Текст книги "Следы на воде"

10

В 23 часа 10 минут пловец всплыл из глубины на поверхность. На поверхности было чуть светлее, чем в глубине. Тяжёлые облака прикрывали небо. Море слегка штормило. Не сильно, в пределах 4-баллов, хотя под поверхностью, ниже двенадцати метров этого заметно не было. Пробкой на волнах качаясь, пловец оглянулся. Видно практически ничего не было. Надвигалась ночь. Почти темень, как и там, в глубине, ни огонька, только редкие звёзды в облачных разрывах. Прогноз погоды полностью оправдался. Сработало бы! Сработает, сработает, успокаивал себя пловец.

Глядя назад, на Восток, пловец несколько минут держался на воде, вглядываясь и прислушиваясь, но ничего не увидел, высокие волны мешали, и водная пыль, а может и стекло маски в мокрой плёнке не позволило увидеть… Темнота, ветер и шум моря гасили посторонние звуки… Но, кажется, какой-то короткий, едва слышный хлопок над водой он всё же услышал, или ему показалось… Пловец посмотрел на свои наручные часы… Глубоководный хронометр показывал 23 часа 13 минут… Должно сработать, вновь подумал он, не может не сработать, не может!

Пловец легко развернулся в волнах, глянул на прибор контроля воздуха в баллонах, затем сверился с универсальным прибором GPS. Получалось, до места второго тайника, что заложен на подводных рифах, плыть ему ещё сорок минут, потом ещё, потом ещё, потом… Потом видно будет. Главное, за ночь отойти как можно дальше… Подводный бесшумный скутер легко позволял дойти до места следующей закладки, там он его сменит, как и баллоны, через двадцать минут всё это самоликвидируется, и как органика бесследно растворится в массе морской воды…

Поправив на поясе боевое снаряжение, нажав кнопку «старт», пловец включил двигатель подводного скутера. Следуя показаниям гирокомпаса и курсору навигатора, настроенного бортовым компьютером на движение на определённой глубине моря, на Запад от берега, мелькнув рыбьей спиной тёплого водолазного комбинезона, пловец ушёл под воду…

Не чувствуя холода, в полнейшей темноте, видя перед собой только слабо светящийся экран подводного навигатора, пловец энергично двигал ластами, помогал скутеру. Скутер тянул за собой пловца сильно и уверенно. Надёжно. Дальше, дальше… как можно дальше. К условленному месту. Вглубь моря…

Прибор, как пловец и предполагал, действительно сработал. Точно в установленное время.

А на поверхности моря, в 23 часа 12 минут местного времени сильный взрыв потряс идиллическую картину акватории ночного курортного города. Сначала яркой вспышкой – праздничной короной возник где-то на рейде, словно причудливый фейерверк, затем дробным эхом грохота отозвался в окружающих горах, встряхнув сонное, где и чуть затуманенное жарой и алкоголем сознание жителей и отдыхающих городка, и – затухая – улетел в открытое море. Только недолгий яркий пляшущий костёр на воде, маленький, из-за расстояния, и затухающий, да всполошенные ревуны катеров, длинные режущие лучи прожекторов – в основном с берега, нервно суматошили в том районе, таяли в огне костра.

Трагедия! Катастрофа!

На рейде, у входа в бухту, взорвалось маломерное судно. Горело…

Как спичка… Но не долго.

Когда добровольные и штатные спасатели подплыли, а они появились очень быстро, костёр уже уходил под воду, некоторое время чуть освещал путь вниз, на дно, но быстро угас. В пузырях воздуха, вспухающих на поверхности, на чёрных волнах, в лучах пляшущего света прожекторов и фонариков, качались обломки… Несколько скутеров и спасательные катера, на малых оборотах двигателей, кружили вокруг места трагедии, прислушивались, всматривались в поверхность моря, освещали фарами и прожекторами тяжёлые волны, ждали специальные службы: МЧС, милицию, медиков…

В чёрной ночи, в ещё более тёмной воде, спасать было, похоже, уже и нечего, и некого. Редкие обломки досок, всплывший пластиковый электрический чайник, пляшущие горлышки пластиковых полупритопленных бутылок – множество таких, тряпки, обрывки парусины, мусор, и топливный жирный мазут…

