Текст книги "История лица. Мастерская физиогномического психоанализа"

3.3. МАСТЕРСКАЯ ФИЗИОГНОМИЧЕСКОГО ПСИХОАНАЛИЗА: ГОВОРИТЬ, ИЛИ?…

Пока мы говорим – время безвозвратно уходит.

Козьма Прутков, «Из наследия Цицерона»

«Плато» на узкой треугольной челюсти усиливает ее рационалистичность, упрямство и методичность в достижении цели. То есть, возможности будут сконцентрированы на узком избранном участке, но ввод их в действие окажется более продуманным и системным. Здесь мы сталкиваемся с тем, что общая конфигурация челюсти и ее «говорильного подбородка» отчасти противоречат друг другу. Для узкой челюсти лучше все же концентрическое нанесение удара, но с другой стороны – равномерность усилий на более широком фронте дает шанс достигнуть большего. При условии, что внешняя среда не отвечает точковым поражающим ответом. Дополнительно повышается эффект круговой обороны. Равно как и общая степень сопротивляемости. Здесь мы видим пример, когда, казалось бы, две психофизиологические «несовместимости» дают вполне конкретный положительный эффект. Короче говоря, «плато» на узкой челюсти пойдет ей только впрок. Концентрация + методичность удара – что может быть опаснее?

«Плато» на широкой челюсти делает ее еще более мощной и методичной, вплоть до некой флегматичной заторможенности. Кто рискнет двинуть свои силы против «бульдозера»? Все, что сразу не будет сокрушено, далее, несомненно, перемелется. Опять же, будьте спокойны, – никаких истерических импровизаций при данной конфигурации не предвидится.

Узкая челюсть в стиле «пик» чрезмерно усиливает свою избирательность в поисках слабого места во внешней среде. Что очень даже неплохо, поскольку завалить исполина, подрубив ему слабую ножку – чем не искусство поражения? У Давида, выступившего против Голиафа, несомненно, была где-то такой конфигурации челюсть. Еще дополнительные психодиагностические нюансы: возрастает импульсивность и непредсказуемость момента нападения, но сам рабочий план нападения, наоборот, жестко костенеет. С другой стороны, защитные функции ослабляются, поскольку даже средний по силе фланговый контрудар может оказаться губительным. В таком аспекте – это, явно, не самая лучшая комбинация «челюсть + говорильный подбородок». Потому, будьте готовы к вспыльчивости, истерикам и обвинениям. Не сразу, но когда негативы возьмут свое. Упрямства и упорства хватит достаточно надолго, но могут отыскаться и иные варианты, как насолить ближнему. Индивиды данного типа легко обидчивы, учтите. Ну, а если они, к тому же, длинноголовые, тогда памятью природа их также не обделила. Только не наделяйте их сплошным негативом. В общении и кокетстве такие личности очень милы, да и работники из них получаются преотличные. Еще одно несомненное достоинство – они тщательно дозируют усилия для нападения и обладают хорошо выставленной обратной связью. Потому возможен диалог и переговоры, правда, в условиях среды психологического прессинга. Блефовать и угрожать «узкочелюстные с выдвинутым острым подбородком» еще как умеют.

Узкий подбородок на широкой челюсти – вполне положительный симбиоз. Отчасти. Ибо резкие выходки, непредвиденные планом, зачастую, только во вред. Представьте замаскированную линию обороны, и вдруг без предупреждения, отдельная батарея открывает огонь. Все, нападающий предупрежден и сможет теперь куда эффективнее провести наступление. Но с другой стороны, неожиданный упреждающий удар может начисто парализовать активность противника. Просто для широкой челюсти подобная стратегия не всегда «к лицу». Поскольку выглядит устрашающе и вызовет, скорее всего, негатив по отношению к действующему индивиду. Чем мощнее челюсть, тем больше она должна быть взвешеннее. Тяжелый танк, который гуляет туда-сюда с непроизвольной сиюминутной траекторией – совсем не так оптимистично, если вы на полигонном поле в качестве действующего героя. Ну а с другой стороны, подобный психогенетический эксклюзив для широкой челюсти только на пользу. Всегда возможен неожиданный ход или контрудар. Пусть даже в локальном масштабе, но поскольку присутствует мощный челюстной аргумент, то – мало не покажется.

