Текст книги "Сегодня, 2000 лет спустя… Стихи"

Сегодня, 2000 лет спустя…
Стихи
Владимир Симонов

Литературный редактор Оксана Мурга

Фото на обложке Владимир Симонов

© Владимир Симонов, 2023

ISBN 978-5-0060-6481-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Стихи 1998—1999 гг.

«Песня новая…»

 
Песня новая
ветра вечного —
ничего нет готового
до первого встречного.
 

«Я в полете, как радуга…»

 
Я в полете, как радуга,
я летаю, как птица,
я у Бога за пазухой,
я в его колеснице.
 
 
Что случится – неведомо,
что прольется – осознанно,
новой песнею, ведами
будет признано, познано.
 
 
Заново приду,
заново любя,
заново влюблюсь,
в заново – себя.
 

«Очень тонкая грань…»

 
Очень тонкая грань
между именем – отчеством,
между смертью – Любовью,
проклятьем – пророчеством,
между песней и криком,
ползаньем – полётом,
пиками – спадами,
приземленьем – взлетом.
 

«Я не верю…»

 
Я не верю,
не думаю,
наслаждаюсь невидимым.
 

«Бесшумно «как…»

 
Бесшумно «как»,
без смысла «где-то»,
бесперспективна суета
жизни
и этого куплета,
молитва наша – Красота.
 
 
Тогда и радуга,
и звезды,
и солнечный зеленый лист,
цветы, Женщина, —
просто-просто —
окрылись!
Замахай!
Взлетай!
Молись!
 

«Уничтожение…»

 
Уничтожение
ни «до», ни «после»
просветления,
в момент зачатия
уничтожение
от горения,
рождение
нового мгновения
другого пения.
Божественного?
Какие тут сомнения!
 

12 июня 1998

«А будет только так, как будет…»

 
А будет только так, как будет,
а было только так, как есть,
не поощрит,
и не осудит,
пошлет свою благую весть:
что ты есть ты,
что Бог есть ты,
если в труде,
средь Красоты;
чтобы проверил все доспехи,
и, собираясь в новый путь,
принял, как счастье
все помехи,
новые вехи, новую суть.
 

30 июня 1998

«От жены, как от Любимой…»

 
От жены, как от Любимой,
от весны, как от начала,
от реальности незримой,
как от нового причала.
 
 
Уходить, чтоб возвращаться,
улететь, чтоб раствориться,
чтобы больше не встречаться —
чтобы слиться.
 
 
PS:
От нетерпенья,
суеты,
не происходит
просветленья.
 

«Огонь на чашу…»

 
Огонь на чашу,
чашу на огонь —
всё перспективно,
также и не важно,
всё перспективно
и цветы, и вонь,
если, уверенно —
ответственно —
отважно.
Все перспективно,
улетает дым,
в одной цепи
и ураган, и пепел,
знаменья вечности
вплетаются в труды,
как частью стал огня —
я не заметил.
 

* * *

1

 
Не совершилось,
значит, не заметил,
не встретил, если, —
значит, пропустил,
главная тайна —
ты на этом свете,
если другие
все уже открыл.
 
 
Ты и дорога,
ты и беспредельность,
Иисус Христос
и Будда, Кришна ты,
если
един ты,
если – нераздельность:
Ты, Красота, Любовь, цветы.
 

2

 
Когда не страшно
начинать сначала,
и благодарным быть учеником,
когда
и много так же, как и мало,
и со вселенной «я»
уже знаком.
 
 
Тогда едино счастье
и несчастье,
тогда лишь только
дьявол он и Бог,
и принимаешь
Красоту ненастья,
как радость неисхоженных дорог.
 
 
И равновесие тебе
тогда, как данность,
первопроходчество —
естественность пути,
не требуется ни мзда,
ни благодарность,
чтобы любить, чтоб жить,
чтобы идти.
Чтоб принимать,
и чтобы наслаждаться
всей неизвестностью
иного дня,
и в новом растворяться
и купаться,
сгорая – возрождаясь
средь огня.
 

