Текст книги "Есть такая профессия"

Рано утром начинали бить его тяжелые батареи. Одновременно в небе появлялись самолеты. Они буквально висели над полками дивизии, шли волнами по 40–60 машин, сбрасывая бомбы на всю глубину обороны и по всему фронту. Вслед за скоростными бомбардировщиками, двигались пикирующие – тоже волнами, затем штурмовики. Все это длилось часами, после чего начинались атаки танков и пехоты.

Атаковали фашисты самоуверенно, считая, что в сплошном дыму, закрывавшем плацдарм, ничего живого остаться уже не могло. Но их атаки наталкивались на яростное сопротивление, и они откатывались назад, оставляя сотни и сотни трупов. Тогда все начиналось сначала. Снова били тяжелые батареи, снова завывали пикировщики, свирепствовали штурмовики. Так повторялось по нескольку раз в день. Бомбардировочная и штурмовая авиация прикрывалась истребителями. В связи с большим превосходством противника в воздухе, наши истребители хоть и наносили ему урон, но бомбовых ударов остановить не могли. Из-за сильного зенитного прикрытия советские бомбардировщики над позициями врага не появлялись, что давало ему возможность производить перегруппировки и готовиться к атакам.

Это был сущий ад. И в этом аду запомнился Павлу Васильевичу один эпизод: он бежал по траншее к левому флангу роты первого эшелона – там неожиданно замолк пулемет. У пулемета молодой боец. Каска почти закрывала глаза и уши.

– Что у тебя? «Клин» схватил?

Боец растерянно развел руками.

Полковник быстро помог вправить перекошенную ленту.

– Пулеметчик?

– Нет, санинструктор.

Павел Васильевич вгляделся. Девчонка, курносая, с веснушками во все лицо. Комок к горлу подступил. Улыбнуться бы ей, погладить по голове… Но он только прохрипел:

– Ничего, дочка, прорвемся. – И побежал дальше.

Сколько же таких девчонок безвинно полегли на этой войне?!

Из кольца дивизия вырвалась с большими потерями: два полка практически были уничтожены.

В одном из боев погиб командир минометного взвода младший лейтенант Михаил Кульчицкий – известный советский поэт, который в июне 1941 года вступил в ряды истребительного батальона московского ополчения, а потом, пройдя краткосрочные курсы, был направлен в 350 дивизию.

Павел Васильевич наизусть помнил некоторые его стихи:

 
Война – совсем не фейерверк,
а просто – трудная работа,
когда, черна от пота, вверх
скользит по пахоте пехота.
 

16 сентября дивизия была выведена в резерв и направлена на отдых и пополнение в Тамбовскую область, а затем была снова возвращена на Ворошиловоградское направление.

В ходе стратегического наступления зимой 1943 года войска Воронежского, Юго-Западного и Южного фронтов продвинулись на глубину 150–300 км, освободив значительную территорию, в том числе города Курск, Белгород, Харьков, Ростов-на-Дону. Командование немецких войск, осознавая крайне тяжелое положение своих частей, сумело скрытно подготовить значительную группировку для организации контрнаступления. Всего к контрнаступлению привлекалось семь танковых, моторизованная и три пехотные дивизии, которые имели более 800 танков и обеспечивались сильной авиационной группировкой (около 750 самолетов). Противостоящие им советские войска были растянуты по фронту на 400 километров и значительно ослаблены в ходе длительной наступательной операции.

В марте немецкие войска перешли в контрнаступление под Харьковом, в ходе которого 1-я танковая дивизия СС «Лейбштандарте-СС Адольф Гитлер» неожиданно нанесла удар во фланг 350-й дивизии.

Дивизия оказалась в окружении, выходить из которого пришлось малыми группами под шквальным огнем фашистов. Группа штаба, которую возглавил полковник Шувалов, с большими потерями прорвалась через кольцо немецких войск, вынеся Знамя дивизии.

Совсем по-другому повел себя командир дивизии полковник Зверев. Личная трусость, стремление выжить любой ценой возобладали над совестью и чувством долга. Спасаясь в одиночку, он вышел в расположение немецких войск и сдался в плен. В плену сотрудничал с врагом, являлся активным членом РОА, командиром 2-й дивизии РОА, полковник (в начале 1945 года получил от фашистов звание генерал-майора), после окончания войны осужден как военный преступник.

