Текст книги "Призванный Судьбой"

Поддавшись чувствам, он вернет Хойсиру, но потеряет мужской авторитет, а затем и власть над племенами, и все, что он делал до этого, будет разрушено. Сама того не понимая, Хойсира встала на пути его планов и разрушила их жизнь. Артем, сжав волю в кулак, на время отринул эмоции. Может быть, потом, когда он освободится от тела Артама, то сможет вернуть ее. Он будет для дикарей новым человеком, а для Хойсиры – прежним Артемом…

Но потом отказался и от этой мысли. Рубить нужно сразу и окончательно, решил Артем. Он не стал встречаться с Хойсирой, как та просила, через Воржека. Ее провезли на санях мимо лагеря, где находился Артем, и она, провожая заснеженный частокол взглядом, мысленно, в душе похоронила возлюбленного. Он окончательно умер для нее. Ей не хватило сил простить его.

Воржек привез ее на полуостров утром и, встретившись с Артемом, рассказал ему о том, что произошло в замке. Бабка оказалась выжившей шавланкой. Она гостила у дочки в соседнем племени и не попала под меч отмщения, а дочь спрятала мать. Старуха оказалась необычайно хитрой и злобной. Она решила с помощью обиженной Хойсиры отомстить всем в замке Артема и привезла с собой мед, отравленный ядом болотного гада сыроеда. Она не пожалела мальчика шавлана, сироту, которого узнала на кухне, и передала ему отравленный мед. Вот она, натура шавланов, которых эмиссары церкви превратили в настоящих злодеев.

Сыроед, как пояснил Хойскар Артему, являлся небольшой ящерицей, обитающей на болоте. Яд, которым он выстреливал в жертву, был очень сильным. Попадая на кожу, он парализовал жертву, а внутрь – убивал почти сразу.

Артем выслушал Воржека и попросил оставить его одного. Так он просидел почти до утра и, приняв решение, сообщил его Воржеку.

– Воржек, – сухо произнес он, – старуху-ведьму казнить. Ее дочь допросить, и если обнаружится, что она шавланская ведьма и приносила жертвы, судить ее по законам племени. Если просто из любви прятала мать, пусть живет. Передай мой приказ Хойдрыму, брату Хойсиры. Саму Хойсиру доставить в племя. Вреда ей не делать. Пусть муж лучше следит за своей женой и не позорит себя. Она не должна больше покидать пределы поселка. Она должна родить от нового мужа и жить для семьи и для детей.

После принятого окончательного решения Артем почувствовал облегчение, словно тяжелый, непереносимый груз спал с его плеч. Образ любимой женщины померк и отступил. Воспрянувший духом Артем позавтракал и приказал бойцам готовиться к выходу. Начиналась его война с горцами, и войска союза выходили на арену сражений.

Хойсира, опустошенная и молчаливая, вернулась в поселок. Рухнула последняя надежда, что помогала ей жить, – изменить свою жизнь после разговора с Артемом. Он не стал с ней встречаться. Ей было приказано вернуться в племя, к мужу, и рожать от него детей. Место любимого мужчины в ее сердце опустело, оставив непроходящую боль утраты.

В поселке ее встретил отец в сопровождении двоих воинов. Мужа и брата среди них не было. Отец обнял дочь и, не скрывая накатившие слезы, повел к дому.

– Идем, дочка. Тебя там ждут близкие. Что поделать… Жизнь бывает несправедлива. Вот и мать твою предки забрали рано. Одна ты у меня родненькая кровиночка осталась. Хойдрым живет своей жизнью. На нем все племя. Ему некогда… Иди, не печалься. Скоро все забудется. Время, оно все перемелет, и ты снова оживешь, как прежде…

Он говорил, говорил, но Хойсира не слушала его. Она шла с сухими глазами, не думая и не отвечая. Сейчас ей было все равно. На пороге они расстались. Отец не стал заходить в дом, сгорбившись, ушел к себе.

Хойсира вошла в дом, сняла с головы платок и подошла к столу. За столом, положив головы на столешницу, сидели и как будто спали муж и двое мальчиков – приемышей. Перед ними стоял кувшин с медом. В руках испачканные ложки.

