Текст книги "Новые приключения Мишутки"

Бал зверей

На большой лесной поляне было светло, как в яркий солнечный день. Мигание тысяч крохотных лампочек, окутавших кроны близстоящих деревьев, создавало волшебную атмосферу. Казалось, что каждая лампочка старается светить ярче остальных, но и те, в свою очередь, не хотели уступать своим соседкам.

Птичья мелочь расселась на натянутых между деревьями верёвках. Но птичек оказалось так много, что места всем не хватало, и наверху беспрерывно шла невидимая с земли, но упорная борьба между представителями различных видов пернатого царства.

Отдельно от этой суетливой компании сидели неофициальные короли леса – глухари, тетерева и куропатки. Они заняли все толстые нижние ветви деревьев, откуда была прекрасно видна сцена.

Представители водоплавающих птиц – лебеди, гуси, утки, а также журавли с цаплями – оккупировали целый угол с правой стороны от сцены.

Звери расположились вперемешку: волки с зайцами, лисы с белками, – и никого это не смущало и не пугало.

Медведям отвели самое почётное место прямо перед сценой, представлявшей собой большой деревянный помост с одиноко стоящим посередине микрофоном.

Большая стрелка часов подобралась уже к цифре десять, бал должен был начаться с минуты на минуту. Такое позднее время было выбрано неслучайно. Родителям прежде всего надо было уложить детей спать, а уж затем идти развлекаться.

Наконец послышался перезвон курантов, и на сцену поднялись Мишутка с Марусей. Наступила редкая для леса тишина. Все ждали, что же должно произойти, если на сцене вместо одного медведя стоят два, причём медведица никому не знакома.

– Дорогие друзья! – начал Мишутка. Его и без того зычный голос, значительно усиленный микрофоном, разносился по всему лесу. – Завтра я получу паспорт, а значит, могу начать свою трудовую деятельность. Мне предложили работу. В Дальнем лесу требуется управляющий, и я вас покидаю. А ещё я хочу представить вам свою невесту. Её зовут Маруся, и мы отправляемся в путь вместе.

Последние слова Мишутки утонули в поднявшемся шуме. Все, и звери, и птицы, пытались рассмотреть Мишуткину избранницу и прямо тут же начали обсуждать и её внешний вид, и наряд – в общем, всё было как всегда. Неожиданно сквозь этот глухой ропот донёсся звонкий голос Куницы:

– Такой молодой – и уже предложили. Ха-ха-ха. Другим сказки рассказывай! Папашка постарался сынка пристроить. Голову на отсечение даю.

– Ох, подруга, не бросалась бы ты такими словами, так и без головы можно остаться. – Вездесущая Сорока раскачивалась на тоненькой ветке прямо перед куньей мордочкой. – Действительно предложили, и не сегодня, а два года назад, когда несмышлёный малыш сумел победить свой страх и с честью вышел из очень трудного положения, в которое попал, спасая меня и Синичку. Все эту историю знают, иначе не собрались бы здесь. Я же хочу сказать одно. Именно тогда звери Дальнего леса и предложили Мишутке Михайловичу прийти к ним на правление, как только он подрастёт. Два года ждали и своё предложение подтвердили. Поэтому нечего тебе, Куница, языком воздух сотрясать.

Со всех сторон послышался смех. Куницу все недолюбливали, хотя и уважали за твёрдость её решения остаться жить в Светлом лесу, после того как собрание его жителей постановило вступить во Всемирную конфедерацию мирных лесов. Кунице очень хотелось есть настоящее мясо, а не ту высококалорийную белковую пастообразную массу, которую ежедневно завозили в лес с соседнего завода для живущих в Светлом лесу хищников, но она мужественно терпела и ждала того времени, когда заводская еда будет подобна куску сырого мяса. Такую еду уже не один месяц рекламировали в газетах и по телевидению, оставалось только дождаться.

Мишутка терпеливо стоял около микрофона. Постепенно шум стих, и снова раздался громкий медвежий голос:

– Объявляю традиционный летний бал в Светлом лесу открытым!

