Текст книги "Шесть зимних ночей"

– Это же… это не-птица… в Габене! Подумать только!..

Томас спустился с вырывающимся и пронзительно верещащим Ворончиком на первый этаж.

– Избавься от него! – с отвращением воскликнул отец, увидев «гремлина». – Унеси его прочь отсюда!

Томас вытащил Ворончика во двор и, быстро преодолев сугробы, добрался до угольного ящика. Открыв крышку, он засунул коротышку внутрь и захлопнул ее. После чего для надежности взгромоздил сверху стоявшую тут же коробку, полную старых сломанных часов.

– Нет! – заголосил Ворончик. – Только не ящик! Только не снова!

– Ты заслужил, – безжалостно сказал Томас. – Какой кавардак ты устроил! Поставил на уши всю гостиницу, переполошил постояльцев… перевернул елку!

– Я больше не буду! Выпусти меня! Выпусти!

Томас не слушал.

– Говорил же мне отец: «Твоя доверчивость тебя до добра не доведет, Томас…» Но я его не слушаю и вечно во что-то влипаю. Вот, пожалел «маленького несчастного» Ворончика, и чем это обернулось? Сам впустил в гостиницу белсникеля из свиты Крампуса, который собрался испортить праздник!

– Никакая я не белка! – возмущенно ответил Ворончик. – Я и не думал портить праздник. Это слишком мелко – мои планы намного масштабнее…

– Да, я помню: разрушить город, – раздраженно сказал Томас. – И что тебе этот город сделал?

Ворончик ответил не сразу.

– Уже не помню, – прозвучало из ящика. – Меня давно сюда отправили с заданием разрушить город, но, как только я здесь оказался, профессор Гримм схватил меня и запер в коробке. Но теперь я не в коробке, я выбрался, и ничто меня не остановит!

– Кроме этого ящика, – веско заметил Томас. – Если ты не белсникель и не собирался портить праздник, то зачем ты учинил этот разгром?

Ворончик поскреб изнутри стенку угольного ящика и жалобно всхлипнул. Томас едва сдержал себя, чтобы не выпустить маленького пройдоху.

– Я ждал в комнате свою рыбу, – едва не плача, сказал Ворончик. – Мне стало скучно, и я нашел эту штуку – она мне понравилась. Там снег внутри живет! Я с ней поиграл немного, а потом еще сильнее проголодался. Тебя все не было. Ну, я и пошел поискать еды. А потом какая-то злая дамочка обсыпала меня пудрой и попыталась поймать в ночную рубашку – я испугался и убежал. В коридоре на меня напали два каких-то типа, а я просто спросил, не найдется ли у них рыбешки! Они сразу же начали обзываться и попытались побить меня своими тростями. Один из них задел жуткую механическую штуковину, она перевернулась и затопила коридорчик горячей вонючей смолой. Пришлось спасаться бегством, пока я в ней не утонул. Выбравшись в одно окно, я забрался в другое. А там был какой-то хмырь с револьвером – он хотел меня подстрелить! Вообще-то, мне чудом удалось ускользнуть. А потом на меня напало очень мерзкое существо с хвостом! Это была драка, о которой сложат легенды! И я победил! Засунув мерзкое существо в чемодан, я побежал наверх и попал в замечательное место, и там было это дерево! Прекрасное дерево! На нем висели все эти прелестные штучки… прямо как на Крайвенгроу, празднике Снежной бури…

– Зачем ты полез на елку?

– Ты злился на Ворончика! Я испугался. Я не думал, что она упадет… Ты так и не принес мне поесть… где моя рыба? Две!

Томас даже распахнул рот от подобной наглости. Ну, это же мистер Ворончик – чего еще ожидать…

– Ты будешь меня выпускать? Мне здесь снова надоело.

Хороший это был вопрос. Признаться, Томас не знал, что делать со своим пленником: держать его в угольном ящике вечность он не мог, но и выпускать такое непредсказуемое существо было рискованно.

Ворончик будто уловил сомнения коридорного.

– Ну выпусти меня! – попросил он. – Я не буду разрушать гостиницу и портить праздник. Обещаю. Если только они не станут меня обзывать и лупить тростью. Я хочу есть… и хочу обратно свой стеклянный снежный шарик.

