю?

Этот вопрос Лена задала неспроста, подслушала разговор Андрея с Подручкиным. Удалившись метров на десять от лагеря, они обсуждали маршруты восхождения на восточный, самый высокий пик. Говорили негромко, но Лена не пропустила ни слова: то ли слух обострился, то ли в горах особенная акустика.

– Андрей, давай совместно, – убеждал Александр Алексеевич.

– Вы даете, – удивился Горностаев. – Если хотите, поднимусь вместе с вами, а на следующий день повторю маршрут в одиночку.

– Глупости не комментирую, – парировал Александр Алексеевич.

Как поняла Лена, Андрей вознамерился покинуть палатку в середине ночи, причем без нее.

– Если бы ты знала, как я тебе завидую, – со вздохом призналась Наталья Семеновна. – Мне эта Белуха и даром не нужна. Поверь, у альпинистов мозги навыворот. Каждое лето – переживания, вдруг с Сашей что-то случится, а меня нет рядом. Между прочим, так и произошло на пике Коммунизма. Я бы ему пальцы сохранила.

– Советуете выбросить Андрея из головы? – поинтересовалась Лена.

– Тебе решать. Влюбленность и любовь не одно и то же. Далась тебе эта Белуха. Что в ней особенного? Алтайская красавица? Как по мне, Кижи куда живописнее, уговаривала мужа вместе туда съездить, не дался.

– Не знаю, – призналась Лена, – может, вы и правы. Мне кажется, что я Андрею обуза.

– Вот-вот, – живо поддержала ее Наталья Семеновна. – Мы пробудем здесь больше недели. Саша обещает много интересного. Присоединяйся к нам.

– Я подумаю, – пообещала Лена.

Ее одолевали сомнения: кто она для Андрея? Финт с монеткой ничего не доказывал. Особенно обидело то, что Горностаев даже не подумал предупредить о предстоящем штурме Белухи. Собирался слинять ночью, будто опасался, что она увяжется за ним. Детский сад.

К вечеру мужчины вернулись с рекогносцировки: изучали подходы к горе. Оказалось, что никто ночью покидать лагерь не собирается, но то, что рассказал Подручкин, повергло Лену в замешательство. Вся группа уйдет на восхождение утром, забрав две палатки. Чтобы Горностаев не парился насчет одиночного восхождения, на заключительном этапе штурма они поднимутся раздельно. На обратном пути заночуют на Томской стоянке, а Горностаев в тот же день спустится к озеру. Лена остается на хозяйстве, ей придется кантоваться в одиночестве два-три дня. Заодно и оставленные вещи посторожит.

Девушка из объяснений поняла только одно – ее бросают в одиночестве, а сами смываются. Настроение рухнуло. В сторожа она не нанималась.

– Злишься? – поинтересовался Подручкин.

– Нет, – сквозь зубы процедила Лена.

– Не обижайся. Поверь, впоследствии будешь вспоминать это путешествие, и удивляться. Все огорчения покажутся во—о—от такими.

Он продемонстрировал крохотный зазор между большим и указательным пальцами. Подручкин не ведал, что неприятности только начинались.

***

Лагерь опустел. Лена забралась в красную палатку, набитую пожитками ушедшей группы, попробовала их сгруппировать. Не получилось. Ну и не надо. Дрова – это хорошо. Развела костер, вскипятила котелок. Прихлебывая чай из кружки, сосала сгущенное молоко через дырку, пробитую в жестяной банке. Своеобразная компенсация. Как объяснил Подручкин, подъем на Белуху по классическому маршруту хоть и не увеселительная прогулка, попотеть придется, но особой сложности не представляет. Главное, чтобы погода не подвела. В любой момент может нагрянуть такая метель, что в двух шагах ничего не видно. С лавинами тоже шутки плохи.

– А как насчет несчастных случаев? – поинтересовалась Лена.

– Случаются, – признался Александр Алексеевич. – Насколько мне известно, народ чаще всего погибает из-за дурости.

Испытующе взглянув на девушку, заверил:

– Андрея это точно не касается.

