Текст книги "Восточный круиз"

Из-за его спины торопливо выбрался что-то дожевывающий Юздак. При виде его самодовольной лоснящейся рожи я почувствовал спазм в пустом желудке. Никто из прибывших на рудники так и не получил вечерней пайки. Надзиратель сослался на то, что мы ее еще не заработали. Старожилы же и не подумали делиться с новичками. Тот же Боркай, с которым я поделился половиной лепешки, счел, видимо, достаточной платой за нее рассказ о порядках, царящих в подземелье.

А в следующий момент у меня екнуло сердце. Я понял, кто стоит в дверях и кого он может разыскивать. Тут Юздак увидел меня, и его глазки радостно вспыхнули.

– Вон он, Каюм. – Уголовник, а кем еще он мог быть, если так быстро втерся в доверие к местному главе, указал в мою сторону.

– Иди сюда, – поманил меня пальцем Каюм.

Сидевшие и лежавшие вокруг меня люди начали торопливо разбредаться и расползаться в стороны, лишний раз подтвердив своим поведением, что из неприятностей мне предстоит выпутываться самостоятельно.

Я поднялся посреди пустого пространства и шагнул навстречу местному пахану.

– Ты, говорят, обидел моего знакомого? – испытующе взглянул на меня Каюм.

– Понятия не имею, о ком речь, – пожал я плечами.

– Это действительно он? – резко повернулся в сторону Юздака Каюм.

– Да. – Тот от неожиданности чуть не подавился и еле проглотил непрожеванный кусок. – Он это, Каюм.

– Ты что мне зубы заговариваешь? – нехорошо усмехнулся глава местных надсмотрщиков, глядя мне в глаза.

– Я сожалею, что у тебя такие знакомые. – Я выделил интонацией последние слова.

На миг мне показалось: в глазах стоящего передо мной человека мелькнула застарелая тоска, прорвавшаяся через всегдашнюю маску высокомерия.

– Каюм, ты же обещал, – раздался рядом блеющий, полный злорадства голос.

Надсмотрщик бросил полный презрения взгляд в сторону отирающегося неподалеку Юздака и повернулся ко мне:

– Я предлагаю тебе добровольно отдать то, что хочет он, – Каюм ткнул пальцем в сторону Юздака.

– А иначе?

– У нас тут мало развлечений, – ухмыльнулся Каюм. – Тебе придется доказывать право на свои портки в поединке…

Окружавшая Каюма свита радостно заржала при этих

словах главаря.

– А если я откажусь?

– Тогда мы силой заставим тебя отдать их Юздаку.

– Что ж, я согласен. – Терять мне было нечего, кроме собственных портков. В буквальном смысле.

– Отдать штаны? – презрительно усмехнулся местный глава.

– Нет, – качнул я головой. – Начистить рыло этому недоноску.

– Объявляется короткий перерыв, – громко объявил Каюм, обведя глазами подземных жителей.

Следом в зале началось активное шевеление, и в середине образовалось свободное место, где нам и предстояло сразиться.

– Каковы правила поединка? – спросил я напоследок главу надсмотрщиков.

– Вы будете сражаться до того момента, пока один из вас не запросит пощады… или не погибнет. Таковы наши правила, варвар.

Я отошел на середину круга. В душе шевелился какой-то червячок, мешающий в полной мере поверить в происходящее. Поединок до смерти из-за обычных штанов? Какая-то нелепость или розыгрыш отупевших от безделья надсмотрщиков… Однако мне пришлось поменять свое мнение, и в срочном порядке.

Юздак вышел в круг, поигрывая самодельным ножом. Мстительное выражение лица этого подонка недвусмысленно говорило, что все происходит на самом деле и меня сейчас попытаются зарезать.

– Постойте, – я поднял руку, пытаясь привлечь внимание Каюма, усаживающегося поудобнее у стены.

– В чем дело? – осведомился глава надсмотрщиков. – Ты раздумал драться, варвар?

– Нет, не раздумал, – покачал я головой, – но этот тип вооружен…

– Ну и что? – удивленно посмотрел на меня Каюм.

– Так поединок будет нечестным…

– А кто тебе сказал, что он должен быть честным? – осклабился глава надсмотрщиков.

