Текст книги "Записки трудяги с Колымы. 2011"

Пользуясь случаем, в заброшенном, разрушенном и давно, как Мамаем разграбленном Среднекане, «прихватили» топливный насос с автозаправки на станине вместе с двигателем 22 кВт-ным, таким как у нас стоит на приборе и крутит бочку с породой. Пусть будет резервным. Шкаф распеределительный прихватили тоже. Пригодится. Больше прихватить было нечего. Пришлось попыжиться нам троим с Ильей и Юрой, демонтируя и «закидывая» все эти «мелочи» в кузов нашего УАЗика.

Дома сейчас 14.30. Аленка на «Сапсане», как Царевна на Сером волке, наверное, уже к Москве подъезжает. Как узнать – все ли нормально? Никак! Связи никакой!

Июль, 31, вс.

Как стали мыть золото в полную силу, вести свой дневничок стало просто некогда.

По-прежнему днем работаю оператором прибора с 8 до 20 весь день. Отбой в 22. За перо некогда подержаться.

И вот, третий день возим с Олегом на Дальнюю отбивать нашу «золотосодержащую продукцию», т.е. обогащать. Сдав контейнеры, и подписав акты, Олег едет искать запчасти к технике, на ГЭС, в Соучаны, а я остаюсь на ШОФе обогащать свою продукцию.

Делается это так.

Опломбированный контейнер открывается, ставится на стол рядом с тазиком, наполненным водою. В тазик опускаются два решета, вставленные друг в друга этажеркой для просеивания продукции и отделения самородков крупной фракции. Решето калиброванное – мелкое с ячейкой 2,3 мм и крупное с ячейкой 6,5 мм. Мелкое вниз, на него сверху крупное. Из контейнера черпачком берется продукция, высыпается в верхнее решето. В воде, методом тряски просеивается. Самородки крупнее 6,5 мм с такими же камешками остаются в верхнем решете и отбираются в крупную чашу. То, что более 2,3 мм высыпается на старательский деревянный лоток и «отбивается» в ванне с водой. Золото отбирается в чашу, оставшийся в лотке «шлак» в емкость с отходами, заполненную водой. Иногда из этой ванны берется на лоток проба и выполняется проверка «на чистоту» отмывания. Допускается погрешность до 3%. Вся эта первоначальная процедура выполняется одним оператором, но в данном случае, с моею помощью.

То, что остается в тазике, переносится в отдельное помещение, где установлено специализированное обородувание – вибростол или штатное название «проспекторский столик». Там, в потоке водицы под вибрацией, продукция сортируется (сепарируется) по фракциям и тяжести. Золото, как более тяжелое, отделяется от песка касситерита, перита, т. п. камешков, кварцевого песочка и сливается в отдельный бокал (в жизни – пластиковая бутылка с обрезанным горлышком). Для улучшения качества и чистоты, каждую процедуру оператор проделывает по 3—4 раза.

Таким образом, выделенное золото уже с небольшим содержанием касситерита, далее на электроплите высушивается и «обдувается» с металлического лотка, чему я уже имел возможность подучиться у себя в лагере. Вся разница в том, что здесь при обдувке ртом помогают себе еще и беличьей кисточкой смахивать с лотка песчинки касситерита. Обдувка производится при хорошем освещении. Оставшееся на лотке мелкое золото считается «отбитым», чистым и ссыпается в мелкую чашу. Опять же чистым только относительно, до его конечной переплавки на заводе, когда из него выйдут все примеси.

Золото из крупной и мелкой чаш объединяется, пересыпается на весы электронные, взвешивается и показания заносятся в акт и журнал.

Потом оно пересыпается в металлический цилиндрического вида накопитель-контейнер для дальнейшей передачи (инкассации) на переплавку и далее в банк.

На этой стадии «отбивки» на мой взгляд, ярко присутствует человеческий фактор. Скажу сразу, хоть у меня и нет повода думать плохо о работающих на «отбивке» людях, тем не менее, здесь на мой взгляд, напрочь отсутствует необходимая степень контроля за работающими и не одна. Такое впечатление, что созданы все условия для возможности «изымания», мягко говоря, части золота на этой стадии его добычи. Да, здесь работают лишь доверенные и проверенные лица. Но фактически, любой из них не лишен возможности «занизить» результаты работы какой-то артели, а какой-то и «завысить».

