Текст книги "Эпоха раздела. Начало. Книга первая"

Но здесь гораздо проще сказать, чем сделать. И путь, который тебе предстоит пройти, прежде чем ты сможешь обращаться к Истинной Пустоте, очень долог. Но, как говорят мудрые люди, каждый долгий путь всегда начинается с первого шага. Хочешь начать прямо сейчас?

Чанг потряс головой. Он преодолел потребность разума в забвении и все вспомнил.

Внезапный колдовской удар почти убил его, и только наработанная им за долгие годы способность в критические моменты обращаться за помощью к Истинной Пустоте спасла его. Даже будучи на грани смерти, он призывал своего всемогущего защитника, и тот внял его просьбам и отвел от него коварный магический удар.

Но странно – атака была направлена только лишь на одного Чанга – его воины были совершенно целы и невредимы и даже не поняли, что случилось с их командиром.

– Может быть, Джеррд хотел убить только одного меня? – Чанг был в недоумении, – но почему не всех сразу? И точно ли все это затеял именно Джеррд? А вдруг это нападение совершили существа из леса, пользуясь моей беспечностью и открытостью? Ведь говорил же Джеррд, что там притаились враги. Но почему тогда мне никто не помог?

Хоровод вопросов в голове командира разведчиков не давал ему возможности трезво мыслить. Он уже полностью пришел в себя, хотя и не мог еще твердо стоять на ногах.

Воины, аккуратно поддерживая Чанга за руки, медленно шли по направлению к дому. Они тоже очень устали и еле переставляли ноги. Чанг был им благодарен – хотя меньше всего сейчас ему хотелось выглядеть слабым.

За время их отсутствия в доме ничего не изменилось. Накормленные и напоенные кони мирно дремали под навесом. Оружие покоилось в козлах, потухший очаг в кухне все еще хранил остатки тепла. На столе стояло несколько кувшинов с водой и нетронутый кувшин с вином. Здесь же лежал жареный окорок, укрытый белой тканью.

Несмотря на страшную усталость, Чанг приказал разжечь огонь в печи и нарезать уже готовое мясо тонкими ломтями, чтобы как следует его закоптить. Он собирался сделать запас провизии на обратную дорогу. Командир не был уверен, что им удастся уйти из города мирно. Если придется бежать, то заранее подготовленная провизия им не помешает.

Вскоре мясо закоптилось, и Чанг решил спрятать его до поры до времени в укромном месте.

Он прошелся по двору:

– А как, интересно, здесь хранят продукты? – вслух подумал командир, – и хранят ли вообще?

У кочевников в степи такой проблемы никогда не существовало – стада овец, коз и табуны лошадей всегда были под рукой, и зачем пытаться сохранять сырое мясо, когда вот оно – живое – блеет неподалеку, и его всегда можно изловить и тут же зажарить?

– Здесь же, – думал Чанг, – необходимо в каждом доме иметь запас пищи и, желательно, свежей, чтобы ее можно было в любой момент приготовить. Следовательно, здесь должны быть места для хранения.

Самое логичное было прятать продукты под землей – например, в яме (там в любой даже самый жаркий день холодно), а лучше – в погребе. Его дед как-то раз обмолвился, что у жителей городов продукты хранятся именно там, но Чанг еще никогда не видел ни одного погреба, хотя и знал, что они существуют. Вероятно, погребы похожи на подземные подвалы (как в одном колдовском храме, где он когда-то побывал), и их роют где-нибудь на отшибе.

Чанг отошел к забору и стал осматривать хозяйственные постройки. Вскоре он обнаружил невысокий приземистый сарай с запиравшейся снаружи дверью, который, как ему показалось, и мог быть тем самым погребом.

Чанг открыл дверь и, согнувшись, вошел внутрь. Прямо от входа круто вниз вела узкая деревянная лестница. Он кликнул солдат и приказал Нагу принести факел.