Хойсира поняла – они не спят, они умерли. И умерли дня два как. По остывшей комнате плыл сладковатый запах мертвечины. Она его хорошо запомнила. Старуха и тут сумела совершить свое черное дело. А она, доверившись ей, сама убила свою семью. Пусть не родную, но семью. Ее сердце будто закаменело. Она не рыдала по-бабьи и не проливала слез – их уже не осталось. Но внутри гранитной оболочки, покрывшей коркой ее сердце, пульсировала боль. А гнетущая мысль билась в голове. Это она виновата в их смертях. Она виновата в том, что с ней произошло.

Хойсира обошла тела и каждого поцеловала в затылок. Затем сняла тулупчик, бросила его на пол и села рядом с мужем.

– Я к вам, родные, – прошептала она. Взяла ложку из рук мужа, зачерпнула ей мед… Боли она не почувствовала. Вскоре у нее сперло дыхание, и закрылись глаза. Она медленно опустила голову и незаметно умерла.

Брат пришел через час. На пороге споткнулся. Гневные слова, что хотели сорваться с его уст, застряли у него в горле. Он понял, что все сидящие за столом мертвы. Вождь хойду подался назад и прикрыл за собой двери. Долго стоял у порога, не зная, как поступить.

«Она убила всех, – подумал он. – И себя, и семью. Если об этом узнают в племени, нас с отцом разорвут. Хойсира, Хойсира. Сестра моя непутевая… Что ты наделала?» Он стоял, и мрачные мысли роем кружились в его голове.

Наконец, он достал амулет огненных шаров и подпалил избу.

На пожар сбежались люди, но Хойдрым взмахом руки остановил их. Они долго и недоуменно смотрели, как пылал дом. Он сгорел вместе с его обитателями. Люди разгребли пепелище и похоронили останки.

Хойдрым собрался с силами и сообщил племени:

– Старуха шавланка отравила семью Хойсиры, а потом пыталась отравить всех в племени Артама. Хойсира, не выдержав несчастья, покончила с собой. Люди, если встретите шавлана – не верьте ему, как моя добрая сестра. Убейте его сразу, как бешеную собаку.

Он говорил правду, хотя и не мог знать этого.

Когда все разошлись, у темного пятна среди снега стоял с понурой головой старик и беззвучно плакал…

Предгорье Восточных гор. Земли вандов

После двух недель разрозненных сражений князья, пришедшие с набегом на племена озер, собрались в брошенном поселке племени вандов. Война шла не так, как они планировали и хотели. За видимым успехом и разгромом единичных племен маячила сила, которая еще не вступала в сражение. На землях племени грованов собрались воины союза Духа Озер.

Пленные дикари сообщали, что воины некроманта ходят в броне, стреляют из луков и умеют биться строем. Что у них есть маги и нежить, которая идет впереди воинов. Эти сведения нельзя было игнорировать. Нужно было решить, как поступить дальше.

Выдвинутый в командующие объединенными дружинами князь Чахти Бей сидел на кошме у костра, хмурый и молчаливый. Не так он представлял себе поход. Зря он послушал неугомонного князя Улура Гажи и разделил войско на отдельные отряды. Они широко вошли в земли озерных племен, но при этом погибло много воинов. Да, надо признать, некоторые племена при этом были разгромлены. Другие, как ванды, ушли со своих мест. Но они еще не встретились с тем, за кем пришли. Некромант отсиживался за спинами других племен. Хитер и умен этот некромант. Назвать его трусом? Можно, но это не меняет расклада сил. Надо думать, как поступить дальше.

Вокруг костра собрался совет князей. В полной тишине все думали, что делать дальше, и пока никто не спешил высказать свое мнение. Прервав молчание, со своего места поднялся молодой, горячий князь Угал Шардак.

