Текст книги "Карантин"

2

Вот он в вагоне метро. В толпе, среди множества таких же, как он. В ушах играет музыка – что-то громкое, агрессивное, режущее. «Панк!» – подсказывает сознание, и приказывает голове кивать, повинуясь ритму.

Ему хорошо… Интересно, отчего ему так хорошо? Похоже, дело в пиве. Да, он же только что пропустил баночку, прямо перед тем, как спуститься в метро!

А куда он едет? Точно – в институт. Какой институт? Не важно – музыка в ушах «икнула», в кармане джинсов завибрировало. Пришло сообщение.

Рука извлекла мобильник… Нет, какой-то плоский коммуникатор с ярким экраном. Окошко на нем сообщало, что, действительно, пришло sms-сообщение. Палец коснулся экрана…

Завибрировало снова. И снова.

Сообщения приходят одно за другим!

– Долбанный «спам»! – хрипловато сообщает собственный голос.

Пальцы судорожно пытаются справиться с нарастающим потоком сообщений. Вибрация коммуникатора начинает раздражать, она, кажется, передается через пальцы в мозг.

Нет, похоже, что череп вибрирует сам по себе?

– Что за черт?! – собственный голос кажется напуганным.

Есть чего пугаться: затылочная кость мелко вздрагивает, болезненно отдаваясь в виски. Заглушая рев гитарного «соло», в мозг прорывается сигнал sms-сообщений.

Эта вибрация, этот звук захватывают целиком, и мозг вдруг ощущает, как начинает наполняться одними и теми же короткими фразами

«Ты один из нас. Мы одно целое…»

Мозг заполняется все больше и больше, как мусорное ведро – обертками от фаст-фуда. А тупые фразы продолжают сыпаться, все быстрее и быстрее, грозя заполнить собой все сознание.

Еще немного – и голова разорвется от избытка пустой информации.

– А-а!!! – он слышит собственный крик, хватается за голову.

Адская боль от нескончаемой вибрации, разъедающий звук сигналов заставляют упасть на пол, под ноги равнодушным пассажирам. Sms-спам, заполняющий клеточки мозга, исчерпал свободное место на «жестких дисках» мозга, и теперь начал вытеснять собою сознание.

– А-а… – с уходом мыслей, и с изгнанием собственного «я», становится легче.

Нет сомнений и страхов, нет обязательств и привязанностей, нет подталкивающих в спину обстоятельств и беспокойства за собственное будущее. Нет ничего.

И одновременно – есть все.

Теперь все существо наполняет одна-единственная фраза, ее и шепчут пересохшие губы:

– Я один из вас… Мы одно целое…

Теперь он сидел на скамейке. С газетой, положив ногу на ногу. Внимание то и дело отвлекали носившиеся по аллее дети. Нужно следить за внуком. Но извечная усталость, ноющая боль в спине – все это не дает сосредоточиться ни на кроссворде, ни на внуке. Впрочем, внуку-то как раз все равно: он увлечен погоней за шкодной рыжей девчонкой. Иногда в голову лезут нелепые мысли, вроде – сколько бы он отдал, чтобы снова вернуться в детство и все начать сначала? Все бы отдал, без остатка. И врут те, кто бахвалится годами, твердя, что ни за что не хотел бы прожить жизнь заново. Все этого хотят, просто некоторым стыдно признаться…

Запищал телефон. Отложил газету, принялся копаться в сумке с продуктами. Удобная, конечно, вещь – сотовый телефон. Но с одним большим недостатком: нигде не удастся скрыться, просто отдохнуть. Везде достанут, найдут. И снова начнется бесконечное: «папа, дай», «папа сделай», «опять ты, папа!»

Раскрыл сложенную трубку – подарок дочери. Все хорошо, только ничего не разглядеть на этом маленьком экранчике. Не беда – у нормальных телефонов вообще не было никаких экранов, никаких кнопок – и ничего, жили люди…

– Алло!

Никакого ответа.

– Алло! Я слушаю!

Тишина.

По привычке подул в трубку, повысил голос:

– Алло! Кто это там балуется?

Тихий шепот в ответ.

– Говорите громче, ничего не слышно!

