Текст книги "Юлия"

Глава семнадцатая

И среди девушек своей группы Юля подчас чувствовала себя неуютно; ей казалось, что они тоже воспринимают её так же, как девушки из общежития за то, что она ни на одну из них не похожа ни внешностью, ни внутренним миром. Хотя пора бы уже понимать, что это не так уж и плохо. поскольку каждый человек неповторим своей индивидуальностью. Но вот запало ей в душу, что все её находят странной, экзотичной, а в её понимании это оскорбительно. В такие дни она падала духом, занятия не шли на ум, она ото всех замыкалась. Уроки учила через силу, хотя ещё недавно отличалась редким прилежанием, в ней было развито повышенное чувство ответственности за исполнение учебных заданий. Порой до глубины души ненавидела себя и полагала, что и другие её тоже не любят. В жизнь училища она вливалась медленно, робко, хотя была не из инертных. Никак не могла понять: что же ей мешало проявить себя в полную силу. Даже, когда узнала, что в училище есть художественная самодеятельность, она и тогда не спешила записаться в вокальный кружок. Однажды в хорошем настроении Юля напевала модную в то время песенку про медведей из «Кавказской пленницы». Такое с ней случалось в последнее время редко. В этот момент рядом с ней оказалась Люда Мухина, с которой у Юли установились хорошие отношения, пока не выходившие за рамки учёбы. Юля знала, что Люда посещала танцевальный кружок.

– Ой, Юлька, как ты классно поёшь! – воскликнула Люда. – Слушай, давай я познакомлю тебя с Женькой Пересветовым. Он тебя возьмёт сразу в свой классный ансамбль! – Юля мгновенно оборвала своё действительно чудное пение. Хотя в глубине души похвала Люды её весьма порадовала. Она почувствовала, как в её жизни произошёл маленький праздник.

– А где же есть такой ансамбль? – спросила Юля.

– Да у нас в училище, а ты разве не знала? Да Женьку все знают, он учится на втором курсе. Служил на Морфлоте. Ты бы послушала, как он играет! Я уверена – Женька тебя примет. Сейчас ему нужна солистка такая, как ты, – несколько кокетливо улыбаясь, слегка покачивая головой, обронила Люда, загадочно глядя на подругу.

– Почему ты так думаешь, что именно я ему нужна? Ведь он меня не видел!? Да и смогу ли я? – почти в оторопи протянула она и счастливо засмеялась.

– Как хочешь – думай сама, я дала совет, – гордо отрезала подруга.

Неудержимо бежали за занятиями дни. Во второй половине сентября всё училище на целую неделю ездило в колхоз на уборку картофеля. И вот тогда Люда указала ей на высокого стройного парня. Из всех учащихся он выделялся заметной возмужалостью бывалого человека. Ничего загадочного в его внешности особенно не наблюдалось. Да, красив, да, привлекателен! Люда говорила, что за ним бегают девчонки стаей, а он почти ни на одну не смотрит. Это уже действительно вызывало загадку. У костра он играл на гитаре, и вокруг него собралась молодёжь. Его окружили в основном девушки, подпевавшие ему. А Юля тем временем была возле другого костра, и с ней почти неотлучно находились Саня и Андрей. Они пекли картошку в золе и угощали чёрными клубнями девушку. Всякий раз её головка в вязаной шапочке непроизвольно поворачивалась к тому костру, возле которого было больше всего молодёжи. Играла гитара, и там звучал приятный мужской тенор. В песне говорилось о дружбе и любви к девушке…

Однажды Женя помог Юле высыпать ведро с картошкой в кузов машины. Она поблагодарила его, он вежливо улыбнулся и отошёл в сторону. И только на какое-то мгновение задержал на ней взгляд и затем пошёл своей дорогой. Действительно казалось, будто он особо не обращал внимания на девчонок. Лишь перебрасывался с ними отдельными фразами или позволял себе немного пошутить. Если и разговаривал с кем-либо, то держался на заметной дистанции, что сразу выдавало в нём воспитанного, галантного молодого человека. Он весь светился обаянием и всем этим притягивал к себе внимание девушек. О своих успехах он знал и никогда не злоупотреблял их доверчивостью. Многие тайно были в него влюблены.

