Текст книги "Злой"

9

Томаса, здоровенного негра в расползающейся на тучном теле форме ВБ, они оставили в кладовой. Без обмана – все запасы плюс арбалет с набором острых болтов достались ему.

Зато у напарников теперь был пистолет и легкие рюкзаки за плечами. Ничего лишнего: еда и вода на пару дней, веревки, ножи, фонари и упаковки с одноразовыми костюмами биозащиты.

– Без защиты в клоаку лучше не соваться, – пояснил Шон. – Кто его знает, что творится в этом месиве…

Был еще один важный момент, для разрешения которого снова понадобилась помощь Берни. Теперь они стояли перед физиологом, озадаченным поставленным ему вопросом.

– Обмануть «Андромеду»? – он пожал плечами. – Это невозможно. На любой двери он считывает ДНК с ваших пальцев…

– Или браслетов, – прервал его Ник. – Можно ли как-то подменить в них пробы ДНК?

– На чьи, к примеру?

– К примеру, на ДНК руководителя проекта, – криво улыбнувшись, проронил Шон. – Ведь он так и лежит себе в морозильнике. Отчего бы не воспользоваться его генокодом как пропуском там, на нижних уровнях?

– Если они существуют, – вставил физиолог. Потом задумался и пожал плечами: – Браслет снять нельзя. Там специальная программа, я в этом совершенно не разбираюсь.

– Не надо снимать, – сказал Шон. – Просто отпилите ему руку вместе с браслетом…

– Что?! – Физиолога даже качнуло от неожиданности.

– …и придумайте что-нибудь, чтобы она не протухла у меня в кармане. Пусть кажется, что наш впечатлительный шеф жив-здоров и разгуливает по тем самым несуществующим нижним секторам. Сдается мне, у него был куда более серьезный уровень доступа.

Последние слова Шон адресовал компаньону по предстоящей экспедиции.

– Сделайте нам такой сувенир, Берни! – продолжил уборщик. – Чего вам стоит? Ведь это будет работать – хотя бы в пределах одного из секторов?

– Возможно, работать и будет… но…

– Я знаю, это не этично, – нетерпеливо кивнул Шон. – А разве этично запечатывать нас, как тараканов под плинтусом? Мы уйдем – и вызовем для вас помощь!

Это был слишком явный блеф. Но на физиолога подействовало. В некоторых обстоятельствах хочется верить даже в самые крохотные шансы.

– Ладно… – протянул физиолог. – Надеюсь, я делаю это во имя всех нас…

– О да, не сомневайтесь! – подбодрил его уборщик.

Берни извлек из ящика для медоборудования циркулярную пилу самого зловещего вида и отправился в морозильник. Через некоторое время он вернулся, неся в вытянутой руке черный пакет.

– Сейчас проведу консервацию, – поведал физиолог.

– Это в формалине, что ли? – поинтересовался Шон.

– Я вас умоляю, какой еще формалин? – скривился Берни, с отвращением разглядывая пакет. – Современный полимер – никаких следов, никакого запаха.

– А ДНК на дверях?

– Не волнуйтесь, все будет предусмотрено, – отмахнулся физиолог и удалился вглубь лаборатории.

– Почему-то я уверен в этом парне, – заметил Шон, повернувшись к Нику. – А вот твой браслет придется убить.

– Почему? – не понял Ник.

– Отныне ты перестанешь быть мальчишкой на побегушках со смехотворным уровнем доступа. Ты станешь всеми уважаемым доктором Палмером.

– А почему не ты?

– Потому что я – оперативник, а не ученый. Вдруг придется вести умные научные разговоры? Нет, мы не должны засыпаться на такой ерунде.

– Но ведь здесь многие, наверное, знают этого Палмера…

– Во-первых, не факт. А во-вторых, я не предлагаю тебе представляться первому встречному. Кстати, халат и его личный бедж для тебя я уже подготовил.

– А фото?

– Фото исправил. Уж в этом я толк знаю, поверь. У вас, кстати, есть определенное сходство во внешности, ну и очки эти… «Андромеда» все равно расколет нас – рано или поздно. Главное, чтобы это не произошло сразу и у нас было время сориентироваться… Как бы там ни было – наша затея будет иметь смысл только в том случае, если мы прорвемся через клоаку.

