Текст книги "Валентиновка, далее нигде"

«Кепка с усами! – всплыло у Олега в голове. – Это ж, мать её, та самая кепка с усами!»

Между тем незнакомец сделал два шага в сторону Олега и снова остановился. Этот манёвр заставил Олега ещё немного попятиться. При этом он уже не чувствовал прежнего страха, что его невероятно обрадовало, наоборот, он явственно ощущал прилив непонятно откуда взявшейся храбрости. Досчитав про себя до семи, Олег глубоко вдохнул и произнёс неузнаваемым для себя голосом:

– Здравствуйте!

Незнакомец не ответил. Он обдал Олега безразличным взглядом своих «стеклянных» глаз, развернулся и неспешно пошёл прочь.

Олег выдохнул с облегчением, но тут же вспомнил, зачем, собственно, он сюда пришёл.

– Уважаемый! – крикнул он удаляющейся спине. – Постойте!

Но Кепка с усами даже не обернулся.

– Подождите, пожалуйста! – ещё громче прокричал осмелевший Олег. – Постойте, мне надо с вами поговорить!

Кепка на крики не отреагировал. Он продолжил движение по улице так же неспешно, как и начал.

Для верности оттолкнувшись он Лениной калитки, Олег пошёл за незнакомцем, слабо представляя, что он ему скажет, и чем всё это может кончиться.

– Да подождите вы! – снова крикнул он, когда расстояние до цели существенно сократилось.

Ответа, как и прежде, не последовало. Олег насколько возможно ускорил шаг и почти догнал «кепку», но тот вдруг перешёл на бег и легко оторвался от уже запыхавшегося преследователя. Олегу ничего не оставалось, как принять его правила игры и пуститься с места в карьер.

Олега хватило совсем ненадолго, буквально через минуту он почувствовал резкую боль в левом подреберье и, тяжело дыша, остановился.

– Ну всё… с меня хватит… – прохрипел он непонятно кому. – Не могу больше…

Но на его удивление остановился и преследуемый. Даже близорукий Олег видел, что тот неподвижно стоит у перекрёстка, за которым начиналась дорожка, ведущая на станцию, и смотрит на Олега.

Немного погодя, Олег снова начал движение. Тут же стал двигаться и преследуемый – он, как и прежде, шёл, не оглядываясь назад, будто у него где-то в кепке были спрятаны зеркала заднего вида. Через некоторое время Олег заметил, что Кепка двигается ровно с такой же скоростью, как и он сам, так что расстояние до него не сокращается, но и не увеличивается.

«Да он надо мной издевается!» – решил Олег и прибавил ходу, что, впрочем, ничего не дало.

Так продолжалось до самой станции. Олег всё время сохранял визуальный контакт с целью, лишь на короткий момент потеряв её, то есть его, из виду из-за большой теневой зоны в районе Валькиного шопа.

Погоня закончилась на станции. Олег поднялся по ступенькам на платформу и увидел, что тот, за кем он гнался последние десять минут, преспокойно стоит рядом с закрытой на ночь будкой кассира и делает вид, что изучает расписание электричек. Кроме него на станции вроде бы никого не было. Олег для спокойствия огляделся и медленно двинулся в сторону незнакомца.

– Добрый вечер, – сказал он, когда расстояние до цели сократилось до такого, с которого можно начинать беседу. – Я хотел у вас спросить, что вы делали в моём доме?

Незнакомец, который, без сомнения, всё прекрасно слышал, даже не повернулся в сторону Олега и, как ни в чём не бывало, продолжил смотреть на дополненное неприличными надписями расписание пригородных поездов. Олег подошёл к нему ещё ближе и, слегка повысив голос, повторил свой вопрос, но никакого ответа снова не получил.

Раздражённый подобным поведением Олег решил задать вопрос в третий раз, но внезапно на мокром ночном асфальте обнаружил две, уходящие к краю платформы, чётко очерченные тени. Одна, несомненно, принадлежала ему самому, поскольку начиналась от его собственных ног, а вот принадлежность второй оставалась неясной до того момента, когда он обернулся назад, чуть не свернув себе при этом шею.

