Текст книги "Колокола земли Русской. Из глубины веков до наших дней"

Хотаку, дотаку, калкун, кампан…

«Я есть глас жизни; зову вас: молитесь, приходите» – такая надпись стоит на «полуденном» колоколе в Страсбурге. И действительно, колокола и их предшественники сзывали людей для общего благого дела с глубокой древности. При ассирийских раскопках найдены были бронзовые колокольчики; изображения своеобразных колоколов уже встречались на древних рисунках Египта, Китая и Греции. Самые древние колокольчики, найденные на территории Японии и Китая, относятся к третьему тысячелетию до Р.Х.

Несколько позже они появились в Корее, Вьетнаме, Бирме, Индии и в других странах Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии.

В энциклопедии Ф. Брокгауза и И. Ефрона колокола делятся на китайские (древнейшие), западноевропейские и русские.

Древние китайские колокола и колокольчики поражают искусством их создателей – мастеров бронзового литья, удивительной красотой и филигранностью отделки изделий. Отличались они друг от друга в зависимости от использования. Это были и амулеты, носимые на поясе воина, и колокольчики, подвешиваемые на шее домашних животных (отгоняющие злых духов и болезни и сообщающие о месте нахождения). Тогда же появились и солидные колокола, которые звонили, оповещая о торжественных церемониях, богослужениях в храмах, движении колонн войск, а с V–IV веков до Р.Х. появились целые наборы колоколов и колокольчиков, на которых можно было сыграть мелодию или даже целое музыкальное произведение.

В национальном музее Пекина вы можете увидеть девять безъязыковых бронзовых колокольчиков из гробницы Шоу Сянь, правительницы Кая. Они относятся к началу V века до Р.Х., когда музыкальным ритуалам стала отводиться принципиально важная роль.

Наборы подвешивались на перекладину деревянного каркаса и подбирались по размерам от самого маленького до наибольшего.

Иногда наборы состояли из колоколов одинакового размера, но с разной толщиной стенок. Ударяя в разные части колокола, музыканты извлекали различные ноты.

Во время раскопок в конце 70-х годов ХХ века в Китае было обнаружено захоронение правителя княжества Цзэн, умершего в 433 году до Р.Х., а в нем набор из шестидесяти четырех бронзовых колоколов.

В больших китайских и японских колоколах нет языка, и звук извлекают ударом молотка, в очень больших – ударом торца горизонтально подвешенного бревна. В результате проведенных исследований ученые сделали вывод, что в самые ранние периоды государственного становления Китая и Японии колокольчикам (звали их тогда хотаку или дотаку) отводилась совершенно уникальная роль – это были одновременно бронзовые деньги, произведения искусства и запасы цветного металла. Возможно, их и завезли в Европу торговые люди по Великому шелковому пути.

Литые бронзовые колокола дотаку появились в Японии в период Яёй. Самые первые колокола – это небольшие по размеру (до 10 см) колокольчики, которые использовались во время охоты для запугивания животных. Со временем звон, производимый колокольчиками, стали использовать для ритуально-магического воздействия.

Соответственно изменилось и оформление: если первые колокольчики были полностью лишены декора, то теперь иногда на стенках колоколов можно было увидеть орнамент – спиральные завитки в виде глаза.

В средний период Яёй, с появлением земледелия, становлением хозяйства и возникновением ремесленного производства, колоколам все больше придается религиозно-ритуальное значение, и они начинают занимать особое, привилегированное положение в развитии общества. В это время колокола отливают уже достаточно большими (до 1 м 20 см) и украшают декоративными элементами. На внешней стороне стенок колокола появляются изображения животных, жанровые сценки.

Колокольчик из Ассирии, найденный при раскопках дворца в Ниневии, создан, как полагают ученые, в период правления Салманассара II (860–824 гг. до Р.Х.). Эти и другие находки позволяют предположить, что колокольчики и схожие с ними бубенцы появились в нескольких древних культурах независимо друг от друга, по мере развития знаний и умений человека и приблизительно в один и тот же исторический период, и что по возрасту колокол старше Церкви.