Шепот становится громче, явственнее. Хочется что-то сказать – но воля слабеет, и собственные желания отступают. Хочется делать лишь то, что твердят эти тихие голоса…

Он встал со скамейки, уронил газету. И медленно пошел по аллее. Вслед несся испуганный детский голос:

– Деда, ты куда? Дедуля!..

А он уходил, не оборачиваясь.

– Деда-а! – внук, похоже, сейчас разревется.

Но голоса знают, что правильно. Надо идти.

– А-а… – точно, плачет. За спиной возмущаются мамаши.

Плевать. Слушать нужно лишь голоса. Они подскажут, что делать…

Теперь он несся по трассе в спортивной машине. Качала звук мощная акустическая система, между пальцами дымилась сигарета. Ему было хорошо, и мир вокруг был прекрасен – ведь принадлежал он ему одному. Нет ничего лучше, чем чувствовать мощь под педалью и играючи обходить лениво тащащиеся малолитражки. Некоторые пытаются «погоняться», пыжатся из последних сил. Все, что нужно – это чуть придавить «газ». И очередной лох исчезнет далеко за спиной.

Куда интереснее отыскать на дороге настоящего соперника. Скажем, как эта ядовито-красная «мазда»-RX8. Тем более, что за рулем – просто потрясающая красотка!

Обогнать – резко, с ревом, потом чуть притормозить, чтобы заставить незнакомку встрепенуться и ножкой коснуться тормоза. Теперь принять влево – и уровнять машины. Ну и поглядеть на нее – приветливо, маслянисто – однако же, с вызовом.

Красотка равнодушно смотрит на глупого мальца, решившего позаигрывать с «реальной женщиной». У всех красоток за рулем красных спортивных машин отчего-то одинаковое, плоско-деревянное выражение лица.

«Мазда» взревывает трехсотсильным мотором – и уносится вперед.

Вот это – то, что нужно! Красотка почему-то считает, что ее красивая машина не может быть позорно побита в поединке скорости. Но сейчас она убедится! Газ в пол и…

У рычага переключения скоростей вспыхивает и начинает сотрясаться мобильник. Рука сама хватает «трубу».

– Да! Позже перезвони! – нетерпеливо бросает он, обходя какого-то неповоротливого ленивца. Красотка красным маячком мелькает далеко впереди.

Бросить трубку – и в погоню! Кровь кипит, как вспененный бензин, азарт погони будоражит душу…

Ничего не выходит. Трубка, словно прилипла к уху, не давая руке оторваться и переключить скорость. Кто-то шепчет тихие, неразборчивые слова. И невозможно оторваться от этого странного, заглушающего музыку, шепота.

«Мазда» резко ушла вправо: впереди – крутой поворот. Самое время сбросить скорость и покрепче вцепиться в руль. Но очень хочется узнать – что же скажут эти загадочные голоса…

Отбойник летит прямо в лицо. Удар – и все вокруг начинает беспорядочное кувыркание. Мелькают машины, небо, асфальт, снова небо…

Удар.

3

Гильза стоял на четвереньках, тяжело дыша, не понимая, как оказался на полу. Рядом валялся разбитый мобильник.

Похоже, он его выронил. Когда машина врезалась и начала кувыркаться…

Черт! Какая еще машина? Было ли это в действительности – или только привиделось?

Память не сохранила почти ничего, но тревожно сжалось сердце, когда пришло понимание: несколько секунд назад он чувствовал себя одновременно сотнями тысяч самых людей…

Закружилась голова, к горлу подступил ком.

Что же это такое было?!

Он с ужасом смотрел на мобильник. Что-то в этой штуке пугало и отталкивало. Медленно, очень медленно поднялся. В глазах потемнело, болело в затылке. Пошатывало.

Что бы там ни было – это как-то связано с его телефонным звонком. Может, это не простой телефон? Может, это какая-то штука, прочищающая мозги – из тайного арсенала спецслужб?

Он услышал, как открылась дверь.

Обернулся. Разумеется – майор Игнатьев. И с ним еще трое сотрудников. Все они странно смотрели на Гильзу.

Очень неприятные были взгляды. И что несколько удивляло – у всех четверых у ушам прицепились компактные беспроводные телефонные гарнитуры.

– Садись! – приказал Игнатьев. Он не спускал с Гильзы пронзительного взгляда. Что-то неуловимо изменилось в его поведении, манере разговаривать.