Впрочем, также и люди в каждой артели, ответственные за «съем» металла в конце смены тоже не лишены возможности непосредственного участия в результатах работы. У начальника артели не всегда есть возможность лично проводить съем, поэтому он обречен доверять эту функцию кому-то из своих или наемных работников.

И, конечно, самый большой шанс воспользоваться возможностью личного обогащения у каждого начальника артели. Съем делает либо он сам, либо его доверенное лицо. Что они положат в контейнер, то и доставят на ШОФ, где также доверенные им лица самостоятельно отбивают, взвешивают и регистрируют результаты каждого «съема». То, что акты подписываются тремя лицами – простая формальность. Как в самой артели на съеме, так и в ШОФе. Основная подпись начальника ШОФа – он и пишет все показатели, другая подпись начальника артели, в подчинении которого и находится ШОФ. А третья подпись начальника артели, сдавшей свою продукцию на ШОФ. Так вот он, в лучшем случае, имеет возможность контролировать лишь окончательное взвешивание, но не весь процесс обогащения (отбивания).

И те редкие проверки УБОПом тоже формальность. Фактически они очень редкие гости, о времени их приезда, как правило, начальник всегда знает, и им остается проверить только документацию, которая всегда в порядке и сам хозяйский порядок на секретном (режимном) объекте, куда вход и выход запрещен почти всем, кроме самих участников процесса «обогащения».

Есть опять же на мой взгляд, способ устранить этот человеческий фактор или хотя бы снизить его роль и возможности.

Если артель оборудовать элементарными инструментами для самостоятельного обогащения металла, если хозяин поставит работать на нем своего человека, которому также нужно будет и контролировать каждый съем, тогда на ШОФ этим же человеком будет передаваться по весу уже обогащенное золото и им же будут подписаны все акты от актов съемки, актов взвешивания на ШОФе, вплоть до актов отправления посылки на аффинажный завод. Конечно, в этом случае хозяин должен доверять этому человеку как самому себе или им может быть и сам начальник артели, но при этом разгрузив себя от многих других обязанностей, особенно требующих отлучения из артели более чем на один день.

К таким инструментам относятся:

– два тазика

– сито специальное с ячейкой 6,5 мм

– сито специальное с ячейкой 2,3 мм

– проспекторский вибростолик

– набор лотков металлических 2 шт.

– лоток старателя деревянный

– точные весы

– кисточки беличьи 2—3 шт.

– электроплитка для просушки

– металлические чаши 2 шт.

Пока писал, протопилась банька. Пойду, попарюсь можжевеловым веничком.

Сегодня перебирал свои вещи в сумках. Чистые в одну сумку, грязные для стирки в другую. Нашел в карманах Аленкины 2 из 5 записочек. Теперь полный комплект – все 5 штук. Аленка, я тоже скучаю по тебе, дочке Даше с Лешей, сыновьям Максиму и Паше с Мариной. Хочу, чтобы вы все жили дружно.

Дашеньку положили в роддом Ногинский. Хоть бы у нее все было хорошо. Дай нам бог!

Вчера разговаривал с Леной. Печалится, чуть не плачет. И с деньгами напряг. Позвонил СГ – обещал передать через Вадимыча зарплату. Дозвонился до Вадимыча. Сказал, обязательно передаст.

Перебирая сумки, нашел шорты новые, которые купил для лета и дачи. Как я их искал две недели тому назад, когда стояла жара, правда, комары звонко посмеялись бы. Ладно, пойду в них в баню схожу.

Немного о делах. Сегодня закончили мыть золото с первого полигона. Напоследок попался самородок грамм на 20. Всего с полигона взяли около 1 кг золота при мне и 200 грамм до моего приезда. Итого в активе пока 1 кг 200 гр золота.

Завтра перевозим технику и оборудование на другой полигон – еще выше, еще дальше, еще глубже в тайгу на 1 км. Олег обещает, что там золота побольше.

Встретился с горностайчиком. Виталий с Олегом по дороге на Дальнюю видели медведя.