Подошедшие катера пограничной охраны, МЧС и милиции отогнали пляжных зевак на их скутерах. Ответственные люди, специалисты, собравшись на палубе одного катера – МЧС – курили, переговаривались: что случилось?! Несчастный случай? терроризм? диверсия? передел собственности? пьяная оргия? халатность? По всплывшему обломку бортовой доски с частичной надписью «Оль…» установили, что это прогулочная яхта «Ольга», видимо, местная. Милиция тут же запросила береговую службу о месте приписки судна, фамилию вероятного владельца яхты и его экипажа. Включая возраст, семейное положение, адрес прописки, ИНН и контактные телефоны… Хотя понимали, контактные телефоны вряд ли ответят, они тоже видимо ушли с владельцами на дно. Достаточный ответ могли дать только водолазы и свидетели – но это завтра! – и те люди, кто были на берегу, кто видел их отход или что слышал. Посовещавшись таким образом, специалисты пришли к единому мнению: диверсией или терроризмом здесь и близко не пахнет – ей-ей! – откуда, это у нас-то, извините, с какой стати! – как и переделом собственности – были бы предпосылки, мы бы знали! Скорее всего или халатность команды, или пьяная оргия, в данном случае одно и то же. Главное, статья в УК РФ в этом случае другая, проще. И ответственность, извините… Удобную для себя версию и закрепили. Решили: утро – оно всегда утро. Всё ясно и видно будет. А в данный момент необходимо оставить дежурный катер, поднять на палубу всё, что можно, и недопустить к месту происшествия любопытных и прочих отдыхающих… Самим возвращаться на берег, водолазов назначить на утро.

Составив совместный протокол места происшествия, импровизированный штаб связался с дежурным офицером регионального управления ФСБ, пограничниками, приёмной мэра города, сообщили факт, место и время происшествия, результаты первого осмотра, основную первоначальную версию и программу действий на утро.

Неожиданно вернувшийся доброволец-скутерист, как и другие такие, приказом отправленный на берег, прервал их сборы. Волнуясь, сообщил: «Быстрее, быстрее! вон там! – обнаружено тело человека – только что! утопленник! – лысый, и без сознания…» Ткнув рукой в сторону берега, нервно взвинтив за собой воду, скутерист исчез в том направлении. Катер береговой МВД тотчас последовал за ним…

Действительно, метрах в ста в сторону берега, добровольные спасатели наткнулись на тело пловца без признаков жизни, и обрубок мачты. Днищами своих скутеров чуть не протаранили обрубок дерева, потом уж и человека увидели… Правая рука и шея утопленника запутались в обрывках троса. Голова качалась на волне, страшная и мёртвая – блестела в лучах фар скутеров, тела вообще видно не было… С помощью тех же добровольцев, пострадавшего освободили от пут. Он камнем потянул на дно, но его кое-как всё же удержали на воде, вытянули на палубу милицейского катера… Тело мужчины было худым и чёрным, сплошь в тонкой мазутной плёнке, он был в одних плавках, с голым черепом… Не дышал… В свете фонарей и прожектора катера, труп мёртвой рыбой лежал на палубе. Пластом. Жуткая картина. Спасатели и очевидцы поёжились. И от невольного страха, и от прохладного ветерка с моря… В темноте кто-то осипшим голосом осторожно предложил: «Искусственное дыхание бы надо бы на всякий случай сделать, может…» Это и разрядило обстановку. Но добровольцев не оказалось. Из темноты окружающего пространства, на предложение неожиданно отозвался молоденький милиционер, шагнул в светлый круг, склонился…

– Я помню, нас учили. Зачёт недавно сдавал… на четвёрку.

Это и спасло пострадавшего… Уже через несколько минут активных действий милиционера, утопленник судорожно дёрнулся худым телом, захрипел. Выплёвывая воду, надрывно закашлялся, дёргаясь телом, задвигал руками…

– Ёп, ты смотри, получилось! – Выдохнул тучный милиционер, старший. Он на палубе топтался здесь же. – Оживил!!

