Текст книги "Импровиз. Сердце менестреля"

accelerando precipitato

По комнате гулял морозный ветерок, в воздухе плыли снежинки, скапливаясь на маленьком столике и на кровати, на которой сидел, не разуваясь, человек в кожаном добротном плаще с низко надвинутым капюшоном. Он поджал под себя ноги, а на колени положил шпагу в потертых черных ножнах с позеленевшими от времени бронзовыми накладками.

– Ну, здравствуй, – хрипловато проговорил человек, не снимая капюшона. – Я уже устал ждать. Где ты ходишь?

Регнар нахмурился, положил ладонь на рукоять шпаги.

– По какому праву, уважаемый пран, вы врываетесь в мое жилище?

– Топчусь по твоему одеялу, так ведь?

– Именно!

– Регнар, я не думал, что ты в такой нужде, право слово. И все это из-за меня.

Сидящий на кровати сбросил на плечи капюшон с меховой опушкой, на мага глянуло до боли знакомое лицо – русые, изрядно побеленные сединой волосы зачесаны назад и собраны в длинный хвост, прямой нос, тонкая полоска шрама на щеке, когда-то ровно подстриженная, а теперь отросшая, как у портового грузчика, борода с серебристым клоком ниже левого уголка губ.

– Ланс! – не помня себя от радости, воскликнул альт Варда и прикусил язык.

– Правильно. Не стоит произносить вслух это имя. Да еще так громко, – улыбнулся альт Грегор. – Но я тоже рад тебя видеть.

– Ты откуда взялся?! – Регнар выглянул в коридор – не всполошился ли кто, услыхав его неосторожный выкрик, – и, убедившись, что никого поблизости нет, плотно притворил дверь. – Зачем мою комнату выстудил?

– С чего начинать отвечать? – приподнял бровь Ланс. – Впрочем, не трудись. Я сам знаю с чего. Комнату я выстудил потому, что воняло у тебя, как в отхожем месте…

– О! – хлопнул себя по лбу Регнар. – Это я забыл утром «ночную вазу» вынести.

– Помнишь, как в дальнем детстве нас ругал учитель Теливар? Лучше бы ты…

– Лучше бы ты голову забыл. Да! Сейчас сбегаю, вынесу.

– Пустое! Выплесни в окно.

– Ланс… – с укором протянул маг-музыкант. – Что ты такое говоришь? Мы же в столице.

– Да из сотни горожан Аркайла выливают горшки в окна девяносто девять! – покачал головой менестрель. – А за оставшихся это делают слуги. Регнар, откуда ты такой взялся?

Он одним неуловимо-стремительным движением, движением опытного бойца, соскользнул с кровати, скинул плащ. Поежился.

– И правда холодновато. Ну, где твоя «ваза»?

– Не надо, я вынесу лучше! – запротестовал альт Варда. – Все равно надо углей для жаровни принести… Да, ты голодный? Есть будешь?

– Вина выпил бы, – пожал плечами Ланс. Сунул два пальца за широкий пояс, стягивающий дублет, выудил монету. – На! Закажи хорошего вина. Лучше всего с Бурдильонских виноградников. Ну, и закусить на твое усмотрение.

– Не надо, – попятился Регнар.

– Не глупи. – Менестрель едва ли не насильно вложил в его руку монету. «Лошадку»! – Я же вижу, ты с жиру не бесишься. А у меня есть немного. Сейчас есть, завтра не будет. Так почему не потратить их сейчас?

– Да я вообще не уверен, что тут бурдильонское есть…

– Вот заодно и выяснишь.

Маг-музыкант вздохнул и повернулся к двери. В спину ему летел слегка насмешливый голос Ланса:

– Только девочек не надо! Нам поговорить с глазу на глаз нужно…

Ошеломленный Регнар только на лестнице осознал последнее распоряжение друга и весь довольно долгий путь вниз размышлял – это Ланс так утонченно его подколол или в самом деле думал, что бывший придворный маг способен устроить ужин с девицами из веселого квартала.