3

 
Всё думают,
что святость – это нечто,
а просветленность —
словно Божий дар,
и видят быстротечность,
как конечность, —
не объяснить, когда не залетал.
 
 
А святость – это перемена,
а святость – это жизнь,
как есть,
а святость – это,
если рухнут стены,
а святость – это
и сейчас,
и здесь.
 

26 июля 1998

Киев—Гомель—Киев

«Когда меня нет…»

 
Когда меня нет,
но я существую,
я просто смещаюсь
в пространстве;
когда меня нет —
я с другими
танцую
протуберанцами.
 

«Зачем тебе помнить…»

 
Зачем тебе помнить,
что было вчера,
завтра будет новым,
новые утра,
и новые вечера, —
глубже к основам…
 
 
Зачем тебе помнить,
что будет вчера,
ни радости не принесет,
ни горя, —
ложные впечатления,
нечистая игра,
омойся сознанием моря.
 

«А я кричу тебе «держись!..»

Вале из Броваров

 
А я кричу тебе «держись!»,
не за перила – облака,
быстрей умри, быстрей родись —
выпрыгивай из тупика,
из дней, из родственников,
детей,
из фантастических удач,
счастливых и других затей,
из непосильных всех задач.
Тогда лишь сможешь
и взлететь,
и песню новую пропеть,
тогда лишь сможешь осмелеть,
свободной стать
не захотеть.
 

«Поделюсь c детьми и встречными…»

 
Поделюсь c детьми и встречными
по дороге, что проехал,
песней новой,
свежим ветром,
смехом.
Перекрещение дорог,
пересечение огня, —
это аванс,
это залог
себя
в себе самом.
Это взрывание основ.
Это улыбка между слез,
нового, нового
наркоз.
 

«Я в состоянии разврата…»

 
Я в состоянии разврата,
когда распахнуты врата
для новеньких проблем
и злата,
без ощущения моста.
Острохондрической эпохе
привычен жалобный скулеж,
и между хорошо и плохо
успокоительная ложь.
 

«Ласково обнимает ветер…»

 
Ласково обнимает ветер,
грозно ворчит море,
я впервые заметил,
как радость рождается горем,
как молния подводит итоги,
как вовремя закончился срок,
счастье – преодолевать пороги,
как прост бывает пророк.
 

6 августа 1998,

Cavtat, Хорватия.

«Распластан…»

 
Распластан.
Растворен.
Переорганизован,
как заново основан,
как заново рожден.
 
 
Не знаю про пути,
но чую направленье:
под ветром обновленья
отважно перейти,
 
 
с другими,
как с собой,
с собою, как с вселенной,
ни призрачно, ни тленно,
как с новою игрой.
 
 
Как с новым многоточием,
всем старым обесточенным.
 

«Я не вижу обновленья…»

 
Я не вижу обновленья,
только преобразованье,
признак ново-озаренья,
и коррекция сознанья.
 
 
Непредвиденные ветры,
преднамеренные встречи,
принимаемые смерти
растворенья и картечи.
 

«Не ставить целей…»

 
Не ставить целей,
не стремиться
ни к праведности,
ни ко злу,
в потоке жизни раствориться,
к труду припасть
словно к веслу.
 
 
И править против
и по ветру,
и выплыть чтоб
куда-нибудь —
бессмертен я,
и ты бессмертна,
и Красота —
наш щит и путь.
 

8 августа 1998

«И мне теперь не описать…»

 
И мне теперь не описать,
еще чуть-чуть – не расскажу,
как новую беру печать,
куда и кем я ухожу.
 
 
Ещё чуть-чуть – не объяснить,
ни векторов и ни причин,
лишь принять важно эту нить
и ключ от новых Палестин.
 
 
И тяжело, но и легко,
и безвоздушно, и просторно,
и близко словно далеко,
и рукотворно, неповторно.
 