– Что?! – возмутился Томас. – Это не твой шарик! Это подарок на Новый год.

– Верно. Мне подарок.

– Не тебе! Это подарок… – Томас запнулся и понизил голос: – Это подарок для мистера Тёрнхилла. Он ему нужен. Этот шарик и так принадлежит ему. Ты даже представить не можешь, Ворончик, чего мне стоило его разыскать…

– Не понимаю. Зачем кому-то что-то дарить, если это что-то и так ему принадлежит.

Томас глянул на шарик. Это было настоящее произведение игрушечного искусства. Внутри находился крошечный городок, очень похожий на старый уютный Габен. Внизу к шару крепилась золоченая подставка, в которой чернела замочная скважина.

– Этот шар когда-то сделал для мистера Тёрнхилла его старший брат – и это единственное, что у старика от него осталось. Мистер Тёрнхилл потерял его на вокзале, когда прибыл в город. Он обыскал весь поезд, обыскал зал ожидания и даже Чемоданную площадь, но так его и не нашел. В Бюро пропавших вещей между тем ему сказали, что никакой шар туда не приносили…

– А ты его нашел? Где же он был?

– Одно время он был в Бюро пропавших вещей. Его туда принесла некая мисс, полагая, что потерявший шар человек будет горевать о пропаже и непременно захочет ее вернуть.

– Но ты сказал…

– Да, мистера Тёрнхилла заверили, что шар туда не поступал, но я хорошо знаю миссис Громбилль, которая заведует находками, а еще я знаю вокзал. Если что-то потерялось, оно непременно рано или поздно окажется у миссис Громбилль. У нас в гостинице тоже есть место, где хранятся вещи, оставленные и забытые постояльцами. Отец все норовит отдать содержимое кладовки старьевщику, но у него никак не доходят до этого руки. Там много полезного. К примеру, очень старая граммофонная пластинка с романсом Монтгомери Мо, а миссис Громбилль из Бюро потерянных вещей обожает старые романсы. Я отдал ей пластинку, и она так расчувствовалась, что призналась: ей приносили снежный шар.

– Она отдала его? – с любопытством спросил Ворончик.

– Нет. В Бюро его больше не было. Почти сразу после поступления к ней шара туда пришел вокзальный констебль мистер Хоппер.

– Констебль? Фу!

– Да, он очень неприятный господин. В общем, мистер Хоппер увидел шар и, заявив, что тот является важной уликой в расследовании кражи на вокзале, забрал его. Но я выяснил, что на самом деле шар ему просто понравился и он захотел подарить его на Новый год своей сестре.

– Какой подлый тип! И ты забрал шар у констебля?

– Не совсем. Миссис Громбилль сказала, что констебль все спрашивал про ключ, чтобы завести шар, а когда выяснилось, что ключа не было, сообщил, что отправится к мастеру ключей и замков. Такой мастер на Чемоданной площади только один – хозяин мастерской «Замочнингс». Ну, я и пошел к нему.

– Ты нашел шар у мастера? – спросил Ворончик, все сильнее погружаясь в историю поиска потерянного снежного шара.

– Нет. Мастер не успел подобрать ключ. За день до моего появления к нему за новыми отмычками пришли братья Догвилль. Это местные бандиты – у них все семейство занимается темными делишками, а возглавляет их Мамаша Догвилль. Братья увидели шар в мастерской и решили, что он станет неплохим подарком на Новый год для их Мамаши. Они забрали его, несмотря на все протесты мастера.

– Дай угадаю, – вставил Ворончик, – ты пошел к этим Догвиллям, но шара у них тоже уже не было?

– Не угадал. Шар у них был. Я выждал, когда вся семейка Догвилль отправится на ограбление, и проник в их дом на Собачьем пустыре.

– Это очень храбро, – оценил Ворончик.

– Да уж, – проворчал Томас. – На самом деле было очень страшно. Если бы отец прознал о том, что я сделал, он бы точно меня прибил. Так или иначе, я забрался в логово бандитов Догвиллей и нашел шар. Он был спрятан в носок и сунут под подушку на кровати младшего из братьев Догвилль. Я стащил его и выбрался из дома бандитов, а потом вернулся сюда. Вот и вся история, Ворончик. Понимаешь, как этот снежный шар важен? Мистер Тёрнхилл так по нему горюет. Он сказал, что когда потерял его, то будто бы потерял свое сердце. Ты можешь представить, каково это – потерять сердце?