На микрофон села крошечная серо-бурая птичка с малиновым горлышком. Снизу раздались свист и громкие крики:

– Соловья хотим! Что вы нам Малиновку подсовываете? Да она и петь-то не умеет. Соловья давай.

Пришлось Мишутке вновь взять микрофон в свои лапы:

– Случилась небольшая неприятность. Все мы очень любим пенье Соловья, но вы же знаете: он живёт не в нашем лесу. Мы заплатили большие деньги, чтобы пригласить известного артиста. Соловей прилетел, но по дороге простудился и петь не может. Деньги нам вернули, но другого артиста мы найти не смогли. Наша Малиновка, живущая в низинке около ручья, вызвалась исполнить ту самую песню, которую была в программе, – «Летнюю радостную». Мы её послушали и решили, что замена адекватная. Надеюсь, что вы, когда её услышите, со мной согласитесь.

– Выйдет толк из твоего пацана, – сказал тихонько Макар Борисович Михайло Ивановичу. – Смотри, как складно говорит, заслушаться можно.

Михайло Иванович молча кивнул, потому что в этот момент зазвучали чарующие звуки. Малиновка пела так самозабвенно, что равнодушным не мог остаться никто.

Медведи уже давно шли в сторону родного леса Маруси, а песня всё звучала и звучала, разносясь из динамиков далеко от большой поляны. Наконец послышался мелодичный перезвон, как будто это не птица поёт, а серебряный колокольчик звенит, и наступила тишина. Продлилась она недолго, всего несколько мгновений, а затем по лесу из конца в конец понеслись оглушительные аплодисменты, которые звучали чуть ли не дольше, чем песня самой артистки.

– Действительно, достойная замена, – сказал Михайло Иванович, – столько денег приходилось платить, чтобы Соловей к нам прибыл, а тут, смотри-ка, собственная певица, да какая. Молодец, сынок, рассмотрел талант, не прошёл мимо.

Они ещё долго стояли на опушке леса. Папы-медведи разговаривали о своём, мамы продолжали вспоминать, не забыли ли они чего-нибудь для своих любимых чад, ну а влюблённые ворковали сами не зная о чём.

На большую поляну Мишутка вернулся, когда всё – и концерт, и сам бал с его песнями и плясками – уже давно закончилось. Публика постарше разошлась по домам, а разношёрстная молодёжь, которую пока ещё переполняла жизненная энергия, осталась, чтобы поучаствовать в спортивных состязаниях.

Мишутка успел как раз к награждению своего школьного приятеля Егорки, умудрившегося побить все рекорды леса как в тяжёлой атлетике, так и в гиревом спорте.

– Вот здорово! – сказал победителю Мишутка. – Теперь у нас есть перспективный участник в этих видах на межлесных соревнованиях. А может быть, ты и дальше пойдёшь. Выиграешь здесь, на родине – тебя в олимпийскую сборную включат. Вот было бы хорошо.

Егорка только смущённо улыбался. В школе он был самым застенчивым из всех медвежат, а оказывается, ходил тренироваться в секцию, и вот первый большой успех.

На другом конце своеобразного стадиона раздались восторженные крики. Вся толпа, включая Мишутку, устремилась на шум. Там в соревновании птиц по парению феноменального успеха добилась Белка-летяга. Она смогла выиграть и в длительности парения, и в выполнении фигур высшего пилотажа. Посрамлённые птицы переминались с лапки на лапку, а победительница гордо позировала под вспышками фотоаппаратов. Маленький зверёк, близкий родственник обычной белки, за счёт перепонок между задними лапками, а также передними лапками и телом, которыми наградила его судьба, умудрился победить птиц. Это было что-то совершенно немыслимое.

Мишутка не стал больше задерживаться на поляне, ведь завтра предстоял трудный день, и отправился домой спать.