Выступающий говорильный подбородок + удлиненная голова – генетическое сочетание, в котором взаимное усиление свойств, скорее во вред, нежели на пользу. Так как в данном случае мы имеем дело с гипертрофированным вариантом «рационалистического оратора», который может часами и сутками напролет говорить и проповедовать, да вот только одна проблема: где найти столь терпеливую и стойкую к унылости аудиторию? Учтите также, что эффективность обратной связи со средой, куда направлен монолог, равна почти нулю. Зато в переизбытке психологических установок на предмет «почему все должны это выслушать». Одним словом, синдром «говорильного подбородка» при долихоцефалии весьма и весьма заметно возрастает. Пожалуй, настолько, что возникнет устойчивое отторжение такого собеседника по принципу «реактивного образования». Впрочем, на роль харизматического «фюрера» он подойдет. Особенно в эпоху масс-медийного забалтывания любой проблемы.

А вот выступающий говорильный подбородок на кругловатом лице – уже гораздо веселее. Взаимодействующие противоположности часто рождают новое качество. Применительно к этому варианту, так появляются на свет, для его же спасения… весельчаки и балагуры, без которых и в бой по-людски не пойдешь, и на посиделках тоска зеленая. Да не только на посиделках. В сфере продаж такой человек поистине находка. Клиентов у него будет – хоть отбавляй. Он коммуникативен, находчив, умеет убедить, но в то же время – выслушать аргументы и чаяния партнера или покупателя. И будьте уверены – из ситуации он никоим образом не выпадет, сохраняя при всей своей говорливости продуктивную обратную связь со средой общения. Добавьте сюда еще артистизм со склонностью к импровизациям. В итоге у нас получился портрет очень удачного администратора, распорядителя или презент-менеджера. Опять же, помимо высокого процента реализованных сделок. Круглоголовый индивид с выраженным выступающим подбородком умеет, как никто другой ситуационно убедить слушателя, держа последнего на коротком поводке в режиме свободного импровизированного диалога.

3.4. РОКОВОЙ ГОЛОС: ИСТОРИЧЕСКИЕ ЗАРИСОВКИ

В праздник красьте сегодняшнее число.

Творись,

распятью равная магия.

Видите – гвоздями слов

Прибит к бумаге я.

Владимир Маяковский, из поэмы «Флейта-позвоночник»

Среди политиков и тех, кто зарабатывает на слове, хорошо выпяченный говорильный подбородок, отнюдь не редкость. У Ульянова-Ленина и Адольфа Шиклькгрубера-Гитлера именно такой явно выступающий вперед говорильный подбородок. Поговорить всласть они любили. А затем их «вербализированные» подопечные с упоением претворяли «в жизнь» провозглашенные неистовства. Иосиф Сталин говорил мало и от души ненавидел болтунов-политиканов. Впрочем, позволял себе иногда расслабиться. Его любимым жанром выступлений был диалог самим с собой, когда автор сам себя спрашивает, и сам за себя же отвечает. Своего рода, рефлексивный выброс малой толики изнутри самого себя через слова. Говорильный подбородок у Сталина средне выраженный. Будь он чуть поболее, стал бы тифлисским корреспондентом бывший семинарист, который в юношеские годы писал вполне приличные романтические стихи. Любовь к серьезной литературе Сталин пронесет через все свои годы. Но болтунов и пустомель не приимет никогда.

Иосиф Мандельштам

Поэт от Бога, Мандельштам Иосиф, был не в меру говорлив и беспредельно резок в своих выпадах. Но за его талант Сталин прощал ему многое. До поры до времени. Говорильный подбородок у Мандельштама острый и гипертрофированно выдвинут – такой человек, начав говорить, далее уже не может остановиться. Все свое неистовство он вкладывает в собственную монологическую речь. Обратная связь со средой напрочь отсутствует. Зато воинствующей силы трибуна и обличителя – хоть отбавляй. Что и погубило замечательного поэта в смутные времена сталинских репрессий.

