Текст книги "Положение духовного сословия в церковной публицистике середины XIX века"

Другим радикальным критиком, продолжившим дело свящ. И. С. Белюстина, стал сын священника, выпускник, профессор, эконом и инспектор Санкт-Петербургской духовной академии Д. И. Ростиславов. Несмотря на то, что в некоторых энциклопедиях и справочниках имеются сведения о публицистической и иной деятельности Ростиславова, подробного и достойного исследования его личности и литературного наследия с привлечением имеющихся архивных материалов в настоящее время нет[262]262
  В рамках данного исследования составление подробной биографии Д. И. Ростиславова невозможно по причине большого объема как объективной, так и субъективной информации о его личности в очерках и статьях самого Ростиславова и его современников.


[Закрыть].

А. С. Родосский, составитель биографического словаря студентов Санкт-Петербургской духовной академии, характеризует Д. И. Ростиславова как даровитого публициста, прекрасного преподавателя, в совершенстве владеющего языками, чьи лекции были интересны и привлекали множество учеников[263]263
  Родосский А. С. Ростиславов Дмитрий Иванович // Биографический словарь студентов первых XXVIII-ми курсов С.-Петербургской духовной академии: 1814–1869 гг… С. 413.


[Закрыть]. В одном из изданий редакции журнала «Русская старина» Ростиславов предстает перед читателем как неутомимый труженик и блестящий профессор, на чьи лекции ходило такое количество слушателей, что в аудитории не хватало свободных мест[264]264
  Ростиславов Д. И. // Русские деятели в портретах, изданных редакцией исторического журнала «Русская старина»: 2-е собрание. СПб., 1886. С. 107–111.


[Закрыть]. Другой известный публицист, лектор Санкт-Петербургской академии и редактор «Церковно-общественного вестника» А. И. Поповицкий, также не скупится на похвалу в адрес даровитого публициста, высоко оценивая его литературные таланты и труды[265]265
  Поповицкий А. И. Заметка-отзыв на книгу Д. И. Ростиславова «Опыт исследования об имуществах и доходах наших монастырей» // Церковно-общественный вестник. 1876. № 39.


[Закрыть]. Совершенно иной точки зрения относительно личности Д. И. Ростиславова придерживался Н. В. Елагин, который крайне негативно оценивал его с трех позиций: как несостоятельного публициста, нерадивого эконома и неспособного профессора[266]266
  Подробно о критике Н. В. Елагина в адрес Д. И. Ростиславова будет сказано позднее.


[Закрыть]. При сравнении данных разных изданий становится ясно, что противоречивые оценки связаны в первую очередь с одобрением или порицанием публицистической деятельности Ростиславова тем или иным биографом[267]267
  Принимая во внимание данные биографического словаря студентов Санкт-Петербургской духовной академии, необходимо понимать, что для Духовной академии биография каждого студента, о жизни и трудах которого шли толки в печати, несомненно, влияла на репутацию учебного заведения, поэтому ждать абсолютно объективной информации от данного издания вряд ли стоит. Что касается журнала «Русская Старина» и газеты «Церковно-общественный вестник», то на их страницах в течение нескольких лет публиковались произведения Ростиславова, и оба редактора во многом разделяли его взгляды на церковную жизнь. Данное обстоятельство указывает исследователю на панегирический характер жизнеописания петербургского профессора.


[Закрыть]. В этой связи, для более объективной оценки его личности необходимо обратиться к имеющимся архивным документам[268]268
  В настоящее время нам удалось обнаружить информацию о деятельности Д. И. Ростиславова в следующих фондах РГИА: Ф. 797 – Канцелярия обер-прокурора Синода; Ф. 802 – Учебный комитет при Синоде; Ф. 1108 – М. П. Погодин (1800–1875); Ф. 1661 – К. С. Сербинович (1797–1874).


[Закрыть].

Д. И. Ростиславов с успехом окончил рязанскую духовную семинарию и, поступив 1829 г. в Санкт-Петербургскую духовную академию, окончил курс в 1833 г. В 1834 г. определен исправляющим должность эконома, с 1835 г. начал преподавать физику в Санкт-Петербургской академии, а в 1840 г. по личному прошению был уволен из духовного звания с сохранением занимаемых должностей[269]269
  РГИА. Ф. 802. Оп. 12. Д. 776. Л. 19.


[Закрыть]. Несколько раз в течение непродолжительных периодов времени Ростиславов занимал должность инспектора академии[270]270
  Там же. Л. 19–20; Там же. Оп. 3. Д. 3503. Л. 17.


[Закрыть]. В разные годы Ростиславов получал награды, знаки внимания Св. Синода и денежные премии за исправную службу в должностях эконома и наставника[271]271
  РГИА. Ф. 802. Оп. 12. Д. 776. Л. 19–20; Там же. Д. 780.


[Закрыть].

В 1852 г. Ростиславов по причине болезни был уволен от духовно-училищной службы, причем этому предшествовал продолжительный торг относительно условий его увольнения. Ростиславов, желая покинуть свою должность, не желал остаться без материального пособия и просил назначить ему пенсию в размере полного оклада, утверждая, что его здоровье пошатнулось по причине многих трудов в должности наставника и эконома Духовной академии[272]272
  Там же. Оп. 6. Д. 14346. Л. 1–3 об.


[Закрыть]. Но, несмотря на то, что в послужных списках Ростиславов был охарактеризован исключительно с положительной стороны, не подлежал штрафам и, ко всему прочему, не имел имущества, которое могло бы обеспечить ему достойную жизнь, по закону он не имел права на пенсию в размере полного оклада в связи с недостаточным сроком службы[273]273
  Там же. Л. 4 об.


[Закрыть]. Принимая во внимание жалобы профессора на неспособность к дальнейшей службе, справку академического врача и заслуги в должности профессора и эконома, правление Санкт-Петербургской духовной академии ходатайствует перед Духовно-учебным управлением при Св. Синоде о его увольнении с полным профессорским окладом в качестве пожизненной пенсии и правом ношения мундира[274]274
  Там же. Л. 5.