В путь-дорогу

Управа открывалась в восемь утра, но Мишутка, нарядно одетый, появился на её крыльце задолго до начала работы. Молодой медведь очень волновался, ведь он первый раз пришёл получать самый важный для всех документ – паспорт. Время приближалось к открытию, и волнение у Мишутки только усиливалось. Он даже не мог стоять на месте, а лихорадочно мерил шагами ширину крыльца.

Мимо него в управу шли служащие. С любопытством посмотрев на волнующегося нарядного медведя, они прикладывали к двери магнитную карточку и проходили внутрь через автоматически открывающуюся дверь.

Наконец дверь открылась и перед Мишуткой. У порога стоял Барсук, одетый в красивый длинный пиджак с блестящими пуговицами. Даже не взглянув на вошедшего, он пробормотал:

– Вам в двадцать четвёртый кабинет на втором этаже.

В кабинете Мишутку надолго не задержали. Молодая, но очень полная зайчиха бросила на него беглый взгляд.

– Топтыгин Мишутка Иванович? – спросила она и, получив утвердительный ответ, указала на ведомость: – Распишитесь вот здесь и ещё здесь, – после чего протянула медведю паспорт.

– Это всё? – спросил растерянный Мишутка.

– Да. Свободен! – И она, отвернувшись, начала перебирать какие-то документы.

Расстроенный почти до слёз Мишутка вышел на улицу. Он ожидал торжественной церемонии вручения паспорта, а тут…

«Ну как же так? – думал он. – Медведь пришёл получить самый главный в жизни любого зверя документ – а к нему отнеслись с таким равнодушием. Ни поздравлений, ни музыки, и даже лапу не пожали! Сунули такой ценный документ как ненужную бумажку, и всё, и больше ничего. А я так ждал этого дня, так надеялся. Оказывается, всё это чепуха, не стоящая даже выеденного яйца».

Вскоре показался его дом, и Мишутка немного приободрился. Пусть его мечты о торжественном вручении паспорта закончились пшиком, пусть. Зато дома его точно поздравят. И он вприпрыжку устремился вверх по холму.

Около крыльца лежал большой, туго набитый рюкзак ярко-красного цвета.

«Ура! Маруся пришла!» – возопил про себя Мишутка и рывком открыл дверь. На веранде никого не было, он ворвался в столовую, чуть не сбив с ног отца, который только собирался выйти на веранду.

– А, Мишутка. Получил?

У Мишутки так сильно билось сердце, что ему казалось, будто все должны слышать этот стук.

Он лишь кивнул в ответ на вопрос отца и ничего не успел сказать – он увидел Марусю. Его невеста сидела за столом с чашкой чая в одной лапе и куском пирога в другой.

– Мишутка, – обрадовалась она, – мы все тебя поздравляем! Ура, ура и ещё раз ура!!!

Смущённый таким приёмом, Мишутка подошёл к столу.

– Садись позавтракай, а то убежал ни свет ни заря голодным. – Мама, как всегда, суетилась у стола.

Мишутка выпил огромную чашку чая, закусив его тремя большущими кусками пирога с запечёнными вчерашними окуньками, после чего спросил:

– А щука-то где?

– Утром приходил Енот Енотович – специалист по изготовлению чучел. Скоро в музее появится новый экспонат, так решил папа.

– Ну и хорошо, а то я боялся, что придётся есть эту жёсткую старую рыбину.

Мишутка лапой подобрал все крошки со стола и отправил их в рот.

– Что ж, я готов. – И он встал.

Сборы были недолгими: вскинуть рюкзак за плечи да взять в лапу верёвку, которая привязана к небольшой четырёхколёсной тележке с вещами, – вот и все заботы.

Мама стояла, прижав к глазам платок, непривычно молчаливые младшие дети окружили её. Папа, такой большой и сильный, что, казалось, Мишутке никогда не стать таким, вдруг как будто стал меньше ростом. Губы его кривились – складывалось впечатление, что он сейчас заплачет.

«Но ведь медведи никогда не плачут», – только и успел подумать Мишутка, как на его глаза тоже навернулись слёзы.