– Эфенди Чахти Бей, – князь обратился к старшему товарищу в старой манере, когда князья еще были просто уважаемыми старейшинами в своих горных селениях и торговали с озерными жителями. Тогда их не называли дикарями, их боялись. Но с тех времен много воды утекло. Такое обращение покоробило Чахти Бея, но он сдержался. – Мы пришли мстить Артаму некроманту, но встретили лишь тех, кто к нему не присоединился. Мы их разбили. А те, кто не захотел с нами сражаться, ушли вглубь озер. Надо объединить наши силы и ударить по следующему племени, по грованам. Там скопились силы некроманта.

– Я услышал тебя, Угал Шардак… Эфенди, – скрывая усмешку, отозвался Чахти Бей. – Кто еще имеет что сказать?

– Я имею, – поднял голову Улур Гажи. – Мы набрали пленных, забрали достаточно припасов, чтобы пережить зиму, а весной, вместе с народом моря и церковниками, придем сюда еще раз. Надо уходить домой.

Некоторые князья закивали, соглашаясь со словами князя Гажи. В основном те, кто понес потери в войне. Князья стали переговариваться и обсуждать два выдвинутых предложения. Но тут в разговор вступил старый князь Бей Бер. Он был с десятком воинов и в сражения не вступал. Он и его воины охраняли лагерь пленных и припасы, что собирали князья.

– Уважаемые соратники, – произнес он, привлекая к себе внимание. – Может быть, в словах князя Гажи есть смысл. Но я сам себя спрашиваю… – Он обвел взглядом лица собравшихся. – Зачем нам идти весной походом на озера и помогать церковникам Дракона убивать озерных? Они изведут тут всех под корень, а потом могут приняться за нас. И где мы будем брать пленных и припасы после того, как тут всех пожгут? Я считаю, нам не стоит идти весной на озерных дикарей. Пусть они сами сражаются с церковниками. Уверен, те уйдут поверженными. Если вообще смогут уйти. Озерные спрячутся в озерах, в лесах и будут нападать на солдат Ривангана из засад. Мы-то хорошо знаем, как они действуют. Я думаю, нам надо сейчас ударить по некроманту. Собрать все силы в кулак и пройти по землям торганов. Сказать им, что трогать и разорять их не будем. Нужно быстро выйти к землям грованов. Некромант сам придет к нам, а если не придет, мы кинем ему вызов. Этим решим две проблемы. Если он примет наш вызов, то мы его покараем. Если не примет, то опозорится среди дикарей и его союз распадется сам собой. А мы потом сможем его или выкрасть, или заплатим озерным, и они сами его нам привезут. Вот что я предлагаю.

Все стали думать. Слова старого Бей Бера звучали убедительно, и первым прервал молчание Чахти Бей:

– Как всегда, из уст нашего друга звучит истина. Так и надо поступить. Мы пришли не только за пленными рабами, но и мстить. И позор ляжет на наши головы, если мы уйдем ни с чем. А по поводу весны нужно подумать. Озерные нам нужны. Это и припасы, и рабы. Терять такой ресурс нежелательно.

Теперь почти тысяча конников и две тысячи пехоты двинулись в земли грованов. Перед этим отпустили пленника, который должен был передать Артаму некроманту вызов князей, зовущих его на бой. Но перед землями грованов находились земли торганов и эгдеев. Им через отпущенного пленного передали, чтобы те ушли с дороги горцев, тогда их поселки разграблены не будут. Они идут за головой Артама некроманта и не хотят сражаться с отдельными племенами.

Торганы приняли слова горцев за правду и покинули жилища. Сели в лодки и отплыли подальше, оставив скотину, зерно и припасы на зиму. Все это стало добычей горцев, которые, смеясь над доверчивостью дикарей, получили приз, не вступая в сражения. Фуражиры горцев сноровисто собрали зерно, погрузили в возы, оставленные торганами, и погнали скотину к месту сбора, а сами дома подпалили.

Разгневанные и удрученные торганы направили лодки к эгдеям. А там их встретили войска союза Духа Озер. К лодкам торганов вышел шаман эгдеев. Он окинул взглядом заставленный лодками берег и теснящихся у кромки воды людей. Рядом с ним стоял молодой парень и простовато улыбался.

