Текст книги "Готы"

Но, если перечитать выдержанное в довольно-таки странном тоне сообщение Аммиана, может показаться, что ему самому не очень-то понятен смысл описанного им события. В самом деле, воинственный царь воинственных германцев, проведший всю свою долгую, особенно по тем далеким временам жизнь, в боях и походах – неизменно славных и победоносных для него! – вдруг не решается в последний раз, быть может, в своей жизни, скрестить оружие с врагом! А ведь известно: кто-кто, а уж древние германцы не могли себе представить лучшей смерти для всякого уважающего себя не только царя, князя, герцога, но и простого воина (а воином у них считался всякий свободный мужчина, облеченный в силу своего статуса правом носить оружие и участвовать в военных походах), чем славная, почетная смерть с оружием, желательно окрашенным кровью сраженного врага, в руках на поле брани, а не позорная для воина «соломенная смерть» от старости или болезни. Мало того! Даже почувствовав приближение смерти в мирное время от той же старости или болезни, германский воин брал в руки меч или копье и, воздев его к небу, умирал с именем Вотана (у северных германцев – Одина), бога воинов и мертвых, на устах.

И разве могло «трусливое», с готской и вообще с германской точки зрения, самоубийство (в отличие от представителей других народов, с которыми воевали римляне – например, пунийцев или даков, да и самих римлян, нам не известны случаи, когда бы германцы кончали с собой, чтобы не попасть в плен) сравниться с гибелью в честном бою? с гибелью от вражеского оружия, гибелью, открывавшей воину, павшему со славой, прямой путь в загробный мир – путь к веселой и разгульной жизни в чертоге павших героев-эйнгериев314314
  Эйнгерии – воины «замогильного войска» В(у)отана-Одина в нордической мифологии.


[Закрыть], воинов, избранных богом-кудесником Вотаном для своего войска «живых мертвецов», приберегаемого для финальной битвы с силами зла в день Рагнарёка – Гибели (Сумерек) богов; путь к загробной жизни, полной пиров с богатырями прежних времен, рогов с медом и пивом, полной сладостных утех с постоянно обновляющими свою девственность дочерьми Одина – божественными амазонками-валькириями и постоянно возобновляющихся сражений друг с другом?!

Как бы то ни было, воинственный седобородый готский старец обладал исключительной жизненной силой. Данное обстоятельство играет немаловажную роль в объяснении самими германцами причин загадочного ухода – нет, бегства готского царя в загробный мир. В то, что он покончил с собой, устрашившись врага, естественно, не мог поверить никто, осведомленный о подвигах Германариха. Кто мог всерьез поверить, что правитель и военачальник, всю свою жизнь проведший в войнах и только лишь благодаря этим выигранным им войнам смог создать свою громадную державу, скрепленную силой его победоносного оружия, бросился на собственный меч, не вонзив его предварительно в гуннскую или аланскую грудь? Что Германарих, мужественно противостоявший гуннам и аланам, вдруг ни с того ни с сего прекратил им сопротивляться, внезапно вняв молве о связанных с их нашествием «ужасных бедствиях»? Хотя он, уже вступивший в вооруженную борьбу с гуннами и гуннскими союзниками, никак не мог об этих приносимых ими бедствиях не слышать. Известие о самоубийстве Германариха стало наиболее убедительным и широко известным свидетельством страха перед гуннами и ужасающего воздействия молвы о гуннском массовом терроре на всех современников. Но именно поэтому ему отказывались верить соплеменники самоубийцы, как и прочие германцы. Для готов смерть их величайшего царя должна была иметь иные причины.

Объяснения народными массами исторических событий, не подкрепленные надежными и убедительными доказательствами, историки называют легендами или сказаниями. Легенды и сказания, так сказать, «заполняют бреши», ликвидируют «белые пятна истории», удовлетворяют определенные потребности коллективной памяти народа. Но, чтобы выполнять эту задачу, они не должны быть выдуманными от начала и до конца, не должны быть полностью и заведомо вымышленными, в отличие от сказок. То, что призвано выполнять указанную задачу, должно звучать достоверно и соответствовать хотя бы некоторым известным фактам.