Владимир Маяковский

У Владимира Маяковского «аэродромный», плоско выступающий говорильный подбородок. Если уж он и громил, то системно, методично и беспощадно. Добавим сюда еще явную раздвоенность подбородка – когда Маяковский был «в образе», то его поэтические слова резали по живому и пели, как семиструнная гитара. Но от своего своеобразного и уникального стиля «строчки, как кирпичи» он никуда не мог деться. Выраженный долихоцефал с мощной челюстью и выдвинутым говорильным подбородком «плато», писал не то публицистическую поэзию, не то вскрывал поэзию в публицистике. Вот подтверждение:

 
«Ни былин, ни эпосов, ни эпопей.
Телеграммой лети, строфа!
Воспаленной губой припади и попей из реки по имени «Факт».
 

(Из поэмы «Хорошо!»)

Получалось, действительно, хорошо. Лед и пламень, логика и образ, чувство и рассудок – вот, кто такой Маяковский. Но отметим про себя: он нигде не «забалтывался» и не превращался в кляузника или склочника. Все-таки мощная ударная челюсть.

Иосиф Бродский

Иосиф Бродский скупее на слова. Но западают в душу они еще сильнее. Говорильный подбородок у него тоже «плато», но выдвинутая вперед вся челюсть, а это далеко не одно и то же. Такой человек прежде всего фрондер, а уж затем поэт. Раздвоенность подбородка лишь намечена. Стихи Иосифа Бродского иногда пытаются отнести к «белому стиху» или даже поэтической прозе. Но это именно стихи, притом очень поэтические. Бродского с Маяковским роднит искусство дорожить словом и не поддаваться соблазну поверхностной лингвистической ритмике. Он не забалтывается и не блещет рифмой, где ни попадя. Опять же, его жизненная убедительность – в мощной, по-фрондерски выдвинутой челюсти. И уж если надо – то постоять за свои убеждение не одним лишь словом.

Иногда встречаются физиогномические неожиданности. Британский генерал, а затем фельдмаршал Бернард Монтгомери, победивший африканский корпус Роммеля под Эль-Аламейном, обладал чрезвычайно выраженным остро выпяченным говорильным подбородком, под стать Мандельштаму. Характер у генерала, мягко говоря, был ершистым и слегка заносчивым. Ну, а из своей победы он в дальнейшем безбедно извлекал всяческие пиар-выгоды. Впрочем, отдадим должное – драться он любил, умел и без трусости, образно говоря, выходил на бруствер. Для себя отметим: сильно выдвинутый говорильный подбородок неизбежно подталкивает человека быть на виду и в решительные моменты брать смело на себя ответственность. «На миру и смерть красна» – про таких сказано.

Бернард Монтгомери

РЕМАРКА ПО ХОДУ. Читателю, если он хочет стать профессиональным физиогномистом, придется полюбить изучать биографии и жизнеописания различных лиц. При условии, что имеется ряд портретных изображений героя. Для визуального психодиагноста лучше учебного полигона или мастерской не придумаешь. Изучая персональную судьбу человека и видя его портреты на разных жизненных этапах, улавливаешь более того, чем пользуешься при составлении психодиагностического резюме. Так рождается мастерство и открываются не ведомые дотоле психофизиогномические маркеры.

ГЛАВА 4. ПСИХОАНАЛИЗ «РОТОВЫХ» ПРИСТРАСТИЙ, или ЦЕНА ЗАХВАТА

У плотоядных хищников, ну куниц там, гепардов, по существу, всегда строгая диета. Не то что, к примеру, свиньи, медведи и люди.

Козьма Прутков, соавтор книги «Питание по группам крови»

Ртом можно есть, закусывать, кусать и много чего другого, если понадобится.

Из справочника по современной анатомии

4.1. КАКОВ РОТ, ТАКОВ И АППЕТИТ?

Несварение желудка – рекламация рту и глотке. Зачем хапали?!

Козьма Прутков, «Гастрономическая психофизиология»

Чем меньше ротик, тем изысканнее пища.