– Ну что, торганы, вы поверили горцам, что они не тронут ваши селения, и пропустили их, чтобы они сразились с Артамом некромантом? – произнес парень. – Я понимаю, что вы попали в неприятное положение, но к этому привела только ваша глупость и самонадеянность…

Торганы хмуро молчали. За спинами двух людей, что вышли к ним, стояли ряды хорошо вооруженных воинов, одетых в броню. И они скалились, смеясь над наивностью торганов. Поэтому что-то резкое сказать в ответ они не решились.

– Кто вас привел, торганы? – спросил парень.

Вперед вышел старик в головном уборе из шкуры волка с волчьей головой:

– Я Томрай, шаман торганов. А ты кто, что так смело разговариваешь?

– Я Артам, некромант, вождь союза Духа Озер. Зачем вы пришли, торганы?

– Мы пришли просить защиты у эгдеев…

– Эгдеи вошли в наш союз. Где ваш вождь?

– Он убит в битве с горцами, – ответил помрачневший шаман.

– Тогда слушай меня, старик, и передай своему народу, – парень перестал улыбаться, глаза его смотрели холодно и сурово. – Здесь, на озерах, нет больше места независимым племенам. Это показал набег горцев, когда отдельные вожди не смогли оказать сопротивление. Такое по силе лишь союзу под предводительством одного главного вождя. Вы или вольетесь в союз, и мы отобьем ваши земли, обеспечим припасами на зиму, или вы разделитесь по родам, и торганов больше не будет. Рода будут распределены между племенами. У вас есть время до ночи. Ночью мы выступаем, и всем будет не до вас.

– Мне надо сообщить твои слова народу, – ответил старик, – не все слышат, что ты говоришь. И у нас нет вождя, чтобы принимать решение за племя. Он погиб.

– Можете выбрать нового вождя. Думаю, достойных воинов хватает. Или позвать меня вождем, как это сделали другие племена без вождей. Иди, старик, и разговаривай с народом.

Парень отвернулся и махнул своим воинам рукой. Те стали расходиться. Возвышенность над берегом быстро пустела.

– А где Эгдемолай? – крикнул ему вслед шаман.

– Он убит. Вождь эгдеев пока я, – обернулся Артам и пошел дальше.

К ночи торганы вошли в союз, а их вождем был избран Торгир, сын Торгуя.

Перед этим, утром, Артем принял посланца князей. Его привели грованы-разведчики. Им был отпущенный из плена старый, но еще крепкий сотник из крейсов. Он остался один на один с Артемом и показал ему перстень. Артем узнал знак, который он дал князю Бер Бею.

– Говори, – серьезно произнес Артем. Бей слал ему весточку.

– Старый хромой князь велел передать тебе, вождь Артам, что горцы пойдут через земли торганов и эгдеев. Им они пообещают не трогать их поселки. Они идут за твоей головой и собрали все силы в один кулак. Тебе брошен вызов – сразиться с ними в открытом бою…

– Ты видел, сколько их?

– Нет, вождь. Но князь сказал, что тысяча конных и две тысячи пехоты.

– Это всё?

– Да. Мне нечего больше сказать.

– Ты свободен, крейс. Можешь идти куда хочешь…

– Мне некуда идти. Племя мое рассеяно. Вождь и шаманы убиты. Другие в плену. Возьми меня в свое войско. Я могу пригодиться.

– Тебя как зовут и кем ты был в племени? – подумав, спросил Артем.

– Мое имя Крейгон. Я сотник.

Артем вновь задумался. Придя к какому-то выводу, спросил:

– Много твоих соплеменников в плену?

– Почти сотня, но в основном дети, бабы да старики.

– А где молодежь?

– Или убита в стычке, или прячется на озере. Но там не больше сотни. На нас напали внезапно, взяли сонных…

– Ты видел, как погиб ваш вождь?

– Да, – опустил глаза сотник. – Мы сражались рядом и не могли его защитить. Вождя подняли на пики, меня оглушили тупой стрелой…

– Понимаю, – не стал осуждать его Артем. – Горцы знатные воины, умелые. Сам сражался с ними, видел. Если я назначу тебя вождем крейсов, будешь послушным?

– Как это, назначишь? – удивился воин.