Полковник Шувалов узнал об этом только через несколько месяцев, и это вызвало в его душе чувство удивления и омерзения. Удивления от того, как могло «всевидящее око» СМЕРШ и МГБ просмотреть такого человека.

Оказалось, что Зверев уже был в плену. В августе 1941 года дивизия под командованием полковника Зверева была окружена под Уманью, её командир ранен и 11 августа 1941 взят в плен. Содержался в фашистском лагере под Винницей. Выдал себя за рядового Шевченко, украинского националиста, врага Советской власти, насильственно мобилизованного в ряды Красной армии. По неясным обстоятельствам, через несколько дней в одиночку бежал из плена и, проделав путь от Украины до брянских лесов, вышел осенью 1941 в расположение Красной армии под Орлом уже с документами полковника Зверева.

Как мог он, находясь в плену, сохранить свои документы и даже партийный билет? Обычно, в таких ситуациях, даже рядовых красноармейцев, побывавших в плену, немедленно отправляли в штрафбат. А Зверева допросили и отпустили. Уже в январе 1942 года он был назначен командиром 8-й Семипалатинской стрелковой дивизии. Командиром 350 дивизии полковник Зверев успел побыть только месяц: с 6 марта до 12 апреля и даже был назначен комендантом освобожденного от фашистов Харькова.

Как начальник штаба Павел Васильевич был полностью уверен, что в окружении 350 дивизии был полностью виноват ее командир. Можно было вырваться из тисков немцев лобовым ударом. Но вместо того, чтобы сконцентрировать силы на главном направлении, Зверев намеренно растянул боевые порядки и дал возможность фашистам замкнуть кольцо.

Омерзение вызывала сама личность Зверева. Как могла такая сволочь долгое время скрываться под личиной коммуниста и красного командира высокого ранга, чтобы в нужный момент, спасая свою гнилую шкуру продать Родину?

Потом стало известно, что после пленения Зверев был отправлен в лагерь военнопленных в Польше, где уже через несколько дней встретился с Власовым, заявил, что всегда был идейным врагом Советской власти и Сталинского режима и хотел бы сражаться под знаменами Освободительной Армии. Вскоре он стал ближайшим помощником Власова в вербовке добровольцев РОА, а в феврале 1945 года получил звание генерал-майора и был назначен командиром второй дивизии вооружённых сил КОНР(Комитета освобождения народов России).

Но, как говорится, «собаке – собачья смерть». После капитуляции Германии «зверевская» дивизия разбежалась, сам Зверев попытался укрыться в американской оккупационной зоне, не зная о том, что американцы разрешили в своей зоне советской разведке отлавливать бывших «власовцев». Был арестован. Приговорён к смертной казни Военной коллегией Верховного суда СССР. 1 августа 1946 повешен во дворе Бутырской тюрьмы.

С апреля по июль дивизия находилась в резерве фронта, а с августа занимала оборону северо-восточнее Барвенково, затем принимала участие в Донбасской наступательной операции, в ходе которой 17 сентября участвовала во вторичном освобождении Павлограда. После операции дивизия была выведена в резерв.

В ноябре она была направлена на 1-й Украинский фронт, где участвовала в Житомирско-Бердичевской операции, в ходе которой 31 декабря был освобожден город Житомир. Но к этому времени полковник Шувалов уже был переведен в штаб 61-й армии, где с апреля исполнял должность начальника отдела боевой подготовки.

Учитывая его вклад в управлении войсками 350-й дивизии и проявленное личное мужество при выходе из окружения, в августе 1943 года он был представлен командованием армии к награждению орденом КРАСНОЙ ЗВЕЗДЫ.

Однако своей первой боевой награды он так и не получил.

Из приказа о награждении фамилия полковника Шувалова была вычеркнута Членом Военного совета Брянского фронта генерал-лейтенантом Мехлисом. Видимо он посчитал, что командный состав дивизии, чей командир добровольно сдался в плен, не достоин правительственных наград.

Ну, о Мехлисе особый разговор. По своей сущности это был политический выскочка и бездарный военный руководитель. Трезво оценивая свою значимость, он активно вписался в сталинскую репрессивную систему. Главным смыслом своей деятельности он считал поиск «врагов народа» в армии. Причем делал это, как говорят, не за страх, а за совесть.