Напрямик, через лес

Момент расставания родных медведей, да ещё на длительное время, всегда волнителен, и надо научиться это волнение скрывать. Мишутка хорошо знал, что для этого требуется:

«Главное – не поддаваться эмоциям, а лучше побыстрей уйти», – решил он и зашагал вперёд.

– Сорока, ты где? Я тебя не вижу.

– Сорока очень занята, – ответил знакомый тоненький голосок, – она будет ждать у опушки леса, а туда провожу вас я.

Белая Бабочка взмахнула крылышками и медленно, чтобы тяжело нагруженные медведи успевали за ней, полетела вперёд. Они вошли в лес и долго петляли между деревьев. Всё это время Белая Бабочка мелькала далеко впереди, указывая дорогу. Наконец за одним из поворотов медведи почти поравнялись с ней.

– Белая Бабочка, я тебя так давно не видел. Где ты пропадала? – спросил Мишутка, ускоряя шаг, чтобы её догнать.

Но Белая Бабочка его не услышала, она заметила впереди большой красивый цветок и стремглав понеслась к нему, желая досыта напиться живительного нектара.

Цветы очень редко попадались им на пути, лес был еловый, сильно заросший молодой порослью, пробираться по нему было тяжело. Мишутка, который знал весь Светлый лес, казалось, назубок, в этот край старался не заходить. Очень уж тут было сумрачно, сыро и мрачно, но путь их шёл через самую чащобу, и никто не желал поддаться слабости и сделать большой крюк, чтобы выбраться на опушку более лёгким путём. Сложней всего было тащить тележку, хоть и лёгкую на ходу, но нагруженную до предела. Поэтому, когда путники упирались в упавшее дерево или ещё какую-нибудь преграду, им приходилось вдвоём на лапах перетаскивать тележку через неё.

Медведи подошли к цветку, который облюбовала их провожатая, и тоже решили передохнуть, присев на пеньки. Сидеть пришлось довольно долго, пока Белая Бабочка не напилась.

– Ты у меня вроде что-то спрашивал, Мишутка? – Она повернула к нему свою головку, и её чёрные глазки вопросительно посмотрели на молодого медведя.

– Да, я хотел узнать, почему я тебя так давно не видел?

– Кабаны перерыли всё под тем кустом, где был мой дом, пришлось перебраться в другое место. Теперь я живу в низинке за перелеском, там всегда влажно, поэтому цветов растёт много. Когда ты ходил в школу, ты всё время проходил мимо моего домика, и я тебя часто видела, а вот ты не обращал на меня никакого внимания.

Мишутке стало стыдно, он хотел сказать что-нибудь в своё оправдание, но Белая Бабочка взмахнула крылышками и полетела дальше.

Труднее всего было перебраться через глубокий овраг. И дело даже не в том, что он оказался глубоким, а в том, что на его дне ещё лежал снег, а по довольно крутому склону сочилась вода. Мишутке пришлось несколько раз спускаться, а затем на четвереньках, вгрызаясь когтями в землю, цепляясь за корешки и веточки, упорно карабкаться вверх, неся на спине вначале свой рюкзак, затем Марусин, потом помочь своей любимой перебраться через препятствие, ну а уж напоследок, подталкивая снизу тележку, которую тащила наверх молодая медведица, выбраться самому.

Как бы то ни было, прошло некоторое время, пока медведи вместе со своим грузом оказались на другой стороне оврага. Белая Бабочка, которая терпеливо дожидалась своих спутников, показала им просвет в казавшейся сплошной стене деревьев, и помчалась домой, где её ждали голодные детишки.

Медведи только и смогли, что прокричать ей вслед: «Большое спасибо», – но, скорее всего, она ничего не услышала.

Ой ты, степь широкая

Буквально через несколько минут медведи оказались на опушке, и тут же их окликнул знакомый голос:

– Я вас прям-таки заждалась. Где вы там бродили?