– А так. Мы разобьем горцев и прогоним их из озерного края. После этого не останется ни одного племени, что будет жить само по себе. Все войдут в союз Духа Озер. Желания я не спрашиваю. Те, кто откажется войти в союз, просто будут разделены родами и распределены по другим племенам. Я даю возможность тебе сохранить племя крейсов, но не даю крейсам право выбрать вождя. Все просто. Если ты согласен, тебя отведут к тем, кто прячется на озере. Поговори с ними. Сообщи им волю Артама вождя.

Воин подумал и кивнул:

– Хорошо, вождь Артам. Я принимаю твою волю и пойду к своему народу говорить. Для крейсов это лучшее решение.

– Я рад, что ты, Крейгон, оказался мудрым человеком. Тебя проводят. Иди. Отдохни, поешь. И убывай к своим…

Артем понял хитрую задумку князей горцев. Они решили не бегать за ним, а вызвать его на бой. Зная главную черту характера дикарей – презрение к трусам, – заставить его прийти на поле боя и разгромить. Они были уверены в своих силах и ему этим вызовом не оставляли выбора. Или приди и бейся, или мы назовем тебя трусом, и на тебя ляжет позор, вот в чем заключался главный смысл их послания.

Но Артем был готов к сражению. Здесь собрались дружины, что умели сражаться рассыпным строем, а его фаланга и отряды паладинов были оставлены на полуострове и вступят в сражение, когда надо будет окружить отступающего врага.

Сил, которые собрал здесь Артем, по его замыслу хватало, чтобы дать сражение. Три тысячи воинов. Из них тысяча одета в броню, доставленную из мертвого города, пять сотен были лучниками и полторы тысячи – ополченцами из присоединившихся позднее племен. Ополчение пока не имело вооружения, оно выдавалось только после прохождения курса молодого бойца. В течение месяца новобранцев учили носить броню и сражаться в ней, подчиняться приказам командиров и биться в строю по новой тактике.

Артем заранее выбрал место предстоящей битвы, и разведчики грованы были уже там. Следили за горцами и перехватывали их разъезды. В этом им помогали псы-мертвяки. Часть мертвяков во главе с Неелой тоже были уже там, они пришли из земель мершей через территорию притихших рипов, которые заперлись в своих поселках. Это племя оставалось последним не разгромленным горцами и не присоединившимся к союзу Духа Озер.

Перед закатом войска союза тронулись в нейтральную часть озер, в земли между торганами, эгдеями и рипами. Горцы не любили ночные марши, поэтому Артем опередил их и прибыл на поле предстоящего боя заранее. На поле вырыли рвы. На бруствер навтыкали кольев. Поставили башни для стрелков. За частоколом должны были встать бронированные воины. За ними лучники. Остальные отряды племен расположилась в лесочке, справа от передового отряда. На левом фланге, там, где он упирался в болотистые берега обмелевшего озера, из которого добывали соль, стоял барон с магами. Часть мертвяков закопались на поле и ждали команды Неелы Полумертвой. За рвами и частоколом расположили лагерь и поставили вариться в котлах немудреную полевую кашу из проса с салом.

В войске Артема не было нервозной суеты и страха. Поднаторевшие в битвах воины спокойно ждали, когда приготовится еда и подойдет на свою беду извечный враг народа озер.

Утром к полю, где встали войска Артема, подошли передовые сотни горцев. Они остановились в трех лигах от оборонительных сооружений войск союза. Там подождали подхода основных сил.

Несколько горцев выехали вперед и стали рассматривать то, что появилось перед ними. Посовещавшись, они скрылись из вида. Перед фронтом войска союза Духа Озер продолжали маячить конные передовые отряды и пехота. Но основные силы не выходили на поле боя.

Артем усмехнулся, он понял задумку командиров горцев. Попробуют обойти их лесом. Но туда, в помощь к грованам, уже были отправлены мертвяки Неелы.