Брошенный на стойку перед хозяином гостиницы золотой совершил чудо. Многочисленные слуги, относившиеся ранее к магу с изрядной долей жалости и легким снисхождением, забегали, как тараканы, если среди ночи зажечь свечу. Мигом собрали в мешочек древесного угля, вытащили откуда-то две заросшие паутиной и покрытые пылью бутылки – по уверению хозяина, именно бурдильонское, возрастом не менее десяти лет, – нарезали остро пахнущего сыра со специями, нежно-розовой, со «слезой» ветчины, сунули под мышку ковригу белого, с блестящей коричневой корочкой хлеба. Пухлая служаночка с оспинами смотрела на него, широко распахнув глаза, очевидно, с этого дня уверовав в чудеса. Она все порывалась помочь донести выпивку и еду до комнаты, но Регнар отказался наотрез. Поднимался по лестнице медленно и осторожно, прижимая локтем хлебину, удерживая в одной руке сразу две пузатые бутылки, а в другой – широкое блюдо с едой.

Ланс, увидев нагруженного друга, потер ладони. Помог установить поднос на стол, высыпал уголь в жаровню, очень быстро – у Регнара никогда так не получалось – высек искру и разжег мелко нащепленные лучинки.

Друзья зажгли свечу, закрыли ставень и уселись на кровать, пододвинув столик вплотную.

– Ну, за встречу? – проговорил Регнар, когда Ланс ловким и уверенным движением откупорил одну бутылку за другой.

– За встречу!

Они чокнулись и выпили по глотку. Менестрель тут же сунул в рот толстенный кусок ветчины, следом сыра, за ними хлебный мякиш. Прожевав в несколько движений, проглотил, снова запил, уже без тоста.

– Ты прости меня, – нерешительно начал альт Варда. – Я твою награду за выступление в тот вечер не сохранил. Отобрали. Люди наследника Гворра отобрали, когда меня в подвал отводили.

Ланс прекратил жевать.

– Так ты еще и в темнице успел посидеть? – Он скрипнул зубами. – Это ты меня прости, друг. Золото – пустое дело. Оно приходит, оно уходит. Конечно, с ним жить веселее, но в моей жизни деньги никогда не были главным. Ты же знаешь.

– Знаю, но…

– А если знаешь, то успокойся и не отвлекай меня от важного разговора. Все! Не было этих «лошадок». Надо будет, новые заработаем. Разве не так?

– Не так легко сейчас в Аркайле заработать.

– Что, довел пран Лазаль державу? А не надо было с Унсалой ссориться. Унсала – дешевое зерно прежде всего.

– Надеюсь, Гворр это понимает.

– Гворр? – Ланс нахмурился. – Гворр играет в собственные игры. Неизвестно еще, не пожалеет ли Аркайл, что сменил шило на мыло.

– Вот и мне так кажется. Не поторопился ли ты с возвращением? Смерть Лазаля…

– Смерть Лазаля? Ты думаешь, что я вернулся потому, что решил, Лазаль умер и мне ничего не угрожает?

– Ну, похоже что так.

– Вот еще! Я узнал, что герцог окочурился, когда миновал городские ворота. Если я решил вернуться, то меня ни живой, ни мертвый герцог удержать не сможет.

– Ты всегда отличался необдуманными поступками. Тебя могут еще искать.

– И что с того? Я приговорен к смертной казни в трех державах из двенадцати. Аркайл добавился? Переживем как-нибудь. – Ланс снова отхлебнул прямо из бутылки. – У меня много дел в городе. Ты мне поможешь?

– А смогу? Что ты задумал? Зачем вернулся? За близнецами? Я не видел Бато и Бето с той самой ночи. За инструментами? Не знаю… Не думаю, что тебе удастся проникнуть в замок…

– Кто знает? – жестко усмехнулся менестрель.

– А может… Может, ты задумал месть? – Регнар поперхнулся непрожеванным куском хлеба, закашлялся.

Ланс участливо похлопал его по спине.

– Успокойся, друг. Мне всегда было плевать на герцога Лазаля и его сынка. Ты же знаешь, что главное не цепляться ко мне. Если меня не трогать, я и мухи не обижу.

– Ага… Расскажи это семьям тех, кого ты заколол.

– Они всегда начинали первыми. Как тот прыщавый мальчишка с островов. – Ланс потрогал губу. – Ты же был свидетелем ссоры от начала до конца, почему я должен перед тобой оправдываться? Впрочем, я отвлекся. Регнар! Я уверен, что Бато и Бето устроились в жизни и без моего покровительства. Они – парни работящие, хотя и туповатые. Не пропадут. Инструменты мне, конечно, жалко. Особенно свирель. И скрипку-приму. Сейчас таких не делают. Но я обходился полтора года без них и успел привыкнуть к другим инструментам. В конце концов, их можно выкупить через подставных лиц. Во всяком случае, искать у тебя помощи я стал бы в последнюю очередь. Заставить тебя выяснять судьбу моих инструментов – это все равно что заплатить глашатаю, чтобы он три раза в день выкрикивал на рыночной площади: «Ланс альт Грегор вернулся в Аркайл!!!»

