Текст книги "Твоя кровь – мои слёзы"

Твоя кровь – мои слёзы
Владислав Вячеславович Чураев

Художник Аделия Гирфарова

© Владислав Вячеславович Чураев, 2023

ISBN 978-5-0059-9379-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вступительное слово

Жизнь – это разнообразие цветов, оттенки которых каждый из нас различает и принимает для себя по-своему, исходя из пережитых ранее счастливых моментов и невзгод. Однажды мой мир перевернулся с ног на голову: цвета оставались такими же яркими, как и прежде, но смотрел я на них уже совсем иначе.

«Иногда, чтобы разглядеть во тьме то, что скрыто от глаз или попросту не кажется возможным рассмотреть, необходимо взглянуть на объект внимания под другим углом, сделав пару шагов в сторону. Иди сам, жди пока тебя подвинут – решать тебе, перед тобой целое пространство вариантов», – так говорила мама, сбрасывая с плеч пальто. «Либо же просто зажги свет и смело прими увиденное», – так говорил папа, принимая ее пальто в руки.

Моя лампа зажглась две минуты тому назад. Я открыл свой личный дневник и начал писать на его помятых страницах то, что ты читаешь сейчас. Кстати, меня зовут В, а как тебя?.. Ну, что же, будем знакомы. Позволь приоткрыть тебе просевшую дверцу моего искалеченного мира, рассказав историю, после которой, надеюсь, ты поймешь меня чуть лучше, отметишь нечто ценное и поучительное для себя, возможно, хорошо проведешь время, а может, не поверишь мне вовсе. Ведь в последнее время мало… кто верит. Даже мой психотерапевт, который всем своим хмурым видом показывает, что уже изрядно вымотан моими несколькими посещениями в неделю, кажется, перестал воспринимать все проговариваемое нами всерьез. Знаешь, он мне надоел. Я перенесу все рассказанные ему истории сюда. Ты все понял правильно, дорогой читатель, да! Специально для тебя. Я без страха быть пристыженным и сожалеть, орошая слезами подушку, впускаю тебя в свое сердце. А ты… впустишь меня в свое?

Глава 1
День был насыщенным

Багряные солнечные лучи проникали в коридор заброшенного здания с потрескавшимися стенами. Изнемогая от колющей боли в правом боку, я неуклюже бежал по грязной плитке, спотыкаясь о прогнившие доски сломанных оконных рам и дверей. Мое дыхание сбивалось, пульсация в висках, казалось, вот-вот взорвет голову. Окружающая обстановка в глазах сильно размылась, словно все происходило где-то под водой. Несмотря на слабую видимость, место выглядело очень знакомым. Под ногами виднелись пожелтевшие обрывки газет, детские сломанные игрушки, а на стенах висели рисунки разнообразных животных и пейзажей. Пытаясь вспомнить, когда же я уже бывал здесь, моя головная боль лишь усиливалась, а мысли сразу же развеивались. Сложилось ощущение, будто кто-то крадет воспоминания прямиком из памяти.

Одно я знал наверняка: во что бы то ни стало нужно продолжать бежать дальше, не останавливаться ни на секунду, иначе он точно догонит меня и поймает. От этого зависит моя жизнь.

После очередного преодоленного мною поворота я на пару мгновений обернулся назад, пытаясь разглядеть того, от которого мне приходится убегать. Лица у этого создания не было видно – оно скрывалось за натянутым капюшоном темного балахона. Просторный халат покрывал все его тело полностью. Топот ботинок разлетался громким эхом по всему коридору, мне думалось, будто он находится куда ближе, чем на самом деле. Краем глаза я заметил, что от этого длинного одеяния исходит странный черный дым, который обволакивает все пространство позади него. Пару раз до меня доносились странные звуки, которые неизвестный издавал. Они походили на рычание дикого животного. Кажется, меня преследовал вовсе не человек.

Мои силы заканчивались, вот-вот и я достиг бы предела. Тогда ко мне пришла идея: после следующего поворота сразу же забегу в одну из комнат, поскольку они встречаются практически на каждом шагу, на какое-то время скроюсь внутри, а когда это существо пробежит мимо нее дальше, сразу же рвану обратно в противоположную от него сторону и буду искать выход отсюда.