Граждане Рима устраивали пышные встречи своим полководцам-победителям, и звон городских колоколов и колокольчиков на колесницах воинов придавал этим триумфальным въездам особую торжественность. Начало публичных собраний римляне возвещали легким колокольчиком.

в Библии упоминаются кимвалы и тимпаны. Ранние христиане в эпоху гонений не могли при богослужении использовать громко звучащие приспособления, и даже с торжеством христианства Церковь не сразу ввела колокола в практику богослужения. В эпоху Константина Великого верных сзывали в храм ударами молотка в било или клепало (деревянные или железные доски).

Легенда связывает распространение колоколов в христианской Церкви с Павлином, епископом «Нолы, что в Компании», – итальянской провинции. Форму колокольчика епископу Ноланскому (353–431) подсказали цветы. По легенде, он возвращался с богослужения и услышал необыкновенной чистоты звуки, а издавали их прекрасные полевые колокольчики от дуновения ветра. Тогда его и осенила идея создать поющий цветок из металла и использовать его при богослужении.

Где и когда были отлиты первые колокола из меди (вернее, из бронзы), сказать точно невозможно. Все, что касается епископа Павлина Ноланского, можно отнести к разряду легенд.

В Европе звон колоколов в храме впервые раздался в V веке. Сохранились сведения о том, что закон об использовании колоколов – церковного «священного сосуда» – для оповещения верующих о начале службы в храмах принял папа Сабиниан (604–606). Встречающийся в литературе сюжет, из которого следует, что в IX веке в Византии были колокола, основывается на упоминании латинских авторов, что венецианский дож Урсус Патрикиак, или Орсо I, послал в Константинополь 12 колоколов. Однако все произведения, в которых так или иначе рассказывается об этом, принадлежат не IX, а более поздним векам. Это, по-видимому, объясняет содержащиеся в них противоречия, когда в некоторых упоминается император Василий I, в других – Михаил III, называются и разные даты – от 865 до 886 года, и разное количество колоколов. Подробный анализ этих сообщений, а также изучение византийских источников позволяет сделать вывод: хотя этот факт и имел место в истории Византии, но наличие колоколов в Константинополе во второй половине IX века было явлением временным, связанным с конкретными личностями. Попав в Византию, колокола в ней не прижились, ведь они имели западное, или, как тогда говорили, латинское происхождение. Несмотря на то что разделение церквей произошло лишь в 1054 г., антагонизм между папой и патриархом проявился гораздо ранее. Общепризнанно, что атрибуты римской христианской церкви воспринимались византийцами как явление, чуждое восточным обрядам. В дошедших до нас византийских источниках конца X – начала XI века колокола не упоминаются вовсе.

Судя по всему, не было их в Византии и в XII веке, поскольку в «Книге Паломника» Антония Новгородского, который совершил путешествие в Царьград в самом начале XIII века, говорится следующее: «А колокола не держат во Святей Софеи; но билцо мало в руце держа, клеплют на заутрене, а на обедни и на вечерни не клеплют; а по иным церквам клеплют и на обедни и на вечерни. Било же держат по ангелову учению, а в колокола латыни звонят».

Принято считать, что до разорения крестоносцами Константинополя в 1204 г. колокола в Византийской империи популярны не были. В XV веке в городе имелось уже много колоколов, которые находились не только в храмах, но также и на крепостных стенах.

«В лето 6962, маия в 29 день взят бысть Царьград безбожным царем Турским, и христианство погубиша, и церкви пограбиша, и кресты и колокола сняша, и святых Апостол церкви последи ту пограбиша», – свидетельствует летописец.

Во второй половине XV века в Константинополе, еще недавно столице Византийской империи, захваченной в 1453 году турками, запрещают колокольный звон во всех православных храмах.

По свидетельству Святогорца, побывавшего в городе в 1843 году: «Православных церквей в Константинополе немного, а если и есть, то вроде домовых – без куполов и без звона. Только католический костел имеет колокола, а по какому праву, об этом не могу сказать вам решительно» (Письма Святогорца. М., 1850).

Первые христианские колокола VI–VII веков были невелики, имели не круглую, а четырехгранную форму. Техника изготовления была разной: одни из них отливались, другие – выковывались из листов железа, которые затем спаивали вместе. Позже появились клепаные колокола: листы кованого железа соединялись медными заклепками. Это были ручные колокола с весьма специфическим звуком; изготовлением их славились ирландские монахи.

