Текст книги "В дебрях урманы"

Глава восьмая. Первый урок Константина – обращение к Космосу. Носим продукты в главное зимовье

На следующее утро Константин преподал первый урок. Как только рассвело, он попросил нас выйти на поляну.

Вышли. Дождь прекратился, но было сыро и прохладно. Низкие облака, касаясь вершин сопок, неслись на восток. С реки доносился слабый плеск воды.

– Мужики, – как-то загадочно обратился к нам охотник, – в тайге нам придется много ходить и работать. Значит, много терять энергии. Чтобы пополнить энергией организм, здешние охотники знают несколько способов. Друг от друга мы храним это в тайне, но для вас я открою один секрет, только о нем вы не болтайте посторонним. Хорошо?

Мы с сыном молча кивнули в знак согласия.

– Посмотрите на реку, – начал Константин, – на деревья, на низкие тучи. А теперь представьте себя деревом. Представили?

– Нет, я не могу представить себя деревом, – заупрямился сын, – я очень маленький, а дерево вон какое огромное! – он раскинул руки.

– Ладно, – улыбнулся охотник, – ты представь себя маленьким кедром. Вон как тот, что растет неподалеку, – Костя указал рукой на низенький кедр метрах в двадцати от нас. – Ему примерно столько же лет, сколько и тебе. Теперь представил?

– Да, – ответил Сашулька.

– Ну, вот и хорошо! Теперь поднимите руки вверх. Так… Хорошо! Ноги ваши – это корни дерева, туловище – ствол, руки и пальцы – это ветви. Теперь закройте глаза и медленно повторяйте за мной: «Как дерево разворачивает листья к солнцу, так и мои пальцы тянутся к солнцу… Его лучи светлые, ясные попадают на кончики моих пальцев… Энергия Космоса пронизывает меня и течет вниз по ветвям, через туловище – ствол к ногам – корням и уходит в землю. Энергия Космоса очищает меня, делает здоровее и сильнее».

Это упражнение мы повторяли вслед за Костей около двух-трех минут. И странное дело: я действительно начал ощущать какую-то струящуюся во мне энергию. Живительный невидимый ручеек касался моих пальцев, стекал вниз, наполняя бодростью.

– Теперь откройте глаза и опустите руки. Вы ощущаете прилив энергии?

Я радостно кивнул, а сын произнес:

– Я стал упругим, как мячик!

– У каждого человека ощущения бывают разные. У меня, к примеру, появляется легкость в теле, выпрямляется позвоночник и очень обостряется слух. Ну, а теперь умываемся, завтракаем, и за работу! – весело крикнул Константин, схватил ручонки сына, и они бегом направились к реке. Уже на ходу охотник бросил мне:

– Захвати мыло и полотенце и присоединяйся к нам!

Весь день носим продукты от вершины до главного зимовья Кости. Ломит все тело, каждый мускул, каждая косточка взывает об отдыхе. Но расслабляться нельзя: торопит погода. К полудню начал падать мокрый снег. Одежда стала влажной и тяжелой. От наших пропотевших спин валит пар. Через каждый час ходьбы делаем привалы минут на пятнадцать. Без сил падаем на траву и, закрыв глаза, наслаждаемся отдыхом.

После обеда снег превратился в нудный мелкий дождь. Только теперь я по-настоящему оценил превосходство грубой солдатской одежды. На длинных ворсинках собирались маленькие капельки воды и падали на землю. Любая другая одежда уже давно бы промокла до нитки. Кроме того, в солдатской шинели не было душно: тепло свободно проходило сквозь ткань.

На привалах Константин постоянно занимал нас чем-нибудь: то рассказывал какую-нибудь историю из жизни охотников, то читал стихи, то учил нас определять стороны света по деревьям. Не знаю, откуда он черпал силы. Мне даже пошевелить языком не хотелось.

Только к вечеру мы, наконец, смогли перенести все продукты и облегченно вздохнули. Наконец-то можно было внимательно рассмотреть главное зимовье промысловика.