Позади Олега стоял мужчина баскетбольного роста с очень длинными руками и сильно вытянутой книзу головой. Мужчина был одет в некое подобие водолазного костюма – не хватало только баллонов за спиной – и странный головной убор, похожий на шапочку для плавания с наушниками и завязками, на манер тех, что носят ватерполисты. Олег сначала не поверил своим близоруким глазам, глядя на это жуткое создание. Он подумал, что это просто игра света и тени, или что у него резко ухудшилось зрение, или ещё что-то в этом роде, но когда мужчина сделал ещё один шаг в его сторону, сомнения отпали – он был вполне реален и невероятно страшен. Олег шарахнулся от него и чуть не налетел на Кепку с усами, который уже закончил изучать расписание и повернулся к тому спиной, а к Олегу, соответственно, лицом. Вблизи он оказался ещё более уродлив, чем «ватерполист». Пропорции его лица были совершенно нормальными, но при этом само лицо было похоже на довольно примитивную пластиковую маску, лишённую всякой мимики. Вот только это была не маска.

То, что чувствовал Олег в тот момент, словами передать очень и очень трудно. То был не просто страх, то был животный ужас, знакомый лишь тем из людей, которые побывали в настоящей, смертельной опасности и чётко отдавали себе в этом отчёт.

– Вы кто? Что вам от меня нужно? – попытался крикнуть Олег, но вместо крика услышал сорвавшийся на писк незнакомый голос, отдалённо напоминающий свой собственный.

Ответом ему была тишина. Страшная, мёртвая тишина.

Олег быстро сообразил, что деваться ему совершенно некуда – оба пути к отступлению – направо и налево вдоль платформы – были перекрыты жуткими существами непонятной природы. Прямо – находилась будка кассира и забор за ней, так что оставалось только одно – отступать, а точнее драпать назад с наивозможной поспешностью. Олег попятился к краю платформы и тут боковым зрением вдалеке увидел свет приближающейся электрички. Секундой позже до него долетел и знакомый с детства звук. Теперь Олегу стали окончательно ясны намерения неведомых ему существ.

«Меня хотят столкнуть под поезд! – застучало у него в голове. – Они хотят меня убить!»

Олег бросил взгляд в сторону приближающегося поезда, чтобы оценить расстояние до него и, соответственно, время, которое у него есть для прыжка, но с ужасом обнаружил прямо позади себя медленно движущийся головной вагон электрички. Глаз Олега успел выхватить название, которое было написано на боковом окошке первого вагона: «В Депо». Олег не мог, да и не хотел понимать, откуда взялся этот поезд, – он готов был поклясться, что ещё секунду назад ничего, кроме пустых путей там не было, но с реальностью, как говориться, не поспоришь – последний путь к отступлению оказался закрыт.

«Ну всё, кранты, – невесело подумал Олег, – бежать больше некуда…»

– Ребята, давайте договоримся! – обращаясь к существам на платформе, крикнул он. – Скажите, что вам от меня нужно? Если деньги, то у меня с собой ничего нет, но можно до банкомата дойти и снять…

Но ребята не ответили. Они всё ещё стояли неподвижно, молча глядя стеклянными глазами на жертву.

В полном отчаянии Олег снова бросил взгляд назад и вдруг увидел наполовину открытую дверь одного из вагонов. Поезд двигался достаточно медленно, так что для Олега это был единственный разумный шанс на спасение, и он этим шансом решил воспользоваться.