Майор поднял с пола обломки телефона, уселся за стол. Рядом примостился еще один, седой, – из тех, что «взяли» его в доме Слизня. Гильза медленно опустился на стул. За спиной неподвижно замерли оставшиеся двое.

– Как ты это делаешь? – поинтересовался майор.

– Что – это? – не понял Гильза.

– Вот только не надо этого… – Игнатьев болезненно скривился. – Ты все прекрасно понимаешь.

Гильза промолчал, недоуменно глядя на майора. Тот продолжал разглядывать Гильзу, словно диковинного зверька. Сказал сквозь зубы:

– Еще никому не удавалось противостоять Паутине. Вот я и спрашиваю: как ты это делаешь?

– А что такое Паутина? – спросил Гильза. – Это Интернет?

Лицо майора дрогнуло. Он коротко переглянулся с коллегой.

– Возможно, он действительно не понимает, – сказал седой. – Или очень ловко притворяется.

– Как же он тогда это делает? – спросил майор. – Воздействие было максимальным…

– Да, это интересно, – проговорил седой. – Думаю, его нужно исследовать…

– Простите, – проговорил Гильза, беспокойно поглядывая то на Игнатьева, то на седого. – Что еще за исследования? Я не согласен…

– …а в крайнем случае – уничтожить, – подытожил седой.

Оба замолчали, неподвижно глядя на Гильзу.

От этих взглядов ему стало страшно. В них было что-то такое…

Нечеловеческое.

В дверь постучали. Седой с Игнатьевым, синхронно, как по команде, повернули головы. Дверь приоткрылась.

– Не помешал? – любезно поинтересовался новый посетитель.

Голос был знакомый. Впрочем, как и все остальное. Это был Андрей Вершинин – один из ведущих регистраторов, любимый ученик Чигура.

Выходит, в «Линии» получили сигнал о помощи! Оставалось удивляться – как тому удалось преодолеть наверняка серьезную охрану на входе и так быстро отыскать нужный кабинет. Что тут скажешь – профи!

Настолько, насколько Гильза обрадовался появлению регистратора, настолько же недовольными данным обстоятельством оказались Игнатьев и его коллеги. Причем они не стали оформлять свое недовольство в сложные фразы, да и просто в слова.

Вместо этого они набросились на вошедшего, словно повинуясь хищному инстинкту. При этом один их стоявших за спиной «сотрудников» в прыжке сшиб курьера со стула, и Гильза кубарем полетел на пол. Тут же низко заухало знакомое оружие: метатель «кулак-пуль», более-менее гуманное изобретение Сан Саныча.

Пока Гильза приходил в себя, яростный шум драки сменился короткими звуками и отблесками фотовспышек. Гильза едва успел прикрыть глаза ладонью – иначе пришлось бы распрощаться с кратковременной памятью.

– Бежим! Быстро! – скомандовал Вершинин. – На этих санация действует слабо, у нас мало времени!

– «На этих»? – вскакивая на ноги, повторил Гильза.

Майор со своими сотрудниками замер в знакомом состоянии оцепенения. Чтобы придти в себя после очистки памяти, требуется некоторое время. Но если Вершинин прав…

Что же такое происходит?

– После! Все после! – отрезал регистратор, выскакивая в коридор. Он замер, огляделся, прикидывая направление и жестом приказал следовать за ним.

Они мчались по хмурым коридорам, с дверьми-близнецами вдоль стен. С трудом поспевая за регистратором, Гильза мельком подумал: за каждой из этих дверей, возможно, решается чья-то судьба. По крайней мере, этот маленький эпизод, что коснулся его лично, он запомнит надолго. Главное, чтобы безжалостная машина спецслужб не помнила о нем. Хотя бытует мнение, что она никогда, никого и ничего не забывает. Память ее прочна, как несгораемый шкаф, файлы аккуратно сложены, систематизированы и хранятся неограниченное время – пока он, Гильза, для чего-то не понадобиться снова. И даже статус работника «Линии» не гарантирует от нового внимания этой жутковатой машины. И неизвестно, можно ли стереть ей память так, как регистраторы делают это с людьми…

Как и следовало ожидать, так просто выбраться из здания им не дали.