– Значит, мне оружие не положено?

– Почему не положено? – насмешливо поглядел на меня Каюм. – Хоть меч, если ты его, конечно, найдешь…

Я повернулся к стоящим у противоположной стороны зала старожилам. Еще вчера я заметил у многих самодельные небольшие клинки. Видимо, надзиратели, вооруженные широкими полуметровыми мечами, не имели ничего против, если их подопечные обзаводились самодельными ножами. Да и что может сделать человек, вооруженный десятисантиметровым лезвием, против боевого меча? Никто из аборигенов не торопился предложить мне свое оружие. Я видел только горящие любопытством глаза. Я нашел в толпе Боркая. Тот взглянул мне в глаза и, пожав плечами, отвел взгляд в сторону.

– Ты еще долго будешь думать? – оторвал меня от разглядывания толпы голос Каюма. – Или отдашь штаны так?

Я повернулся в сторону главы надсмотрщиков.

– Может, кто-то из вас одолжит мне на время нож?

– С какой стати? – ухмыльнулся Каюм. Я еще раз обвел взглядом толпу, но никто так и не предложил своей помощи.

– Что ж, я готов.

– Начинайте, – хлопнул в ладоши Каюм, и в тот же момент Юздак змеей метнулся ко мне.

Я отпрыгнул назад, и его клинок чиркнул по воздуху. Он перебросил его из руки в руку и шагнул вслед за мной. Я попытался отступить, но столпившиеся позади зрители отшвырнули меня прямо на лезвие ножа. В последний момент каким-то невероятным разворотом мне удалось увернуться от летящего навстречу лезвия, но Юздак успел достать меня вскользь. Вспыхнувшая в предплечье боль погасила в сознании мысль о нелепости происходящего. Я понял, что этот подонок действительно вознамерился прирезать меня. Отскочив к противоположной стене, я пошел по кругу, наблюдая за каждым движением моего противника. Тот осклабился, увидев появившуюся кровь, и двинулся вперед. Я постарался погасить закипающую в сознании злость.

«Не злись, Панов! – всплыли в сознании слова тренера из далекой юности. – Ты теряешь над собой контроль и проигрываешь схватку противнику заведомо слабее тебя». Действительно, я частенько по-глупому проигрывал на соревнованиях во времена моих школьных увлечений спортом. Так было и в секции дзюдо, и в секции самбо. Мои друзья – Колям и Серега – очень быстро дошли до кандидатов в областную юношескую сборную как раз в секции самбо, мне же так и не удалось добиться заметных успехов, хотя на тренировках я с легкостью справлялся с ними обоими. В конце концов тренер махнул на меня рукой. А там и школьные годы подошли к концу, а с ними и спортивный угар. Ему на смену пришли совсем другие увлечения. От былых занятий спортом в распорядке дня осталась только ежедневная зарядка, въевшаяся в кровь и плоть…

Оказалось, хоть и прошло столько лет, ничего не забылось. Следующий удар ножа я парировал уже вполне профессионально, приняв руку противника на блок скрещенных рук. А когда Юздак шагнул вперед, стремясь вырвать нож, подсек его ногу. Уголовник покатился по полу. Я бросился на него сверху, намереваясь разом покончить с противником, и чуть не нарвался на выставленное вперед лезвие. Юздак, угрожающе поводя перед собой ножом, поднялся на ноги и двинулся в мою сторону. Самодовольно-мстительное выражение на его лице уступило место дикой злобе. Он вдруг взревел и рванулся ко мне, кромсая воздух во всех направлениях. Дождавшись, когда противник окажется достаточно близко, я шагнул чуть в сторону и, поймав руку Юздака на одном из замахов в захват, вывернул ее вверх и вправо, одновременно поворачиваясь к противнику спиной. Хрустнуло на изломе предплечье, нож зазвенел на полу одновременно с диким воплем боли противника. Продолжая движение, я бросил Юздака через плечо, и он полетел в противоположный угол пещеры, шлепнувшись на пол как раз у ног сидящего там Каюма. Тот наклонился над упавшим, но Юздак не подавал признаков жизни. Каюм поднялся и, ткнув носком ноги распластавшегося уголовника, скомандовал своим приближенным:

– Унесите его отсюда!

