Текст книги "Афёра"

3

Полковник Воронцов с дамой удалились, скрывшись из вида за поворотом дорожки. Длинноволосый парень продолжал невозмутимо курить, искоса поглядывая на Алексея и явно предоставляя тому инициативу для продолжения разговора. Продолжать беседовать прямо здесь, стоя возле ограды чьей-то могилы и мешая изредка проходившим мимо людям, было очень неудобно. Макаров осмотрелся вокруг в поисках более подходящего для беседы места и на удивление быстро обнаружил то, что искал, буквально в десяти шагах.

– Присядем, – предложил он проследившему за его взглядом парню и, увидев в ответ едва заметный кивок, прошёл к стоявшей чуть в глубине, возле одного из надгробий, аккуратной и удобной скамеечке.

– Ну, порядок? Поехали? – спросил его молодой человек, сбросив прямо на траву, росшую возле могилы, жилетку и устроившись на ней. Он докурил наконец свою сигарету и теперь ковырял в зубах длинной зеленой травинкой.

– Поехали, – кивнул Макаров, усмехнувшись неизменно небрежному тону своего собеседника. – Задавать вопросы или ты сам сначала что-нибудь расскажешь?

– Не люблю докладывать, – с нескрываемым интересом изучая лицо Алексея, ответил парень, – тем более что тема слишком широка. Давай-ка лучше сразу – к прениям…

– Давай, – согласился Макаров. – Значит, ты сказал, что твой приятель поехал в Прибалтику во второй раз…

– Стоп, – перебил его Лушненко, вытащив травинку изо рта, – это не так. – И, встретив удивлённый взгляд Алексея, пояснил: – Ты не понял: Пашка ездил на Балтийское море много раз, в том числе, кстати, и со мной вместе… Это он в нашу, российскую, точнее, немецкую теперь, Прибалтику катался второй раз.

– Ясно, – не выказывая малейшей обиды за то, что его столь пренебрежительно и по столь ничтожному поводу перебили, сказал Макаров. – Но, в принципе, я это и имел в виду.

– Что имею, то и введу, – проворчал его собеседник. – Выражайся сразу точнее. – Он полуоткинулся на спину и опёрся на локоть. – Погодка сегодня классная, сейчас бы на природу…

– Да, неплохо бы, – согласился Алексей. Его не смущал не слишком почтительный тон молодого собеседника: опыт розыскника убеждал, что в разговоре с нужным по работе человеком он и только он должен подстраиваться под собеседника. Во всяком случае, если не хотел, чтобы беседа была безрезультатной. Результат зависел также от лаконичности и точности вопросов. – А почему твой приятель решил поехать в это место во второй раз? – руководствуясь скорее интуицией, чем каким-то расчётом, задал следующий вопрос Макаров. – Он ведь в тот же самый пансионат поехал, что и в прошлом году?

– О, вот это в точку, – неожиданно выразил одобрение проницательности собеседника длинноволосый парень. Кажется, Алексею в первый раз удалось угодить ему. – Вот об этом ты и должен был спросить сразу, это самый сильный вопрос, – продолжал хвалить его Дима. – В самую точку попал: Пашка действительно редко в одни и те же места ездил… Впрочем, ездил раньше – в Крым, в Гурзуф, – там ему очень нравилось, пока хохлы все Крымское побережье себе не хапнули. После этого там ловить нечего стало: наших мало приезжает, женщин особенно, а у хохлов «бабок» нет на отдых. Скучно… – После неожиданного словесного извержения Лушненко (тоже, судя по фамилии, хохол, но местный, московский) немного помолчал, снова закурив и задумчиво глядя мимо Алексея. – Так вот, Пашка редко в одних и тех же местах отпуск проводил: с одной стороны, редко где нравилось – он мужик с запросами, а с другой стороны – родители-то «шишки», выбор был. – Дима искоса глянул на Алексея: – Ситуация понятна?