– Сработало! – Обрадовано подтвердил молоденький милиционер-спасатель, позвал утопленника. – Товарищ, эй, товарищ! Вы меня слышите?

Оживший не отозвался.

– Не слышит.

– Он в шоке! – пояснил в темноте чей-то сиплый голос.

Спасённый прерывисто хрипел, шумно втягивал воздух, изредка открывал невидящие глаза, страшно вращал ими, двигал руками…

– Всё-всё, успокойтесь, не плывите. Вас спасли. Успокойтесь, товарищ. Всё хорошо. – Придерживая руки спасённого, деревянно бьющие по палубе, сообщил милиционер с рядом маленьких звёздочек на погонах. – Вам разговаривать сейчас нельзя. – Обернувшись, нервно крикнул кому-то через плечо. – Врача скорее. Вызывайте врача, ёпт… Ну!

В рубке заработал микрофон рации…

– Вот нам и первый свидетель. Молодец сержант, – похвалил милицейский начальник сержанта. – На пятёрку сдал. Первая благодарность… за спасение на водах.

Молоденький милиционер и окружающие с облегчением вздохнули, разулыбались… Спасённый был в забытьи, но дышал уже ровно…

– Его опознать нужно. – Заметил сержант.

– Нечего его опознавать, я его знаю, – отозвался пожилой тучный милиционер с маленькими звёздочками. – Это боцман с утонувшей яхты. Фантомас. Вернее, Сергей Витальич его зовут. Я его узнал. Точно. Он давно у Михалыча приписан… Не плохая команда, между прочим… была… Ни каких замечаний с ними… Ни одного нарушения… Я ещё удивлялся… Да! Жаль Михалыча! Сержант, запиши фамилии и адреса свидетелей, утром оформим. А сейчас, давайте-ка ещё, братцы, коли вы здесь, по паре-тройке кругов вместе пройдём – с сужающимся радиусом к месту этого… эээ… инцидента, может ещё кого найдём… Только осторожно… Не один же Витальич на яхте был, я думаю… Человек шесть – восемь должно быть, и капитан ещё… Сезон, как-никак! Деньги!

Ранним утром, в ясную солнечную погоду, под воду, в этом месте уже «чистую» – масляное пятно метров на пятьдесят к берегу отошло, спустились водолазы. Как и планировалось. Двое. Глубоководники. Глубоководники это по местным меркам. Так-то они, мягко говоря, на «пляжу» в основном загорали, спасателями. До дна ещё не спустились, наткнулись на труп. Мужской. Тело – растерзанным подводным буём, запутавшись в коротком фале, висело над яхтой – она смутно угадывалась на дне. Дно, неподалёку от берега, на пятнадцати-, семнадцатиметровой глубине просматривается почти полностью. Но водолазы фонари всё же включали. Тело немедленно подняли на поверхность. Сразу же и установили: капитан яхты – царство ему небесное! – Геннадий Михалыч. Не выжил! Погиб, бедняга. Семье горе! Беда! Тело положили на палубу милицейского катера, накрыли брезентом. Солнце. Жарко. Смотреть страшно. Вздыхая и торопливо крестясь, водолазы нехотя, вновь пошли под воду. Вниз светя фонарями, спустились на дно. Осмотрелись.

Ну точно. Она. Яхта. В свете двух фонарей водолазов, на пятнадцатиметровой глубине яхта лежала на боку, разорванная на три части. Жуткая картина! Киль в стороне, яхта частично без палубы, без мачты, рубка обгорела и снесена, каюта обожжена и вывернута наизнанку, двигатель отдельными закопченными деталями разбросан в радиусе почти тридцати метров… Всё страшно и жутко. Водолазы так вдвоём опасливо и бродили, полосуя и высвечивая прожекторами пространство и предметы, сталкиваясь локтями, касаясь друг друга стёклами масок. Не привыкли к таким картинам, не патологоанатомы. И мелкие рыбёшки: шпроты, мальки разные, тоже пугались ситуации, кажется. Подплывали, натыкаясь на останки судна замирали, потом вздрагивали, и, молнией блеснув, мгновенно исчезали в обратном направлении. А уж, казалось, они-то, чего только не видали. Ан нет…