Когда огонь осветил помещение, они стали осторожно спускаться вниз. Лестница оказалась даже длиннее, чем Чанг предполагал вначале. В ней было ровно тридцать ступеней, а в просторной комнате, куда она привела, было очень холодно. Это было как раз то место, которое он и искал. Он приказал принести сюда мясо, а сам с интересом стал осматриваться кругом.

Посреди комнаты находился большой деревянный стол, на нем стояло несколько пустых железных чанов, изнутри покрытых слоем какого-то блестящего металла. Чанг присмотрелся и понял, что это настоящее серебро.

Рядом с чанами лежали подходящие им по размеру железные крышки с маленькими полукруглыми ручками сверху. С потолка свисали многочисленные крюки, предназначенные для подвешивания мясных туш. Тут же стояло множество глиняных кувшинов, которые сейчас были совершенно пусты, и несколько деревянных ящиков, которые могли быть использованы для хранения овощей, ягод и трав.

Глядя на всю эту утварь, Чанг еще раз по достоинству оценил искусство местных кузнецов. Чтобы так растопить серебро и так ровно покрыть им изнутри грубую железную поверхность чанов, нужно владеть подлинным мастерством.

Чанг никогда прежде не встречал ничего подобного и даже не сразу понял, что перед ним именно серебряное покрытие, но что это серебро – он нисколько не сомневался.

Наг принес мясо. Еще раз все тщательно взвесив, Чанг пришел к выводу, что в погребе оно точно не пропадет. Мяса было много, и если им удастся зажарить еще пару окороков, то его точно хватит на весь обратный путь. Мясо уложили в один из посеребренных чанов и накрыли крышкой.

Чанг двинулся к выходу, но внезапно обратил внимание на стены погреба. Они начали как будто светиться. Он приказал затушить факел, и его солдаты ахнули.

От стен шло слабое изумрудное сияние, лица и руки разведчиков приобрели зеленоватый оттенок. Сияние было очень мягким и настолько красивым, что Чанг непроизвольно сел на скамью и принялся рассматривать неспешные переливы света, обволакивающие его со всех сторон. То же самое проделали и все остальные.

Воздух в погребе был необычайно свеж, хотя ему полагалось быть затхлым, и Чанг уже в который раз за сегодняшний день поймал себя на мысли, что все здесь пропитано магией – и даже обычный погреб для хранения продуктов.

Он не спешил уходить – глаза впитывали малахитовое мерцание, и на него хотелось смотреть вечно. Но недаром Чанг посвятил изучению колдовства долгие годы и вышел целым и невредимым из множества магических передряг – всегда, когда он сталкивался с необъяснимым, он старался быть настороже.

Вот и сейчас одна его половина заворожено следила за переливчатой игрой света, в то время как вторая отстраненно и холодно наблюдала за поведением первой. И когда ощутила, что вокруг происходит что-то странное и пугающее, подала сигнал опасности.

Чанг мотнул головой, полностью приходя в себя. Он оглянулся вокруг и увидел, что его солдаты блаженно спят, поникнув головами и сладко и безмятежно посапывая.

Краем глаза Чанг уловил в малахитовом свечении какие-то странные тени, резко выпрямился, поднял с земли погасший факел и быстро щелкнул огнивом, высекая искры.

Факел тут же занялся огнем, и Чанг мельком уловил, как большая, похожая на громадную летучую мышь призрачная фигура, стремительно всосалась в дерево стен и пропала. Одновременно погасло и колдовское свечение.

Чанг быстро растолкал одного солдата за другим. Они просыпались с явной неохотой, и ему стоило больших трудов привести их в чувство.

Нужно было убираться из этого места как можно скорее. Чанг чувствовал, что таинственное колдовство, обитавшее здесь, может в любой момент вернуться и повторить атаку. Пока свет факелов защищает их, но как только он погаснет, они окажутся беззащитными перед коварной и, скорее всего, очень древней магией.

