Текст книги "Злой"

5

Незнакомец, неуверенно косясь на незваного гостя, подобрал свою железную дубину. Ник не стал возражать. Вместо этого спросил:

– Имя-то у вас есть?

– Я Вилмер, биохимик.

– Выходит, мы коллеги?

– Выходит, что так… Идите за мной!

Вилмер быстро направился вперед. Он сразу как-то скрючился, пригнулся, пробираясь между разбросанными по холлу развороченными ящиками, массивными приборами на роликовых колесиках, явно прикаченных сюда из лабораторий. Под ногами хрустел мусор, обломки штукатурки.

– Так что все-таки здесь произошло? – озираясь, спросил Ник.

Вилмер не ответил.

– А куда мы идем?

– Ко мне, – отозвался биохимик. – Сейчас мы на нейтральной территории, тут нам могут помешать…

– Кто?

– А, всякие там… Коллеги. И не только они…

– Монстры? Я видел такую тварь в лаборатории…

– И лучше тебе больше таких не видеть, – с отвращением отозвался Вилмер. – Да и других – тоже…

Оставалось только молча следовать за старожилом этого странного места.

Преодолев холл, они достигли входа в один из шести расходящихся лучами коридоров – точно таких же, как и в первом зале. Здесь тоже имелся завал из разнокалиберного хлама, только еще более основательный, чем предыдущий. Не без труда перебравшись через него, Ник съехал на противоположную сторону. Вилмер напряженно смотрел в сторону холла сквозь своеобразную бойницу, образованную двумя лабораторными столами.

– Теперь поспокойнее будет, – пояснил он. – Этот коридор – моя территория. Сюда они не рискнут сунуться.

– А с чего кому-то сюда соваться? – поинтересовался Ник. – Да и чего вы вообще боитесь? Теперь-то вы можете мне рассказать?

– Теперь могу, – устало сказал Вилмер. – Пойдемте ко мне в бокс.

* * *

Стандартный жилой бокс Вилмера напоминал хомячью нору. Здесь всюду были свалены коробки, пакеты, бутылки. На кровати высилась целая гора каких-то упаковок. Грязными комьями валялась одежда и постельное белье. Ник осторожно присел на край одного из двух имевшихся здесь кресел. Биохимик рухнул в кресло напротив.

– Хотите пива? – предложил он.

Ник с сомнением поглядел на банку в его руках.

– Как хотите, а я трезвым говорить на эти темы не могу, – сказал Вилмер, пшикнув ключом от банки.

– Давайте, – Ник протянул руку.

Все-таки стресс следовало как-то компенсировать.

Хозяин бокса отхлебнул из банки, огляделся, остановил взгляд на госте.

– Да, говорить об этом непросто, – сказал он. – Вы в курсе, что мы здесь заперты?

– Ну, общем-то, да, – пожал плечами Ник. – Мне так и пояснили: испытательный срок…

– Испытательный срок! – хохотнул Вилмер. – Ну-ну! Боюсь, этот испытательный срок затянется надолго.

– Что вы имеете в виду?

Вилмер жадно вылил в глотку содержимое банки, смял и бросил ее на пол – в кучу таких же смятых жестянок. После чего быстро открыл новую.

– Я думаю, что нас не выпустят отсюда, – со странной улыбкой сказал он. – Никогда.

– Как это – не выпустят? – обмер Ник.

– А вот так. По крайней мере, за последние полгода выйти не удалось никому. Вы читали «Графа Монте-Кристо»? Помните, там был такой замок Иф…

Вилмер пьяно захихикал.

Это было как холодный душ. У Ника поплыло перед глазами. В сознании рушилась четкая, отработанная система строения мира.

Ведь это – всего-навсего корпорация. Огромная организация, созданная для извлечения прибыли, при чем здесь старинная тюрьма из полузабытой книги?

– Я вас не вполне понимаю…

– А никто этого не понимает. Разве что Берни – у него есть своя теория…

– Кто такой Берни?

– Физиолог. Завлабораторией синтеза. Бывший, разумеется…

– И что это за теория?

– Это вы лучше у него спросите. Если получится. А я вам скажу одно: главное здесь – не сдохнуть. А все теории – чушь!