Избушка размером четыре метра в длину и столько же в ширину была сложена из толстых бревен лиственниц, которые светились среди зеленой тайги каким-то радостным желтым цветом. Под самой крышей виднелось маленькое застекленное оконце, густо покрытое паутиной. Избушка стояла на небольшой возвышенности, со всех сторон окруженная тайгой. Метрах в тридцати от нее протекал ручеек с прозрачной водой, которая весело плескалась на камнях, будто радуясь людям.

– Вот тут и начинается матушка-Купа, – сказал Константин, – воды ее чистые, как слеза.

Мы вошли внутрь домика. Зимовье с двумя просторными нарами, широкой плитой у входа, большим столом, керосиновой лампой над ним, скамьей и двумя табуретами, шкафом с посудой – показалось мне хоромами по сравнению с теми избушками, в которых нам до сих пор приходилось ночевать. Не надо было сгибаться от близости потолка (здесь его рукой было не достать); на широких и высоких стенах полно места для просушки одежды, можно было посидеть на двух маленьких скамеечках у плиты или на большом сундуке в углу. Полы из толстых досок не гнулись и не скрипели.

Мы принесли три охапки душистого сена, разожгли плиту, подмели полы и вышли на улицу, широко открыв двери для проветривания помещения.

Пора было готовить собакам ужин. Мы взяли с собой ведра и котелки, спички, бересту и топорик и, отойдя от зимовья метров десять, стали разводить костер.

Пока мы с сыном охлаждали в ручье ведра с вермишелью для собак, Константин приготовил ужин. По случаю «торжественного прибытия на место» он накрыл богатый стол: открыл баночку шпротов, нарезал ломтиками сыр и лимоны, от густой перловой каши с мясом шел ароматный запах, в стеклянной банке матово поблескивали шляпки соленых груздей. Конечно, красовалась на столе фляжка с армянским коньяком. А Сашульке охотник вручил большую шоколадку. После того как мы вымыли руки и сели за стол, Константин сказал:

– Ну, мужики, с прибытием! Здесь мы и будем жить! Как мое зимовье вам, понравилось?

– Да, дядя Костя, ваш домик больше всех остальных! – радостно ответил сын. – Здесь только радио и телевизора не хватает!

– Будем слушать и смотреть природу, сынок, – серьезно ответил охотник, – ее картины гораздо богаче плоского экрана.

– Что ж тут смотреть: кругом лес, лес и лес, даже зверей не видно, – недовольно пробурчал сын.

– Зверей здесь много, но их не видно. Через несколько дней выпадет снег, и ты увидишь на нем целые истории.

– Какие истории? – удивился Сашулька.

– И хорошие, и плохие, – загадочно ответил Константин, – я научу тебя читать эти истории.

– А разве звери знают буквы? – еще больше удивился сын.

– Они оставляют следы на снегу, а по ним опытный охотник может прочесть все, что случилось недавно.

– А скоро выпадет снег?

– Да, уже недолго осталось ждать. Но со снегом придут другие трудности.

– Какие, дядя Костя?

– Ходить будет труднее и опаснее, так как заваленные снегом сучки и ямки будут не видны. Поэтому надо постоянно смотреть под ноги. И еще – ни в коем случае не есть снег.

– А почему его нельзя есть? А вдруг пить захочется?

– Пить нужно только чай из фляжки, которую каждый из нас будет наполнять по утрам. Дома можно вызвать врача, если простудил горло снегом, а здесь врача нет, лечить некому. Ты понял, Сашулька?

– Да, – с сожалением вздохнул сын, – тут нет ни мамы, ни врача, и я не буду есть снег. А руками его брать можно?

– Можно, даже снежки можно делать и бросать в деревья, – ответил Константин.

Лицо сына повеселело. Он зевнул пару раз, вышел из-за стола, разделся, залез в спальный мешок и через несколько секунд заснул.

В первый раз на его лице я заметил улыбку и поманил своего напарника пальцем.

– Смотри: впервые за эти годы я вижу эту улыбку! Даже глазам не верится!

Константин не отрываясь смотрел на спокойное, счастливое лицо мальчугана. Потом повернулся и сел за стол.

– Счастливый ты человек, Володя, – заговорил он, – у тебя есть сын – твоя надежда и опора. И, наверное, ты прав, что взял его с собой. За эти вот мгновения я бы отдал полжизни.