Дальше водолазы исследовать дно не стали. Ничего сколько-нибудь важного для следствия не нашли. Густые водоросли, валуны под ними, органические частицы, живой планктон, взвесь глины, поднимающаяся муть под водолазными башмаками… К тому же, рельеф под углом 30–40 градусов резко уходил в море, на глубину. Что было опасно, да и длины воздушных шлангов, как и сигнальных, и страховочных тросов не позволяли. До опасной глубины было метров пятьдесят, шестьдесят. Повезло яхте. Если бы чуть дальше она стояла – её бы и осматривать не стали, из-за глубины. Вернее, из-за отсутствия техсредств и денег. В данном случае всё получилось удачно. Не соскользнула яхта в бездну. И то хорошо. Водолазы всё возможное исследовали, зарисовали… Главное – ещё одна удача! – в самой яхте нашли ещё один труп… Женский. Второй труп за утро. По отдельным фрагментам вроде молодую женщину. Изуродованное её тело – практически голое, детали красного купальника впаялись в тело, женщину взрывом смяло и загнало в кокпит. Водолазы и не поняли, что там, в начале, не разобрали. Не то полотенце в пятнах, не то большой плакат смят… Муть лёгкая вокруг висела… Разобрались. В узкую часть каюты женщину взрывом и осколками вбило, к тому же сплющило. Водолазы её с трудом оторвали. Думали уже, выпиливать вместе с обшивкой придётся, но нет, отделили… Не понятно что и поднимали…

Сидя на корме катера, подальше от страшных находок, водолазы перекурили, передохнули, выслушали наставления «деда» – начальника водолазной службы – куда пройти, где ещё посмотреть, получили задание старшего следователя Прокуратуры где, чем и что соскоблить, собрать в полиэтиленовые мешочки и запомнить место соскоба, вновь спустились. Уже спокойнее шли, знали, больше «сюрпризов» не будет, не должно быть. Так и получилось. На дне больше никого и ничего не было. Ни на яхте, ни под ней, ни рядом, ни вокруг… Задание прокурорского начальника строго выполнили, запомнили… Да и устали к тому же, перенервничали. Люди! Не роботы!

В остальном, поисковики и оперативники надеялись на одно: море всегда возвращает тела и предметы. Хотя знали, на Чёрном море никаких приливов-отливов нет, но оно всё равно – море… Значит, должно возвращать. Так все знали. Так всегда говорили. Рано или поздно – оно – всегда… Сейчас бы пораньше. Поскорее бы.

Дежурный катер, тот, что ночью с поверхности моря вещдоки собирал, утром дополнил находки. МЧС-овцы оперативно организовали судно по сбору нефтепродуктов, чтоб до пляжа мазутное пятно не добралось, не произошло скандала. Мэр города категорически приказал не допустить и тени на его город, не говоря уж… «Химики» привычно оцепили бонами поверхность вокруг пятна, окольцевали, насосами втянули, регенерировали. Всё. Чисто. Море выглядело как всегда: приятное, ласковое, тёплое и чудесное… Зелёное, с переходом на синее, потом тёмно-синее, и где-то дальше – уже чёрное. Для отдыхающих пляж и море были как всегда, как и не было проблемы. Уже к двенадцати часам дня ничего на поверхности не напоминало происшедшую трагедию. Может быть только некоторое необычное скопление катеров и лодок на входе в бухту, возле того места, да и те, покачавшись на волнах, вскоре разошлись…

Но память людская, да и те же документы, свидетельствовали. Во-первых, пересуды шмелями жужжали. Во-вторых, и главных, существовал документ – все в городе знали! – «возбуждённое следственным отделом прокуратуры уголовное дело».

Озвученную версию нужно было доказывать.

Этим уже занимались. Если одни жужжали, другие точно работали. Специалисты. Выискивали доказательства.