– Могу, – неожиданно сказал Ворончик. – У меня украли сердце. Злобный доктор Ферро похитил его. Но однажды я его верну.

Томас не знал, правда ли это, или Ворончик, как всегда, привирает. Он уже собирался расспросить об этом своего маленького пленника, когда во дворе гостиницы раздался хруст снега под чьими-то ногами.

Томас обернулся и увидел громадного мужчину в пальто и котелке. Мужчина направлялся прямо к нему, его ухмылка не предвещала Томасу ничего хорошего.

– Ну привет, коридорный, – хрипло сказал он. – Ты украл то, что принадлежит нам.

Прищурившись, громила глянул на шар в руке Томаса, и тот спрятал его за спину, а затем попятился. Он понял, кто перед ним – один из братьев Догвилль! Они как-то прознали, что он украл шар! Но как?!

Догвилль будто прочитал его мысли и сказал:

– Кузен Билли заприметил, что по пустырю у нашего домика ошивается мальчишка-очкарик в шапочке гостиничного коридорного. Шапочка тебя выдала, парень. Мой тебе совет: когда идешь на дело, меняй костюмчик. Хотя что это я? Мой совет тебе не пригодится. Зря ты сунулся к Догвиллям, парень.

– Не подходите! – воскликнул Томас. – Не подходите ко мне!

Громила Догвилль рассмеялся, а затем протяжно свистнул.

Томас развернулся и бросился к двери гостиницы, но перед ней вдруг возник еще один тип в котелке – столь же непритязательной наружности. Он сплюнул в снег и покачал головой.

Томас застыл. Он уловил движение слева и повернул голову. Там был еще один Догвилль. Справа тоже хрустнул снег – парочка громил заходила и оттуда.

С отчаянием оглядываясь кругом, Томас крепко сжал в руке снежный шар.

– Вы не получите его! – воскликнул он. – Я вам его не отдам! Отец! Оте-е-ец!

– Папочка не поможет, парень, – прозвучало за спиной, и в следующий миг на Томаса, как сачок на мотылька, надели мешок.

Коридорный закричал и забарахтался, но тут земля ушла у него из-под ног, и он рухнул в снег. Мешок схватили, завязали, и кто-то взгромоздил его себе на плечо.

– Нет! – вопил Томас. – Помогите! Спасите!

– Никто не поможет тебе, парень, – прозвучало совсем рядом. – И не надейся на эту дрянную Зубную Фею – она сейчас слишком занята, чтобы тебя спасать. Ловит злодейку, которая появилась в Саквояжне, – ей нет дела до каких-то очкастых коридорных…

Следом раздался дружный хохот Догвиллей…

…Двор гостиницы был пуст. Лишь снег валил, заметая следы того, что здесь произошло. Выл ветер, и, кроме него, сейчас здесь не раздавалось ни звука.

– Томас?! – позвал мистер Ворончик, прислушиваясь.

Ответа не последовало, но пленник в угольном ящике и не надеялся его получить. Он прекрасно слышал все, о чем говорил этот злыдень, слышал крики Томаса.

Мистер Ворончик был зол. Нет, он был в ярости. Они схватили Томаса! Ну что ж, они поплатятся! Не нужно было им злить мистера Ворончика, потому что теперь его ничто не останавливало. Он и правда не хотел делать то, что собирался, но они его вынудили!

Угольный ящик вздрогнул…

…Старый пассаж на Чемоданной площади был давно заброшен. Располагался он рядом с шумным вокзалом, в шаге от него кипела и бурлила жизнь, но сам пассаж представлял собой островок мертвенной тишины, о котором все будто бы забыли.

На его дверях висели замки, окна были заколочены, устроенные внутри лавчонки много лет пустовали, а в стеклянной крыше зияли проломы, через которые в пассаж проникал снег. На мраморных полах, на лестницах и галереях громоздились сугробы.

Старый пассаж был местом, в котором частенько творились различные темные и мрачные дела. И именно сейчас, незадолго перед Новым годом, такие дела здесь и происходили.

Мешок с дергающимся внутри Томасом шлепнули на пол, и коридорный вскрикнул.