Они резво взобрались по лестнице и теперь отдувались, глядя друг на друга с обескураженным видом. Можно было не сомневаться: назад в погреб они уже вряд ли сунутся – ну, разве что очень прижмет, и только под защитой света факелов.

Когда дверь за Чангом (он шел последним) захлопнулась, командир почувствовал, что призрачное нечто шло у него по пятам и уже готово было вырваться наружу, но что-то его удержало, и оно убралось обратно в глубину погреба.

И это нечто было очень могущественным, и Чанг обругал себя последними словами за то, что так бездумно подверг себя и своих солдат смертельной опасности. Опасность была именно смертельной – он уже не сомневался.

Утешало только одно – все-таки они выбрались живыми и невредимыми и в дальнейшем предпримут все меры предосторожности.

Теперь, уж точно, можно было идти отдыхать. Прошедший день уходил в небытие, оставляя после себя массу вопросов и ни одного ответа.

Назавтра с самого утра стартует турнир. Им предстояло проявить свои навыки в рукопашных схватках, а это будет интересно.

Как и любой воин, Чанг постоянно упражнялся в борьбе без оружия, обоснованно полагая, что такое умение в степи будет совсем нелишним. Здесь могло случиться всякое, а искусство обходиться без меча и кинжала никогда не помешает.

Кроме того, борьба была любимым развлечением степняков, и Чанг в свое время приложил все силы, чтобы стать лучшим. И его войны могли за себя постоять – так что за них он тоже был спокоен.

Он приказал всем ложиться спать. Им нужно было просунуться пораньше, чтобы накормить и напоить лошадей, неторопливо позавтракать и быть на лобном месте до начала состязаний.

Чанг поймал себя на мысли, что с нетерпением ждет завтрашнего дня, возбужденный предвкушением битвы.

Его солдаты были крепкими, выносливыми, закаленными воинами, а он сам – если и не самый лучший в роду, то все равно – мало нашлось бы таких, кто мог с ним соперничать на равных.

Чанг был хитер и благодаря своему деду обладал магическими знаниями, которые – а он был в этом совершенно уверен – даже у здешних колдунов вызвали бы должное уважение. Так что, завтра посмотрим, кто кого!

Разведчики с наслаждением вытянулись на шкурах. Они привыкли спать в степи, и жесткий деревянный пол был для них не самым худшим местом для сна. Тем более, что им не нужно было беспокоиться о безопасности.

Было непривычно – уже долго они отдыхали попеременно, выставляя дозорных. Каждый из них спрашивал себя, а не ошибается ли командир, так беспечно доверившись слову старосты? Но постепенно усталость брала свое, и вот все они уже мирно спали…

Глава 6. До полудня

…Ночь прошла незаметно. Чанг проснулся раньше всех и по привычке тут же бесшумно вскочил на ноги и проверил, все ли кругом спокойно, и нет ли на горизонте опасности.

Но сейчас вместо горизонта перед ним были деревянные стены, и рядом лежали мирно посапывающие солдаты, которых нужно было будить. Впрочем, этого не потребовалось – в течение полуминуты разведчики один за другим, как по команде, открыли глаза.

Они спустились вниз и умылись водой из колодца, напоили коней и задали им корма. Чанг вошел в кухню и обнаружил, что кто-то с утра уже принес им завтрак. На столе лежали лепешки, овощи и большой кусок сыра, в кувшинах была вода и вино.

Отряд неторопливо позавтракал, и солдаты стали потихоньку собираться. Сегодня им предстояло показать все, на что они способны. Чанг чувствовал себя прекрасно отдохнувшим и полным сил. От вчерашней колдовской атаки, которая чуть не убила его, не осталось и следа.

Через забор он наблюдал, как мимо проходят люди, спешащие на турнир. В воздухе витало праздничное возбуждение, снаружи отовсюду доносились громкие веселые голоса.

Вскоре Чанг отдал команду выступать, и отряд бодрым шагом двинулся вслед за толпой. Когда они вышли на лобное место, то поразились, насколько оно преобразилась за ночь. Теперь по периметру были расставлены высокие деревянные грубо сколоченные возвышения, на которых в четыре ряда сидели люди.