Он снова отпил из банки. Ник последовал его примеру. Все это нужно было как-то переварить.

– Дело в этих тварях? – Ник кивнул в сторону, где, по его мнению, располагалась та, самая первая лаборатория.

– Твари? Ну да, твари… Нет, твари здесь совсем ни при чем! Ну, не то чтобы совсем ни при чем – просто они появились позже… Черт, лучше б они повылазили сразу – тогда бы хоть что-то встало на свои места!

Ник ничего не понял из этой тирады и приготовился слушать.

– Короче, все началось, когда пришло время сменяться, – продолжил биохимик, которого здорово повело с этих двух банок. – Вы же знаете, исследования ведутся в основном машинами, от нас требуется лишь коррекция, анализ результатов, постановка новых вводных…

– Не читайте мне лекции, я не студент!

– Да, да, это я чтобы вы поняли: у меня, Берни и Денвера кончилась вахта. Самое время подняться наверх, подышать свежим воздухом, погреться под солнышком и все такое. И тут оказывается – система нас не выпускает. Нет, мать его, доступа!

Вилмер злобно сжал банку. Из отверстия выплеснулась жирная пенная жижа.

– Сначала думали – ошибка, – прохрипел он. – Запросили руководство – а кукиш! Система не отвечает! Связи нет!

– Вы пытались что-нибудь сделать?

– А то как же, пытались! Координатор сутками потрошил компьютеры. Все побросали работу – пытались связь наладить. Думали, что действительно какая-то ошибка…

Биохимик фыркнул и мерзко захихикал:

– Как же, ошибка! Вначале мы думали, что наверху быстренько разберутся – и спустят к нам бригаду. Ну, там, ремонтников каких-нибудь, программистов, спасателей, наконец. Лично мне было плевать на все эти неполадки – мне просто хотелось в отпуск. Но никто не спустился.

Вилмер замолчал и некоторое время сидел, уставившись в стену остекленевшим взглядом. Эта пауза казалась бесконечной, но наконец биохимик нарушил молчание:

– Да, никто не спустился и не вышел на связь. «Андромеда» вообще – слишком сложная система. В этом муравейнике всегда что-то ломается и выходит из строя – за всем не уследишь. Можно было предполагать сбои, ошибки, да черт его знает что еще. Если бы не Палмер.

– Кто такой Палмер?

– Руководитель проекта, шеф сектора, а заодно – наблюдатель от руководства. Этот определенно что-то знал. Или догадывался. Потому как, едва все началось – он стал сам не свой. Ушел в себя, стал какой-то рассеянный. Перестал с нами разговаривать, замкнулся. Он определенно чего-то боялся. И уж точно, он был просто уверен, что мы все здесь обречены.

– Обречены? – повторил Ник.

– Именно! Он как-то раз даже так и сказал, когда к нему пришли за распоряжениями – продолжать, мол, работы или как? А он так рассеянно и отвечает: да бросьте, мол, о чем вы? Все здесь обреченные, не стоит и рыпаться. А через месяц его нашли мертвым в лаборатории синтеза.

– Как он умер?

– Самоубийство. Нашли рядом, на полу, шприц с мощным транквилизатором. Он ввел себе стократную дозу, чтобы наверняка, как я полагаю…

– Странно… Всего месяц прошел.

– Куда уж страннее. Ну а потом все пошло кувырком. Отсутствие начальства, эта нелепая смерть, безнадега… Да вы и сами скоро все поймете… К тому же народ, что ни говори, у нас здесь подобрался разный. Ведь нас не готовили к такому повороту. Вот у некоторых планку-то и сорвало…

– Все-таки я не пойму сути конфликта.

– А никто не поймет. Это все равно что поместить пауков в банку. Они вроде бы должны помогать друг другу, чтобы вместе выбраться из такой передряги. А вместо этого – попросту жрут друг дружку. Сначала возник вопрос – кто же теперь будет главным, после Палмера? Претендовали координатор, Стиг и администратор, Лоуренс. Но тут пасть раззявил Томас, охранник из ВБ. Ситуация, мол, изменилась, и теперь ему, мол, плевать на всяких там координаторов и администраторов! Главным, мол, будет он.