Август, 09, вт.

Начался август Вчера целый день шел дождь. Сильный, с ветром. Ручей Пасмурный, на котором стоит наш стан, до дождя состоял из четырех параллельных ручьев каждый шириною метров по 5. Теперь это один ручей шириной метров 60—70. Представляю, как переполнен Среднекан и сама Колыма. Вода с гор несет всю дождевую воду ручьями в Среднекан и далее в Колыму.

Сегодня вечером надо встречать Олега на Дальней. Обычно это делаем мы с Ильей на УАЗике. Сегодня УАЗик без подстраховки ни один ручей не переедет. Уехали Илья на погрузчике с его колесами полутораметровой высоты и Виталий с Олежиком (наш новый машинист промприбора) на УАЗе. Надо переезжать вброд дважды р. Пасмурный, р. Золотистый, р. Безымянный и р. Кварцевый. Глубина их сейчас около метра. Кэмел-Трофи наверное, попроще будет.

На полигоне Юра вскрывает скрышу своим Катерпиллером. Вовка – брат его, спит – ему на смену в ночь. Наш новый повар, Ольга Борисовна, варит всем ужин, а я обшиваю изнутри листами ДВП балок под столовую. Инструмента практически никакого – ножовка без ручки, шуруповерт с разряженным аккумулятором и топор со сломанным топорищем.

Сапожные гвоздики забиваю кувалдой, поскольку единственный молоток в тягаче Маруме, а она на полигоне. Металлическая лента от рулетки, а отвертки просто нет никакой.

Вчера сильный дождь показал, что все балоки к осени не готовы, сильно текут кровли. У троих ребят из восьми постели все мокрые. Пришлось мне прямо под дождем и ветрищем покрывать их балок и нашу столовую еще слоем рубероида. Это было делать не очень удобно и со стороны наверное, я выглядел не как дедушка на крыше, а как «девочка на шаре».

А вообще, по-моему, лето кончилось еще в первых числах августа. Вместе с солнцем ушло и тепло. Стало сыро, ветрено и холодно. Ходим и работаем в теплых куртках. Солнце, если и появится на минутку, то какое-то осеннее, как у нас в октябре. Впрочем, чего и ожидать, до зимы здесь остался месяц-полтора от силы. В прошлом году Олег с Ильей в конце сентября уходили отсюда с техникой уже по глубокому снегу.

Вчера мы с Ильей начали топить печь в своем балоке. Пока горят дрова – тепло, как прогорают – тепло мигом выдувается через трубу и все щели и сразу холодает. Надо постоянно подкладывать поленья. Печки здесь как буржуйки – с прямой трубой не столько для дыма, сколько для улета тепла. А сам металл тонкий, долго тепло не держит.

С дровами тоже проблема. Вроде бы и лес кругом, а за дровами надо ехать на машине бригадой с бензопилой. Вокруг лагеря еще летом подчистили весь сухостой. Расход дров просто огромный – две печи на кухне, две в бане, четыре в балоках и одна печь на полигоне, там погреться и чаю попить тоже надо. Не все же 12 часов на ветру и холоде. Девять печей. Привезем УАЗик дров, поколем, день-два и опять надо за дровами ехать.

Эх, «тяжелое» пошло золотишко. Сижу пишу, а за окном ветрище воет как зимою вьюга.

Приехали мужики на УАЗе и погрузчике без Олега. Он будет только завтра. Я просил их отправить Леночке SMSочку. Отправил Олежек. Лена ему сразу перезвонила. У нее тоже все хорошо. На даче по-прежнему жара. Это радует, но беспокоюсь за Дашеньку – у нее сейчас самая передовая на фронте. Дай-то бог, чтобы все было хорошо! Скоро будем с Леной дедом с бабушкой.

Плохо без связи в 21-м веке!

Август, 10, чтв.

Утром холодно, изо рта идет пар.

В горах за полигоном выпал снег. Видно даже из лагеря. Заснял на фото. Снег 10 августа!!! Что же будет 10 сентября?

Пока четвертый день не моем золото, идет усиленная заготовка дров. Возим, пилим, рубим, складываем. И в лагере и на полигоне.