– Я в горах не секу, – призналась Лена, употребив папино словечко. – Вы и сами видите.

– Не переживай, с его опытом Белуха – семечки. Не забывай обрабатывать ноги лечебным раствором, это не фабричное зелье, Наташа приготовила его по своему рецепту, испытал на себе, через два-три дня будешь порхать, как балерина.

Размышляя о тонкостях восхождения, девушка то и дело прикладывалась к банке с молоком и вдруг обнаружила, что та опустела. Лена удивилась, как сгущенка могла так быстро закончиться? Изучила этикетку. Четыреста граммов. Врут, собаки, наверняка недолили, а барыши в карман. Обращаться с претензиями здесь можно разве что к медведям, если водятся. А мишки, между прочим, обожают сгущенку. Вспомнив ролик на YouTube, как сибирский мужик угощал дикого медведя лакомством, да еще и дал ему щелбана по башке, Лена улыбнулась. Она, конечно, не косолапый, но сгущенку тоже любит. Вспомнив наставление Подручкина, девушка разбинтовала ноги и удивилась: ранки начали затягиваться тонкой розовой пленкой. Не соврал Александр Алексеевич, вполне возможно, что не так страшна и Белуха, как ей кажется. Успокоившись, она открутила крышечку с темно-коричневого пузырька и поднесла к носу. Запах тошнотворный, надо бы узнать, что Наталья Семеновна намешала в этот эликсир, спирт в нем точно присутствует. Обработав ваткой ноги, Лена собралась воспользоваться старым бинтом, но, вспомнив предостережения насчет инфекции, разорвала новый пакет. Сумку с медикаментами Наталья унесла, но и о Лене позаботилась.

Надев удобные и практичные босоножки, девушка задумалась. Может, зря приперлась на озеро? С точки зрения бывалых альпинистов, она выглядит смешно и несуразно. Но ведь с чего-то нужно начинать, можно подумать, Андрей прямо из детской коляски на пики полез. И нечего ему строить из себя профи. Придя к такому выводу, она окончательно успокоилась и сладко заснула. Солнце после стылой ночи с утренней изморозью, вспомнив о своей повинности, начало так пригревать, что Лене захотелось позагорать, но, подумав, решила не снимать футболку и спортивные штаны с начесом. И правильно поступила. Первым ее одиночество нарушил странный тип: худой и волосатый, лет тридцати, в монашеском одеянии.

Он издал непонятный горловой звук, а когда Лена, прищурившись, взглянула на него снизу вверх, поинтересовался:

– Мясо ели?

Девушка отрицательно покачала головой, пожалев, что топорик остался в палатке.

– Это хорошо, – задумчиво произнес неизвестный и задал очередной вопрос:

– Чувствуете вибрацию?

Лена осторожно повертела головой. Влипла. Никто ей не поможет. Лучше чудика не злить. С горячностью подтвердила:

– Еще как!

– Это хорошо, – повторил неизвестный и взглянул на нее благожелательнее. – Это последствия энергии двух миров: огненного и параллельного. Думаю, вы понимаете, о чем я говорю. У вас нездешнее лицо и ноги забинтованы. Вы очищаетесь, но медленно. Это потому, что забиты мусором энергетические каналы. Чувствуете бодрость? Это вливается благодатная энергия Белухи, но ваши чакры забиты. Вы получите горы, а крылья – потом. Будьте бдительны и осторожны.

Гость удалился, а Лена, проводив его пристальным взглядом, надолго задумалась.

Следующим визитером оказался рыжеволосый парень, угостивший ее курицей. Он приблизился неслышно, от звука его голоса Лена в испуге дернулась.

– А мы вас ждали, – вкрадчиво и укоризненно произнес он.

– Э-э-э, – выдавила из себя ошеломленная Лена.

В голову ничего дельного не приходило.

– Нашла свою группу.

Желтобородый недоуменно обозрел поляну.

– Все ушли на Белуху, – объяснила Лена, испытывая неловкость. – А у меня ноги.

Она указала на забинтованные ступни.

– Понятно, – обиженно произнес он и бочком неуверенно зашагал прочь.