Понимая это, Сталин, назначая Мехлиса Членом Военного совета Брянского фронта, одновременно сделал его представителем Ставки Верховного Главнокомандования, что давало Мехлису возможность вмешиваться в деятельность командующих армиями и даже фронтами, оценивать качество боевых операций. Он постоянно слал Сталину шифрованные телеграммы о, якобы, вскрытых им серьезных недостатках в войсках, низком моральном духе командного состава. Не избежал негативной оценки Мехлиса даже Маршал Советского Союза Г. К. Жуков.

Многие командующие, на которых представитель ставки и начальник Главного политуправления слал шифрованные доносы Сталину, были возмущены его деятельностью. Об этом писали в своих воспоминаниях генерал армии Петров, Маршалы Советского Союза Конев и Еременко. Иногда Мехлис доходил до того, что в очередной телеграмме Сталину просил разрешения принять меры к очередному «врагу народа» (расстрелять) своей властью, в связи со «сложностью обстановки».

Так по его приказу без суда были расстреляны командарм 34-й армии генерал Кочанов и начальник артиллерии генерал Гончаров. Сталин хорошо понимал гнилую сущность этого человека, но считал необходимым держать своего «опричника» непосредственно на передовой.

Как-то в беседе с Мехлисом Сталин сказал: – …тебе, Мехлис очень повезет, если ты умрешь раньше меня.

Вождь любил выражаться загадочно. Никто не мог понять, говорит он серьезно или шутит. (Мехлис тоже не понял). Но ему, действительно, повезло. Он умер за месяц до кончины вождя. По указанию Сталина его похоронили с почестями в Кремлевской стене. Случись наоборот и, неизвестно, где бы его похоронили.

С 12 июля по 18 августа 1943 года 61-я армия участвовала в завершающем этапе Курской битвы – Орловской наступательной операции «Кутузов».

Затем были Черниговско-Припятская (август-сентябрь 1943), Гомельско-Речицкая (ноябрь 1943), Калинковичско-Мозырская (январь 1944) наступательные операции. С 17 апреля 1944 года 61-я армия находилась в составе 1-го Белорусского фронта, где участвовала в Белорусской стратегической операции «Багратион», Минской наступательной операции (29 июня – 4 июля 1944 года), затем в наступлении на Барановичско-Брестском направлении и освобождении города Пинск Брестской области.

Это были очень тяжелые дни. Полковник Шувалов постоянно колесил по разбитым фронтовым дорогам между частями и соединениями армии, подолгу оставался в их боевых порядках, уточняя тактику предстоящих боевых операций, оказывал помощь командирам в подготовке подразделений. В особой заботе нуждались резервные полки, где, в основном, были молодые, порой, не обстрелянные солдаты. Город Пинск был освобожден частями 61 армии 14 июля 1944 года. Он был полностью разрушен, как и десятки других городов, захваченных фашистами. Но главное – люди жили, сопротивляясь, как могли, выживая, как могли. И каждый, выживая, совершал свой маленький подвиг.

Рассказали Павлу Васильевичу как три друга: киномеханик, военный техник и часовых дел мастер организовали в своей подпольной мастерской производство самодельных автоматов и тайно переправляли их в партизанский отряд. Будто бы эту разработку народных умельцев оружейный конструктор Токарев позднее использовал при создании своего автомата АТ-44.

2 августа был освобожден Брест, и полковник Шувалов впервые увидел то, что раньше было Брестской крепостью. О защитниках Брестской крепости в это время мало кто знал. Слишком много было ежедневных событий на участках огромного советско-германского фронта. Это потом, через несколько лет историки разложат все по полочкам и каждому отведут его место в этой страшной, беспощадной, бесчеловечной войне.

А сейчас он смотрел на эти бесконечные груды искорёженного бетона, железа, битого кирпича, из которых тут и там торчали как гнилые зубы острые углы разрушенных до основания зданий, под которыми до сих пор лежали останки советских солдат и думал: придет время, бережно извлекут эти останки из развалин и по древнему христианскому обычаю предадут земле, как всегда люди хоронили своих бойцов. Но это будет потом, когда истерзанная страна будет залечивать свои раны. В этом уже после Курской Дуги не сомневался никто. Но пока эти раны были открыты, кровоточили, отдаваясь нестерпимой болью в сердце.