[Закрыть]. В апреле 1852 г. Ростиславову был предоставлен отпуск по состоянию здоровья, а уже в мае Св. Синод, учитывая ходатайство Духовной академии, заслуги профессора-эконома и его болезнь, просит императора назначить ему пенсию в размере полного оклада, на что впоследствии получает положительный ответ. Ростиславов был уволен с духовно-училищной службы с полным окладом пожизненно и с правом носить мундир, соответствующий его должности, 19 июня 1852 года. В постановлении Св. Синода основанием пренебречь законом и назначить вместо 1/3 жалования полный оклад, стали, в первую очередь, неутомимый труд во благо академии, хорошая подготовка наставников семинарий и составление нескольких учебных пособий[275]275
  Там же. Л. 8 об. – 38 об.


[Закрыть].

Однако 1852 г. стал последним в жизни эконома и профессора духовной академии, но не публициста и лектора. Уже в 1858 г. Ростиславов ищет возможность преподавать физику в рязанской духовной семинарии, но делать это в качестве факультатива, безвозмездно, с единственным желанием принести пользу[276]276
  Скорее всего, желание преподавать безвозмездно основано не исключительно на чувстве необходимости быть полезным. Дело в том, что, заняв данную должность официально, Ростиславов лишился бы пенсии размером в полный оклад профессора академии (РГИА. Ф. 1661. Оп. 1. Д. 1440. Л. 1–2).


[Закрыть]. Его желание было удовлетворено в декабре 1858 года.[277]277
  РГИА. Ф. 797. Оп. 28. Д. 214. Л. 10–12 об.; Там же. Ф. 1661. Оп. 1. Д. 1440. Л. 1–2.


[Закрыть] В начале 1860-х гг. здоровье Ростиславова уже позволяло ему заниматься тяжелой писательской деятельностью и кропотливым сбором материалов для своих книг в разных губерниях. Толчком к началу публицистической деятельности послужила просьба директора канцелярии Св. Синода И. С. Гаевского, в которой он просил описать состояние современных духовных училищ, семинарий и академий с тем, чтобы представить мнение о их возможном улучшении. Данная просьба не осталась без ответа, но Ростиславов был настолько увлечен описанием недостатков, что цензура не сочла возможным допустить до печати составленный им труд[278]278
  Русские деятели в портретах, изданных редакцией исторического журнала «Русская старина»: 2-е собрание… С. 108.


[Закрыть]. Несмотря на запрет, Ростиславов не пожелал класть под сукно достаточно объемную рукопись, и в 1863 г., при содействии ревнителя гласности М. П. Погодина, в Лейпциге, без указания авторства, издается двухтомник под заглавием «Об устройстве духовных училищ в России». Но тема положения Русской Церкви не была исчерпана в данной публикации, и в 1866 г. Ростиславов издает еще один двухтомник, озаглавленный «О православном белом и черном духовенстве в России». В данный труд вошел ряд вопросов, которые уже были разобраны им в предыдущем издании, но теперь автор подробно остановился на проблемах быта белого духовенства и уделил особое внимание тотальной критике современного монашества. После того, как изданные в Лейпциге и запрещенные цензурой рукописи Ростиславова были ввезены и распространены на территории Российской империи, их автор мгновенно снискал славу церковного реформатора и ненавистника монашества. Обе книги, как утверждают современники[279]279
  Там же.


[Закрыть], имели особое влияние на общественное мнение и не только спровоцировали целый ряд реформ, но и повлияли на их ход. В последующие годы Ростиславов посвятил себя писательской деятельности и публиковал свои статьи в журналах, редакторы которых не боялись крайних суждений своих авторов[280]280
  Самые смелые по содержанию статьи публиковались в «Церковно-Общественном вестнике» А. И. Поповицкого.


[Закрыть]. Кроме того, в 1876 г. Ростиславов, уже не скрывая своего имени, издает в Санкт-Петербурге труд «Опыт исследования об имуществах и доходах наших монастырей», в котором он еще раз указал обществу на пороки современной монастырской жизни[281]281
  По свидетельству самого автора, с целью написания своего последнего объемного труда он посетил около двадцати губерний, где изучал доступные ему документы по интересующему его делу. В данной публикации Ростиславов при помощи доступной ему инвентаризационной документации описывает богатства крупных монастырей, перечисляя наименования и количество хранящейся в них дорогой утвари, икон и пр. Помимо перечисления богатств, которые кажутся автору чрезмерными, Ростиславов отмечает, что Церковь тщательно скрывает информацию о монастырских доходах от посторонних глаз, в то время как любая светская организация без особого сопротивления готова предоставить эти данные для огласки. Данный труд был с восторгом принят настроенными против современного им монашества публицистами, среди которых наиболее известен редактор «Церковно-общественного вестника» А. И. Поповицкий. Он называет книгу Ростиславова уникальной «по новизне предмета исследования, богатству собранных материалов, по ученой разработке их» и причисляет ее «к капитальным, очень редким явлениям ученой русской литературы» (Поповицкий А. И. Заметка-отзыв на книгу Д. И. Ростиславова «Опыт исследования о об имуществах и доходах наших монастырей» // Церковно-общественный вестник. 1876. № 39).


[Закрыть].

Ростиславов, хотя и не имел священного сана, а в 1840 г. был даже уволен из духовного звания, все же хорошо знал особенности священнического быта и впоследствии мог описывать его с позиции очевидца. Его мнение о проблемах духовного образования также нельзя назвать сторонним, поверхностным или некомпетентным. Ростиславов, помимо того, что сам прошел весь курс духовного образования, занимался преподавательской деятельностью, а также в разное время служил в должности эконома и инспектора Духовной академии.

Что касается основных взглядов Ростиславова, то относительно проблем белого духовенства его мнение полностью согласуется с мнением Белюстина, однако Ростиславов описывает все более подробно и основательно. Крайняя нищета, поборы с прихожан, безнравственность, пьянство, воровство церковных сумм – все это неотъемлемая часть жизни духовенства, особенности которой не только отчуждают паству от пастыря, но и роняют авторитет всей Церкви. При этом автор не винит во всем само духовенство, частично оправдывая его теми условиями и обстоятельствами, в которых ему приходится находиться по вине светской и церковной властей[282]282
  Признание пороков духовенства и, одновременно, их оправдание может свидетельствовать о том, что целью Ростиславова было не очернить духовенство, а заставить общественность посмотреть на существующие проблемы глазами священства.