До Лены дошло, что если и дальше будет валяться на виду, от гостей спасу не будет. Она залезла в палатку и, несмотря на духоту, выбралась из нее только под вечер. Своенравная каша вылезла из котелка и обиженно зашипела на объятых пламенем дровах. Обидно, что вместе с ней в огонь уползла и немалая часть тушенки. Поужинав остатками варева, Лена опять отправилась в палатку. Лежа в спальнике, долго не могла уснуть. Она впервые ночевала в одиночестве на природе, каждый шорох за тонкой тканью пугал ее, поджав ноги, девушка дрожала от страха.

Поутру, выбравшись наружу, долго оглядывалась, не понимая, что происходит. С неба сыпался ледяной, противный и мелкий дождик, возле палатки белел выпавший ночью снег. Наверху еще хуже, отстраненно подумала она, ныряя в теплый спальник, на покупке которого настоял Кирилов. Хоть какая-то польза от этого сморчка. Проснулась от жажды, нестерпимо захотелось пить. Лена поспешно стащила с себя кашемировый свитер, с трудом выпроставшись из спальника, вылезла из палатки. Солнце, отрабатывая утренний прогул, усердно пригревало, на берегу озера позировали туристы. Девушка, облаченная в белые шорты и синюю пуховку, снимала их на камеру мобильника. Надо бы и мне сфоткать окрестности, подумала Лена. Достав из рюкзака мобильный телефон, застегнула молнию на палатке и спустилась к озеру. Вид на Белуху оказался не столь впечатляющим, как возле метеостанции: гора не отражалась в воде. Вернувшись на полянку, с грустью отметила, что дров с гулькин нос. Ей оставили газовую горелку, но она по глупости не поинтересовалась, как ею пользоваться. Еще один прокол, а сколько их еще будет. Она вскрыла банку и съела ветчину в один присест, закусывая ее сухарями, поскольку хлеба не осталось. Под вечер, надев пуховую безрукавку, снова спустилась к озеру и начала прохаживаться вдоль берега, озабоченно поглядывая в ту сторону, откуда должен был прийти Андрей. Девушка понимала, что привлекает к себе внимание, но безвылазно торчать возле палатки надоело.

Подошедший к ней мужчина сразу понравился: умные карие глаза, тщательно выбритый подбородок, что редкость в здешних краях. Как заметила Лена, туристы в горах бритьем не заморачиваются. На груди фотоаппарат, причем не голимая мыльница, а дорогущий Nikon. Она давно хотела купить такую же камеру, но разорять отца не решалась.

– Кого-то ждете? – с участием спросил он.

Лена, не любившая откровенничать с посторонними, пожала плечами.

– Глеб, – учтиво наклонив голову, представился он. – Вчера мы вернулись с Белухи. Если хотите, могу показать фотографии, снятые на вершине.

– Вы альпинист?

– Можно сказать и так, но мне больше нравится термин горовосходитель.

– Скажите, за сколько часов можно подняться на Белуху?

Усвоив краткую лекцию Подручкина, девушка понимала, что задает глупый вопрос, ей захотелось проверить, как Глеб на него среагирует.

Мужчина внимательно взглянул на девушку, если и подивился ее наивности, вида не показал.

– За два-три дня можно управиться. Зависит от многих факторов, думаю, что буду точнее, если и вы перейдете к конкретике.

Выслушав сбивчивый рассказ Лены, он долго молчал.

– Я бы на вашем месте со спокойным сердцем отправился спать. Реально – завтра, и то ближе к обеду. Спокойной ночи. Если что, обращайтесь сразу к нам, – Глеб указал на зеленые палатки, тесно прижавшиеся друг к другу. – Баламутов не держим.