Макаров молча кивнул: «ситуация» была понятна и даже нравилась, так как в тоне его собеседника отчётливо ощущались теперь доверительные нотки. Вопрос действительно был удачен.

Заметив кивок Алексея, длинноволосый снисходительно улыбнулся:

– Давай спрашивай дальше.

– Что же именно погнало твоего друга второй раз подряд в тот же самый санаторий и… – «привело его к гибели» – хотел сказать Алексей, но не успел, потому что Дима снова оборвал его буквально на полуслове:

– Пансионат «Янтарный залив», – счёл он нужным поправить капитана.

– Ну, пансионат… – Макаров недовольно поморщился. – А ты зануда… Не из-за от личного же обслуживания твой приятель отправился в этот самый «Янтарный залив» второе лето подряд. На что ты намекал, когда похвалил меня за мой удачный вопрос?..

Снова успевший закурить очередную сигарету собеседник Макарова помолчал. Словно собираясь с мыслями, он сидел, опустив голову, и не спеша покуривал. Наконец, словно приняв какое-то решение, отшвырнул сигарету прочь и повернулся к Алексею.

– Не люблю высказывать предположения, – хмуро заметил он. Макарову показалось, что Дима прекратил игру, в которую играл до сих пор. – Может, все это туфта, откуда я знаю (Макаров внимательно следил за лицом парня, заметив, что внутри него происходит какая-то борьба)… А эта тётка его, шиза, – внезапно зло усмехнулся он и передразнил ушедшую с полковником Ларису Тимофеевну: – «Не может быть, чтобы Павлик напился и в воду полез…» Видела бы она своего Павлика в положении «риз»… Не понимаю, откуда такие дуры берутся… А я, идиот, болтанул случайно… Ты вроде парень ничего, свой, – попробуй, может, чего и поймёшь в этом деле. Скажу тебе кое-что, так и быть, – добавил он многообещающе, доставая новую сигарету. – Дуре этой намекнул, что не верю, будто сам Пашка утонул, – чисто для смеха, чтоб подтравить, – а она уж теперь с вас небось не слезет…

– Ну и почему же все-таки твой друг туда поехал второе лето подряд? – вернулся к своему вопросу Макаров.

– Захотелось очень, рассекаешь? – усмехнулся его трудный собеседник и выдержал многозначительную паузу. – С бабой там одной Пашка должен был увидеться. Вновь. – Дима снова сделал паузу, во время которой быстрым движением руки закинул за спину длинные пряди светлых прямых волос. – И не просто увидеться. В прошлом году он познакомился там, на Балтике, с одной… Он сам мне рассказывал. Про это вы можете и у тётки его узнать, с ней он тоже делился. Главное позже, но сначала все-таки – про эту его бабу, а то ничего не поймёшь. Она его лет на пятнадцать старше, во всяком случае, Паша так говорил.

– А ты вместе с ним в прошлом году не ездил? – решился перебить парня Макаров.

– Нет, кореш, у меня летом теперь дел невпроворот, во, – провёл тот ребром ладони по горлу. – Работы много, «баксы» сами в руки идут.

– А где ты работаешь?

– Много будешь знать – скоро состаришься, – усмехнулся Дима. И, почувствовав досаду Алексея, снисходительно добавил: – Ладно, не обижайся, шучу… Нет никакого секрета, я в Строгановке учусь, а с весны обычно на реставрации церквей подрабатываю. Сейчас религия в большой моде, работы навалом и платят круто, так что, сам понимаешь, грех упустить шанс… Ну, ладно, мы ведь не об этом с тобой собрались базарить, так?..

– Так, – кивнул Алексей. – Давай о главном. Ты эту его женщину видел?

– Эльку-то, то есть Элину? Видел я её – правда, только на фотках, которые Пашка с собой привёз. Вроде ничего, симпатичная баба, но по фотографии судить трудно – тоже ведь художественное произведение, зависит от того, какой мастер делал. Вот если бы её в натуре увидеть, – Дима произнёс это слово с ударением на первый слог, в знакомом Алексею с детства дворовом московском стиле, – да ещё утром, после того, как проснулась после бурной ночи!.. – Он хохотнул.