Даже не посмотрев на своих преследователей, Олег бросился к открытой двери, но не успел он сделать и двух шагов, как что-то твёрдое и холодное схватило за его правую руку в районе локтя. Олег резко повернул голову вправо и увидел, что его держит непомерно удлинившаяся рука Ватерполиста. Не понимая, как это вообще может быть, Олег закричал от страха и попытался освободиться. Он рванул захваченную Ватерполистом руку на себя, одновременно, что есть сил, её выворачивая. Это не сильно помогло, но всё же позволило немного ослабить захват. Олег рванулся сильнее, на этот раз, работая всем телом, в результате чего смог высвободить из захвата руку – противник держал его теперь только за куртку. Недолго думая, свободной рукой Олег стащил с себя правый рукав, а затем рывком избавился и от левого. В этот момент сзади за куртку схватилась руки Кепки с усами, но Олега в ней уже не было, он бежал, а точнее летел, в направлении медленно удаляющейся открытой двери вагона.

Олег впрыгнул внутрь, когда поезд проезжал мимо двуязычной таблички с названием станции, изуродованной каким-то мерзким граффити. Уже находясь в тамбуре, он услышал громкий удар снаружи – запоздалый привет от кого-то из преследователей. Инстинктивно пригнувшись, Олег вбежал в вагон, мало чего понимая в происходящем.

Часть вторая
«Электропоезд следует в депо…»

«Близилась ночь, рельсы несли свой груз, – вспомнилось Олегу, когда он, озираясь по сторонам, прошёл из тамбура в вагон, – трамвай не был полон, фактически он был пуст…[1]1
  Герою вспоминаются начальные строки песни Б. Гребенщикова «Трамвай»


[Закрыть]»

Только ни двух-трёх плотников, ни судьи, который ушёл с работы, ни тем более джентльмена в пальто, внутри не было. А был один единственный персонаж, которого Олег запомнил на всю оставшуюся жизнь – небольшого росточка, скрюченный в нескольких плоскостях дедок, направившийся по проходу в сторону Олега, как только тот вошёл в вагон.

Олег сослепу принял обозначенного деда за среднестатистического бомжа, но по мере сближения с ним идентифицировал оного как контролёра, хотя и в невероятно странном облачении – старом на вид форменном кителе, мешковатых брюках и фуражке с чёрным околышем без кокарды.

Дедок между тем подошёл к Олегу на расстояние протянутой руки.

– Знаете, за мной гнались, – начал сбивчиво объяснять Олег, – какие-то странные субъекты… даже не знаю, как сказать… сорвали с меня куртку, а там бумажник и телефон… я выйду на следующей станции, если не возражаете… не знаете, кстати, там есть отделение милиции, в смысле, полиции?

Олег запнулся. Причиной тому было совершенно безразличное, можно даже сказать, безжизненное выражение лица контролёра. И смотрел он (если это слово применимо к пустым глазам) не на Олега, а куда-то сквозь него. Олег даже обернулся назад, думая увидеть там кого-то ещё. Но сзади никого не было – «взгляд» деревянных глаз предназначался Олегу и больше никому.

– Послушайте, – снова попробовал Олег завести беседу с дедом, – у меня нет ни денег, ни документов… я совершенно случайно сюда попал… за мной гнались, возможно, хотели убить, мне нечего вам показать…

Вместо ответа контролёр протянул вперёд правую руку. Левой он придерживал очень старую на вид кожаную сумку, на ремешке которой крепился моток билетов, тоже старый и истрёпанный. Олег посмотрел на протянутую желтоватого цвета ладонь, потом перевёл взгляд на лицо, вернее, восковую маску его заменявшую, и до него дошла очередная за тот день истина – дед был ровно таким же, как те, за которыми сначала охотился, а потом со всех ног удирал он сам. От осознания этого Олегу захотелось кричать, но он не смог выдавить из себя ни звука. В тот момент ему было действительно страшно. Страшно, как в детстве, когда его с полной майкой яблок в колхозном саду настигла сторожевая собака…

Немного придя в себя, Олег рванул обратно в тамбур – сработала генетическая память безбилетника – дёрнул на себя ручку двери, отделявшей его от перехода в следующий вагон, но та оказалась заперта. Олег в ужасе оглянулся и увидел медленно, но верно приближающегося контролёра. Он снова дёрнул дверь, хотя понимал, что в этом нет совершенно никакого смысла.

– Да что вам всем от меня нужно? – в полном отчаянии и непонятно в чей адрес закричал Олег.

