Текст книги "Дороги солдат"

Глава I

Луиджи ехал в эшелоне по России уже четвёртые сутки.

Вмести с другими новобранцами четвёртой альпийской дивизии «Кунеэнзе», а так же берсальерами¹ дивизий «Юлия» и «Тридентина» они проехали более трех тысяч километров через всю Европу – Италию, Австрию, Германию, Румынию. Кроме солдат и офицеров на транспортные составы было погружено большое количество военной техники: легкие танки L6/40², самоходные противотанковые установки 47/32, гаубицы, противотанковые 47 миллиметровые пушки, миномёты, большое количество боеприпасов, а так же разномастных автомобилей и мулов, которых предполагалось использовать в качестве транспортных средств.

Шёл август 1942 года. За окном мелькали незнакомые пейзажи, лесостепь сменилась степью. Повсюду чувствовалось дыхание войны. Состав часто останавливался на небольших станциях, пропуская немецкие эшелоны. Солдаты и офицеры выходили покурить и размять ноги.

На этих перевалочных станциях встречались эшелоны с венгерскими драгунами и румынскими солдатами, они с удивлением рассматривали шляпы берсальеров, украшенные перьями, у некоторых глухариными, у некоторых петушиными, отпуская шутки в адрес союзников.

Некоторые из итальянских солдат уже принимали участие в боевых действиях в Греции и Албании и рассказывали о своих боевых подвигах.

Луиджи вспомнил, что ему говорил сын садовника, работающего в их поместье и успевший повоевать на Балканах.

Он и его сослуживцы, отправляясь в Грецию, считали этот поход даже не войной, а прогулкой за трофеями, но видимо греки не знали, что должны были сдаться без боя, и воевали мужественно и умело, несмотря на нехватку вооружений, отбросили итальянские подразделения до Албании. Если бы немцы не открыли второй фронт, напав на Грецию со стороны Болгарии, неизвестно, чем бы дело закончилось.

У многих оставались ещё взятые из дома припасы, в основном сыр и вино. Перекусывая и выпивая, бойцы вели жаркие теоретические кулинарные поединки.

– Несомненно, лучшая кухня в Италии у нас в Пьемонте, молвил сержант Бруно, многие были как раз из этой провинции и согласно закивали. Аньолотти, которые готовит моя бабушка, лучшие в мире. А маринованная зайчатина, запеченная с грибами в красном вине самая вкусная в моем родном городе Альба.

А у нас готовят батута аль кольтэло, пальчики оближешь, с олеем, свежемолотым перцем и чесночком, и обязательно сверху положить ломтик пармезана или трюфеля, подхватил кулинарные размышления сержанта кто-то из земляков, и это все с бутылочкой Барберы или Гринтолино. Да что и говорить, самые лучшие белые трюфели растут только у нас, в нашей семье все трифулао – охотники за трюфелями, каждую осень в октябре-ноябре ходим в буковые и дубовые рощи со специально обученной собакой.

– Зато у нас готовят жаренный с травами на гриле сибас, сказал тосканиец из Ливорно и запеченного с картофелем морского чёрта и густой рыбный суп «качукко алла виареджина», а красных креветок можно вообще не готовить, только полить их лимонным соком

– Да что вы знаете о готовке, вступил в разговор капрал Дзанардини. Болонья – кулинарная столица Италии. Наша мортаделла известна во всем мире. Рецепт прост, в специальной ступке мясо свиньи измельчается пестиком, смешивается с жиром из горловой части, добавляется белый и чёрный перец, анис, кориандр, немного вина, сухие ягоды мирта и фисташки, все это забивается в свиную или говяжью оболочку, причём, чем оболочка больше, тем лучше. Кстати, почему-то считается, что болонцы очень любят пасту болоньезе, мы её почти не готовим, зато тортеллини наше блюдо и подавать его надо в бульоне, в крайнем случае, в сливочном соусе, а в качестве начинки лучше всего все та же мортаделла. Моей дочке 3 года, она уже умеет готовить тортеллини, и есть один секрет, во время замеса теста надо петь.