– Тогда чего ты ищешь?

– Не «чего», а «кого». Регнар, я извелся. Я похудел на пару стоунов[2]2
  Стоун – мера веса, приблизительно 4,8 кг.


[Закрыть]. Я хочу увидеть ее хотя бы издали.

– Кого?

Ланс пару раз моргнул.

– Кого, я спрашиваю? – повторил маг-музыкант.

– Ты что, Регнар, не в своем уме? Ее. Реналлу из Дома Желтой Луны.

– Погоди-погоди… Ту самую девчонку…

– Регнар, не зли меня. Она не «та самая девчонка», а самая прекрасная девушка от Карросских гор до Айа-Багаана. Ее глаза, как два смарагда, не нуждающиеся в огранке, ибо природа никогда не создавала ничего более совершенного…

– Эй! – Регнар пощелкал пальцами пред лицом друга. – Ты в своем уме? Я раньше у тебя таких ноток не слышал. Что с тобой?

– Я влюблен, как мальчишка, – вздохнул Ланс, а потом помимо воли его губы растянулись в широкой улыбке блаженного. – И я доволен. Три тысячи болотных демонов! Я рад! Я счастлив! Я придумываю головокружительные мелодии. Никогда раньше я не создавал ничего подобного. Правда, приходится скрываться. Никто не слышал мою новую музыку…

– Рад, что ты сохранил остатки осторожности.

– Дружище! А еще я начал писать стихи. Хочешь, прочту по памяти?

– Нет-нет, упаси Вседержитель. Поэзия никогда не была сильной твоей стороной.

– Тебе не нравятся мои стихи?

– Не нравятся. Можешь вызвать меня на дуэль и насадить на шпагу, как каплуна на вертел, но ты никогда не умел писать стихи. Это тебе кто угодно скажет.

– Может, ты и прав… – задумчиво почесал бороду менестрель. – Пожалуй, ты прав. Мне еще стоит поработать, чтобы избавиться от глагольных рифм. Но я же не о стихах тебе рассказываю.

– Не о стихах. О девушке, которую видел раз в жизни…

– Два раза.

– Ну, пускай, два. Говорил всего один раз…

– Два!

– Во время танца не считается!

– Нет, считается!

– Ты как ребенок, Ланс. Опомнись! Тебе сорок четыре года!

– Да, – кивнул альт Грегор.

– Седина на полголовы.

– Да.

– От твоего Дома тебе остался полуразрушенный замок, где никто не живет, кроме нетопырей и крыс, и герб с девизом.

– А еще дворянская честь!

– Ну да.

– Гордость.

– Конечно.

– Талант.

– И скромность.

– Не без этого… Постой-ка, Регнар, ты пытаешься меня убедить, что я не имею права влюбиться? – Ланс приложил горлышко бутылки к губам. Выругался вполголоса, поставил на стол. – Пустая…

– Ты бы меньше пил.

– Я пробовал. Пил меньше. Полгода совсем не пил. Думал, тоска у меня от вина. Потом пил так, что демонов по ночам видел. Не помогло. К гулящим девкам ходил – хотел отвлечься и забыть ее. И… Веришь? Не смог!

– То есть?

– Нет, ну, наверное, смог бы… Не смог себя заставить прикоснуться.

– Ты меня пугаешь, Ланс. – Регнар протянул другу свою бутылку, так и недопитую.

– Ты себе представить не можешь. Я – далеко не мальчишка. Я, даже если захочу, не смогу пересчитать всех женщин, которые у меня были. К некоторым, как мне казалось, я пылал страстью, с другими просто развлекался. И всегда расставания проходили спокойно. Для меня, я хочу сказать. Они-то, случалось, злились, плакали, проклинали, умоляли вернуться. Но это же женщины, думал я. Им положено. Но когда я увидел ее, Реналлу. Эти глаза, эти локоны, улыбка, стан… Понимаешь, я ни о ком больше думать не могу, кроме нее. Да я уже пять раз собирался вернуться! Перед днем Всех Святых напился, пристегнул шпагу и пешком пошел из Кевинала. Когда Жерон альт Деррен с ребятами нагнал меня и предложил вернуться, я обнажил клинок. К счастью, был так пьян, что никого не заколол. Они меня обезоружили, связали и уложили отсыпаться на сеновал. Регнар! Я хочу ее увидеть. Если потом мне отрубят голову или вздернут на виселице, плевать! Я хочу ее увидеть. – Ланс залпом допил оставшееся в бутылке вино. – Иначе я сойду с ума.

