Текст книги "Океанский ВМФ товарища Сталина. 1937-1941 годы"

По электрооборудованию. Заводы ХЭМЗ и «Электросила» значительно недовыполняют в 1940 г. постановление правительства № 145сс о поставках электрооборудования на строящиеся корабли. Частично не выполняет также постановление № 145сс завод «Электрик». НКСП просит обязать НКЭП покрыть в I квартале 1941 г. недопоставки заводов ХЭМЗ, «Электросила» и «Электрик» по постановлению правительства № 145сс и своевременно обеспечить строящиеся по программе 1941 г. боевые и вспомогательные корабли судовым электрооборудованием.

По приборам стабилизированных постов наводок (СПН). Для обеспечения сдачи четырех легких крейсеров проекта 68 и одного легкого крейсера проекта 26 (на Дальнем Востоке) в 1942 г. НКСП просит обязать НКТМ изготовить и сдать в 1941 г. 5 комплектов СПН. Несвоевременное изготовление Старокраматорским заводом СПН, как показывает опыт постройки легкого крейсера «В. Молотов», не дает возможности своевременно начать ходовые испытания и затягивает сроки сдачи корабля.

По судовой броне. При определении программы 1941 г. по большим кораблям (линкоры, тяжелые и легкие крейсеры) наиболее острым вопросом является вопрос обеспечения строящихся кораблей судовой тяжелой броней. В 1940 г. ожидаемый выпуск судовой, береговой и танковой брони по Ижорскому и Мариупольскому заводам НКСП составит 4445 тыс. т, в том числе выпуск судовой брони составит в 1940 г. 31 тыс. т (при фактическом выпуске в 1939 г. 11,3 тыс. т). Планом 1940 г. был предусмотрен выпуск судовой брони в 1940 г. в количестве 45 тыс. т. Недовыполнение плана по судовой броне частично объясняется дополнительной загрузкой броневых заводов в течение 1940 г. корпусами и башнями танков новых типов: по Ижорскому заводу – танков типа КВ и по Мариупольскому заводу – танков типа Т34. Изготовление брони для танков КВ и Т34, в значительной своей части совпадающей по толщинам с судовой броней, привело к загрузке металлургических агрегатов кузнечно-прессового и механического оборудования, ранее предназначавшегося для выпуска судовой брони. При намеченной программе выпуска танков на 1941 г. 550 ед. типа КВ и 1,5 тыс. ед. типа Т34 НКСП считает возможным максимальный выпуск тяжелой судовой брони в 1941 г. в размере 5456 тыс. т. Исходя из невозможности полного одновременного обеспечения всех строящихся кораблей необходимым количеством судовой брони, а также в целях форсирования постройки легких крейсеров, эсминцев, сторожевиков, тральщиков и подводных лодок, НКСП вносит следующие коррективы в представленный ранее план постройки больших кораблей:

а) в первую очередь обеспечить судовой броней легкие крейсеры проекта 68, исходя из сдачи в 1942 г. четырех легких крейсеров и в 1943 г. трех легких крейсеров; б) перенести спуск линкора «Советский Союз» на июнь месяц 1942 г., обеспечивая данный корабль судовой броней вслед за легкими крейсерами в первую очередь; в) сократить продвижение корабля и соответственно поставку брони в 1941 г. на линкор «Советская Украина», установив для него срок спуска на воду ноябрь 1942 г.), из двух линкоров проекта 23, заложенных на заводе № 402 (г. Молотовск), вести постройку в 1941 г. одного линкора (№ 102); д) форсировать строительство тяжелого крейсера «Севастополь» на Николаевском заводе № 200, обеспечивая его судовой броней и всеми поставками для спуска в июне 1942 г. В связи с этим сократить продвижение и поставку брони на втором тяжелом крейсере «Кронштадт» (ленинградский завод № 194), перенеся спуск данного корабля на IV квартал 1942 г.

НКСП считает, что для форсирования строительства легких крейсеров, эсминцев, сторожевиков, тральщиков и подлодок, а также для более эффективного использования судовой брони, необходимо установить определенную очередность в постройке больших кораблей, обеспечивая в первую очередь линкор «Советский Союз» и тяжелый крейсер «Севастополь».