Юля запомнила его внешность сразу: он был высок ростом, голову держал уверенно. Тёмно-русые волосы ложились волнами. Он носил аккуратную причёску. Его лицо выразительное, мужественное, благородное, крутой лоб, смелые серые глаза. Во всём его облике и чертах лица запечатлелся опыт жизни. Уж никак его не сравнишь ни с Саней, ни с Андреем, во внешности которых проглядывало нечто мальчишеское, тогда как Женя производил впечатление сложившегося зрелого мужчины.

После поездок в колхоз Юля стала замечать, что Саня и Андрей почему-то уже вместе не ходят.

– Вы поругались? – спросила она, подойдя к Сане, стоявшему на лестнице и поджидавшему её, чтобы вместе идти на второй этаж.

– Кто? – переспросил он, хотя сразу понял, кого она имела в виду.

– Ты как будто не понимаешь? Ты с Андреем? – несколько лукаво улыбнулась Юля.

– Да нет, я с ним не ругался. Я хожу на секцию борьбы, а он зубрит конспекты… —говоря это, парень то опускал, то поднимал глаза.

– Хорошо, я спрошу у Андрея, так ли это? – без обиняков, произнесла Юля.

– Лучше не надо, – выдавил Саня, теребя вздрагивающими пальцами бляху ремня, что выдавало его волнение.

– Ну что между вами произошло? – глаза её страдальчески широко открылись, она не хотела, чтобы они ссорились.

– Тебе так хочется знать правду?

– Какую правду? – встревожилась она.

– Я хочу… чтобы ты… дружила только со мной! – с трудом выговорил, изрядно волнуясь, зрачки его забегали, словно пытались вобрать её в себя целиком, но, чувствуя, что их дружбе не бывать, в отчаянии опустил глаза.

– Дружить? – Юля весело засмеялась. – Дружить, говоришь? А разве мы не дружим? – игриво улыбаясь, спросила она, полная тщеславия, что парень испрашивал у неё разрешения на дружбу с ним без Андрея, которого она тоже не хотела обидеть. Вот какая проблема. Они оба молчали, хотели, чтобы выбрала одного.

– Да, мы дружим, но я хочу… один, почему ты меня отвергаешь? – спросил Саня с затаённой ревностью. Он долго смотрел в её глаза, и сейчас ему казалось, что в душе она над ним смеялась. Но под его жёстким взором Юля нахмурилась, решив немедля уйти. Он взял её за руку и в глазах девушки прочитал немой укор. Юле стало жалко бедного мальчика, и она не знала, что ему сейчас ответить, как успокоить? Столько мольбы было в его взгляде! А между тем уже давно прозвенел звонок на урок, и мимо парочки пробегали наверх или вниз учащиеся.

– Тогда поступай так: если со мной не хочешь – дружи с Андреем! Он тебе больше нравится! – на это Юля подавно промолчала и про себя подумала: он ей приказывает? Вот чудак. Да как он смеет так говорить! И в её глазах кавалер прочитал осуждение. Саня немного выждал, она не отвечала, тогда он, наконец, резко удалился восвояси. А Юля между тем всё стояла, околдованная его предложением.

Теперь она ясно понимала: ребята поссорились исключительно из-за неё. Она стала причиной их размолвки или даже вражды? «Да зачем, – думала она, – милые мои мальчики, вам ссориться по такому пустяку.» А тем не менее от сознания этого её душу распирало тщеславие, и даже голова закружилась. Она взялась пальцами за виски. Но эта новизна чувств её преследовала недолго, потому как было досадно, что друзья рассорились из-за неё. На самом деле они открыто не ругались, просто оба испытывали к своей обожательнице одни и те же чувства. И об этом состоянии каждого только догадывались, им всё трудней было общаться между собой, что и привело к отчуждению. Оба друга, если где-либо встречались, хотели между собой объясниться, но так и не сумели. На уроках старались не замечать друг друга. А после занятий опять разбегались в разные стороны. Хотя жили в одной комнате, и один приходил тогда, когда второй уже спал.