Ровно так все и получилось.

Забежав за угол, мне удалось найти укрытие за дырявой дверью, выкрашенной в ромашку. Помещение комнаты еле-еле освещалось благодаря паре недостающих кирпичей в стене. Через щель проникал уличный свет, дающий мне надежду на спасение. У меня все должно получится. Я спрятался под столом, что находился в правом дальнем углу комнаты; руками закрыл себе рот, чтобы не выдать себя громким дыханием.

От громких шагов за дверью тряслись стены, пол в комнате ходил ходуном, с потолка сыпалась штукатурка, а висевшая на проводе люстра шаталась. Если бы она упала и разбилась, то это точно привлекло бы внимание. Из последних сил я забрался на стол и потянулся пальцами к потолку. Мне удалось приостановить люстру рукой. Держа ее кончиками пальцев, я, затаив дыхание, следил за медленно проходящей тенью в маленьком дверном проеме. Шаги уносились дальше по коридору. Это существо прошло вперед, издавая недовольные звуки, подобные псу, которому не дали поиграться с косточкой. Все прошло по плану. Медленно и аккуратно опустив ногу со стола, затем еще более плавно вторую, я на цыпочках начал красться к выходу.

Мой не слишком хитро продуманный на бегу план мог бы даже осуществиться, если бы не одно жирное «но». Открывающаяся моей дрожащей рукой дверь протяжно заскрипела, словно кричала от невыносимой боли. Даже грохот шагов этого непонятного существа, вызвавший тряску стен, был гораздо тише.

Тут же раздался свирепый рев в конце коридора. Меня обнаружили. Нельзя было медлить ни на секунду драгоценного времени, которое мне удалось выиграть. Я помчался в противоположную от устрашающего звука сторону. Через пару поворотов все шумы вдруг стихли, эхом от стен отлетали лишь удары моих ног об плитку. Похоже, он наконец-то отстал где-то позади и потерял меня из виду. Необходимо было найти выход, вероятно, он находился где-то неподалеку, потому что освещения в здании становилось больше. Развалины начинали увеличиваться в размерах. Возможно, поблизости найдется лестница на первый этаж, а там и похожие дыры в стене. Тогда получится ускользнуть отсюда через одну из них.

Однако, преодолев поворот, перед моими глазами резко возникло это существо в балахоне. Я врезался головой прямо в его грудь и меня отбросило на несколько метров назад. При падении, правую кисть моей руки насквозь пронзил гвоздь, торчавший из каких-то деревянных обломков. В глазах зарябило, а затем плавно начало темнеть, как если бы кто-то уменьшал яркость на экране телефона. Виски пульсировали еще сильнее, чем раньше. Сил подняться и бежать дальше у меня не оставалось. Из кармана он достал заостренный с обеих сторон топор и начал двигаться ко мне. Мне пришлось ползти в надежде забраться под какие-нибудь обломки и скрыться из его поля зрения.

За мной тащился волнистый кровавый след. С каждым новым движением кровь из моей руки вытекала еще большим напором. Внезапно мою ногу сковало что-то холодное и потащило резко назад. Обернувшись, я увидел, что это была ржавая цепь, обвившая мою лодыжку. Он дернул цепь на себя в первый раз – и моя кость с хрустом сломалась, дернул тут же второй раз – я взвыл от боли и начал цепляться ногтями за плитку. Вне себя от беспомощности, жалко стараясь выбраться из его цепи, у меня лишь получилось доставить ему удовольствие. Существо насмехалось и тянуло меня к себе так же, как рыбаки подтаскивают свой улов к берегу. Из моих ногтей, царапающих плитку, хлынула кровь. Вот и все. Мне уже не выбраться, думал я.

Каждый уголок пространства вокруг окутало тем самым черным дымом и скрыло нас обоих во мраке. Огромное тело, внушающее страх, грозно нависло прямо надо мной. Его пенистые слюни обильно стекали на мои оборванные джинсы и начали растворять мне кожу, подобно азотной кислоте с быстродействующим эффектом. Существо занесло себе за голову топор и направило удар к моей шее.