Учитывая полную зависимость представляемых на утверждение сроков сдачи кораблей от своевременности комплектации главными, вспомогательными механизмами и вооружением, НКСП просит рассмотреть план на 1941 г. одновременно с планом обеспечения судостроительных и торпедных заводов оборудованием, полуфабрикатами и материалами.

Приложение: план НКСП на 1941 г. на 132 листах. Народный комиссар судостроительной промышленности СССР И. Носенко».

Кроме перечисленных кораблей, строящихся для ВМФ, в приложениях Носенко докладывает о ряде кораблей и катеров, строившихся для морских частей погранвойск НКВД, а также судах для морского и речного флотов и Главсевморпути. Всего в постройке на начало 1941 года кроме заказов ВМФ и НКВД, значилось два ледокола типа «Иосиф Сталин», 10 наливных судов, рефрижератора, 18 буксиров, четыре землечерпалки, 30 шаланд и барж. При этом руководство наркомата судостроения просило Сталина исключить из плана, в связи с полной загруженностью заводов военными заказами, строительство нескольких мелкосидящих танкеров, а также барж водоизмещением в 6 тыс. тонн, буксиров и ряда других судов.

На записке Носенко Сталин наложил следующую резолюцию: «Тов. Потапову. У нас было решено, как помните, чтобы Кузнецов и Носенко представили согласованный проект. Носенко представил отдельно, а Кузнецов молчит. Возьмитесь за это дело и дайте согласованный проект поскорее! И. Сталин».

Потапов – это, видимо, кто-то из рабочих секретарей или помощников в структуре ЦК ВКП(б), осуществлявший координацию между ведомствами И.И. Носенко и Н.Г. Кузнецова.

Что касается самой резолюции Сталина, то она весьма любопытна. Во-первых, сразу обращает на себя внимание уважительный, сдержанный и демократичный тон записки. Сталин не пишет: «я приказал» или «я распорядился». Он пишет, что на совещании «было решено» т. е. вопрос принимался коллегиально всеми присутствующими, в т. ч. И.И. Носенко с Н.Г. Кузнецовым. При этом самого Потапова Сталин призывает в свидетели принятого решения – «как помните». Далее Сталин пишет, что договоренность была о том, что оба наркома представят ему в обозначенное время согласованный между собой проект кораблестроительной программы. Но к его удивлению, наркомы между собой так ничего не согласовали. При этом Носенко все же представил свой вариант, с которым Сталин ознакомился и в который внес некоторые коррективы, а Кузнецов вообще затаился и не представил ничего. Сталин недоумевает почему наркомы не выполнили своего обещания по согласованию и в особенности, почему молчит Кузнецов. Именно поэтому Сталин просит Потапова «взяться за дело», т. е. заставить Кузнецова «подать голос» и представить свой вариант проекта, а кроме этого добиться уже от обоих наркомов обещанного ими согласованного проекта. При этом Сталин напоминает о том, что времени мало и действовать следует быстро и оперативно – «дайте согласованный проект поскорее». Скрытое раздражение в резолюции, несмотря на ее внешне демократичный тон, все же присутствует. Но это и понятно. Приняв общее решение на совещании и заручившись обещаниями обоих наркомов, Сталин считал согласование кораблестроительной программы уже решенным вопросом, но неожиданно выяснилось, что наркомы решать его и не собираются. Налицо вопиющая неисполнительность, чего Сталин терпеть не мог. Но он сдерживает свои эмоции, понимая, что в интересах дела лучше решить вопрос по-хорошему, не личным окриком и наказаниями, а через посредника, который, напомнив наркомам об неисполнительности, приведет их в чувство и те оперативно исправят свою ошибку.

Что тут сказать? Только то, что за данной сталинской резолюцией виден жесткий, требовательный, но, вместе с тем, умный и опытный руководитель, предпочитающий, если имеется возможность, достаточно демократичную, а не авторитарную форму руководства. Кроме этого, в данном случае Сталин проявляет себя и как умелый воспитатель, который подсказывает своим молодым наркомам их ошибки и «забывчивость» не лично, а через посредника, чтобы не травмировать их психологически и дать возможность реабилитироваться. Кроме этого в короткой записке Сталина видно главное – он никогда ничего не забывает и нацелен исключительно на решение конкретных государственных задач.