Затем он направился в мою сторону.

– Надеюсь, я отстоял право на собственные штаны? – Я встретил вопросом приближающегося главу надсмотрщиков.

– Отстоял, отстоял, – поморщился тот. – Носи на здоровье. У меня к тебе другое предложение…

– Какое? – прервал я его. – Если участвовать в дальнейших здешних развлечениях, то я не согласен…

– Выслушай меня, варвар, – угрожающе нахмурился Каюм. – И не смей больше перебивать, иначе тебе не удастся так легко отделаться, как в этот раз…

– Слушаю. – Я всем своим видом изобразил смирение.

– Я предлагаю тебе место надзирателя, – как величайшее благодеяние преподнес мне свое предложение Каюм.

– Боюсь, я не подойду на эту должность, – отказался я. – И потом я не собираюсь долго задерживаться в этих местах…

– Ты что, совсем дурак? – изумился Каюм – Из этих мест один путь – в отвал или на корм вампирам.

– Я думаю, ты ошибаешься, предводитель надсмотрщиков.

– Ты издеваешься надо мной? – нахмурился Каюм.

– Нет, просто предпочитаю отрабатывать свой хлеб, а не стоять с плеткой над другими…

– Что ж, ты сам выбрал… смотри не пожалей…

* * *

Вот так я и оказался на одном из самых верхних горизонтов рудника в компании с полупомешанным стариком. Может, и надо было согласиться на предложение местного пахана, но все мое существо восставало против, стоило только взглянуть на его окружение с не обремененными интеллектом мордами. И потом я понимал, что в эту среду просто так, со стороны, не попадают. Значит, свое в ней существование придется ежедневно, если не ежечасно, оправдывать и оправдывать кулаками. Я всегда сторонился таких компаний, а вернее, стай. Уж лучше ковыряться в забое. Мне не верилось, что не существует способа покинуть эти негостеприимные места, Просто надо хорошенько поискать. К тому же, Корасайоглы обещался наблюдать за моими передвижениями. Магрибский маг должен быть заинтересован в выполнении воли его работодателя, а значит, сделает все, чтобы я не рубил породу во благо местного эмира, а смог двинуться дальше. И меня не оставляла призрачная надежда, что Халк и его начальник Бекар не забудут своего обещания…

– Хватит рассиживаться, – прервал мои мысли скрипучий голос. – Твоя очередь расширять эту дыру.

Я взглянул на старика, выползшего на карачках из низкой и темной выработки. Ильхом, так звали этого древнего деда, уж не знаю за какие прегрешения, работал на руднике столь давно, что успел совершенно позабыть о небе. Все, что мне удалось от него добиться, – это как его зовут. Поначалу мне было немного не по себе коротать дни и ночи, если такое определение подходит для подземного кротовьего существования, с полусумасшедшим, но потом я понял, что старик совершенно безобиден. Единственное, что угнетало, – это отсутствие собеседника. Надзиратель, один раз в день приносивший нам по краюхе хлеба, был неразговорчив и, проверив сделанное нами за смену, выдавал пайку и молча удалялся.

С другой стороны, моего напарника трудно было назвать молчуном. Он постоянно что-то монотонно бубнил себе под нос. Вот только со мной общался исключительно на темы работы. И все.

Но мое (или наше?) затворничество длилось недолго. Где-то на десятый день нашу выработку навестил верховный надзиратель Изумрудного рудника. Я несколько обалдел, когда во время очередного отдыха услышал приближающиеся шаги, а-потом в круг света от чадящего светильника вступил сам Каюм.

– Как дела, варвар? – обратился он ко мне.

– Помаленьку, – ответил я, оправившись от изумления, вызванного его неожиданным появлением.

– Как Ильхом? – Он кивнул в сторону забоя, где старик мерно долбил камень. Я молча пожал плечами.

– Понимаю, – улыбнулся Каюм. – Напарник не сахар.

– Я всяких навидался. Этот еще не самый худший.