– Во имя Создателя! – покачал головой маг-музыкант. – Где же ее искать?

– Ты можешь спросить у кого-нибудь о Доме Желтой Луны? Кстати, я раньше о нем ничего не слышал…

– Очевидно, захудалый Дом из провинции. Как и наши с тобой. Ставлю тельца против яйца – девочку привезли на бал в Аркайл, чтобы удачно выдать замуж. И тут влез ты, устроил скандал, убил сына браккарского посланника. Да ее родители увезли от такой огласки на самых быстрых конях, каких нашли!

– Но ведь можно поискать? Поспрашивать…

– Знаешь, Ланс, мой нынешний круг общения далек от высшего света Аркайла…

– Значит, пойдем к Коэлу. Ты знаешь, где он живет?

– Знаю. А меня ты как нашел?

Менестрель только отмахнулся. Он уже вскочил на ноги, пристегнул шпагу и наклонился за плащом.

– Может, не надо идти в гости к Коэлу на ночь глядя?

– С чего бы это? Думаешь, он на меня обиделся?

– Нет, его служба предполагает, что ночью он не спит. Дай человеку отдохнуть, Ланс! Клянусь святым Берданом!

Менестрель расправил складки плаща, натянул на голову капюшон.

– Ты думаешь, уместнее будет его теребить с утра? Усталого, невыспавшегося, злого… Нет уж, до четвертой стражи еще есть время. Быстро поговорим. Одевайся!

Регнар понял, что охваченный кипучей деятельностью Ланс все равно от него не отцепится. Накинул на плечи епанчу. Подвесил шпагу на пояс. Дунул на свечу.

Спустившись вниз, альт Грегор настоял на покупке еще трех бутылок вина, головки сыра и хорошего куска копченой оленины. На его плаще изнутри оказались нашиты два кармана, не уступавших, по оценке мага-музыканта, по вместительности переметным сумам.

Потом они долго шагали по заснеженным улицам. Ланс, запинаясь и перескакивая с одной мысли на другую, все пытался рассказать, почему же он не может жить без благосклонного взгляда Реналлы из Дома Желтой Луны. Но им навстречу попадалось слишком много прохожих – горожане спешили в собор Святого Кельвеция на службу за упокой души умершего герцога Лазаля. Поэтому менестрель опасался говорить громко, а Регнар тихонько радовался этому. Ланс с самого детства отличался напористостью в достижении поставленных целей. Уж если что-то взбрело в голову… Поэтому Регнар предполагал, что его беспокойные деньки только начались. Хорошо бы еще и Коэла дома не оказалось. Трудно заранее предугадать, как отнесется к появлению старинного друга бывший капитан стражи. Хотя они с альт Грегором чаще находили общий язык. Возможно, от того, что оба увлекались шпагами.

Коэл альт Террил жил нынче в двухэтажном домике в тупиковом проулке, уводящем от Портовой улицы. Летом по ней грохотали тяжелые телеги, запряженные четверками быков, развозя грузы со складов по всему Аркайлу. В это время тут столбом стояла пылища – не продохнуть. Регнар помнил, что, сворачивая к дому друга, всегда шагал по толстому, мягкому слою желтой пыли. Ставней в доме Коэла летом не открывали. Зато хозяин жилья не драл три шкуры с бывшего капитана стражи.

К счастью, сейчас проулок заметал чистый, белый, хрустящий под сапогом снег.

На обшарпанной двери никогда, сколько Регнар помнил, не было кольца. Поэтому Ланс постучал затянутым в кожаную перчатку кулаком.

Он подождали немного. Вскоре на лестнице послышались шаги. Двери распахнулись. Коэл альт Террил встречал их, затянутый в черную кожу, положив ладони на рукоятку кинжала. Шпага висела на поясе, но в тесноте прихожей от нее какой прок? Губы бывшего капитана сжались в тонкую линию, черные, подкрученные усы всего с несколькими седыми волосками выделялись на бледном лице. А еще Регнар успел заметить мешки под глазами и усталый взгляд. Коэл работал на износ. И ночью, и днем, уделяя для сна слишком мало времени. Сколько он так протянет?

– Регнар? – негромко спросил хозяин дома. – А кто это с тобой?