За самоотверженность, мужество, грамотную подготовку войск, что позволило с наименьшими потерями взять город Пинск, полковник Шувалов был награжден

«ОРДЕНОМ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ» II степени

Павел Васильевич очень гордился этой наградой, не потому, что она была первой, а по-настоящему трудовой, заработанной бессонными ночами, тысячами километров фронтовых дорог, каждой пядью освобожденной от врага земли. Павел Васильевич и потом никогда не носил наград, стеснялся. Даже Орден Ленина, который вручил ему Михаил Иванович Калинин, не носил. Но эта, вместе с нашивками за ранения, всегда была на его гимнастерке.

В конце июля 1944 года 61-я армия была выведена в резерв Ставки Верховного Главнокомандования, 13 сентября 1944 года включена в 3-й Прибалтийский фронт.

В его составе в ходе Рижской наступательной операции (14 сентября – 22 октября 1944 года) участвовала в освобождении Риги (13 октября).

17 октября в связи с упразднением 3-го Прибалтийского фронта 61-я армия была передана 1-му Прибалтийскому фронту и участвовала в блокировании крупной группировки противника на Курляндском полуострове.

В такой сложной войсковой операции полковнику Шувалову еще участвовать не приходилось. Немецкая группировка, отрезанная от основных сил группы армий «Центр», сопротивлялась отчаянно и не собиралась сдавать плацдарм.

Это уже была агония умирающего Рейха. Основу обороны противника составляли танки, врытые в землю по башню. По воспоминаниям генерала М. И. Казакова, разбить вражеские танки могли только бомбовыми ударами и крупнокалиберными орудиями, боеприпасов к которым катастрофически не хватало. Это окружение не являлось «котлом» в полной мере – немецкая группировка не была полностью блокирована с моря и потому имела достаточно свободное сообщение с основными силами Вермахта, переправляли раненых, получали пополнение, оружие и боеприпасы. Несмотря на жесткие требования Ставки Главнокомандования, ликвидировать «котел» не представлялось возможным. Было сделано пять попыток и все неудачные. Даже после подписания Акта о капитуляции немецкая группировка не сложила оружия и только 23 мая началась ее сдача советским войскам.

Курляндский котел еще «кипел», а 61-я армия уже была включена в 1-й Белорусский фронт. В его составе участвовала в Варшавско-Познанской наступательной операции, которая началась 14 января 1945 года внезапной атакой передовых батальонов на фронте свыше 100 км. Главной задачей было освобождение Варшавы.

Немецкое командование также готовилось к обороне города. Ещё 27 июля 1944 года, Адольф Гитлер провозгласил Варшаву крепостью. 12 октября 1944 года Гиммлер приказал разрушить все здания в городе, сохранив только то, что требовалось для обороны крепости Все сооружения Варшавы были заминированы и в случае отступления немцев все должно было взлететь на воздух. В ходе Варшавско-Познаньской операции советское командование отводило нанесение главного удара частям 61-й армии.

16 января на варшавском участке фронта были введены в действие польские части. Для определения позиций немецких войск был организован рейд польской разведки. Рейд закончился неудачей, но этот неудавшийся рейд известен тем, что в числе командиров групп было два будущих генерала, Ярузельский (будущий генерал Войска Польского и президент Польши) и Эпштейн (будущий генерал ЦаХаЛа и посол Израиля в США). Наступать полякам пришлось вслепую. В 7:55 утра началась артподготовка. Польские солдаты пошли в атаку через Вислу. Огонь немцев, хоть и принёс потери, не достиг своей цели и поляки взяли контроль над дамбой.

Варшавское гетто. Фото пленного немецкого офицера

Затем в прорыв была введена польская кавалерия. Во время атаки громкоговорители передавали над рекой национальный польский гимн. 17 января 1945 года войска 47-й и 61-й армий совместно с 1-й армией Войска Польского освободили Варшаву. Страшная картина представилась советским и польским солдатам первыми вошедшим в город: уродливые остатки сожженных домов на черном от копоти снегу, груды искореженного бетона, полное безлюдье. Все, что осталось от древнего, некогда красивейшего города Польши. Польские солдаты и офицеры плакали…

В телеграмме Сталину Командующий 1-м Белорусским фронтом Г. К. Жуков писал: «Фашистские варвары уничтожили столицу Польши – Варшаву. С ожесточенностью изощренных садистов гитлеровцы разрушали квартал за кварталом. Крупнейшие промышленные предприятия стерты с лица земли. Жилые дома взорваны или сожжены. Городское хозяйство разрушено. Десятки тысяч жителей уничтожены, остальные были изгнаны. Город мертв».