Уже к обеду в доказательствах значились и оставленный женщиной автомобиль на стоянке, марки Тойота Авенсис с московскими номерами, и… Правда без опознавательных данных владелицы. Но это пока. Так и не дошли руки у местных органов власти навести порядок в учёте принятых на стоянку авто… Придётся теперь. Номера уже пробивают. И… и… тот самый Витальич, боцман Фантомас, слава Богу. Не многие знали, кому практически обязан жизнью спасённый гражданин. Боцман пока в реанимации. В местной Гор ЦКБ.

Врачи, консилиумом, определили «букет» проблем у пациента: сотрясение мозга, травмы грудной клетки, деформация органов брюшной полости, ожоги и ушибы конечностей, контузию… Но, свидетельствовали, родился человек явно в рубашке. Другой бы пострадавший на его месте, не выжил бы, а тут… жилистый, карабкается. Скоро придёт в себя. Наверное. Должен.

Так и произошло, и дня не прошло. Боцман открыл глаза, пошевелил губами…

– Где я? – едва слышно спросил он.

Находящийся возле его кровати на дежурстве оперативный сотрудник, немедленно ответил:

– Здесь, здесь. Не беспокойтесь, – оперативник участливо склонился над больным. – Всё в порядке. Меня зовут Сергей Сергеевич. Скажите, вы помните, что с вами произошло вчера ночью, как всё было? Расскажите. – Ухом нацелился.

Фантомас, пожалуй даже скорее Кощей Бессмертный, сейчас он особенно – кто помнит тот образ – на него похож был: нос заострился, уши свободно разлеглись на подушке, глаза ввалились, небритый подбородок остро смотрел вверх, на участливый голос повернул бритую загорелую голову, уставился в ухо «сиделки».

– Голова болит… В ушах шумит… В туалет… – тихо сообщил он, и закрыл глаза.

Оперативный сотрудник среагировал именно так, как его и наставляли. Нажал кнопку вызова, выскочил в коридор. На звонок уже спешила дежурный врач…

11

– Валька, Валька, быстрее, быстрее…

Чижа и подгонять не нужно было, он вообще уже впереди бежал… Дыхалка потому что лучше была. Хорошо вовремя курить бросил, машинально отметил Валька, прибавляя скорость. В телепередаче «В мире животных» так кажется гепарды бегают, легко и стремительно, за добычей естественно, здесь – наоборот, но также стремительно. Или зайцы они с Серёгой, или кролики… или антилопы, или… Нет, только не кролики, не зайцы. Гепарды они! Быстрее, быстрее вперёд…

– А чё, чё… Ты скажешь, нет? Чего ты там услышал?

Бежать по тротуару вообще трудно, не гаревая дорожка, пешеходов много. А уж в часы пик и подавно. Пан то и дело натыкался на чьи-то спины, задевал за их локти, сумки, увиливал от встречных… Едва не сталкивался. Вслед неслись понятные восклицания. Но Серёга не оглядывался.

– Они… они поймают нас, и будут колоть. Они сказали. Вот что!

– Как это колоть, за что? – Валька даже с бега сбился.

– Да не останавливайся ты, не стой! – проскочив Вальку, с открытым ртом столбом вставшего, потянул Серёга. – Бежим, я говорю…

Неожиданно взвывшая где-то неподалёку милицейская сирена заставила Вальку и Пана в страхе подпрыгнуть и юркнуть в ближайшую подворотню… Благо таких в любом городе полно. Каменный мешок с множеством дверей и дырчатых проходов на параллельную улицу. Спасительных проходов! Спа-си-тель-ных! И здесь так же… Правда на этот раз, никакого прохода впереди почему-то не было… Дверей было не много, а всё пространство было запружено народом. Оп-па! Тупик! Парни попали в классическую тупиковую ловушку. К тому же, ловушка полностью была заполнена молодыми людьми…