Дальше все происходило как при замедленной съемке фильма в момент саспенса: моя отвисшая челюсть дрожала, взгляд застыл на нем, топор плавно разрезал воздух по направлению ко мне. Однако, чем ниже он его опускал, тем быстрее развеивалась вся темнота вокруг нас. Весь коридор заполнялся невероятно ослепительным белым светом. В ушах едва слышно звучал знакомый мне голос. Слов я не разобрал, но похоже это было на ангельски-красивое пение. Казалось, что мама поет мне колыбельную прямо как в детстве. В эту же секунду весь страх как по щелчку пальцев испарился. Теплый прилив сил взбудоражил мое тело. Весь этот свет буквально проникал в меня самого и залечивал раны моментально, не оставляя даже намека на шрамы.

Я почувствовал как отрываюсь от земли и начинаю лететь высоко наверх – к эпицентру этого магического сияния. Мне стало на удивление очень легко и спокойно, вся тревога и переживания пропали. Целый мир поставили на паузу, в нем царил баланс гармонии и умиротворения. Перед глазами проносились события моей жизни в виде череды стоп кадров, при чем исключительно приятные, и даже те, которые уже давно затерялись в глубинах памяти. Сейчас все они здесь, совсем рядом, мне даже можно попробовать дотронуться до них.

Я потянулся рукой наверх и в это же мгновение белоснежное свечение сменилось утренним солнцем, приятно обжигающим кожу, а вместо пронзающей боли от ран на теле ощущались мягкие прохладные губы, нежно целующие мою щеку.

– В, ну наконец-то ты проснулся, – ласково произнесла М, поглаживая мою голову. – С днем рождения.

Я открыл глаза уже в своей комнате с желтыми обоями, которые когда-то были белыми.

Девушка лежала справа от меня на боку, скрестив ноги, и закручивала мои волосы на свой палец. Она разглядывала меня с ухмылкой на лице, словно следила за очень необычными и увлекательными действиями. Вероятно, ее удивила та поза, в какой я спал, позабавили слюни, вытекающие из моего рта, а может, еще что-то. В любом случае, мне сразу же стало легче от того, что этот страшный сон закончился и теперь передо мной не монстр в капюшоне, пытающийся меня убить, а лежащая рядом любимая девушка.

– Сон… это был всего лишь сон, – с облегчением выдохнул я. – Ну, конечно же.

– И, видимо, очень приятный, – прошептала М мне на ухо. – Из-за сладострастных стонов, издаваемых тобой, мне даже пришлось чуточку поревновать.

Несколько секунд мне понадобилось, чтобы прийти в себя после увиденного во сне, а затем ее слова наконец приобрели для меня смысл. Мои щеки покрылись румянцем. Чтобы увидеть его зеркала не требовалось. Я почувствовал некую неловкость, немного поджал губы и выдавил из себя:

– А-а-а, давно ты здесь?

– Минуты три или пять, десять… я не считала. Наблюдать за тем как долго и громко ты это делал, я находила занятием довольно забавным, – она улыбнулась белоснежной улыбкой и подмигнула. – Поэтому будить сразу я не стала.

– М, ты не представляешь… как я рад тебя видеть, – произнес я, застыв взглядом на ней, и прижал ее маленькую ладонь к своей груди.

– Тише, тише… т-твой сон закончился, – мило смутилась она и отдернула руку. – Поэтому оставь свои фантазии при себе и не воплощай их в жизнь. Конечно, сегодня твой день рождения, но это вовсе не значит, что тебе позволительно все.

– Какая же ты красивая.

– Ладно, может и все.

– Кстати, а как ты вошла? Не подумай, я безумно рад тебе, но все же…

– Твоя мама впустила меня. Оставила ключи, а сама ушла на работу, перед этим сказав: «Ты уж разбуди этого недотепу, а то проспит как обычно.»

– На нее это похоже.

– А еще она сказала, что погладила твою одежду, она висит вон там, – ее палец указал на открытый шкаф, находившийся слева от входной двери в комнату. – И вообще, В, почему ты не сказал, что твоя мама покрасила волосы в пшеничный блонд? Ей так идет!