Работа кузнеца в маленькой деревянной кузнице Англии конца XVIII веках колоритно выписана Д.Райтом. В ней отражена борьба света и тени. Таинственная темная ночь и холодное сияние луны. Завороженные согревающим огнем люди. Молодой человек не может оторвать взгляд от чуда превращения металла в руках кузнеца. Задумчивость пожилого человека, изумленное лицо женщины. Природа открывает свои богатства, а человек использует их по своему усмотрению.

В истории отмечены неоднократные случаи запрета колокольного звона. В XI–XII веках в монашеском ордене Цистерцианцев (около 700 монастырей в Европе) запрещалось звонить в колокола весом более 50 фунтов, а также в несколько колоколов одновременно. Любопытное «демократичное» решение было принято новой властью Франции в 1791 году, в разгар революции. «Запрещение может и даже должно быть произведено муниципальной властью, когда раскачивание колоколов угрожает общественной безопасности». По существу, это означало запрет на митинги и собрания, пикеты и шествия.

Позже, в период «расцвета» Франции при императоре Бонапарте, в 1806 году циркуляром министра внутренних дел «запрещен похоронный звон во время смертоносной эпидемии», ибо он «вредно действует на психику населения, усиливая в народе панику и угнетая и без того упавший дух». Но тут же внесена оговорка: «Само собой разумеется, не надо впадать в обратную крайность и поражать народ совершенным запрещением колокольного звона, привычка к которому особенно сильна у деревенского населения». Вот и разберись, можно хоронить под звон колоколов или нет?

Примеров подобных запретов можно привести еще много – ведь сильные мира сего не любят учитывать исторический опыт, «сын ошибок трудных».

 
Но час настал, запрет нарушен,
Разрушен давний тяжкий сон,
Порыву гордому послушен
Торжественно-свободный звон.
 

Ф. Сологуб

Била, клепала, первые русские колокола

Один из древнейших колокольчиков (VI–V вв. до Р.Х.), найденных на территории нашей страны, мы можем видеть на навершии посоха из кургана Ульского аула периода скифо-сарматских народов, живших на территории Северного Причерноморья. А это уже наша русская история. Вспомним А.Блока:

 
Да, скифы – мы! Да, азиаты —
мы, —
С раскосыми и жадными очами.
 

Это навершие хранится в Эрмитаже. Скорее всего, колокольчики были на посохе странствующего старца.

Еще до возникновения христианства в языческих культах использовался звук, который издавали деревянные (клен, бук) дощечки, доски (била), по которым били колотушкой, позже дерево заменили железом, и звучать такие «устройства» стали громче. Этот обычай, видимо, появился не случайно, ведь человек очень восприимчив к звукам, и сохранялся многие века, когда уже пришло христианство.

Известно, что еще в домонгольский период на Руси на богослужения собирали по распространенному «греческому» способу – били колотушками в била или клепала.

Но в то же время, в домонгольский период отечественной истории получили очень широкое распространение и колокола. Если в XI веке колокола прослеживаются только в главных городах Древней Руси, то в XII – первой половине XIII века они уже были во многих древнерусских селениях. Колокольными наборами оснащались не только монументальные каменные храмы, строившиеся русскими князьями в столицах своих земель, но и небольшие деревянные церкви вне детинца, на посаде, в ремесленной и купеческой части средневекового города.

В восточно-христианском обряде, взятом князем Владимиром Святославичем при крещении Руси из Византии, колокола не использовались. Они были заимствованы русской церковью из западно-христианской традиции, а на русской почве их употребление обрело специфическую национальную окраску.

В Греции использовали деревянные била (их называли симандрами), изготовленные из очень звучного дерева – явора; на Руси такого дерева не было, поэтому их изготавливали из самых разных пород деревьев. Одновременно получило распространение и железное клепало. По нему били не палками, а молотками (почти так, как отбивают (клепают) молотками косы). В XVI веке Петр Белон описал било, используемое на Святой горе Афон, так: «Это кусок железа толщиной в три пальца, длиной в руку, несколько изогнутый в дугу. Он висит на гвозде у дверей церковных и при ударе издает звук, подобный колокольному. Монахи на Святой горе не имеют иных звонков, кроме этого била, и когда нужно идти на молитву, то призывают звуком этого железа».