– Сорока, здравствуй. Тяжеленько пришлось через эту чащобу пробираться.

– Это я специально Белую Бабочку попросила таким путём вас провести, хотя рядом вполне нормальная дорога имеется.

– Но зачем? – одновременно спросили Мишутка и Маруся.

– Тебя, Мишутка, я знаю. Тебе никакие чащобы не помеха, а вот подругу твою испытать требовалось. Вдруг она испугается, заноет, запросится назад, ведь дорога предстоит дальняя, недаром так и лес, куда вы направляетесь, называется.

Сорока чуточку помолчала, как будто дыхание переводила, а затем продолжила:

– Ладно, ладно. Больше никого испытывать не будем. Молодец Маруся, что тут сказать. Хорошую ты себе спутницу жизни выбрал. С ней куда угодно пойти не страшно. Всё, разговоры заканчиваем. Отдохнули? Пора дальше идти, перед нами степь широкая лежит, до следующего леса идти да идти.

И Сорока полетела вперёд в своей обычной манере, то немного поднимаясь вверх, то ныряя вниз и скрываясь за высокой травой.

Мишутка встал на задние лапы и вытянулся как смог. Перед ним лежало огромное пространство, на котором не было видно ни одного деревца. Требовалось найти какие-нибудь ориентиры, иначе можно долго кругами бродить. С самого края Светлого леса рос могучий дуб. Вот на него с ловкостью акробата и залез молодой медведь.

В нескольких сотнях метров от опушки виднелось какое-то строение, то ли избушка, то ли сарай, издали было не разобрать. Мишутка по солнцу наметил маршрут, и они пошли.

Действительно, это оказался сарай, наполненный душистым сеном. На его крыше сидела Сорока и деловито чистила свои пёрышки.

– Добрались наконец, – проворчала она. – Так мы с вами до морковкина заговенья идти будем. Здесь можно немного передохнуть, поесть, если в ваших баулах какая-никакая снедь имеется. Меня только угостить не забудьте, а то я, вас ожидая, тоже проголодалась. – И она засмеялась своим хриплым смехом. – Да, чуть не забыла. За сараем под навесом колодец есть. Вода там чудо какая вкусная. – И Сорока снова занялась своими пёрышками.

Медведи сняли рюкзаки с натруженных плеч, и пока Маруся распаковывала тележку, чтобы достать еду, Мишутка взял котелок и отправился за сарай. Колодец был накрыт толстой доской, чтобы ветром не сдуло. Молодой медведь наклонился, вода была совсем рядом – как говорится, лапой достать. Он набрал котелок холодной воды и сразу же его осушил – так пить хотелось. Вода действительно была очень вкусной, с каким-то неясным привкусом, совсем её не портившим. Мишутка снова набрал котелок. Отпил пару глотков, но, решив, что уже достаточно, понёс воду своей подруге.

Сорока перестала заниматься излюбленным птичьим делом и внимательно наблюдала за Мишуткой.

– Спускайся, Сорока, не стесняйся, водички вот попей, пока Маруся обедом занимается.

– Интересно, где это ты видел или хоть слышал про стеснительную сороку? – спросила, подлетая к котелку, хитрая птица. – Если мы, сороки, стесняться будем, то откуда вы все новости узнавать станете, из газет, что ли? Врут всё эти ваши газеты. Правду только мы, сороки, по миру разносим.

Маруся сказала, что придётся подождать ещё несколько минут, и Мишутка отправился рассмотреть травы, по которым они недавно шли и которые, обдуваемые лёгким ветерком, шелестели впереди насколько взгляда хватало.