Он снова обернулся назад, чтобы посмотреть, как далеко от него находится контролёр, и с удивлением обнаружил, что половинка вагонной двери по-прежнему открыта. План побега созрел мгновенно. Бросив прощальный взгляд на контролёра (который успел преодолеть большую часть пути и уже собирался открывать дверь в тамбур), Олег выпрыгнул из вагона в пустоту, довольно удачно приземлился на обе ноги, пробежал по инерции несколько шагов и, тяжело дыша, остановился. До смерти перепуганный, он опасался, что контролёр выскочит за ним, но, к счастью, этого не произошло – никто никуда не выскочил, электричка спокойно поехала дальше, на ходу изгибаясь в сплюснутый спереди зелёный полукруг. Олег провожал её взглядом, пока та не превратилась в пару угасающих точек в темноте, отметил про себя, что «морда» последнего вагона была довольно странной, затем привычным жестом вкинул запястье и посмотрел на часы.

– Та-а-а-к, два одиннадцать… значит, придётся ждать до утра, – констатировал он. – Какая там следующая остановка после Валентиновки? Кажется, Соколовская… да, точно, Соколовская… тогда надо просто перейти на другую платформу и ждать первую электричку… причём до самой Москвы! Хватит с меня этой Валенти…

Но другой платформы не было. Вместо неё Олегову взору предстала непонятная конструкция, напоминающая свайный куст, развороченный прямым попаданием авиабомбы. Близоруко щурясь, Олег медленно подошёл к краю перрона и обнаружил, что отсутствует не только платформа, с которой он собирался отправиться в сторону Москвы, но и сами рельсы, с помощью которых это хотя бы теоретически можно было бы сделать. Но и это было не самое страшное. Когда Олег опустил голову и посмотрел вниз прямо перед собой, его чуть не хватил апоплексический удар – рельсов, по которым приехала его электричка, тоже не было. Он ошарашенно отскочил назад и чуть не свалился вниз – то, что он принимал за перрон, было неимоверно длинным и плоским валуном, выступающим над землёй метра на полтора.

Олегу в очередной раз за вечер стало дурно. К горлу подступила тошнота, контуры окружающих его предметов потеряли чёткость, в ушах зазвенело. Он пошарил рукой в воздухе в поисках опоры и, не найдя ничего подходящего, решил присесть на валун, чтобы предупредить возможное неконтролируемое падение. Когда зад и ладони коснулись холодного камня, а изображение окружающего мира обрело прежнюю резкость, Олега пронзила неприятная догадка о том, что место, где он находился, меньше всего напоминает станцию «Соколовскую» Ярославской железной дороги, как, впрочем, и любую другую станцию любой другой железной дороги. Для того чтобы её, эту догадку, проверить, Олег осторожно огляделся вокруг, предварительно протерев очки о краешек футболки.

То, что увидели его близорукие глаза через свежепротёртые очки, не вписывалось ни в какие разумные рамки вообще. Олега перестала беспокоить жуткая конструкция напротив и даже недавно обнаруженное отсутствие рельсов в обоих направлениях не вызывало у него совершенно никаких эмоций – его внимание полностью поглотила простирающаяся во всех направлениях серая пустыня, слегка разбавленная полуразрушенными строениями, разновеликими камнями и невысокими кривенькими деревьями, если, конечно, это были деревья. Олег ещё раз протёр очки, а потом, для верности, ещё и глаза, но это совершенно не помогло – пейзаж вокруг не изменился ни на одну деталь, разве что слегка прибавилось резкости на границе видимости.

Но самое странное (хотя и, бесспорно, самое красивое) его ждало наверху. Не в силах более исследовать безжизненный пейзаж, Олег поднял очи к небесам и натурально остолбенел от увиденного – обозначенные небеса были сплошь усыпаны светящимися, похожими на звёзды, только гораздо более яркими точками, меж которых, подобно реке, протекала прихотливо изогнутая, переливающаяся оттенками синего, уходящая в самый горизонт полоса. Нижняя челюсть Олега сама собой разомкнулась с верхней, а руки беспомощно согнулись в локтях.