Подмечено метрдотелями

Рот и зубы будем рассматривать в цельности. В силу непреложного факта – они обеспечивают захват пищи. А вот губы – это уже отдельный разговор, хотя многие о форме рта судят именно по губам. Губы ощупывают, привлекают, придерживают, отсасывают и причмокивают, но вот сам процесс добычи пищи, который обычно и нормально заканчивается в желудке, на начальной и самой важной стадии все же проделывается ртом. Атака, захват, обхват, удержание, дробление с перемалыванием – рот и зубы в данном технологическом процессе явно доминируют. Но вот приметьте. Силу и мощь для добычи пищи обеспечивает челюсть, а вот технологическую переработку – губы, рот, зубы. Здесь уже уместен психоанализ эволюционной физиологии. Если челюсть – всегда удар, война, то рот гораздо «мягче» – ему важно обеспечить организм пищей и не обязательно это делать актом кровавого столкновения. Чистых хищников в животном и растительном мире не так уж много – большинство специализируется на относительно мирной добыче необходимого пропитания. Если уж представлять образ, то рот – роющий экскаватор, а челюсть – танк на боевом дежурстве.

Сразу же ремарка из раздела ФИЗИОГНОМИЧЕСКОЙ МАСТЕРСКОЙ. В диагностическом психоанализе ни в коем случае нельзя рассматривать рот в отдельности от челюсти. Это – неразбиваемая пара, в которой один может быть ведомым, а второй – ведущим. Отсюда своеобразие последующих комбинаций и психологических коллизий. Но об этом более подробно чуть позже.

Итак, рот обеспечивает захват пищи. Слово «захват» равно, как и само понятие, что за ним стоит, здесь будет ключевым. Любой захват – это всегда присвоение, причем, заметьте, в активной насильной форме (не путайте с «насильственной», разница не большая, но в реальном исполнении весьма ощутимая). Отсюда непреложное правило: чем больше рот, тем явственнее у индивида выражена биологическая программа что-то захватывать, присваивать, поглощать, приобретать, накапливать, завоевывать, и тому подобное в данном функциональном роде. Вот яркий пример: коллекционирование начнет скорее приобретать маниакальную форму, если у коллекционера выражен большой рот. Удержать такого индивида от безрассудной покупки окажется невыполнимой задачей. Он будет стремиться, во что бы то ни стало приобрести как можно больше в свою коллекцию. Своего рода «синдром Плюшкина» из гоголевских «Мертвых душ», кстати, на иллюстрациях тех времен означенный литературный герой заметно «жабьеротый». Пример с жабой или сомом здесь вполне корректен. Эти животные «хапают» все что ни попадя, как и большущие кашалоты, – поведенческая психология нападать и захватывать у них всех явно «на лицо».

Подытожим: «большеротые» особи обладают доминантной программой захвата чего-либо из внешней среды. Не важно, будь то пища, недвижимость, деньги, вещи, слава, любовь, признание, успех. Они в самом непосредственном смысле предельно активны и всеядны. Чем больше рот, тем сильнее биологический инстинкт что-либо атаковать с целью забрать, присвоить, поиметь, использовать. Жадность? Не совсем точно и в чем-то даже некорректно. Жадность – свойство не отдавать и не делиться, оставляя все себе. Безусловно, большой рот, захватив что-либо, вряд ли захочет отпустить добычу или приобретенное. То есть, в момент захвата, он, – безусловно, биологически жаден. А вот потом, когда все усвоено, приобретено, и переварено, складировано, – почему бы не заняться филантропией не ради собственных выгод, а просто по велению души и сердца? Ведь действительно, можно приобретать, а потом так же щедро раздавать, и вовсе не по причине чувства вины. В конце концов, чтобы давать, надо, прежде всего, иметь.