В какой-то миг, словно в дурном сне, все двери вдоль стен распахнулись, и из них в коридор разом посыпались люди. В полнейшем молчании они бросились на беглецов, грозя снести, затоптать, раздавить. Никаких угроз или предложений сдаться – простой, животный напор.

– Пригнись! – крикнул Вершинин.

Гильза мигом упал на одно колено, вжал голову в плечи, прикрыл руками. Он почти ничего не видел – лишь слышал, как бьет метатель, и тяжело падают тела – все ближе и ближе. Последнего из нападавших пришлось даже отпихнуть ногой – получив мощный удар, он продолжал с упорством зомби тянуться к горлу курьера.

Коридор походил на панораму Куликова поля. Не хватало лишь мечей, кольчуг и кружащих над головами стервятников.

– За мной! – приказал Вершинин и бросился вперед, по пути припечатывая к полу тех, кто пытался подняться.

Быстро спустились, почти скатились по лестнице, по пути разбросав кулак-пулями еще двоих.

У проходной ждал неприятный сюрприз: залегшие за массивной стойкой сотрудники в форме, открыли огонь из короткоствольных автоматов. Регистратор с курьером едва успели отпрянуть обратно, за угол. Со всех сторон, не давая поднять голову и заставляя рефлекторно жмуриться, летели обломки штукатурки, с визгом разлетались отрикошетившие пули.

Сидя на цементном полу, Вершинин подкрутил на метателе какой-то регулятор, коротко выдохнул – и выпрыгнул из-за стены. Метатель забил реже, но с какой-то угрожающей мощью. Гильза не удержался от соблазна выглянуть из-за угла.

Дерево стойки разлеталось в клочья, конструкция, очевидно усиленная бронелистами, рывками подавалась назад. Автоматные очереди захлебнулись. Не давая охране поднять головы, беглецы добрались до массивных дверей – и выскочили на улицу.

Уже не удивило то, что прямо у входа ждала знакомая ржавая иномарка. Из-за руля испуганно таращился Кроль.

– Значит, вы получили мой сигнал! – проговорил Гильза, едва машина дернулась с места и воткнулась в поток транспорта.

– Какой еще сигнал? – не понял Вершинин.

– Ну, о помощи. На «тревожный номер».

– Ничего мы не получали, – покачал головой регистратор. – Хотя, может, сигнал и был – только я не в курсе.

– Как же вы решили искать меня? – удивился Гильза. – И как узнали – где именно?

– Скажи спасибо ему, – Вершинин кивнул в сторону Кроля, озабоченно вертевшего «баранку».

– Я сразу подумал, что в той машине тебя везут, – сказал Кроль. – Прицепился – и хвостом прямо до ворот. Внутрь, конечно, не пустили, но у меня кое-какая аппаратура. В общем, поглядел сквозь ворота. Смотрю – точно, тебя выволакивают под белые рученьки. Ну, я не стал терять времени. Поскольку линии спецсвязи под рукой не было – рванул прямо в офис «Линии»…

– Ну, спасибо, друг, – благодарно пробормотал Гильза. – Хотя странно – я дважды набирал «тревожный номер».

– С сотового? – предположил Вершинин.

– Ну, да… – отозвался Гильза. Его передернуло от одного упоминании о мобильнике.

– Хм… Ну, с этими сотовыми не все так просто, – сказал Вершинин. – Владимир Иванович сейчас что-то выясняет, обещал поделиться, как только доберемся до офиса.

– Вот как? – проговорил Гильза. – Мне тоже показалось, что…

Он не знал, как закончить фразу. Говорить на эту тему как-то расхотелось.

4

Обстановка в офисе была невеселая. Служащие сидели группками по углам, тихо обсуждая последние новости. По всему было видно, что работы особо не было. Этого и стоило ожидать с уменьшением числа прибывающих иномирян. Но такого кризиса, какой имел место сейчас, не помнили даже ветераны регистрационной деятельности.

Чигур собрал ведущих регистраторов в конференц-зале. Приглашен был и Гильза. Вряд ли в виду своих курьерских заслуг, скорее, по все той же причине ограниченности ресурсов и необходимости бросить в дело все, без исключения, силы.

Чигур выглядел усталым. Покрасневшие глаза свидетельствовали о том, что не спал уже несколько суток. Рядом с ним, на столе покоился знаменитый портсигар, в котором регистратор держал стимуляторы. Хотя каждому известно: на стимуляторах долго не продержишься. Наступит момент, когда они могут попросту убить.