Это описание приведено П.С. Казанским в работе «О призыве к богослужению в Восточной церкви», помещенной в сборнике трудов Первого Археологического съезда, вышедшем в Москве в 1871 году. В описи Соловецкого монастыря существует запись «клепало каменное, строения преп. Зосимы». Невероятно, но, оказывается, были и такие.

Н.И. Оловянишников объясняет «долгожительство» била следующим образом: «Вы знаете, что греческая церковь хотя и приняла колокола во второй половине девятого века, но с той поры, даже и доныне, не устранила от себя и чугунных бил или желез и самых деревянных ток; даже в тех местах на Востоке, где христиане живут между турками, и поныне нет колоколов, потому что магометане не жалуют их шумного звона. Значит, не по-пустому введены в состав внешнего чиноположения нашей церкви деревянные токи и металл; слабые звуки дерева и металла что-нибудь должны знаменовать собою, равно как и торжественный звон колоколов…»

Есть и еще одна версия, которая имеет право на существование. Литье колоколов было делом очень хлопотным, требовало высочайшего мастерства и немалых средств.

Заказы на изготовление колоколов были прерогативой представителей высших сословий русского общества либо состоятельных купцов, располагавших внушительными материальными средствами. Именно они чаще всего становились ктиторами строившихся на Руси церквей. Несмотря на дороговизну металлов, необходимых для изготовления колоколов, и отсутствие вплоть до середины XVII века разработок своих рудных месторождений (медь и олово закупали за рубежом по завышенной цене), денег на колокола на Руси никогда не жалели. Приобретение и вклад колоколов в православные храмы всегда было делом наивысшего благочестия.

Била звучат не очень громко, а колокола дороги, тогда и придумали кимвалы – бронзовые кольца, подвешенные за один край к перекладине или ветке дерева. Для русского монастыря Руссик на Афоне в 1911 году отлили кимвал, который весил около 50 пудов и звучал почти как колокол, а били по нему большим молотком.

Била можно встретить и сейчас в очень отдаленных бедных церквах или в тех, которые только-только начинают возрождаться в центре России, но у них пока мало прихожан и нет спонсоров. Это могут быть любые, самые простые металлические предметы, чаще всего куски рельс, трубы, швеллера и т. д. И вот из таких обыденных, обиходных предметов эти светлые люди творят сакрально значимые, имеющие символическое значение вещи. Наверное, не будет кощунством сравнить их вдохновенные труды с трудом поэта – помните у Ахматовой: «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи…» Или с монастырским послушанием…

Как только появляется возможность, стараются приобрести колокол, нередко их дарят прихожане церкви или люди «со стороны», желающие помочь приходу. А ставшие уже реликвией била сохраняют – иногда на ветке дерева, растущего рядом с храмом, иногда на столбе или перекладине, под навесом наружной галереи восстанавливаемого храма.

Известно, что в России до 20-х годов ХХ века била применялись во время религиозных церемоний и обрядных действий в Ростове Великом и Троице-Сергиевой лавре (Гефсиманский скит, основанный в 1844 году).

На фотографии конца XIX века мы видим било, сохранившееся в «рабочем состоянии», в Пскове.

В конце насыщенного бурными событиями ХХ века православным москвичам довелось услышать необычный звон, производимый при помощи била. Ранним летним утром 1983 года, следуя исстари заведенному на Святой горе Афонской обычаю, ударами деревянного молотка по деревянной жерди возвестили всему миру о возрождении московской Даниловской обители. Очень своеобразный глухой звук-звон… А после этого зазвучал колокол-будильник, чуть позже началась утреня, и тут зазвонили уже другие, привычные нам колокола.

На Руси колокола впервые упоминаются с приходом христианства, когда они заняли свое особо почитаемое место в жизни православных. Любопытно, что если в языческие времена люди поклонялись изваяниям Перуна – высшего божества, которого называли громовержцем, то христиане считали колокольный звон символом грома небесного.