– Да? – недоверчиво вскинул брови надсмотрщик. – Ну-ну… А я грешным делом решил, что ты уже созрел для перехода под мое руководство…

– Я и так нахожусь под ним…

– Не придуривайся, – поморщился Каюм. – Ты прекрасно понял, что я имел в виду.

– Понять-то понял, вот только одно не совсем понятно: зачем я тебе так сильно понадобился?

Каюм долго смотрел на меня, прежде чем ответить.

– Разве ты отказываешь мне в простых человеческих чувствах?

– Тебе? – Мне стало смешно. – В чувствах? Да еще в человеческих?

– Что тут смешного? – нахмурился Каюм.

– Ничего. – Я справился с собой. – Мне было бы гораздо спокойнее узнать истинную причину твоей заботы обо мне, чем подозревать в неожиданной симпатии к какому-то рудокопу.

– Мне понравилось, как ты разобрался в споре с Юздаком. Такие люди необходимы в надзирателях, а не в забоях. Чтобы рубить породу, хватает всякой швали. Вот поддерживать порядок среди нее – важнее.

– Брось, – я махнул рукой. – У тебя и так железная дисциплина на руднике. Если кто и взбунтуется, его живо уморят без пищи…

– Значит, ты мне не веришь?

– Нет. – Я поднялся. – Пора мне в забой, иначе Ильхом не выполнит положенную на двоих норму…

Так безрезультатно закончился наш первый разговор с Каюмом.

А на следующий день вместе со знакомым надзирателем в нашу выработку пожаловал Юздак. Этот тип, воспылавший такой любовью к моим штанам, а потом не менее сильной ненавистью к их владельцу, естественно, не отказался от места надсмотрщика и щеголял с широким и коротким мечом на поясе.

Сверкнув в мою сторону ненавидящим взглядом, он сразу проследовал в забой.

– Сард, – раздался оттуда его голос, – эти двое не выполнили сегодня норму, и им надо урезать пайку.

– Брось, – наш надзиратель прошел к нему, – они работали, как всегда… вот отметка, откуда я меряю…

– До нормы не хватает полтора локтя, – настаивал Юздак.

– Вчера они сделали больше на два локтя, – попробовал остановить его Сард. – Просто сегодня попалась твердая порода. Завтра они нагонят норму…

– Вот тогда и получат полный паек, – со злорадством в голосе заявил Юздак.

– Забирайте. – Сард вытащил из сумки и протянул нам кусок хлеба.

– А где второй кусок? – Я намеренно игнорировал стоящего рядом Юздака.

Сард развел руками, кинув косой взгляд в сторону своего напарника.

– Второй кусок, варвар, ты не заработал, – заявил довольно улыбающийся Юздак.

– Ручка не болит? – Я кивнул на его конечность в самодельных лубках, тщательно примотанную к телу.

– Ты! – Он схватился за меч здоровой рукой.

– Сард, – обратился я ко второму надзирателю, – уведи отсюда своего товарища. А то я могу ненароком повредить его вторую конечность, и Каюму придется кормить своего приятеля с ложечки. Боюсь, ему это сильно не понравится.

– Я убью тебя! – сунулся в мою сторону Юздак.

Сард молча встал на его пути, схватив за здоровую руку.

– Ну-ну. – Я взглянул на этого типа, пытающегося обойти перегородившего ему дорогу Сарда. – А работать кто будет? Уж не ты ли?

– Скоро пригонят вторую партию каторжников, и на твое место найдется другой! – прямо-таки брызгал слюной Юздак.

– Смотри, как бы им не оказался ты. – Мне надоело препираться с этим недоумком.

– Идите работать. – Сард развернул своего нового напарника лицом к выходу и попытался выпихнуть того из выработки.

– Тебе осталось жить тридцать дней, варвар! – выкрикнул на прощание Юздак.

– Когда ты успел сцепиться с надсмотрщиком? – недовольно проскрипел Ильхом. – Теперь нам постоянно будут недодавать хлеба.

– Ешь, – я протянул ему урезанный паек, – я не хочу.

– А работать ты как будешь? – Ильхом недоверчиво переводил взгляд с хлеба на меня. – Мы же опять не выполним норму. Особенно если мерить будет этот новенький.