– Это что ещё за нахер? – прошептал он. – Она что, движется?

Олег изо всех силы напряг зрение и разглядел, что полоса действительно двигалась, а точнее сказать, плыла. Правда, находилась она не меж «звёзд», а существенно ниже – на высоте где-то метров сорока-пятидесяти – и, насколько смог разобрать Олег, представляла собой рой несметного количества каких-то маленьких светящихся объектов, рассмотреть которые не представлялось возможным в силу их небольшого размера и сильной близорукости наблюдателя, то есть, Олега.

Зрелище завораживало. Олегу один раз в жизни довелось своими глазами увидеть северное сияние, когда он был в командировке в Мурманске, но то, что он наблюдал теперь, оставляло полярную красоту за бортом. Эта синяя до рези в глазах небесная полоса была настолько красива, что описать её словами было просто невозможно, как и невозможно было представить её где-то ещё, кроме киношных спецэффектов, в которых так сильны наши заклятые друзья из Голливуда. Она просто не могла существовать в реальности, потому, что не могла существовать там никогда…

Олег долго был не в силах оторвать глаз от зрелища. Он находился в состоянии лёгкого анабиоза до тех пор, пока полоса, постепенно начав редеть, в конечном итоге не растворилась в окружающем «звёздном крошеве». Только тогда Олег бессильно уронил голову на грудь, растёр рукой затёкшую от непрерывного смотрения вверх шею, закрыл глаза, перед которыми ещё мелькали синие всполохи, и попытался собраться с мыслями, что было в его положении довольно непросто…

К огромному разочарованию Олега его первая догадка подтвердилась: по всем разумным рассуждениям, подобная местность просто не могла существовать не только в тридцати километрах от Ярославского вокзала, но и вообще в России. Более того, она в принципе нигде не могла существовать. Исходившее сверху сияние россыпи непонятных «звёзд» только подтверждало это.

«Я, наверное, умер, – на удивление спокойно подумал Олег, – и всё, что я вижу, – это моё околосмертное переживание или же потусторонний мир, в который я никогда не верил… видимо, это и есть конец моей истории, какой бы странной она ни была…»

От этой мысли Олега охватила смертельная тоска по самому себе. Ему нестерпимо захотелось заплакать, но у него ничего не получилось. Страдальческий ком уже подкатил к горлу, но дальше дело не пошло – ком неизвестно куда растворился, будто того и не было, и прежнее спокойствие вернулось.

«Мне, наверное, так и не удалось убежать от этих упырей на платформе, – продолжил рассуждать Олег, – они меня всё-таки толкнули под электричку, как Карловича… и теперь я, вернее то, что от меня осталось, валяется в грязище между рельсами и платформой…»

Олегу настолько явственно представился собственный обезображенный труп, что он почувствовал острый приступ тошноты, который, впрочем, моментально прошёл.

– А может, это случилось ещё раньше? – уже вслух задал себе вопрос Олег. – Может, я умер в постели у Лены, сразу после того, как она напичкала меня своим жутким пойлом… и, значит… значит, никакого секса у меня с ней не было…

От этой мысли Олегу стало ещё спокойнее.

– Видимо, я перестаю испытывать переживания, – снова вслух заключил он, – оно и понятно, труп не может переживать… более того, труп не может чувствовать…

В подтверждение этой мысли Олег ущипнул себя за ляжку, но ответная реакция оказалась такой, что Олег громко и нецензурно выругался.

– Видимо, остаточные явления, – пробормотал он, потирая больное место, – фантомные боли, психосоматика, самонаказание… но что же будет со мной дальше? За мной кто-нибудь придёт? Озирис или, как его, Анубис? Это он, кажется, должен взвесить моё сердце и посмотреть, перевешивает ли оно перо богини Маат…

Олегу совершенно не казалось странным, что ему, рождённому в безбожные времена в Среднем Поволжье, вдруг полезла голову древнеегипетская мифология, которая быстро сменилась древнегреческой.