Среди высокой травы он разглядел колосок, затем другой, третий; колоски были тяжёлые от наполнявших их зёрен настолько, что склонились почти до земли. В давние времена, когда Мишутка был малышом, он часто срывал небольшие колоски и съедал вкусные зёрнышки, высыпающиеся в ладонь, если их хорошенько потереть между лапами. Сейчас Мишутка вырос, но и колосок был намного больше тех, знакомых с детства. Он положил колосок на ладонь, потёр одну лапу о другую, и перед ним оказалось с десяток крупных зёрен. Может, он был очень голоден, а может, это действительно так и было, но они показались Мишутке очень вкусными. Он набрал целую пригоршню этих зёрнышек и побежал угостить ими Марусю. Та как раз расстелила на земле полотенце и поставила на него крынку с холодным молоком, несколько пирогов с окуньками, а также с капустой и морковью.

Сороку дважды звать не надо было, она уже сидела на краю полотенца и не спеша, со вкусом доедала один из пирогов.

– Вкусные пироги печёт Мария Михайловна, – проглотив очередной кусок, сказала Сорока. – Жаль, мне нечасто удаётся их попробовать. Ой, а что это ты, Мишутка, принёс? Это же пшеничные зёрна, из них муку делают, которая и на хлеб, и на пироги, и ещё много на что идёт. Да и голуби их тоже очень любят.

Мишутка хлопнул себя по лбу лапой. Про голубей, которые сидели в клетке, стоящей у одного из бортов тележки, он совсем забыл!

Вскоре голуби, воркуя о чём-то своём, сидели на краю тележки, сытые и довольные.

– Отдохнули? Теперь собирайтесь – и вперёд, нам сегодня надо до леса добраться, там и ночевать будем. – Сорока взмахнула крыльями и, взлетев на крышу сарая, снова занялась чисткой пёрышек.

Степь казалась бесконечной. Они могли бы сразу же сбиться с пути, если бы не Сорока. Она то кружилась над головами, иногда присаживаясь на край тележки и о чём-то тихонько переговариваясь с голубями, то уносилась далеко вперёд, и тогда Мишутка долго всматривался вдаль, чтобы заметить небольшое чёрно-белое пятнышко где-то на горизонте.

Тетеревиная битва

Вдали показался лес, и медведи оживились: наконец можно будет спрятаться от безжалостно палящего солнца, которое хоть и спустилось почти к макушкам деревьев, но по-прежнему обжигало всё, до чего дотягивались его лучи. Даже редкие облачка, иногда дававшие небольшую тень, растаяли, и солнцу больше ничто не мешало как следует наказать путников, осмелившихся пересечь степь в дневное время.

Неожиданно откуда-то вынырнула Сорока. Она села к Мишутке на плечо, крылом попросив Марусю приблизиться, и тихонько спросила:

– Шум впереди слышите?

Получив в ответ кивки медвежьих голов по обе стороны, она продолжила:

– Там тетерева токуют. Не пойму только, почему в такое странное время. Может быть, прослышали, что вы тут проходить будете, вот и решили показательные выступления устроить.

Медведи так и не поняли, шутит Сорока или правду говорит, а она снова зашептала:

– Вещи оставьте здесь, а сами тихонько, чтобы никого не спугнуть, идите прямо на шум. Зрелище вы увидите очень занимательное, такого даже в цирке не показывают.

Когда медведи слегка углубились в лес, они увидели поразившую их сценку. На небольшой поляне с десяток огромных чёрных птиц наскакивали друг на друга, громко шипя и бормоча что-то, никому, даже им самим, не понятное. Но вот бормотание обрело силу барабанного боя, и птицы бросились друг на друга, пригибая головы к земле. Распушив веером хвосты, надувшись и вытянув шеи, они начали, высоко подскакивая и ловко орудуя при этом крыльями, сталкиваться грудью друг с другом, стремясь сбить противника с ног.

Мишутку поразили ярко-красные, наполненные кровью брови тетеревов. Он хорошо знал этих птиц, но никогда не видел их в таком возбуждённом состоянии. Шум на поляне стоял неимоверный, и молодой медведь, обернувшись к Марусе, решил задать ей какой-то вопрос – вовсе не обязательный, скорее ему хотелось просто посмотреть на свою любимую. Но стоило Мишутке открыть рот, как его моментально залепило сорочье крыло:

– Я сказала – вести себя тихо, вот и ведите. Ещё секунда – и ты их всех спугнул бы, – прошелестела Сорока в самое ухо. – Не понял? Тогда вверх, на деревья, очень-очень внимательно посмотри – может, тогда поймёшь.