– Не переживай, старик, – поморщился я. – Всякий раз, когда нам урежут паек, он будет твоим, раз уж я в этом виноват…

Ильхом нерешительно, все еще подозревая, что я могу передумать, забрал краюху хлеба и перебрался в угол, где у нас копилась в глиняной плошке капающая с кровли вода.

Напоследок этот негодяй, которому мне довелось сломать руку, сообщил важную информацию. Получалось, заключенных пригоняли на рудник раз в сорок дней и мне оставалось пребывать в этом неприятном месте где-то около месяца, а там должна была подоспеть помощь от магрибского мага или Бекара. Сотник не был похож на человека, бросающего слова на ветер.

О том, что все останется на своих местах, я предпочитал не думать. Попасть в эти места из другого мира, чтобы закончить свои дни в богом проклятом месте, долбя камень во имя процветания какого-то местного князька… такого не могло быть потому, что не могло быть никогда…

Однако спасение пришло совсем не с той стороны, откуда я его ждал… только спасением это назвать можно было с очень большой натяжкой.

Но обо всем по порядку.

На следующий день к концу смены нас опять посетил мстительный Юздак, и Сарду пришлось снова урезать паек. Ильхом без зазрения совести, памятуя о моих вчерашних словах, слопал хлеб, даже и не подумав поделиться со мной. А я, глядя на торопливо расправлявшегося с едой старика, пожалел о своем опрометчивом обещании. Пожалуй, так мне не продержаться оставшийся месяц. Или я к его концу так ослабею, что буду не в состоянии передвигаться самостоятельно, или, что более вероятно, со мной расправится этот злопамятный придурок.

Такое положение вещей продлилось трое суток, а потом, к моему изумлению, нас опять навестил Каюм. Ильхом как раз управился с очередной краюхой хлеба, на которую я старался не смотреть, и уполз на свое постоянное место ночлега. Я попил воды за неимением лучшего и собрался последовать примеру моего напарника, когда на сцене возник верховный надзиратель рудника.

Он остановился в нескольких метрах от меня. Я не проявил никакого интереса к его появлению, стараясь по возможности удобнее расположить ноющее тело на неровностях пола.

Каюм окинул меня внимательным взглядом и произнес:

– Что-то ты неприветлив, северный варвар…

– С чего ты взял, что я буду встречать тебя с распростертыми объятиями?

– Ну… я все-таки не так придирчив к тебе, как к остальным, – после некой заминки произнес Каюм.

– В чем же это выражается? – усмехнулся я. – В урезании пайка? Именно так надо понимать твое ко мне благорасположение?

– Не понял, – оторопело посмотрел на меня Каюм. – Какого пайка?

– Который ежедневно недодает любитель чужих штанов… твой старый знакомый и подчиненный.

– Юздак? – наморщил лоб Каюм. – Но какое отношение он может иметь к твоему пайку?

– Тебе лучше знать, чем занимаются твои подчиненные.

– Я разберусь с этим. – Каюм поджал губы. – И если все так, как ты говоришь, этот недоносок ответит за свою самодеятельность.

– Спасибо за помощь, – я язвительно улыбнулся, – а теперь, если ты не против, мне бы хотелось выспаться…

– Ты дерзок, – нахмурился Каюм.

– В моем положении терять нечего, – улыбнулся я. – Хуже места, в котором я нахожусь сейчас, придумать трудно.

– Ты заблуждаешься, – гипнотизировал меня взглядом Каюм. – Есть еще разведчики и их сопровождение… вот там действительно терять нечего, и попавшие туда радуются каждой прожитой минуте.

– Там действительно так опасно? – Я изобразил заинтересованность.

– Да, – односложно ответил надзиратель.

– Тогда я не против присоединиться к этой компании. По крайней мере, раз там существует действительная опасность для жизни, можно будет не опасаться появления твоего подчиненного.

– Я же сказал, что разберусь и Юздак будет наказан за самоуправство!

– Ой ли? – я недоверчиво усмехнулся.

– Оставим эту тему! – Каюм рубанул рукой в воздухе, ставя точку в нашем споре.

– Как будет угодно. – Я пожал плечами и отвернулся к стене.

Каюм посопел еще некоторое время рядом со мной, потом резко развернулся и пошел прочь, в раздражении отшвыривая попадающиеся под ноги обломки породы.