 
И Красота, что в даль манит,
и чистота, что окрыляет, —
свобода наша, наш магнит,
всю жизнь мою определяет.
 

18 сентября 1998

«Раскрепощение…»

 
Раскрепощение,
купание,
крещение
огнем,
дороги,
проливания
сознаньем
и дождем.
 

19—25 августа 1998,

Израиль

«В черно-белом пространстве…»

 
В черно-белом пространстве
не записанных нот
дороги странствий,
прошлых забот,
высоты прозрений
над суетой,
близорукость сомнений
пред Красотой.
 
 
В черно-белом пространстве
неосознанных дней
кажущаяся странность
людей и идей;
танцующее горе,
смиренный восторг,
инакомыслия море,
недостойный торг.
 
 
В черно-белом пространстве
краски нового дня,
нового растворения
нового меня.
 

4—5 сентября 1998,

суббота,

салон Ирины Медведевой

«Я без Тебя не выживаю, …»

 
Я без Тебя не выживаю, —
Ты это знаешь
и я знаю.
Но если я себя рожаю,
то я Тебя не предаю?
 
 
Тобой рожденную игру
я принимаю,
знаю,
себя и мир вокруг
Тобой объединяя,
растворяю…
 

«Не верится, не слышится…»

 
Не верится, не слышится,
не знается, но будет,
мною и напишется,
меня же и осудят.
 
 
Мною и озвучится,
мной и пропитается,
кто-нибудь поручится,
кому-то залетается.
 
 
Поспеши!
Подпрыгивай!
Время укорочено.
Гениями, барыгами
выпито, обесточено.
 

«Новое – это старое наоборот…»

 
Новое – это старое наоборот,
важное – с чем живешь, что в тебе живет,
любимое – то, что вокруг,
смелое – то, что вдруг.
 
 
Умелое – рассказывать, шить,
перспективное – просто Любить,
наслаждение – принимать, но не знать,
смелость – рожать.
 
 
Верность – не пугаться измен,
ложность – новых перемен,
радость – радость,
конец – глупость.
 

11 сентября 1998

«Получится праздник, получится…»

«У Вас со мною

праздник не получится, —

я с миром и с собой

привык так мучаться…»

Владимир Симонов

 
Получится праздник, получится,
другого ничего нет,
кому надо отмучится
и развернется на свет.
 
 
Кому не надо – заилится,
издалека прокричит,
потом в прошлом пришпилится,
растеряв ключи.
 
 
А кто поёт и танцует,
а кто идет в далеко,
кто примет жизнь такую,
тому раствориться легко
среди дорог и солнцев,
между травой и небом —
счастливыми порциями
себя.
 

Ольге Антоновне,

17 сентября 1998

«Над Парижем поднебесным…»

 
Над Парижем поднебесным
тридцать третьего квартала,
под наркозом явно местным,
вспомни, ты со мной летала!
 
 
Вспомни, мы же вместе пели,
отрываясь от былого,
мы осмелились, сумели,
принять новые основы,
 
 
где ответственности право,
где другие ориентиры,
и парижского бульвара
новейшие мотивы.
 

30 августа 1998,

Париж, Hôtel Concorde La Fayette,

бар на 33 этаже

«Париж, Любовь, октябрь, цветы…»

 
Париж, Любовь, октябрь, цветы,
отель Concorde La Fayette
явили новой Красоты
секрет.
 
 
Исход – исток,
закончен круг,
спираль на новом вираже,
и ни любовница, ни друг
на тридцать третьем этаже.
 
 
Единство,
новые пути,
пойдем в семь десять
на премьеру.
 
 
Париж ночной
в огнях цветных —
дверь
в новую эру.
 

«Начинанье с Парижа…»

 
Начинанье с Парижа,
с подвала, —
это точка отсчета,
начинанье всегда жестоко
и всегда чего-нибудь мало.
 
 
А начало всегда туманно
и ориентиры мнимые,
начинанья долгожданны
и редко бывают зримыми.
 