– Но это же… не школьная форма, – сказал я, осматривая одежду на вешалке.

– Ха-ха, мы не пойдем сегодня в школу, – М сказала эту фразу так, будто она была заготовлена ею заранее. – Только не в этот день.

– Главная отличница класса хочет прогулять?

– Главная отличница класса продумала все заранее и отпросила нас обоих на этот день под предлогом того, что мы будем помогать клубу волонтеров сажать цветы в парке.

– Я думал… они не работают по субботам.

– Правильно думал, – она коварно улыбнулась и погладила меня по голове. – Вместо этого мы отправимся вдвоем кое-куда и отметим твое совершеннолетие.

– Значит придется соврать.

– Эй, вообще-то все это ради тебя! Я, между прочим, еще и картину, вероятно, дописать не успею в нужный срок. И вообще, провести день рождения со мной разве не лучше, чем просидеть до вечера в школе?

– День рождения с тобой? Лучшего дня мне в жизни не придумать.

– Если ответ правдив, то молодец. Если же он ложен, знай, я почувствовала это сразу. Так, ладно, одевайся, а я пока приготовлю тебе завтрак.

Встав с кровати, она направилась к двери.

– М, – окликнул я ее, – спасибо тебе, ты лучшая.

– Я знаю, – повернулась она с довольным лицом и скрестила руки у груди. – Но не волнуйся, отблагодарить меня как следует еще успеешь – это только начало. Поверь, этот день ты не забудешь никогда.

С этими словами она ускакала на кухню. Я же сел на край кровати и погрузился в воспоминания, как делал я это всегда после пробуждения.

На протяжении трех лет нашего знакомства М всегда оставалась такой: до жути милая, чрезвычайно улыбчивая, с безобидным чувством юмора, моментами даже несуразная, готовая в любую секунду пойти на опасную авантюру. Детская непосредственность бежала далеко впереди всех ее эмоций. Может, где-то около. Сказать по правде, сам с этим до сих пор не разобрался. Полностью понять такую девушку, как она – значит прочесть трогательный роман с искрометной манерой письма, у которого имеется оглавление, но не имеется последней страницы.

Ей всегда удавалось говорить и поступать именно так, как хотелось того ей. Все были с этим согласны, потому что любое ее решение, несмотря на время и место, казалось единственно верным. То ли из-за того внеземного влияния, которое М оказывала на людей лишь одним своим присутствием, то ли из-за случайным образом подобранных слов. Получалось у нее это непроизвольно. Никаких особых усилий к этому не прилагалось. Вероятно, именно это принято называть харизмой.

Ей был присущ поразительный дар, свойственный людям исключительно уникальным – отдаваться без остатка любому из своих увлечений. Желание проявить себя в чем-то новом откликалось в ней неуемной страстью. Сложности не оказывали на нее и крупицы влияния.

«Пугающие жизненные трудности, настигающие меня на пути к цели, – лишь доказательство правоты выбранных мной решений, ведь только пройдя через бушующий ураган, я познаю истинные прелести спокойствия и тишины.» – так она сказала однажды.

В тот момент мне показалось, что это жизненная мудрость, которую М услышала от кого-то из членов семьи или же она сама пришла к таким умозаключениям путем длительных размышлений. А на следующий день из ее рюкзака выпала японская манга. Все встало на свои места.

В один из самых обыкновенных понедельников родителям М поступило предложение о работе практикующих хирургов в больнице нашего города. Решившись на серьезные перемены в жизни, они приняли это предложение и переехали. Они поселились через дорогу от меня. Удивительным совпадением стало так же то, что моя мама тоже врач, и когда М перевелась в новую школу, ее волею судьбы определили в мой класс.