Солдаты рассказывали о своих родных местах, вспоминали покрытые виноградниками холмы Пьемонта, скалистые предгорья и тихие долины Брешии, цветущие альпийские луга Трентино, песчаное побережье Тосканы, чистейшие озера и оливковые рощи Умбрии.

А эшелон шёл по неизвестной России на восток, в сторону Волги. Там предстояли большие сражения. Страны оси³ стягивали в район Сталинграда немецкие, румынские, итальянские, венгерские армии. Однополчане Луиджи говорили, что, скорее всего, недолго пробудут в России, после победы на Волге, в войну вступят Япония и Турция, Советский Союз капитулирует, и они, увешанные лаврами победителей, поедут домой.

Луиджи не был так оптимистично настроен. Русские отбросили немцев от Москвы, разгромив ударные части группы «Центр», держался блокадный Ленинград, шли кровавые бои под Ржевом, Севастополь недавно пал, но его защитники показали такое невероятное мужество, что за ними с восхищением следил весь мир, погибая защитники этого героического города, унесли с собой огромное количество солдат и офицеров 11-й армии Манштейна.

Несмотря на то, что русские были враги, Луиджи они нравились, больше, чем высокомерные немцы. Германцы относились не только к своим противникам, но и союзникам как людям второго сорта.

Их фюрер любил цитировать слова генерала Мольтке⁴, сказанные им в начале Первой мировой войны кайзеру «Если итальянцы будут против нас, нам потребуется десять дивизий, чтобы их разгромить, если за нас, опять те же десять дивизий, чтобы им помогать»

Немцы воевали расчётливо, русские сражались самоотверженно. Незадолго перед войной он прочёл книгу русского писателя Достоевского «Игрок», там противопоставляются русский и немецкий национальный характер, и если бы Луиджи из этих двух наций надо было выбрать, кем бы ему родиться в следующей жизни, он бы предпочел стать соотечественником Федора Достоевского и Льва Толстого, чем Иоганна Вольфганга Гете и Фридриха Ницше.

Луиджи недавно закончил Миланский технический университет, где изучал архитектуру, но по профессии поработать почти не успел.

Экспедиционный итальянский корпус в России был переформирован в восьмую Итальянскую армию, была проведена дополнительная мобилизация и тысячи итальянских парней, включая и Луиджи, пройдя военную подготовку, отправились в Россию.

Военная специальность Луиджи был снайпер.

С детства он охотился в окрестных лесах на зайца, фазана и красную куропатку. Когда немного подрос, начал ходить и на кабана. С отцом, от которого перешло ему это увлечение, Луиджи объездил весь север Италии от Ломбардии до Трентино. Сотни километров он проходил по горным склонам, поросших хвойными лесами и переходящими в альпийские луга, над которыми были только каменные пустоши и ледники. В этих местах обитают горные козлы и серны – самый завидный трофей в Италии. Но эти животные крайне пугливы и осторожны, выследить их очень сложно, подойти можно только с подветренной стороны, стрелять, как правило, приходилось с большого расстояния. Местные пастухи, с которыми подружился Луиджи, когда добыл несколько волков, досаждавшим их отарам, научили премудростям выживания в горах, ведь ночевать зачастую приходилось под открытым небом.

Отец его много ездил по миру, Луиджи стал его сопровождать его в этих поездках. В Африке он охотился и на небольших пугливых антилоп Дукера и на слонов. Жил среди племен, которые питались только тем, что добыли на охоте и подножным кормом.

Следопыты-пигмеи научили его определять по следу, как давно прошло животное, его возраст и пол, подойти к нему на минимальное расстояние. Сами же пигмеи могли подобраться даже под брюхо слона, и вонзить туда копьё.