У Юли в душе произошли перемены с того момента, как Саня предложил ей дружить: если с ним не хочет, тогда встречалась бы с Андреем. С этого момента у неё совершенно изменилось представление о дружбе. Оно усложнилось, наполнилось новыми чувствами. С виду всё было просто: она должна была выбрать из двух парней одного, и полюбить его, как своего единственного мужчину. Конечно, летом они поступили, как настоящие друзья. И вот теперь за это должна отдать любовь кому-то одному? Юля почувствовала, что испытывает к обоим неприязнь, даже отвращение, поскольку дружбу они обращали в свою выгоду. И за это она их ненавидела. И не потому, что не испытывала к ним любви, а потому, что они ставили её в какую-то зависимость от себя. И всё-таки она не хотела, чтобы ребята порвали свою дружбу из-за неё. Но как исправить положение, чтобы они втроём оставались просто хорошими друзьями, она не знала.

– Что это вас не видно давно? – спросила она у Андрея, встретив его в столовой училища. – На практикантном судне прописались?

– Очень заняты! – размахивая неуклюже руками, изрёк он. – А ты, слыхали, поёшь в ансамбле?

– Кто это говорит? – удивилась Юля, ведь она сделала одну пробу и не знала, возьмёт её Пересветов или забракует?

– Да сам видел, а у тебя получается. Артистка!

– Ты смеёшься, да? – улыбнулась она игриво. – Сейчас же отвечай, правда, видел? – с радостью вырвалось у неё.

– Чего мне смеяться, ты же сама знаешь? – он грустно смотрел на Юлю. – Ладно, спешу на секцию, тебе удачи! – последнее, что крикнул уже издали. Юля счастливо вздохнула от вежливых его слов, проводив парня с угнетённым чувством, что не сумела прояснить отношения и дать понять Андрею, как низко строить дружбу на выгоде, даже если касается личных чувств обоих ребят. Юля шла из столовой, переваривая разговор с Андреем, и вспоминала, как неделю назад в классе Люда заговорила с ней.

– Я сказала о тебе Женьке, – шепнула она, когда начался урок, – если бы ты видела, как он обрадовался. Ему край нужна солистка. Сегодня мы с тобой вместе пойдём на репетицию.

– Ну, вот скажи, кто тебя просил? А если я не смогу? – она покачала головой, полная печали.

– Ты же видела его? Будь веселей, раскованней и споёшь классно! Кстати, некоторые девчонки таят на него обиду, – лукаво прибавила Люда.

– За что?

– Сама скоро увидишь! – она ближе наклонилась к Юле. – Он их уже приглашал на прослушивание и ни одну не взял! Вот я тебе и открыла секрет их обид.

– Хочешь, чтобы и я потом злилась на него?

– Дурная! Ты пройдёшь его испытания, а девчонки тогда на тебя ополчатся, – хихикнула соседка по парте. А другие девчонки шикнули на них. Преподаватель назвала их по фамилиям, и они прильнули к столу, затаясь.

На репетицию ансамбля Юля пошла движимая любопытством и тщеславием, что ей должно обязательно повезти. Она также сама хотела убедиться в том, будто для Жени важней музыка, чем девушки.

Приближались октябрьские праздники. День ото дня холодало; с деревьев скверов, аллей охапками осыпались жёлтые, багряные листья, точно спешили украсить осенним прощальным убором землю, накрыть её от холодов. И потом они лежали успокоенно, словно забытые на газонах, тротуарах и дорожках. Учащиеся к празднику убирали территорию училища и за его пределами: мели, сгребали палую листву в кучи, потом сжигали. Юле очень нравилась коллективная работа, в связи с чем ей вспомнился детдом, когда они весной или осенью работали в своём саду. Затем память перенесла её на колхозные поля, куда они, кажется, совсем недавно ездили убирать помидоры, арбузы, но то было на юге, а здесь вот – картошку, крупней которой Юля отродясь никогда не видывала. Прямо на поле из сухого бурьяна они зажигали костёр и в горячей золе пекли клубни. Какое это было наслаждение – есть картошку, посыпанную солью, дымящуюся в разломе парком!..