Дома остался полный гардероб теплых свитеров, курток. А что я взял? Футболка, рубашки, парадно-выходные куртку и свитер. От дождя не взял ничего. Никакого балахона.

Август, 19, птн.

Последняя съемка золота была 6 августа. С тех пор днем и ночью работают только братья Вова и Юра на Катерпилларе. Снимают скрышу на полигоне, 160х40 метров и глубиною в среднем до 4 метров. Получается, надо вскрыть 24000 кубов и докопаться до слоя коренных пород толщиною чуть более полуметра, собрав затем их в гору, неподалеку от промприбора, объемом Vп= 3600 кубов. Потом уже мы будем их перемывать.

Я пока взялся за строительство новой кухни – изнутри обиваю стены оргалитом, крашу их, сколачиваю фронтоны под односкатной скрышей, чтобы снегом не забило чердак, установил внутри печь, найденную в тайге, обил стены по бокам от нее листовым железом, тоже найденным в тайге.

Недалеко от нас, западнее верстах в трех-четырех, на красивом высоком месте, когда-то была стоянка старателей с громким названием пос. Восточный. Назывался так потому, что восточнее его никого вообще не было – только сотню километров тайги и гор и само Охотское море. Край света. Сейчас там мы, семеро отчаянных золотоискателей. В балоках Восточного жили люди, даже семьями, мыли в этих местах золото. Сейчас это одинокая, оставшаяся полуразрушенной, будка с дымовой трубой и редкие кучи брошенного металлолома.

Проезжая мимо, иногда остановимся, побродим, может что и подберем от остатков цивилизации, что не совсем соржавело и может еще сгодиться. Весь строительный материал, кроме привезенного Олегом оргалита и краски, – все из тайги – печки, железо, всевозможные втулки, болты, гайки, даже лопата и топор. Про наш заправский инструмент я, кажется, уже писал.

Сегодня решил сходить за грибами.

Только зашел в лес, присел нарезать маслят, слышу позади хруст. Обернулся – никого. Перешел на другое место – позади опять хруст. Опять никого, а метрах в сорока один из кустиков как бы пошевеливается. Думаю, пойти свой ножичек медведю показать – только рассмешить его, лучше ретироваться с его территории. В обход вернулся на дорогу, по которой по лесу шел, а на ней, помимо оставшихся следов моих бутс, почти от самого лагеря, свежие медвежьи, четко в сырой глине отпечатанные с длиннющим маникюром, Куда шел я, туда и он за мною.

Оглядываясь, дошел до лагеря. Там, на кухне сидят Олежек – поваренок наш временный и Виталий. Вопрошающе так взглянули в мою кастрюлю, приспособленную под корзинку с ручкой из проволоки и несколько маслят, катающихся по дну.

Рассказал им про свое нежелание подружиться с косолапым и его следы. Решили с Виталиком пойти посмотреть – не привел ли я его назад к лагерю.

Его не встретили, поизучали и сняли на камеру его поступь. Решили, что, судя по размерам лап и поведению, это молодой миша гуляет, к нам в гости зайти побаивается. Значит, и мамка его где-то недалеко.

Вернулись в лагерь – здесь спокойнее.

А вчера ездил в Среднекан звонить, и на обратной дороге остановился у наших партнеров – старателей на р. Золотистом чайку попить. Они рассказали, что к ним тоже миша заходит, но большой и наглый – не боится ничего.

У них возле ручья стоит трехсотлитровая металлическая бочка для отходов – там и рыбьи головы и капустный лист и картофельная лушпайка и прочие невостребности.

Неделю назад сидят мужики на кухне, пьют чай среди бела дня. Вдруг слышат, из открытой двери балока, где днем спит ночная смена, крики: «да пошел ты…», «дай поспать!», обернулись на крики мужики, а от балока пятится косолапый, а в него во след летит кружка, за ней сапог, чайник и еще что-то.

Мужики стали его гнать камнями. Кто-то на крышу залез с ружьем. А миша, не особо и обращая на них внимание, подошел к бочке с отходами, понюхал и полез в нее своей башкой.