[Закрыть].

Переходя к вопросу о недостатках и достоинствах духовного образования, Ростиславов, помимо общего повествования о жестокости и взяточничестве наставников, ненадлежащем качестве образования и воспитания, удручающем состоянии училищных зданий – о чем писал, в том числе, и Белюстин, – углубляется в суть проблем и приходит к выводу: основной их причиной являются действия монашествующего семинарского начальства. Монашествующие, по его мнению, являются причиной целого ряда проблем не только в духовном образовании, но и в Церкви вообще. Ростиславов убежден, что все принимающие постриг делают это не ради духовного совершенства, а из честолюбия и стремления к земным выгодам и успехам в карьере[283]283
  Ростиславов Д. И. О православном белом и чорном духовенстве в России: в 2 т. Лейпциг, 1866. Т. 1. С. 151.


[Закрыть]. Монахи, чей образ описан в древних житиях, давно забыли о своем предназначении и, живя в роскоши, позабыли о молитве. Жизнь монахов – это жизнь безнравственных богачей и тунеядцев, собирающих свои капиталы при помощи обмана. Все представители черного духовенства, как считает Ростиславов, за исключением ничтожно малого количества, не просто бесполезны, но и обременительны для общества, а монастыри существуют для навязывания населению платных услуг и вымогания денег[284]284
  Д. И. Ростиславов не отрицает существования и настоящих монахов, но их, по его мнению, настолько мало, что они составляют лишь исключение из общего правила.


[Закрыть].

Столь резкие выпады в адрес черного духовенства не могли остаться без ответа одного из главных защитников монашества и церковной иерархии Н. В. Елагина. Помимо того, что уже было опубликовано им в сборнике «Русское духовенство» как реакция на книгу «Описание сельского духовенства», Н. В. Елагин помещает в трех отдельно изданных брошюрах апологию, исходя из содержания которой становится ясно, что ее появление спровоцировал успех книг Д. И. Ростиславова[285]285
  Елагин Н. В. Дух и заслуги монашества для Церкви и общества. СПб., 1874; Его же. Несколько слов о монашестве прежнем и нынешнем. СПб., 1891; Пимен, иером. В защиту монашества. Опыт ответа на книгу «Опыт исследования о доходах и имуществах наших монастырей». СПб., 1876.


[Закрыть]. Защита черного духовенства в данных публикациях строилась в большей степени на основании исторической пользы монашества и попытке посвятить читателя в особенности жизни монашеских обителей, устроенных вдалеке от больших городов.

Помимо апологий, адресованных против конкретных книг и статей, Н. В. Елагин в 1881 г. в Санкт-Петербурге издает брошюру, заслуживающую особое внимание исследователя. В данной брошюре, озаглавленной «Белое духовенство и его интересы», Елагин стремился ослабить влияние публикаций, авторы которых выступали за проведение церковных реформ[286]286
  Н. В. Елагин является редактором, но не автором книги «Белое духовенство и его интересы», однако учитывая, что книга написана по его инициативе и прошла его редакцию, мы считаем позволительным отождествление мнений неизвестного автора и Н. В. Елагина.


[Закрыть].

Целью брошюры автор определяет положить конец многим несостоятельным толкам о жизни духовного сословия и окончательно решить вопрос об улучшении материального и общественного положения белого духовенства. С первых слов повествования задается тон всей книге, которую можно охарактеризовать как панегирик русскому духовенству. Автор, стараясь опровергнуть крайности суждений Ростиславова, Белюстина и Помяловского[287]287
  «Очерки бурсы» Н. Г. Помяловского не включены в перечень исследуемой нами литературы по причине того, что жанр данного исследования не отвечает параметрам публицистического жанра. «Очерки бурсы» – это беллетристическое произведение, содержание которого заключалось в описании неприглядных сторон духовного образования и воспитания в Российской империи. Н. В. Елагин, опровергая мнения публицистов-критиков, обращает внимание на Н. Г. Помяловского исключительно по причине высокой популярности его произведения.


[Закрыть], сам впадает в крайность и утверждает, что русское духовенство не просто достойно своего звания, но является лучшим в мире духовенством[288]288
  «Духовенство наше, бесспорно, имеет все права на глубокое к нему уважение. Мы, не колеблясь, скажем, что наше духовенство есть самое лучшее во всем мире. С высокомерным, притязательным, интригующим католическим духовенством нельзя и сравнить его» (Елагин Н. В. Белое духовенство и его интересы. СПб., 1881. С. 1).


[Закрыть]. Именно русское духовенство помогло выстоять России в трудные исторические периоды, будь то монголо-татарское нашествие или смута XVII века. Современное духовенство, как уверяет автор, достойно своих предшественников, оно смогло с истинной верой соединить высокую образованность и послушание богомудрым архипастырям. Еще более восторженно описано состояние и роль современного монашества, в том числе и ученого, которое, как утверждается, своим высоким уровнем образования заслуживает внимание не только соотечественников, но и граждан других государств[289]289
  «Они (духовенство. – свящ. В. М.) владели секретом мыслить обо всем по-научному… С реформой духовных училищ… духовное образование… стало давать блестящих деятелей на всех поприщах государственной и церковной службы. Из среды ученого монашества… образовалась целая плеяда архиереев – гигантов мысли и дела, которым удивлялись даже иностранцы» (Елагин Н. В. Белое духовенство и его интересы… С. 2–3).