 
Но мы, оказываясь в начале
спирального виража,
устали, слегка устали
от вчерашнего миража.
 

1 сентября 1998,

Париж

«Предместье Парижа…»

 
Предместье Парижа,
городок Венсен,
новые впечатления,
нового агент.
 
 
После La Fayette
бедненький отель,
нового приметы —
начинать отсель.
 
 
Новых завихрений
новенький магнит,
и за день намаявшись,
будущее спит.
 
 
Утром за работу —
Première Vision.
Что ты? Где ты? Кто ты?
Парад времен.
 

«В Париже премьера …»

 
В Париже премьера —
желтые листья
и настроение
свободы безмыслия…
Играли и пели
и солнце, и ветер, —
мы также посмели,
но ты не заметила,
что тоже свободна,
что тоже в полете —
в новом времени,
на новой ноте.
 

30 августа 1998,

Париж

«Champs-Élysées …»

 
Champs-Élysées —
Париж уже.
Soupe a l’oignon —
традиция времен:
Париж со всех сторон.
 

«Наполовину растворен…»

 
Наполовину растворен,
наполовину растревожен,
я – как ноябрь, только заложен,
я – как рассвет, только рожден.
Париж – прозрение.
Париж – освобождение.
 

«Hotel Ritz …»

 
Hotel Ritz —
с судьбою блиц,
перспективный взлет —
начат отсчет.
И веря, и зная,
и принимая,
именно такую,
именно такая.
 
 
Что-нибудь случится,
произойдёт,
или родится,
или умрет.
 
 
Классно спится
после блица.
 

5 сентября 1998,

Vincennes, Saint-Louis, пицца

«Только вектор…»

 
Только вектор,
не предел,
только цветоразделенье,
улетела, улетел,
беспредельное паренье.
 

Musée d’Orsay,

Париж,

выставка картин Ван Гога

«Сегодня, 2000 лет спустя…»

 
Сегодня, 2000 лет спустя,
ложно всё, что нельзя,
просто всё, что невмочь,
реальность – что скажет дочь.
 
 
Музыка – только тон,
на явь улыбчивую,
на стон.
 
 
Не стенанья, не проклятья —
очерёдность шагов принятия.
Свет – звук —
цвет – стиль, —
подскажут, кого в утиль.
 
 
Линия,
нота, —
гармония полёта.
 

«Более одного – музыка…»

 
Более одного – музыка,
более другого – букет,
более музыкантов – лето,
более слов – куплет.
 
 
Более вдохновения – мухи,
более смычка – клавесин,
более рояля – стены,
более огня – керосин.
 
 
Без чернозема – урожай,
без песка – нет молока.
Солнце – без перспективы.
Реальность – облака.
 
 
Нет «без».
Только «с».
Синхронность красивости.
Нёс. Несу. Буду.
Потому что есть
прямо сейчас.
 

«Достаточно извилин…»

 
Достаточно извилин
не искать крайнего?
Плакать, смяться,
графоманству
открываться,
новым ветром
умываться,
чтобы случиться.
 

«Лелею, питаю…»

 
Лелею, питаю,
насыщаю весной,
летать провожаю
собой.
 
 
Сергей Рахманинов,
соната виолончели,
октябрь в Киеве,
преддверие капели.
 

«Давай растворимся в осени…»

«Да это же графоманство!»

 
Давай растворимся в осени,
а как – я не знаю сам,
наверное, доверившись,
наверное, голосам.
 
 
Наверное, желтому, сильному,
наверное, с верой в судьбу,
наверное, осознавая
мнимость и слов, и табу.
 
 
Давай подпрыгнем и спрячемся,
восторгом взорвем суету,
наверное, соединяя
осень, Любовь, Красоту.
 

17 сентября 1998

«Я стал зависим…»

Ваше

 
Я стал зависим
независимо,
прозрачным, словно туманным,
forte в преддверии bravissimo —
понятным стал,
только странным.
 