Однажды, жители небольшой африканской деревушки, увидев белого охотника с ружьём, вышли к нему все, и стар и млад, просить избавить их от крокодила, который терроризировал всю округу. За пять лет его жертвой стали двенадцать человек. С местным следопытом Луиджи несколько дней выслеживал этого хищника. И слух, и зрение и обоняние у крокодилов развито великолепно, кроме того, они чувствуют вибрацию шагов, а единственное убойное место – головной мозг величиной меньше теннисного мяча и короткий участок спинного мозга. И наконец, они дождались, ближе к обеду, когда солнце припекло, крокодил выполз на берег. До него было метров двести, и ближе подойти было невозможно. Морда его была направлена прямо на охотников. Пришлось ждать несколько часов, пока крокодилу не надоело лежать, и он развернулся, что бы отправиться в реку, одного мгновения разворота оказалось достаточно, чтобы пуля попала в основание черепа, пробив мозжечок пресмыкающегося. Посмотреть на поверженного гиганта-людоеда, длина которого оказалась более пяти метров, собралась вся округа.

После обеда некоторые сослуживцы Луиджи запели. Это были старые пьемонтские песни об охотнике, ищущего красивую изящную девушку, о девушке, дочери мельника, которая отказала герцогу в праве первой ночи и обезглавила его, а потом её возлюбленный со своими друзьями спасли её от преследований.

Луиджи вспоминал родную усадьбу, отца, Франческу – экономку, заменившую ему рано умершую мать, друзей, и думал, увидит ли он их опять.

Перед отъездом, прощаясь, отец дал ему небольшую коробочку и сказал, что там находится амулет, который сохранит его, как бы трудно не оказалось, этот амулет обладает огромной силой, и эта сила не разрушения, а мудрости и любви.

Скоро предстояли бои, русские защищали свою землю, а они вторгались для удовлетворения амбиций Муссолини. Дуче всеми способами хотелось показать миру своё величие, а разменной картой в этой игре было простые итальянские парни, многие из которых больше не увидят своих матерей, подруг, жен и детей.

Хуже всего было то, что вооружение итальянской армии давно устарело. Противотанковые пушки не пробивали лобовую броню Т34 даже в упор, танков не хватало, да и те, которые были, уступали большинству русских бронемашин, и немецким четвёркам, а у немцев поговаривали, вот-вот должны были появиться новейшие танки «Тигр».

Пулеметы «Брэда»⁵ имели много технических недостатков, были капризны, требовали тщательного ухода и часто отказывали.

Винтовки «Каркано»⁶, не отличались высокой точностью, уступая и русской трёхлинейной винтовке, и немецкому Маузер 98⁷.

С таким оружием снайпер воевать не мог, поэтому Луиджи взял из дома Винчестер модели 70⁸. Это было хорошее, точное, дальнобойное оружие, но, несмотря на это, незадолго до отъезда на фронт, Луиджи побывал в Брешии, оружейной столице Италии, где знакомый мастер довел оружие «до ума», устранил мельчайшие шероховатости, поменял некоторые пружины, отполировал внутренние поверхности и установил крепление для оптического прицела.

Единственным недостатком было то, что патрон 30-06 Спрингфилд, предназначенный под это оружие, не входил в ассортимент боеприпасов, используемых Итальянской армией, которая в то время была чемпионом мира по разнообразию стрелкового оружия и боеприпасов к нему.

Патроны пришлось взять с собой, как и цейсовские оптические прицелы различной кратности.

И вот, наконец, они прибыли. Поступила команда к разгрузке.

Глава II

Садясь в вагон скорого поезда Волгоград-Москва, Артем в очередной раз подумал о предстоящем разговоре. Инструкция было простая, садишься в купе, в котором будет ехать итальянец, попытаешься поговорить с ним на отвлечённые темы от погоды до творчества мастеров итальянской живописи и архитектуры, похвалишь итальянскую кухню, если собеседник будет склонен, затронуть и политику. Тебе вроде интересно итальянский вспомнить, который в молодости изучал, на самом деле выяснить цель приезда, привычки и интересы итальянца. При этом житель Аппенинского полуострова не должен заподозрить, что проявляемый к нему интерес имеет какую-либо иную цель, как скрасить времяпрепровождение в поездке.