Поэтому-то создание легенды вокруг столь выдающейся фигуры эпохи Великого переселения народов, как царь остготов Германарих, не только слывший, но и бывший, несомненно, полководцем и свирепым тираном для своих подданных, имеет выдающееся значение со всех точек зрения, в том числе и с точки зрения изучения отношения к гуннам народов, пострадавших от гуннского нашествия. О не описанной подробно пером историка фазе гуннского нашествия (поскольку эта фаза пришлась на время до начала вторжения гуннов в земли римлян, где имелись историки, способные это вторжение гуннских «кентавров» подробно описать) – первом вооруженном столкновении гуннов с готами – у нас имеются лишь предельно лаконичные сообщения античных авторов. А вот в германском героическом эпосе память об этом важнейшем событии IV в., напротив, сохранилась. Рассмотрим свод героических сказаний о Германарихе (напомним, что у Иордана в «Гетике» он именуется буквально «Герменериг»; в древнейшем из германских эпосов, англосаксонском эпосе «Ведсид», – «Эорманрик»; в древнейшей эддической песни «Речи Хамдира» – Ёрмунрекк(р)»; в древнеанглийском эпосе «Беовульф»315315
  Повествующем о событиях на территории Дании и в стране «геатов» и сочиненном (или перенесенном в Англию) переселенцами из Дании или «готской» Швеции.


[Закрыть] – «Эрменрек»), дошедший до нас лишь в позднейших переложениях, а также его нордическую (северогерманскую, скандинавскую, исландскую) редакцию. Согласно им, при дворе Германариха жила красавица по имени Сунильда (Свенильда, Свенельда, Сванхильда, Сванхильд, Свангильда, Шванхильда или Шванхильд, в разных сагах, песнях и других источниках – по-разному), происходившая из покоренного им рода (или народа) росомонов316316
  Многочисленных спекуляций о происхождении этнонима и народа росомонов, попыток доказать родство последних с роксоланами (россо-аланами), русколанами (русо-аланами), или древними рус(с)ами-рос(с)амии (а руссов-россов – со славянами) мы здесь касаться не будем (хотя теоретически возможно все); на эту тему и без нас исписано множество страниц.


[Закрыть]. Супруг Свенильды, чье имя очень напоминает имя соратника (или соратников) русских князей Игоря-Ингоря-Ингвара Старого, Святослава и Ярополка – Свенельда (или Свенельдов317317
  Некоторые историки сомневаются в том, что Свенельд-Свенильд, сопровождавший трехлетнего (!) князя Святослава в его первом военном походе в качестве воспитателя, т. е. взрослого, опытного мужа, служившего еще князю Игорю Рюриковичу Старому, мог пережить и Святослава, и его брата Ярополка Киевского. Возможно, существовал целый знатный род Свенельдов-Сванильдов, носивших это «фамильное» имя.


[Закрыть]), был чем-то вроде постоянного посланника этого (на)рода при дворе царя остготов. И покорно исполнял все его приказания. Германарих часто отсылал его с разными поручениями к росомонам, ибо в отсутствие мужа красавица Свенильда оставалась без опеки при дворе остготского царя и могла невозбранно посещать его опочивальню. Ведь Германарих обращался с женщинами не иначе, чем с покоренными им народами: он был их повелителем, берущим все, что пожелает. Существуют даже такие редакции этого сказания и такие толкования истории о Свенильде, согласно которым властный сластолюбец Германарих не пощадил даже чести собственной дочери, поскольку она была рождена ему не законной женой, а наложницей. Свенильда (имя ее истолковывается как «дева-лебедь», «лебедка», от «свен» – «лебедь»), отличалась не только красотой, но и умом, или, если угодно, коварством и хитростью. Она пользовалась своей близостью к готскому владыке, чтобы, уединяясь с ним для плотских утех, выведывать у старца все, что ее интересовало. С учетом данного обстоятельства версия, что Германариху было в описываемое время 100 лет – не говоря уже о 110! – представляется крайне сомнительной. Дело ведь происходило накануне гуннского нашествия, которого остготский царь не пережил. Неужели он почти до самой своей гибели вел активную половую жизнь – в 110– или даже 100-летнем возрасте? «Не то, что нынешнее племя! Богатыри – не вы!..» Как бы то ни было, Свенильда запоминала все, что ей удавалось подслушать из бесед царя со своими советниками, и использовала полученные столь хитроумным образом сведения на пользу своему (на)роду, на пользу росомонам, задумавшим поднять с ее помощью восстание против Германариха.