Появление колоколов в Киевской Руси связано с Десятинной церковью, которую заложил князь Владимир (по Радзивилловской летописи – в 989 году, а по Ипатьевской и Новгородской – в 991-м). Подлинный памятник Крещения Руси был заложен «на крови» православных мучеников варягов Феодора и Иоанна (отца и сына), убитых язычниками в 983 году.

В «Сказании о Русской земле» Александр Нечволодов пишет: «Убийство варягов – Иоанна и отца его Феодора – произвело сильное впечатление на Владимира.

С тех пор он чаще стал задумываться над вопросами религии и все более и более охладевал к язычеству. Конечно, он должен был видеть все преимущества веры Христовой над своей, тем боле, что в Киеве среди купцов и других жителей было много христиан еще со времен Аскольда и Ольги; попадались они даже и в рядах княжеской дружины: их чистая жизнь, сравнительно с языческой, резко кидалась всем в глаза».

Существует предание, что в церкви некоторое время находилась икона «Богоматерь Умиление», которую в первой половине XII века привез из Константинополя купец Пирогоща в дар князю Юрию Долгорукому. Первоначально икону поместили в Вышгороде (близ Киева). В 1150-е годы сын Юрия, князь Андрей (впоследствии Боголюбский), уезжая в свою родовую Суздальскую землю, взял эту икону с собой. До 1167 г. икона «Богоматерь Умиление» была в загородной резиденции князя Андрея в Боголюбове, в дворцовой церкви во имя Рождества Пресвятой Богородицы. Затем ее украсили богатым окладом и поставили в Успенском соборе во Владимире-на-Клязьме, и с этого времени икона была признана палладиумом владимирских князей. В 1395 году икону торжественно перенесли в Москву и поставили в кремлевском Успенском соборе. На Руси икона «Богоматерь Умиление», написанная византийским иконописцем в первой половине XII века, получила название «Богоматерь Владимирская».

Десятинную церковь в Киеве строили греческие мастера – каменотесы и живописцы, а киевляне осваивали новое для них церковное строительство, обучались, помогая грекам. О великолепии храма можно судить по сохранившимся фрагментам: цветной мрамор, мозаика, фрески, резьба, инкрустация – все это и сейчас производит впечатление.

Князь поручил церковь своему доверенному священнику – корсунянину Анастасу – и выделил ему и его помощникам десятину от всего своего «имения» на нужды храма.

Сюда, в Десятинную церковь, перенесли мощи его православной бабки святой княгини Ольги; здесь похоронят его супругу «царицу Анну» (дочь византийского императора Романа II и сестру императоров Василия и Константина); а 15 июля 1015 года и сам князь найдет здесь свое вечное пристанище.

Церковь была разрушена 6 декабря 1240 года, во время штурма Киева татаро-монгольскими ордами, и ее величественные руины возвышались до начала XIX века.

Каково же было удивление археологов, когда во время раскопок этой церкви в 1824–1828 годах, проводимых под руководством митрополита Киевского Евгения (Болховитинова), они обнаружили два колокола. Один из них весом 2 пуда 10 фунтов (около 37 кг), а высота 12 вершков (примерно 53,3 см).

Судя по всему, этот колокол следует отнести к работе западноевропейского мастера, отлившего его в XI веке. Поэтому в полном смысле слова русским колоколом его назвать нельзя.

На рисунке первой половины XIX века мы видим главнейшие предметы, найденные при проведении раскопок Десятинной церкви:

«I – колокол времен святого Владимира; II – фрагмент стенописи; III, IV – надписи на южной стене храма; V – останки, по всем данным, святой Ольги; VI – останки в гробнице святого Владимира (известно, что честная глава хранилась в Великой церкви Печерской лавры, кисть руки – в соборе Святой Софии в Киеве); VII – вид церкви, воздвигнутой в 30-х годах XIX века на месте Десятинной церкви; VIII – слиток серебра (древние деньги); IX – вид гробницы святого Владимира; Х – план надмогильной церкви».

В 1828–1842 годах архитектор В.П. Стасов возвел на этом месте храм Рождества Богородицы в русско-византийском стиле, но и его разрушили через сто лет – уже современные вандалы, в 1935 году.