– Итак, на повестке дня две новости, – сказал Чигур.

– Одна хорошая, другая плохая? – уточнила Кэт.

– Не буду вас зря обнадеживать, – сказал регистратор. – Обе плохие.

– Мне нравится такое начало… – задумчиво произнесла Зина. Она стенографировала заседание.

– Согласен, веселого мало, – кивнул Чигур. – Однако, факты остаются фактами. Нужно принять их – чтобы ясно представлять себе, из чего следует исходить. Итак, факт первый: инквизиторы Лагора совместно с магами установили Барьер…

По залу пронесся ропот. Очевидно, не всем присутствующим была известна эта безрадостная новость. Так или иначе, она затрагивала всех – ведь само существование «Линии» определялось визитами пришельцев из далеких миров. И теперь судьба собравшихся, а также тех, кто дожидался новостей по ту сторону двери, становилась совершенно неопределенной.

– С этого момента ни одно разумное существо не сможет покинуть Землю либо проникнуть в наш мир. Разумеется, если на то не будет воли Инквизиции… – голос Чигура был тверд, однако же, в конце фразы предательски дрогнул. – Это не значит, что «Линия» должна свернуть свою работу. На Земле, и в Москве в частности, осталось немало иномирян, не успевших или не захотевших, по тем или иным причинам, покинуть наш мир. Мы продолжим работу с ними, тем более, что не знаем, как изменится их поведение в сложившихся обстоятельствах.

Регистратор сделал паузу. Налил в стакан воды из пластиковой бутылки. Отпил немного и продолжил:

– Факт второй, который мне представляется не лучшим, если не еще более негативным, чем постановка Барьера между мирами…

Присутствующие переглянулись. Трудно представить, что же может быть хуже, чем изоляция Земли от остального, невообразимо огромного Многомирья. Гильза подумал, что уже не очень-то понимает, как живут «обыкновенные» люди, убежденные в исключительности Земли и человеческого вида. Как, наверное, спокойно им жить на этом свете! Спокойно – и скучно…

Чигур внимательно оглядел присутствующих, словно желал удостовериться, в состоянии ли они понять то, что он собирался им сейчас сказать. Постучал пальцами по столу и заговорил:

– Нам удалось выяснить, правда, пока лишь в общих чертах, причину столь стремительной эвакуации иномирян. И, соответственно, повод для постановки Барьера.

Наступила тишина. Пронзительная, гнетущая, мешающая дышать.

– Беда пришла оттуда, откуда не ждали, – невесело усмехнулся регистратор. – Впрочем, как это всегда и случается. Собственно, опасность с той стороны грозила всегда. Однако она была настолько очевидной, и, в то же время, настолько приевшейся, что мы пропустили удар. И теперь расплачиваемся за это. Я про «сотовых тварей».

Присутствующие тихо зашептались. На лицах читалось недоумение. Разумеется, все знали про вредоносность сотовой связи. И мало кто пользовался в повседневной жизни сотовыми телефонами. Но чтобы вот так, закрыть из-за них целый мир? Это было вне всякого понимания.

– Да, опасность казалась не столь явной, – продолжил Чигур. – К несчастью, инквизиторы сделали совсем другие выводы. И не ошиблись в своих худших предположениях…

Задумчиво постучав тростью по краю стола, осмотрел застывших слушателей и продолжил:

– Никто не знает, как все началось, что стало причиной. Может, дело в аномальной жаре, а может – это вообще закономерность развития столь большей колонии этих тварей. Скорее всего, так и есть – постоянно увеличивающаяся плотность сотовой связи и вызвала повышенную агрессивность колонии. Настолько высокую, что она вышла из-под контроля…

Чигур запнулся на секунду и закончил:

– …и взяла под контроль людей.

– Что значит – под контроль? – спросил Сан Саныч. Его всегда интересовали технические подробности.

– Значит, подчинили себе их волю, превратив в послушный скот, поставляющий информацию для пропитания. Отчасти так происходило всегда. Но теперь эфирные твари научились почти без остатка высасывать информацию из человеческого мозга. При этом часть людей, для собственной безопасности, превратили в рабов. По сути – внешние органы колонии.