Однако восстание «вероломного племени» (по Иордану) росомонов было подавлено готами, как и многие другие восстания, происходящие в обширном царстве Германариха. Готский царь, оскорбленный не только как властитель, но и как мужчина, измыслил для коварной, вероломной, обольстительной Свенильды страшную, позорную, мучительную казнь318318
  Согласно «Гетике», в отличие от германских эпических сказаний, ничего не говорящей о любовной связи готского царя с Сунильдой-Свенильдой, она была казнена за изменнический уход ее мужа от Германариха.


[Закрыть]. Очевидно, ее измена ранила старца больнее, чем, скажем, измена какого-либо из подчиненных, будь он даже высокого ранга, ведь росомонка отдавалась Германариху, как выяснилось, не по любви, а лишь с целью выспросить и обмануть его. Перед лицом всего двора красавицу раздели догола и привязали крепкими веревками к лукам седел четырех горячих жеребцов. Под ударами бичей кони разбежались на все четыре стороны. Разорвав злосчастную Свенильду на глазах разгневанного Германариха и всех его придворных на четыре части. Так что руки и ноги оторвались от ее прекрасного тела, как и при казни Дамьена, покушавшегося на жизнь французского короля Людовика XV Бурбона в XVIII в., тем же самым способом – четвертованием конями.

Эта история кажется, на первый взгляд, похожей на сказку. Однако именно избранный готским царем для Свенильды истинно «варварский» и, прямо скажем, зверский способ казни принадлежит к числу несомненных свидетельств в пользу историчности, т. е. подлинности данного сказания. Ибо автору «Гетики» Иордану, версию которого, дополненную другими редакциями саги, мы положили в основу нашего рассказа, никак не могло быть известно нечто, известное нам. То, что еще в эпоху франкских царей из дома Меровингов именно таким – варварским (без кавычек) – способом было принято казнить женщин, в особенности преступниц знатного рода, вроде царицы Брунегаут (Брунгильды)319319
  По другой версии франкскую царицу Брун(е)гильду-Брунегаут не четвертовали лошадьми, а казнили за убийство 10 членов царской семьи, привязав после трехдневных истязаний на глазах всего войска к хвосту дикой лошади, которая волочила царицу-преступницу до смерти.


[Закрыть]. От Меровингов этот мучительный вид казни переняли и их преемники из династии Каролингов, казнившие этим способом не только женщин, но и мужчин. Если верить «Песни о Роланде», по приказанию императора Карла Великого был четырьмя конями растерзан на части изменник Ганелон, погубивший арьергард франкского войска во главе с графом Хруодландом-Роландом. О казни Дамьена в правление династии Бурбонов уже говорилось выше.

В общем, Свенильде был уготован, разумеется, страшный и привлекший всеобщее внимание, но все-таки достаточно обычный для готов способ казни320320
  В некоторых вариантах сказания Свенильда, как и франкская царица Брунгильда, гибнет не разорванная на части лошадьми, а растоптанная конскими копытами или привязанная к хвосту дикой лошади, которая «волочит ее до смерти». Но сути дела (и казни) это не меняет.