И здесь сразу же возникает вопрос. а возможно ли было, в условиях сложнейшей военно-политической обстановки 30-х годов, решение вопросов строительства флота без жесточайшей сталинской централизации, без его «ручного руководства» не слишком дисциплинированными наркомами, без его вникания во все нюансы и детали кораблестроительной программы? Думаю, что ответ в данном случае очевиден. Сегодня у некоторых любителей истории бытует мнение, что Сталин вообще допустил большую ошибку, приступив к строительству океанского флота, в столь неподходящее время. Ведь в 1938 году после «Мюнхенского сговора» и оккупацией Гитлером Чехословакии, было уже очевидно, что не за горами общеевропейская, а то и новая мировая война, закладка новых линкоров являлась огромной глупостью. Однако, оглядываясь назад на нашу историю, вспомним, а когда мы могли быть уверенными, что нашему государству не грозит война? Когда в окружающем нас государствах все было спокойно и гладко? Наш мир постоянно сотрясают какие-то катаклизмы и всегда есть вероятность начала новой войны. Если же всякий раз при очередном из таких политических катаклизмов откладывать свидетельство своего флота, то в этом случае мы никогда никакого флота не построим вообще. Разумеется, есть моменты, когда уже становится абсолютно ясно, что война вот-вот начнется, именно тогда следует прекращать все многолетние кораблестроительные программы, перераспределяя ресурсы в пользу наиболее необходимого. Но ведь именно так и сделал Сталин в 1940 и 1941 годах! Вот план военного судостроения на 1941 год, с утвержденными Сталиным коррективами: «По сравнению с представленным ранее планом внесены следующие изменения:

I. Дополнительно закладываются в 1941 г.: 4 эсминца проекта 30, 2 сторожевых корабля проекта 29, 11 подводных лодок IX серии типа «С», 2 подводных лодки XV серии (двухвальные).

II. Ускоряется закладка 4 эсминцев проекта 30 на Николаевском заводе № 200: вместо 1941 г. закладка будет произведена в IV квартале текущего года.

III. 3аменяется намеченная ранее закладка 7 быстроходных тральщиков проекта 59 (турбинных) закладкой 7 тральщиков проекта 53у (дизельных), что дает сокращение срока постройки на один год.

IV. Исключается из плана закладка 4 лидеров-эсминцев проекта 48 и одного ледокола-сторожевика для НКВД. Освободившиеся стапели занимаются указанными выше кораблями.

V. Исключается из плана 1941 г. закладка нового линкора на Балтийском заводе № 189 и переносится спуск на воду линкора «Советский Союз» с октября 1941 г. на июнь 1942 г. Одновременно с этим на Балтийском заводе дополнительно закладываются 4 подлодки IX серии. Итого, в результате внесенных изменений, снимается закладка 1 линкора, 4 лидеров-эсминцев и 1 ледокола-сторожевика и дополнительно включается в план закладка 4 эсминцев, 2 сторожевиков, 11 подлодок типа «С» и 2 подлодок XV серии. Дополнительная закладка в 1941 г. 19 новых кораблей и замена турбинных тральщиков дизельными дает возможность увеличить сдачу кораблей в 1942 г. на 15 ед. (в том числе 8 надводных и 7 подводных).

Да, программа создания Большого флота в 1940–1941 годах начала серьезно замедляться, причем не только по объективным причинам (перенапряжение у судостроительной промышленности), но и по субъективным (сознательное снижение темпов строительства кораблей). Но война была уже на самом пороге.

Впоследствии нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов сетовал, что следовало бы еще более решительно затормозить строительство Большого флота в предвоенное время: «Когда Гитлер в сентябре 1939 г. напал на Польшу, очевидно, следовало сразу решать, как быть дальше с этой программой. Строительство Большого флота мы могли продолжать прежними темпами, только будучи совершенно уверенными в том, что война начнется не скоро. Коль такой уверенности не было, а ее и не могло быть, дорогостоящую, отнимавшую массу ресурсов программу следовало немедленно свернуть. Мы не внесли такого предложения. Считаю это своей ошибкой. Изменений в нашей программе не последовало. Напротив, темп строительства даже нарастал, что влекло за собой колоссальные расходы на строительство военно-морских баз, доков, заводов и т. д. Так обстояло дело с «большой судостроительной программой». Уже после войны мне не раз приходилось слышать упреки: почему так поздно начали осуществлять эту программу, почему не свернули строительство крупных кораблей зразу же после нападения Германии на Польшу в сентябре 1939 г.? Строительство крупных кораблей начало свертываться весной 1940 г., но это еще не было кардинальным пересмотром программы. В тот период быстро увеличивалось производство всех видов наземного вооружения – пушек, танков и т. д. Металла и мощностей не хватало. В связи с этим и решили временно прекратить постройку линкоров и тяжелых крейсеров.