Вокруг древнего дерева были установлены четыре широких деревянных стола, ориентированных по четырем сторонам света. За каждым столом сидело по два человека – женщина и мужчина.

За одним из них Чанг обнаружил Джеррда и ведунью. Остальные шестеро были Чангу незнакомы. Конечно, это могли быть только старейшины (не обязательно по возрасту, но, скорее, по опыту), которые и будут определять победителей.

Участники турнира – в основном, молодые юноши и девушки – поочередно подходили к судьям и называли свое имя и род занятий. Поскольку турнир проводился из года в год, то каждый из участников знал, куда ему идти.

Весь поселок был поделен на три крепи – по количеству линий и находящихся на них домов – и за каждой крепью был закреплен свой судейский стол.

На первом этапе соревнований борьба будет идти между всеми участниками, разделенными по парам. Победитель каждой пары в дальнейшем встретится с победителем другой пары.

Кто и с кем будет бороться, определялось по жребию. Для этого перед старейшинами лежали стопки прямоугольных дощечек, на которые чернилами наносились имена участников. После чего дощечки складывались в два небольших мешочка, тщательно перемешивались, и старейшины поочередно вынимали их и объявляли пары. После каждого тура соревнований процедура повторялась заново.

Один из судейских столов – ориентированный строго на север, не относился ни к одной из крепей, и перед ним никого не было. Это был стол Джеррда и его спутницы. Зато перед другими столами было настоящее столпотворение.

Джеррд же и ведунья будут судить заключительные поединки, которые состоятся в конце дня. В них примут участие шесть человек – три женщины и трое мужчин.

Финальные схватки будут проходить по своим особым правилам: трое участников будут бороться друг с другом одновременно, и тот, кто выйдет победителем, и станет в итоге чемпионом дня. В этих поединках одной только силы будет недостаточно, но потребуется знание тактики ведения боя и способность противостоять стразу двум противникам.

Крепи, на которые был поделен город, были почти равны. Они назывались «Восточной», «Южной» и «Западной». Сам город был ориентирован строго с севера на юг. Главные ворота, через которые вчера утром проследовал Чанг и его солдаты, смотрели на север. Прямо перед воротами находилось центровище, от которого веером расходились девять рядов домов – по три на каждую крепь.

Увидев старосту, Чанг подошел к нему и поинтересовался, что делать дальше. Как оказалось – все просто, нужно встать в очередь и записаться для участия в турнире в соответствие с крепью своего проживания.

Для Чанга и его солдат это была «Восточная». Чанг заметил, что и Илия стоит здесь же. Она тоже готовилась принять участие в поединках и была одета соответствующе.

На ней были короткие кожаные штаны до колен и с поясом, и кожаная куртка, плотно застегнутая до шеи. Лоб охватывала широкая шерстяная повязка, не дающая челке падать на глаза. Ноги были обуты в красивые мягкие туфли, перетянутые вокруг щиколотки шнурками.

Чанг снова восхитился ее грацией. В ней чувствовались повадки дикого зверя – скорость, внезапность, быстрота. И еще – какое-то неуловимое веселье и восторг от предстоящей схватки, свойственный прирожденным воинам.

– Как спалось, командир? – Илия подошла к Чангу и громко поприветствовала его, – мне говорили, что окончание вчерашнего ужина прошло для тебя не совсем спокойно!

В ответ Чанг неожиданно для самого себя широко улыбнулся, потом нарочито, как маленький мальчик, выпятил грудь и принял воинственную позу, которая могла означать только одно – все хорошо! Дескать, тут не о чем говорить!

Конечно, вчерашняя атака была еще очень свежа в памяти, и Чанг прекрасно помнил, как чуть не поплатился жизнью в результате внезапного колдовского нападения, но не рассказывать же об этом Илии!