Варшава после освобождения от фашистов

По мнению польского историка Анджея Кшиштофа Кунерта, взятие Варшавы не вполне можно называть «освобождением», поскольку город представлял собой обезлюдевшую груду руин: «Я бы назвал это занятием вымершей местности, за несколько часов до того покинутой немецкими подразделениями. В столице не было никого, кто бы мог приветствовать вступающее войско цветами».

Уже перед самой Варшавой догнала полковника Шувалова награда за участие в Курляндской операции

ОРДЕН КРАСНОГО ЗНАМЕНИ

За 4 дня наступления войска 1-го Белорусского фронта разгромили главные силы 9-й армии противника, осуществили прорыв её обороны на всю оперативную глубину, продвинувшись на 100–130 км. Наступление войск активно поддерживала авиация 16-й воздушной армии, которая наносила удары по опорным пунктам противника перед фронтом наступавших войск, а также по войскам и узлам коммуникаций врага в глубине его обороны. С утра 18 января войска фронта начали решительное преследование врага. 19 января 1945 года был освобожден гор. Лодзь.

Освобождение

Через несколько дней из штаба фронта поступило сообщение: к вам едет командующий. Это сообщение вызвало определенную тревогу у командования армии.

Командующего фронтом Маршала Советского Союза Жукова знали как человека с жестким непредсказуемым характером, который всегда выезжает в войска, чтобы навести там порядок. Зачем едет? Для того чтобы поставить какую-то новую задачу или учинить «разгон» за какие-то упущения при организации наступления?! Все командование армии выстроилось перед входом в штаб. Показалась запыленная «эмка» и «студебеккер» с автоматчиками охраны. Георгий Константинович медленно вылез из машины. Лицо утомленное, но глаза улыбаются.

– Я приехал лично сказать вам спасибо за взятие Варшавы. Прекрасная была операция.

Пожал руку каждому. Пожимая руку Павлу Васильевичу, сказал только два слова: «Спасибо, полковник». Но для Павла Васильевича Шувалова эти два слова были высшей наградой, которую получил он за все годы своей суровой военной жизни.

Маршал повернулся к адъютанту и коротко бросил:

– Наградить всех!

А война продолжалась, только характер ее как-то неожиданно изменился. У людей появилась твердая уверенность, что скоро, очень скоро конец. Окончание войны чувствовалось, как чувствуется в природе приближение весны после долгой, суровой зимы. Немцы давно поняли, что каждый новый день приближает гибель их хваленого тысячелетнего Рейха. Генералы Вермахта еще хорохорились, составляли какие-то планы контрнаступлений, говорили о каком-то «новом оружии», которое изменит весь ход ведения войны. А среди солдат и офицеров уже угнездился страх, паника, чувство неотвратимого возмездия.

Высокая благодарность. (Командующий 1-м Белорусским фронтом Маршал Советского Союза Г. К. Жуков благодарит офицеров штаба 61-й армии за освобождение Варшавы. Слева начальник боевой подготовки армии полковник Шувалов Павел Васильевич)

Красная армия неумолимо двигалась по Европе, сметая на своем пути всякое сопротивление фашистов. Через 12 дней советские войска после взятия Варшавы, пройдя через всю Польшу, вышли к Одеру.

Но, главное было в том, что боевые действия шли теперь на чужой территории. Здесь все было чужое: и небо, и земля, и люди, и язык. Конечно, люди, натерпевшиеся бед во время фашистской оккупации, высказывали свою благодарность освободителям. Но это была какая-то формальная благодарность. Не было в ней русской души, глубокого горя и безраздельной радости.

Вежливые улыбки, безразличные взгляды, и стремление каждый раз, по возможности, уйти от общения. А на хуторах, которые обошли немцы и где жили достаточно сытно и спокойно, жители при появлении красноармейцев вообще закрывали в домах двери и ставни. Почему же так? Потому, что чужие. У них нет искренней благодарности за освобождение. Для них, что немцы, что русские – оккупанты. Во всяком случае, так считало буржуазное правительство Польши «в изгнании», окопавшееся в Лондоне подальше от своей многострадальной родины, так считала и Армия Крайова (небольшие террористические формирования), которые воевали и с немцами, и с русскими, и с украинскими националистами, и с поляками-коллаборационистами. Не могли принять гордые ляхи освобождение из рук своего заклятого врага – России.