Коренной пересмотр программы произошел в октябре 1940 г., после чего стали строить лишь подводные лодки и малые надводные корабли – эсминцы, тральщики и т. д. Флоты получали их от промышленности, осваивали и вводили в строй вплоть до самого последнего мирного дня. Новые линкоры так и остались на стапелях. Война застигла нас на переходном этапе, когда страна фактически лишь приступила к созданию крупного флота. Наряду со строительством кораблей и военно-морских баз спешно разрабатывались новый Боевой устав, «Наставление по ведению морских операций» и другие важнейшие документы, в которых должны были найти отражение основные принципы использования военно-морских сил. К сожалению, с этим делом мы не успели справиться до конца».

В данном случае. Н.Г. Кузнецов фактически признается в том, что так и не понял всей широты и перспективности замысла Сталина относительно целей создания Большого флота, о чем мы уже писали выше. И это в высшей мере прискорбно…

История не имеет сослагательного наклонения и то, что произошло – произошло. Должен ли был Сталин более решительно остановить выполнение большой кораблестроительной программы перебросив все силы и средства на постройку новых танков и самолетов? С высоты сегодняшнего времени это кажется очевидным. Но тогда все виделось несколько иначе. Да и одномоментно остановить раскрученный маховик огромной судостроительной программы, значило внести неизбежный хаос во многие сферы народного хозяйства. Именно поэтому и сегодня среди историков нет единого мнения относительно своевременности, реальности и необходимости кораблестроительной программы Большого флота. Стратегически она была СССР просто необходима, что же касается конкретных тактических вопросов н ее выполнения, то все произошло, как произошло.

В 1939 году лучший советский поэт-маринист Алексей Лебедев посвятил созданию будущего океанского Советского флота ныне преднамеренно «забытое» стихотворение «Создатель флота». Посвящено оно Сталину. В стихотворении есть такие строчки:

 
…Клянутся командиры, уверяя,
Что Сталин вел эскадры по волнам.
Откуда он такие вещи знает,
Которые ясны лишь морякам?
 
 
А инженеры говорят: «Да что там,
Он должен знать искусство штурманов.
Но где же обучился он расчетам
Непотопляемости крейсеров?
 

Общеизвестно, что не ошибается только тот, кто ничего не делает. Да, Сталин временами ошибался, но он никогда не сидел сложа руки, а всеми силами строил великий океанский флот, способный защитить Советский Союз от любой опасности со стороны моря и вывести его в ряды великих океанских держав. Можно ли его за это осуждать?

А вот мнение о роли И.В. Сталина в создании Большого флота адмирала И.В. Касатонова: «И.В. Сталин, который активно занимался строительством флота, воспринимал многие вопросы однобоко, со свойственной ему внутренней убежденностью, непонятной для других. Из этой его убежденности не следовало, какой все же нужен стране флот. Ввиду чего в программах и планах отсутствовали целые классы кораблей (авианосцы, десантные корабли, транспорта, танкеры, другие суда вспомогательного флота), а также развитие инфраструктуры для флота. В процессе проектирования таких крупных кораблей, как линкоры и тяжелые крейсера, независимо от этапа проектирования, Сталин вмешивался в работы по проектированию, «уточнял» отдельные тактические характеристики кораблей в заданиях и в целом вносил этим сумятицу и неорганизованность, сеял у проектировщиков страх и неуверенность в своей работе. Во многом проектирование кораблей тормозилось тем, что разработанные оперативно-тактические задания утверждались на самом верху – в СТО, а квалификация руководителей в данном органе в отношении флота была сомнительна. Не было четкой концепции распределения строящихся кораблей по театрам. Тон в этом вопросе задавал сам Сталин. Для него главным было, чтобы проектируемый и строящийся одиночный корабль не был слабее кого-то… Положительным было то, что по всем направлениям проектирования кораблей проводились научные исследования, ставились опыты, организовывались различного рода испытания. Когда начиналось проектирование первого в Советском Союзе линкора, то проектировщикам и ученым необходимо было принимать необычные для предшествующего кораблестроения научно-технические и инженерные решения, поэтому разработка проекта сопровождалась большим количеством опытовых работ в области вооружения, энергетики, взрыво-пожаробезопасности, броневой и подводной защиты и других. Многие из них проводились в натурных условиях в море, на специально построенных сооружениях в натуральную величину. Развивая в широких масштабах научные исследования и опытовые работы в различных направлениях кораблестроения, специалисты в тоже время внимательно следили за развитием военного кораблестроения за рубежом, и не только для того, чтобы знать вероятного противника, но и в целях изучения иностранного опыта и новейших достижений в области военного кораблестроения».