Слушатели потрясенно молчали, боясь пропустить хоть слово. Регистратор хмуро продолжал:

– Мы еще не выяснили до конца, как это работает. Но механизм примерно такой: в момент разговора происходит максимальное воздействие – когда абонент сотовой связи полностью теряет человеческий облик, отдавая тварям максимум умственной информации. Когда мобильник находится в режиме ожидания – просто лежит в кармане – происходит фоновое воздействие. В этом режиме люди продолжают вести внешне нормальную жизнь, способны думать, общаться. Однако все их мотивации направлены на поддержание и распространение Паутины – как мы узнали, так называют колонию сами твари. Или же их несчастные абоненты. Есть и экстремальный вариант – когда связь индивидуума с Паутиной непрерывна. Обычно это происходит в режиме постоянной связи через беспроводную гарнитуру. И самое неприятное…

Чигур откашлялся, отвел взгляд. Ему явно не хотелось продолжать.

– Эти твари умнеют, и умнеют все быстрее. По сути, интеллект пораженных людей прямиком переходит к Паутине. Так что мы столкнулись не только с более сильным противником, в чью армию входят все абоненты пораженного сотового оператора. Наш враг еще умен. Может быть, уже умнее нас с вами. У нас очень мало времени – прежде, чем Паутина окончательно освоится в управлении своим абонентами, выяснит, кто ее главный враг.

– Она уже знает про «Линию»! – тихо сказал Гильза. Он вспомнил вопросы, которые ему задавал майор Игнатьев. Нет сомнений в том, что сделано это не без ведома таинственной Паутины.

Чигур кивнул:

– Надеюсь, им известно не все. В любом случае, надо торопиться…

– Но почему же инквизиторы отгородились от нас? – вспыхнула Кэт.

– Они считают, что эта зараза очень опасна для остальных миров, – сказал Чигур. – Что люди Земли, по сути, перестали быть людьми, став кормом для эфирных тварей, компостом, на котором произрастают эти прожорливые монстры.

– Отчего же инквизиторы не предупредил нас об опасности? – запальчиво спросила Зина.

– Они-то как раз считают, что предупреждали, – с горечью произнес Чигур. – Когда предлагали запретить использование эфирных монстров для нового вида связи. И «Линия», в общем-то, всегда была против бездумного распространения «дешевых» мобильников. К сожалению, наша позиция была проигнорирована. Инквизиция Лагора, очевидно, сочла дополнительные предупреждения излишними. И даже пожертвовала своим наблюдателем в Москве…

Взоры обратились к Лю, тихо сидевшей в сторонке. Она была бледна и тут же опустила взгляд. Очевидно, она чувствовала вину – за своих соотечественников, столь сурово поступивших с Землей.

Гильза почувствовал острую обиду: как же могли лагорийцы так обойтись с ней – навсегда отрезав девушку от родины?! С другой стороны его посетила крайне эгоистичная и довольно постыдная мысль: ведь теперь Лю навсегда останется в Москве! А значит…

Он сердито оборвал себя: ничего это не значит! Нужно, во что бы то ни стало, снять Барьер и предоставить каждому, кто способен к перемещению, возможность прибывать на Землю или покидать ее. Ведь с этого и начинается подлинная свобода и настоящее счастье. А как можно сделать человека счастливым насильно?!

– Как же так вышло, что вы не успели эвакуироваться? – сочувственно спросила Зина у Лю.

– Барьер поставили раньше срока, – пожав плечами, ответила девушка. Она держалась на удивление спокойно – сказывалось, видимо, аристократическое воспитание. – Наверное, или инквизиторы, или маги посчитали, что опасность слишком высока. А может, произошло нечто непредвиденное. Но об этом мы теперь все равно не узнаем.

– Как бы там ни было, нам в этом мире жить, – возразил Чигур. – А значит – бороться за этот мир. И если случилось нечто, что заставило Магистрат поставить Барьер раньше срока – мы должны выяснить причину.

Лю лишь молча покачала головой. Похоже, она не верила в успех такой борьбы.

– Самое худшее – что с нами нет Хороса, – невесело подытожил Чигур. – Сейчас как раз такая ситуация, когда его знания, опыт и мощь просто необходимы. Что ж, высшие силы ничего не делают зря. И если так суждено… Ничего не поделаешь, придется справляться самостоятельно.