– Охранник? С какой это стати?

– Вот и мы поинтересовались в том же духе. А он и отвечает: с такой, мол, что отовсюду лезут мутанты, которых вы, умники, и породили, я из ВБ и у меня пушка!

– Круто…

– Вот именно. Дурак он, этот Томас. Пытался нас здесь строить, пистолетом размахивал. Но главное, на чем он засыпался, – это когда попытался наложить лапу на наши запасы. Понимаете, о чем я? Нас здесь дюжина ртов, сколько мы здесь будем находиться – одному Богу известно, а жрать что-то надо. Соответственно, у кого под контролем припасы – тот владеет ситуацией. К тому времени шел уже второй месяц изоляции. Нервы у всех были на пределе, а Лоуренс, дурак, к тому же возьми и подсчитай эти самые запасы. И оказалось, что их у нас от силы месяцев на восемь. Тут-то всех и переклинило окончательно…

Вилмер рассмеялся, словно вспоминал что-то невероятно веселое:

– Это было похоже на психоз. Все бросились в кладовые, стали тащить в свои боксы кто что мог. А Томас озверел, выхватил пушку и пригрозил расстреливать нас на месте, как мародеров. Тогда ему никто не поверил. А Лоуренс поднял крик и стал угрожать этому идиоту самыми разнообразными санкциями. А Томас, спокойно так, приставил тому пушку ко лбу. Бах! – и мозги на стенке.

– Застрелил администратора?!

– Точно, его. Говорят, в ВБ специально таких скотов набирают. Но, так или иначе, с этого момента у нас здесь началась настоящая война. Томас быстро понял, что восстановил против себя всех остальных и что пушка ему не поможет – если он действительно собирается выжить. Потому как на этого придурка началась настоящая охота. О да, он стал весьма ценной добычей!

– Это еще почему?

– Не понимаете? – хихикнул Вилмер. – Его пушка! Теперь она могла бы пригодиться любому. А народ у нас головастый: кто смастерил арбалет из подручных материалов, кто – духовую трубку с ядовитыми стрелами, благо всякого дерьма в химлаборатории порядочно. В общем, наш доблестный охранник превратился в трусливую дичь. Сейчас он засел в своем боксе и угрожает пристрелить каждого, кто осмелится приблизиться. Но думаю, у ребят найдутся способы его оттуда выкурить…

– Да вы здесь с ума посходили… – пробормотал Ник.

– Очередь за вами, – осклабился Вилмер. – В общем, все здесь очень непросто. Каждый сам за себя. Как видите, сектор мы поделили на своеобразные зоны влияния. Центральный холл – что-то вроде полосы отчуждения, нейтральная зона. А вот соваться в чужие зоны чревато. Могут заподозрить, будто вы собираетесь посягнуть на чужие запасы, – и просто пришьют на месте. И будут в своем праве, поверьте.

– Потому вы и напали на меня, Вилмер? – поинтересовался Ник, глядя на собеседника исподлобья.

– О нет, – биохимик покачал головой. – В вас я сразу увидел чужого. А это – поопаснее любого из местных врагов.

– Что-то я не совсем понимаю…

– А чего непонятного? У нас творится черт знает что, а теперь еще и монстры какие-то из канализации полезли. Вот чего нам теперь ждать? А я скажу чего: санации!

– Санации?

– Да! Просто придут вэбэшники – и выжгут здесь все подчистую. На всякий случай, для предотвращения распространения.

– Распространения чего? Этих монстров?

– Хе… Монстры – это только часть проблемы. И если хотите знать, те, что вы видели, – просто лапочки по сравнению… Черт! Это не так-то просто объяснить… – Вилмер замялся, а потом решительно махнул рукой. – Ладно, пойдем к Берни! Он мне все-таки вроде как союзник. Последнее время, правда, мы немного не ладим, но теперь есть повод для визита…

Они покинули бокс и отправились по темному коридору, принадлежащему, по словам Вилмера, к его «зоне влияния». Ник то и дело поглядывал на потолок: странно, автоматического освещения здесь не было.