Что-то все-таки этому верховному надзирателю от меня было нужно, иначе такой человек не стал бы терпеть мои выходки. Вот только что? Что так могло заинтересовать верховного уголовника здешних мест в обычном каторжнике? Уж никак не мой удачный поединок с этим придурком. Я не показал там ничего экстраординарного, чтобы заинтересовать Каюма. Он сам, по моему глубокому убеждению, мог изувечить или отправить на тот свет мешающего ему человека гораздо большим количеством способов, чем довелось мне узнать в далекой юности. И сделал бы это Каюм абсолютно спокойно и равнодушно, не терзаясь при этом муками совести. Не такой это был человек, если он еще подходил под данное определение…

– Ты доиграешься, – в круге света показалась голова Ильхома, оторвавшая меня от раздумий. – Загремишь туда, куда пообещал Каюм…

– Куда? – Я с интересом посмотрел на старика.

С чего это он вдруг проявил такую заботу о моей судьбе? Когда жрал хлеб в одиночку, что-то этого было не видно.

– Сопровождать разведчиков, вот куда, – раздраженно заявил старик.

– Тебе-то что с этого? Лишишься строптивого напарника, только и всего.

– А вместо тебя поставят какого-нибудь уголовника, который заставит меня работать вместо него да еще голодом уморит…

А мне на мгновение показалось, что Ильхом проявил ко мне человеческое сочувствие. Ну что ж, по крайней мере, он не лицемерит.

– Расскажи, кто такие разведчики и их сопровождение? – Я решил воспользоваться неожиданно прорезавшейся разговорчивостью старика.

– Зачем? – Ильхом отвернулся, собираясь вернуться к прерванному сну.

– Может быть, я тогда буду вести себя осмотрительнее и тебе не придется беспокоиться за свою пайку хлеба. Старик замер, потом повернулся в мою сторону.

– Ты еще не понял, что попал сюда навсегда? – спросил он. – И те, кто ерепенятся, здесь долго не живут?

– Положим, ты прав, – кивнул я. – Но вопрос был не об этом.

– Хочешь узнать о разведчиках? – усмехнулся старик. – Это люди, которых берегут как зеницу ока, и тебе в жизни не попасть на их место.

– Почему же Каюм так пугал меня ими?

– Не ими, неуч, а сопровождением…

В общем, через пень колоду Ильхом поведал мне о еще одной стороне бытия каторжников Изумрудного рудника.

Рудник существовал так давно и так активно эксплуатировался, что все более или менее богатые жилы были выработаны. Приходилось все глубже вгрызаться в землю, но на большой глубине добывать вожделенные камни становилось намного труднее и дороже. Надо было тратиться на крепление выработок, да и изумруды почему-то попадались мелкие и невзрачные. То ли дело в верхних горизонтах, но залежи были небезграничны. А выше, где раньше можно было без особого труда заниматься добычей, поселились вампиры… Вот однажды кому-то и пришла в голову мысль попытаться откусить кусочек владений кровососов.

К ранее известной жиле бросили десант из штрафников без права безрезультатного возвращения. Половина каторжников из того отряда сгинула в пещерах, но оставшиеся успели частью обрушить, а частью заложить проходы, ведущие к богатому участку. После этого разработка продолжилась без особых проблем. Вот и повелось с того времени использовать штрафников и неугодных рудокопов для сопровождения разведчиков-рудознатцев. Последние разыскивали богатые жилы, а обычные рудокопы прикрывали их от вампиров и обустраивали будущие места работы, возводя защитные стены против истинных хозяев пещер и неся при этом ужасающие потери.

* * *

После следующей смены Сард явился без ставшего привычным Юздака и выдал нам двойную порцию хлеба. На вопрос, где его напарник, надзиратель лишь криво ухмыльнулся.

– Ты доволен, северный варвар? – появившийся вслед за ним Каюм кивнул Сарду, и тот торопливо ретировался.

– Спасибо за заботу о простых людях, – я поделился хлебом с Ильхомом.

Старик схватил свою пайку и поспешил исчезнуть с глаз грозного начальства.

– Теперь ты мне веришь? – продолжал допытываться Каюм.