Помню этот день, будто он был вчера. Вместе с учителем в кабинет зашла очаровательная девочка в синем пиджачке и черной юбке. Узнав форму нашей школы, я понял, что у нас появилась новенькая. Она стояла перед классом, ковыряя острым носиком туфельки пол, и учитель ее представил. Бледная кожа блестела в солнечных лучах, заинтригованный взгляд лазурных глаз прошелся по каждому столу, оглядывая новых одноклассников, и вдруг задержался на мне. Тогда я немного засмущался и мигом отвернулся в сторону, будто разглядываю что-то другое, в то время как пухлые губы девушки растянулись в белоснежной улыбке, она сдержанно засмеялась детским смехом, полюбившимся мне в то же мгновение. М посадили за парту позади меня, и когда она проходила мимо от ее темных вьющихся волос повеяло тонким ароматом лаванды с ванильными нотками.

На перемене к ней сразу же подошли девочки, изъявив желание пообщаться. М воспитана, дружелюбна, а потому всегда проявит приветливость и ответит добротой. Однако длительного диалога у одноклассниц не вышло. Не то что бы кто-то проявил грубость или наглость, повлекшую за собой ссору – вовсе нет. Просто обсуждая планы на перемену, девочки позвали М фотографироваться в отражении зеркала в женском туалете, а она спросила у них: «как пройти в библиотеку?» Услышав это, на моем лице появилась улыбка, которую я поспешил прикрыть ладонью. Одного поля ягоды, говорят. Что же, в данном случае поля друг от друга расположились далековато.

Не могу сказать, что я один из тех заурядных ребят, которым человек западает в душу с первого взгляда, но ее приход заставил меня задуматься о том, насколько же разными бывают люди. Она не пыталась сразу же вылезти на первый план, как это часто делают остальные. Ее поведение здраво, уместно и выстраивалось со сверстниками таким образом, каким сама М требовала его быть. Внешним факторам и прочим раздражителям никогда не удавалось повлиять на нее. Это и отличало ее от многих других девчонок, переполненных безудержным желанием показать себя любимых с наилучшей стороны. К таким выводам я пришел, когда с мыслями о ней переступал порог дома. Так, не проронив ни единого слова в мою сторону, у М получилось забраться в мои мысли и удобненько присесть в них, положив одну ножку на другую.

В последующие школьные дни ее общение с одноклассниками развивалось и наполнялось подкупаемой всех добротой и пониманием. Люди здравые ценят это больше всего. Ребята с легкостью шли с ней на контакт, твердо зная, что она никогда не повысит голоса и не пойдет на поводу собственных эмоций в общении с тобой. По крайней мере, пока ты ее не разозлишь. Возможно, доверие внушалось во многом благодаря чудесному голосу М. Слушать его было приятнее, чем любую музыку, какой бы жанр в памяти не возник. Можешь даже совершенно не знать о чем конкретно она говорит, не догадываться, что имеет в виду, но так или иначе, навостришь свой слух, когда из ее уст сладко польются слова.

– ДА ЧЕГО ТЫ ТАМ ТАК ДОЛГО КОПАЕШЬСЯ, – прогремел разъяренный голос с кухни, заставивший меня покинуть свои мысли. – Я ВТОРОЙ РАЗ РАЗОГРЕВАТЬ ТЕБЕ ЕДУ НЕ БУДУ!

– Иду, иду!

«Она – прекрасна!» – подумал я.

Когда я заходил на кухню в глаза мне вновь ударили утренние лучи солнца, пробивающиеся через слегка отдернутые оливково-зеленые шторы. В комнате витал запах жаренного теста. На столе стояла тарелка с золотистыми блинчиками на голубой салфетке, блюдце, наполненное джемом, и кружка, испускающая пар. По телевизору шла запись концерта моей любимой рок группы. М стояла возле раковины и мыла сковороду в кухонном фартуке. «Просыпаться так каждый день было неплохо!» – подумалось мне. Подобный домашний уют напомнил мне безмятежную атмосферу, царящую в доме двух любящих сердец. Поэтому, конечно же, не пошутить было нельзя:

– Мама приведет детей в половине пятого, я сделаю с ними уроки, а ты приготовь еще и ужин, пожалуйста.

– Примеряешь на меня образ своей жены, В? – с серьезным лицом спросила М и повернулась ко мне с ножом в руке.

– Да! И могу сказать, что он тебе очень идет, – произнес я с улыбкой и отпил из кружки.