– Ясно, значит, есть фотографии…

– Есть, есть, радуйся, его тётка их обязательно найдёт и вам презентует. На мой взгляд, Элина эта баба ничего: у Пашки вкус был не плохой.

– Значит, она красивая?..

– Общепринятый стандарт красоты. Сам посмотришь фотографии и решишь. Я бы хотел взглянуть на неё живую, но, в отличие от тебя, у меня такой возможности теперь, после Пашкиной смерти, скорее всего не будет.

– А кто она такая? – решил вернуть разговор в конструктивное русло Алексей. – Павел рассказывал тебе что-нибудь?

– Ещё бы, откуда я узнал-то?.. Ну, у неё двое детей, она их с собой привозила туда, а муж – военный, командир большой, откуда-то из провинции. Её сапог законный каждый год в августе с детьми в «Янтарный залив» отправляет, сам летом в отпуск вроде идти не может, учения или что… Вот дружок мой, как у нас говорят, на ней, этой Эльке, здорово приторчал…

– Влюбился, что ли?

Дима крутанул головой, и пряди волос снова упали на лицо, так, что их опять пришлось поправлять.

– Ну, можно сказать и так.

– И что там у них получилось, у твоего Пашки с этой женщиной в прошлом году?

– Секс, – односложно ответил Дима. – И видно, несмотря на провинциальность дамочки, весьма высококачественный, раз Пашка второй раз подряд туда отрядился.

– Понятно. Но почему это дало тебе повод заявить его тётке, будто не веришь, что он утонул, так сказать, без чьей-либо помощи?

Длинноволосый собеседник Алексея ухмыльнулся.

– Да хотел эту дуру немного подразнить, посмотреть, как она будет дёргаться и воду мутить. Это ж одно удовольствие.

Макаров покачал головой.

– Мне кажется, ты что-то недоговариваешь.

Лушненко помолчал, пристально глядя в глаза Алексею.

– Тебе могу сказать и ещё кое-что. Там вот что ещё было: эта женщина, военного жена, в прошлом году купила себе у местного умельца ожерелье или бусы – не знаю точно, как это назвать – очень дорогая вещичка. Там золота много наворочено и янтарь крупный такой, тёмный, камни один к одному подобраны – короче, красиво и дорого. Но самый писк, по словам Пашки, – из белого, королевского, как его называют, янтаря. Сравни: тот, что она себе купила, – за три штуки идёт…

– Долларов?

– Ну естественно, что не деревянных… Ты слушай дальше, королевский же, говорят, может потянуть и до десяти.

– Неужели?

– Точно. Пашка говорил, а он в ювелирных вещичках толк знал. Семейные традиции, понимаешь; и у предков кое-что имелось. Но самое-то интересное дальше, пока я, считай, ничего и не сказал. Баба эта, Элина, Пашку так очаровала в прошлом году, что он заказал тому мастеру, который эти дорогие штучки делает, такие бусы к этому лету. Из королевского, для Эльки, в подарок.

– Значит, он взял с собой очень большую сумму?

– У него, конечно, таких «бабок» не бывает, но он взял у меня четыре куска – мне как раз за одну работу выплатили… Ещё, думаю, он у тётки своей подстрельнул, у неё тоже деньги водятся, и она ему сочувствует.

– А она знала про его намерение купить ожерелье?

– Не знаю. Да он и без этого мог у неё денег одолжить, в разумных, конечно, пределах.

– Сколько это – в разумных?

– Ну, тысячи три-четыре. В общем, друг, Элине Пашкиной светил в этом году за двадцать четыре ночи удовольствия очень приличный приз, а вот удалось ли ей его заработать и получить, не знаю.

Макаров покачал головой.