Задание несложное, главное не нужно добиваться конкретного результата, что будет, то и написать в отчёте. Хорошо бы только, чтобы макаронник не оказался приверженцем Морфея подумал Артем.

В купе кроме стройного подтянутого, хорошо, но небрежно одетого черноволосого синьора оказались две женщины, внешне похожие друг на друга и с той разницей в возрасте, из которой вытекает, что это мама и дочь. Дамы деловито выкладывали на стол съестные припасы, среди которых обнаружились неизбежные в каких случаях вареная курица и яйца. Зачем пассажиры поездов чаще всего берут в дорогу именно этот продовольственный набор, может пофилософствовать в пути, что появилось раньше, подумал Артем.

Войдя, он поздоровался, женщины тоже поприветствовали его, иностранец как-то неопределенно кивнул.

Через пару минут в купе зашел проводник, попросил билеты и предложил чай. Дамы от чая не отказались, Артем тоже, черноволосый синьор билеты отдал, следуя примеру попутчиков, на счёт чая видимо не совсем понял, но сказал Ciao⁹. Все до Москвы, удовлетворенно заметил проводник, довольный тем, что ему не придется будить ночью пассажиров на промежуточной станции.

Поезд тронулся, дамы тут же приступили к трапезе, предложив сидящим напротив них мужчинам присоединиться. Соотечественник Гарибальди и Микельанжело по видимому их не понял, Артем вежливо отказался, предложив при этом всем присутствующим пиво, купленное незадолго до посадки в вокзальном буфете. На положительный ответ завтракающих женщин он и не надеялся, а мужчина ответил no и добавил: non capisco russo, потом вспомнил одну из немногих известных ему русских фраз и перевел сказанное:

– Я не понимаю по-русски.

– Tu sèi italiàno?¹⁰ спросил Артем, вроде, как удивляясь, забывая даже, что лучше было бы его назвать на Вы, а не на ты. lo crédo bène¹¹ не менее Артема удивился собеседник, услышав родную речь в русской глубинке. Сидящие напротив дамы одновременно перестали жевать, интуитивно поняв слово italiàno. Решив, что предложение разделить завтрак было недостаточно хлебосольным, старшая из дам, достав из своих закромов пирожки, предложила их попутчикам, в основном итальянцу, благо, что чай только что принесли.

– При этом она возвестила:

– Русская национальная кухня, сама пекла.

– Rucca cucina¹² перевёл Артем и взял пирожок. Иностранец последовал его примеру.

– E molto buono¹³ произнес он через минуту.

– Понравилось ему очень, перевёл Артем, действительно очень вкусно, давно домашние не ел, добавил он.

– А жена что же, не печёт?

Вопрос явно таил в себе не только интерес о кулинарных способностях жены, но и самом факте её наличия. Артем мельком посмотрел на правую руку младшей спутницы, на безымянном пальце которой кольца не наблюдалось.

– Мы с ней редко видимся, то она в командировке, то я, как в мультфильме «Гном вернулся, дома нет, и зарос травою след, дом вернулся, гнома нет, и в лесу затерян след…»

– Да разве это жизнь ответила дама, она явно не была приверженцем современных матримониальных отношений, начав терять интерес к Артему. При этом она незаметно разглядывала синьора.

На итальянце был недешёвый, но сильно мятый костюм, шёлковая рубашка, и туфли Vittorio Spernanzoni¹⁴ ручной работы, правда летние, а может рассчитанные на итальянскую осень, но не на конец октября в центре России. Судя по тому, что на вешалке висело пальто явно не итальянского производства, следовало, что житель Аппенин приехал в Россию в более тёплое время года и не рассчитывал задержаться надолго, а может, думал, что климатические условия в России сходны с Итальянскими.