– Верю, но никак не пойму, что тебе от меня надо.

– Пожалуй, придется кое-что тебе сказать. – Каюм оглянулся по сторонам, проверяя, одни ли мы в выработке.

Было немного непривычно наблюдать в роли опасающегося самого всесильного человека иод землей.

– Я сразу понял, ты не обычный каторжник, которых регулярно поставляют сюда с поверхности, – понизив голос, начал Каюм, – а потом убедился в этом после рассказа Юздака. Ты действительно посланник шаха Магриба?

– Да. Но что это меняет?

– Если в Магрибе серьезно заинтересованы, то сделают все, чтобы извлечь тебя отсюда. – Каюм испытующе поглядел на меня.

Я промолчал, давая ему возможность продолжить.

– И потом тебе обещал помощь один из сотников эмира. – Он замолк с выжидающим видом.

– Все это тебе рассказал Юздак?

– Не только он, – удовлетворенно кивнул Каюм, расценив мой ответ как подтверждение своих мыслей. – И значит, ты имеешь реальный шанс выбраться наружу.

– Может быть, – Я начинал понимать, куда клонит Каюм, но давал ему возможность самому высказаться.

– А раз так, то грех не воспользоваться такой возможностью и мне, – закончил свою мысль Каюм.

– Как ты себе это представляешь? Если и приедут, то за мной одним…

– Ты посодействуешь тому, чтобы и меня извлекли из этих подземелий.

– Каким образом?

– Представишь меня своим другом, без которого не мыслишь дальнейшего существования, – усмехнулся Каюм. – В этом ты должен быть напрямую заинтересован…

– Почему?

– Мы выйдем отсюда вместе или не выйдет никто. На такой оптимистичной ноте и закончилась наша беседа.

А через несколько минут после ухода Каюма меня что-то мягко хлестнуло по лицу, и я заметил знакомые, светящиеся багровым светом глазки-буравчики.

– Мы с тобой одной крови, – прошелестел знакомый голосок.

* * *

– Ты, кажется, куда-то собрался? – раздавшийся в полной тишине голос заставил меня от неожиданности замереть на месте.

А в следующее мгновение я почувствовал плотный удушающий захват. Впереди из бокового прохода выступил улыбающийся Каюм.

– Я же тебя предупреждал, что выйдем отсюда вместе или не выйдет никто. – Верховный надзиратель рудника шагнул в мою сторону.

Его напарник продолжал плотно удерживать меня за горло согнутой рукой. Летевший впереди Бес нырком ушел в темноту за пределы жалкого круга света, отбрасываемого чадящим фитилем в глиняной плошке. Захватившие меня Каюм со своим прихлебателем вроде и не заметили моего необычного проводника.

– А сейчас мы узнаем, что же ты задумал, – нехорошо улыбнулся Каюм.

Держащий меня ублюдок довольно тыкнул за моей спиной. Не ожидая дальнейшего развития событий, я резко опустил пятку на стопу ублюдка, одновременно нанося удар затылком по его лицу, и в довершение сделал быстрое движение ребром ладони назад, целя в район гениталий. Захват исчез, ублюдок рухнул на пол, захлебываясь хлынувшей из разбитого носа кровью и пытаясь одновременно обхватить раздробленную стопу и отбитое мужское достоинство. Но с Каюмом справиться оказалось не так легко, как с его подчиненным. Мне воочию пришлось убедиться, что значит бывший воин, а по отрывистым репликам Ильхома я понял, что Каюм ранее служил в регулярных частях эмира. До того, как предпочел карьере военного стезю наемного убийцы. Надзиратель мгновенно выхватил свой клинок, а следом я почувствовал холодную острую сталь, упершуюся мне под нижнюю челюсть.

– Еще одно движение, и я проткну тебе горло. – Каюм стоял, подобравшись, ловя взглядом каждое мое движение.

– А как же дорога наружу? – просипел я, стараясь не делать глотательных движений.

– Вот об этом мы сейчас и поговорим. – Главный надзиратель не обращал никакого внимания на подчиненного, корчащегося у наших ног. – И еще, – добавил Каюм, – предупреди своего демона, чтобы не вмешивался. Иначе тебе не жить.