При раскопках в Киеве на Хоревой улице на Подоле был найден более архаичный колокол. Форма, в которой он был отлит, была известна на территории Западной Европы еще во второй половине – конце X века.

В летописных записях находим рассказы или упоминания о колоколах других русских городов. Первое упоминание связано с новгородским Софийским собором.

Из новгородской летописи под 1066 годом узнаем о том, что в том году «приде Всеслав (полоцкий князь. – В.Г.) и взя Новгород с женами и с детьми, и колоколы съима у Святыя Софие, о велика бяше беда в час тыи! И поникадила съима».

Речь идет о полоцком князе Всеславе Брячиславиче, сыне князя Брячислава Изяславича, правнуке Владимира Святославича, Крестителя Руси. Он захватил Новгород и снял все колокола с колокольни Софийского собора. Но есть и другое, более радостное сообщение, оно пришло к нам из жития преподобного Антония Римлянина, который, подплывая в 1106 году на куске скалы к Новгороду во время утрени, слышал «великий звон». Значит, новгородские звонницы к этому времени вновь обрели колокольное звонкоголосье.

А рождалось тогда это звонкое чудо из металла и огня искусством кузнеца. В мифах всех народов мира кузнец обладал сверхъестественной созидательной силой: ведь он был связан с огнем, а это – солнце. Он выступал как «божественный мастер», «господин всех ремесел». Он построил дом солнцу, ему подвластна стихия огня – солнца и молний. У славян вокруг фигуры кузнеца существовало огромное количество поверий и мифов, и недаром именно кузнец Вакула побеждает нечистого в ночь перед Рождеством у Н.В. Гоголя. В кузницах и рождались первые колокольчики, колокола.

На Русь колокола пришли издалека, но сразу стали явлением самобытным, символом державы и мощи духа русского человека.

Изначально, уже в XI веке, колокола так и назывались – «колоколы». Лишь в позднейшее время их стали называть так, как они произносились на латыни, – кампанами. Самый ранний документально засвидетельствованный случай употребления термина campana относится к первой половине XIII века и принадлежит латинскому автору. Это слово встречается в различных итальянских диалектах. Однако не исключено, что термин campana имеет более раннее происхождение, но источники, которые могли бы это подтвердить, не сохранились.

В Западной Европе в романский и готический периоды отливали колокола монахи. На протяжении длительного времени это ремесло было прерогативой Бенедиктинского ордена, который являлся монополистом не только в колокололитейном деле, но также в строительстве, в изготовлении различной церковной утвари и в художественном украшении возводимых ими соборов.

На Руси в первые века после принятия христианства колокола отливали ремесленники, работавшие в мастерских, обслуживавших нужды Церкви. Среди них могли быть как обычные горожане, выполнявшие заказы для городских храмов, так и жившие в монастырях (монахи либо насельники), которые несли послушание, состоявшее в литье различной церковной утвари из бронзы.

Некоторые ученые считают, что название «колокол» произошло от греческого «калкун» – в переводе на русский «било», другие исследователи доказывают, что оно произошло от греческого слова «Kaleo», что в переводе – звать, зов. В латинском созывать «Kalare», а в древнеиндийском «Kalakalas» – крик. По всей видимости, первое дохристианское предназначение небольшого колокола – созывать народ. Однако существуют и другие этимологические версии. Слово «колокол» – от нашего старинного славянского слова «коло», обозначающего круг. От него коло-бок, коло-ворот, а в астрономии – коло солнца, коло луны. Вот и выходит, что коло-кол – окружность (круг) в круге. Можно сказать, что это местность, охваченная кругом. Не потому ли и возносили колокола на высокие звонницы – чтобы увеличить радиус воздействия? Именно в этом и объяснение, что такое вселенная – весь мир. (Кстати, в старославянском «лен» – земельное владение и само право на него.) Отсюда можно легко понять воздействие звона на верующего, его душу. Душа – бессмертное начало в человеке – вселенная. Все прихожане объединены единомыслием идти к Богу, звон колокола собирает единоверных вместе.