– Ладно, дорогой. Ужин я приготовлю, но что же с детьми? – загадочно спросила она и плавной походкой заскользила ко мне. – Их ведь нужно сначала… сделать.

– С-сделать?

– Именно так.

– Раз ты настаиваешь, – я в предвкушении потер ладони, – то возражений у меня нет.

М элегантным движением руки развязала фартук за спиной, сняла резинку волос – ее темные волосы распустились, она вплотную подошла ко мне. Своими пальчиками М пробежалась от моей груди до живота, имитируя этим движением заигрывание, и издала кокетливый смешок. Мне нравилось. Затем обошла стул и встала у меня за спиной.

«Вот это день рождения!» – феерично прозвучало в моих мыслях.

Вдруг, вместо нежных прикосновений рук почувствовалось, как ее пальцы проникли в мои волосы, резко схватили их и отдернули назад мою голову. Ого. Она прижала меня к себе одной рукой, а второй плотно обхватила шею. Наклонившись к моему уху, она зловеще зашептала:

– И ты правда на это повелся? – затем шепот сменился повышенным голосом: – Детей значит мама приведет нам, да? Каких? Знаю! Второго тебя сюда запустит, потому что ты сам еще ребенок! Уроки собрался с детьми делать? Ты свои то делаешь через раз!

Постучав по ее руке, я сообщил ей, что сдаюсь, как если бы в бою, и она выпустила меня из захвата.

– Хорошо, пожалею тебя, но только потому что сегодня твой день. Завтра никаких поощрений!

– Ты правда хотела сделать мне больно? – спросил я, взявшись за шею.

– Самую малость, – ее голос наполнился сожалением.

– Зря старалась. Мне наоборот нравится такое, – сказал я, подмигивая ей. – Боль так заводит.

– ТЫ УЖА-А-А-СЕ-Е-ЕН!

Когда мы только начали встречаться кто-то спросил у меня: «Почему вы вместе? Вы ведь такие разные. Ты – среднестатистический школьник одиночка, учащийся на не самые лучшие оценки, а она главная отличница и популярная красавица класса.» Действительно, почему? Тогда ответа на вопрос у меня не нашлось. Или же просто не захотелось его озвучивать постороннему человеку, тем более, что его это никак не касалось. Я филигранно ушел от ответа, удивившись времени на часах и сказал, что совершенно забыл про важную встречу, на которую, кстати, уже опаздываю. М услышала этот разговор. Обсудив его, мы сошлись во мнении и она признала, что я поступил правильно. Возможно, что именно благодаря схожести взглядов наши отношения держатся уже второй год. Мы говорим абсолютно обо всем, даже о самых незначительных мелочах, обсуждаем их и анализируем вместе, потому что видим друг в друге человека, которому можно довериться без капли страха для себя. И, конечно же, наше своеобразное чувство юмора. Без него ничего бы не сложилось.

М сидела и смотрела на то, как я аппетитно уплетаю ее блины за обе щеки. Когда я проглотил последний кусок, спросила:

– Доел? – и забрала тарелку. – Теперь одевайся, нам пора.

– Хорошо. А куда?

– Это сюрприз, поэтому потерпи пока. Совсем скоро все увидишь. Томительное ожидание удовольствия лишь усиливает его эффект.

– Ладно, ладно, – согласился я и встал изо стола. – Эй, а что это там выпирает из твоей сумки?

– Не смотри! – подбежала ко мне М, загородив ее руками.

– Э-э-а… почему?

– Потому!

– Там мой подарок, да? – спросил я, заглядывая ей за спину.

– Сейчас не время для него! Я хочу подарить его позже! Поэтому, прошу тебя, иди уже в свою комнату, оденься наконец, и мы пойдем уже!

– Как скажешь, подожди минуту.

Одевшись в самую обыкновенную одежду в виде джинсов и черной футболки, я вышел в прихожую и получил от М положительную оценку моего образа в виде сжатого кулака с поднятым большим пальцем. Сама же она была одета примерно так же. Видимо, в ресторан мы не пойдем, подумал я. Было интересно, что же ей пришло в голову на этот раз. Хотя, по большому счету, разницы не было. Ведь это же М, с ней и посиделки на лавочке будут ярче любого приключения.