Кто-то развязал мешок, и в него забралась чья-то рука. Нашарив там Томаса, она схватила его за шиворот и вытащила наружу.

Томас ничего не видел – очки слетели с его носа и остались где-то в мешке. И все равно он почти сразу понял, где оказался, и содрогнулся – никто не услышит его криков и призывов о помощи. Со всех сторон стояли темные фигуры – они были размыты и напоминали здоровенные пятна. Шесть «пятен» с очень дурными намереньями и явно не в настроении.

Один из Догвиллей отобрал у Томаса снежный шар.

– Мы вернули свое, – сказал он хрипло, – а теперь настало время преподать тебе урок, коридорный.

Томас дернулся, но его тут же встряхнули, да с такой силой, что клацнули зубы.

– Куда собрался? – хохотнули в самое ухо Томасу, а потом его толкнули.

Коридорный запутался в ногах и едва не упал, но подхвативший его под руки Догвилль толкнул его, «передавая» одному из братьев. Схватив Томаса, тот швырнул его другому.

– Мне! Мне! Давай мне! – голосили остальные.

Окружившие коридорного плотным кольцом громилы переталкивали его друг другу, как мячик. Голова кружилась, перед глазами все прыгало и плыло, бедный Томас вопил, а это лишь сильнее веселило братьев Догвилль. Раз за разом грубые руки хватали его, разворачивали и толкали…

И тут жестокую забаву бандитов неожиданно прервали.

От главных дверей пассажа прозвучало громогласное:

– Именем полиции Габена! Никому не двигаться!

Догвилли переполошились. Головы в котелках повернулись на голос. Томас щурился и моргал, пытаясь различить его обладателя, но увидел лишь силуэт в синей форме и высоком шлеме и рыжее пятно света от фонаря, который держал в руке констебль.

– Это же Хоппер, флик с вокзала! – воскликнул кто-то из Догвиллей.

– Старина Хоппер! – добавил другой.

– Что, воришки на платформе «Корябб» перевелись?! – вставил третий.

Томас не спешил радоваться – вокзальный констебль слыл злыднем, с которым связываться было не менее опасно, чем с бандитами из темных закоулков Саквояжного района.

Громилы между тем подоставали ножи и короткие дубинки.

– Братцы, да он здесь один!

– Кажется, наш старина Хоппер решил сыграть в добряка перед Новым годом!

– Или выслужиться перед начальством. Глупый-преглупый флик! Думаешь, тебе выдадут премию, если схватишь братьев Догвилль?!

Констебль подошел ближе. В его руке была служебная дубинка, которая намекала, что шутить он не намерен.

– Мне нет до вас дела! – ответил констебль. – Мне нужен мой снежный шар! Отдайте его – и разойдемся по-хорошему.

– Это наш шар, флик! – рявкнул один из Догвиллей.

– Вы забрали его у мастера из «Замочнингс», у которого я его оставил!

– Верно. Поэтому теперь это наш шар.

Томас решил встрять:

– Это шар мистера Тёрнхилла!

Державший коридорного за шиворот Догвилль снова встряхнул его.

– А ты помалкивай. Разберемся с фликом – и тобой займемся…

Констебль сделал еще шаг.

– Последнее предупреждение! Отдавайте шар, и вернетесь к своей Мамаше целыми и невредимыми!

Ответом ему был дружный хохот.

– Мы знали, что ты туповат, Хоппер, но ты еще и считать, видимо, не умеешь. Ты один, а нас шестеро!

Констебль заскрипел зубами.

– Ну, значит, я сломаю сегодня шесть носов.

– Поглядим, кто кому что сломает, – с вызовом бросил один из братьев. – Ну давай! Попробуй забрать наш снежный шар!

Констебль Хоппер уже собирался ответить что-то едкое, но тут откуда-то сверху раздался глубокий бархатистый голос:

– Это не ваш шар. Вам же сказали, что это шар мистера Тёрнхилла.

Все присутствующие задрали головы.

– Кто это сказал?! – крикнул кто-то из Догвиллей.

– Это сказал я, – ответили ему. – Ваш худший ночной кошмар!

– Покажись! Вы видите его?!

Догвилли вертели головами, пытаясь разглядеть говорившего, но в пассаже были лишь темнота да снег…

А затем будто бы темнота и снег расхохотались. Смех раздавался, казалось, одновременно и с лестницы, и с галереи, и от двери, и прямо из-под крыши.