В этот миг Ланс сдвинул капюшон, приоткрывая лицо.

– Дурень! Быстро в дом! – прошипел альт Террил, едва ли не насильно втягивая их. Закрыл дверь на засов. Выдохнул. – Только ты мог такое придумать. Безумно отважный и безумно глупый…

– А еще безумно талантливый, – улыбнулся Ланс и обнял Коэла.

Регнар ощутил укол ревности. С ним Ланс не обнялся при встрече, а выругал, что в комнате воняет, как в отхожем месте.

– Ты понимаешь, что, прибыв в Аркайл, ты подвергаешься опасности? – напрямую спросил Коэл, отстраняясь от менестреля, но удерживая его за плечи. – Я точно знаю, тайная служба герцога тебя ищет. Искала все эти полтора года.

– Так пран Лазаль, насколько мне известно, окочурился, – делано удивился альт Грегор.

– А ты думаешь, он перед смертью вызвал Гвена альт Раста и отменил старое распоряжение?

– Ну, пран Гвен не дурак, выполнять приказы мертвеца не будет.

– Если ты еще не пропил остатки памяти, – Коэл поморщился, уловив винный дух, исходящий от менестреля, – то приказ о твоем аресте исходил от прана Гворра, а не от прана Лазаля. От наследника герцогской короны, который благодаря смерти любимого родителя вот-вот вступит в законные права престолонаследия. Быстро на кухню!

Альт Террил затолкал их в жарко натопленную, несмотря на нехватку топлива в Аркайле, кухню. Видно, кухарка, которая приходила с утра и уходила к вечеру, недавно что-то готовила. Пахло вкусно. Пирогами с курятиной, как догадался Регнар. Сам хозяин вышел ненадолго. Должно быть, успокоил жену, что незваные гости явились не со злом. Коэл вообще старался не посвящать супругу, прану Жермину, в свои дела и берег ее от невзгод, как мог. При этом рвался из всех сухожилий, добывая средства на содержание семьи.

Ланс сбросил плащ, расстегнул воротник дублета: «Ну, и жара!» – уселся, закинув ногу за ногу. Потом хлопнул себя по лбу:

– Вино и закуска!

Схватил плащ, начал выгружать покупки из карманов.

Регнар помогал ему по мере сил, когда двери отворились. Вошел Коэл.

– С ума сойти! – воскликнул он, дергая себя за ус. – Ланс, ты можешь считать, что я не рад тебя видеть, хотя я, конечно, рад, но мне очень хочется знать, что ты находишься за границами Аркайла. Лучше всего в Райхеме или Тер-Веризе. Но Унсала тоже ничего, там тайному сыску герцога нелегко работать.

– Дружище! – улыбнулся Ланс. – Мне стоило приехать только ради того, чтобы мы собрались втроем, как встарь. Посидим, выпьем хорошего вина… Оно, в самом деле, бурдильонское – не обманул трактирщик, хоть и шельма, по глазам видно. Ты что, Коэл, не хочешь со мной выпить?

Бывший капитан стражи крякнул, глянул на Регнара.

– Тебе не кажется, что он спивается?

– Думаю, не настолько все плохо, – пожал плечами маг-музыкант.

– Эй, вы что?! – возмутился Ланс. – Вы за кого меня принимаете?

– Ладно, давай по чуть-чуть. Мне на службу, – улыбнулся Коэл, выставляя на стол три пузатые глиняные кружки.

Менестрель разлил вино.

– За нашу дружбу!

– За дружбу! – подняли кружки Регнар и Коэл.

Они выпили, закусили острым сыром и лепешками с сушеным виноградом.

– Ну, раз тебе на службу, – заговорил Ланс. – Я не буду вилять, как айа-багаанская фелука. Хочешь знать, зачем я вернулся в Аркайл?

– Догадываюсь…

– Неужели? Регнар вон подумал, что я хочу герцогу Лазалю отомстить.

– Ну да! – хохотнул альт Террил. – Ты, конечно, на полголовы ударенный, но не настолько безмозглый. Нет, ради мести герцогу ты не вернулся бы. Только что-то возвышенное. Что-то такое, что отличит тебя от остальных дворян. Позволь-ка я угадаю. Например, безответная любовь.

– Угадал.

– Какой я молодец! А к кому, я даже угадывать не буду. Точно знаю. Реналла из Дома Желтой Луны.

– Верно.

– И что дальше? Что ты от девушки хочешь, старый пенек? – Коэл посмотрел на бутылки, вздохнул и разлил вино по кружкам. – Жизнь ей испортить надумал?