Она и так очень странно влияла на него – в ее присутствии ему хотелось сбросить с себя всю серьезность, накопленную годами, и опять почувствовать себя беззаботным и бесшабашным юным сорванцом.

Чанг сглотнул слюну и неловко мотнул головой в попытке скрыть обуревавшие его чувства. Потом смутился и отвернулся от Илии, всем своим видом показывая, что разговор окончен. Однако не тут-то было!

– Командир, я думаю, ты не хочешь сражаться против своих же солдат, – Илия словно и не заметила его неуклюжую попытку прекратить разговор, – поэтому вам лучше разделиться! Сам ты можешь остаться здесь, а остальных распредели по другим столам. Нам будет интересно наблюдать за вами, но только не в том случае, если вы сойдетесь в поединке друг с другом!

– Мы так и сделаем, ты права! – Чанг кивком головы указал Сипту на южный стол, а двух других отправил к западному, – вовремя ты внесла ясность в нашу диспозицию!

Илия улыбнулась Чангу и отошла на свое место. Чанг хотел последовать за ней, но тут слово взял Джеррд, и командиру разведчиков пришлось остановиться:

– Жители Поселения Среди Холмов! Все участники в сборе, и состязания начнутся прямо сейчас! Еще раз напоминаю вам о правилах.

Хоть наша цель и состоит в выявлении самых достойных, это не значит, что вы должны калечить друг друга. Помните, ваше здоровье и жизни для нас бесценны. Воины, которые намеренно будут стараться нанести своему противнику увечья, будут немедленно сняты с турнира, и впредь им будет запрещено принимать в нем участие.

Каждому из участников выданы специальные мягкие кожаные ремни, которыми вы должны обмотать кулаки и колени. Они призваны смягчить падения и предохранить руки от ушибов и ссадин. Запрещаются удары руками в голову, запрещаются удары ногами в пах.

Разрешены силовые единоборства, борьба, подсечки, удары ногами ниже колен, удары кулаками или ладонями в грудь. Девушкам и женщинам помимо сказанного выше, запрещается таскать друг друга за волосы, впиваться ногтями в лицо и пытаться выцарапать глаза. Оставьте свои женские приемы для настоящих врагов!

Здесь Джеррд весело рассмеялся, а вместе с ним и зрители, и участники. Видно было, что староста сказал это нарочно с целью рассмешить присутствующих, и те с радостью подхватили его шутку.

Атмосфера на турнире разительно отличалась от той, к которой привык Чанг у себя в степи. Вокруг не было хмурых и насупленных лиц, наоборот, кругом царило искреннее веселье и оживление. Да и сами участники словно и не собирались бороться друг с другом, они громко переговаривались, смеялись и ждали жеребьевки.

Джеррд сделал паузу, ожидая, пока смех окончательно утихнет:

– Сегодня с нами будут бороться наши гости! И мы рады их приветствовать! – публика на возвышениях громко захлопала в ладоши, – мы не сомневаемся, что командир Чанг и его солдаты покажут нам свои приемы борьбы и будут бороться открыто и честно, как и положено настоящим воинам. А теперь – объявляю турнир открытым! Пускай победит сильнейший!

Зрители дружно стукнули кулаками по открытым ладоням, что, наверное, означало знак одобрения.

Жеребьевка участников началась. Чанг смотрел, как старейшина за его столом – мужчина с добродушным лицом, средних лет с густой черной шевелюрой и не менее густой черной бородой – сунул руку в мешок и достал оттуда две дощечки с именами. По прикидкам Чанга в восточной крепи сегодня должны были сражаться около двадцати мужчин и не менее десятка женщин.

А тем временем старейшины громогласно объявили участников первого поединка. Одновременно, как по команде, от толпы отделилось шестеро мужчин. Они образовали три пары.

На каждую схватку отводилось совсем небольшое время – но всегда на усмотрение судей. Если один из соперников был намного сильнее и проводил точный удар или эффектный бросок, поединок тут же заканчивался. Если один участник постоянно теснил другого, а тот был вынужден отступать, борьба прекращалась.