Пан с Чижом на скоростях воткнулись в толпу, разномоментно подпрыгивая, выискивая впереди глазами то игольное ушко, в которое они могли бы проскочить, но увы. Насквозь и мгновенно прошили толпу галдящего молодого разнополого народа, одетого как на дискотеку, и так же плотно нацеленного на преодоление любых препятствий, ткнулись в какую-то закрытую дверь впереди, рванули обратно, и оказались в начале той самой подворотни… Милицейская сирена с писком в этот момент где-то поблизости заглохла, словно её на взлёте придушили. Не то машина проехала, то ли… Пожалуй последнее, поняли парни, и вновь ввинтились в очередь. Как известно, иголку в мусоре из таких же иголок найти трудно, практически невозможно – народная мудрость. Так подсознание ребятам подсказало. Да и другого варианта уже не просматривалось… В горлышке подворотни возникли два милиционера с дубинками в руках, безразличным выражением лиц. Парни хоть и в толпе уже были, но «третьим» глазом их увидели, засекли…

– Мы же не дрова ментам. Или кабаны какие. Они… – пригнувшись и оглядываясь, обидчиво шипел в ухо Пану Валька. Пригнуться им пришлось непременно. Толпа была хоть и старше ребят по виду, но в большинстве чуть короче ростом, ниже. Впервые мальчишки серьёзно пожалели, что так сильно вымахали… Как жирафы в саванне!

– Тише… Заткнись! – потребовал Серый. – Пригнись.

– Сам пригнись!

– Я и так на полусогнутых… – пожаловался Серёга. – Куда это мы попали? – сдерживая дыхание, удивился Серый. – Чего это они все здесь делают? За каким это?

И правда. Вокруг было человек пятьсот, может и тысяча… Большая толпа. Но не «Наши». Лица были другие, и плакатов не было. И не «скины». Ни одного бритого. Хотя многие жевали. Главное, никакого внимания к вновь появившимся парням у них не было. Толпа была занята собой и общим галдёжом. Пахла сигаретным дымом, острыми духами, цвела нервными улыбками, ярким девичьим макияжем, голыми же их животами – где с пирсингами, где с цветными наколками, мужскими причёсками А-ля-гребешок, небритыми же фейсами с серёжками в ушах, бородками в стиле Людовик какой-то там… XIV, наверное, или другой какой. Не то цирк, не то золотая молодёжь, оглядывались парни.

На общем фоне парни смотрелись голыми ветками на цветущем кусте японской вишни. Явно не в масть, не в цвете. Особо размышлять правда над этим времени у них не было, да и ситуация складывалась аховой… Попали парни по самые эти… как куры в ощип. Неожиданно толпа дико взвыла и, качнувшись назад, жутко давясь, дёрнулась вперёд… Мальчишки мгновенно усекли массовый порыв, поняли, впереди их ждёт желанная свобода. Легко используя приобретённые навыки поступательного движения юркого молодого тела в школьной толпе, практически последними из маленькой кучки страждущих, проскочили открытую дверь, как две рыбки в массе выловленного улова, льющегося из рыбацкого кошеля на палубу сейнера, в данном случае не в трюм, а в дверь (она благополучно за ними захлопнулась), и в числе где-то трёх, четырёх десятков счастливчиков, ввалились в… приёмную… прихожую, вестибюль или что-то тому подобное, но объёмное.

Парни мгновенно вытянули шеи, выискивая спасительную дверь.

И они нашли её, но не ту, которую искали, а ту – на которую им указали…

– Эй, вы, – тыча в их сторону пальцем, вскричала девушка из-за большого стола в стороне от входной двери. – Да, вы, вы, двое… Длинные! – начальственно потребовала она. – Ко мне подойдите. – Пан с Чижом с недоумением переглянулись. – Вы, да! – Окрикнула девушка. – Глухие что ли? Ко мне, я сказала…

Парни подошли. Девушка выглядела эпатажно: на шее, среди множества бус, висели провода от мобильника «Хенд фри». Справа, возле рта, зависла жёлтая пумпочка микрофона. Продвинутая тётя, одновременно отметили парни и переглянулись, но старая, где-то за 20. Коротко стриженая, с фиолетовым волосом на голове, с большими тёмными, синевой подведёнными глазами, тонкими кольцами серебристого цвета серёжек в ушах, диаметром с чайное блюдце, яркими пухлыми губами, с гирляндой длинных бус, намотанных на шею, с пальцами рук унизанными множеством разного фасона вычурных колец, тоже серебристого цвета, с десяток, может и меньше тонких колец на левом запястье, фиолетовым маникюром на ногтях, в джинсовом жилете с множеством карманов, тонкой кофточке с полуоткрытыми овалами грудей, тёмной родинкой над одной из них, правой… Это место особенно привлекло глаза парней… Но они оторвались… А вот юбка на ней была или брюки, ребята не видели, девушка сидела. Когда она привстала, они не успели разглядеть…

– Ну-ка, повернитесь… Кругом повернитесь… Вы что, голубые?