Ланс поморщился.

– Что ты городишь? В чем меня обвиняешь?

– Ты и так скандалом на балу ее на весь Аркайл ославил. Или ты думаешь, что после того, как из-за нее сцепился величайший менестрель и бретер, каких поискать, с браккарским выскочкой, у девицы от женихов отбоя не было?

– Погоди, Коэл! Я же не руки просить приехал! Просто посмотреть издалека. Успокоиться…

– Ага! Издалека посмотреть. Это мы горазды, это мы умеем. Опять же стишок какой написать или сонату новую… Ведь писал? Признавайся!

– Писал, – обреченно кивнул альт Грегор.

– Музыку только?

– Стихи тоже, – вмешался Регнар. – Он даже мне почитать хотел.

– Надеюсь, ты не согласился?

– Лучше смерть!

– Я тоже так думаю. – Коэл в упор посмотрел на менестреля. – Ты вино выпей, не стесняйся, а то сейчас расплескаешь.

Ланс подумал и последовал совету друга. Занюхал рукавом. Посмотрел сперва на Регнара, а потом на Коэла.

– Что вы на меня взъелись? Я что, нарочно все придумал? Сердцу ведь не прикажешь. Ударило как молния на балу. Я вообще не соображал, что делаю, что говорю. Только ее глаза видел перед собой. И посланникова сынка заколол, как в тумане. Ускакал. Далеко ускакал, в Кевинал. Записался в отряд к Жерону альт Деррену… Слышали про такого?

– Слышали, – кивнул альт Террил, но Регнар покачал головой. Он в кондотьерах не разбирался вовсе. Только в композиторах.

– Ну вот. Кевинальцы опять что-то с Трагерой не поделили. Как пить дать весной будет заваруха. Я думал, как раз отвлекусь. Как бы не так! Каждую ночь мне Реналла снится. Есть не могу. Шпага из рук валится. Пить… Пить пробовал…

– Кто бы сомневался.

– Погоди меня осуждать. Я ж говорю – сам не свой. Никогда у меня такого не было. Я ни о ком, кроме нее, думать не могу. Решил вернуться. Отыскать ее. Хотя бы издали посмотреть.

– И чем это тебе поможет?

– Не знаю… Просто хочу ее увидеть. И все.

– Да… Тяжелый случай. – Коэл отпил из своей кружки, задумчиво пожевал кусочек сыра. – Реналла из Дома Желтой Луны вышла замуж.

– Ты откуда знаешь? – Альт Грегор подался вперед, еще чуть-чуть и вцепится в рукав друга.

– Умею слушать. Слухом земля полнится.

– Не может быть… – Ланс покачал головой. – Ее, наверное, насильно выдали замуж. За старика какого-нибудь, за мешок с деньгами. Она, как я понял, не из богатого Дома.

– Ну, почему за старика? Муж молодой, тридцати еще нет. Из Дома небогатого, но славного воинской службой…

– Из какого он Дома?

– Не скажу. Хватит нам дуэлей. И он не виноват в том, что у тебя мозги сикось-накось полтора года уже.

– Да я и не собирался, просто хотел…

– Знаю я, чего ты можешь хотеть. Я не хочу, чтобы ты на плаху попал. Понял? Не хочу! – Слова Коэла падали зло и метко, словно удары шпаги. – Ты – мой друг. Я не хочу тебя терять. Поэтому слушай внимательно. Реналла вот уже больше года замужем. Может, уже ребенка ждет, я не знаю подробностей. Ее муж молод, не чета нам, старикам, хорош собой. Его ценил герцог Лазаль, думаю, и пран Гворр не отпустит из гвардии…

– Ах, из гвардии?

– Ланс! Не вздумай выяснять отношения! Дай им жить. Ладно, я готов признать, что ты влюбился. Седина в бороду – бес в ребро. Перетерпи. Отвлекись. Придумай что-нибудь, ты же гениальный менестрель. Лучший в двенадцати державах!

– Я пытался отвлечься. Я пытался что-нибудь придумать. Ничего не вышло… Вина больше не осталось?

– Не осталось! И вообще, тебе хватит на сегодня. Не хватало, чтобы тебя арестовали за пьяный дебош, а потом опознали в караулке городской стражи. Проследишь за ним, Регнар.

– Я, конечно, попытаюсь… – нерешительно протянул маг-музыкант.