– Не тужи, Костя, может, еще у вас будет сын.

– Нет, Володя, не будет, – сдавленным голосом еле произнес Константин, налил себе полстакана коньяку и выпил залпом.

– Никогда у меня уже не будет сына, никогда. Я свой грех знаю… Искупил уже, да, видно, поздно, – захмелев, бормотал охотник с закрытыми глазами.

Глава девятая. Неразгаданные тайны урманы

Сегодня мы собираемся к самому таинственному месту в тайге, о котором знает лишь Константин. Тридцать лет назад пятнадцатилетний Костя стал очевидцем катастрофы, не дающей ему покоя по сей день.

Обо всех последующих загадочных и даже таинственных событиях в таежной глуши жители Иркутской области судачили по-разному. Одни говорили, что многое исходит от слухов, которые распространяют браконьеры; другие уверяли, что видели во время сб ора ягод каких-то людей в странной одежде; и только охотники стояли на своем: в тайге уже давно какие-то исследования проводят инопланетяне. Слухи то разносились по округе в связи с каким-либо пожаром или бурей в тайге, а то и вовсе стихали на целые годы, не тревожа и не волнуя умы сибиряков.

И только Константин мог связать воедино все происходившее и почти не сомневался в том, кто был источником загадочных событий.

В предпоследний год Второй мировой войны он решил уйти в тайгу на «свой» участок, где обычно охотился его отец. Голод и нужда толкнули мальчугана в дикие дебри, откуда даже взрослые не всегда возвращались домой.

Отца забрали в сорок первом, а через полгода пришла похоронка. Костя никогда не забудет, как плакала его мама, какой она стала тихой, сгорбленной и подавленной. С тех пор печаль поселилась в доме и злорадно поглядывала из темных углов.

В годы войны зверя и птицы в тайге развелось много: всех мужиков забрали на фронт, и охотиться было некому – лишь изредка ходили подростки.

После удачной охоты юный Костя возвращался домой с тяжелым рюкзаком добытой пушнины, как вдруг случилось то, что взволновало его и осталось загадкой на вот уже несколько десятилетий. О событии в тайге он не говорил никому, надеясь разобраться во всем сам…

Стояла глубокая осень. Мороз уже начал мостить забереги. Хрустела под ногами пожухлая трава, падали на малахитовый мох желтые листья с редких берез, манили холодной голубизной поляны ядреной голубики и черники. Но останавливаться было нельзя ни на час: вот-вот должен был выпасть снег, и тогда выбраться из тайги мальчугану будет не под силу.

Идти он решил споро, чтобы дней за пять возвратиться домой.

Конечно, Костя мог охотиться ближе к дому, но местные мужики и их сыновья не простили бы мальцу то, что он шкодил на их участках. Поэтому и пришлось ему забираться к черту на кулички, в самое верховье реки Купы, где располагалась делянка отца.

Летел он домой словно на крыльях, ощущая тяжесть добра за спиной, не обращая внимания на призывные голоса двух лаек.

Ближе к вечеру стали сгущаться тучи, подул порывистый холодный северный ветер. Загудели тревожно верхушки кедров.

Вдруг он услышал над собой страшный гул. Костя остановился как вкопанный и посмотрел вверх. Из черных туч, прямо на него, падал горящий самолет. Черный шлейф дыма и языки пламени тянулись за ним. Моторы надрывно ревели, заполняя тревожным гулом таежное пространство. Прикованный страхом к кедру, Костя стоял и смотрел на падавший с неба огненный смерч.

Срезая крыльями верхушки деревьев, объятая пламенем и черным дымом, ревущая громадина рухнула в болото, всего в нескольких десятках метров от Кости. Сильный взрыв потряс округу. С шипением во все стороны пронеслись обломки самолета, куски низкорослых кустарников, ошметки грязи и тины.

Взрывная волна с такой силой швырнула Костю на землю, что он застонал от боли. Над головой пронесся обломок пропеллера и точно бритвой снес вековой кедр. Из болота слышались хлопки и скрежет металла. Мальчугану даже почудился человеческий стон.