 
Поправки на ветер,
на зной и дождливость,
на жизнь, на мэтровость,
смелость, трусливость.
 
 
Поправка на потоковость,
отдельно – на трепыхание,
на невозможность замотанности,
на соприкасание.
 
 
На Свет, Красоту,
Женщину и
вселенскую простоту…
 
 
Я стал
существованием.
Чего и вам желаю!
А это как?
Да откуда я знаю!
Чего-то соединяю,
чего-то разрушаю, —
летаю.
 

6 ноября 1998,

Киев

«Последние зимние вздохи…»

 
Последние зимние вздохи
сомненья и суеты
для гения или пройдохи
из грязи и Красоты.
 
 
Последнее время столетья
пред новым этапом пути —
словами и междометьями
из грязи и Красоты.
 
 
Последние крохи сознанья,
последние ноты, цветы,
последние соприкосновенья
из грязи и Красоты.
 

21 марта 1999,

записала Зоя Солодовникова

«Обречены на перспективу…»

 
Обречены на перспективу
опутанные суетой,
на сочинение мотивов,
где ты святая,
я святой.
 
 
Где перспективное ненастье,
балтийский ветер и волна,
счастье сливается с несчастьем,
осенний воздух, но весна.
 
 
Где трансформация и радость
преодоления кругов
ада и рая, —
горечь, сладость,
осмысление понятий, слов.
 
 
Осознанность и растворенность,
распознавание шагов,
принятая простая сложность,
тяжесть основ.
 

28 октября 1999,

Таллин

«Новое, по-новому, на новом …»

 
Новое, по-новому, на новом —
всё в срок приходит,
только б разглядеть,
и принять новое,
детей, слово
и Женщину, —
только б успеть.
И тайной насладиться перемены,
журчание потока не прервать,
улыбка Женщины —
взорванные стены,
насилие, распятие,
кровать.
Улыбка Женщины —
уничтожает сытость,
рождает искренность,
как форму бытия,
Любовь рождает,
растворение, открытость,
уничтожает «я»,
пробуждает «Я!».
Божественность,
потоковость,
вселенную,
слияние, сочувствие, Любовь,
трансформируя жизнь тленную
в бессмертие
поступков, мыслей, слов…
 
 
Слово – снова
прийти готово,
сердце открывай!
прорастай!
 

«Ольга – Мария – мрия…»

 
Ольга – Мария – мрия,
Учитель – круга – подруга,
Таллин – Сиде – коррида,
слияние – воскрешение,
нимб – Олимп,
шесть ноль четыре —
мы в новейшем мире.
 

«Таллинский дождь…»

 
Таллинский дождь
кораблям нипочем,
киевский вождь
подставил плечо.
 
 
Таллинским дням
вселенский отсчёт
деревьям и пням,
людям
и человеку.
 

«Трудно привыкать к новому…»

 
Трудно привыкать к новому,
в очевидном и удобно и легко,
знакомы и цветы,
и венки терновые,
понятно и «близко»,
понятно и «далеко».
А в реальности —
всё по-другому,
а действительность —
и всё, и ничего.
Осознанная реальность —
неподвластна гному,
действительное
уничтожает его.
Но только действительное
дает крылья
трансформации и растворения.
Но только осознанная реальность
проявляет Любовь.
 

* * *

– Что ты везешь из Таллина?

– Улыбку Женщины.

– Почему за этим надо было ехать так далеко?

– Для того, чтобы проявить действительность.

– А почему нельзя было найти улыбку Женщины в Киеве?

– Потому что сумрачно и суетливо.

– А зачем тебе эта Женщина и ее улыбка?

– А без этой Женщины ничего не возможно. А ее улыбка – это благословение на Подвиг.

– Какой подвиг? Во имя чего?

– Во имя Любви.

Во имя перспективы.

Подвиг преобразования и трансформации.

Подвиг пробуждения и сотрудничества.

Подвиг сосуществования и доброжелательности.