[Закрыть]. В итоге, стараниями автора брошюры перед читателем возникает идеальная картина правильно развивающегося, практически не имеющего изъянов и стремящегося к совершенству церковного общества, в жизнь которого вмешалась либеральная партия критиков-революционеров. Он утверждает, что духовное сословие до проведения ряда реформ развивалось в единственно правильном направлении, которое было изменено государственной властью, чья деятельность в данном направлении обусловлена верой в содержание пасквильной литературы о духовенстве. Таким образом, выступая против либерально настроенного духовенства, целью которого является улучшение его материального состояния, получение социальных прав и гарантий, самоуправление и другие выгоды, автор-елагинец, несмотря на недавнее восхваление русского священства начинает критиковать его, обвиняя во лжи, корысти и свободолюбии. Целью брошюры стало не просто опровержение того или иного автора, а противодействие целому направлению, которое, по его мнению, вносит деструктив и беспорядок в жизнь Церкви и государства. Однако критика подобного рода и направления не ограничилась осуждением либерального движения как такового. Помимо критики общей направленности, автор сконцентрировал свое внимание на основных деятелях либеральной партии, в число которых вошли свящ. И. С. Белюстин, Д. И. Ростиславов, А. И. Поповицкий, Н. Г. Помяловский и свящ. М. Морошкин. Каждый из перечисленных публицистов, а особенно Ростиславов, был удостоен едких эпитетов.

Формируя общественное мнение, обратное тому, которое стремился сформировать Ростиславов относительно проблем церковной жизни, елагинец применяет уже известный читателю прием, суть которого сводится к тому, чтобы критиковать не тезисы оппонента, а его личность. Пытаясь достичь поставленной цели – представить Ростиславова в невыгодном свете, автор брошюры саркастически называет его великим светилом, басням которого многие поверили, не потрудившись узнать хоть что-то о его жизни. Чтобы устранить последствия данного недоразумения и ослабить влияние мыслей Ростиславова на умы современников, он берется написать его биографию, состоящую из трех отделов по роду деятельности, а именно – как эконома, профессора и публициста.

Невзирая на то, что в формулярном списке Ростиславова имеются записи о наградах и поощрениях за его исправную службу в должности эконома, в брошюре утверждается обратное. По мнению ее автора, проблемы студентов и их удручающее положение не интересовали Ростиславова, который лишь выслуживался перед начальством, а не служил духовному образованию[290]290
  Тем самым Елагин указывает на то, что Ростиславов имел реальную возможность улучшить быт духовного юношества, но не делал этого, а впоследствии критиковал систему, сознательным участником которой являлся в течение 18 лет.


[Закрыть]. Кроме того, отмечается, что эконом самостоятельно имел возможность составлять отчеты о доходах и расходах, готовить описи ревизий и делать все это без какого-либо контроля, чем охотно пользовался и Ростиславов. Конечно, автор напрямую не обвиняет своего оппонента в воровстве казенных средств, но говорит о потенциальной возможности для этого и о том, что сами студенты подозревали эконома[291]291
  Елагин Н. В. Белое духовенство и его интересы… С. 36.


[Закрыть].

Не обнаружено достоинств у Ростиславова также в должности профессора и преподавателя. В части преподавания он отличался от остальных не в лучшую сторону, как впоследствии о нем писали другие биографы, а в худшую. Читая студентам лекции по физике и математике, как утверждает автор, профессор Ростиславов, не имея таланта увлечь слушателей преподаваемой дисциплиной, ограничивался лишь основными понятиями, изложенными сухо и однообразно, периодически отпуская однообразные шутки[292]292
  Справедливости ради необходимо отметить, что мнение Н. В. Елагина о Д. И. Ростиславове противоречит не только мнению А. С. Родосского, но и более позднего издания – Русского биографического словаря, где говорится, что не боязнь отрицательной оценки или мести преподавателя-эконома, а именно «любовь профессора к предметам своих лекций, ясность и общедоступность изложения привлекали в аудиторию многочисленных… слушателей» (Давидович И. Ростиславов Дмитрий Иванович // Русский биографический словарь. Пг., 1918. Т. Романова – Рясовский. С. 166).
  Сам Ростиславов соглашается с тем, что преподавание физики и математики в академиях находится на низком уровне. Однако вряд ли он имел в виду Санкт-Петербургскую академию, т. к., основываясь на собственном опыте, не только составляет учебник для преподавания физики и алгебры, но и писал К. С. Сербиновичу записку о необходимых условиях и переменах для более успешного изучения данных дисциплин (РГИА. Ф. 1661. Оп. 1. Д. 1440. Л. 1, 3–12).


[Закрыть].

Если в должностях профессора и эконома, по данным брошюры, Ростиславов был жалок и никчемен, то «Ростиславов-публицист был только продолжением Ростиславова-эконома и профессора». Автор утверждает, что его главной особенностью стал придирчивость. За время своего служения экономом Ростиславов настолько привык выискивать в студентах пороки и недостатки, что после оставления службы в Духовной академии, якобы ради пользы Церкви, начал придираться к монахам и архиереям. Принцип деятельности Ростиславова-публициста не изменился: он собирал исключительно сплетни, выдавая их за неоспоримые факты, вследствие чего весь его труд – это несколько книг, где нет ничего, кроме сплетен и ничем не доказанных событий[293]293
  Елагин Н. В. Белое духовенство и его интересы… С. 47.


[Закрыть]. В итоге Елагин, редактировавший книгу, считает труды своего оппонента верхом скудоумия, а самого профессора представляет «переодетым социал-революционером», чьи книги написаны по причине ненависти к монахам, которым он мстил за пережитые в академические годы унижения[294]294
  Несомненно, при прочтении трудов Д. И. Ростиславова необходимо принять во внимание и то, что пишет о нем Н. В. Елагин, но в то же время очевидно, что он слишком строг и критикует Д. И. Ростиславова не менее предвзято, чем сам Ростиславов пишет о монашестве и духовных школах. Кроме защиты белого духовенства и духовного образования, Елагин в 1874 г. издает с собственным предисловием книгу «Дух и заслуги монашества для церкви и общества». Данный труд также не отличается последовательным изложением фактов, способных опровергнуть тезисы Ростиславова. Данную книгу скорее можно назвать панегириком черному духовенству в ответ на ростиславовский пасквиль об иночествующей братии.


[Закрыть].