– А может, я просто не доехал до царства мёртвых? – продолжил рассуждать он. – Что, если электричка – это такой транспорт в мир иной для жителей Москвы и Московской области, контролёр из электрички – Харон, и всё, что от меня требовалось, это заплатить ему рубль за перевозку моей душонки до конечной станции? А я, дурак, этого не сделал и сошёл раньше времени?

Обдумываемая мысль неожиданно сделала в голове Олега крутой поворот:

– Но почему же сразу дурак? Может, наоборот? Может, я таким способом отсрочил свой финал? Выиграл у богов немного времени, как в том фильме, где ещё играет этот, как там его…

И хотя ни названия фильма, ни актёра, который там играл, Олегу вспомнить так и не удалось, идея об отсрочке вынесения приговора понравилась ему настолько, что он попытался её развить:

– А может быть, мне не просто удалось выиграть время, а вообще сбежать от исполнителей наказания? Ну, везде же бывают баги, даже у богов, прости господи… ну, там, дыры в заборах, ошибки разработчиков, тайные ходы на автобазу… Но что мне тут теперь делать? Скитаться до скончания времён? Или ждать, пока до меня у кого-то там дойдут руки?

И тут Олегу вдруг показалось, что он тут не один. Ощущение было из разряда иррациональных страхов, которые обычно приходят к одиноким людям по будним дням после полуночи. Олег сначала несколько раз оглянулся, затем встал во весь рост и совершил несколько оборотов вокруг своей оси, тщательно вглядываясь в окружающий ландшафт. Но ни на первый, ни на второй взгляд ему не удалось обнаружить ничего подозрительно, исключая, разумеется, сам описанный выше ландшафт, хотя легче от этого не стало. Гнетущее ощущение приближающейся беды всё сильнее давило снизу на диафрагму и отдавало в левое плечо, уводя мысли Олега в сторону сердечно-сосудистых заболеваний.

– Неужели это инфаркт и я прямо сейчас отдам концы? – произнёс Олег и воздел свои карие, полные тоски по самому себе глаза вверх, где увидел похожий на большое чёрное одеяло объект, летящий прямо на него.

Олегову тоску сняло как рукой. Думать о том, является ли это неопознанное летающее одеяло дружелюбным или наоборот, у Олега не было ни времени, ни желания – с самой высокой скоростью, на какую только был способен, он спрыгнул со своего пьедестала и, не обращая внимания на полученную при этом боль, прямо на четвереньках унёсся прочь. Страх загоняемого животного снова вытеснил из него все остальные чувства – он стремительно перебирал руками и ногами, даже не пытаясь распрямиться. Перед его глазами мелькала серая в трещинах земля – поднять голову или же обернуться назад было просто выше его сил.

«Значит, я всё-таки жив!» – мелькнуло в тот момент у него в голове.

Олег успел отдалиться от своего прежнего месторасположения метров на десять или пятнадцать, когда позади него раздалось протяжное электрическое гудение, закончившееся отрывистым хлопком. Услышав его, Олег споткнулся и, беспомощно выставив перед собой руки, полетел вперёд. Приобретённая за время бега энергия изрядно протащила его тело по усеянной камнями земле, так что до полной остановки Олег пропахал метра полтора-два.

В ожидании худшего обессиленный Олег медленно перевернулся на спину и увидел, что напугавший его до смерти объект, успевший из чёрного одеяла превратиться в чёрный же шар диаметром со среднее автомобильное колесо, неподвижно висит прямо над тем местом, где несколько секунд назад сидел сам Олег. Цвета вороньего крыла с переливами объект был страшен и красив одновременно – Олегу было даже больно на него смотреть. Судя по блеску, шар был сделан из какого-то жидкого металла, вроде ртути, только глубокого чёрного цвета.