Потом наступила жуткая тишина. Запахло дымом, бензином, горелой резиной. А потом донесся зловещий треск горящей травы и сучьев кустарника.

Хотя Костя был еще мал, но уже знал, сколько бед может натворить огонь. Пожар в тайге на десятилетия отнимал у охотников и местных жителей зверя, ягоды и лес. Тайга почти для всех была кормилицей и доброй матерью. Ее берегли от пожаров всем миром. И уже с детства каждый ребенок наследовал от родителей уроки борьбы с огнем.

Преодолевая страх, Костик встал и огляделся. Куски фюзеляжа и киля самолета медленно погружались в болото. Из черной, пузырившейся воды выбивались фонтанчики огня и тут же гасли, выделяя после себя многочисленные струи сизого дыма. Он медленно расползался по низине и вместе с багровыми языками пламени окрашивал округу в зловещие цвета.

Мальчуган бегал по периметру болота и старой курткой с остервенением гасил языки пламени. Но они то там, то тут возникали снова, словно издеваясь над бессилием ребенка. Он кричал и плакал, сбивая очередного огненного дракона, взывал к помощи Бога и всех добрых сил тайги. Неожиданно потоки дождя низверглись на проклятое место и в несколько минут залили остатки опасных очагов.

От дыма, гари и усталости у мальчика сильно кружилась голова. В обгоревшей одежде он упал на мокрый мох и потерял сознание.

Сколько лежал – не помнит. Открыв глаза, замер от ужаса: над ним стояло существо с гладкой зеленоватой кожей лица, с огромными круглыми глазами, и внимательно рассматривало его.

Что было дальше, он помнит смутно. Костя бежал без оглядки, забыв рюкзак и ружье, до тех пор пока силы не оставили его. За собой он слышал только лай собак. Потом он упал и надолго потерял сознание.

Когда мальчик очнулся, было уже утро. Рядом стоял драгоценный рюкзак с пушниной, ружье на рюкзаке и преспокойно дремали собаки. Но больше всего его поразило то, что на нем была добротная теплая куртка и брюки. И лежал он не просто на траве, а закутанный в плотное толстое одеяло.

Костя хорошо помнил, что бежал без рюкзака и ружья, забыв их от страха на том злополучном месте. Как они очутились снова с ним, каким образом исчезла его обгоревшая одежда, появилось одеяло? С немалым любопытством рассматривал Костя и крепкие ботинки на толстой подошве. Значит, это все подарило ему то загадочное существо с огромными круглыми глазами.

Всю обратную дорогу он думал о происшествии. Говорить матери об увиденном или не говорить? Если он расскажет, то мать наверняка поведает обо всем подружкам. А те, в свою очередь, разнесут весть друзьям и знакомым, и пойдут разные суды-пересуды, в которых только он будет виноват. В сельсовет потащат, заставят писать, что и как было, где и почему.

Возможно, он бы и рассказал многим сверстникам странную историю – уж очень хотелось стать знаменитым, – но побаивался: ну как спросят, сколько хвостов вынес из тайги, сколько белок принес. Еще отберут половину. Боялся он, что спросят ведь, откуда взялись добротные куртка и брюки, крепкие ботинки, теплое одеяло. Расстаться с пушниной и тем богатством, что теперь было на нем, он не мог. И пока шел по тайге, решил никому ни о чем не говорить. Тогда и пушнину он обменяет на хлеб, соль и сахар. Насчет вопросов об одежке и обувке ответ всякому любопытному будет один: обменял у одного мужика при выходе из тайги.

Матери он так и сказал придуманную историю.

Потом несколько лет подряд в тайге стали происходить загадочные события, о которых местные мужики судачили по-разному: одни с удивлением, другие с большой долей мистики, а третьи благодарили матушку-тайгу за её мудрость и щедрость. И поклониться ей было за что. Лесные пожары, которые буйствовали почти каждое лето, неожиданно прекратились. Кто-то из промысловиков рассказывал, что своими глазами видел зачатки огня. И тогда вблизи появлялся на самой высокой сопке человек с копьём в руках. Он метал оружие в тучи и что-то выкрикивал. Тучи начинали клубиться, сгущаться, а через некоторое время на пожарище обрушивался ливень. Трудно было верить этим слухам. Но вот никто не отрицал, что кедрач давал хороший урожай орехов, что соболей, белок, глухарей и рябчиков стало больше на их участках, что голубики и черники «хоть косой коси». И медведи перестали разорять зимовья охотников.