– Я отрубил свет, – пояснил биохимик. – Не очень здорово быть мишенью в собственном доме. Но если понадобится – могу и включить…

Двигались в сторону, противоположную холлу, пока не уперлись в очередную «баррикаду». Этот завал выглядел совершенно непроходимым: высился он почти до самого потолка, и для его строительства использовались, ни много ни мало, выломанные лабораторные двери.

Едва они встали перед завалом, как со стороны коридора послышался тонкий визг – и в их сторону ринулись два низких силуэта размером с собаку. Дробно заколотили по плитке многочисленные жесткие ноги, и Ник замер, оцепенев от ужаса.

Чего не скажешь о Вилмере.

Тот вскочил, крутанул в руке ножку от стола – и принял стойку бейсболиста, готового отразить удар. И удар не заставил себя долго ждать. Точнее – пара коротких, но мощных ударов.

Раздался невыносимый, переходящий в ультразвук, визг.

Две твари отлетели к противоположным стенам, однако Вилмер не стал расслабляться. Подскочил к одной, пытавшейся уползти, скребущей по полу десятками длинных, тонких, покрытых волосками лап, – и принялся яростно колотить ее, пока под дубиной явственно и мерзко не захлюпало.

Вторая тварь лежала на спине (точнее – на мощном сегментарном панцире, вроде хитинового) и шевелила в воздухе лапами и жуткими, мощными, как гидравлические ножницы, жвалами. Биохимик повторил процедуру расправы – и визг утих окончательно.

– Ч-что эт-то?.. – заикаясь, выдавил Ник. – Что это такое?!

– Обыкновенные мокрицы. Знаете, из-под ванны, – поведал Вилмер. – Ну и обыкновенная многоножка, а заодно паук – и все в одном флаконе.

– Кто же мог вывести здесь такое?! Зачем?

– А никто. Видать, скрестились тут, внизу, в клоаке. Слышали про «активный мутаген»?

Ник молча мотнул головой.

– Ну, вам тут про него еще расскажут, – пообещал Вилмер. – Не позволяйте этим гадам приближаться. И смотрите внимательнее на потолок: они любят сваливаться на голову. А уж если такое случится…

Здесь он умолк и весело подмигнул Нику. После чего поднял свое оружие и отбил по наклонной плоскости «баррикады» замысловатый ритм – очевидно, условный сигнал. Через несколько секунд повторил то же самое.

– Наверное, валяется пьяный, – предположил Вилмер.

– Я вижу, это у вас в порядке вещей, – заметил Ник.

– Точно! – хохотнул Вилмер. – Единственный способ не спятить!

– Эй, кого это там черт принес? – донесся из-за завала приглушенный голос.

– Свои, Берни! – бодро отозвался Вилмер. – Поговорить надо.

– Какие еще свои? – проворчали на «той стороне». – Это ты, Вил? А с тобой кто?

– Пришелец, – снова подмигнув Нику, сказал биохимик.

– Я не верю в пришельцев, – отозвались из-за завала. – Учтите, если вы что-то задумали…

– Не будьте кретином, Берни, или как вас там! – не выдержал Ник. – Я Николас Кейси, биохимик, я прислан к вам на испытательный срок! Мне сказали, что вы что-то понимаете в происходящем. Или же вы собираетесь до конца дней сидеть в своей норе, пока не захлебнетесь в собственном же дерьме?! Что ж, тогда можете забрать с собой в могилу свою поганую тайну!

– Ладно-ладно, – примирительно донеслось с той стороны. – Убедили. Пролезайте – я сейчас освобожу лаз. Только без фокусов!

6

Берни был физиологом проекта. И, видимо, классным, поскольку работал на Корпорацию уже пятый год. Но сейчас он больше походил на какого-то провинциального забулдыгу. Был он толстый, обрюзгший, со взглядом, исполненным какой-то вселенской тоски. Впрочем, Ник не винил его: в такой ситуации у кого угодно может начаться депрессия.

Они расположились в лаборатории активной физиологии, усевшись в удобных анатомических стульях вокруг небольшого стеклянного стола. На столе высилась объемистая лабораторная емкость, наполненная жидкостью сомнительного химического цвета.