Книга «Белое духовенство и его интересы» спровоцировала новую волну критики в адрес Елагина, ее тезисы обсуждались как в журнальных статьях, так и в отдельных изданиях. В первую очередь необходимо рассмотреть достаточно быстрый и относительно объемный ответ Н. В. Елагину И. В. Скворцова[295]295
  Иван Васильевич Скворцов (1855–1918) – публицист, редактор, педагог. Выходец из духовного сословия, окончил Московскую духовную академию и с 1880 по 1883 гг. являлся ближайшим соратником известного публициста и редактора «Церковно-общественного вестника» А. И. Поповицкого. В разное время занимал должности редактора журналов «Еженедельное обозрение» и «Литературное обозрение», а также газеты «День» (Скворцов Иван Васильевич // Энциклопедический словарь Брокгауза Ф. А. и Ефрона И. А. СПб., 1900. Т. XXX: Сим – Слюзка. С. 189). В 1881 г., состоя на службе в Св. Синоде, издал книгу «В защиту белого духовенства…» против Н. В. Елагина, за что, по причине неодобрения данного поступка со стороны обер-прокурора К. П. Победоносцева, вынужден был оставить службу (РГИА. Ф. 889. Оп. 1. Д. 74. Л. 1–2).


[Закрыть], который в 1881 г., используя псевдоним Н. В. Старов, опубликовал книгу «В защиту белого духовенства. По поводу книги Елагина: Белое духовенство и его интересы»[296]296
  Скворцов И. В. В защиту белого духовенства. По поводу книги Н. Елагина: «Белое духовенство и его интересы». СПб., 1881.


[Закрыть]. В своем ответе на книгу Елагина Скворцов не скупится на критику в адрес как ее издателя, так и авторов[297]297
  И. В. Скворцов, ссылаясь на сведения, данные самим Н. В. Елагиным, утверждает, что книга «Белое духовенство и его интересы» написана несколькими авторами, чьи имена не известны критику. Исходя из этого Скворцов, употребляя в тексте слово «автор», не ассоциирует его с именем Елагина (Скворцов И. В. В защиту белого духовенства… С. 3–4).


[Закрыть]. По мнению критика, «Белое духовенство…» ни что иное как составленный из сплетен пасквиль, в котором собрано все самое дурное, что только можно было собрать о современном духовенстве. Елагин, утверждает критик, своим усердием превзошел даже светских порицателей духовенства, которые сочли труд под его редакцией грубой выходкой. Скворцов считает, что критика авторов книги Елагина в адрес желающего реформ духовенства неосновательна и выгодна исключительно партии, которая, в связи с введением новых правил и законов, теряет деспотическую и ничем не ограниченную власть над духовенством. Таким образом, данное издание, по его мнению, является не обличением современного духовенства с целью его улучшения, а единственно попыткой упрочить свою власть[298]298
  По всей видимости, в данном случае речь идет о власти архиереев и разного рода консисторских служащих и чиновников.


[Закрыть]. Что касается содержания критикуемого им издания, то Скворцов находит целый ряд ошибок, неточностей, противоречий и сомнительных тезисов, несостоятельность которых он постепенно доказывает.

Помимо книги И. В. Скворцова, критические и аналитические статьи, объектом которых стала книга Н. В. Елагина, были опубликованы на страницах следующих периодических изданий: «Церковно-общественный вестник», «Церковный вестник», «Странник» и «Православное обозрение». Критика оказалась настолько оперативной и разнообразной, что Елагин посчитал невозможным не отреагировать очередной брошюрой. В ответ на опубликованные статьи в Санкт-Петербурге под редакцией Н. В. Елагина выходит в свет книга С. И. Ширского[299]299
  Семен Иванович Ширский (1822–1891) окончил Галичское духовное училище, Костромскую духовную семинарию (1843) и Санкт-Петербургскую духовную академию (1848). Сразу после окончания обучения и присвоения степени магистра в 1848 г. получил две должности – преподавателя Костромской духовной семинарии и секретаря семинарского правления, которые совмещал до 1856 г. В последние годы жизни Ширский являлся сотрудником «Костромских епархиальных ведомостей», а также был назначен прокурором и управляющим канцелярией Грузино-Имеретинской синодальной конторы. Его авторству принадлежат несколько носящих полемический характер статей о положении Церкви и духовенства (Ширский Семен Иванович // Русский биографический словарь. СПб., 1911. Т. Шебанов – Шютцъ. С. 305).


[Закрыть] «Чего надо желать для нашей Церкви. По поводу отзывов на книгу “Белое духовенство и его интересы”». В названии брошюры автором ясно указана цель ее издания, и если кратко описать основные тезисы Ширского относительно критики в адрес книги «Белое духовенство и его интересы», то можно уложиться в несколько фраз. «Странник», по его мнению, своим отзывом роняет собственное достоинство и теряет читателей. «Церковный вестник», хоть и пытается с присущей академическому журналу сдержанностью достичь объективности в своих суждениях, но все же несправедливо обвиняет авторов книги в ненависти к духовенству. Отзыв «Православного обозрения» Ширский комментирует весьма резко, считая, что у его автора нет признаков ни ума, ни честности[300]300
  Ширский С. И. Чего надо желать для нашей Церкви. По поводу отзывов на книгу «Белое духовенство и его интересы». Вып. 1. СПб., 1882. С. 202.


[Закрыть]. Статья журнала «Московское общество любителей духовного просвещения», по мнению критика, вовсе недостойна общества по причине того, что в ней нет ничего, кроме пустоты, верхоглядства и ничтожества. «Церковно-общественный вестник», а точнее, его редактор А. И. Поповицкий[301]301
  Александр Иванович Поповицкий (1825–1904) родился в семье священника Астраханской губернии. Получил образование в Астраханской духовной семинарии и Санкт-Петербургской духовной академии. Преподавал французский язык в Санкт-Петербургской духовной академии и имел чин коллежского асессора. Поповицкий публиковал свои статьи во многих, в том числе зарубежных, журналах. В разное время издавал «Современный листок» (1863–1874), «Церковно-общественный вестник» (1874–1884), «Русский паломник» (1885–1904). Поповицкий отличался острым пером, всегда умел остро поставить вопрос и описать проблему, выступал за церковные реформы и гласность (РГИА. Ф. 776. Оп. 5. 1872 г. Д. 106. Л. 4–5 об; Поповицкий Александр Иванович // Энциклопедический словарь Брокгауза Ф. А. и Ефрона И. А. СПб., 1898. Т. XXIVa. С. 552).