Константин догадывался, кто мог быть источником загадочных событий, но помалкивал, боясь навлечь на себя ненужное внимание.

Повзрослев, он понял, что странное существо, испугавшее его до смерти, было человеком в противогазе, – очевидно, один из членов экипажа каким-то чудом уцелел. И обладал он недюжинной силой и ловкостью. Не так-то просто было ему не только найти мальчика в буреломе, но и принести ружье, рюкзак, одежду и одеяло.

На месте катастрофы Константин за все эти годы так и не побывал. Чем взрослее становился, тем все меньше оставалось у него свободного времени. Умерла мать, и все по хозяйству пришлось делать самому. Потом закончил десятилетку, сразу после школы забрали в армию. Из армии пришел – женился. Забота о семье, домашнее хозяйство, короткие вылазки в тайгу заняли всю его жизнь. Да и острота впечатлений от увиденной катастрофы притупилась. Бывая в тайге, он не хотел бродить по болоту, куда упал самолет. Мало ли что могли подумать о нем местные охотники: тут каждый зверолов берег свою репутацию.

Конечно, ему очень хотелось узнать, что было внутри самолета. Со временем он понял, что на мгновение мелькнувшая звезда в круге на фюзеляже не что иное, как отличительный знак на самолетах США. Затем он вычитал в библиотеке, что во время Второй мировой войны авиация США участвовала в боях с гитлеровским «Люфтваффе». Некоторые самолеты проделывали дальний путь, чтобы попасть в Россию. Их маршруты пролегали над бескрайними просторами Сибири.

Что мог доставлять военный самолет США в ту пору? Оружие, боеприпасы, всевозможные грузы. От оружия и боеприпасов за три с лишним десятка лет осталась, без сомнения, одна ржавчина. Но груз мог быть самым разным, в том числе и такой, который не боится воды и времени.

Куда следовал самолет? Если он направлялся на запад, в сторону Москвы, то мог везти оружие, боеприпасы, запасные части, продукты. Если же он летел через Сибирь в США, то только догадываться можно было, что мог доставлять американский самолет на родину. Возможно, кто-то из членов экипажа остался жив. Но кто этот загадочный человек? Почему он не искал контактов с людьми? Что заставило его прятаться в глуши и делать добрые дела людям?..

Вопросов было много, но ни на один из них Константин не находил ответа.

Бог не дал Константину сыновей, о чем он жалел постоянно. Мой приезд с семилетним сыном склонил его к мысли не только рассказать об авиакатастрофе, но и побывать на том таинственном месте вместе с нами…

Для меня, городского жителя, находиться рядом с известным охотником, бродить с ним по буреломам в поисках соболя и белки, слушать рассказы о таежной жизни, учиться у него слушать и любить матушку-природу – было великой честью. Этой чести я добивался долго и кропотливо, отстаивая каждый шаг своего давно задуманного плана. В мои намерения входило только его согласие взять малолетнего сынишку в тайгу. Это было главной задачей замысла. Но то, что он поделился со мной и сыном давним происшествием, о котором десятилетиями не говорил никому, подчеркивало величайшее доверие к нам и душевное расположение.

Чем ближе мы подходили к болоту, тем гуще становились завалы. Хотя в тайге и так тяжело продвигаться, но здесь было куда сложнее. Сгнившие стволы некогда могучих кедров вперемежку с давно усохшими и молодыми деревьями переплелись между собой. Если хорошо присмотреться к кроне деревьев с востока на запад, от нашего зимовья к болоту, то можно было заметить небольшое углубление в ней. В могучей кроне некоторых многовековых кедров застряли истлевшие бревна разной величины. Какая неведомая сила могла занести их туда?

Хотя до болота было километров пять, добирались мы более трех часов.