– А есть сомнения?

– Лучше не думай об этом. Расслабься. Тебя же учили на курсах подготовки?

Ник кивнул. Закрыл глаза и обмяк на своем стуле, повторяя заученные мантры. В такой обстановке нервы лучше беречь.

* * *

– Что это? – изумленно спросил Ник.

То, что лежало сейчас на лабораторном столе, больше всего походило на кусок смятого латекса, продетый в пластиковый браслет.

– Рука, – спокойно обронил физиолог. – Так сказать, рука для карманного ношения. Я подумал, что кости, мясо – все это ни к чему, ведь браслет берет пункции ДНК из кожного покрова. А вообще я бы порекомендовал это в качестве перчатки. Удобно, неброско, не вызывает подозрений.

– Надень! – потребовал Шон.

Ник с отвращением взял «это» и принялся натягивать. Видимо, запястье у Палмера было достаточно крупное, так что в браслет втиснуться удалось без проблем (от старого уже удалось избавиться – его легко взломал Шон).

Ощущение от чужой кожи было, на удивление, не хуже, чем от обычной перчатки. Минута – и кожа давно умершего человека сама собой сжалась, обтянув кисть Ника.

– Как видите, я не просто провел консервацию, но также армировал естественный кожный покров фибронитями с самоорганизующейся наноструктурой, – гордо прокомментировал Берни. – Технология та же, что и пробка в вашем черепе, Ник. Кстати, повязку уже можно снять. Если я сделал все правильно – скоро вы будете ощущать эту кожу как свою, не понадобится даже снимать, чтобы, скажем, помыть руки: фибронити отлично отводят влагу, ладони не будут потеть. Ну и не бойтесь, что все это развалится. Рука покойного доктора Палмера теперь крепче рыцарской перчатки. Вот идите сюда!

Ник подчинился. Странное ощущение чужеродного не проходило. Но он пересилил себя, сжал и разжал кисть.

– Бейте! – предложил Берни, указывая на белую стену лаборатории. – Не бойтесь, это гипсокартон.

Ник снова сжал кулак – и двинул. Пожалуй, даже слишком сильно. Взвилась пыль, и он с изумлением увидел, что его «новая» рука пробила плиту толщиной сантиметра три-четыре. При этом в руке не возникло ни малейшей боли.

– Обалдеть… – пробормотал Ник, разглядывая свою кисть.

Чужая кожа еще плотнее прилегла к собственной. Он сдвинул обе ладони, чтобы сравнить. Разница, конечно, была: кожа на руке покойного шефа была более темная, более морщинистая, с более крупными порами. Но по форме руки теперь идеально совпадали, и, чтобы распознать разницу, надо было знать, что именно искать.

– Вы молодец, Берни! – одобрительно кивнул Шон. – Я сказал Томасу, чтобы он выдавал вам дополнительный паек. Плюс весь запас пудингов – в вашем распоряжении.

– Это широкий жест! – улыбнулся физиолог.

– Но вы не слишком шикуйте, – посоветовал Шон. – Неизвестно, удастся ли нам добраться до верху, и вообще – выжить…

Лицо физиолога приобрело унылое выражение.

– Зря вы все-таки решили лезть в эту дыру, – посетовал он. – Пропадете. Вы же знаете, Шон, что говорят про это место…

– А что говорят? – насторожился Ник.

– Да слухи разные… – туманно отозвался Шон. – Потому-то и берем с собой пушку.

– Не такие уж это и слухи, – возразил физиолог. – Ты же видел, что стало с Найком и Линчем!

– Они побывали внизу? – нахмурился Ник.

– Нет, – покачал головой Шон. – Просто однажды повадились охотиться за Эдгаром, хотели отобрать у него паек. Плюнули в него ядовитой стрелой – мы его еле откачали…

– Все трое – лаборанты, – вставил Берни. – Что-то они там не поделили между собой…

– Ну, вот, – продолжил Шон, – тогда мы заблокировали их в служебном туннеле – там, куда мы и собираемся теперь идти. Думали, ребята остынут, поразмыслят и сдадутся на милость победителю. Голод он ведь не тетка. Однако мы держали их в осаде три дня, неделю – а им хоть бы хны!