Лица у ребят вытянулись, у Вальки обидчиво надулись губы.

– Ты чё, тётя, грибов объелась, – оглядываясь, не слышал ли кто, оскорбился Валька. – Мы баскетболисты.

Девушка вскинула брови.

– Не грубите! И я не тётя для вас, понятно? Я спрашиваю: чего тогда друг на друга пялитесь? Вы что, не знаете куда пришли, или забыли?

– А куда? – голосом ученика начальной школы спросил Серёга. Нет-нет, он не придурок. Это манера такая школьная, стиль, чтобы не попасть в смешное положение.

– На Кудыкину гору, мальчики, – язвительно ответила начальница с бейджем «Помреж Настя» на левом кармане жилета и наставительно пояснила. – На кастинг вы пришли. Значит и ведите себя как положено.

– А как? – вновь идиотским голосом переспросил Серёга. Чем достал похоже начальницу.

– Вы издеваетесь? – Громко осердилась она. Остальная пробившаяся толпа, окружив их кольцом, с любопытством смотрела и слушала, провала ждала. – Вы на кинопробы пришли, вот куда. – Скорее для остальных, нежели для Вальки с Серёгой, сообщила «Помреж Настя». – И вообще, меньше разговаривайте здесь. Говорливые какие! Мы набираем массовку для военно-патриотического сериала «16 мгновений зимы». Понятно?

– О-о-о, значит, зимой кино снимать будете? – Тревожно оглядываясь, не появились ли менты, уточнил Валька.

– Почему зимой… сейчас и будем.

– Сейчас же лето – Напомнил Серёга.

– Нам без разницы… Чего надо насыплем, вас оденем… Всё. – И с усмешкой уточнила. – Если пройдёте кастинг, конечно. – Соорудив из пальцев рамку киношного видоискателя, прищурилась на парней. – Но вы, оба, хорошо, по-моему, подойдёте на роли наших фрицев в массовке… я думаю… Так что, пройдите в гримёрную… – Приподнявшись на стуле, начальственно крикнула поверх голов. – Алла Аркадьевна, Аллочка-а…

– Я вас слушаю, Настенька. – Послышалось где-то далёкое. – Слы-шу!

– Возьмите двоих на гри-им! – прокричала поверх голов помреж Настенька. – Сейчас подойдут. На роли фрицев. И оденьте. Молодые. Длинные. Хорошо?

– Хорошо, Настенька, – опять послышалось далёкое. – Сделаем.

– Угу, – угукнула Настенька, и что-то отметила на листе бумаги. Не глядя на парней указала рукой. – Не стойте. Не памятники. Вам туда! По коридору. 216-я. Гримёрная. Дальше вам скажут.

– Извините, а петь и танцевать нам не придётся? – Совсем не придуриваясь поинтересовался Валька.

Помреж подняла на них удивлённые глаза…

– С ума сошли! – Брезгливо передёрнув плечами, словно в ознобе, сердито фыркнула девушка. – Это же фильм. Не кастинг фабрики звёзд. Понятно вам? У вас вообще всё без слов. Вы же массовка. Или вы опять издеваетесь?

– Нет-нет, – поторопился успокоить Серёга. – Просто петь мы не можем, мы на гитарах только…

– Лучше бы на губных гармошках… – заметила помреж. – Самое то бы…

– А мы научимся. – Простодушно заверил Серый.

– Идите отсюда, я сказала, – повысила голос Настенька, – научатся они… – И уже вслед им, с усмешкой бросила. – Сначала кастинг пройдите, бас-кет-боли-исты, потом и…