Пробираясь среди завалов и бурелома, я все время думал о том, какими станут наши отношения с Константином, если вдруг обнаружится, что в рухнувшем самолете, покоившемся на дне болота, имеются драгоценности. Узнав о них, Константин может измениться. Из доброго и порядочного охотника может превратиться в кровожадного зверя. И тогда в его воспаленную голову может прийти мысль завладеть сокровищами одному.

Мозг мой противился развивать эту тему дальше, но я понимал, что проснувшаяся в человеке алчность погубила не одну душу.

Мы можем не выбраться с сыном из тайги, загинем в ней без следа. А у промысловика будет оправдание: пошли, мол, с сыном на охоту одни и не вернулись в зимовье. И никто и никогда не найдет наши косточки среди этого дикого буйства. Нас постигнет судьба того несчастного ворюги, о котором рассказывал Константин.

Я уже ругал себя за то, что согласился идти к этому проклятому болоту. Оно может навсегда перевернуть душевный комфорт и близость, которые сложились между нами.

«Ну, а если все-таки там обнаружатся действительно ценные вещи? Что мне делать?» – задавал я себе вопрос.

Во-первых, надо сделать так, чтобы в болото лез не он, а я. Во-вторых, посчастливилось бы найти и поднять наверх предмет, который бы не вызвал у товарища никакого любопытства.

И хотя я старался успокоить себя мыслью о том, что там действительно какой-нибудь летательный аппарат с давно испорченным грузом, но все мое существо уже лихорадило внутри от предчувствия чего-то необычного.

Болото оказалось небольшим, сплошь заросшим кустарником. И лишь посредине виднелась открытая вода, покрытая редкой пожухлой осокой.

Мы решили обойти болото вокруг, внимательно оглядеться и, может быть, найти какие-то предметы катастрофы. В том, что где-то здесь валялась груда металла, сомневаться не приходилось: об этом «говорил» компас. При приближении к болоту стрелка, которая должна была показывать на север, теперь упрямо отклонялась в сторону болота.

В этой местности когда-то бушевал сильный пожар. Свидетели того – и десятка три обгоревших стволов, пиками возвышавшихся над болотом, и буйный рост кустарника.

Мы сделали порядочный круг, сильно устали и решили отдохнуть. Развели костер, подвесили на рогульки котелки с водой и вскипятили чай. Две банки говяжьей тушенки, сухари, сладкий чай и кусочек шоколадки взбодрили нас и влили новые силы. Что было делать: продолжать поиск или возвращаться на базу? Каких-либо частей от самолета нам обнаружить не удалось. Возможно, под слоем буйной растительности обломки где-нибудь и были. Но за десятки лет они так заросли деревьями, кустарниками и травой, что обнаружить их было практически невозможно. Поэтому от попытки еще раз обойти вокруг болота мы отказались. Нужно было заглянуть в толщу воды на открытом участке. Но добраться туда было слишком рискованно.

Размышляем, с какой стороны подобраться к «окну» в центре болота. Если самолет падал с востока на запад, то, увлекая за собой растительность, грунт, он более уплотнил западную часть болота. Если же сила взрыва была огромной, то уплотнение во все стороны было одинаковым. Решили подобраться к открытой воде с западной стороны. И оказались правы: эта сторона болота оказалась такой плотной, что по ней можно было идти, не боясь провалиться. До чистой воды оставалось с десяток метров.

– Давай срубим несколько длинных сухих сосен и уложим в виде «рельсов», – предложил Константин. – По ним кто-либо из нас и доберется до чистой воды.

– А дальше что? – недоуменно спросил я.

– А дальше – надо нырять в воду, – спокойно ответил охотник.

– В ледяную воду?!

– Иного пути нет, Володя. Может, ты что-нибудь предложишь?

Мне предложить было нечего.

Недостатка в сухих деревьях не было, и вскоре четыре длинные сосны и несколько березок с тщательно обрубленными ветками проложили нам дорогу к чистой воде.

– Давай я полезу в воду, – предложил Константину.