– Не попытаешься, а проследишь, чтобы он лег в постель живым и здоровым. И по возможности трезвым. Ясно?

– Ясно.

– Эй, друзья, – покачал головой альт Грегор. – Я, по-вашему, несмышленыш или совсем бесправный?

– Ты не бесправный, – нацелил на него указательный палец Коэл. – Ты безумный. Понимаю, что от благородного чувства, от любви, но нам от этого не легче. Переночуешь… Лучше всего у Регнара в гостинице. Тебе же не привыкать на полу спать?

– Ничего. Я выносливый.

– Вот и хорошо. А завтра убирайся прочь из Аркайла. И как можно дальше. Сражайся. Пусти с кевинальцами кровь Трагере. Режь с трагерцами кевинальцев. Наймись в Унсалу – ходят слухи, что войны с Браккарой им не избежать. Думаю, браккарцев тебе будет убивать особенно приятно. Война, веселье, маркитантки! Тебе должно понравиться. Раньше ведь нравилось…

– Ты прав, друг, – кивнул альт Грегор. – Я уеду. Уеду далеко. Но вначале я должен ее увидеть. Иначе для чего я отпрашивался у Жерона?

– Наша песня хороша, начинай с начала! – звучно стукнул кулаком о ладонь альт Террил. – Чего ты хочешь? Не может быть, чтобы такой старый дуралей, как ты, просто хотел увидеть девушку. Увидеть и успокоиться. Ты хочешь говорить с ней? Добиться взаимности?

– Об этом я даже не мечтаю. Хотя…

– Ну вот! Я так и знал. Кто тебе дал право лезть в жизнь Реналлы, ее мужа, их родителей, их Домов?

– Не знаю… Я надеялся…

– На взаимность?

– Ну да.

– Я так и знал! Какое самомнение! Регнар, музыканты все такие?

Маг пожал плечами.

– Но она говорила со мной, – возразил Ланс. – Просила меня не умирать. Сказала, что не только музыка…

– Ах, не только музыка?! Ах, он расчувствовался, решив, что седая борода еще может нравиться юным красавицам?! – Коэл сжал кулаки. – Самовлюбленный болван! Ты знаешь, что это я просил ее прийти к тебе в ту ночь и уговорить, чтобы один заносчивый, самолюбивый, безмозглый менестрель согласился на дуэль до первой крови.

Альт Террил развернулся и с размаха ударил кулаком в стену. Задрожали миски и чашки, составленные на полке.

Ланс вопреки ожиданиям напрягшегося Регнара не вскочил, не схватился за шпагу, не бросился на Коэла с голыми руками. Он сидел, выпрямив спину, будто проглотил кол, и невидящим взором буравил догорающие угли очага. Только желваки ходили на щеках и раздувались ноздри.

– Прости, друг, я не хотел этого говорить. – Коэл прижался лбом к стене. – Я не должен был этого говорить. Пойми, я хотел, чтобы ссора с сыном посланника окончилась мирно, я не хотел опалы для тебя и заочного смертного приговора.

– Я приговорен в трех державах из двенадцати, – бесцветным голосом произнес Ланс. – Державой больше, державой меньше… Какое это имеет значение?

Он поднялся, перекинул через руку плащ.

– Я ухожу. Регнар, ты со мной?

Маг-музыкант посмотрел на Коэла, но тот продолжал стоять лицом к стене.

– Да. Идем, Ланс.

Уже за порогом кухни он услышал едва слышные слова альт Террила:

– Прости меня, друг.

Мороз на улице усилился, но снег прекратился, ветер разогнал тучи, и в бархатно-черном небе проглянули сверкающие звезды. Опытным взглядом альт Грегор нашел голубоватую и яркую Северную Королеву.

«Благодарю Вседержителя, даровавшего мне эту удачу в конце жизненного пути, – вспомнил он собственный шепот. – Вы – чудо, вы – звезда, которая будет направлять меня весь отведенный мне остаток дней, как ведет морехода сияющая Северная Королева».

И нежный девичий голосок:

«Живите. Я не приказываю, я прошу вас, умоляю…»

Она не могла лгать, не могла притворяться. Чистое и непорочное дитя не могло осквернить уста ложью. Просто что-то изменилось с того времени в ее душе… Жаль, что его измученное сердце менестреля не способно меняться так быстро.

– Слушай, Регнар, – с горечью обратился он к другу, скрипящему снегом рядом. – Вот скажи мне, почему вы пытаетесь разбираться с моей жизнью за меня? Почему вы считаете, что лучше, чем я, знаете, чего я хочу, что мне надо?