Листья загорались не сразу, слабое пламя нехотя и вяло занималось, выпуская из большой кучи густые, пахучие клубы дыма. А потом подсушенная огнём костра листва почти разом вспыхивала дружным алым пламенем; оно неумолимо, резво взлетало вверх длинными оранжевыми языками и они суматошно метались в воздухе, нагревая его, отчего он начинал колыхаться, превращаясь как будто на глазах, в прозрачную жидкость. Листва горела, шипела, ухала, становясь чёрным пеплом; воздух наполнялся горьковато-терпким запахом сжигаемой листвы, ударяя угарной веселостью в голову и волнуя безудержно душу.

Глава восемнадцатая

После уборки территории, Юля и Люда пошли в клуб училища, где проводились репетиции кружков художественной самодеятельности.

– А вон на сцене и Женька, видишь, такой высокий, важный! – затараторила Люда, беря Юлю под руку.

– Я и без тебя вижу! – воскликнула она несколько обидчиво, поскольку подруга вела себя слишком назойливо. Она неодобрительно качнула головой, пряча глаза. Шагала рядом с Людой к сцене через весь актовый зал. Юля уже начала жалеть: зачем только согласилась, она почувствовала, как на неё уставились молодые люди, настраивавшие на сцене аппаратуру. Проходя мимо ребят, девушки поздоровались: Юля совсем тихо, а Люда нарочито бойко, как свой здесь человек. Ребята отвлеклись от своего занятия, заинтересованно посмотрели на Юлю, у которой на щеках выступил румянец.

– Посмотри назад! – бросила весело Люда с шаловливой на лице улыбкой, обернувшись к парням.

– Чего это ради? – недовольно буркнула Юля, однако подчинилась неведомой силе, порывисто оглянулась, увидев как пять пар глаз в немом изумлении созерцали её. От этого она ещё сильней прежнего покраснела и спешно от них отвернулась.

Когда подруги ушли за сцену, где девушки готовились к репетиции танцев, Женя сказал своим музыкантам:

– Эта девушка, пришедшая с Мухиной, говорят, недурно поёт, нам её рекомендовали прослушать.

– Она и сама недурна! – воскликнул парень-ударник.

– Я пойду девчонкам сыграю на аккордеоне, а вы проверьте ещё акустику, – сказал Женя и ушёл за сцену.

После часовой репетиции танцевального кружка Женя подошёл к Юле и попросил её не уходить. Тут же оказалась Люда.

– Проси, проси! Она споёт классно! – затарахтела та.

– Вы нам спойте, что вам нравится, – почтительно предложил он.

– Ой, умора, ты с ней на «вы», как с великосветской дамой? – реплика подруги, как показалось Юле, пришлась не к месту, и она опалила её яростным взглядом. Но при Жене постеснялась одёрнуть.

– Ну ладно, вы договаривайтесь, а я побежала! – отчеканила Люда, льстиво улыбаясь всем.

– Нет, не уходи! – быстро попросила Юля. – Останься, пожалуйста, – почти с мольбой прошептала она, когда ребята уже разбрелись по сцене к своим инструментам.

– Я спешу, а куда – ты знаешь! – Ещё дня три назад Юля не без удивления восприняла сообщение подруги, что Саня Пятаков ухаживает за Людой, отчего нисколько не шевельнулось сердце ревностью, отнеслась к этому весьма спокойно.

– Я не забыла, посиди хотя бы минутку! – ласково попросила Юля.

– Ну, так приступим, споёте? – спросил Женя.

– Может, я сперва посмотрю вашу игру, а потом спою.

– Хорошо! – приподнято сказал и пошёл.

– Ладно, немножко побуду! – согласилась Люда, и они сели в первом ряду.

Вскоре ребята заиграли довольно слаженно вступление, и потом пропели героико-патриотическую композицию. Женя в музыкальных паузах читал стихи, потом снова пел; за ним повторяли участники ансамбля, а после – все вместе. Затем спели три молодёжные песни из своего обычного репертуара.