Нейтральные земли. Лагерь горцев

Князь Чахти Бей долго рассматривал линию обороны противника. Потом недовольно хмыкнул:

– Не знаю, кто там, эгдеи или сам некромант, не вижу бронированных воинов. Только часовые выглядывают на вышках. Нас не боятся, не суетятся. Странно это. Так уверены в себе? И оборону такую мы никогда не видели… Давайте попробуем обойти их войска по лесу. Если это эгдеи, то там не должно быть много дикарей, и мы сможем выйти в тыл засевшим за ямами и частоколом отрядам. Справа по болоту не пройти. Лодок у нас нет.

– Согласен, – поддержал его один из князей. Остальные промолчали и, выражая согласие, повернули коней.

– Оставьте передовые отряды на месте, – распорядился Чахти Бей. – Пусть дикари думают, что мы все еще топчемся на месте.

Конные сотни отошли на пять лиг назад и стали уходить влево. Там была пересеченная заболоченными балками местность с редкими лесочками, речушками, вытекавшими из озера. Все покрыто снегом, и путь для коней был очень непрост. Везде таилась опасность провалиться. Чтобы не сломать ноги коням, всадникам приходилось спешиваться и вести их под уздцы. Часто проваливаясь под снег в воду, горцы вымокли и продрогли. Они мысленно проклинали князей, дикарей и проводников из числа захваченных румов. Но там, где мог пройти пеший дикарь, с трудом пробирался тяжело вооруженный всадник с конем.

Первая сотня, наконец, дошла до большого леса и углубилась в него. Остальные ждали от них сигнала. Легче двигаться не стало. Бурелом и сплошные заросли кустов заставляли всадников петлять, что удлиняло путь и выматывало бойцов. Командир сотни ехал впереди своих воинов и внимательно всматривался в чащу. В лесу было тихо, лишь вороны сидели на ветвях деревьев, изредка каркая на своем вороньем языке. Не было на снегу и следов присутствия людей.

Проводники свернули к большому оврагу. Первая полусотня двинулась следом и по пологому спуску спустилась в овраг. Там царили полумрак и сырость. Кони изредка недовольно ржали. Всадники спешились.

– Вперед, – скомандовал сотник.

И тут неожиданно из-под снега у его ног поднялась сгорбленная фигура. Молча и стремительно ударила лапой по его лицу, голова сотника отделилась от тела и покатилась по снегу. Затем это нечто прыжком метнулось к проводнику. Посреди полусотни из-под ног бойцов, поднимая фонтаны снега, стали выскакивать страшные горбатые твари с длинными лапами. Они с утробным рычанием набросились на людей. Странным образом твари не трогали испуганно ржущих лошадей. И хотя те брыкались, рвали поводы из рук всадников, монстры атаковали только людей. Ловко перемахивали через лошадей и убивали, убивали спешенных всадников. Один удар лапы – одна смерть. Молниеносно нанося разящие удары, они тенью носились по оврагу, и невозможно было понять, сколько их. Но разглядеть удалось.

– Мертвяки! – раздался и тут же заглох истошный вопль несчастного.

Всадники не думали сопротивляться. Побросав коней, они устремились к выходу из оврага. Кто-то в панике пытался лезть на крутые стены, и его настигала молниеносная смерть. Кто-то притворялся мертвым и был разорван лежа на земле или затоптан лошадьми.

Большими узловатыми лапами мертвяки быстро хватали всадников. Разрывали им горло, отрывали головы, вспарывали животы. Не спасали кольчуги.

В первый момент ошеломленные горцы не смогли организовать отпор тварям, а потом было не до того. Воинов накрыла паника.

Крики боли и ужаса и отчаянное ржание испуганных лошадей остановили вторую полусотню у оврага. Они поняли, что в овраге происходит нечто страшное. Всадники попятились. Из оврага выскочил окровавленный человек и с воплем: «Мертвяки!» – упал и пополз по снегу. Следом выскочила горбатая тварь, схватила орущего мужчину за ногу и потащила в овраг. Вторая полусотня не стала спускаться, и всадники подали коней назад. Приказ полусотника: «Вперед, в атаку!» – не возымел действия. Воины его не слушали. Они в ужасе стали поворачивать коней обратно.