[Закрыть] лжет, противоречит себе и необоснованно выбирает в свою защиту систему крайних ругательств и унижений[302]302
  Ширский С. И. Чего надо желать для нашей Церкви… С. 201–208.


[Закрыть].

Помимо ответа на критику в адрес Елагина, необходимо обратить внимание на другую брошюру Ширского, в которой он затронул тему выборного начала в духовенстве и которая характеризует его как публициста, способного конструктивно и без лишних эмоций доказывать свою правоту. Диалог о праве мирян и священников на избрание, соответственно, священников и епископов носил характер острой полемики в церковной печати, а подробное исследование Ширского[303]303
  «Правда о выборном начале в духовенстве» опубликована в 1871 г. в Санкт-Петербурге Н. В. Елагиным без указания авторства С. И. Ширского.


[Закрыть] стало публичным ответом проповеднику введения выборов на духовные должности – свящ. М. Морошкину[304]304
  Михаил Яковлевич Морошкин (1820–1870) родился в семье священника, окончил Санкт-Петербургскую духовную академию в 1845 г. со степенью магистра. Морошкин первый заговорил о выборном начале в духовенстве, а также отличался независимостью характера и неустанной деятельностью за самостоятельность белого духовенства, за его права и изменение порядков в епархиальном управлении. Среди многочисленных трудов Морошкина часто выделяют брошюру «О выборном начале в белом духовенстве» и множество статей против деятельности иезуитов в России (Родосский А. С. Морошкин Михаил Яковлевич // Биографический словарь студентов первых XXVIII-ми курсов С.-Петербургской духовной академии: 1814–1869 гг… С. 284–286).


[Закрыть] и его статье «Выборное начало в духовенстве»[305]305
  Морошкин М., свящ. Выборное начало в духовенстве. СПб., 1870.


[Закрыть]. Отличительной особенностью книги Ширского является то, что в ней успешно изложена критика именно тезисов Морошкина, а не его личности, что было присуще немногим «защитникам официальной Церкви».

Безусловно, основными трудами, в которых публицисты выразили критический взгляд на положение белого и монашествующего духовенства в Русской Церкви и в обществе, стали книжные издания свящ. И. С. Белюстина и Д. И. Ростиславова, а ответом на прозвучавшую критику – труды и статьи Н. В. Елагина и многочисленных авторов, издававшихся под его редакцией. Однако, обращаясь к жанру церковно-общественной публицистики, нельзя не отметить и другие, не столь обсуждаемые и менее фундаментальные, но в известной мере отражающие реальную действительность и влияющие на общественное мнение труды.

В первую очередь внимания исследователя заслуживает книга свящ. А. И. Розанова «Записки сельского священника. Быт и нужды православного духовенства»[306]306
  В исследовании И. К. Смолича «История Русской Церкви 1700–1917» (Смолич И. К. История Русской Церкви 1700–1917… Т. 1. С. 638) можно встретить указание на то, что книга с аналогичным названием принадлежит авторству И. С. Белюстина. Тем не менее, это указание не имеет отношения к рассматриваемой в данном исследовании книге А. И. Розанова. Содержание источника указывает на то, что его автор-священник служил не в Тверской губернии, как И. С. Белюстин, а в Саратовской. На это указывают название следующих географических объектов: Слепцовка (с. 211), Глядовка (с. 215), Агаревка (с. 245), Кувыка (с. 274) и фраза «около Саратова» (с. 289). Все указанные села находились в Саратовской губернии (а в настоящее время находятся в Саратовской области). Кроме названий географических объектов, автор-священник говорит о своем преосвященном Иоанникии, который, по его словам, ныне экзарх Грузии. Преосв. Иоанникий (Руднев) занимал должность экзарха Грузии в период 8 декабря 1877 – 27 июня 1882 гг. «Записки сельского священника» были изданы в 1882 г., но писались в 1880 г., о чем в тексте на с. 258 есть указание. При обращении к биографии экзарха Грузии митр. Иоанникия (Руднева) выясняется, что в период с 12 января 1864 по 13 июля 1873 гг. он являлся епископом Саратовским и Царицынским. Поэтому можно утверждать, что автором был священник Саратовской губернии, писавший в 1880 г. о событиях и положении Церкви в период с 12 января 1864 по 13 июля 1873 гг. Помимо этого, в библиотеке Санкт-Петербургской духовной академии хранится экземпляр (ед. хр. 93785) с личным автографом автора «Глубокоуважаемому… (имя адресата расшифровать не удалось – свящ. В. М.) Александровичу Шахметьеву от автора А. Розанова». Все номера страниц указаны по изданию: Розанов А. И., свящ. Записки сельского священника. Быт и нужды православного духовенства. Издание исторического журнала «Русская старина». СПб., 1882.


[Закрыть]. На страницах данного издания легко прослеживается повествование, в котором автор критикует воззрения Н. В. Елагина и других защитников духовенства, но делает это без указаний конкретных имен, книг и названия статей. Свящ. А. И. Розанов излагает читателю свою позицию, основывая ее не на письменных источниках или свидетельствах очевидцев, а исходя из собственного опыта. Основной темой его книги является положение духовенства в Церкви, государстве и в светском обществе, а также проблемы духовного образования.

Одним из главных достоинств книги свящ. А. И. Розанова является строго аргументированная, правильно и подробно изложенная реакция ее автора на проведенные государственной властью церковные реформы. Будучи приверженцем преобразований, он одновременно критикует противящегося реформам Елагина и, вместе с тем, пишет о несостоятельности принятых мер. Розанов подвергает обоснованной и подробной критике целый ряд церковных реформ, которые с восторгом были приняты светским обществом как способные изменить сложившуюся ситуацию. По мнению критика, с помощью проведенных на момент написания книги реформ государство не только не смогло улучшить положение духовенства, но, скорее, спровоцировало его ухудшение. Кроме заявлений о якобы решенной проблеме материального обеспечения причтов, свящ. А. И. Розанов опровергает и то, что духовенство получило более широкие социальные права, считая реформу «написанной на бумаге» и не имеющей ничего общего с настоящей действительностью.