Юлю настолько увлекли события на сцене, что даже забыла о подруге, о своём существовании, вслушиваясь заворожённо в музыку, в слова песни: «А девчонка та проказница, на свиданье не показывается», будто ее никогда не слышала. Она волновалась, кровь приливала к сердцу, оно сильно билось. Её душа прямо-таки рвалась к пению, ей казалось, она бы сумела исполнить успешно любую песню. – Нравится? – несколько гордо спросила Люда. Но Юля лишь машинально кивнула, потом только, как бы опомнившись, взглянула на подругу нежным, ласковым взором и снова устремила взгляд на сцену. Ребята сделали перерыв, положили инструменты, спустились со сцены в зал.

– Ну, как? – спросил Женя.

Его партнёры стояли в сторонке. Юля переглянулась с Людой, словно призывая её на помощь.

– Мне очень понравилось, – чуть смущённо ответила она, сияя от счастья.

– Вот и отлично, я пошла! – встала Люда с жёсткого кресла. – До завтра! – она побежала по проходу к выходу.

Юля тоже поднялась, проводила подругу растерянным взглядом. Окликать не стала. Вот уже Люда хлопнула дверью зала, а она всё стояла, как вкопанная; в ушах ещё звучала музыка и его приятный баритон. Она была уже не настроена петь, и не могла объяснить своё душевное состояние, свои чувства, переполнявшие её душу.

– Извините, я в другой раз! – еле подняла глаза на него. – Мне сегодня дежурить в общежитии, – и с чувством своей вины тихо пошла.

– А может, всё-таки останетесь! – услышала позади себя и качнула головой

– Извините, но только не сейчас.., – и скорым шагом пошла к выходу из зала.

На прослушивание Юля пришла только через три дня уже без подруги и сразу вышла на сцену. Спела песенку о медведях, «трущихся о земную ось», и Женя остался доволен её голосом. С этого дня она стала неизменной участницей ансамбля, и жила в трепетном ожидании очередной репетиции, отчего время, казалось, тянулось весьма медленно.

Женя глубоко запал ей в душу ещё с первого раза и теперь постоянно думала о нём. Она видела перед собой его лицо, как наяву. На уроках становилась рассеянной, подругу почти не слышала; в общежитии долго неподвижно смотрела в окно, словно сейчас он должен показаться из-за угла дома. Однако у неё и мысли не рождалось бегать за ним самой, чего она даже себе не представляла, как можно самой ухлёстывать за парнем. Она чётко знала, что юноши должны ухаживать за девушкой, а ей решать: принимать их знаки внимания или отклонять. Про себя Юля думала, что Жене она нужна лишь как солистка. Ведь она стала петь в ансамбле вовсе не ради того, чтобы вскружить ему голову. Тем более повода для ухаживания ни ему, ни кому другому не собиралась давать.

На первых репетициях вроде бы всё шло как надо; но когда у неё что-то не получалось, Женя тактично пояснял, что мелодия и слова песни должны гармонично сочетаться; если она чувствует музыку, тогда у нее всё получится. После репетиции Юля старалась уйти незаметно, лишь бы только никто за ней не увязался. Собственно, ей нечего было этого опасаться, Женя пока не проявлял к ней такого желания; он был занят своей работой и для неё казался недосягаемым.

С Людой у Юли завязались близкие отношения. Она приглашала её к себе домой, познакомила с родителями и даже оставляла ночевать. И вот однажды после того, как девушки легли спать, Люда ни с того ни с сего заговорила о Жене.

– Юлька, я думаю, ты с Женькой отличная пара, чего ты теряешься, чего от него шарахаешься?

– Зачем ты мне это говоришь, какая пара? – изумилась Юля. – С чего ты взяла? Это, наверно, у него голова занята какой-то солидной дамой! – с важностью в голосе прибавила Юля.

– Ошибаешься, я могу говорить на спор – он влюблён в тебя! Завтра могу доказать! Сегодня, когда ты убежала, он сидел за кулисами и что-то играл на гитаре грустное. Он смотрит на тебя, а ты будто слепая! Мне его даже жалко стало, с лица слинял, бедненький! – лукаво посмеивалась Люда. Юля, не дыша, с жадным вниманием слушала подругу.

– Скажи, ты случайно за Женькой не бегала? – спросила Юля.