Старшая дама явно не высоко оценила усилия итальянских дизайнеров одежды и обуви, а вот перстень на правой руке, сидящего напротив нее мужчины ей явно понравился, ещё больше понравилось отсутствие у него колец.

– Как Вам в России, нравится? Спросила она у него.

Как ни странно, смысл вопроса итальянец понял, видимо об этом его не первый раз спрашивали.

Он ответил, и Артем перевел: очень теплые и доброжелательные люди в основном, и очень холодный климат, ещё только конец октября, а уже так холодно.

Артем, представился , mi chiamo¹⁵ Артем, Томаззо, по-вашему. Пьетро Джентиле, юрист ответил итальянец.

Дамы поняв, что завязывается знакомство, тоже представились, вернее, представилась старшая Зинаида Петровна и, показав на девушку, выдала ее краткое резюме. Молодая барышня оказалась её дочь по имени Анна, студентка четвёртого курса пединститута, а направляются они в Белокаменную для участия в первом туре конкурса песенных талантов народной музыки.

Оказалось, что Пьетро кроме родного языка немного знает английский, по-русски успел только выучить с десяток слов. Зинаида Петровна попыталась организовать беседу дочери с потенциальным женихом на языке Шекспира и Байрона, но то ли Аня слишком стеснялась, то ли оба собеседника не настолько хорошо владели английским, но Артему волей-неволей пришлось стать переводчиком. В какой-то степени в начале разговора ему это было на руку, вопросы исходили от словоохотливой мамаши, толмачу лишь приходилось иногда их немного корректировать, что бы уяснить для себя первоначальный психологический портрет иностранца.

Зинаида Петровна после вопросов о погоде на Апеннинах и тамошние цены на сельскохозяйственную продукцию решила взять быка за рога и попросила Артема выяснить, понравились ли Пьетро русские девушки. Не для перевода спросила мнение Антона, уж, не в поисках ли невесты приехал тот в далекую Россию.

Синьор Джентиле отвечал односложно, видимо он соответствовал своей фамилии¹⁶, и вежливость не позволяла ему отмалчиваться, но было видно, что разговор ему неинтересен.

Чтобы разговор совсем не засох, Артем спросил, не родственник ли Пьетро тому самому Джентиле, который был одним из лучших защитников в сборной «скуадра адзура» на чемпионате мира по футболу в 1982 году и помог ей стать чемпионом.

Пьетро заметно оживился, наконец-то в нем проснулся итальяно вэро¹⁷, до этого он был больше похож на англичанина, по манере держаться, конечно.

– Вы меня удивили, ответил он, не каждый тиффози сейчас помнит Клаудио Джентиле как игрока, хотя вклад в ту победу у него был не меньше чем у Паоло Росси. На том чемпионате в матче с Аргентиной он играл персонально против Марадоны, и не дал Диего сыграть в полную силу, а когда журналисты упрекнули его в жесткой игре, ответил: «У нас тут не балет», потом в матче с бразильцами «опекал» великого Зико и опять «голубая команда» победила.

Через десять минут двое мужчин в купе разговаривали как закадычные друзья, вспомнили потрясающий матч ФРГ-Франция на том чемпионате, Артем рассказал, какое неизгладимое впечатление произвела на него Италия, особенно Рим и Флоренция, Пьетро с удовольствием говорил об истории, искусстве, литературе, потом, Артем узнав, что синьор первый раз в России спросил, велика ли разница в том, что он увидел собственными глазами с тем образом, который сложился у него до поездки.

– Мы с вами чем-то очень близки, ответил тот, у нас похожая мятежность духа, только в России эта мятежность глобальная, душа восстает не сразу, но если уж дух взбунтовался, то не остановишь, итальянцы более импульсивны, и загораются и тухнут быстрее, и мы, и вы так же с удовольствием помогаем незнакомцам и делаем это бескорыстно, но у итальянца при встрече на лице всегда улыбка, а у русского часто грустные глаза.