Тогда из ружья пальнули в воздух. Не выпуская бочку из лап, он вынул из нее свою головищу, посмотрел на мужиков, мол, кто тут еще пугать меня надумал и опять голову в бочку. Потом, оставив бочку и отмахиваясь задними лапами от камней как от теннисных шариков, пошел в сторону бани, посидел там, почесался и неспеша, перейдя бурлящий ручей, ушел в свою тайгу.

До этого, недели две назад он к ним тоже заходил и прямо на кухню. Съел целую кастрюлю щей, а когда его погнали, прихватил с собой мешок муки. Вот и думай, кто здесь хозяин.

Август, 21, вс.

Сегодня на редкость тепло и солнечно. Уже соскучились по солнышку. Дожди прекратились, вода в Среднекане и ручьях спала, но на УАЗе еще рискованно переезжать вброд р. Золотистый, тем более и Среднеканку. Таскаем погрузчиком на тросе и то боязно, как бы не смыло или не перевернуло быстрым течением.

На днях у СГ был день рождения. Я не смог дозвониться по спутнику – на телефоне нет денег.

В нашем балоке хозяйничает ласка. Сегодня я видел, как она рылась в моих вещах в сумке. А вчера отметила Илье его прикроватный коврик. Я снял ее на видео, как она у меня под ногами крутится. Оказывается, ласка, горностай и бурундук это один зверек. Крадет все, что может утащить, даже вещи, больше ее самой в несколько раз. Особенно, если есть веревочка или шнурки, может утянуть и кроссовку и фонарик – ей нужно все. Не боится никого абсолютно. У меня из сумки вытащила за рукав водолазку и на моих глазах, посреди комнаты, на полу, в нее заворачивалась. Котенок наш и тот ее боится. Но красивая, как белочка.

Всю прошлую неделю или даже две, уже не помню, топим балок. Все равно, всю ночь каждые два-три часа надо подкидывать дровишки. Чтобы дольше держалось тепло от печки, сегодня соорудил над нею пустую бочку без дня и крышки и загрузил ее камнями. Посмотрю, будет ли тепло ночью.

Завтра начинаем мыть золото на новом полигоне. Пока устанавливаем оборудование – насос, ДЭСку, промприбор, колоду.

Сегодня, от одного из братьев – бульдозериста Володи услышал, что в следующем году он сюда не приедет ни за какие коврижки, если только, за «пол-лимона». Тех денег, что Олег им обещал, уже понятно, никто не увидит. Вместо мытья одни «вскрыши» и подготовки новых мест, будто для кого готовим. Осталось дней 30—40 до конца сезона, а у нас только 17 дней чистого мытья было за прошедших два месяца. На соляру не успеваем намыть, не то, чтобы на зарплату.

Вот так, бульдозерист все видит и понимает, только, по его словам, не знает, о чем думает Олег. А Олег в последнее время больше молчит и нервничает. Результата хорошего пока нет, дела двигаются медленно из-за ремонтов, простоев.

Его первый помощник, Илья, на Олеговой Мазде еще неделю назад, как поехал в Магадан за запчастями и провизией, так до сих пор не вернулся. Должен был управиться за три дня. И Мазда «Бонго» тоже поломалась – четвертый день ищет для нее по всему Магадану подшипник ступицы, чтобы сюда вернуться. Без связи с нами и денег. Может, сегодня отремонтируется и завтра к вечеру приедет.

Получается, и «Бонги» нет и машиниста погрузчика нет вторую неделю. Во время боя, каждый выпавший из обоймы патрон, очень важен. А с Ильей еще и повариха отпросилась за пенсией – и все это время кашеварит наш Олежек – он хоть и нанялся как машинист промприбора, но с поварским образованием.

Это говорит еще о том, что подготовки кадров в артели Олега никакой. За эти две недели простоя мог бы дать и мне возможность научиться на погрузчике работать.

Что если на следующий год действительно не приедут братья-бульдозеристы? Олежек и повариха найдены по объявлению, с улицы, так сказать, и с кем Олег будет сезон начинать? Опять как и в прошлом году – вдвоем с Ильей? Наберет новых – увидят они нашу технику, опять начнут клясть тех, кто до них ее ломал и ремонтировал.