Фонарь в руке констебля погас. С одного из громил слетел котелок. Догвилль обернулся и в следующий миг рухнул на пол. Следом закричал другой Догвилль, но ему в рот неожиданно набился снег, а потом он сам взмыл в воздух. Бандит дергал руками и ногами, нож выпал из разжавшихся пальцев, после чего его обладатель последовал за ним.

– Я вижу его! Он там, на лестнице! – крикнул один из братьев.

– Протри глаза! Вон же он, у колонны! – завопил другой.

– Нет, – ответил обладатель бархатистого голоса. – Я здесь.

Догвилли повернули головы. Томас увидел высокую тень в цилиндре… нет, не тень! Это был шевелящийся клок мрака!

И этот мрак схватил двоих Догвиллей за воротники пальто. Столкнув громил лбами, он отшвырнул их от себя прочь.

Пассаж наполнился криками и ругательствами, но все их заглушал смех таинственного незнакомца.

– Именем полиции! – ревел сбитый с толку констебль. – Прекратить безобразие! Я приказываю…

Кто-то щелкнул его по шлему, и от подобной наглости Хоппер даже потерял дар речи. Впрочем, он тут же отреагировал ровно так же, как реагировал всегда в любой хоть сколько-то двусмысленной ситуации, – замахнулся дубинкой, пытаясь огреть ею наглеца.

Дубинка выпорхнула из его руки, а дальше началось настоящее безобразие. Дубинка заплясала в воздухе и принялась лупить своего хозяина. Ударила в плечо, по спине, замолотила по шлему, как по барабану: тум, тум, тум, тум!

Томас ничего этого не видел. Воспользовавшись тем, что на него никто не обращает внимания, он нашел под ногами мешок и принялся шарить в нем в поисках очков. Наконец он нашел их – хвала всем добрым новогодним духам, очки были целы!

Надев их, он огляделся кругом.

Старый пассаж явно давненько не видывал подобных страстей. В снегу на полу тут и там лежали братья Догвилли. Их лица сейчас напоминали пеструю коллекцию ушибов: у одного был расквашен нос, у другого во всей своей красе расплылся под глазом синяк, третий нащупывал оставшиеся зубы… Пытаясь пересчитать шишки, выскочившие на их лбах, Томас быстро сбился со счета. Со всех сторон звучали стоны, скулеж и сбивчивая ругань.

Констебль Хоппер сидел на полу чуть в стороне и, вжимая голову в плечи, обеими руками держался за шлем; рядом валялся его фонарь.

Кто же все это устроил?

Ответ не заставил себя ждать. На глазах у потрясенного коридорного будто бы прямо из падающего через пролом в крыше снега вышел высокий статный господин в длинном, до пола, плаще с пелериной и в цилиндре. Это был джентльмен, которого Томас иначе, как великолепным, назвать не мог: чуть бледное лицо, прямой нос, точеные скулы, волевой подбородок и пронзительный взгляд черных глаз – все черты, от которых дамы обычно падали в восторженные обмороки, были на месте. Этот джентльмен выглядел настолько важным и величественным, что само его присутствие в заброшенном пассаже в Саквояжном районе казалось неуместным.

Он направился к Томасу, а тот медленно попятился. Нападать незнакомец не спешил – вместо этого с улыбкой поднял руку в черной кожаной перчатке и протянул коридорному снежный шар.

– Держи, Томас, – сказал он.

– Мы знакомы? – испуганно спросил коридорный.

Джентльмен наградил его снисходительным взглядом.

– Конечно, я знаком с тобой, обманщик в нелепой шапке, который обещал мне целых две рыбы, но так их и не принес.

Томас выпучил глаза.

– Во… Ворончик?

Великолепный джентльмен улыбнулся еще шире и подмигнул ему.

– Но… как? Ты же был таким… маленьким и… странным…

– Я могу быть разным, – сказал джентльмен.

– Но почему ты меня спас?

– Ты мне нравишься, Томас. Ты отнесся ко мне по-доброму. К тому же я все еще жду свою рыбу. Держи!

Томас взял снежный шар, а великолепный джентльмен кивнул на ближайшего лежащего в снегу Догвилля. Бандит глядел на него с ужасом.