– Спасибо, Володя, я не сомневался в твоей порядочности. Только вот что надо сделать. Во-первых, мы натрем твое тело жиром. Во-вторых, ты оденешься в теплое белье, шерстяные носки, а на голову натянешь шерстяную шапочку. Все это предотвратит тебя от переохлаждения. Неподалеку мы разложим костер и поставим чай. Вылезешь из воды – примешь коньяку и выпьешь горячего чаю. Думаю, это хорошо согреет тебя. И еще вот что: обвяжешь вокруг пояса веревку и прикрепишь к ремню охотничий нож. Второй конец веревки я буду держать в руках. Ну, а под водой ты уж действуй по обстановке. Но долго не задерживайся – главное, определи, что там лежит.

– А вдруг там какое-нибудь чудовище? – пошутил я.

– Чудовище – вряд ли, а вот военный самолет – это точно. Значит, на нем могут быть истлевшие боезапасы?

– Вот этого как раз и надо опасаться. Малейшее движение, и может произойти взрыв.

– Не только взрыв. Металлические конструкции изъедены ржавчиной и могут рухнуть в любую минуту.

Костя тщательно натер меня свиным жиром, после чего я натянул теплое нижнее белье, шерстяные носки и шапочку. Пояс перетянул ремнем, на который повесил охотничий нож, прикрепил веревку.

– Давай договоримся о сигналах, – предложил Константин. – Дернешь один раз – значит, все в порядке. Дернешь два раза – вытаскивай немедленно. Договорились?

– Хорошо.

– Ну, тогда с богом.

Опираясь руками о жерди и помогая себе ногами, я довольно быстро достиг чистой воды. Живот, грудь, колени, локти мгновенно намокли и холодили все тело. Но было терпимо. Оказавшись над «окном», я опустил голову в воду и открыл глаза.

Полуденное солнце и прозрачная осенняя вода позволили мне разглядеть на глубине какой-то огромный темный предмет бочкообразной формы. Около него валялись бесформенные предметы, покрытые илом. Я повернул голову чуть вправо и обмер от ужаса: из большой щели этой «бочки» прямо на меня смотрел человеческий череп. Скелет был опутан водорослями и травой. Видение было столь неожиданным, что я изо всех сил стал пятиться.

Меня отрезвил крик Кости:

– Володя, что с тобой?

Я остановился.

– Что случилось? – взволнованно повторил Костя.

– Там скелет, – едва разжал я холодные губы.

– А что еще?

– И какой-то огромный цилиндр, похожий на фюзеляж самолета.

– Что видел ты еще?

– Около фюзеляжа валяются груды предметов, занесенные илом.

– И все?

– Все.

– Испуг прошел?

– Почти. Знаешь, когда на тебя из воды смотрит человеческий череп, становится не по себе.

– Понимаю. А на какой глубине находится все это?

– Около двух-трех метров.

– Видны ли предметы, похожие на снаряды, мины, ствольное оружие?

– Не знаю, не успел разглядеть.

– Сделаешь пару глотков коньяка? – спросил Константин.

– Давай.

Охотник подал мне солдатскую фляжку, и я отхлебнул из нее добрых несколько глотков. Понимал, что нужно опуститься на дно и попытаться вытащить хоть какой-то предмет. Надо было решаться быстрее, потому что холод уже давал о себе знать.

– Попробую, Константин.

– Давай, Володя. Ты мертвецов не бойся. Возьми то, что, на твой взгляд, можно поднять со дна.

Отдышавшись, я нырнул вниз к тем бесформенным предметам, что валялись у большого отверстия в фюзеляже. Смахнув ил, я определил, что это деревянные ящики. Сгнившие доски рассыпались, едва я коснулся их. Сунув руку в ящик, я увидел продолговатые предметы, покрытые илом. Выхватив нож, я снес лезвием ил и сразу же заметил тусклый желтый блеск металла. Что это было: корпус снарядов или что-то другое? Таких предметов было много в ящиках, разбросанных вокруг фюзеляжа. В первые мгновения я хотел схватить один из этих предметов и выбраться наверх. Но вспомнил, что может случиться непоправимое.

Лихорадочно стал искать что-нибудь другое. Вдруг увидел, что чуть поодаль были и другие ящики, из которых высыпались на дно предметы округлой формы. Я быстро схватил один из них и рванул наверх. Черные глазницы черепа провожали меня угрожающе и угрюмо.