Когда я стараюсь помочь Олегу что-то помягче подсказать, он уже болезненно воспринимает мои «поучения»: «Ну вот, опять все не так!». Это понимая, что жестче с представителем хозяина нельзя, а был бы кто другой, он давно сказал бы: «Раз такой умный, тогда и руководи сам». На второго медведя в одной берлоге я не претендую, тем более есть такое мне указание, поэтому чаще довольствуюсь своими наблюдениями и всячески стараюсь оказать посильную помощь, а еще больше – создать и сохранить дружный климат в коллективе.

У соседей – партнеров в этом плане уже пошел разлад. Вчера «Путин» ВВ привозил нам соляру на Урале и сказал, что них уже проблема – драка в коллективе. К концу сезона толи будет, говорит, нервы у людей натянуты уже. Там результаты труда тоже не радуют – золота мало, а ремонтов и вскрыш предостаточно.

Да, со слов специалиста ШОФа на Дальней, легкого золота на Среднекане давно не осталось, а то, что есть – все тяжелее и тяжелее.

Сентябрь, 01, чтв.

Работаю в дневную смену с 8 до 20 часов по-прежнему машинистом промывочного прибора. Здесь эта профессия называется у старателей —«жильгарщик». Почему и откуда такое слово, надо бы узнать. Даем за смену, то есть промываем до 80 ковшей погрузчика, помноженных на 3,5 кубов, получается 250 кубов грунта. Если верить разведке, то содержание золота здесь должно быть 1 грамм на тонну, тогда мы добывали бы по 250 граммов за смену или пол-кило за сутки. После обогащения на ШОФе, благородного металла оказывается, намного меньше, а результаты последних дней и вовсе неизвестны – не работает ШОФ. Сотрудница уехала ребенка в школу собирать. Теперь фактическую выработку узнаем лишь на следующей неделе. Уже 5 наших контейнеров там ожидают своей участи.

Немного о звездном небе на Колыме. Дня три назад вышел как-то ночью из балока за дровишками и обомлел. Сплошная тьма, а вокруг тебя над головой – все звезды, какие только есть во вселенной. И нельзя сказать «на небе» – я стоял прямо среди них. Одни ближе, другие дальше, не просто небо, а действительно, звездное пространство, вселенная будто в кино 3D высочайшего качества. Все созвездия не только надо мною, но и далеко вокруг меня. Млечный путь ясно видно, состоит из двух плавно сходящихся дорог, устланных звездами.

Это нечто! Представил себе, каково сейчас бульдозеристу, одному на полигоне породу двигать, среди гор и звезд – наверное, как на Луне или Марсе. Можно с ума сойти.

Я даже забыл зачем вышел. То, что видим мы в Подмосковье на даче, если сравнить – будто через матовое стекло. А здесь ты стоишь в самом космосе. Но, к сожалению, сколько не стоял и любовался, так и не увидел ни одной падающей звездочки – долго стоять было довольно-таки холодно +5 град. С.

Это было где-то в час ночи, а на утро на лужах была ледяная корка в полсантиметра толщиною – наш УАЗик ломал лед как ледокол имени Ленина.

И в тот же день далеко в горах мы увидели большой снег. Ослепительно белые вершины некоторых сопок и две самые высокие горы за сопками просто сверкали белизной. Одну гору зовут Шайтан. Другую не знаю как.

Первый снег был уже давно, числа 10-го августа, а этот, второй снег был 28-го августа. А сегодня, 1 сентября, того снега уже нет. Теперь надо ждать третьего, который будет стремительно спускаться с гор вниз к нам в долину.

Позавчера Лена с Дашей и Ниной Ивановной отмечали юбилей НИ. Я им в тот момент дозвонился. Дашу из роддома домой отпустили пока – значит, все хорошо. Ждать еще недельку. Измучилась, поди совсем. Как я надеюсь, что она все вытерпит и все будет хорошо.

Лена теперь может мне звонить на спутниковый телефон. Но только на связь мы выходим один час в день с 13.30 до 14.30 МСК. Я жду звонка от Лены и СГ. Но дозвониться сюда тоже не просто – за этот час спутник появляется всего два раза минут по 5—6. И его надо поймать. Приходится постоянно набирать наш номер или включать автодозвон. 21-й век, а в России такая связь – МРАК!