– Потом оказалось, что они охотились на крыс, вылезающих из клоаки, – пояснил Берни. – Хотя с самого начала Гилберт, наш генетик, предупреждал: здешнюю живность жрать нельзя!

– А мы рассматривали такой вариант, – заметил Шон. – Если запасы вдруг закончатся…

– Вот именно, – кивнул физиолог. – Гилберт говорил что-то про «активный мутаген» из сектора «цэ тридцать семь». Мол, там идут сомнительные генетические эксперименты, и, разумеется, все их отхожее дерьмо сливается в такую же клоаку. А все эти резервуары соединяются – понимаешь, к чему я?

– Крысы могут переносить заразу?

– Разумеется! Лично я не верю в этот самый «активный мутаген», но мало ли…

– Что это такое – «активный мутаген»?

– На самом деле, в теории – это система генной информации, способная передаваться через кровь, пищу, воздушно-капельным путем – и внедряться в организмы высших животных.

– В том числе и человека?

– Да. В качестве носителя генной информации используется искусственно сконструированный вирус. Зараженный организм, опять же в теории, станет меняться в соответствии с заложенной в «активный мутаген» программой.

– Похоже на биологическое оружие, – задумался Ник.

– А оно запрещено конвенциями ООН, – подхватил физиолог. – Потому я и не верю, что в «Андромеде» решились на такие эксперименты. Да и зачем это нужно?

– Так что стало с вашими лаборантами? – спросил Ник.

– Трудно сказать, – пожал плечами Берни. – Гилберт утверждает, что это – неудачная, нежизнеспособная версия мутагена, оттого ее и слили в клоаку. Ребят здорово изуродовало, но далеко изменения не зашли… Лично я склонен предполагать, что мутаген здесь ни при чем – обычное токсическое отравление. Можно представить, чем там, внизу, питаются крысы… Так что будьте предельно осторожны. Может, там не только крысы, мокрицы и многоножки.

– Ничего, – бодро фыркнул Шон. – Мы, уборщики, такие ребята, что в дерьме не тонем. Вы тут сами, смотрите, друг другу глотки не перегрызите!

– За нас не беспокойтесь, – заверил физиолог. – Я все-таки отлажу замкнутый цикл. Так что, если что – милости просим!

Кто знал тогда, что это шутливое «если что» действительно наступит.

И наступит очень скоро.

10

Малоприметный технический туннель шел между внутренними стенами лабораторий и упирался в широкую наклонную площадку, в центре которой имелся выступ большого люка, прикрытого тяжелым металлическим щитом со зловещим символом биологической опасности на ярко-желтой поверхности.

В площадку упиралась широкая и низкая платформа на колесах, управлять которой, судя по всему, нужно было стоя.

– Моя лошадка, – похлопав по облезлым перилам в торце платформы, сказал Шон. – Сколько дерьма мне пришлось перевезти и отправить в этот зловонный ад… Никогда не думал, что однажды мне придется слить себя самого!

Шон рассмеялся, довольный собственной шуткой, подошел к краю площадки и потянул большой красный рычаг.

Над головой замигала оранжевая лампа, раздался отвратительный звук предупредительного сигнала. Пол под ногами завибрировал – и желтая крышка диафрагмой раздалась в стороны, обнажив неприятный, как гнилозубый рот, зев. В скудной подсветке проявился двухметровый полый металлический цилиндр с ободранными, но довольно чистыми стенками, дно которого являло собой такую же металлическую диафрагму. Ощутимо тянуло хлором и еще какой-то химией.

– Здесь односторонний мусорный шлюз, – пояснил Шон. – Чтобы зараза снизу не могла проникнуть в лаборатории. Мусор вываливается сюда, верхняя крышка закрывается, открывается нижняя, сбоку вылезает поршень – и бабах! Выдавливает всю эту дрянь наружу. Как в торпедном аппарате.

Он снова рассмеялся, с удовольствием склонился над железной ямой:

– Ну а потом крышка закрывается, шлюз обрабатывается – сначала моется, затем подвергается облучению ультрафиолетом и еще чем-то там. Ума не приложу, как крысам удалось через него просочиться… – Уборщик помолчал и добавил: – Между прочим, это означает одну важную вещь: перед нами дорога в один конец. Вернуться сюда мы не сможем.