Подвиг терпимости и сострадания.

Подвиг расцвета и созвучания.

Подвиг уничтожения грязи и ненависти.

Подвиг осознания Красоты.

29 октября 1999,

Боинг 757—500,

Таллин—Киев,

15:12

Разговор с Женщиной о Красоте

– Почему говорят, что «Красота спасет мир»?

– Потому, что Красота есть предмет, определяющий, проявляющий сознание.

– Ну и что?

– Да то, что, осознавая Красоту, реагируя на неё, человек работает с сознанием. Точнее будет не «Красота спасет мир», а «Осознание Красоты спасет мир».

– Так что – Красота и сознание синонимы?

– В какой-то степени, да.

– Но, определяя что-то красивым или некрасивым, какая связь с сознанием, не понимаю?

– Качество реакции человека на Красоту всегда определяется его воспитанием, культурой, образованием – сознанием. Красота – объективная истина проявления природы. Человек, живущий бессознательно, умудряется не обращать внимания ни на солнце, ни на радугу, ни на Женщину, ни на ребенка. Сознательность человека проявляется в терпимости и сострадательности, доброжелательности и реакции на красивое. Красота – больше состояние души.

– Почему Красота может спасти мир? От чего спасти? Как спасти?

– От чего – от бессознательности существования человека. Как спасти? Просыпанием, бодрствованием, гармонией существования. Любовь, Красота, гармония – три части одной дороги в поток существования. Любовь – провокация движения. Красота – условие существования. Гармония – вибрационная система, несущая частоту единства мироздания.

– Тогда, если быть точным, – мир спасут Любовь, Красота и гармония?

– Молодец. Это открытие.

Я подписываюсь.

«В серебристых туфельках…»

 
В серебристых туфельках
по облакам,
с Красотой и Любовью
за небесами,
над человеком, над Землей,
над нами,
по сердцу, по чувству,
по голосам…
Я проявляюсь радугой,
выдыхаюсь цветами,
рождаюсь новой собой,
рождаюсь новыми вами.
 

«Не разрушение немочья…»

 
Не разрушение немочья,
трансагрессивное «хочу!» —
разносит откровенья
в клочья,
работу готовит палачу.
Топор заточит нетерпимость
от недоверья – эшафот,
и тётка глупая стыдливость
откроет рот.
 
 
Меня не это беспокоит, —
мы вечные, не испугать,
другое, – жду,
когда откроется истина:
отремонтировать?
или взрывать?
 

«Новый день…»

 
Новый день
и ветер новый,
и новёхонький рассвет,
снова перефазирован
свет.
 
 
Новый мир,
улыбки новые,
небо, солнце, человек,
настроение весновое —
новый миг и новый век.
 
 
Новая Женщина,
новые дети,
новые возможности
новой Любви,
новые испытания
новой высвечиваемости —
плыву?
плыви!
 
 
Подставляйся —
подставляй!
Трансформируйся —
трансформируй!
Рай в ад,
ад – в рай —
переформатирование мира.
 
 
Новое. По-новому. На новом,
и это настолько ново —
что со старыми
словами
не рифмуется,
но только
поётся.
 
 
Музыку слышишь!
Живешь!? Дышишь!?
И это – не шутка,
а провокация
Пробуждения.
И как?
На себя!
На себя – вектор,
На себя – маяк!
 

«Разбазарился рассвет…»

 
Разбазарился рассвет
в настроенья и слова,
в детский гвалт,
и в звон монет —
закружилась голова.
 
 
Закружился листопад, —
откровение и сон
мне приносят невпопад
Красоту и унисон
созвучания,
трезвости,
сопричастности,
нежности.
 
 
Приносит видение
и дыхание пути,
прозрение
и святость.
 
 
И путь, и святость
трансформируются
в гармонию сосуществования
через искренность служения.
 