[Закрыть]. Она погибла смертью изменниц из ближайшего царского окружения и даже из царской семьи. И орудием ее казни были кони, считавшиеся у древних германцев, как, впрочем, и у других народов индоевропейского корня, священными животными.

Возможно, у Германариха имелся и еще один повод учинить Свенильде столь жестокую казнь, а именно: дать урок потенциальным изменникам, вселив в них страх перед карающей десницей готского царя и ожидающем их жестоком наказании. Весть о столь зверской расправе далеко разнеслась и надолго запомнилась. Ведь у народов позднеантичной Европы еще не было ни газет и журналов, ни телевидения, ни кино, ни видео, ни Интернета. Поэтому события такого рода врезались в память всех, до кого доходила весть о них, несравненно сильнее, чем у наших современников – жертв «клипового» восприятия окружающего мира…

Поэтому молва о мучительной смерти Свенильды неизбежно дошла и до ее далекой родины. Вероятно, ее соплеменников (оставим в стороне вопрос, были ли это легендарные росомоны или какое-нибудь сарматское племя) особенно возмутило то, что весь двор Германариха, сотни остготов, наслаждались зрелищем публичной казни Свенильды. Идти на открытый мятеж было бессмысленно. Германарих без труда смирил бы непокорных данников так же, как уже смирял их и другие племена до них. Поэтому ближайшие родственники «лебедки» – либо два брата, либо три брата казненной, либо два брата и супруг Свенильды – отправились в Данпарстадир, проникли в «киевский» дворец остготского царя, подстерегли его в темном закоулке и нанесли старцу тяжелое ранение, если верить «Гетике», «вонзив ему в бок меч», что помешало Германариху, страдавшему от тяжкой раны, лично возглавить свое дотоле непобедимое войско в войне с гуннами.

В дни военной страды той далекой эпохи цари и вожди были обязаны пребывать всегда в гуще схватки – «впереди, на лихом коне», в самом опасном месте кровавой сечи. Да и могло ли быть иначе? Как мы помним, немецкое слово «фюрст» («князь», «государь». «монарх»), происходит от древнегерманского «фуристо», т. е. «первый (в воинском строю»). И означает, соответственно, «передовой боец»! Как, кстати, и латинское слово «принцепс», от которого происходит слово «принц», – один из титулов римских императоров. Ведь «принцепсами», или «принципами», как мы знаем, изначально назывались воины первой шеренги древнеримского легиона, передовые бойцы. А слово «герцог», аналогичное латинскому «дукс» – «вождь», предводитель (войска)», происходит от древнегерманского «герицого», что означает: «выступающий впереди (во главе) войска». Опять-таки – передовой боец! А иначе – какой же ты царь?

Осознав свою неспособность возглавить, как и встарь, во всеоружии, верхом на боевом коне, поход остготского народа, Германарих совершил самоубийство. Не из страха, а чтобы освободить место для нового, полного сил царя. Хотя самоубийство Германариха и привело, в конечном счете, к гибели остготского царства, его доброе имя и честь были сохранены, ибо он действовал не из «гуннобоязни», а из добрых побуждений.

Нетрудно догадаться, как доволен был Иордан этим объяснением: оно давало ответы на все недоуменные вопросы, придавая позорному поражению романтический ореол с оттенком мрачного трагизма, не тускневший от того, что столь великий государь, как Германарих, все же представал таким жестоким. Германские «судебники» предоставляли обманутым супругам право самим наказывать своих неверных жен за измену, изобретая для них наказания по собственному усмотрению. В эпоху Средневековья разгневанные рогоносцы так и поступали. Например, короли Артур Британский и Марк Корнуэльский приговорили своих жен-прелюбодеек Гиневру и Изольду, изменивших им, соответственно, с доблестными рыцарями Ланселотом и Тристаном, к сожжению на костре. Но это – так, к слову…