Судьи были опытными воинами и без труда видели, кто фаворит в каждой паре. Если соперники были равны, старейшины давали им некоторое время побороться, и если никто не мог победить, объявляли ничью, и оба участника переходили в следующий круг.

Поединки были интересными. Зрители громко поддерживали то одного, то другого. Мужчины и женщины боролись попеременно.

Пока не подошла очередь Чанга, он с удовольствием наблюдал за состязаниями. Ему казалось странным, что никто из побежденных не выказывал никакого гнева или обиды, наоборот – они перешучивались и весело смеялись, беззлобно обсуждая свое поражение.

Подобные турниры на родине Чанга проходили совсем по-другому, там следовало быть настороже до самого конца – страсти накалялись настолько, что проигравший мог с легкостью нанести удар кинжалом исподтишка в спину победителя.

Скоро предстояло сражаться Нагу – у Чанга еще было в запасе время, и он отошел понаблюдать за своим ветераном.

Соперником Нага оказался совсем молодой парнишка, который сразу попытался провести захват и бросок с одновременной подсечкой левой ноги – чтобы повалить противника и прижать его к земле. Такой прием гарантировал бы ему немедленную победу.

Однако Наг был настороже и сумел вовремя отскочить и тут же в свою очередь бросился ему в ноги. Парнишка явно не ожидал такой прыти от ветерана и не успел вовремя среагировать, за что и поплатился. Разведчик Чанга опрокинул его на спину, и старейшины тут же остановили бой.

После объявления победителя парнишка, казалось, совсем не расстроился – они с Нагом пожали друг другу руки и тут же разошлись.

Чанг отошел в сторону, рассеянно разглядывая зрителей на возвышениях. Вскоре и ему предстоит померяться силами с соперником. Двое из его солдат уже прошли в следующий круг – оставался еще Сипт и он сам.

Чанг обратил внимание, как настраивается на борьбу очередная женская пара. И неспроста. Как раз подошла очередь бороться Илии.

Ее соперницей оказалась рослая крепкая девушка по имени Сан, которая была выше Илии на пол головы и значительно шире в плечах. От правого глаза к скуле лицо Сан пересекал узкий шрам от удара стилетом.

Она выглядела очень сильной и уверенной в себе. Чанг подумал, что после этого поединка турнир для Илии и закончится. Но, конечно, всякое может быть. И он с замиранием сердца (что было для него внове) принялся наблюдать, как соперницы становятся друг напротив друга и по команде старейшины бросаются в бой.

Их движения напоминали смертельный танец двух свирепых хищниц, выбирающих возможность ринуться на врага и разорвать его. Зрители вокруг затихли. Все ждали развязки.

Соперница Илии постоянно совершала обманные движения, то резко бросаясь на нее, то внезапно отпрыгивая назад. Илия реагировала очень спокойно, ее руки были выставлены вперед, кулаки чуть-чуть сжаты. И только взгляд – холодный и расчетливый – свидетельствовал о том, что она в любой момент готова воспользоваться ошибкой соперницы.

И вот в очередной раз, когда Сан сделала движение навстречу Илии, та провела неожиданный выпад вперед, резко выбросила правую руку, захватила локоть Сан и ногой быстро и сильно ударила ее в левую голень, потом – еще и еще раз.

Нога Сан подломилась, и она начала заваливаться набок. Илии оставалось только легонько подтолкнуть ее, и соперница оказалась на траве. Тут же прозвучала команда старейшины, и поединок был остановлен.

Зрители на возвышениях громко били кулаками о ладони и с жаром обменивались впечатлениями о прошедшем поединке. Илия помогла сопернице подняться, поклонилась зрителям и отошла в сторону, освобождая место для следующей пары.

Чанг, с замиранием сердца следивший за поединком, облегченно перевел дух, вытер со лба капельки пота, удовлетворенно улыбнулся и, успокоив дыхание, направился было к Илии, чтобы поздравить. Однако на полпути передумал, развернулся и сел неподалеку на деревянную скамью, ожидая своей очереди.