23 октября 1999

«Я знал, я видел, сомневался…»

 
Я знал, я видел, сомневался,
играл, кокетничал, игрался,
пока не подошел к обрыву,
где иль погибнуть,
иль взлететь.
Погибнуть – я смогу успеть, —
я разбежался и…
лететь.
 
 
Знаменья откуда-то явились,
и я, умеющий летать,
летал,
и мне это не снилось!
Я был!
Я пел!
Осознавал!
На грани жизни
и рассудка,
когда летание —
не шутка,
а перст судьбы.
Осознавание, как вставание
с колен,
в преддверии
перемен.
 

23 октября 1999

«В пять утра…»

 
В пять утра
биенье мира
трансформируется в слова,
крылья ангела,
и лира, —
и рождается глава.
Письма ль то,
стихотворенья,
да, – не важно —
тон и цвет,
только стихорасцветение
сокровенному в ответ.
 
 
Только искренняя нота,
только знание зачем:
из болота – бегемота,
чтоб хватило дел и тем.
 

23 октября 1999,

7:30

«Завершился круг…»

 
Завершился круг
забот, услуг,
и вчерашний день
вспоминать мне лень.
Новый путь
не даст отдохнуть,
Новый старт —
апрель – март.
Старый мир —
стерт до дыр.
Новый мир —
гнездо свил:
где Красота,
Любовь,
Женщина
с Богом обвенчанная.
 

22 октября 1999

«Снег. Дым. Ночь…»

Небылице

 
Снег. Дым. Ночь.
Кто-то должен помочь.
Ночь. Снег. Дым.
Стоим.
Дым. Ночь. Снег.
Побег?
Успех?
Смех!
 

23 октября 1993

«Как всё просто вначале…»

 
Как всё просто вначале,
как все сложно в конце,
если Вы не устали,
если пыль на лице.
 
 
Мы немножко поможем,
мы слегка распоём,
мы подпалим, что сможем,
а потом – мы уйдем.
 
 
Чтобы вам прикоснуться,
чтобы вздрогнуть во сне,
чтоб очнуться, проснуться,
при открытом окне.
 
 
Я уверен – ты сможешь.
Знаю, вижу – ты есть,
что ж ты сердце занозишь
и кастрируешь весть,
 
 
что ж ты все так коряво,
когда начат отсчет,
там кто влево,
кто вправо,
и для тех, кому взлет.
 

«Чай как ожидание…»

 
Чай как ожидание,
время вместо шланга,
для соприкасания
в поцелуе-танго.
 
 
Словно в придыхании,
будто бы в припрыжку,
шлангорваномания —
слабая интрижка.
 
 
Руки на руле.
Пули в стволе.
Мы на дороге.
Уносим ноги.
 

23 октября 1999,

Житомир-Киев

«Не хватает нескольких слов…»

 
Не хватает нескольких слов
и молчанья, и откровенья,
осознания новых основ,
трансформации настроения.
 
 
Не хватает буквально секунд,
чтоб замкнуть тысячелетие,
не хватает Иисусов и Будд,
осознания многоцветия.
 
 
Не хватает тебя и меня,
ответственности,
осознания,
не хватает святого огня,
прозрения,
знания.
 

21 октября 1999,

Киев

«То, что выпито …»

 
То, что выпито —
переварено,
не прольется
и не запенится,
то, что прожито —
не изменится,
как бы ты
ни молил отчаянно.
 
 
Прошлого уже нет.
Будущего еще нет.
А что же есть?
Настоящего
свет.
 

6 января 1999,

Прага

«Все могут…»

 
Все могут,
только не хотят.
Все знают,
только не стремятся —
боятся жить и просыпаться —
и не живут,
а только спят.
 
 
Все Боги,
можно подсказать,
все Боги,
слышите, неверы,
открыты всем
божественные сферы,
чтоб «я» и «Я»
соединять.
 
 
Все могут —
путники идут.
Все знают —
вестники преодолевают.
Все Боги —
труд и ответственность
определяют
ступени
иерархии.
 

6 января 1999,

Боинг,

Прага-Киев