– Да уж, точно, приличный. А ты, кстати, не знаешь, когда тело Павла привезли в Москву, оставались ли при нем или в его вещах какие-то деньги?

Вопрос, однако, был явно не по адресу, и собеседник Алексея не преминул это отметить.

– Не думаю, чтобы что-нибудь уцелело; но это уже ваша работа, сударь, – сказал, усмехнувшись, Лушненко.

4

У ворот кладбища Алексей Макаров уже почти по-приятельски хлопнул на прощание Диму Лушненко по плечу и, услышав от него небрежное: «Давай, сынок, с Богом…», огляделся по сторонам. Белая «волга», на которой они с Воронцовым приехали сюда, виднелась на стоянке недалеко от выхода, что обрадовало капитана: беседа его с другом погибшего Павла Гостенина несколько затянулась, и не удивительно было бы, если б начальник отдела уехал по неотложным делам, не дождавшись его возвращения. К счастью, этого не произошло, и Алексею не надо было добираться обратно в управление на метро.

– Я вас несколько задержал… – начал Макаров, открыв дверцу машины, но расположившийся на заднем сиденье Воронцов только махнул рукой.

– Лезь сюда… Я недолго ждал, только успел перекурить. Пять минут назад расстался с Ларисой Тимофеевной. Хорошо, что зять наконец хватился тёщи и прислал машину, а то не избежать бы тебе её расспросов, – усмехнулся Воронцов. – С тебя за вредность, – пошутил он, – хотя твой подопечный тоже не подарок – толком ничего женщине не рассказал, только взбудоражил её зря, а потом набрал воды в рот. Тебе-то он сказал что-нибудь важное или так и ёрничал до конца?

– Да все было, – ответил Алексей неопределённо, не желая обсуждать парня, с которым только что распрощался. Дима напомнил ему кое-кого из давних, школьных ещё друзей, которых Макаров когда-то очень любил, несмотря на все видимые недостатки.

– Ну что же… Своеобразный товарищ. И почему достойная дама терпит его выходки, не пойму… Как ты думаешь? – пытался добраться до сокровенных мыслей подчинённого полковник.

– Не знаю. Но, кажется, я смогу его понять, – сказал Алексей.

– Так-так, интересно, – откликнулся Воронцов, и глаза его засветились искренней заинтересованностью. – Вижу, не зря тебя с ним наедине оставил. Я как чувствовал, что ты быстрее найдёшь с этой лохматой колючкой общий язык…

– Ну, это, пожалуй, сильно сказано, качнув головой, попробовал возразить Алексей.

– Сильно или слабо – не важно; давай, выкладывай по порядку все, что удалось узнать. Что Лушненко знает о делах погибшего приятеля? Что его заставило сказать, будто он сомневается, что в смерти Павла никто не виноват?

Алексей снова покачал головой и усмехнулся.

– Вы, Анатолий Фёдорович, как обычно, слишком преувеличиваете мои скромные достижения, – сказал он. – Что же касается Ларисы Тимофеевны и её взаимоотношений с Димой… Довольно много есть на свете людей, которые стараются как можно дольше удержать свою молодость и средства для этого ищут в общении с молодёжью, в интересе ко всему тому, чем интересуются они. Юнцы же либо используют их в своих целях, либо смеются над ними и отвергают, как этот Пашин товарищ его тётку.

– Ладно, с этим ясно, – недовольно крутанул крепкой стриженой головой на короткой сильной шее полковник, – у тебя, я вижу, способности к аналитическому мышлению, подумай об академии. А пока давай-ка мне лучше то, что ближе к нашей с тобой практике, ближе к «Янтарному заливу». Тебе туда скоро ехать, и там, лёжа на песочке, достроишь свои философские концепции… Что тебе удалось от этого лохматого наглеца узнать, и какие у нас с тобой перспективы?

Алексей подумал несколько секунд.

– Из двух вопросов начну с последнего: перспективы далеко не безоблачные, как виделось нам с вами вначале.