Вот и Сипт вышел на поединок. Но ему не повезло. Против него боролся гибкий подвижный воин, который сразу же нанес несколько ударов руками и ногами и сбил своего молодого соперника с ног. По-сути, поединок закончился, даже не начавшись.

Чанг огорченно смотрел, как Сипт поднимается на ноги и, прихрамывая, идет к остальным, а те дружески хлопают его по плечам, пытаясь приободрить.

Чанг отвернулся – он не считал Сипта сильным бойцом, но то, насколько быстро с ним расправились, было для него неожиданностью. И Чанг просто не хотел, чтобы Сипт увидел разочарование на лице своего командира.

Командир разведчиков неторопливо поднялся и подошел к Джеррду, который поочередно наблюдал то за одним поединком, то за другим – чтобы выяснить, как в итоге будут определяться победители.

Оказалось, за выход в каждый следующий круг участникам присуждается «победа». Количество «побед» записывается на деревянной дощечке с именем победителя.

Проигравшим в самом начале не начисляется ничего. У тех, кто прошел во второй круг, будет по одной «победе».

Первая часть состязаний называлась «Выбор». Вторая – «Бой». В «Выборе» было пять кругов – «Рассвет», «Утро», «Полдень», «Вечер», «Закат».

В «Рассвете» принимало участие около двадцати мужчин, к «Утру» их оставалось двенадцать (десять победителей в каждой паре плюс еще двое на усмотрение судей и зрителей), в «Полдень» их было уже только шесть, к «Вечеру» – четверо (трое победителей плюс еще один), а к «Закату» – всего двое.

«Закат» определял чемпиона в каждой группе участников (их было три – по количеству городских крепей), которые потом будут сражаться в «Бою».

Победители «Заката» выходили на «Бой» с пятью «победами». За победу в «Бою» чемпион получал еще три. Оставшиеся двое проигравших оставались ни с чем.

В итоге, за первое место участнику турнира присуждалось в общем итоге восемь «побед», за второе и третье – по пять, дальше следовали те, кто заработал по четыре, три, две и т. д.

А победителем всего турнира будет признан воин, у которого к концу третьего дня будет больше всего «побед». Он и занявший второе место будут подвергнуты особому испытанию, о котором еще вчера за ужином говорил Джеррд.

Что же касается женщин-участников, то для них турнир был немного короче. В их случае «Выбор» состоял из четырех кругов: «Тишина», «Спокойствие», «Ветер», «Буря».

В «Тишине» принимали участие десять воительниц, в «Спокойствии» – шесть, к «Ветру» их оставалось четверо, а на «Бурю» выходило только двое. Система начисления «побед» была аналогична мужской, только за победу в «Тишине» женщины получали сразу по две «победы». Проигравшие же – ничего.

Конечно, как и в любом состязании, где соперники определялись по жребию, свою роль играла и удача.

Например, Чанг был совершенно уверен, что Сан – соперница Илии по «Тишине» – могла легко дойти и до «Бури», повези ей хоть немного больше. Но таков был выбор судьбы – здесь ничего поделать было нельзя.

Наконец старейшина объявил и его имя. Чанг сбросил плащ и вышел в середину арены. Очерченный на траве круг был совсем небольшим – так, что у соперников не оставалось возможности подолгу играть в кошки-мышки, бегая друг от друга и избегая столкновений. Но пока что никто и не пытался юлить – напротив, все так и норовили расправиться с противником без промедления.

Его соперником оказался устрашающего вида воин с длиннющими ручищами, огромными ногами толщиной с хорошее дерево, могучим торсом и короткой крепкой шеей, на которой сидела обритая наголо голова.

От одного его вида у Чанга пересохло во рту. Несмотря на свое наработанное годами умение, он не считал себя способным одолеть такого противника в открытом бою.