Свящ. А. И. Розанов имел представление и о проблемах в духовном образовании. Особенности духовного образования Николаевской эпохи он знал на личном опыте, так как проходил курс именно в это время, а проблемы периода правления Александра II были известны ему как отцу обучающихся в семинарии сыновей. Но, в отличие от Белюстина и Ростиславова, он выбирает путь более нейтральной, взвешенной и, по возможности, непредвзятой критики. Разумеется, свящ. А. И. Розанов повторяет тезисы предшественников, говоря об училищных зданиях, грязных квартирах, а также о цинизме среди учеников. Но, вместе с тем, он не испытывает ненависти к монашеству, что позволяет ему более объективно судить о роли черного духовенства в духовном образовании, не считая ее всегда негативной. Что касается проведения новых реформ и исправления последствий от уже предпринятых, свящ. А. И. Розанов, в отличие от своих предшественников, предлагает более детальные и менее радикальные проекты преобразований. В итоге, книга Розанова непохожа на предвзятый пасквиль, что придает ей эффект достоверной объективности.

Менее значительными трудами можно признать брошюру прот. Г. С. Дебольского[307]307
  Григорий Сергеевич Дебольский (1808–1881) – протоиерей Казанского собора в Санкт-Петербурге, выпускник Санкт-Петербургской духовной академии, которую окончил со степенью магистра. Занимал должности законоучителя в различных мужских и женских учебных заведениях, некоторое время состоял членом конференции Духовной академии, а также был помощником наблюдателя за преподаванием Закона Божия в светских учебных заведениях. Известен целый ряд церковно-общественных и богословских публикаций Дебольского (Дебольский Григорий Сергеевич // Русский биографический словарь. СПб., 1905. Т. Дабелов – Дядьковский. С. 149).


[Закрыть] о влиянии Церкви на русский народ[308]308
  Дебольский Г. С. Влияние Церкви на русский народ. СПб., 1864.


[Закрыть] и книгу Ф. В. Ливанова «Жизнь сельского священника. Бытовая хроника из жизни русского духовенства»[309]309
  Ливанов Ф. В. Жизнь сельского священника. Бытовая хроника из жизни русского духовенства. М., 1877.


[Закрыть].

Публицистическая деятельность прот. Г. С. Дебольского сводится к написанию очередного панегирика в адрес духовного сословия. Он не стремится предоставить читателю информацию о современном положении духовенства, восхваляет Церковь, не аргументируя свою точку зрения, а тезисы, отстаиваемые в печати приверженцами реформ, считает голословными и лживыми. Например, Дебольский не соглашается с тем, что духовное сословие в России носит кастовый характер, и утверждает обратное. Настаивая на возможности вступления в его ряды любого достойного представителя иных сословий, Дебольский утверждает, что этого не происходит по независящим от Церкви причинам. Кроме того, автор брошюры затрагивает тему широко известной и обсуждаемой практики наследования приходских мест, которая подверглась жесткой критике его современников. По мнению Дебольского, кандидат во священники имеет право выбрать невесту из любого сословия, и никакая власть, включая архиерейскую, не в силах ему в этом помешать. Практика же, когда многие семинаристы берут невест с приданым в виде прихода, не что иное, как проявление христианской любви к престарелым родителям будущей супруги.

Что касается книги Ф. В. Ливанова[310]310
  Федор Васильевич Ливанов окончил Казанскую духовную академию. Одним из главных трудов его стал сборник «Раскольники и острожники. Очерки и рассказы» (1868–1873), в котором позже было найдено большое количество несоответствий и ошибок.


[Закрыть] – это в действительности не самостоятельный труд, а рассказ, состоящий во многом из цитат Д. И. Ростиславова и свящ. И. С. Белюстина. Особенностью данной компиляции является то, что автор нигде не делает ссылок на заимствованный им текст и компилирует уже ранее опубликованные публицистические статьи достаточно грубо, с допущением иногда нелепых ошибок. Ливанов с помощью вымышленных героев стремится доказать читателю наличие в духовном сословии потенциала для самостоятельного изменения его собственного быта, и часто обращает внимание на то, что период упадка прошел и в настоящее время духовенство находится в стадии изменения. Ливанов, обращая внимание на недостатки духовенства, критикует и саму паству, которая теряет веру и увлекается заграничными учениями, социализмом и нигилизмом. Автор отмечает в народе растущее пренебрежение к понятиям нравственности, брака, веры, повествует о людях, пытающихся разрушить народное образование, основанное на законе Божием, и построить его на нигилизме. Встречается мысль о возможном очищении через новые гонения[311]311
  Д. И. Ростиславов, напротив, уверен, что в гонениях нет никакой необходимости, все может быть решено другими способами (Ростиславов Д. И. О православном белом и черном духовенстве в России. Рязань, 2004. Т. 1. С. 393).


[Закрыть]. Книгу Ливанова можно охарактеризовать как труд, защищающий духовенство от несправедливых обвинений со стороны Ростиславова и Белюстина, который основан на том, что описанное ими уже давно в прошлом[312]312
  Вслед за брошюрой Ливанова вышла в свет критическая заметка А. Вадковского, который не одобрял «новый тип» представляемого Ливановым духовенства. В первую очередь Вадковский раскритиковал самого автора, считая его некомпетентным компилятором, умножающим свои произведения ради денежных гонораров. Но в то же время интересно отметить, что А. Вадковский соглашается с тем, что семейный быт, взаимоотношения священника с паствой и епархиальным начальством, духовное образование, монашеские злоупотребления и пр. описаны Ливановым правдиво. Автора критической заметки не устраивает лишь способ подачи материала через описание жизни «новомодного» священника (Вадковский А. Жизнь сельского священника. Бытовая хроника из жизни русского духовенства. Ф. В. Ливанова. М., 1877 (критическая заметка) // Отдельный оттиск из «Православного Собеседника». Казань, 1878. С. 1–2).
  Под именем «А. Вадковский» надо понимать «Александр Вадковский», так как постриг с именем Антоний был совершен только через пять лет после выхода рассматриваемой критической заметки, в 1883 г.
  Антоний (Вадковский) (1846–1912) – сын священника Тамбовской губернии, окончил Казанскую духовную академию со степенью магистра. 4 марта 1883 г. пострижен в монашество, а 6 марта 1883 г. он уже рукоположен в сан иеромонаха. 14 ноября 1883 г. будущий святитель возведен в сан архимандрита, а с 12 декабря 1884 г. становится инспектором Казанской духовной академии. В 1885 и 1887 гг. инспектор и ректор Санкт-Петербургской духовной академии, в этом же году хиротонисан в сан епископа. 24 октября 1892 г. возведен в сан архиепископа, в 1895 г. получил степень доктора церковной истории, а 25 декабря 1898 г. возведен в сан митрополита.