– Нужно возвращаться. Мистер Тёрнхилл ждет свой подарок, но сперва я разберусь с этими негодяями.

На лице джентльмена появилось жуткое кровожадное выражение, и Томас вздрогнул.

– Нет! Они и так свое получили. Оставь их. Пойдем…

Мистер Ворончик разочарованно поморщился, но спорить не стал. Стараясь не наступить на кого-то из поверженных Догвиллей, Томас направился к выходу из пассажа. Великолепный джентльмен пошагал следом.

Они уже были у двери, когда сзади кто-то из Догвиллей жалобно проканючил:

– Мы просто хотели порадовать Мамашу, подарить ей что-то красивое на Новый год. Мы так рассчитывали на этот шар.

Томас обернулся. Догвилли постепенно приходили в себя: помогали друг другу подняться, подбирали потерянные котелки, отряхивались. Они больше не выглядели угрожающими – скорее подавленными и печальными, как большие дети, у которых отобрали конфеты. Констебль Хоппер, в свою очередь, даже не думал вставать на ноги – он по-прежнему сидел на полу, тряс головой и бормотал:

– Как же Лиззи… и зачем я только сказал ей, что приготовил кое-что чудесное… Моя бедная сестренка… у нее не будет подарка…

Глядя на них, Томас вдруг поймал себя на мысли, что не может просто взять и уйти. И бандиты, и констебль совершенно отчаялись – неожиданно они напомнили ему мистера Тёрнхилла.

– Господа! – воскликнул он и направился обратно.

– Что ты делаешь? – проскрипел мистер Ворончик, но коридорный сделал вид, что не услышал.

– Сейчас ведь Новый год. И хоть я зол на вас – еще как! Но я не могу допустить, чтобы ваша Мамаша, господа Догвилли, и ваша сестра, мистер Хоппер, остались без подарков.

Присутствующие недоуменно поглядели на Томаса, а он продолжал:

– Я не могу отдать вам шар, но я знаю, где мы сможем добыть другие подарки. Пойдем со мной, и вы сами выберете то, что вам приглянется.

Мистер Ворончик осуждающе покачал головой и сказал:

– Отец ведь говорил тебе, что твоя доверчивость не доведет тебя до добра, Томас.

На здании вокзала начали бить часы. До Нового года оставался час…

…Дверь открылась, и в гостиницу ввалилась целая толпа.

Господин Гаррет, стоявший за стойкой, потрясенно уставился на вошедших и запыхтел, пытаясь подобрать слова.

Компания была до невозможности странной. Хозяин гостиницы узнал братьев Догвилль, но уж кого он не ожидал увидеть с ними, так это вокзального констебля мистера Хоппера.

– Добро пожаловать в гостиницу «Габенн», – привычно сказал господин Гаррет, хотя на языке вертелось: «Что, позвольте узнать, вам всем понадобилось здесь в такой час, пропадите вы пропадом?!» – Чем могу быть полезен, джентльмены?

– Джентльмен здесь только один, – важно сообщил констебль Хоппер. – А что касается этих шушерников…

– Эй, полегче, флик! – перебил старший из братьев Догвилль. – Мы тоже джентльмены! Щетину видел? У дам не бывает щетины!

– Еще как бывает! – начал констебль, но разгоревшийся было спор прервал протиснувшийся через толпу к стойке коридорный.

– Отец, это я их пригласил.

– Томас! – воскликнул господин Гаррет. – Где ты пропадал?! Фредди и Уинслоу пришлось самим убирать учиненный гремлином кавардак! И что здесь творится, хотел бы я знать?!

– Отец, господа Догвилли и мистер Хоппер попали в затруднительную ситуацию, – пояснил Томас. – Скоро Новый год, а они остались без подарков для своих близких, вот я и подумал…

– Что ты подумал? – грозно спросил господин Гаррет.

– Сэр, – взял слово мистер Хоппер, – ваш сын сказал, что у вас есть множество забытых прошлыми постояльцами вещей, от которых вы хотите избавиться. Полиция может на них взглянуть?

– И мы! – вставил старший Догвилль. – Мы тоже можем взглянуть?

– Забытые вещи? – задумчиво пробормотал хозяин гостиницы. – Я и в самом деле думал от них избавиться, но…

– Отец, прошу тебя. Ну, пожалуйста. Позволь им взглянуть.