– Виски, – пояснил Берни, разливая жидкость по мерным стаканчикам с мелкими поперечными рисками. – Собственной перегонки. Единственный натуральный продукт во всей этой адской лавочке… Ну, за что выпьем?

– За то, чтобы скорее проснуться и понять, что этот кошмар кончился, – подхватив стаканчик, быстро проговорил Вилмер.

Ник ничего не сказал. С сомнением глянув на оранжевую жидкость, он опрокинул в себя содержимое стаканчика. Оно оказалось на удивление приятным.

Что ж, за сегодняшний день – это единственный приятный сюрприз.

– Итак, – кашлянув в кулак, сказал Ник. – Что вы обо всем этом думаете, Берни?

Берни молчал, разглядывая на свет и смакуя свое пойло. Наконец нехотя произнес:

– Слушайте, как вас там…

– Ник.

– Ну да… Скажите, только честно, Ник: что происходит там, наверху?

– Да ничего особенного не происходит, – опешил Ник. – А что вы имеете в виду?

– Понимаете, если бы там, скажем, война началась или какая эпидемия… Может, сам комплекс на куски разваливался… Тогда было бы понятно, откуда лезут все эти мутанты…

– Да нет, там все в порядке, – хмуро сказал Ник. – Комплекс работает вовсю, как я успел заметить. Видите – новых сотрудников набирают.

Ника невольно перекосило, и он добавил:

– Я только не могу понять – зачем им это нужно… в таком случае?

– Да, ерунда какая-то получается, – нахмурился Вилмер. – Мы-то предполагали, что там, наверху, все пошло прахом. Тогда-то и начался весь сыр-бор с этими тварями, с войной этой нашей дурацкой. У всех будто планку сорвало…

Слушая это, физиолог удовлетворенно кивал. Вилмер указал на него стаканчиком:

– А вот он с самого начала считал, что наверху жизнь продолжается. А про нас просто забыли. Я-то всегда считал, что это просто бред…

– Но, как видишь, моя догадка подтверждается, – заметил Берни. – Верно, Ник?

– Ну да, жизнь наверху продолжается, – кивнул Ник. – Комплекс работает на полную мощность.

– …Или всего лишь создает видимость работы, – тихо добавил Берни.

– Что? – брови у Ника невольно поползли вверх.

– Вот и я говорю: Берни спятил! – хихикнул Вилмер, подливая себе оранжевого пойла.

Берни никак не среагировал на выпад коллеги. Он смотрел только на Ника. Прищурившись, поинтересовался:

– Скажите, на какой именно проект вас сюда прислали?

– Откуда мне знать? – Ник развел руками. – В Корпорации такая секретность – сам черт ногу сломит. Честно говоря, был рад на любую работу в этой корпорации, не та ситуация, чтобы носом крутить. Ну, к тому же мне сказали, что все подробности сообщат на месте…

Это была ложь. Точнее – не совсем правда. В промышленной разведке «Старлайт Биотек» с высокой степенью вероятности прикинули шансы агента Злого на попадание в тот или иной проект конкурента. И он был готов к самым разным вариантам развития событий.

Только не к такому, конечно.

– Ну да, ну да… – рассеянно проговорил Берни. – Ну, так я расскажу. Поскольку вы уже, считай, в проекте, я не нарушу секретность.

Вильмер тихо хихикал, склонившись над опустевшим стаканом.

– Так вот… – заговорил Берни, вертя в руках стаканчик с переливающейся на свету жидкостью. – Наш сектор занимался продвинутой версией «стимулятора семьсот семнадцать». Надеюсь, вы знаете, что такое «стимулятор спроса»?

– Ну конечно! – чуть обиженно сказал Ник.

Совсем чуть-чуть – чтобы не переиграть.

– Первые версии в целом были хороши и неплохо работали. Но имели небольшой процент неприятных побочных эффектов. Кроме того, на рынке появились дешевые азиатские подделки. Это могло обернуться неприятностями для Корпорации…

Ник прекрасно понимал, о чем говорит физиолог.