– Улетай, туча, улетай… – на выдохе прошептал одуревший от страха Олег. – Разве ты не видишь, туча… без тебя намного лучше… улетай скорее, улета-а-а-а-а-ай…

Не успел он закончить своё беспомощное блеяние, как объект снова расправился в одеяло, сделал какую-то замысловатую фигуру в воздухе, стремительно взмыл ввысь и почти мгновенно растворился в мерцающих непонятными огнями небесах.

Ещё не веря в собственное избавление, Олег долго неподвижно лежал, всматриваясь в точку на небе, куда изволил свалить незваный летающий гость.

– Ну, и что это было? – спросил он сам себя, когда немного очухался. – Неопознанное летающее одеяло? Лучшее в мире привидение без мотора? Ужас, летящий на крыльях ночи?

Ответа на эти вопросы у Олега не было. С трудом приняв сначала положение сидя, а потом и стоя, он начал отряхиваться от странной серой субстанции, напоминающей пыль, потом посмотрел на свои ладони, испачканные ей же, и неожиданно и совершенно по-детски разревелся.

– Господи, куда же я попал! – застонал он. – Что это за место, господи! Что мне теперь дела-а-а-ать!

Внутри Олега словно прорвало какую-то преграду, некий клапан, который зарастает у мальчиков по мере их превращения в мужчин. Родившиеся где-то глубоко внутри него слёзы вырвались на свободу и весенними ручьями потекли по лицу и прижатым к нему рукам. Очень скоро к рыданиям добавились судороги. Олега начало трясти и корёжить и, в конце концов, согнуло пополам.

– Хва-а-атит! – крикнул он. А потом, мысленно представив себе контролёра из электрички, крикнул гораздо громче и протяжнее: – Хва-а-а-а-ти-и-и-т!

Когда звук его голоса растаял в окружающем пространстве, Олег понял, что кризис миновал. Его, правда, ещё продолжало потряхивать, и из носа активно подтекало, но прогресс был уже налицо. Олег сгруппировался, с силой обхватив себя руками, как когда-то его учили на каком-то психологическом тренинге, и принялся часто и глубоко и часто дышать. На ум пришло умное словосочетание «гипервентиляция лёгких», после чего приступ отступил окончательно.

– Как маленький, ей-богу, – сказал он сам себе, рукавом утирая слёзы и сопли. – Хорошо, что никто не видел…

Последняя часть фразы странным образом его рассмешила, и Олега пробило на плохо контролируемый нервный смех.

– Да что же со мной такое происходит? – вопросил он переливающиеся красками небеса, ответа от которых, разумеется, тоже не получив.

Приступ смеха миновал так же быстро, как и приступ плача. Так необходимые теперь Олегу ясность ума и нервное спокойствие вернулись, хотя и с небольшим опозданием. Теперь нужно было думать, что делать дальше. Справедливо рассудив, что сидеть на одном месте опаснее, чем двигаться, Олег решил срочно убираться куда подальше. Он ещё раз отряхнулся, стёр с ладоней серую дрянь и, оглядев напоследок своё прежнее пристанище и место появления НЛО, двинулся в направлении, откуда, по его мнению, прибыла странная во всех смыслах электричка.

Поначалу шагать по изобилующей ямами и трещинами поверхности было непросто – Олег то и дело спотыкался и пару раз чуть было не упал, но со временем приспособился и перестал обращать внимание на то, что творится у него под ногами. Медленно, но верно он шёл вперёд, туда, где не было ничего похожего на то, что ему когда-либо приходилось видеть в своей жизни…

…Есть такая не то японская, не то китайская поговорка: «Если тебе хорошо – стой, если плохо – иди». Сложно сказать, какой смысл в неё вкладывают японцы (или китайцы), Олег же всегда воспринимал её буквально и, когда ему было действительно плохо, старался куда-нибудь уйти, причём чем дальше, тем лучше. Так было, когда его сразу после выпускного бросила первая школьная любовь – Маша Воронкова, и когда его по глупости отчислили из института, и когда повесился его однокашник Валька Кривошеев… Каждый раз Олег выходил из дома и уходил в первом попавшемся направлении. Он просто шёл, шёл и шёл, пока хватало дороги и сил. Это занимало часы жизни и километры пути, но всегда приносило свои иногда скромные, а иногда и вполне весомые плоды – Олегу становилось чуточку легче.