Герман Шрайбер, известный немецкий специалист в области изучения культуры и истории германцев, выдвинул тезис о глубокой древности эпоса о Эрманрихе-Германарихе. При этом он особо подчеркивал соответствие его содержания идеалам германских народов: «Нашему взору предстают великая держава Эрманриха и неудачная попытка восстания порабощенного племени. Удары братьев-мстителей поразили в Эрманрихе не только личного, но одновременно и политического врага. Этот соответствующий народным представлениям, подспудный мотив покушения мы склонны считать весьма древним. Мрачный образ великого царя готов, превалирующий во всех эпических сказаниях германцев об Эрманрихе, свидетельствует о его восприятии другими германскими племенами той эпохи, в которую они были подчинены верховной власти готов, как политического врага. Этот образ создан явно не самими готами».

Историки находят самые разные оправдания самоубийству Германариха, о котором сообщает Аммиан. Но главное в другом. Последующая судьба готов, живших западнее и восточнее Тираса, недвусмысленно свидетельствует: все они, включая даже столь мудрого и осторожного Атанариха, оказались перед лицом гуннских захватчиков такими же бессильными, как одряхлевший и, возможно, смертельно раненый мстителями за Свенильду накануне битвы с гуннами деспот Германарих. Гунны были не только слишком многочисленными, но и слишком быстрыми, не оставляя германцам времени собраться с силами для решающей битвы. Как писал Аммиан Марцеллин в XXXI книге «Деяний»:

«Витимир, избранный (выделено нами. – В.А.) после его (Германариха. – В.А.) кончины царем (остготов. – В.А.), оказывал некоторое время сопротивление аланам (т. е. объединенным силам гуннов и аланов. – В.А.), опираясь на другое племя гуннов, которых он за деньги привлек в союз с собою. Но после многих понесенных им поражений он пал в битве, побежденный силой оружия. От имени его малолетнего сына приняли управление Алафей и Сафрак, вожди опытные и известные твердостью духа».

Таким образом, по Аммиану, грозный царь остготов Германарих, несмотря на свои многочисленные браки (надо думать, не бездетные), перешел в мир иной, не оставив законного наследника и общепризнанного преемника, ибо Витимир не унаследовал власть над готами по праву рождения, а был избран, в то время как после гибели Витимира в бою, его сын с общего согласия унаследовал власть над остготами, несмотря на свое «малолетство». Очередная загадка истории…

«…Тяжкие обстоятельства сломили их (Алафея и Сафрака. – В.А.) и, потеряв надежду дать отпор (гуннам. – В.А.), они осторожно отступили и перешли к реке Данастию (Данастру-Тирасу. – В.А.), которая протекает по обширным равнинам между Истром и Борисфеном. Когда слухи об этих неожиданных событиях дошли до Атанариха, правителя тервингов («древлян»-вестготов. – В.А.), против которого недавно, как я об этом рассказывал, выступал в поход Валент, чтобы наказать за помощь, оказанную Прокопию321321
  Претенденту на римский императорский престол, пользовавшемуся поддержкой вестготов.


[Закрыть], он решил попытаться оказать сопротивление и развернуть все свои силы, если (гуннами. – В.А.) и на него будет сделано нападение, как на остальных (готов. – В.А.). Он разбил большой лагерь на берегах Данастия322322
  Данастра (Днестра).


[Закрыть] в удобной местности поблизости от степей гревтунгов (остготов. – В.А.), и в то же время выслал на 20 миль вперед Мундериха (который был впоследствии командиром пограничной полосы в Аравии323323
  После перехода на римскую службу.


[Закрыть]) с Лагариманом и другими старейшинами, поручив им высматривать приближение врага, пока он сам беспрепятственно занимался приготовлениями к битве. Но дело вышло совсем не так, как он рассчитывал. Гунны со свойственной им догадливостью заподозрили, что главные силы находятся дальше. Они обошли тех, кого увидели, и, когда те спокойно расположились на ночлег, сами при свете луны, рассеявшей мрак ночи, перешли через реку вброд и избрали наилучший образ действий. Опасаясь, чтобы передовой вестник не испугал стоявших дальше, они ринулись быстрым натиском на Атанариха» («Деяния»).