Существует и другая версия. В «Кратком азбучном словаре», составленном А.С. Шишковым – президентом Российской академии наук с 1813 по 1841 год, дается такое определение:

«Колокол. Получил название оттого, что в прежние времена, когда не было еще их медных, употреблялась медная жердь, иначе называемая кол, по которому другим подобным же колом ударяли. От сего ударения кол о кол утвердилось имя колокол».

Может быть, не только звукопись отражает русская скороговорка:

 
Под горой бугор,
На бугре Егор
У Егора кол,
На колу колокол.
 

«Начало коло, не имущее конца, безначального Отца, собезначальное рождение Сына от Отца, а звукогласное исхождение от кола-венца исхождение Св. Духа от Отца, нераздельное Троицы всенераздельное бытие» – такова надпись на колоколе Новоиерусалимского монастыря.

Очень интересные определения даны в «Толковом словаре живого великорусского языка» В.И. Даля, впервые вышедшем в 1867 году:

«Колокол-звон, кампан; вылитый из меди (с примесью олова, серебра и пр.) толстостенный колпак; с развалистым раструбом, с ушами для подвески и с привешенным внутри билом или языком. Большие колокола употрб. почти только при церквах и потому зовутся также Божьим гласом».

Во второй половине X века правитель Кордовского халифата (на территории современной Испании) Аль-Масуди (Абуль-Хасан Али ибн-Хусейн), много странствовавший по свету, писал: «Славяне разделяются на многие народы; некоторые из них суть христиане… Они имеют многие города, а также церкви, где навешивают колокола, в которые ударяют молотком, подобно тому, как у нас христиане ударяют деревянной колотушкой по доске» (Гаркави А.Я. Сказания мусульманских писателей о славянах и русских. СПб., 1870.) Скорее всего, речь идет о западных и юго-западных славянах.

В XII веке появляются записи: под 1146 годом – о колоколах в Путивле; под 1168-м – о колоколах в храмах Владимира-на-Клязьме. О вечевом колоколе в Полоцке рассказывала не дошедшая до наших дней в подлиннике летопись под 1217 годом (сохранились выписки из нее).

Что касается Новгорода, то по исследованиям доктора исторических наук А.Ф. Бондаренко, первые упоминания вечевого звона в летописи относятся к 1148 году, причем в городе существовал не один, как обычно в русских городах, а два вечевых колокола. По мнению ученого, «первый колокол, по всей видимости, появился между 1136 и 1148 годами на Торговой стороне на Ярославовом дворище, а второй – спустя полтора столетия, в 70-х или 80-х годах XIII века на Софийской стороне в новгородском детинце. Смотря по какому поводу и какая часть горожан созывала вече, использовался тот или другой, а иногда одновременно оба колокола».

Вечевые колокола в Новгороде были символом власти тех, кто в те времена определял политику Новгородской земли, а это помимо князя были представители древних, состоятельных боярских или купеческих родов, архиепископ, посадник. В XIV веке вечевой колокол отождествляли с политической независимостью земли и живущего на ней народа. Когда произошло объединение русских княжеств в XVI веке и было создано единое Российское государство, вечевая форма общественного устройства с проведением собрания горожан для решения наиболее важных городских вопросов перестала существовать.

С древнейших времен русский человек считал, что колокольный звон имеет божественное природное происхождение, он был понятен и близок. Именно колокола стали призывать совершать молитву, а через некоторое время они стали обязательными участниками всех религиозных обрядов.

Особое отношение вызывал звук больших колоколов, точнее, тот гул, какой издают гиганты уже после удара. В нем православные находили завораживающую силу, к нему относились благоговейно и с наслаждением трепетно слушали.

И только в начале XV веке, когда колокола стали устанавливать на башнях-часозвонях, они стали использоваться в бытовых, утилитарных целях – отсчитывать время.

По всей видимости, в XIV веке центром литейного дела становится Москва, ведь не случайно в летописи под 1342 годом отмечено: «Повеле владыко Василий слить колокол велик к Святой Софии (новгородской) и привезе мастера с Москвы, человека добра, именем Бориса». После свержения татарского ига в 1480 году быстро налаживается торговля, укрепляются связи с Европой, оттуда едут в Москву и мастера, в том числе литейного дела, на только что созданный Пушечный двор.

Но это уже другая история.