– Что такое? – удивился Воронцов.

– Может быть, подозрения тётки и не напрасны, – лаконично ответил Макаров.

Воронцов выжидающе смотрел на него, не произнося ни слова.

– Судите сами, – продолжил Макаров, словно размышляя вслух. – Во-первых, Павел поехал в этот пансионат второе лето подряд, хотя обычно каждый год менял место отдыха. И все якобы из-за того, что у него возник там прошлым летом какой-то очень уж притягательный курортный роман. И эта привязанность к воспоминаниям настораживает: она характерна скорее для романтически настроенных женщин, мужчины же быстро забывают временные приключения, находя новое, более интересное.

– Да, согласен, – подтвердил полковник. – Эта мысль и мне не даёт покоя: не могло обычное курортное увлечение привести к такому трагическому исходу. Лариса Тимофеевна мне рассказала об этой женщине, Элине, и желании Паши встретиться с ней вновь; она-то, естественно, чисто по-женски и именно в силу своего романтического видения жизни верит как раз в то, что её племянника прикончили из-за этой красотки. Но мы-то с тобой должны смотреть на вещи иначе, хладнокровнее.

– Как Дима Лушненко? – усмехнулся Алексей.

– Подловил, – кивнул Воронцов. – Один-ноль в твою… Но факты таковы: вся любовь Паши Гостенина и его Элины должна была непременно благополучно закончиться. Залог тому: его возлюбленная имеет семью и мужа, занимающего достаточно солидное положение, сам Паша оставил дома, на попечении родственников, беременную жену на сохранении. В общем, обоим влюблённым не с чего было настолько терять голову, чтобы это могло привести к трагедии. Так что первый из приведённых тобой фактов пока ни о чем не говорит. Извини, но я даже почему-то думаю, что Павел что-то тут нахитрил и поведал тётке о своём романе лишь для того, чтобы та помогла ему преодолеть сопротивление родителей и уехать. Ты же знаешь, что его родители были против этой поездки в связи с состоянием жены?

– Да, – произнёс Алексей задумчиво. Сказанное Воронцовым действительно звучало очень убедительно, в его словах чувствовалась жёсткая логика. И самое главное, все эти доводы, отрицающие связь смерти Гостенина с его «пляжным» романом, давно крутились в голове у самого Макарова и не были столь уж новыми для него: действительно, покойник был большим гулякой; вполне возможно, что торчать в Москве все лето возле больной жены ему было невыносимо, и он мог выдумать какой-нибудь предлог. И тридцатисемилетняя женщина вряд ли могла год спустя столь пристально приковывать к себе внимание молодого повесы… Но тогда и логическая цепочка, едва успевшая выстроиться и включающая всего три по-своему интригующих звена: далёкая, доступная лишь раз в году любовница – драгоценный подарок – загадочная гибель в море, – эта цепочка рвётся на первом же звене. И все-таки оставались факты, которые не вписывались в общую схему, столь наглядно обрисованную полковником, и беспокоили Алексея.

– Ну, чего замолчал? – тронул Алексея за колено, отрывая от размышлений, Воронцов. – Готовая версия рушится? – Макаров поглядел на начальника: определённо, тот словно читал его мысли. – Но ты же, кажется, ещё не рассказал мне все до конца. Что ещё ты узнал от этого… – полковник покрутил в воздухе пальцами, подбирая нужное слово, – ну, от своего нового знакомого, скажем. Что интересного?

– Лушненко сказал, что в прошлом году любовница Паши купила себе на отдыхе очень дорогое ожерелье – якобы за три тысячи долларов, из янтаря в золоте…

– Так, интересно…

– А в этом году Павел, очевидно, узнав прошлым летом о её любви к таким вещицам…

– Ну, допустим, это не секрет: дорогие украшения любят все женщины.

– …Решил шикануть: подарить ей ещё более дорогое. Из ещё более ценного сорта янтаря. Дима сказал: стоимостью до десяти тысяч.