Возможно, разгадка этого, как сейчас любит выражаться сетевая молодёжь: «лайфхака», состояла в том, что Олег тратил на движение энергию, которая неминуемо пошла бы на самоистязание, если бы он просто сидел в четырёх стенах, и ещё в том, что во время моциона голова его была занята чем угодно, только не воспоминаниями о случившемся. Как бы там ни было, в конце пути, обессиленный он останавливался где-нибудь посреди незнакомой ему местности с чётким пониманием того, что со случившимся можно и нужно жить дальше. И, главное, как именно. Вот примерно такой же фокус он решил проделать и в этот раз, хотя никакой уверенности в успехе своего предприятия у него не было…

Ввиду отсутствия привычных ориентиров – солнца, звёзд, муравейников, обросших мхом пней, пиратских скелетов и прочего – чётко определённого направления движения у Олега не было. Он, конечно, какое-то время пытался выдержать заданный самим собой вектор, но быстро понял, что это просто невозможно сделать, плюнул и решил просто идти туда, куда глядели его близорукие глаза. Он шёл не быстро и не медленно, огибая крупные камни и стараясь не приближаться к «деревьям» и полуразрушенным строениям, которые внушали ему иррациональный страх. Мысли Олега, крутившиеся сначала вокруг его нынешнего положения, со временем сами собой потекли в несколько слоёв в самых разных направлениях, так что он довольно быстро перестал их контролировать. Это было достаточно странно, но и место, в котором всё это происходило, тоже было, мягко говоря, странным…

Картинки из прошлого перед глазами Олега сменяли одна другую, пока, наконец, ему не вспомнился пеший поход по родному Среднему Поволжью, учинённый в студенческие годы одним его приятелем, которому однажды приспичило посетить знаменитый Ураков Бугор[2]2
  Археологический памятник, стоянка эпохи мезолита, находится в 40 км от города Камышина, на правом берегу Волги, между селами Нижняя Добринка и Дубовка.


[Закрыть], что находится к северо-востоку от города Камышина. Тогда Олегу и этому его приятелю, которого, к слову, звали Алексей, также пришлось ковылять по малоприспособленному для пеших прогулок дикому волжскому берегу. Погрузившийся в воспоминания, Олег вдруг увидел справа от себя крутой волжский откос, слева – величественную и неспешную Волгу-матушку, а прямо перед собой – узкую полоску песка, густо усеянную камнями, сухими водорослями, корнями деревьев и прочим речным мусором, по которой им и предстояло двигаться к поставленной цели. Видение было настолько ярким, что Олег остановился. Ему ещё никогда в жизни не доводилось испытывать таких правдоподобных галлюцинаций, и потому он протёр глаза рукавом и испуганно огляделся. Всё было на месте – и Волга, и песок, и откос. Олег стукнул себя ладонью по голове, и видение начало расползаться, словно пакет для мусора, купленный в электричке, а через пару секунд от него не осталось ничего, кроме запаха речной воды и ощущения волжской прохлады.

– Это что ещё за новости? – спросил себя Олег и огляделся ещё раз.

Никаких признаков волжских просторов теперь не наблюдалось. Олег решил проверить, не показалось ли ему всё, и представил себе первое, что пришло ему в тот момент в голову – дачу Вадима, гори она в мартеновской печи синим пламенем. Он как можно чётче вообразил себе дом сначала снаружи, а потом изнутри, и вдруг вокруг него, словно в убыстренной съёмке стали вырастать стены, пол, потолок и всё, что наполняло Вадимову дачу, включая, телевизор и тёплый сортир. От испуга Олег зажмурил глаза и стал истово махать вокруг себя руками, разгоняя видение.

Когда его глаза вновь открылись, вокруг была прежняя серая пересечённая трещинами и ямами пустыня, камни и светящиеся непонятно чем небеса.