Объятые веселым настроением, мы вышли из дома и направились к автобусной остановке. Майское солнце грело сильно, а освежающий весенний ветер разносил по улицам города сладкий аромат цветущей сирени. Повсюду суетливо ходили люди, спеша по своим делам, крича и нервничая.

Обойдя несколько многоэтажек, преодолев подземный переход, через пару минут мы уже были на месте, остановились и ожидали того, о чем знала только М. Я всматривался вдаль и выглядывал автобус, как будто бы знал нужный нам. Моя девушка стояла позади и, использовав меня как тень от солнца, смотрела в телефон. Обернувшись к ней, я спросил:

– Вау, будем весь день кататься по городу на общественном транспорте? Я так счастлив. Ты угадала с подарком!

В ответ я не получил ничего, даже фирменного осудительного взгляда, которым ей приходилось частенько меня одаривать. Она по-прежнему продолжала смотреть в свой телефон, не моргая. Мне стало немного неловко, я в ту же секунду пожалел, что сказал это в слух. Когда М была на чем-то сосредоточена, ее лицо всегда выглядело чрезвычайно серьезным, собранным и полностью отвлеченным от окружающего мира. Но вдруг длительное молчание прервалось.

– Осталась всего минута.

– Что, уже? – улыбнулся я. – Наш совместный день так быстро закончился…

– Когда же ты уже поймешь… – М закатила глаза. – Твои шутки вовсе не смешные.

– Но тебе же они нравятся. Ведь… нравятся?

– Смотри, вот и автобус приехал! Как быстро, прелесть!

Зайдя в него, мы прошли в самый конец салона и сели на последние свободные места. Автобус увозил нас все дальше. Постепенно каменные высотки за окошком сменялись серыми пятиэтажками. Пустых мест становилось все больше. Еще через несколько минут зданий совершенно не осталось, автобус на скорости проносился мимо высоких царственных дубов и склонившихся ветвей берез. Я смотрел на них через стекло, облепленное божьими коровками. Стало очевидно, что автобус выезжает из города.

Проезжая мимо полей с золотыми подсолнухами, глаза М начали слипаться, а ее тело плавно наклонялось. Я тут же подхватил ее за талию, обнял и положил голову на свое плечо. Немного поерзав на нем в поиске места помягче, она тут же уснула, едва слышно засопев. Видимо, сегодня М не выспалась или же вообще не ложилась спать, думал я. Утром ей пришлось собраться раньше обычного и прийти ко мне, чтобы разбудить.

А мы тем временем уносились все дальше. На какой остановке нам выходить знала только она.

Чувство неопределенности всегда переносилось мной достаточно тяжело. Я всю свою жизнь любил что-либо планировать, составлять списки, вести графики. Практически каждый мой день был просчитан до мелочей. Исключения возникали разве что из-за обстоятельств неподвластных моему влиянию. В случаях, когда что-то шло не по намеченному плану, меня охватывала легкая досада и чувство неудовлетворенности. Но в тот момент мои эмоции были совершенно другими.

М спланировала нашу поездку, вероятно, даже весь этот день – и все это исключительно ради меня. На душе сразу же стало тепло и приятно от того, что для нее это так важно. Она не так часто говорила о своих чувствах, временами даже немного грубо подначивала меня. Со стороны кому-то могло бы показаться, что моментами М меня не уважала, может и ненавидела. На самом же деле, ей вовсе и не надо было что-то говорить. Всю ценность отношения ко мне обличали ее поступки, которые всегда направлялись исключительно на доброту, заботу и переживания. И это вызывало во мне потрясающие эмоции. На все свои планы и графики мне стало наплевать, их не существовало. Мои голову занимали лишь мысли о моей прекрасной девушке, о том на что она готова пойти ради меня.

– УВАЖАЕМЫЕ ПАССАЖИРЫ! – прокричал водитель. – Следующая остановка конечная! Убедительная просьба покинуть салон! Автобус возвращается в город!