Наступила тягостная пауза. Ник подошел ближе и заглянул в железный футляр, за которым начиналась ядовитая бездна. Стало не по себе.

– У тебя еще есть время подумать, – серьезно сказал Шон. – Все-таки мы не камикадзе – умирать за идею. Я просто уверен, что там можно прорваться. Но хотел бы, чтобы и у напарника не было никаких сомнений. Мы действительно идем в неизвестность….

– А где гарантии, что мы не утонем в какой-нибудь химической трясине? – неуверенно спросил Ник.

– Никаких гарантий, – твердо заявил Шон. – Единственное, что я могу сказать, чтобы немного подбодрить и тебя, и себя самого: я долго изучал звук падающего мусора, прослушивал шлюз, даже стянул для этого стетоскоп у Берни. И судя по звуку, хлам падает со сравнительно небольшой высоты на что-то твердое.

– Что-то твердое? – с сомнением повторил Ник.

Шон хитро прищурился:

– Этот побег я готовил загодя, не дожидаясь твоего визита. И знаешь, что я сбрасываю туда в течение всего последнего месяца?

– Что?

– Пустые коробки из-под жратвы. Лучший амортизатор, даже каскадеры им пользуются.

– Так вот зачем вы захватили кладовую! – озарило Ника. – Коробки!

– Вот именно, – усмехнулся Шон. – Как видишь, я позаботился о мягкой посадке. Ну а дальше… Дальше будет видно.

Ник сжал зубы: о том, что будет дальше, он старался не думать. Главное сейчас – напрочь отключить мысли и действовать, повинуясь одним лишь рефлексам. Как животное. Хитрое, ловкое и опасное животное.

На шершавый бетонный пол упали два свертка – костюмы биологической защиты. К сожалению, они не были рассчитаны на преодоление мусорных стоков и лазание в глубинах канализации: натянув тонкий, прозрачный, скользкий на ощупь комбинезон, Ник почувствовал себя еще более беззащитным.

– Маску не забудь! – потребовал Шон, придирчиво оглядывая напарника. – Затяни потуже вот здесь и здесь – чтобы ничего не болталось и не цеплялось… Вот так!

Ник принялся подгонять под себя маску – уродливую морду с огромными стрекозиными глазами, с консервными банками фильтров по бокам. Только надев эту штуковину, он наконец ощутил, что шутки кончились и впереди ждет что-то неведомое, страшное.

– Ну, готов? – сквозь мембрану респиратора прогундосил Шон. – Не волнуйся: сейчас я поставлю таймер на гермостворки, мы спокойно спустимся в шлюз – и ух! Потом будешь вспоминать все это, как аттракцион в Диснейленде!

Но спокойно уйти им не дали.

В дальнем конце коридора мелькнули какие-то тени, а в следующий миг Ник оказался на полу, сбитый с ног напарником. В руке последнего уже был пистолет – «беретта», состоящая на вооружении ВБ.

Что-то свистнуло – и хлестко ударило рядом с ухом. Ник скосил взгляд: из рюкзака торчала короткая, плотно обмотанная проволокой стрелка с оперением из тонкого пластика. Подняв глаза, Ник увидел: из-за угла показалась и тут же исчезла блестящая металлическая трубка, похожая на деталь перегонной установки.

– Эй, вы, сладкая парочка! – раздался незнакомый насмешливый голос. – Чего так вырядились? У вас что, Хеллоуин наступил, что ли?

– Судя по твоей физиономии, Линч, Хеллоуин наступил уже давно! – отозвался Шон, передергивая затвор.

– А вот лицо мое ты не трожь! – с неожиданной злобой крикнул невидимый за углом Линч. – Откуда нам было знать, что так будет?!

– Книжки надо умные читать, а не «травку» курить, – лениво бросил Шон.

– Кто бы говорил – мусорщик из себя умника строит! – донесся другой голос.

– А вот и Найк! – удовлетворенно отметил Шон. – Ну, как, приятель, научился наконец крыс правильно готовить? А то смотри, будешь продолжать в том же духе – весь через прыщи и вытечешь!

В ответ на это ядовитое замечание из-за угла вылетели разом две стрелы, прошедшие в опасной близости от залегших за платформой приятелей. Что бы там ни говорили – а эти двое здорово приспособились к «войне» в таких условиях: плевать ядовитыми стрелами из-за угла при помощи изогнутых трубок – на это требуется особая сноровка и сообразительность.