Вот и сейчас, у нас уже 22.22. До конца связи 8 минут. Никто не звонит. Или не получается.

Есть новость – сюда собирается прилететь СГ числа 22-го. И у меня билет на 22-е. Где-то мы должны пересечься, поговорить.

Сентябрь, 06. вт.

Намыли уже 10 полных контейнеров. Отвезли на ШОФ. Но результатов нет. Начальник ШОФа, как уехала домой на 1 сентября, так и не вернулась. Отбивать золото некому. ШОФ закрыт. С сегодняшнего дня руководители артелей будут сами на ШОФе сидеть и отбивать. Судя по «съемкам», на этом полигоне, визуально, с каждым днем золота было все больше. Визуально выглядит как 150—200 грамм за сутки.

Только техника по-прежнему ломается. Сейчас опять стоит КАТ второй день – лопнул масляный шланг. Олег на поклон к Акрямычу. Заняли соляры еще 7 тонн (может меньше, сколько привез Урал).

В артели все-таки назревает разлад. Люди поняли, что золота намыто достаточно, чтобы им выдать обещанную зарплату, а работать «на дядю», особого желания у них нет. Чаще слышно: «А мне это надо?», «Да пошли все…» или «В гробу я видел». Это я мягко выражаю мысли братьев. И между собой тоже – «Тебе надо, ты и делай». Типа того, с зоны занесенного.

Один Виталик работает, старается, но что-то будет у него с родственниками – или он их тоже начнет посылать – точнее, уже начал. Или все-таки дойдет дело до синяков. Помощника Олега, Илью и слушать не хотят, между собою зовут «микроинженером». На мои моральные воздействия и призывы собраться, завершить сезон с честью и достоинством, в основном отмалчиваются или уходят от разговора.

А ситуация непростая. Володя, старший здесь из братьев, отбывал когда-то 5 лет строгого режима. Это, конечно, сказывается и здесь. Желая стать в артели «паханом», чтобы лежать и смотреть как другие за него работают, не при директоре пенится: «Я что, должен сам таскать эти железки? Сами и грузите.», «Я все и всех в гробу видел, а вы давайте, работайте». При Олеге же, понимая, кто им будет деньги платить, он совсем иной – «Сделаем как скажешь» или «Кроме меня еще это кто сможет?»

Нанимаясь в артель, наговорил Олегу, что он и бульдозерист, и на погрузчике может, если что, то и сварщик он, а здесь Виталику: «Сам вари». Кто в армии служил, тоже знает, что в каждой роте такие проявляются. Задаются сначала изнутри развалить коллектив, а потом напеть командирам, что без него с этим никто не справится. Учтите мол, при раздаче пряников.

В армии проще таких обезвредить – если не принудительно дисциплинарно, то принудительно передачей в здоровый коллектив без поддержки от себе подобных, где авторитет можно заработать только честным трудом и отличием.

Я здесь как буфер между братьями и молодежью Виталей и Олежком. Не началось бы что-то серьезное между ними после моего отлета. Был у нас с тезкой Вовкой разговорчик. На его: «А ты кто такой?» ответил: «Если понять трудно, лучше для тебя будет не знать вовсе. А будешь ребят мутить, сам ни с чем и останешься». Теперь на меня он с оглядкой посматривает, чувствует, что его наезды здесь не проходят. Но в лице братишки своего поддержку нашел-таки. Юрик во всем ему поддакивает.

Олег же или не хочет видеть этого, или делает вид того. Обещал мне сегодня поговорить с народом. Говорит, у них контракты до 1 октября, будут добры их выполнять.

Сентябрь, 08, чтв.

Повариха наша Ольга Борисовна ошпарила себе кипятком из чайника ногу. Чайник действительно, очень древний, «люминиевый», с разломанной ручкой. Сегодня Олег повезет ее домой и там ее оставит.

Сказал, привезет мне уже купленный на 22 сентября билет на самолет.