Несмотря на почти безвыходную ситуацию, я восхитился ловкостью и умом Каюма. Это надо же: все предусмотрел! Не забыл даже приставить ко мне соглядатая. Иначе он никак не мог узнать о появлении Беса. Я скосил глаза на поверженного ублюдка. К моему облегчению, это оказался не Сард, а какой-то незнакомый громила. Ежедневно приносящий нам хлеб надзиратель стал уже почти близким знакомым, не пытавшимся сотворить какую-либо пакость, и было бы жалко покалечить именно его. Гораздо большую радость я бы испытал, будь на месте поверженного Юздак.

– Бес, не вмешивайся, – предупредил я своего проводника, увидев, как тот сверкнул глазками точнехонько над головой Каюма.

– Так-то лучше, – удовлетворенно кивнул Каюм. – Значит, демона звать Бес? – Он улыбнулся. – Что же ты, варвар, так неосторожно открываешь имя этого порождения мрака? Теперь и я смогу подчинить его себе…

Я не стал развенчивать это спорное утверждение. Пусть попробует, а я полюбуюсь на результаты его дрессуры. Хоть мне и довелось общаться с моим родственником по крови довольно короткое время, я убедился, что он обладает достаточно скверным характером.

– И что мы будем делать дальше? – Я выразительно посмотрел на лезвие меча, все еще прижатое к моему горлу.

– Рассказывай, куда ты направлялся! – скомандовал Каюм.

– Убери меч, – я в свою очередь поставил условие, – иначе ничего не услышишь!

– А я тебе говорю: рассказывай! – Каюм надавил лезвием посильнее.

– Коли, коли, – я позволил себе улыбнуться, – и пусть тебе демон поведает о моих планах.

– О них нетрудно догадаться, – усмехнулся в ответ Каюм. – Это порождение мрака подрядилось доставить тебя наружу. Ты мне сейчас не так уж необходим. Демон может выполнить и мое приказание. Я же знаю его имя.

– И ты уверен, что оно истинное? При моих словах в глазах Каюма мелькнуло явственно читаемое сомнение.

– Так будем разговаривать нормально или ты рискнешь? – Я спешил закрепить одержанную в словесном поединке победу.

– Согласен. – Каюм с неохотой отвел руку с мечом от моего горла. – Давай поговорим. Только учти, я ловчее тебя.

– Учту, – кивнул я, потирая горло.

– Итак? – вопросительно взглянул на меня Каюм. – Я жду.

– Я действительно решил выбраться наружу… Каюм удовлетворенно кивнул.

– …и собираюсь это сделать сегодня ночью.

– Как? Отсюда нет выхода.

– А пещеры Калидага? – Я кивнул вверх.

– Ты что, спятил? – ошарашенно уставился на меня Каюм. – Там же вампиры!

– Так ты хочешь наружу? Или уже раздумал?

Каюм некоторое время в растерянности переводил взор с меня на Беса, устроившегося неподалеку на выступе стены. Размышления верховного надзирателя продолжались недолго. Он решительно поднялся и скомандовал:

– Веди нас, Бес!

– А не пошел бы ты куда подальше! – неприязненно отреагировал мой проводник.

– Кхм. – Каюм от неожиданности потерял дар речи.

– Я тебя предупреждал. – Я улыбнулся и направился вперед.

Бес сорвался с обломка скалы и красивым пируэтом занял место в первых рядах нашей группы. Он на мгновение повернул ко мне голову и оскалился в подбадривающей ухмылке.

– А что делать с этим? – я кивнул на поскуливающего подчиненного Каюма.

– Ничего, – Каюм безразлично пожал плечами.

– Ну как знаешь, – Я двинулся следом за удалившимся на приличное расстояние Бесом.

Рукотворный коридор тянулся и тянулся, постепенно забирая все выше. Бес уверенно следовал впереди, игнорируя боковые проходы. Однообразие коричнево-красных стен нарушали только редкие плошки-светильники, света которых хватало лишь на то, чтобы не потерять направление да не разбить голову о редкие, не срубленные рудокопами выступы на своде.

Я вспомнил эффектное появление Беса сутки назад в забое.