[Закрыть].

Помимо целого ряда отдельных книг и брошюр, начиная с 1870-х гг. церковные публицисты активно используют периодическую церковную и светскую печать. Проблемы быта духовенства и его образования обсуждаются на страницах таких журналов, как «Православное обозрение», «Беседа», «Христианское чтение», «Церковный вестник», «Русская старина», «Вестник Европы» и др. Важное место в ряду периодических изданий занял «Церковно-общественный вестник», который стал лидером церковно-обличительной печати. Именно в «Церковно-общественном вестнике», постоянными сотрудниками которого стали свящ. И. С. Белюстин и Д. И. Ростиславов, публиковались статьи на самые острые и полемичные темы касательно жизни духовного сословия. Периодическая печать дала церковно-общественной публицистике целый ряд новых имен, о чем более подробно будет сказано в соответствующем разделе данного исследования.

Подводя итог, приведем ниже один из возможных вариантов периодизации церковно-общественной публицистики состоящей из четырех периодов. Данная периодизация основана не просто на исторических событиях XIX в., которые провоцировали появление тех или иных изданий[313]313
  Данный способ периодизации церковной публицистики избрал А. В. Наместников (Наместников А. В. Церковный вопрос в публицистике пореформенного периода (конец 50-х – начало 80-х годов XIX века). Дисс. … канд. ист. наук. М., 1998. С. 50–86).


[Закрыть], ее рамки основаны на публикационной активности рассматриваемых нами публицистов, как реакции на эти события.

1858–1862 гг. Период зарождения церковно-общественной публицистики

Отправной точкой стала публикация книги свящ. И. С. Белюстина «Описание сельского духовенства» (1858), ответом на которую стало издание сборника «Русское духовенство» (1859) под редакцией Н. В. Елагина, в который также вошли две отдельно опубликованные статьи: свящ. Г. Грекова «Духовное звание в России» (1859) и А. Н. Муравьева «Мысли светского человека на книгу «Описание сельского человека»». В ответ на критику в адрес свящ. И. С. Белюстина в печати появились произведения Н. А. Добролюбова «Мысли светского человека о книге «Описание сельского духовенства» [Рецензия] (1859) и «Заграничные прения о положении русского духовенства» (1860). В данный период основной задачей критиков стало привлечь внимание к проблемам духовенства, а защитников – опровергнуть появившуюся критику ради предотвращения ее развития.

1862–1868 гг. Период становления критических воззрений

В данный период основным действующим лицом становится Д. И. Ростиславов, который публикацией книг «Об устройстве духовных училищ в России» (1863) и «О православном белом и черном духовенстве в России» (1866) укрепляет позиции публицистов-критиков. Именно в данный период корпус публицистической литературы критического направления получает свое если не окончательное, то, как минимум, основное оформление. Данный период не дает большого количества материала по защите против критических воззрений на быт и положение духовенства, одной из немногих публикаций данной направленности стала брошюра прот. Г. С. Дебольского «Влияние Церкви на русский народ» (1864).

1868–1880 гг. Журнально-газетный период

Основные публицистические споры перешли со страниц книжных изданий на страницы газет и журналов. К числу наиболее активных журналов необходимо отнести: «Церковно-общественный вестник», «Православное обозрение», «Вестник Европы», «Христианское чтение», «Церковный вестник» и др. Преимуществом журнальных статей стала, в первую очередь, оперативность и краткость публикуемой в них информации. Особое место в ряду газет и журналов, публикующих статьи церковно-публицистического содержания, стал «Церковно-общественный вестник» А. И. Поповицкого. Кроме того, данный период ознаменован целым рядом книжных изданий, большую часть которых можно охарактеризовать как запоздалый ответ на труды Д. И. Ростиславова. Тема выборного начала в духовенстве была озвучена священником М. Морошкиным в брошюре «Выборное начало в духовенстве» (1870), а обоснованная критика прозвучала из уст С. И. Ширского в его книге «Правда о выборном начале в духовенстве» (1871). Под редакцией Н. В. Елагина появляется критическое издание, направленное против Д. И. Ростиславова, под заглавием «Дух и заслуги монашества для Церкви и общества» (1874). В том же году, с целью ослабить влияние воззрений свящ. И. С. Белюстина на читающую публику, Д. Петухов издает обличительную брошюру «Чему верить или нечто об о. Беллюстине» (1875). После нескольких лет кропотливой работы выходит очередной труд Д. И. Ростиславова, направленный на обличение современного монашества, озаглавленный как «Опыт исследования об имуществах и доходах наших монастырей» (1876), а в ответ на данную публикацию – брошюра иеромонаха Пимена под редакцией Н. В. Елагина «В защиту монашества. Опыт ответа на книгу «Опыт исследования об имуществах и доходах наших монастырей»» (1876). Кроме того, в данный период было опубликовано компилятивное сочинение Ф. В. Ливанова «Жизнь сельского священника. Бытовая хроника из жизни русского духовенства» (1877), критическим ответом на которое стала заметка А. В. Вадковского «Жизнь сельского священника. Бытовая хроника из жизни русского духовенства. Ф. В. Ливанова. Москва. 1877 г. (критическая заметка)» (1877). Для данного периода характерны попытки влиять на ход производимых церковных реформ.