Вот такая появилась мысль:

ШОФ под руководством начальника артели, где главным специалистом и начальником его супруга, тем более отличная вещь для организации бесприбыльного производства и, тем самым, ухода от налогов. Показывай выработку равной расходам артели и все. А в дни результата работы с убытком – подкинь на весы из «заначки» для равновесия. Сам же себе хозяин. Частные ШОФы – это возможность ухода от налогов. Это раз.

Когда ШОФ обслуживает другие артели, всегда есть возможность пересыпать из чужой чашки в свою. Все же абсолютно на доверии. Другого пути легальной сдачи золота у старателей нет. Акты подписываются через день-два, а то и возможно, наперед чистые бланки своими же «проверенными» людьми. Олег это понимает, но не хочет портить отношения, что-то менять, говорит: «Мне тут жить».

Опять же это к тому, что в любой артели нужен свой человек хозяина, который делает сам или присутствует на каждом съеме, который работает сам или присутствует на своем, а не чужом вибростоле, сам отбивает съемку, сам взвешивает на своих весах и потом уже, по весу передает уже отбитое золото (золотосодержащую продукцию) на ШОФ, чтобы свой вес соответствовал весу ШОФа по акту. Либо, как лучший вариант, минуя ШОФ, сдавать продукцию в уже опломбированном цилиндре-накопителе инкассации для передачи на аффинажный завод.

Думаю, это сделать будет непросто, т.к. артель-приемщик, она же хозяин ШОФа будет иметь лишь свои законно-договорные 6% и все. В то время, как «заначки» могут быть гораздо большими и, как говорят местные старатели Иван, Илья со Среднекана, проблем со сбытом здесь нет. «Ингуши» покупают с удовольствием и по неплохой цене.

Иван, приезжавший к нам специалист по Катерпилларам, рассказывал историю, как артель, оставшись на неделю без еды и руководителя, отсыпала себе часть золота, доехали до трассы, и прямо там «сдали» «Ингушам». Но быстро спились и, естественно, «залетели».

Из личной жизни – Даша пока дома, содержание одного дня в роддоме очень дорого, они с Лешей платить такие деньги не хотят.

А Нина Ивановна в больнице с печенью лежит под капельницей. Лена навещает ее.

Лена уже работает, каникулы закончились, идут ученики и новые и старые.

На работе в Климате по-прежнему сложно с выплатами зарплаты.

Звонили Лене с моей работы Наталья, Евгений. Вадимыч в Крыму поправляется после ударного ремонта квартиры.

Все ждут меня, Лена считает денечки до прилета.

Вот с подарками проблема будет – в тайге ни магазинов, ни подарков. Отсюда сразу в аэропорт. В Магадан не поеду – это дальше аэропорта.

Сентябрь, 09. птн.

Сегодня, 09.09. объявляю Днем благодарения:

Cпасибо СГ, что послал меня сюда – когда я еще имел бы такую возможность взглянуть на Колыму!

Спасибо СГ, что предупредил, что понадобятся теплые вещи и обувь для камней!

Спасибо Леночке моей за подаренные ею горные желтые ботинки из толстой бычьей кожи, без которых я и дня не обошелся бы здесь. Песочных пляжей для шлепанцев здесь нет и в помине. Все кроссовки, резиновые и даже кирзовые сапоги у ребят «летят» меньше чем через пол-месяца. Алюминиевая проволока, которой они сапоги обматывают, чтобы подошва не отставала, и та стирается. У меня же скороходы не боятся ни броду, ни земли каменной, ни мхов таежных. Знала жинка, куда собирала, что ли?

Спасибо Аленке моей и за подаренную теплую ночную пижаму темно-синего цвета. Все думают, что я работаю в лыжном костюме, а это у меня вместо спецовки – пижама – и удобно и стирать легко – на пару часов на проволоке опускаю в бурлящий ручей и затем вешаю просохнуть. К утру и чистенькая и пахнет таежной свежестью.

Спасибо Аленушке моей за моральную поддержку, бессонные ночи в ожидании звонка с Востока самого Дальнего, стойкость, выдержку и терпение.

Спасибо доченьке Дашеньке моей за ее готовность подарить нам внука! Мы с ним будем стараться приносить тебе только радость. А как подрастет, расскажу ему о том, какие заповедные местечки на Земле нашей есть еще.