Разумеется, адмирал И.В. Касатонов справедливо указал на недостатки в командно-административном методе руководства Сталиным строительством ВМФ. В принципе, именно так Сталин руководил и всем государством. До сих пор нет единого мнения относительно того, можно ли было вообще в тех условиях руководить и государством, и решать отдельные вопросы по-другому – демократическими и либеральными методами? Да, Сталин сосредоточил решение всех вопросов военного судостроения в своих руках. Но тому была объективная причина. Если бы тогда, в конце 30-х годов, он отпустил «вожжи» военного судостроения, то все погрязло бы в бесконечных совещаниях, согласованиях, межведомственных склоках и интригах. В результате этого к 1941 году мы вообще бы не имели никакого флота. Да, диктат Сталина в деле создания флота был, и, разумеется, был неизбежный для любого диктата субъективный подход, перегибы и ошибки. Были обиды пострадавших от сталинского диктата людей, которые впоследствии выплескивали свои эмоции на страницы мемуаров. Все это было. Но именно благодаря сталинскому диктату, в немыслимые сроки были созданы целые промышленные отрасли, построены мощные судостроительные предприятия, которые прямо «с колес» начинали строительство новейших кораблей от эсминцев до линкоров. Как здесь не вспомнить знаменитую фразу Сталина о том, что нам надо любой ценой пробежать за десять лет ту дистанцию промышленного развития, которую другие страны прошли за столетия, иначе нас просто сомнут! Именно поэтому используя диктат, Сталин и сумел сделать за отведенной нашей стране десятилетие немыслимое, благодаря чему. мы, собственно, сейчас и живем. Именно благодаря этому и был в кротчайшие сроки создан и флот, который приблизил час Великой Победы.

* * *

К началу Великой Отечественной войны Большой флот на морских просторах так и не появился, оставшись надолго несбывшейся мечтой советских адмиралов и И.В. Сталина. В целом, оценивая боевой состав советского ВМФ накануне Великой Отечественной войны адмирал И.В. Касатонов в книге, посвященной Н.Г. Кузнецову, пишет: «Из 533 заложенных в годы советской власти боевых кораблей к 22 июня 1941 г. были сданы флоту 312 единиц общим водоизмещением 243,2 тыс. т., а также 477 морских и речных боевых катеров различных типов. Вступили в строй 4 крейсера, 7 лидеров эсминцев (включая построенный в Италии «Ташкент»), 30 эскадренных миноносцев, 18 сторожевых кораблей, 38 тральщиков, 1 минный заградитель, 8 мониторов и 206 подводных лодок, в том числе 34 больших, 94 средних и 78 малых. В постройке к началу войны оставались 3 линкора и 2 тяжелых крейсера, 10 крейсеров (включая купленный у Германии «Лютцов»), 2 лидера, 45 эскадренных миноносцев, 15 сторожевых кораблей, 25 тральщиков, 6 мониторов, 10 сетевых заградителей, 10 больших охотников и 91 подводная лодка (по другим данным, 95 лодок), значительное количество боевых катеров, вспомогательных судов и плавучих средств общим водоизмещением около полумиллиона тонн. То есть, к началу войны флот получил реальное пополнение только в части подводных лодок и легких надводных кораблей, составлявших чуть более половины боевых единиц, предусмотренных программой 1933 г.

Адмирал Флота Советского Союза С.Г. Горшков в своей книге «Морская мощь государства писал о результатах деятельности И.В, Сталина по созданию Большого флота «В результате ввода в строй новых кораблей современных типов общее водоизмещение кораблей советского Военно-Морского Флота в период с начала 1939 до 1941 г. возросло по надводному флоту – на 107 718 тонн, по подводному – на 50 385 тонн. Только за 11 месяцев 1940 г. флот получил 100 различных боевых кораблей, главным образом эскадренных миноносцев, подводных лодок, тральщиков, торпедных катеров. В конце 1940 г. в постройке находилось еще 269 кораблей всех классов. Часть из них была построена в первой половине 1941 г. и приняла участие в Великой Отечественной войне. Корабли вооружались новыми артиллерийскими орудиями, приборами управления стрельбой, радионавигационным и другим специальным оборудованием.