Стимуляторы, в обиходе почему-то именуемые «феромонами», стали добавлять куда только можно. Помнил он также и те самые «азиатские подделки». В действительности это был ловкий ход «Старлайт Биотек», так сказать, асимметричный удар по конкуренту: через подставные фирмы удалось наладить производство контрафактного аналога – с тем чтобы сбить спрос и дискредитировать продукцию Корпорации. Тогда во многих магазинах под прилавками стали появляться маленькие баллончики с фальшивым «стимулятором». Продавцы наивно полагали, что, «пшикнув» аэрозолем с «феромонами» на тот или иной товар, им удастся быстрее его сбыть. Надо быть биохимиком или хотя бы более-менее эрудированным человеком, чтобы понимать: «стимулятор спроса» – тончайший инструмент, который требует настройки под каждую категорию товаров, определенный способ внедрения в него, специальных технологий обработки – и еще много разных тонкостей. Бесконтрольное же использование низкосортных стимуляторов приводило иногда к ужасающим последствиям.

Никогда ему не забыть кадры, снятые камерой наблюдения в одном из модных бутиков Нью-Йорка (это был один из учебных фильмов в тренировочном центре промышленной разведки). Молодой, красивой светловолосой женщине понравилось какое-то платье. Поначалу все шло, как обычно: вежливая обслуга, примерочная, упаковка. И тут оказалось, что на счете кредитки покупательницы не хватает какой-то незначительной суммы. Казалось, вопрос можно было решить несколькими фразами, парой дежурных улыбок. На свою беду продавщица предложила оставить на время покупку и забрать ее позже – когда будет внесена вся сумма.

Но женщине хотелось забрать платье немедленно. Она хотела его прямо сейчас. Наверное, продавщица так и не поняла, что происходит, – хотя у нее под прилавком наверняка имелся заветный баллончик, из которого было опылено злополучное платье. Но в следующую минуту началось нечто невообразимое: лицо улыбчивой блондинки исказилось ненавистью – и она бросилась на несговорчивую продавщицу, сбив ее с ног и устроив на ее теле неистовую пляску ярости. Несчастная пыталась сопротивляться, но разъяренная покупательница принялась ее душить, а потом – это было самым невероятным в записи – перегрызла ей горло. Кровь хлестала из разорванной артерии, а блондинка, жадно схватив заветный пакет, покинула бутик. На суде она так толком ничего и не смогла объяснить.

– Да, я понимаю… – вслух сказал Ник.

– Итак, мы работали над продвинутой – более безопасной и эффективной – версией стимулятора, – продолжал Берни. – И если я хоть что-то понимаю в современной экономике, наш проект – альфа и омега современной розничной торговли.

– Воистину! – прогудел Вилмер, потянувшись плеснуть себе еще оранжевого «виски».

Берни брезгливо остановил его, продолжив:

– Так было с самого зарождения новой философии торговли: стимуляторы определяют пятьдесят процентов продаж.

Ник кивнул: это азбучные истины. Но к чему же клонит физиолог?

– А теперь представьте, что наш проект решили свернуть, – отчеканил Берни. – Ладно, чего уж там – его уже свернули. Скажу больше – скомкали, раздавили и забыли, будто его и не было.

– Как это? – ошалело спросил Ник.

– А вот так! – Берни театрально обвел руками пространство вокруг себя. – Или вы думаете, что работы продолжаются? Конечно, основной массив работ ведется в автоматическом режиме, но без обмена с системой, без обновления данных – все это мертво. Проект умер. Или убит – как вам больше нравится!

– Но это безумие! Как можно свернуть такое направление?! Конкуренты же обойдут на повороте! – голос Ника предательски дрогнул.

– А, чувствуете, куда я клоню?! – прищурился Берни. – Именно так – и конкуренты обойдут, и вообще, это полнейший идиотизм – сливать целое направление, которое к тому же вполне можно переориентировать на решение параллельных задач. Да и зачем это нужно корпорации – так разбрасываться высококвалифицированным персоналом?

– Я ничего не понимаю! – признался Ник.

Голова у него начала пухнуть от пространных рассуждений физиолога. Он невольно посмотрел в опустевший стакан, и Берни услужливо подлил с полпальца своего напитка. Протянутый стакан осоловевшего Вилмера он проигнорировал.