– Многие считают, что итальянцы и русские похожи, даже говорят, что итальянцы – это комическая версия русских, а русские – это трагическая версия итальянцев, ответил Артем.

Зинаида Петровна на Артема посматривала неодобрительно, видимо догадывалась, несмотря на то, что потенциальный жених оживился, речь вовсе не шла на интересующие её темы.

– Что он там все рассказывает, спросила она.

– Да он больше историей и архитектурой интересуется.

– История это да, у нас тут такие бои осенью сорок второго были, мне моя бабушка рассказывала, они не успели за Волгу переправиться, и бабушка осталась с двумя маленькими детьми в Сталинграде.

– Они выкопали землянку, которую называли щель и почти пять месяцев там прожили, выходили только по ночам, когда меньше стреляли, еду на костре приготовить. Такие щели вырыли все, кто оставался, сверху перекрывали тем, что было – доски, брёвна, железо, сверху засыпали землёй. Некоторых эти щели спасли, а для некоторых стали могилой. Водопровод был не исправен, поэтому за водой приходилось ходить к реке Царице, там ключи были. По дороге часто попадали под обстрел. Когда бомбили, старались находиться около входа, чтобы можно было выбраться из «щели» если земля обрушится. А тех, кто находился в той части города, которую немцы сразу захватили, угоняли в плен, это в основном было женщины с маленькими детьми, а тех, кто идти не мог, кололи штыками.

Сидевшая до этого тихо Аня, продолжила разговор матери. У нее был приятный чистый голос:

– У прабабушки было двое детей: старший мальчик Алёша десяти лет и моя бабушка. Когда бои начались на улицах, Алёша начал куда-то уходить, оказалось он ходил к нашим солдатам, показывал какими подвалами куда можно пройти, помогал протягивать кабели связи, передавал послания от корректировщика артиллеристам. Когда приходил, приносил что-нибудь поесть, что ему наши солдаты давали. Один раз не пришел, на следующий день узнали, что он погиб от пули фашистского снайпера. Через неделю пришел красноармеец, сказал, что он снайпер, выследил фашиста и за Алёшу отомстил. Он принес продуктов и шубу, сказал, что с помощью этой шубы стрелок делал куклу, себя имитировал, чтобы не подставиться.

А когда фашистов прогнали, бабушка, ей тогда восемь лет было, взяла в госпитале шефство над двумя ранеными бойцами, у одного рук не было, у другого ноги перебиты.

Артем заметил, что при слове фашисты Пьетро немного вздрогнул, слово и без перевода понятно было, слово то изначально итальянское, в свою очередь взятое из латыни и означающее «связка». Имелась ввиду связка прутьев – фасции, символизирующих народ, но внутри этой связки был топор, инструмент предназначался не для столярных и плотницких работ, а для кары инакомыслящих.

Пьетро Джентиле немного помолчав, сказал:

– Мне уже больше сорока лет, а я только недавно узнал, какой на самом деле была эта война. У наших учебниках пишут, что победили во Второй мировой войне исключительно США и Англия, а с советской армией воевали только итальянцы, нет ни слова о советских и немецких полководцах, зато много написано о генерале Итало Гарибольди, командовавшим восьмой итальянской армией, которая воевала как раз здесь, под Сталинградом. Чем дело закончилось в Берлине в итальянских учебниках ни слова не написано.