– Ну что вы там беситесь? – крикнул Шон, осторожно выглядывая из-за платформы. – Чего вам вообще от нас надо?

– А то ты не знаешь? Отдай нам пушку! Мы знаем, что теперь она у тебя!

– Зачем вам она? У вас отличные «плевалки» – просто мечта аборигена и отстающего школьника!

– Ты все такой же остряк, уборщик! – донеслось из-за угла. – Смотри, скоро шутки кончатся! Отдай пистолет! По-хорошему прошу – отдай!

– И не подумаю, вонючие вы крысоеды, – беззлобно сказал Шон. – Ради вашей же собственной безопасности не отдам.

– Чего?

– Того! Потому что один из вас вначале пристрелит другого! Ну, чего притихли? Я раскрыл великую тайну? Так и вижу, как вы там друг перед другом краснеете, пальцами в кедах шевелите, верно?

– Заткнись!

– Вот-вот… А потом тот из вас, кто останется с пушкой, отправится убивать товарищей по несчастью…

– Они нам не товарищи! Из-за них, умников, нас здесь и закрыли, чтоб они все сдохли!

– Вот и я о том же. Так и будет. Потому что вы – злобные животные. Вы и раньше были идиотами, а после этой истории с крысами к вам вообще доверия нету. Боюсь, этим самым мутагеном вам мозги разъело окончательно. Как я таким пистолет отдам? И вообще, пушка нужна мне самому. А потому убирайтесь-ка по-хорошему, пока я сам вас не прикончил!

Ему не ответили. И эта тишина была особенно неприятной.

Шон, не глядя на Ника, прошептал:

– Хватай рюкзаки, прыгай в шлюз. Я прикрою – и прыгну следом!

Уговаривать Ника не пришлось. Он подхватил рюкзаки и, совершив короткую пробежку, «рыбкой» юркнул в отверстие шлюза, скользнув по отполированной поверхности гигантского цилиндра. Про поршень, очищающий эту поверхность от мусора, думать не хотелось.

Тело ощутило вибрацию: над головой начала смыкаться диафрагма. Ник не успел испугаться, как в уменьшающееся отверстие ловко проскользнул Шон. Оказавшись рядом, он весело произнес:

– Вот видишь…

И вскрикнул, не успев закончить фразы. Над головами мелькнула чья-то тень – и стало темно. В тот же миг в перчатке Шона вспыхнул фонарик. И Ник увидел торчащую из плеча напарника короткую маленькую стрелку.

– Вот черт! – досадливо поморщился Шон, выдергивая ее. С острого хищного кончика упала жирная капля. – Все-таки зацепили…

В следующий миг твердь под ними разверзлась, и они полетели во мрак.

11

Это падение казалось вечным.

Ник успел поразмыслить о многом, в том числе и о том, что уборщик, пожалуй, ошибся в расчетах. Высота была вовсе не такая уж незначительная, а картонные коробки вполне могли размокнуть во влажной атмосфере клоаки или разлететься в разные стороны…

Удар прекратил все эти рассуждения. Ник ощутил, как тело, замедляя стремительное падение, прошло сквозь что-то упругое, ломающееся под его весом, – наверное, это были те самые коробки… Но удар все равно оказался слишком сильным.

Лежа на спине, Ник пытался понять, чувствует ли он руки и ноги, не сломан ли позвоночник. В чувство его привел резкий свет, ударивший по глазам. Видимость, правда, была неважная: по стеклам маски стекала какая-то бурая жижа.

– Жив? – поинтересовался знакомый голос. Свет фонаря приблизился. – Жив! А ну, пошевели руками! Ногами! Головой! Так… Встать можешь?

– Попробую… – пробормотал Ник.

Уцепившись за руку напарника, он встал, покрутил головой, прислушиваясь к ощущениям. Все вроде было цело. И тут он вспомнил о стрелке.

– Шон! – произнес он. – Как ваше плечо?

– Плечо-то в порядке, – быстро раскрывая рюкзак, вздохнул напарник. – Проблема в той дряни, которой смазали эту стрелку чертовы индейцы и которая наверняка попала в кровь. Кажется, я уже чувствую…

– И что делать? – беспомощно спросил Ник.