И если нынешнее поколение из чувства вежливости, может быть, поставит памятники на могилах освободителей, то следующее поколение их обязательно разрушит. Ни с одним государством за всю историю не было у России столько противоречий, столько враждебных действий и столкновений как с Польшей. Видимо, главная причина в высокомерном стремлении польской элиты быть выше всех, проявлять свое превосходство по отношению к окружающим ее странам. Не могли высокомерные польские паны смириться с величием Российской империи, не могли смириться с возникновением Советской республики. То же самое уже было при Пилсудском, то же самое было в 1938-39 годах, когда Польша предлагала Германии напасть на СССР, Чтобы вместе с ним покончить. Ну, а народ… кто и когда в Польше считался с народом?

За умелые и решительные действия войск при освобождении Варшавы решением командующего 1-м Белорусским фронтом все командование 61-й армии было представлено к различным правительственным наградам, а полковник Шувалов Павел Васильевич награжден

ОРДЕНОМ ЛЕНИНА

На оперативных картах 61 армии появились две последние стратегические операции: Восточно-Померанская и Берлинская.

Войска 1-го Белорусского фронта форсировали Одер и находились всего лишь в 60 км от Берлина. Германия задыхалась в войне. Ее былое величие таяло на глазах. «Верные» союзники Италия и Болгария объявили войну Германии; Венгрия и Румыния прекратили боевые действия против Красной Армии, Япония приняла решение не объявлять войну Советскому Союзу. В июне 1944 года американцы и англичане высадились в Нормандии. Но Гитлер с фанатичным упорством пытался остановить продвижение советских войск.

Немецкое командование приступило к развёртыванию в Восточной Померании части сил группы армий «Висла» под командованием рейхсфюрера СС Г. Гиммлера с задачей нанести удар по правому крылу 1-го Белорусского фронта, разгромить его войска и сорвать подготовку советского наступления на Берлин.

Войскам Красной армии предстояло преодолеть мощнейшую укрепленную оборону, насыщенную всеми видами инженерных сооружений. Восточная Померания представляет собой холмистую равнину, с участками леса. Самая высокая точка – гора Турмберг, высотой 331 метр. Множество рек, озёр и каналов было задействовано в оборонительных целях, укреплены и приспособлены к длительной обороне.

Основная линия обороны немцев в Померании – это так называемый «Померанский вал», построенный на польско-германской границе в 1933 г, Основой померанских укреплений являлись железобетонные сооружения – доты, капониры и полукапониры, сооружения полевого типа, прикрытые многочисленными минными полями, надолбами, противотанковыми рвами, заполненными водой, сетью проволочных заграждений.

На юго-востоке от Данцига проходил канал, и местность в целом была непроходима для танков, кроме того, с этой же стороны находились форты старой крепости, приспособленные к обороне. В самом Данциге все каменные здания были подготовлены для ведения огня, оборудованы многочисленные пулеметные точки, позиции для артиллерии, окна домов заложены мешками с песком и кирпичом. Кварталы были соединены траншеями, на главных улицах сооружены баррикады, все перекрестки улиц простреливались с нескольких направлений из дотов и дзотов.

Ожесточенные бои шли под г. Черск, где наступали части 61 армии. Неоднократные попытки 199-й стрелковой дивизии преодолеть эту оборону не имели успеха. И тогда командир 492-го стрелкового полка подполковник С. П. Лямаев совершил отчаянный поступок: он решил осуществить прорыв обороны противника на этом участке внезапным ударом небольшим отрядом ночью.

Стремительная атака ошеломила противника, и он в первые 15–20 минут не открывал огня. Этого было достаточно, чтобы отряд прорвался в глубину обороны врага и атаковал его позиции. Захват подразделениями 492-го стрелкового полка опорного пункта противника нарушил всю систему его обороны на этом рубеже. Противник, не зная создавшейся обстановки и количества наших сил, перешедших в наступление ночью, боясь окружения, начал отвод своих сил на северо-запад к Черску. Части 61 армии, установив начавшийся отход противника, перешли к преследованию. Они быстро продвигались вперед и буквально на плечах отходившего противника ворвались в г. Черск и к часу ночи очистили его от противника.

Завершившие Восточно-Померанскую операцию 10 советских армий начали перегруппировку на берлинское направление. Впереди были бои за столицу Германии – Берлин.