Но мы продолжим наш физиогномический психоанализ «большеротых» индивидов. В том, что они безудержно активны в захвате и приобретении чего-либо, одновременно их и сила и слабость. Сила – в стремительности атаки, упорстве и… отсутствии рефлексивности в вопросе «иметь, или не иметь?». Нерешительность и раздумья в момент захвата и приобретения им не свойственны. Большеротые действуют по принципу «куй железо, пока оно горячо». Вроде, получается даже ничего. Отметим, в среде преуспевающих бизнесменов и политиков, большеротых подавляющее большинство, а еще вернее будет сказать, что «маленькоротый» там истинный артефакт. Ну а в чем же слабость мощных «большеротых», если им принадлежит едва ли не весь мир нынешней цивилизации? Опять же, в отсутствии все той же рефлексивности в момент захвата «добычи». Другими словами, неудержимое желание завладевать всем и вся может перерасти в маниакальное пристрастие. И тогда человека попросту нельзя остановить. Еще один попутный «минус» – легкость с какой «большеротый» попадает в ловушку губительного для него приобретения. Несварение желудка для организма и фирмы проходят одинаково опасно. Еще хуже, когда нарочно поставленная приманка оказывается настоящим «ликвидатором» для бизнеса и ее зачинателя. «И зачем я только в это полез?!» – сетовать бывает уже поздно. Подлавливают ведь, что называется на «живца». И так происходит, увы, не только в рыбалке на крупного прожорливого хищника. Чем больше рот, тем сильнее неосознаваемое, а порой и неконтролируемое желание, простите, «хапнуть». Ну а если получится удачно, тогда на успех можно будет списать многое.

«Маленькоротые» – прямая противоположность «большеротым» в психологии и поведении. Они прежде всего – избирательны в захвате. То есть, берут исключительно только свое. Лишних приобретений, для головной боли, им не надо. А вот то, что их, поверьте, подберут дочиста, до последней крохи. Отсюда – целевой настрой, тщательная подготовка и неуловимая молниеносность атаки. Именно так поступают маленькие обаятельные хищники из рода куньих: хорьки, ласки, куницы, горностаи. Ротик у них маленький, зубки остренькие, мордочка весьма обаятельная, а глазки так весело блестят, но у тех, кого избрали куньи своей жертвой, шансов на спасение нет никаких. Они специализированные хищники, и потому мастерски охотятся лишь за своей добычей. Милые зверюшки, легко приручаются и «своих» никогда не трогают. Адаптивность и реакция на сигналы внешней среды – на высочайшем уровне. Еще бы – избирательность в природе, и в бизнесе предполагает узкий профессионализм на высоком специализированном уровне. В итоге – их добыча от них никуда не денется, хотя бы потому, что узкоспециализированных профи не так уж много, и, как говорится, «ворон ворону глаз не выклюет». Впрочем, пока есть место для обоих. Внутривидовая борьба за выживание у «маленькоротых» куда беспощаднее, нежели у большеротых особей. В борьбе за свою добычу они приспособились быть коварными. Порой, иначе для них попросту нельзя. Отберут, приходя, более нахрапистые и менее разборчивые. Потому скрываемое до поры до времени коварство – оружие, метод и способ выживания «маленькоротых». В психодиагностике нет места морализму и ханжеству, потому не столь лестное определение нужно воспринимать скорее технологически, нежели моралистично. Кошка – ласковый пушистый комнатный зверек, но присмотритесь к ее охоте в дворике на прогулке, или у себя на даче. Рот у нее тоже типично маленький в масштабах головы.

К слову, как определяется «большеротый» или «маленькоротый» индивид? Чисто визуально, в масштабном сравнении с челюстью, глядя на лицо или портрет в анфас. Один принципиальный момент – рот человека должен быть закрыт, т. е. он не разговаривает, не ест, не улыбается и тем более, не поет или кричит. Лучше всего видно рот, каким он есть, у человека спокойного, может быть даже, когда у него глаза закрыты и он слегка расслаблен. Но не у спящего, ведь тогда возможно провисание нижней челюсти. Вообще-то рот почти всегда в динамике, поэтому иногда, вместо случайно выхваченных видео– или фотокадров, лучше все же брать т. н. официальные фотографии. Практика показывает, что даже начинающий визуальный психодиагност достаточно редко ошибается в оценке: рот «большой», «нормальный» или «маленький». Это видно сразу невооруженному глазу. Ну, а если вас одолевает сомнения, тогда закройте глаза, расслабьте дыхание и спросите внутри себя: «какой рот у человека?». Ваше «внутреннее фоновое» незамедлительно подскажет верную оценку.