– Сейчас я вколю себе универсальный антидот и дозу адреналина, – вскрывая маленькую аптечку, сказал Шон. Даже сквозь стекло маски было видно, как пот заливает его напряженное лицо. – Должно помочь… А ты пока осмотрись. Только не уходи никуда! И слушай… Возьми пистолет – на всякий случай.

Ник выдернул ствол из набедренной кобуры напарника. Тот уже примеривался – как вколоть содержимое ампулы себе в бедро – сквозь одежду и мембрану костюма биозащиты.

Ник настроил фонарь на широкий луч и обвел им пространство.

Невольно усмехнулся: не так уж высоко он летел! Метров пять до закрытой диафрагмой дыры в бетонном куполе. Да, это был именно купол – изогнутая поверхность, армированная толстыми, похожими на ребра выступами.

Границы резервуара терялись в темноте, вокруг валялись груды разбитых картонных коробок, под ногами хлюпала вязкая жижа. И все же было сравнительно сухо, – этого никак не ожидалось от места с названием «клоака».

И вдруг Ник с ощущением нарастающего ужаса осознал, что потолок и стены просто усеяны кошмарными членистоногими тварями, всего лишь несколько из которых довели до сумасшествия сектор С-35.

Только здесь они не проявляли агрессивности – сидели себе спокойно и то ли спали, то ли неспешно поедали какой-то налет…

– Ну, как вы? – спросил Ник у напарника, с трудом отводя взгляд от шевелящихся стен и потолка.

– Да вроде полегче, – отозвался тот, с усилием подымаясь на ноги. – Давай сюда пистолет. Надевай рюкзак – руки должны быть свободными. Готов? Ну, пошли!

– Вы видели? – Ник кивнул в сторону ближайшей стены. Твари вяло двигали конечностями, терлись друг о друга панцирями, издавая тихий, но оттого не менее отвратительный скрежет.

– Видел, – хмуро сказал Шон. – Лучше туда не смотри. Будем считать, что они сыты.

– Хотелось бы все же знать, куда мы идем, – бросил Ник, послушно следуя за напарником.

– Вниз, по линии стока, – отозвался тот. – Если эта жижа находит себе выход – возможно, просочимся и мы.

Некоторое время шли молча, слушая, как капает с сырых стен вода и хлюпает под ногами. Хорошо, что ноги оберегает герметичная пленка комбинезона, а обоняние – фильтры респиратора. Страшно представить, как здесь должно пахнуть.

– Интересно, – разглядывая непонятные выступы в пузырящейся бурой массе, проговорил Ник. – Я был уверен, что отходов здесь будет больше.

– Вижу, ты недоволен? – через силу усмехнулся Шон. Он явно бодрился, и препараты, похоже, не сильно помогали.

– Нет, почему же, – пожал плечами Ник. – Просто странно как-то. Все утверждали, что здесь должно быть полно биологических и химических отходов. Где все это?

– Тут всего два варианта, – отозвался Шон. – Или все это вычистили…

– Что вряд ли, – заметил Ник.

– …или сожрали, – закончил Шон.

– Что?! Кто сожрал?!

– Те, кто жрет биологические и химические отходы, – невозмутимо ответил Шон. – Я не знаю, на какую тему тебя готовили, но один из секторов «Андромеды» был ориентирован на биологическую переработку отходов. Чистый воздух, прозрачная вода – и все такое. Ахиллесова пята химического и биохимического производства. Конечно, это был чистой воды пиар, чтобы оправдать в глазах общественности все остальные мерзости, творящиеся здесь. Но ведь работы действительно велись.

– Ну да, велись… – неохотно признал Ник. Конечно, ему было известно о подобных разработках. Но серьезным ученым (а он причислял себя именно к таким) не пристало интересоваться научной клоунадой. Однако глаза видели то, что видели: жуткая клоака была здорово подчищена.

– То есть вы хотите сказать… – вновь начал он, – что вокруг нас бродят существа, жрущие отходы химических и биологических экспериментов?

– А также экспериментов генетических, – добавил Шон. – И, боюсь, они не будут разбирать – удачный ли ты продукт Корпорации или же плод больного воображения пьяного аспиранта. Оно просто придет – и зачистит вверенную ему территорию.