Опытный в военном деле греко-римлянин Аммиан описал здесь гуннский способ ведения войны, с которым готы и вообще германцы той эпохи были явно не знакомы. Он противоречил всему их прежнему военному опыту и их понятиям о воинской чести. Но война есть война. Не следовало использовать знатных римлян в качестве соглядатаев и оставлять речные переправы без охраны. Атанарих был разгромлен гуннами, но не смирился с поражением. Он ушел в Венедские горы324324
  Карпаты.


[Закрыть], потеснив тамошних сарматов, и даже возвел в Карпатах стену для защиты от гуннов – пример выдающейся стойкости и несломленного боевого духа!

Как писал Аммиан Марцеллин:

«Ошеломленный первым ударом (гуннов. – В.А.), Атанарих, потеряв кое-кого из своих, вынужден был искать убежища в крутых горах. От неожиданности этого события и еще большего страха перед будущим, он стал воздвигать высокие стены от берегов Гераза (Прута) до Дуная, поблизости от области тайфалов. Он полагал, что быстро и основательно соорудив это прикрытие, он обеспечит себе полную безопасность и спокойствие. Пока работа велась со всей энергией, гунны теснили его быстрым наступлением и могли бы совершенно погубить его своим появлением, если бы не оставили этого дела вследствие затруднительного положения, в которое их поставило обилие добычи».

Со временем нехватка продовольствия заставила большую часть вестготов, перейдя Истр, направиться на юг. Поскольку под защитой полноводного Дануба, да еще на римской территории, они надеялись оказаться в большей безопасности от гуннов.

«Большая часть племен, которая оставила Атанариха вследствие недостатка в жизненных припасах, стала искать место для жительства подальше от всякого слуха о варварах (гуннах. – В.А.). После продолжительных совещаний о том, какое место избрать для поселения, они решили, что наиболее подходящим для них убежищем будет (восточноримская. – В.А.) Фракия; в пользу этого говорили два соображения: во-первых, эта страна имеет богатейшие пастбища и, во-вторых, она отделена мощным течением Истра от пространств, которые уже открыты для перунов чужеземного Марса325325
  Т. е. для гуннского оружия – греко-римляне считали, что гунны поклоняются мечу бога Ареса-Арея (Марса).


[Закрыть]. То же самое решение как бы на общем совете приняли и остальные» («Деяния»).

Сам Атанарих, впрочем, долго отбивался в своих горных укреплениях, пока не был покинут последними из хранивших ему некоторое время верность готов. И уж потом был вынужден отдаться под защиту императора Второго Рима, возможно, спасаясь от восставших на него собственных подданных – если верить Аммиану; не исключено, что среди восставших задавали тон готы-христиане, желавшие отомстить Атанариху за его гонения на христиан. Как нам уже известно, прожил готский судья в Константинополе недолго. И то, что «юдекс» не смог приспособиться к жизни на римской службе, в отличие от многих германских вождей до и после него, выделяет этого прирожденного бойца из общей массы его современников…

Для готов же, как остроготов, так и визиготов, гуннское нашествие и гибель их великого царя резко оборвали эпоху создания их первой государственности. На протяжении следующих 50 лет вестготы скитались, в поисках защиты, в полной зависимости от Рима. Остготам, подчиненным гуннами, волей-неволей приходилось драться и грабить «цивилизованных» подданных Римской империи плечом к плечу с этими «всадниками ниоткуда», став союзниками гуннского царя Аттилы и, соответственно, противниками своих братьев. Так начались самые «черные» 50 лет в истории готов – истории, которую творили не готы, а другие – гунны и римляне, действуя с помощью готов и – чаще всего! – против готов.