– Я знаю свои возможности, не с моим носом откалывать такие номера. Он лучше меня отвергал. Зато у меня с ним почти братские отношения. Я чувствую, что ты ему подходишь…

Вскоре Юля сама убедилась, что Женя и впрямь в её присутствии словно чем-то расстроенный. Однако иллюзий на свой счёт не строила, ведь стоит ему узнать, что она бывшая воспитанница детдома, как он резко переменит к ней отношение.

На выход в город Юля надевала лучшее платье, подаренное ей сестрой, тщательно прихорашивалась. Хотя первое время не снимала форму – так пришлась ей по душе. Но скоро уяснила – её не нужно носить всюду. И на репетиции стала приходить в платье. Между тем он вёл себя так, будто она действительно была только как участница ансамбля. Его интересовала исключительно подготовка концертной программы. И требования к ней были, как у руководителя ансамбля, подобающие. Но стоило ему встретить её в любом другом месте училища, как его взгляд становился тёплым, заботливым. Он хотел, чтобы она откликалась на этот его внутренний зов. Хотя Юля продолжала воспринимать эти знаки внимания, как проявление вежливого участия к ней, и не более того.

После первого праздничного концерта в училище Юля произвела на всех как солистка очень хорошее впечатление. В общем, дебют ей удался, потом было ещё несколько концертов с выездом в порт. Вскоре в училище она стала известной. Всё чаще её окружали ребята: желали поболтать, завязать дружбу. В свой черёд девушки тоже искали с Юлей сближения, принуждали к пустячным разговорам. Она краснела, что-нибудь отвечала, застенчиво улыбалась, а в глазах светилось счастье. Правда, подолгу ни с кем не стояла и тотчас уходила под каким-нибудь предлогом.

Так за занятиями, за репетициями подошёл Новый год; наступили каникулы, и учащиеся на неделю уехали отдохнуть на зимнюю базу «Красноярку». Там тоже устраивали концерты и танцы. Юле не удалось ни с кем потанцевать. Женя играл. Её окружили ребята, что ее перестало радовать. Вскоре с помощью физрука Валерия Яковлевича Реброва научилась ходить на лыжах. Люда после ей говорила, будто Женя в это время был довольно мрачным, невесёлым, на что Юля от изрядной усталости промолчала. Хотя про себя полагала, что Люда над ней просто подтрунивала. Если бы Женя захотел её увидеть, давно бы подошёл, видать ему без неё хорошо. Может, он настойчиво ждёт момента, когда она отклонит набивавшихся в ухажеры бесчисленных поклонников. Однако у Люды она не спрашивала, хорошо ли она смотрится со стороны в окружении ребят. Однажды Женя стал невольным свидетелем такой живописной картины, которая тронула его до глубины души, пробудив в нём впервые ревность. Был погожий солнечный день, снег искрился, на качелях в новом пальто сидела Юля, и её раскачивали по пять молодцев слева и справа. Женя тем временем только что вышел на лыжах из леса и остановился на краю поляны, в глубине которой стояли деревянные в узорах домики базы. Пред его очами предстал весь лагерь, возле домиков играли в снежки девушки и ребята, кто-то грелся у костра. Женя обогнул краем леса лагерь и вошёл в него с другой стороны, чтобы не видеть, как Юля развлекается в обществе парней. Её звонкий пронзительный смех ещё звучал в сознании, как смеялась, откинув голову в пушистой вязаной шапочке к голубому небу, держась за поручни качелей. У него часто возникало недоумение: почему она упорно его не замечает, точно дала кому-то клятву?

И вот после обеда Юля неожиданно подошла к нему, стоявшему на крыльце домика, в котором жил с ребятами. Она попросила научить её игре на гитаре. И они стали уединяться в пустом деревянном домике, по её просьбе он закрыл окна, чтобы с улицы не видели свет.

Они сидели на длинной лавке, он показывал, как правильно держать гитару, чтобы пальцы располагались по грифу в нужном положении. Уроки их длились недолго, так как здесь было холодно, и Юля боялась навлечь на себя дурные подозрения. На третий вечер занятий, он спросил:

– Юля, прости за вопрос: ты собой довольна?