Какие из макаронников вояки знаем, подумал Артем, вспомнив анекдот первой мировой войны, придуманный самокритичными австро-венгерскими солдатами: «Когда бог создавал армии, расставил их в порядке их боевой мощи, последней, на самом правом краю оказалась австро-венгерская армия, тогда её командиры взмолились: «Господи, нам же тоже надо кого-нибудь побеждать», и создал тогда господь итальянскую армию. Не менее лестную оценку дал им немецкий ас Второй мировой войны Хайнц Кноке «Как союзники итальянцы совершенно бесполезны и ненадёжны, так было всегда»

Войны выигрывают историки, а не солдаты ответил Артем, и это не учит последующие поколения людей не повторять ошибок. Поэтому войны повторяются с такой регулярностью, война не нужна простому человеку, она нужна тем, кто зарабатывает на ней деньги или политический капитал. В прошлом году ваш Сильвио Берлускони заявил, что Муссолини был хорошим лидером для страны, так, несколько законов не совсем правильных принял против еврейского населения, да и то, ему эти законы нацистская Германия навязала, отправили десять тысяч евреев в Освенцим, ничего страшного.

– Если уж о Муссолини, то в какой-то степени из-за него я сейчас и нахожусь в России, ответил Пьетро.

– А разве дуче не расстреляли в сорок пятом?

– Расстреляли, да ещё и за ноги потом повесили в Милане, но до этого он успел отправить в Россию экспедиционный итальянский корпус еще в 1941 году, из которого образовалась потом восьмая итальянская армия. Родственник одного из моих клиентов служил как раз в то время в этой армии. С войны он не вернулся, пропал без вести где-то под Сталинградом, то ли погиб, то ли в плену сгинул, но теперь о нём вспомнили и хотят узнать его судьбу. Его поиск предложили мне, обещав хороший гонорар и оплату всех расходов, а в случае положительного результата ещё и премиальные.

Чем– то наши миссии схожи, подумал Артем, мне надо разузнать о нём, ему, о родственнике клиента.

– И как нашли?

Пока нет, когда брался за дело, даже представлял, с какими трудностями столкнусь в России.

Расскажите, пожалуйста, поподробнее, если это не конфиденциальная информация попросил Артем.

– Сèrto, «конечно», ответил Пьетро Джентиле, конфиденциальным в этой истории может быть только имя клиента, его я называть не буду.

– Может, расскажите в вагоне-ресторане, время уже двенадцать, пора бы и пообедать.

С удовольствием, ответил синьор. Дамы от предложения пойти в ресторан отказались, мотивировав дороговизной и сомнительным качеством приготовления, да ещё и тем, что они предусмотрительно запаслись провизией.

Действительно, в соотношении цена и качества в ресторане работники РЖД сделали явный упор на цену, причем не в пользу клиента, из алкоголя присутствовали только пиво и вино.

Как сказал Пьетро, вино такого качества в Италии можно купить в десять раз дешевле, причем, продается оно только в забегаловках, поэтому собеседники заказали пиво.

Разговор продолжился.

Пьетро рассказал, что в 1944 году в Италии при загадочных обстоятельствах скончался дядя его клиента, синьор Алонзо Гоццано. Это был эксцентричный, всесторонне развитый, хорошо обеспеченный человек. Он много путешествовал по миру, часто бывал в Африке, где считался одним из лучших охотников. Участвовал во второй итало-эфиопской войне 1935-1936 годов, в составе альпийской дивизии, отличился в операции, когда необходимо было провести войска через горы и ударить в тыл противнику. Потом удачно противостоял партизанскому движению, но в 1937 году выступил с критикой массовых репрессий мирного населения и подал рапорт об отставке.

В Италии он жил недалеко от города Кунео, в регионе Пьемонт, в большом доме с сыном. Жена его умерла, когда сыну было шесть месяцев. Луиджи, так звали сына, получил хорошее образование и часто путешествовал с отцом. На восемнадцать лет отец подарил ему штуцер 465 калибра фирмы Перде¹⁸, и к двадцати годам в числе трофеев молодого охотника была уже большая африканская пятерка: слон, носорог, буйвол, лев и леопард. В 1942 году Луиджи записался в Итальянскую армию и стал берсальером четвертой альпийской дивизии «Кунеэнзе». Дивизия находилась в то время в Советском Союзе. С осени 1942 по январь 1943 года это подразделение воевало в районе Сталинграда, было окружено и почти полностью уничтожено. Из окружения смогло вырваться не более полутора тысяч человек. Ни среди уцелевших, ни среди пленных и убитых Луиджи не оказалось.