Задачи Красной Армии коренным образом изменились. Если раньше основной целью было освободить советские территории, оккупированные фашистами, после того, как были врыты в землю повергнутые немцами пограничные столбы, появилась необходимость освободить от оккупации народы Европы, то сейчас Главнокомандующий советскими Вооруженными Силами Маршал Сталин поставил окончательную точку во Второй Мировой войне: уничтожить фашизм в его логове – Берлине, чтобы никогда больше эта чума не возродилась на планете.

И снова бои, теперь уже на территории фашистской Германии. Здесь тоже была военная разруха, правда, намного меньше. Немцы, как правило, не обстреливали и не бомбили свои населенные пункты, как они это делали у нас. Союзники тоже сбрасывали бомбы как-то выборочно: в основном на немецкие позиции, обходя стороной железнодорожные станции и промышленные предприятия.

Жителям как-то удавалось быстро ликвидировать последствия бомбардировок. Они разбирали разрушенные дома, убирали мусор с улиц и населенные пункты снова приобретали жилой вид, во многих даже в ходе наступления советских войск продолжали действовать бургомистры.

Видимо сказывался врожденный педантизм немцев и их слепое подчинение дисциплине. Если бы к этим хорошим качествам им еще немного ума, жили бы они счастливо и не влезли бы в эту авантюру с захватом чужих территорий. А теперь наступало возмездие, жесткое, неотвратимое как сама судьба, судьба всего немецкого народа.

Советские войска стояли на Одере. До фашистского логова оставалось всего 60 километров – один хороший 3-часовой танковый бросок.

Каждый солдат, каждый офицер знал – вот она – долгожданная победа. Еще немного, еще чуть-чуть… Осталось взять Берлин. Это придавало сил, заставляло совершать невозможное. Ставка торопила с началом Берлинской операции.

Но вдруг 61 армия получила приказ Командующего фронтом: совместно с 1 Армией Войска Польского начать наступление не прямо на Берлин, а в обход к реке Эльба. Это значительно увеличивало время проведения операции. И главное то, что этот маневр Жукова одобрила ставка. Официально это объяснялось необходимостью обезопасить южный фланг 1-го Белорусского фронта от удара Северной группировки немцев, но каждый военачальник понимал: что-то здесь не так. Подлинный замысел Маршала Жукова стал известен уже после подписания Капитуляции фашистской Германией.

Вопрос о том, кто первый вступит в германскую столицу, превратился в острую политическую проблему для руководства США и Великобритании. Черчилль понимал, что взятие Берлина советскими войсками означает политическую победу СССР во Второй мировой войне. В послании к президенту США Рузвельту 5 апреля 1945 года он писал: «Если они (русские) возьмут также и Берлин, то не создастся ли у них впечатление, что они внесли наибольший вклад в общее дело победы над Германией?». Именно поэтому они приложили столько усилий для оккупации Франции и Италии, именно поэтому вели по закрытым дипломатическим каналам закулисные сепаратные переговоры с представителями высшего руководства Третьего Рейха.

Правительства Англии и США требовали от своего верховного главнокомандующего экспедиционными войсками союзников генерала Эйзенхауэра захватить Берлин раньше, чем туда придут советские войска.

25 апреля войска 1-го Украинского фронта заняли город Торгау на восточном берегу Эльбы, 26 апреля передовые части 61 армии вошли в город Виттенберг. Вот тут и стал понятен план операции Жукова – отсечь наступающие части англо-американских войск и не дать им возможности первыми войти в Берлин.

По существу это была не стратегическая, а политическая операция.

Во время перехода от Одера до Эльбы Войска 61 армии практически не встречали сопротивления: все боеспособные части Вермахта были брошены на направление главного удара 1-го Белорусского фронта. Поэтому длительные переходы превратились в повседневную рутину, а тут еще непохожий на весну апрель с бесконечными дождями и непролазной грязью проселочных дорог.

И все-таки в этой обыденности иногда встречались события, которые отдавались в душе, выводили из равновесия.

У Павла Васильевича их было два.

Виттенберг, в отличие от многих исторических немецких городов, практически не пострадал. Единственным ущербом была разрушенная англо-американскими бомбардировками авиационная фабрика Арадо, при которых погибло около 1000 военнопленных: русских, поляков, евреев, в том числе англичан и американцев, (хотя разведка доносила, что производство на фабрике остановлено и немецких войск там нет). И немецкие войска, отступая, взорвали мост через Эльбу. Буквально на плечах фашистов воины 117 стрелкового полка ворвались в предместья Виттенберга. В колонне первого батальона двигалась и машина полковника Шувалова.