Поездка заняла несколько часов. М лениво приоткрыла свои прекрасные глаза цвета морской волны и огляделась. В ее взгляде, невероятно меня умилившим, читалось легкое удивление от того, что она так внезапно заснула. Мы без спешки поднялись со своих мест и направились к выходу. Сразу же своей свежестью повеял теплый загородный воздух. Автобус со скрипом захлопнул свои двери, развернулся и уехал. Звук его мотора уносился все дальше, вскоре стали слышны лишь верещания сверчков и отдаленные пения птиц.

Слегка приободрившись, М взяла меня за руку и повела за собой, сказав:

– Нам надо на ту тропинку, пойдем.

Тропинка вела вглубь леса.

– У нас пикник? – предположил я. – Хотя, нет. Мы могли бы тогда взять корзинку или рюкзак.

– Нет, В, у нас не пикник, – ответила М с серьезным лицом. – Осторожно, тут крутой спуск.

– Спускаемся к реке, чтобы порыбачить? – спросил я, отгоняя от лица насекомых. – Тогда стоило накопать червей, кукурузы купить, удочку прихватить, а еще спрей от кома…

– Не мог бы ты! – повысила голос М, а затем вновь опустила голову и тихо произнесла: – Помолчать.

Переступая через шишки, мы продолжили идти дальше по лесной тропинке, которая вела куда-то все ниже и ниже. Ее выражение лица стало гораздо более озадаченным, чем сегодня утром. Можно даже сказать, на нем читалась весьма заметная грусть. Плечо М заметно дергалось, пальцы тряслись, но продолжали обвивать мои, и чем круче становился спуск, тем сильнее чувствовалась хватка. Я решил помолчать и просто дождаться, пока мы дойдем до нужного места. Там все станет понятно, надеялся я.

Через несколько минут дорога вывела нас из леса. Нам открылся вид на длинную набережную. Возле железного парапета рыбаки в шляпках закидывали удочки в реку и о чем то-то увлеченно беседовали, любуясь пейзажем. Мимо них на роликах проносились две смеющиеся девочки, держа в руках огромного воздушного змея в виде орла. Они достаточно сильно разогнались и он взлетел высоко вверх. Их заразительный смех уносился далеко вперед. Мы последовали в ту же сторону, двигаясь вдоль набережной по асфальтированной дорожке, разрисованной мелом. Провожая девочек взглядом, я заметил то, куда они направляются.

Примерно в двухсот метрах от нас за железными воротами стояло множество шатров и разноцветных палаток, украшенных яркими рисунками. Около них скопилось еще больше детей со змеями и воздушными шариками, тянущих куда-то за руки своих родителей, и, просящих что-то им купить; над ними по железной дороге проносились красные вагончики с кричащими людьми; на пригорке расположилось колесо обозрения, мигающее ярким свечением желтых фонариков; до нас начали доноситься звуки выстрелов, вероятно, из тира.

Я стоял на месте как вкопанный, сфокусировав свой взгляд на одной точке. Внутри все задрожало, точно от холода, а сердце забилось быстрее. М сжала мою руку крепче, потому как поняла, что до меня наконец дошло то, где же мы находимся. Теперь она не рассматривала землю под ногами, лишь меня, ожидая проявления хоть каких-нибудь эмоций.

Парк аттракционов «Лесная заводь» был тем местом, куда я с родителями каждый год приезжал отмечать свой день рождения. С ним связано несметное количество моих воспоминаний. Сколько себя помню, в этот день мама будила меня нежным поцелуем по утру, а папа заходил в комнату с шоколадным тортом в руках. Родители в один голос кричали отрепетированное поздравление, говорили мне свои пожелания, а потом заключали меня в крепкие объятия и долго не выпускали из них. Торопясь скорее попасть в парк, мы быстро собирались, выбегали из дома и запрыгивали в папину машину. Ветер из окна обдувал мои волосы; откинув голову назад и прикрыв глаза, я ощущал себя самым счастливым ребенком на свете. Мама постоянно поворачивалась с переднего сиденья ко мне, наши взгляды встречались и мы дружно хохотали.