Господин Гаррет раздраженно кивнул, и Томас провел своих спутников к каморке с забытыми вещами. Когда коридорный открыл дверь, и констебль, и громилы, не сговариваясь, издали «Ах!»

– Выбирайте, господа, – сказал Томас и отошел в сторону.

Мистер Хоппер первым протиснулся в каморку. Взгляд его пробежал по полкам, заставленным различными вещами, и он хмыкнул.

– Я уже выбрал! Какая красота! Намного лучше снежного шара! Лиззи будет в восторге.

Он снял с полки овальное зеркальце на ручке и протер его от пыли о мундир. Вещица и правда была премилой: витая оправа с окантовкой из серебристых листьев, тонкая резьба и блестящий голубой камушек в основании.

– Премного благодарен, – сказал констебль, после чего, пожелав всем счастливого Нового года, поспешно удалился.

Догвилли выбирали подарок не в пример дольше. Каждому из них приглянулось свое (флакон духов, гребешок, шляпная булавка с головкой в виде осьминога, лорнет на складной ручке, механическая рыба и чучело совы), и они начали спорить, что именно взять.

– Господа, – вклинился Томас, – возьмите все, что вам понравилось. Будет для вашей Мамаши по подарку от каждого.

Догвилли по привычке почуяли подвох, но от предложения не отказались. Схватив выбранные забытые вещи, они поочередно крепко пожали Томасу руку, отчего его кисть превратилась в непослушную размазню, а потом веселой гурьбой направились к двери.

Прежде чем покинуть гостиницу, старший Догвилль обернулся и сказал:

– Ты это… не злись на нас, парень. Погорячились. Неприятно говорить это слово, но… спасибо. Мы в долгу, так и знай. Счастливого Нового года, парень.

Томас кивнул, и старший Догвилль вышел за дверь.

– О чем он говорил, Томас? – спросил господин Гаррет.

– Ни о чем таком. Просто недоразумение. Отец, ты не будешь против, если я поднимусь в Газетную гостиную? У меня подарок для мистера Тёрнхилла.

Господин Гаррет поморщился.

– Я не против. Но его там нет.

– Должно быть, он в своем номере и…

– И там его нет. Его вообще нет в гостинице.

Ничего не понимая, Томас удивленно уставился на отца, и тот сказал:

– Я его выселил.

Томас не поверил своим ушам.

– Что ты сделал?

Отец раздраженно проговорил:

– Думаешь, я не знаю, что ты платил за его номер со своих чаевых последние две недели? Нет денег – нет номера! К тому же он сам напросился. После переполоха, который гремлин здесь устроил, старик мешался под ногами, приставал к прочим постояльцам, все твердил о каких-то птицах… или не птицах и о том, что все мы, мол, в опасности! Он совсем свихнулся!

– Ты выгнал его прямо перед Новым годом! – возопил Томас. – Это жестоко! Как ты мог?! Ему же совсем некуда идти!

Господин Гаррет гневно стукнул кулаком по стойке.

– Не смей повышать на меня голос! – Отец уже явно собирался отчитать сына за неуважение, но вдруг вздохнул и поджал губы. – Если хочешь знать, я и сам пожалел, что выгнал его. Почти сразу, как он ушел. Но сделанного не воротишь.

Томас бросился к двери.

– Томас, стой! – крикнул ему вслед отец. – Ты куда?!

– Я найду его!

– Томас, я тебе запрещаю!

Но сын не слушал. Мгновение – и он исчез за дверью.

– Да что ж это такое! – Господин Гаррет снова стукнул кулаком по стойке и бросил взгляд на часы. До Нового года оставалось полчаса…

…Город прямо перед Новым годом накрыла метель. Снежные вихри крутились, били и царапали оболочку стоявшего в центре Чемоданной площади дирижабля «Бреннелинг». Горстями зима швыряла белые хлопья в заледенелые иллюминаторы, за которыми дрожал тусклый рыжий свет.

Прохожих на улице давно не было. Жители Саквояжного района сидели по своим домам, в теплых гостиных, окруженные близкими. Слушали порой прерывающуюся из-за непогоды передачу по радиофору, с нетерпением ждали приближения этого таинственного и в чем-то даже мистического момента, когда часы по всему городу начнут бить полночь…

И только, казалось, один во всем городе человек сейчас был не дома. Хотя с первого взгляда он больше напоминал не человека, а снеговика. Плотная белая корка облепила костюм коридорного, на голове вокруг форменной шапочки выстроилась причудливая шляпа, похожая на пирожное.