Из западни не вырвался ни один всадник. Полусотня отступила и вернулась к основным силам. Испуганный командир доложил, что дальше лес кишит нежитью.

Пока князь Чахти Бей думал, что предпринять, грованы собрали ржущих от страха коней и вывели из оврага, а бестии Неелы устроили трапезу. Неела шла между телами и собирала дары Иехиль.

– Стоит пройти правее, – решился предложить Чахти Бей.

Но полусотник отрицательно покачал головой:

– Мои воины не пойдут в лес, князь. Там мертвяки, они выскакивают из-под снега. Нам с ними не совладать. Мы прибыли сражаться с живыми, а не мертвыми. Лучше направьте туда магов. Пусть расчистят путь.

Шуаньцы, услышав слова воина, тоже отрицательно закачали головами.

Князь понял, что такого же мнения придерживаются и остальные князья. Никто не решался ехать дальше этой дорогой. Кроме того, пропали проводники.

– Нужно возвращаться, – хмуро произнес князь Чахти Бей. – Видимо, придется бить в лоб.

Конница вернулась и расположилась в лагере, разбитом на берегу речушки пешими отрядами.

Начинать сражение многоопытные в военных делах горцы не спешили. Они дождались ночи и выслали разведчиков. Надо было прощупать фланги там, где засели войска некроманта. Две группы ушли к обмелевшему соляному озеру, а другие две группы – по дну спрятавшейся в овраге речушки к чернеющему вдалеке лесу.

Утром ни одна группа разведчиков не вернулась. Это заставило Чахти Бея призадуматься. Теперь стало понятно, что перед ними находятся войска некроманта. И он заставляет горцев атаковать его укрепления в лоб. Но на рвы и частокол конницей не попрешь. Надо принимать другое решение.

На военном совете, который состоялся утром следующего дня, Чахти Бей озвучил свои мысли:

– Друзья, ситуация сложилась не самая удобная для нас. Некромант лишил нас возможности нанести беспощадный удар конницей. Кони не пройдут через рвы и частокол. Надо признать, что некромант неплохо владеет искусством войны. Я жду ваших предложений.

Он замолчал. Молчали и остальные князья. Для всех было очевидно, что надо вперед пускать пехоту, но пастухи и охотники могут оказывать лишь вспомогательные действия дружинам. Сами они не справятся с дикарями. Значит, всадников надо ссаживать с коней и пешим порядком вести в бой. Горцы лишались своих преимуществ в этом сражении.

– Да, – произнес Чахти Бей, не получив вразумительный ответ на свой вопрос. – Понимаю, и вы понимаете. Мы попали в непростую ситуацию. Если сейчас уйдем, то станем посмешищем для озерных дикарей. Авторитет некроманта возрастет, и племена сами пойдут под его руку. Мы вызвали некроманта на бой, а затем, увидев его войско, трусливо удрали. Потеряем честь… Но при этом мы сохраним свои дружины. Если пойдем в атаку, то надо спешивать всадников, а это лишит нас преимущества в бою. Надо принимать решение, друзья.

– Уходить нельзя, – ответил суровый князь Архир Мурда. Он обычно отмалчивался на совете, но в бою вел себя как разъяренный горный медведь. – Озерные потеряют страх перед нами, и мы уже не сможем их грабить, как раньше. Они придут в наши земли, как приходил Артам некромант. Надо атаковать дикарей. Магов выставим перед войсками. Пусть они своими заклятьями поразят защитников. Часть всадников спешим и вместе с легкой пехотой и лучниками направим на штурм позиций дикарей. Им надо будет взять этот рубеж и открыть путь коннице. Другого варианта я не вижу.

Остальные горцы молчали. Они думали и прикидывали риски. Никто не хотел затяжной, изматывающей войны и не хотел терять воинов, которых обучали и вооружали много лет. Они пришли набегом, за добычей и местью. Добычу взяли, но не отомстили. Можно уйти, но как быть с поруганной некромантом честью?.. В конце концов гордость взяла верх над разумом.