Согласно завещанию, всё имущество должно было отойти Луиджи, за исключением небольших денежных сумм и недорогих вещей, которые были завещаны слугам. В случае смерти Луиджи, имущество отходило племяннику синьора Гоццано, однако, если гибель Луиджи не будет подтверждена, должно было пройти не менее 70 лет, прежде чем мой клиент полностью вступит в права наследства. Ему можно было пользоваться поместьем, но нельзя было ничего в нем изменять.

Луиджи так и не пришел с войны, его сослуживцы, вернувшиеся из русского плена, тоже ничего о нём не знали, мёртвым его ни кто не видел. Через какое-то время поиски прекратились.

И вот минуло семьдесят лет, мой клиент, племянник Алонзо Гоццано ещё жив, хотя очень стар.

Он вступил в наследство, и через некоторое время обратился ко мне с просьбой возобновить поиски. Узнать о судьбе Луиджи, может, получится найти людей, которые знают как погиб Луиджи и где его могила, может у них остались какие-то его личные вещи.

– И вот, продолжил Пьетро Джентиле, я взялся за это дело, съездил в национальный музей альпийских войск в Тренте, исторический национальный музей войск в Ровенто, там есть электронные базы данных личного состава итальянских войск и документальные фонды четвёртой альпийской дивизии «Кунеэнзе», нашёл несколько ветеранов, служивших с Луиджи в одном батальоне. Последний раз они видели Луиджи ещё в конце ноября 1942 г., до того, как советские части прорвали оборону, и дивизия обратилась в бегство.

Луиджи был элитный снайпер, он часто работал один, без напарника, заранее готовил позицию, в сумерках уходил, в сумерках приходил. По просьбе немецкого командования его часто задействовали на различных участках фронта, где он вступал в дуэли с русскими снайперами. Рассказывали, Луиджи никогда не стрелял в представительниц прекрасного пола, не только санитарок, но и когда вычислил позицию русского снайпера, и понял, что это женщина.

Ни в итальянских архивах, ни в архивах министерства обороны России данных не нашлось.

Последняя надежда осталась на поисковые отряды, их только в Волгоградской области оказалось несколько десятков, поэтому я приехал в Россию. Встретился с руководителями этих отрядов, они обещали оказать помощь в опросе местных жителей, которые помнят войну и организовать поиск личного опознавательного знака, который может оказаться у коллекционера или у простого участника раскопок, цены эти знаки большой не имеют.

– А как этот знак выглядит, спросил Артем.

– Это латунная пластинка, состоящая их двух одинаковых половинок, с отверстием, в которое продевалось кольцо. На каждой половинке есть информация о полном имени владельца и указана его группа крови и год рождения. В случае смерти военнослужащего, жетон разламывался, и одна половинка оставалась с военнослужащим при его захоронении, а вторая отсылалась в соответствующее ведомство министерства обороны.

– В министерство обороны России вы посылали официальный запрос?

– Да, я послал его от своего имени, аргументируя тем, что информация нужна в связи с наследственными вопросами.

– Насколько я знаю, во время войны в Советском Союзе официальные и реальные списки военнопленных не всегда совпадали. Управление по делам военнопленных никогда не вело персональный учёт попавших в плен военнослужащих, заключенные часто перемещались из одного лагеря в другой. Во время Сталинградской битвы в плен попало более ста тысяч солдат и офицеров вермахта и его союзников. Их нечем было кормить, ночевали они по пути в лагеря под открытым небом, и это русской зимой, вспоминая зверства фашистов, с ними не особо церемонились, поэтому по разным оценкам погибло от пятидесяти до семидесяти процентов военнослужащих, попавших в плен.

В лагерях условия тоже были очень тяжёлые. Кормили их из рук вон плохо, люди часто размещались в неотапливаемых помещениях, врачей не хватало.