Воронцов задумался.

– Может быть, это блеф?

– Что?

– Ну хвастовство, фанфаронство?

– Нет, вряд ли, – отрицательно покачал головой Алексей. – Павел взял у Димы на эти цели четыре тысячи…

– Интересно. А у него откуда взялась

такая сумма?

– Судя по всему, для него эта сумма не столь велика, как для нас с вами. Он реставратор и говорит, что за реставрацию церквей сейчас хорошо платят.

– И все равно, такие деньги… – недоверчиво качнул головой полковник.

Макаров пожал плечами.

– Я думаю, что Дмитрий не солгал. Он ещё сказал, что Паша взял тысячи четыре у Ларисы Тимофеевны.

– Это надо будет проверить, – отметил Воронцов. – И вообще узнать, сколько у парня с собой было денег и сколько осталось, когда тело доставили в Москву. – Вытащив из внутреннего кармана пиджака ручку, полковник быстро пометил что-то в блокноте. – Это я беру на себя. И по поводу украшения постараюсь узнать – кто его мог изготовить, такое дорогое, и продать частным образом. Дорогие ювелирные изделия могут и не вывозиться без разрешения, особенно поездом, там ведь две границы… Что-нибудь ещё важное Дмитрий говорил?

– Нет. Самое важное – именно эти два обстоятельства: деньги, большая сумма, которую наш курортник взял с собой туда, и дорогостоящее украшение: существует ли оно на самом деле?

За разговором с полковником Алексей и не заметил, что они практически уже доехали до здания министерства. По просьбе полковника шофёр остановил машину у тротуара вблизи станции метрополитена.

– Дальше, – сказал Воронцов, – будем действовать так: я займусь подготовкой необходимой тебе информации, а ты поезжай домой собираться. Завтра с утра у тебя самолёт, последние инструкции – непосредственно перед вылетом. Давай-ка прикинем, что тебе будет нужно, кроме информации по ожерелью, фотографий Элины, денег… Кстати, провоз валюты через границу ограничен, я разберусь в правилах и после тебе сообщу, – он сделал быструю пометку в блокноте, – может, пригодится?

– Анатолий Фёдорович, нужно бы ещё проверить списки отдыхающих за прошлый и нынешний год, – сказал Макаров.

– Поискать эту женщину? – догадался Воронцов.

– Да, хотелось бы выяснить, была ли она в этом году в «Янтарном заливе».

– Попытаюсь к твоему отъезду успеть, – ответил полковник, снова делая пометку в своём блокноте. – Но, возможно, ты её найдёшь быстрее.

– ???

– Да-да, может быть, она ещё там: путёвка в пансионат обычно даётся на двадцать четыре дня, во всяком случае, меньше двадцати, кажется, не бывает, – сказал Воронцов. – А Гостенин поехал туда когда?..

– Кажется, недели две с небольшим назад… Кстати, а до какого числа у него была путёвка?

Воронцов покачал головой и усмехнулся.

– А вот это, Лёша, извини меня, вопрос лишний. Паша ездил отдыхать без путёвок, всегда. Сам подумай, зачем ему путёвка? Один звонок из Москвы – и получите номер «люкс», молодой человек. Причём на столько дней, на сколько сам изъявит желание. Кстати, я уже успел придумать, в качестве кого направить тебя в посёлок, где находится этот «Янтарный залив», – полковник хитро подмигнул Алексею.

– И кем же я буду на этот раз, интересно?

– Страховым детективом.

– Кем-кем?

– Сыщиком от страхового агентства.

– А что, бывает такая должность?

– А ты что, сомневаешься?

– Вообще-то видел такое в западных фильмах, просто не знал, что это теперь и у нас существует.

– Ещё как существует, – рассмеялся полковник. – Будь уверен. Сегодня наведу все необходимые справки, а завтра, перед отъездом в аэропорт, получишь документы.