Ника передернуло. И без того ему всюду мерещились зловещие тени. Может, на напарника просто действует яд одичавших лаборантов?

– Послушайте, Шон, – проговорил Ник. – Вы это всерьез или просто хотите меня напугать? Откуда у вас эта информация?

Шон замедлил шаг, тяжело опустился на корточки, склонил голову и провел по лбу перчаткой, словно забыл, что голову обтягивает прозрачный капюшон с уродливой маской.

– Информация… – выдохнул он. – Здесь всюду информация. Поживи с мое в этом подземелье – такого наслушаешься… Я давно уже подозревал: то, что находится наверху комплекса, – это декорация, ширма для отвода глаз. Знаешь, как в цирке: ты, как полный кретин, смотришь на одну руку фокусника – а другой тот вытаскивает бумажник у тебя из кармана.

– Об этом же говорят и Берни, и Вилмар, – задумчиво сказал Ник.

– Они говорят только то, на что им хватает духу. Они же ученые – самые трусливые люди на свете! Прежде чем сказать то, что думаешь, им надо все взвесить, измерить, перегнать через трубки, посчитать на компьютере, записать и запротоколировать. А мне все это не нужно. У меня работа такая – слушать все: от выводов академиков до бреда сумасшедшего, и уж на основании всего услышанного делать выводы… Да что там – достаточно на тех крыс посмотреть, что отсюда лезут, или хотя бы на морду Линча… Ты же видел Линча?

– Он был далеко, и к тому же пытался нас убить.

– Вот-вот! Теперь все порождения «Андромеды» будут пытаться нас убить. Думаешь, я зря взял с собой…

Шон не успел договорить, как откуда-то сбоку с утробным рычанием вынырнула гигантская тень. Ник не успел заметить, когда его напарник из усталого, согбенного человека превратился в стальную пружину.

Выстрел! Еще один!

Рычание перешло в жалобный визг.

А следом началось что-то невообразимое. Топот, скрежет когтей, рычание, визг, шипение – и выстрелы.

– Шон, слева!

– Вижу! Смотри, чтобы со спины не зашли!

– Еще две! Мать его… Стреляй, да стреляй же!

Короткий щелчок – сменилась обойма. Следом, быстрые, словно очередь, пять выстрелов – прямо в морду вынырнувшего из темноты чудовища….

…Они сидели, спина к спине, прямо в густой пенной жиже, продолжая вглядываться в коварную темноту, словно тела сковал какой-то омерзительный паралич.

– Легки на помине, чтоб их… – выдохнул наконец Шон, вставая и делая шаг в темноту. – А ну, напарник, посвети!

Луч фонаря нервно пошарил и уткнулся во что-то лежащее в булькающей, исходящей испарениями массе.

Это была крыса. Хотя, чтобы поверить в это, нужно было подойти в упор и тщательно осмотреть трофей. Но подходить ближе не хотелось.

Крыса была размером с сенбернара, и зубы она имела длиной побольше ладони. Рядом валялись еще туши – чуть поменьше, однако не менее жуткие на вид: полутораметровые лысые хвосты, огромные острые когти и отвратительные желтые зубы, способные, наверное, разом отхватить голову.

– Ну, вот, пожалуйста – стая, – настороженно озираясь, сказал Шон. Теперь он держал пистолет на уровне глаз, накрест перекинув руку с фонариком, как это принято у полицейских. – А сунься мы сюда с одним арбалетом?..

Он пнул ногой тушу. Ник содрогнулся.

– Хорошо, что мы их встретили, – усмехнулся Шон.

– Я не разделяю ваших восторгов… что это значит?

– Это значит, где-то рядом может быть здоровенный крысиный лаз. А это нам на руку.

– Главное, чтобы не набежали их родственники!

– Тоже верно. Тем более что патронов осталось немного. Стоит поторопиться! Мне показалось, она бросилась вон от той стены. Пойдем, посмотрим!

За спиной раздалось отчетливое движение жидкости и мерзкое бульканье. Не удержавшись, Ник оглянулся.