Мишутка последовал совету Сороки и сумел заметить на ветвях деревьев, окаймляющих поляну, пять тетёрок. Серовато-бурая окраска делала их практически незаметными в сплетениях веток и молодой, только начинающей пробиваться зелени.

– Маруся, а сколько ты тетёрок видишь? – шёпотом спросил Мишутка свою подругу.

– Шесть, – вскоре ответила медведица.

– А я только пятерых усмотрел, давай сверимся.

Но в этот момент раздался какой-то неслышимый для медведей сигнал, и все тетерева неожиданно успокоились. Птицы стали будто бы меньше в размерах, их хвосты приняли обычный вид, и даже набухшие от крови брови разгладились. Несколько тетёрок слетели на землю и прохаживались между петухами совершенно спокойно, как будто несколько мгновений назад здесь не бушевала ожесточённая битва.

– Чем это они занимаются? – обратился Мишутка к всезнающей проводнице.

– Умора! – Сорока еле сдерживалась, чтобы не расхохотаться в голос. – Представляете, они подкрепиться решили. Который раз токование тетеревов вижу, и всегда этой метаморфозе изумляюсь. Дерутся, дерутся, перья в разные стороны летят, и бац – успокоились, зёрнышки пошли клевать. Да вы смотрите, смотрите дальше, скоро опять интересно будет.

Сорока устроилась поудобней на Мишуткином плече и опять принялась перебирать свои пёрышки.

Молодые медведи не отрывали глаз от происходящего. Вот слетела на землю ещё пара тетёрок. Птицы постепенно передвигались по поляне, их головы были опущены к земле, казалось, они ничего, кроме зёрнышек, не видят, однако все их перемещения имели чёткий план. Наконец почти все тетёрки оказались вокруг одного из петухов, а те, которые пока оставались вдали, постепенно приближались.

Тетерева насторожились, послышалось бормотание, тетёрки взлетели и опять скрылись в ветвях деревьев, а тетеревов как будто кто-то подменил. Все они приняли боевой вид, надулись, наверное для солидности, вытянули шеи, пригнули головы к земле и пошли нарезать круги по поляне, как будто выбирая для себя подходящего противника. Их хвосты распушились веером, крылья приподнялись, заняв боевое положение, а брови вновь налились кровью. Началась новая стадия боя.

Петухи опять стали высоко подпрыгивать, и тут с тем из них, вокруг которого собирались самки, случилось несчастье. Противник так махнул крылом по его брови, что во все стороны брызнула кровь.

Однако это не остановило драчунов, скорее даже наоборот, эта пара расходилась всё сильней и сильней. Другие тетерева прекратили драться и потихоньку покинули поле боя, а раненый петух всё сильней нападал на противника, пока тот не сбежал в кусты. Гордый победитель ещё больше надулся и начал описывать по траве круги. Самки не заставили себя ждать, одна за другой они слетели вниз, и вскоре возле петуха-победителя собрались все тетёрки, которых в действительности оказалось восемь. Одна из них подошла к герою битвы вплотную и своим крылом вытерла рассечённую бровь. Кровь уже перестала течь, петух огляделся вокруг, взлетел и скрылся в глубине леса. Тетёрки последовали за ним.

– Во какие чудеса на свете случаются! – сказала громко Сорока.

Она уже сидела на тележке и что-то втолковывала голубям. Затем поднялась на крыло и направилась в лес:

– За мной. Время не ждёт.

Путешественники вернулись к оставленным на краю леса вещам. Рюкзаки заняли своё место на медвежьих спинах, тележка, слегка поскрипывая, покатилась вперёд, ведомая сильной лапой Мишутки. Мгновение – и вся процессия скрылась в лесной чаще.