– Зачем ты это спросил? – удивлённо улыбнулась она.

– А ты подумай, – несколько загадочно проговорил он.

– Я никогда собой довольна не была, – начала она. – Напрасно ты считаешь, что я довольна собой. Ты учи играть. – Она вскользь посмотрела на него, и ей казалось, будто он не верит. Женя промолчал и стал продолжать свой урок. А у самого билась мысль: «Почему она со мной не столь приветлива, как с другими? Да, она воспитывалась в детдоме, это говорит о многом, но не мешает же общаться с ребятами».

Юля со вниманием слушала его объяснения, держа гитару на коленях, а он брал её холодные пальцы и показывал как их класть на гриф, учил переходам, иногда замолкал; с таинственным значением слегка сжимал её пальцы, заглядывая откровенно в её глаза. Эта неожиданная пауза волновала Юлю и создавала неловкость. Она испытывала, как что-то тайное происходило между ними, и по телу пробегали холодные мурашки. Она будто чувствовала его признания в любви. К сердцу приливало тепло. Потом, не говоря ни слова, Юля вернула ему гитару и ушла. Женя ещё с полчаса оставался с инструментом. Она издали украдкой смотрела на тот домик, где только что была с ним, и ждала пока он выйдет. Женя с гитарой пошёл к себе, и она успокоилась…

На следующий день в столовой он спросил у неё: будет ли она продолжать брать у него уроки.

– Спасибо, сегодня я устала – после лыж болят ноги, – и, не глядя на него, ушла.

Почему он не спешил открыть ей свои чувства? На базе он не сумел завязать близкие отношения, так как она упорно избегала его. Когда от Люды ему стало известно, что она детдомовская, это открытие его чрезвычайно взволновало. Он даже всю ночь не мог уснуть, жадно думая о ней…

Женя Пересветов издавна мечтал встретить такую девушку, которая бы стала верной спутницей жизни. Скорей всего, поэтому он избегал случайных встреч с девушками, так как они не отвечали его представлениям о единственной… Он видел, что ни одна ему не нравится, и быстро охладевал к ним. Хотя ко всем старался относиться хорошо, уважительно. В его натуре не было привычки высмеивать недостатки девушек. До встречи с Юлей он встречался только с теми, которые ему мало-мальски нравились. Но таких было немного. Его идеал был близок к тургеневскому типу девушки. И нередко смотрел на прекрасную половину так и не иначе, а не находя хотя бы близкого совпадения, быстро остывал. И вот в колхозе на уборке картошки он увидел Юлю, и она показалась ему именно такой. Хотя уже считал, что девушки-мечты не может быть в природе. А вскоре Люда привела для прослушивания подругу, он и не подозревал, что ею окажется Юля. Она с первого раза врезалась ему в память и не отпускала от себя, так и видел перед собой её жгучий и вместе с тем очень нежный взгляд.

– Это вы были в колхозе на картошке? – спросил он после прослушивания.

– Да, я вас там тоже видела, – и тут она быстро бесцеремонно ушла.

И вот уже третий месяц она была участницей ансамбля, а Женя так и не сумел поговорить с Юлей по душам, девушка ловко от него исчезала. И уже после каникул Юля почему-то припозднилась, молодой мужчина поджидал её на выходе из училища. И готов был поклясться, что она этого хотела.

– Я тебя провожу! – предложил решительно Женя.

– Не надо, – остановила его порыв Юля.

– Почему ты отказываешься? – разочарованно спросил он. – Ты меня боишься?

– Если я пою в вашем ансамбле, то это не значит, что меня нужно провожать, – твёрдо сказала она.

– А что в этом плохого? – он вдруг принял ухарский вид. – Одной скучно, на снегу можно упасть и замёрзнуть, а вдвоём клёво! Так что, не упирайся, пойдём, провожу!

Юля в недоумении уставилась на него, не веря своим глазам: неужто перед ней стоял не тот всегда вежливый, обходительный человек, а натуральный хам. Вот даже стал хватать за руки. А тон развязный, как у босяка!

– Я сказала: не хочу! – повысила тон Юля. Стало уже темнеть, и пошёл снежок.