Посмотрев ему вслед, Лена подумала, что произнеси он напоследок: «Честь имею», она бы не удивилась. Чувствуется армейская жилка, никакой расхлябанности, шагает, будто на плацу. Надежный, с обручальным кольцом не расстается. Повезло девушке, вышедшей за него замуж. Докторша зрит в корень. С альпинистами лучше не связываться. Как вариант, самой заняться этим делом, чтобы сопровождать мужа: пусть в виде наказания переживает за супругу. От мысли, что очередную ночь придется мытариться в одиночестве, Лена расстроилась. Не о таком походе она мечтала, читая объявление Кирилова. Дождется Андрея, соберет манатки и свалит в Тюнгур. Горы не для нее, с этим надо смириться и не забивать голову глупостями.

От пережитых треволнений на Лену навалился такой крепкий сон, что проснулась лишь под утро, расслышав возбужденные голоса со стороны озера. Недоумевая, чего галдеть спозаранку, выбралась из палатки. Увидела на берегу возбужденных туристов. Глеб то и дело вскидывал фотокамеру. Лена неторопливо спустилась к ним и замерла, пораженная невиданным зрелищем. Обе вершины Белухи и соседствующий с ними пик Делоне будто явились из волшебного параллельного мира. Залитые ослепительным розовым светом, на фоне сумрачных предгорий они выглядели недоступными и величавыми. От восторга у Лены перехватило дыхание, а на глаза навернулись слезы. На равнине такую красотищу не увидишь.

Глеб, дружески подмигнув, произнес:

– Считайте, повезло. Таких моментов приходится неделями дожидаться.

– Жалко, что нет фотика, – призналась Лена.

– Если оставите электронную почту, перешлю снимки.

К палатке девушка вернулась в задумчивости, переполненная впечатлениями. Интернет, конечно, рулит, стоит щелкнуть мышкой, и на экране компьютера появится любой уголок планеты. Но ведь это обманка, пыль в глаза, ложное причастие. Если бы она не добралась до озера, картинка Белухи в интернете вряд ли бы впечатлила: красиво и не более. Другое дело, когда стоишь рядом с тем же Глебом и понимаешь, отчего он так просветлен и торжественен, будто находится в храме пред образами.

Позавтракав шоколадом, Лена сходила за водой к ручью, он впадал в озеро прямо из ледника. Вернувшись, тщательно убрала полянку от мусора, долго рассматривала газовую горелку в разобранном виде. Форсунка на четырех ножках, баллон и шланг. Вроде ничего сложного. Соединила конструкцию, открыла краник на баллоне. Услышав умиротворяющее шипенье, поднесла зажженную спичку к горелке. Фокус удался. Интересно, как бы на нее взглянули Андрей или Подручкин, если бы она поинтересовалась, как пользоваться этим нехитрым устройством?

Две кружки крепчайшего чая Лену не взбодрили. Беспокойство буравчиком вгрызалось в сердце – медленно, больно и неотвратимо. Сколько она себя ни убеждала, что отсутствие Андрея – не повод для тревоги, да и вообще, кто он такой, чтобы о нем переживать, буравчик саднил.

Ее опасения, что на озере к ней опять начнут приставать, не оправдались. Прохаживаясь по берегу, Лена искоса поглядывала на палаточные лагеря, отмечая девушек. Негусто. Интересно, кто из них собирается подняться на Белуху? Наверняка единицы. Остальные, такие же, как и она, искательницы приключений, предложи им тур по льготной цене в Таиланд, наверняка помчатся в ближайший аэропорт.

Фланирование по каменистому берегу таки принесло результат. Престарелый турист с пятилитровой пластиковой канистрой в руках осуждающе взглянул на нее, сгорбившись, косолапо потопал к ручью. Лена фыркнула, надо иметь кипучее воображение, чтобы заподозрить ее в желании подцепить попутчика. Она повернулась спиной, намереваясь пройти к посту МЧС, когда ее окликнули. Глеб, стоящий чуть выше по склону, указывал рукой на Белуху. Девушка, бросив взгляд на гору, недоуменно пожала плечами: ничего нового. Краешком взгляда зацепила одинокого туриста. Распознав пуховку, в которой Горностаев уходил из лагеря, устремилась ему навстречу. Они целовались так долго, что у Лены подкосились ноги. По пути к лагерю он ласково убеждал:

– Глупышка, никуда я от тебя не денусь.