– Я тоже поначалу ничего не понимал, – вздохнул физиолог. – А может, просто не желал понимать. А потом включил логику.

– И что же вам подсказала логика?

– А какие бы выводы сделали вы сами? Ну, давайте, рискните предположить!

– Ну… – неуверенно протянул Ник. – Наверное, если проект свернули, значит, он уже не нужен…

– Так, тепло. И что это означает?

– Корпорация не боится конкуренции в этой сфере.

– Верно! И что дальше?

– Ну… Возможно, у них уже есть новый, более перспективный продукт…

– Да-да, – нетерпеливо перебил Берни. – Только это не вяжется с тем, как с нами поступили. Корпорация деньгами не разбрасывается. Почему же тогда эти лаборатории не используются под тот самый, более перспективный продукт? Почему, наконец, сюда присылают тебя, нового сотрудника, – в никому не нужный, свернутый проект?

Ник молча смотрел на Берни. Глаза его невольно расширились от предчувствия прикосновения к какой-то зловещей тайне.

Берни улыбался – мрачно и как-то совершенно по-дьявольски. Глядя на него, действительно становилось не по себе.

– Я вот что думаю, – медленно произнес Берни. – Если корпорацию больше не интересуют проблемы спроса – значит, они теперь вообще не имеют никакого значения.

– Что?..

– Не перебивай! Если корпорацию не волнует, что здесь, под землей, сходят с ума брошенные ею люди, – значит, она не боится ответственности за это. Если при этом система продолжает работать в том же ритме, что и раньше, значит…

– Она вышла из-под контроля?! – вскрикнул Ник. Его охватила паника. – О, черт! Если взбесилась электроника… Она же может закрыть все сектора, перекрыть подачу воздуха… О господи, она уничтожит нас всех!

– Да погоди же ты! – с досадой поморщился Берни. – Это было бы слишком просто… и глупо. Бунт машин и все такое… Нет, не тот случай. Уверен, система в полном порядке – раз никто ничего не заподозрил.

Берни помолчал, пригубил из своего стаканчика и продолжил:

– Я же говорил в самом начале: все, что наверху, – это лишь видимость.

– Видимость чего?

– Видимость обычной работы.

– А на самом деле? Работа встала?

– На самом деле… – физиолог замешкался, видимо подбирая слова, – на самом деле работа идет. Но совсем в другом направлении. Ты меня понимаешь?

– Вот черт! – ахнул Ник и схватился за голову, облокотившись на скользкую поверхность стола.

Сердце его отчаянно билось. Только теперь он почувствовал себя в настоящей ловушке. И не потому, что боялся остаться здесь навсегда, сдохнуть от голода или через пару лет быть сожранным одичавшими собратьями по несчастью. Он, как ищейка, чувствовал близость настоящей, невероятно важной информации – и был не в силах ни разузнать что-либо подробнее, ни сообщить о таком повороте руководству.

– Вот именно, – по-своему поняв реакцию собеседника, кивнул Берни. – Оборудование, сырье, химикаты снаружи подвозятся?

– Подвозятся… – глухо отозвался Ник.

– Значит, «Андромеда» чем-то занимается, – физиолог поднял указательный палец. – И если весь мир знает или предполагает, чем именно, – зачем его разубеждать? Верно? Уверен, кроме нашего сектора есть и другие, брошенные, так сказать, на алтарь основной цели. Это просто маскировка. Чудовищно затратная, но, несомненно, эффективная. Что ни говори, а если бы мы знали то, что знал покойный Палмер, может, тоже давно уже покончили с собой, да и дело с концом. Но мы ни черта не знаем, а потому просто хотим выжить.

– Но чем, чем они здесь занимаются, мать его?! – сорвался вдруг Ник. – Что это за основная цель такая?!

– А кто его знает? – равнодушно сказал Берни. – Надо полагать, такая, что разом перекроет все издержки, понесенные на проектах, брошенных на произвол судьбы, – вроде нашего. Все остальное – досужие домыслы. Не об этом нам думать надо…

– А о чем? – Ник постарался взять себя в руки.