Оглянувшись, он заметил, как открыто улыбается Джеррд. Чангу показалось, что со жребием, выпавшим ему, явно было не все чисто. И он бы не удивился, если бы узнал, что против него прямо на «Рассвете» выставили лучшего бойца, имевшегося в запасе у хозяев.

Схватка началась. Соперник Чанга с первого мгновения ринулся в атаку. Он несся на него, как необузданный жеребец, грозя подмять под себя и раздавить под собственным весом.

Чанг еле успел отскочить в сторону и избежать захвата чудовищных рук. Он попытался провести подсечку сзади и сбоку, помогая себе руками и намереваясь вытолкнуть своего противника за пределы круга, но тот как будто и не заметил Чанга.

Развернувшись и увидев, что Чанг уже успел отскочить на безопасное расстояние, Кред – так звали борца – вновь попытался провести захват, но опять встретил лишь пустоту. И опять получил удар ногой.

Кред зверел прямо на глазах. Немногие – если вообще существовал кто-то – могли позволить себе вот так играть с ним, как с зеленым юнцом.

Нанеся удар, Чанг резко отпрыгнул назад. Его единственным шансом победить было использовать тактику избегания захватов и сокрушительных ударов, любой из которых мог без труда выбить из него всю душу. Ему нужно было продержаться совсем недолго – пока старейшины не остановят поединок и не объявят ничью.

Тем временем его соперник изменил тактику. Он перестал с громким ревом кидаться на Чанга, но начал медленно подкрадываться к нему, стараясь сократить дистанцию.

Он не отказался от своего замысла провести захват – но теперь решил действовать наверняка. Если ему это удастся, то у командира разведчиков не будет ни одного шанса выйти целым и невредимым из этого поединка. Надежда на ничью растаяла, как дым.

Чанг медленно смещался вправо по кругу. Он лихорадочно соображал, что же ему предпринять. Вдруг он неожиданно подскользнулся на траве и стал неловко заваливаться вбок.

Его соперник, издав победный рев, бросился на него, предвкушая скорую победу. Зрители, до этого напряженно молчавшие, громко и дружно выдохнули, как единый организм.

Но, как оказалось, радовались или печалились – ведь наверняка, кто-то из них болел и за Чанга – они преждевременно.

Чанг извернулся всем телом, избежав смертоносного захвата, присел, и его правая нога, описав широкий круг, подбила опорную ногу Креда в то время, как вторая его нога все еще оставалась в воздухе.

Кред со всего размаха грохнулся на землю – да так неудачно, что сильно ударился спиной и головой. Но на него это не произвело никакого впечатления. Он моментально вскочил на ноги и попытался опять ринуться на Чанга, но тут раздался громкий голос судьи, остановившего поединок.

Зрители на возвышениях взорвались громкими криками и звоном железных шариков. Местные жители выражали удовольствие от поединка по-своему – у каждого из присутствующих на поясе висело «ликование» – так называлась связка из двух небольших железных шариков, скрепленных между собой с помощью шнурка.

Их использовали в особых случаях – показать восторг и полное одобрение, в то время как обычно обходились ударами кулаком о ладонь или кулаком по плечу.

Зрители ликовали – от звона железа у Чанга заложило уши. Он был рад, что не опозорился в первом же поединке.

Вскоре поединки продолжились, а побежденные заняли места на возвышениях (в их числе оказалась и Сан – соперница Илии, и Кред, опрокинутый Чангом на спину исключительно с помощью хитрости).

Чанг видел, как они сели рядом друг с другом и мирно стали грызть орехи (которые доставали из огромной холщовой торбы) и громко болтать и смеяться. Они выглядели вполне счастливыми, и ничто не указывало на их разочарование от проигрыша.

Отдышавшись, Чанг решил проверить, как обстоят дела у других. Пока что только один Сипт выбыл из турнира. Чанг нашел глазами Нага – сейчас как раз подошла его очередь бороться. Наг молча стоял неподалеку, настраиваясь на поединок – хотя шансов пройти дальше у него было немного.