Вернемся к разговору о психологической характеристике «маленькоротых». У них также есть свое обоюдоострие плюса и минуса. Из-за все той же узкой «ротовой» специализации. С одной стороны, ничего не захватывается лишнего, ненужного и просто опасного или вредного, а с другой – слишком тщательные поиски «только своего» весьма и весьма затратны. Добавьте сюда же осторожность, щепетильность и переборчивость, доходящую иногда даже до капризности. Рискнем утверждать, что маленький рот менее стрессоустойчив. Хотя бы по той простой причине, что он не в состоянии захватить, удержать и проглотить неожиданно большую добычу. Реакция на что-то незнакомое аналогична, ведь осторожность, вкупе с избирательностью, рано или поздно приводит к невротичности и ипохондрии. Зато, когда на горизонте возникает именно свой шанс, «маленькоротые» не испытывают ни малейших колебаний, страха, либо нерешительности или рефлексивности. Все оставлено позади, на стадии ожидания и подготовки. В такие моменты фактор «маленькоротости» создает предпосылки для бесстрашия. На риск они идут весьма продуманно, но, начав опасное дело, дерутся за него отчаянно смело. Вот только их молниеносный атакующий бросок многие почему-то воспринимают как коварство. Может быть, поэтому, что не ожидали, привыкнув к мнимой нерешительности и щепетильности индивидов с маленьким ртом? Напрасно.

СТРАТЕГИЯ ПРИНЯТИЯ РЕШЕНИЯ В БИЗНЕСЕ. Она различна, да еще как! Начнем с того, что большеротые бизнесмены всегда ярые экспансионисты, и стремятся расширять границы своего дела любыми возможностями, для них – привычное состояние души. Свободных активов у них, как правило, нет, ибо все тут же вкладывается, если не в расширение, то в новые начинания. Вариант приобретать или не приобретать обсуждается лишь в одном аспекте: прямо сейчас или через пару часов. Времени суток крупноротые акулы бизнеса попросту не замечают. А затяжной паузы не выносят и на дух. Намек на то, что они попались на провокацию, приводит их в бешенство, которое лишь подогревает… аппетит. И так – до абсолютной победы или полного фиаско. Потому хорошо, если советник у большеротого босса маленькоротый заместитель с широкими полномочиями и правом вето. «Неубиенная» управленческая пара, да и инвесторы могут спать спокойно. Маленькоротый сообщник вряд ли позволит идти на опрометчивый риск, зато из ряда предложений выберет самое лучшее на тот момент. И никому не даст спуску, пока фирма не добьется своего. В самой управленческой диаде «большеротый – маленькоротый» межличностная коммуникация, скорее всего, будет напоминать устойчивый пятибалльный шторм, когда корабли развивают почти максимальный ход и еще остаются управляемыми. Придется привыкнуть.

Второй вариант, когда ведущий в управленческой паре «маленькоротый», а ведомый «большеротый» имеет свои отличительные нюансы. Политика фирмы станет более уравновешенной, с некоторым уклоном даже на перестраховку. Но вот «большеротому» в подчинении окажется психологически нелегко. Развивать бурную деятельность ему позволят лишь на избранных «маленькоротым» направлениях. Фактически, «большеротый» будет снизу поджимать своего маленькоротого руководителя. Возникнут трения, более осторожный босс начнет плести интриги. Как вы считаете, до делового ли партнерства в таком конфликтном сценарии? Разве что возникнут чрезвычайные обстоятельства, когда понадобится союз осторожности и умения перемалывать проблемы одновременно.

Несколько слов о нормальном или среднем по величине рте. То есть, тот случай, когда визуальный психодиагност констатирует, что рот не большой, и не маленький, а средний. Вам уже известно из предыдущих примеров, как составлять «усредненную» психологическую характеристику. Нет крайностей поведения «большеротых», точно так же нет и явно выраженных особенностей «маленькоротых». Средний рот более гибок и адаптивен к ситуации во время захвата и экспансии добычи. Но без щепетильности и капризов. Диапазон «мое» у «средних» куда шире, нежели у «маленькоротых», однако грести все под себя без разбору во время ажиотажа они тоже вряд ли станут. Оптимальная «диета» по усвоению захваченного, не правда ли?