– О том, как выжить во всем этом дерьме. Лично я думаю, что в первую очередь надо решить проблему питания. С водой у нас и так все в порядке: здесь автономная система водоснабжения – напрямую из грунтовых пластов, на тысячи лет хватит. Энергия идет от автономного реактора – за миллион лет не потратить столько. У меня есть кое-какие прикидки, как с помощью нашего оборудования устроить замкнутый цикл в секторе и научиться синтезировать пищу. На вкус это, конечно, будет дерьмо дерьмом, но сдохнуть не даст и до конца жизни хватит. И тогда прекратится эта дурацкая война из-за куска хлеба. А уж пойлом я всех обеспечу – в качестве бонуса… Ты согласен со мной? Эй, приятель, ты слышишь меня?

Ник вздрогнул и непонимающе уставился на физиолога.

– Какой, к черту, замкнутый цикл… – пробормотал он. – Какая еще жратва?! Я не собираюсь оставаться здесь на всю жизнь! Жить и ждать, когда с потолка на голову свалится один из этих многоногих кровососов?! Надо выбираться отсюда – и как можно быстрее!

Берни понимающе кивнул:

– Ну да. Это называется «болезнь первого месяца». Ты будешь рыскать по сектору в поисках тайного выхода, искать вентиляционные отдушины, а они здесь толщиной с руку и перекрыты мощными решетками. Будешь пытаться взломать лифтовую шахту и взорвать бронированные двери самодельной взрывчаткой. Ничего не поделаешь – каждый из нас прошел через это…

Невольно вспомнились опаленные, оббитые двери лифта. Ник беспомощно посмотрел на физиолога. Тот ответил печальным взглядом старого мудрого человека.

– И что, больше никто не думает о побеге? – упавшим голосом спросил Ник.

– Нет, почему же, – Берни нервно дернул плечом. – Есть один идиот. Его зовут Шон. Он постоянно твердит, что надо выбираться. У него, мол, есть вполне реальный план. Только отчего-то сам никак не воспользуется этим планом.

– Что же ему мешает?

– Он утверждает, будто без напарника ему не обойтись, – саркастически усмехнулся физиолог. – Только вот беда – в напарники к нему никто не торопится.

– А почему?

– Шон – уборщик, – веско сказал Берни. – Понимаешь? Не специалист, не лаборант, даже не охранник. Простой уборщик. Идиот.

Ник нервно поерзал на стуле, скосился на Вилмера: тот спал, привалившись щекой к прохладному стеклу стола.

– А что у него за план? – спросил Ник. – У этого идиота-уборщика?

– Как и положено идиоту, – фыркнул физиолог. – Идиотский. Он предлагает пробиваться не вверх, а… вниз.

Толстый палец веско постучал по стеклу, словно указуя в земные недра.

Ник задумался и проговорил:

– А может, в этом есть какой-то резон? Может, внизу найдутся какие-то туннели, которые…

– Внизу – клоака, – спокойно сказал Берни. – Огромный резервуар, куда сливаются остатки нашей с вами жизнедеятельности, но что хуже – отходы экспериментов, всякая химическая дрянь и такое, о чем я даже говорить не хочу. Такая клоака есть под каждым научным сектором, но лазить туда я бы не рекомендовал. Смею предположить, напарник нашему дорогому Шону нужен как раз для того, чтобы запустить его вперед – и поглазеть, как тот утонет в куче всего этого дерьма. Кроме того… – Берни сделал многозначительную паузу. – Ты не забыл, какие милые зверушки лезут оттуда? Что-то мне подсказывает, они от страха лезут.

– От страха? – Ник округлил глаза.

– Ну да, – сказал Берни, любуясь реакцией Ника. – Представляешь – КТО может напугать этих жутких тварей?

Ник стиснул зубы.

Теория флегматичного физиолога разъедала его мозг, требуя выхода. Он должен, просто обязан вытащить свою задницу из этой бетонной дыры и сообщить обо всем руководству. Можно не сомневаться: то, что он сможет рассказать теперь, – намного ценнее того, что удалось бы вынюхать за годы нелегальной работы в этом секторе.

– И все же, – упрямо сказал он, – я бы хотел поговорить с этим вашим уборщиком.