– Не бойся – не укушу! – он подошёл вплотную, крепко взял под руку.

– Что ты себе позволяешь? Я совсем тебя не узнаю!

– Вздор! Я немного поиграю в пижона, может, так скорей тебе понравлюсь.

– Уж нет, ты заблуждаешься! Не о той подумал…

Снег усиливался, валил уже хлопьями, и по улице зажигались фонари.

– Смотри – погода прелесть, давай с часок постоим, если домой не хочешь? – бросил он уже спокойней, привычным тоном.

– Ты меня домой не пускаешь? Тебе не стыдно морозить девушку?

– В таком случае вернёмся, споём, сыграем? – он не выпускал её руку, она вырывала, он держал.

– Ты издеваешься, какая в такое время игра? Отпусти сейчас же! – строго попросила, нахмурив брови. Чёлку её волос обсыпало снегом. На ресницы падали снежинки. – Не отпустишь – ударю, ударю, говорю!

Женя вдруг рассмеялся, откинув назад голову, Юля видела, как хлопья снега сыпались на его лицо.

– Я последний раз говорю – отпустишь? – почти вскрикнула она. Женя оборвал смех, поднял голову:

– Не отпущу! Пока домой не провожу… да не поцелую!

– Много хочешь! – она со всего размаху ударила его ладонью по лицу, вырвалась и только увидела, как с головы в снег полетела меховая шапка. И со всех ног помчалась по белому скользкому тротуару. Она бежала и плакала, заскочила в подъезд, забилась в угол и давилась рыданиями: «Какой подлец, какой подлец, думает: если сирота, так со мной всё позволительно! Никогда не думала, что он такой негодяй!» – прорывалось сквозь рыдания.

С этого дня Юля не посещала репетиции дней десять. Люда не могла допытаться: по какой причине она не ходит? Впрочем, Женя тоже увиливал от ответа.

– Людмила, я однажды неудачно пошутил, она обиделась, – позже сказал он с понурым видом.

– Невероятно! – изумилась та.

– Извинись перед ней от меня, – попросил он.

– Извиниться за тебя? Нет уж, сделай это сам! Я же говорила: она такая самолюбивая и гордая. У неё самая чистая, нежная душа, а ты её обидел, – она пожала плечами.

– Да, ты права. Я исправлюсь! – он грустно улыбнулся.

Каждый день он ждал её за пределами училища. Но при виде его, она уходила другой дорогой. Втайне Юля корила себя: зачем убегала, ничего бы не случилось, если бы он её проводил. Люда сообщила, что Женя интересовался ею, и просит прощения.

– Ты его связная? Сам боится подойти, тоже нашёлся храбрец!

– Да, он признался, что обидел тебя, а я отчитала его!

– Смотри какой! – задумчиво и несколько мечтательно произнесла Юля.

– Он сегодня придёт к тебе в общагу…

– Нет, лучше я сама, – она улыбнулась грустно.

Таким образом, её репетиции наладились, но их личные отношения теплей не стали. Хотя она уже точно знала, что Женя влюблён в неё.

В конце февраля с Людой она ехала в троллейбусе к подруге в гости. В салоне увидела Женю с товарищем. Женя протолкался к девушкам, безумно обрадовался встрече. Стал расспрашивать, далеко ли они едут. Люда выручала, отвечая за Юлю. А та только слушала их диалог и без конца смущалась, чувствуя на себе его смелый взгляд. И она ощутила, будто он готов сейчас попросить прощение и признаться ей в любви. Его глаза так выразительно это говорили, что Юля почувствовала, как в душе стало светло и приятно. Но ему предстояло выходить. Он на миг задержал на ней взгляд, призывно улыбнулся, и она невольно озарилась улыбкой, а в глазах застыл нежный восторг. Женя быстро вышел из троллейбуса за своим товарищем, и двери за ним быстро захлопнулись. Она смотрела в окно и видела, как он, подняв кверху руку, кивал ей.

– Я же когда ещё тебе говорила – он клинья к тебе подбивает, а ты только глазами моргаешь! – затарахтела Люда. – Неужели и сейчас ты ничего не поняла?