Улур Горжи поддержал предложение князя Мурды, но вставил свое слово:

– Просто так уходить нельзя. Надо наказать некроманта. Я предлагаю уйти отсюда и через земли рипов ворваться ему в тыл…

– У нас длинный путь, а у некроманта короткий, он снова поставит свой частокол, – не согласился Угал Шардак, молодой и дерзкий князь. – А пока мы будем метаться с одного места на другое, нас будут атаковать из засад дикари. Мы напрасно потеряем воинов и время. Вернемся домой без дружин и с поражением. Надо бить некроманта здесь и сейчас. Князь Архир правильно рассудил – надо часть всадников спешить. Перед войском поставить магов. Под их прикрытием штурмом взять рвы и частокол. А в прорыв пустить конницу.

– Мои нукеры готовы уйти в прорыв, – тут же высказался Улур Горжи.

– А почему в прорыв? – усмехаясь, спросил Угал Шардак. – Выстави их как пехоту.

– Не тебе меня учить, как воевать! – окрысился Улур Горжи. – Мы понесли потери на болоте, а твои всадники лишь щупали озерных баб по поселкам.

Готова была разразиться ссора, которая могла перерасти в сражение и поединки между князьями. Шум остановил Чахти Бей:

– Тише, друзья. Вы спорами лишь помогаете нашему врагу. Какой смысл сражаться друг с другом, когда настоящий враг перед нами. Сделаем так – кинем жребий, и боги определят, кто из князей выставит спешенных воинов.

Это решение утихомирило готовых схватиться за оружие князей и примирило их. Чахти Бей наломал веточек по числу князей и половину из них сделал короткими.

– Выбирайте, друзья, – распорядился он и кинул веточки в шлем. – Кто вытащит короткую веточку, тот спешивает воинов.

Князья стали подходить по одному и вытаскивать веточки. Споров уже не было. Все князья понимали, что это воля богов определит, кому как сражаться, а с богами не поспоришь.

После на совещании было решено начинать завтра с рассветом. Магам дали задание подготовить заклятия. Всего в объединенном войске горцев насчитывалось девять магов и шестнадцать учеников из одаренных юношей горцев. Значительная сила против дикарей, и до сих пор они не принимали участия в сражениях. Лишь лечили и восстанавливали здоровье раненым. Их силы берегли для предстоящих боев с некромантом.

В лагере некроманта было тихо. К вечеру ударил мороз, и костры плохо согревали измотанных дружинников. Несмотря на усталость, всю ночь воины бдели. Бессонная ночь придавала им выносливости в бою, притупляла чувства и помогала сражаться долго и неутомимо.

Перед рассветом тысяча воинов, состоящая из спешенных всадников, пехотинцев и лучников, под прикрытием тумана стала выходить на позиции. Князья хотели застать дикарей врасплох. Туман приглушал все звуки, и отряд горцев прошел половину пути, как им казалось, незаметно. Рассвет застал их в поле между своим лагерем и в полулиге от частокола. Неожиданно им в лицо подул сильный ветер, который отогнал туман с поля. Взорам горцев открылась картина пустых укреплений. Даже на вышках никого не было. Не дымили костры за частоколом.

Ведущий отряды в бой князь Архир Мурда поднял руку и остановил свои отряды.

– Там может быть ловушка, – сказал он Шардаку. – Пошли десяток своих пеших воинов проверить укрепления.

Шардак понимающе кивнул и отдал приказ сотнику:

– Имбар, пошли копейщиков проверить позиции дикарей.

Тот передал приказ одному из десятников.

Тут же к укреплениям дикарей метнулись десять воинов копейщиков. Они, пригибаясь, побежали к частоколу, залезли во рвы и… пропали. Обратно никто не вылез. Не было шума боя. Просто спрыгнули в ров и не появлялись. Горцы простояли, ожидая разведчиков, несколько томительных минут, но безрезультатно – те так и не показались.

Посланная сотником вторая группа из пяти воинов также пропала во рву. На этот раз они сразу туда лезть не стали – подползли, заглянули вниз и, не обнаружив ничего подозрительного, спрыгнули в ров. Опять напрасно горцы ждали своих разведчиков. Никто не вылез назад. Князь Архир Мурда призадумался.