Томас совсем замерз. Обхватив себя руками, он брел по улице. Лицо его раскраснелось, очки залепливал снег, а он все шел и шел. Коридорный обыскал уже почти всю площадь, а мистера Тёрнхилла нигде не было. Куда он мог пойти? Где мог спрятаться от метели? Старик ведь никого здесь не знает, у него не осталось ни близких, ни даже просто знакомых за пределами гостиницы.

Обшаривая угол за углом, заглядывая в каждую щель, Томас отчаивался все больше. Он боялся… непередаваемо боялся, что обнаружит старика в каком-нибудь сугробе околевшим.

Еще и этот болтливый и наглый маленький пройдоха куда-то подевался…

Стоило Томасу об этом подумать, как он тут же почувствовал тяжесть на правом плече. Мистер Ворончик с удобством устроился на нем, свесив ножки, как со стула. Как он там оказался? Вскарабкался по костюму или просто выбрался из метели? Коридорный уже не удивлялся странным и непостижимым способностям этого существа. Да и сейчас было не до того.

– Я нашел его! – взвизгнул прямо ему в ухо вновь принявший свой более привычный для Томаса вид коротышка.

– Где он? – протерев очки, спросил коридорный.

– Там! – вытянул ручонку мистер Ворончик.

Томас бросился в указанном направлении. Он по щиколотку утопал в снегу, ветер дул прямо в него, словно пытаясь остановить, помешать, но коридорный всего этого не замечал.

Вскоре он оказался на трамвайной станции.

Мистер Тёрнхилл был там – сидел под кованым навесом на краю скамейки, понуро опустив голову и обняв руками свой сшитый из лоскутов чемоданчик. Вряд ли можно было представить еще более одинокое и подавленное существо. Кажется, старик смирился с тем, что оказался на улице, никому не нужный, как скомканная вчерашняя газета, и приготовился встречать холодную стылую смерть.

Почувствовав, что кто-то подошел, он поднял голову и недоуменно уставился на коридорного.

Дрожащие от холода губы чуть шевельнулись:

– Томас?!

– Мистер Тёрнхилл! – радостно воскликнул коридорный. – Мы нашли вас!

– Мы?

Томас повернул голову. На плече у него никого не было – маленький проказник куда-то сбежал.

– Что вы тут делаете, Томас? – спросил старик.

– Я пришел за вами. Пришел вернуть вас в гостиницу.

– Но господин Гаррет…

– Отец погорячился. Он жалеет, что выгнал вас. Он не должен был…

Старик угрюмо покачал головой.

– Нет, Томас. Ваш отец все сделал правильно. Мне не место в гостинице – я и так слишком долго пользовался вашей добротой. У меня нет денег, чтобы платить за номер. Мои сказки больше никому не нужны – все только потешаются надо мной. Я рассчитывал, что хоть кого-то заинтересуют истории, которые я собирал по всему миру последние полвека, но… времена изменились, сейчас всех заботят лишь газеты и то, что в них печатают. Сказкам пришло время уйти. И они уйдут вместе со мной. Я так ждал чуда… настоящего чуда, но оно не случилось. Чудеса закончились…

– Вы ошибаетесь, мистер Тёрнхилл! – горячо ответил Томас. – Сказки не умерли. Они по-прежнему нужны людям.

– С чего вы взяли?

– Они нужны мне.

Старик молча вздохнул и опустил голову.

– Значит, вы решили просто сесть здесь и умереть? – возмущенно спросил Томас.

– Возвращайтесь в гостиницу. Вас ждут отец, брат, тетушка и все остальные. Я останусь здесь.

Томас понял, что спорить со стариком бессмысленно, и опустился на скамейку рядом.

– Что вы делаете? – спросил мистер Тёрнхилл.

– Если вы решили остаться здесь, я останусь вместе с вами.

– Не дурите, молодой человек!

– Вы очень упрямы, мистер Тёрнхилл, – твердо сказал Томас, – но я не менее упрям. Я отсюда без вас не уйду.