Из жижи вынырнула огромная, похожая на змеиную, голова, вцепилась в самый крупный крысиный труп и медленно, растягивая челюсти, принялась заглатывать добычу. Не успел Ник оправиться от изумления, как появилась еще одна жуткая башка. И еще одна. Все они с аппетитом заглатывали трупы. Гигантские хвосты, извиваясь, терялись в темноте.

И тут же, словно по команде, со стен ринулись членистоногие твари и набросились на оставшиеся трупы.

Видимо, это было невероятное везение – что первыми им повстречались крысы. Ник отвел глаза и наткнулся на взгляд Шона. Тот явно думал о том же. Ничего не сказав друг другу, они отправились дальше.

Чутье оперативника не подвело: у основания стены имелась изрядная дыра, в такую могло протиснуться что-то и покрупнее убитой твари. Шон встал на четвереньки, сунув в дыру фонарик вместе с пистолетом. Внезапно, затылком, Ник почувствовал взгляд. Он обернулся – и чуть не заорал: в тусклом отблеске фонарного света замерла человеческая фигура.

– Он стоит! Там! – выдохнул Ник, изо всех сил дернув напарника.

Шон среагировал мгновенно: обернулся, вскинув оружие и фонарик.

Никого не было. Краем глаза оба заметили резкое движение куда-то влево.

– Не может быть… – пробормотал Шон. – Черт возьми… Нет, наверное, показалось…

– Но я видел!

– Это действительно был человек?

– Да! Голый по пояс, поджарый такой!

– Может, все-таки животное? Ну, обезьяна какая-нибудь. Говорят, их здесь используют как опытный материал.

Ник промолчал. Он был слишком потрясен, чтобы спорить.

– А может, и человек, – неожиданно согласился напарник. – Мало ли психов… Но если он здесь выжил, значит, и у нас есть шансы!

– А может, и не человек, – прошептал Ник.

Он вспомнил этот взгляд. Пустой, безжизненный.

Страшный.

– Ладно, я лезу вперед! – решительно сказал Шон, вновь становясь на четвереньки. – Ползти надо как можно быстрее: чем раньше мы преодолеем эту нору, тем больше у нас шансов не быть съеденными. На той стороне мне чудился какой-то ветерок. Возможно, открытое пространство недалеко.

* * *

Пробираясь по норе, отчаянно работая локтями и в клочья раздирая костюм биологической защиты, Ник в полной мере ощутил, что такое настоящая клаустрофобия. А потому, когда они вывалились на какую-то узкую бетонную площадку «на той стороне», он испытал ни с чем не сравнимое счастье. Они сидели на непривычно сухой поверхности, прислонившись спинами к ровному бетону, и еще не вполне понимали, насколько им повезло.

Они выбрались из жуткой клоаки в какой-то неширокий туннель, очевидно, служебного назначения. Вдоль стен здесь тянулись гирлянды энерговодов и оптоволоконных кабелей.

Шон с отвращением стянул с себя маску. Лицо его было багровым, струи пота стекали, заливая глаза.

– Пить! – прохрипел он.

Ник быстро снял маску, суетливо покопался в рюкзаке, достал и протянул напарнику пластиковую бутыль. Тот сорвал крышку, жадно припал к горлышку. Напившись, тяжело привалился к стене:

– Эта дрянь меня доконает…

– Держитесь, Шон! – неуверенно сказал Ник. – Нам бы только до людей добраться…

– О да, ВБ ускорит финал! – тихо рассмеялся Шон.

Он снова вколол себе антидот, адреналин и добавил капсулу болеутоляющего.

– Порядок! – бодро сказал он.

Осталось лишь встать – и идти прямо, пока не покажется ближайшая дверь. Так они и поступили.

Только вот Шон двигался все тяжелее, и никакие медикаменты ему уже не помогали. А потому, когда напарники оказались перед стандартной бронированной дверью, особой радости на лице оперативника не было.

Как и маркировки на безликой двери. Куда их занесло – ведала лишь вездесущая «Андромеда».

– Ну, пробуй! – через силу произнес Шон.

Ник стянул с рук грязные перчатки. Взглянул на правую кисть, пошевелил пальцами. Казалось, кожа мертвого руководителя проекта приросла еще плотнее. Пропало чувство «перчатки», чего-то постороннего, раздражающего. И даже чужой браслет на запястье стянулся, плотнее обхватив руку.