– Мы же хотели как лучше, Ланс, – виновато произнес маг-музыкант. – Ты дорог нам. Мы боялись и боимся потерять друга.

– То есть вы боитесь, что мне отрубят голову по приказу герцога Аркайлского или посадят на кол с благословения княгини Айа-Багаана. А того, что можете попросту потерять нашу дружбу, вы не боитесь?

Регнар молчал. Шагал, понурив голову.

– Ну, скажи мне, – продолжал возмущаться Ланс. – Скажи, почему я не указываю вам, как жить, ни тебе, ни Коэлу? Почему я молчал, когда он женился на этой сушеной вобле Жермине из Дома Лазоревого Медведя? Я знал, что она выжмет его досуха, как прачка исподнее белье. Но нет же! Коэл сказал, что он любит ее, и я опрокидывал кубок за кубком на его свадьбе, выкрикивая здравицы. А после терпел ее косые взгляды и улыбался, осыпал Жермину комплиментами, зная, как она пилит Коэла за дружбу со мной – неудачником, мотом, пьяницей, бретером… Но я всегда уважал его выбор. Как уважал бы и твой.

– Ланс, но мы ведь…

– Хотели как лучше. Я это уже слышал. Но не взяли на себя труд подумать о моем мнении, о моих чувствах. Вы дергали меня за ниточки… Такие ниточки есть у каждого человека. У кого-то жадность, у кого-то страх, у кого-то вожделение. А у меня-то были есть и будут всего две – гордость и любовь. И вы, друзья мои, прекрасно изучили, за какую из них и с какой силой надо потянуть, чтобы я заплясал под вашу дудку. Вы дали мне надежду. Надежду и мечту, которая полтора года согревала мое сердце и в то же время кромсала его на куски, как кривой кинжал кочевника из Райхема. Вы думали, я позабуду ее? Позабуду Реналлу из Дома Желтой Луны? Да как я могу забыть эти глаза, похожие на сияющие смарагды в тиаре Вседержителя? Конечно, я уеду. Если она счастлива с мужем, если ей хорошо живется без меня, я не стану нарушать ее покой. Кто я такой, чтобы ломать чужое счастье, пытаясь сберечь свое?

– Ланс…

– Не перебивай меня! Понимаешь, Регнар, я ее люблю. И скорее всего, уже никого больше не полюблю. Для меня самое главное – чтобы она была счастлива, чтобы ей было хорошо. Конечно, молодой муж на денежной службе у герцога Аркайлского лучше, чем безденежный менестрель – перекати-поле. Надежнее. А ведь для женщины важно, чтобы будущее ее и ее детей было простым, понятным и по возможности безоблачным. Я не посмею мешать ей в этом. Но я должен ее увидеть перед тем, как покинуть Аркайл. Ты можешь выяснить, в какой храм она ходит молиться?

– Я не смогу. А Коэл сможет.

– Не хочу даже слышать о нем!

– Ты несправедлив. Он говорил с тобой честно, как с другом…

– А перед тем честно, как друга, выставил дураком.

– Думаю, вы могли бы обсудить все и простить друг друга.

– Да никогда! Может, мне у него прощения попросить?

– Ну зачем так… Я уверен, если вы поговорите по душам, он сам попросит. Да он уже просил.

– Не нужны мне его извинения.

– А я тебе с легкостью могу доказать, что нужны, вот только…

Неожиданно Ланс схватил друга за рукав, понуждая остановиться. Заболтавшись, они отошли далеко от главных улиц, пробираясь к «Трем метлам» по узким переулкам, Регнар и сам толком не представлял, куда именно идет, опираясь больше на чутье. Как охотники посреди совершенно одинаковых деревьев могут безошибочно указать, в какой стороне его дом, так и прирожденный горожанин в нагромождении каменных и деревянных строений отыщет единственно верный путь. Вот и они забрались в кривую улочку, которая не просматривалась из конца в конец.

Впереди четко, будто нотные знаки на пергаменте, выделяясь на фоне беленых, хотя и облупившихся стен и сугробов, чернели человеческие фигуры. Четверо с обнаженными шпагами в черных полумасках полукругом обступили пятого, тесня его в сторону Ланса и Регнара. «Охотники» вполголоса переговаривались, деловито обсуждая, как лучше зажать жертву и не выпустить из ловушки. Тот, которого они считали добычей, пятился, горбясь и скрывая руки под плащом.