Развивалась и авиация флота, которая лишь за один 1940 г. выросла на 39 %. Однако она оснащалась самолетами тех же типов, что и другие виды Вооруженных Сил. И если эти самолеты могли успешно действовать при нанесении ударов по целям на суше, то для выполнения боевых задач на море они были недостаточно приспособлены. Из-за малой скорости, ограниченной дальности полета и небольшой грузоподъемности самолетов ударная морская авиация не могла эффективно применять торпедное оружие по кораблям в море на большом удалении от своих аэродромов. Специальных же морских самолетов мы еще не имели. Слабыми возможностями в прикрытии кораблей в море от ударов с воздуха обладала истребительная авиация флота. Из-за ограниченного радиуса действий самолетов, слабого вооружения и малой продолжительности пребывания их в воздухе она не могла надежно прикрывать корабли в море даже на сравнительно небольшом удалении от своего побережья. Это существенно ограничивало использование основных сил флота в зонах досягаемости вражеской авиации. Значительно возросла мощь береговой обороны нашего флота, которая до 30-х годов оставалась на том же уровне, что и в первую мировую войну. Обновилась ее материальная часть и расширились районы боевого применения. Только в течение 1940 г. общее число батарей береговой обороны увеличилось на 43 %. В годы предвоенных пятилеток наряду со строительством кораблей, самолетов и совершенствованием их вооружения проводились и крупные организационные мероприятия».

Таким образом, накануне Великой Отечественной войны в Советском Союзе был создан, по существу, новый ВМФ, включавший четыре оперативных объединения: Северный, Балтийский, Черноморский и Тихоокеанский флоты, а также Дунайскую, Каспийскую, Пинскую и Амурскую флотилии. Всего к середине 1941 года корабельный состав ВМФ СССР насчитывал 3 линейных корабля, 7 крейсеров, 59 лидеров и эскадренных миноносцев, 218 подводных лодок, 269 торпедных катеров, 22 сторожевых корабля, 88 тральщиков, 77 охотников за подводными лодками и ряд других кораблей и катеров, а также вспомогательных судов. В постройке находилось 219 кораблей, в том числе 3 линейных корабля, 2 тяжелых и 7 легких крейсера, 45 эсминцев, 91 подводная лодка. В составе ВМФ находилось 258о самолетов всех типов и 260 батарей береговой артиллерии.

По боевым и эксплуатационным качествам построенные отечественные надводные корабли были на уровне аналогичных кораблей иностранных флотов. Они обладали достаточными скоростями, надлежащей защитой, высокой живучестью и непотопляемостью. На вооружении крейсеров и эсминцев состояли достаточно надежные дальнобойные артиллерийские системы. Новейшие корабли оснащались вполне современной отечественной техникой: системой управления стрельбой орудий главного калибра «Молния АЦ» и «Мина-7», приборами управления артиллерийским зенитным огнем (МПУАЗО) «Горизонт» (для крейсеров) и «Союз» (для эсминцев).

В целом флот представлял значительную силу, хотя и был разобщен по отдельным театрам. Вместе с тем, последующие события показали, что в составе флотов явно не хватало тральщиков и вспомогательных судов. Ни один из флотов, кроме Балтийского, не имел соединений морской пехоты. Силы и средства противовоздушной обороны были также еще весьма слабы. Хватало и проблем с новой техникой. Так серийное производство тех же систем управления артиллерийским огнем задержалось и к началу войны на многих кораблях их не было. Не являлась универсальной и не могла вести огонь по воздушным целям устанавливаемая на крейсерах и эсминцах среднекалиберная артиллерия, а разработанные и принятые на вооружение 37-мм зенитные автоматы 70К в массовом количестве стали поступать на флот лишь во второй половине войны. Что касается тральщиков, то они не имели на вооружении современных неконтактных тралов. Далеко не самыми скоростными были и используемые флотом торпеды, которые, кроме всего прочего, оставляли за собой хорошо различимый след, а сами подводные лодки не имели приборов беспузырной стрельбы, что их сильно демаскировало.