***

Ночью они только тем и занимались, что выясняли, кто из них вредина.

– Надутый индюк, – ласково шептала Лена, покусывая мочку его уха.

– Гордячка, – не оставался в долгу Горностаев, целуя ее грудь разгоряченными губами.

– Выпендрежник.

– Злая и неблагодарная.

– Признайся, когда сказал, что у нас взаимная неприязнь, вправду так думал?

– Знал, что тебе это не понравится, поддразнивал, не хотел с тобой расставаться.

– Зачем монету бросал?

– Ты меня в штыки воспринимала.

– Я?

– Ага.

– Не говори глупости.

– Если я скажу, что ты мне понравилась, когда в первый раз раздел тебя догола, это тоже глупость?

– Врунишка. Сам же говорил, что я тебе по барабану, дилетантом обозвал.

– А ты меня дядей назвала, – с детской обидой проговорил Андрей.

– Не помню, – ответила Лена. – А хоть бы и так. Признавайся, ты ведь не тетя.

– Точно, – рассмеялся Андрей.

Раскаленные долгой сдержанностью и взаимным непониманием, они после ошеломляющей близости обменивались упреками, которые их еще сильнее раззадоривали и сближали.

Группа Подручкина вернулась в лагерь ближе к вечеру. Дружно решили – без праздника не обойтись. Когда Александр Алексеевич извлек из рюкзака тяжеленную бутылку шампанского, народ дружно возликовал. Скрутив с бутылки металлическую оплетку, Подручкин осторожно извлек из горлышка пробку. Раздалось негромкое шипение.

– Не гусар, не люблю стрелять пробкой, – признался Александр Алексеевич, разливая напиток по кружкам. – Предлагаю выпить за мою Наталью, умницу и отважную женщину. Ура!

Наталья Семеновна вопросительно взглянула на Лену. Они обменялись понимающими взглядами, на которые мужчины не обратили внимания.

Наутро дружной компанией сходили к часовенке Михаила Архангела. Одинокая и беззащитная, на фоне окружающих гор она выглядела, как крохотный островок святости, затерянный в каменном безжизненном ландшафте. Сложенная из кедровых бревен, с двухскатной крышей и упирающимся в небо крестом, часовня напоминала туристам о тех, кто навеки остался в горах. Разувшись, они вошли внутрь, на подоконниках, полках и стойках – церковные книги, на стенах иконы. У Лены разболелось сердце, когда увидела деревянные таблички с именами погибших альпинистов и бумажные смертные списки, обрамленные в рамки. Взглянув на медную табличку с надписью «Безвременно ушедшим», с фамилиями и именами четырех ребят и одной девушки, она побледнела. Ощутила почти физическую боль.

Хрипло вдыхая холодный воздух, Лена призналась:

– Извини, представила родственников этих ребят. Они ведь до сих пор их оплакивают.

– Неизбежные издержки альпинизма, – пожав плечами, ответил Горностаев.

Она поразилась, неужели ему не жаль тех, кто навеки погребен под снегом, у них даже могилок нет.

– Не думай, что я бесчувственный чурбан. Мне жалко этих ребят, но многие из них хотя бы знали, чем грозят горы, рисковали осознанно. Я это к чему? В ДТП ежегодно погибает во стократ больше людей, чем в горах. Как по мне, лучше умереть здесь, чем под колесами мажора или алкаша.

Лена зябко передернула плечами. Андрей будто на незримых весах взвешивает человеческие жизни, не понимая, что нет никакой разницы, при каких обстоятельствах погиб человек. Безвременная смерть – однозначно трагедия. Спорить не стала, но колючая зарубка в памяти сохранилась, как файл на жестком диске.

Лене не хотелось расставаться с Подручкиным и его командой, она едва сдержалась, чтобы не пустить слезу. Александр Алексеевич предлагал Андрею закончить поход вместе, но тот уперся: чем меньше группа, тем больше мобильности. Тем более что он лишними нагрузками Лену обременять не собирается, они преодолеют пустяшный перевал Каратюрек и спустятся к Кучерлинскому озеру.