Не забывал И.В, Сталин о вложении финансов в расширение и модернизацию судоремонта. В 1940 году ВМФ СССР располагал 20 судоремонтными предприятиями: Кронморзавод, в Ленинграде, в Ораниенбауме, в Кронштадте, в Таллине, в Либаве, в Риге, в Архангельске, в Мурманске. Имелись плавучие мастерские: «Красный горн», ПМ-104 и ПМ-106, во Владивостоке, в Хабаровске, в Севастополе, в Николаеве, в Баку, в Киеве и Пинске. ВМФ располагал целой сетью мелких базовых мастерских, находившихся в распоряжении командиров объединений и соединений флотов, сыгравших значительную роль в поддержании сил флота в боевой готовности. Таких мастерских накануне войны в ВМФ имелось около 40 единиц. Значительные объемы работ по ремонту кораблей ВМФ выполняли предприятия гражданских министерств и ведомств по выделяемым для ВМФ лимитам. План судоремонта на 1941 год для предприятий ВМФ определялся весьма внушительным объемом в 165,4 млн. руб.

К 1939 году на новый уровень вышли и морские части пограничной охраны НКВД, находившиеся под непосредственным руководством ближайшего соратника И.В. Сталина – наркома НКВД Л.П. Берия. Судовой состав к этому времени был полностью обновлен, охрана морской границы осуществлялась под единым командованием, на должном уровне было обеспечено строительство и снабжение новыми кораблями морских частей пограничных войск. Следует отметить, что в отличие от РККФ, морские части погранохраны НКВД в период репрессий 1937–1938 годов понесли относительно небольшие потери в командном составе, а также особый отбор призывников, позволило морским частям погранохраны НКВД сохранить высокий уровень боеспособности. Кроме этого, решением Сталина и Берии с 1938 года по 1939 год морские части погранохраны были значительно увеличены по численности (общее количество пограничников было увеличено на 50 тысяч человек). В июне 1940 года было создано Ленинградское Военно-морское пограничное училище.

Линкор «Октябрьская революция»

В 1938 году на заводе «Судомех» в Ленинграде был заложен первый ледокольный пограничный сторожевой корабль проекта 52 «Пурга», предназначенный для охраны границы на Севере и у Камчатки. При водоизмещении в 4 тысячи тонн, корабль предполагалось вооружить 4 – 100-мм и 12 – 37-мм орудиями. Обладая повышенной прочностью корпуса «Пурга», не только могла сама ходить во льдах, но и выполнять функции ледокола. В апреле 1941 года «Пурга» была спущена на воду (из-за начавшейся войны вошла только в 1957 году). На 1939 год в состав морской пограничной охраны входило 13 морских пограничных отрядов, 5 пограничных отрядов, имевших дивизионы по 6 и более катеров, одна морская пограничная база, 2 отдельных дивизиона, 12 дивизионов речных катеров, 39 береговых морских комендатур, 248 морских береговых постов. Судовой состав насчитывал 11 сторожевых кораблей, 384 катера, 321 моторную шлюпку и более 17 тысяч командиров и матросов.

Несмотря на принятые меры, к 1941 году ВМФ не был до конца сбалансирован. И дело даже не в том, что в нем было мало тяжелых кораблей, проблема была в серьезной диспропорции именно «малого флота». Наряду с 270 торпедными катерами, которые имели весьма ограниченные задачи по использованию, и в таком количестве были просто не нужны, флот имел всего 68 морских охотников, которые являлись самыми «рабочими лошадками» войны (противолодочная оборона, несение дозоров, высадка десанта, охрана конвоев и т. д.). Кроме этого, большую часть ВМФ СССР составляли корабли, т. н. 1-го поколения, т. е. построенные в конце 20-начале 30-х годов, а поэтому уже существенно уступавшие по всем параметрам от более современных. Что касается кораблей т. н.2-го поколения, т. е. постройки второй половины 30-х годов, то их в составе ВМФ СССР было не так много.

Но, как говорится, не ошибается только тот, кто ничего не делает. Поэтому выполнение Большой кораблестроительной программы, при всех ее не недостатках, постепенно набирало нужный темп. Да, это происходило намного медленнее и сложнее, чем того бы хотелось, но главное – корабли строились и входили в боевой строй.