Текст книги "Комендант острова Солнечный и другие"

Константин Палыч

Через пару дней на том же месте – перед домом пионеров – теперь уже вдвоём с Чаплыгиным они стояли в ожидании Константина Павловича, которому была назначена встреча. Владислав ещё издалека увидел коренастого человека со странной походкой, как будто одной ногой он хотел подпрыгнуть, но тут же раздумывал.

– А ведь это он – подумал Влад и не ошибся. Человек, широко улыбаясь, подошёл к ним. Игорь, протягивая ему руку и обращаясь к Владиславу, у которого тоже мелькнула на лице улыбка, дружелюбно заговорил:

«Вот наш кок – Константин Павлович. А это – он показал рукой в сторону Влада – наш новый работник, Владислав Васильевич, молодой, но уже со стажем бродяга-геолог, рыбак и охотник и, я надеюсь, что он станет тебе, Константин, помощником и вы подружитесь». Тот с радостью, что заметил Влад, протянул руку, и ему пришлось, смущаясь, как всегда при этом, подать свою левую. Скользнув глазом по его правой, которую Владислав не успел спрятать в спасительный карман, Константин Павлович резко спросил:

– Что, война?

– К сожалению, нет – ещё более смущаясь, ответил Влад.

– Почему к сожалению? – удивлённо произнёс Константин.

– Да вы знаете… – начал, было, Влад, но собеседник быстро перебил его:

– Знаешь, дружок, давай-ка по-матросски – сразу на ты.

В возрасте у нас не ахти какая разница, и друзьями, я надеюсь, мы станем, так зачем нам дипломатию разводить, договорились? Влад кивнул.

– Так почему к сожалению, и что случилось?

– К сожалению потому, что инвалидом войны быть не позорно, а из-за своей глупости… Он замолчал, потупясь.

– А как случилось, я тебе, давай, потом как-нибудь расскажу. А сейчас у нас и так дел много, согласен?

– Вот и правильно – вступил в разговор Чаплыгин – Я сейчас вас к завхозу, к Марии Степановне отведу, с ней вы и решайте все ваши вопросы, она уже предупреждена.

У завхоза они пробыли недолго. О её возможностях Константин Павлович и так знал. Влада немного удивило, что он разговаривал с ней весело, всё время шутил, называя её интендантом.

Составили заявку. Влада интересовали инструменты, гвозди, принадлежности для плиты, о которой мечтал Константин, а ему, в расчёте на неё, требовались сковородки, кастрюли и ещё что-то там поварское, незнакомое Владу. В конце разговора он вдруг подумал – А из чего же они будут складывать эту самую плиту? Но Мария Степановна, словно угадав его мысли, опередила его, сказав, что уже договорилась с какими-то шефами и им отпустят несколько сотен кирпичей и пару листов кровельного железа для трубы, а уж мастерить из них трубу им придётся самим.

С кладкой кирпичей Владу уже пришлось столкнуться в экспедиции, когда леспромхоз выделил им под камералку дом-развалюху на окраине карельского посёлка Тикша. К дому прилагалась в таком же состоянии баня, и им пришлось всем мужским коллективом ремонтировать и то, и другое. И хочешь, не хочешь – пришлось приобретать навыки и в плотничьем, и в печном деле.

– А уж трубу как-нибудь согнём – весело подумал он.

Когда официальная часть визита была закончена, они вышли в парк, находящийся рядом, и присели на скамью. Свежей зеленью чудесно пахла поднявшаяся уже в полный рост трава и молодые листья тополей, и Владу подумалось, что как быстро пролетел для него нынче май. Не случись тогда с ним беда, он в это время был бы уже в «поле»[5]5
  так у экспедиционных работников называется работа на выезде.


[Закрыть], стучал бы молотком по кварцитовым «обнажениям»[6]6
  выходы горных пород на поверхность земли.


[Закрыть], откалывая образцы и замеряя микрорентгены…

А что теперь? Молотком он, кажется, будет стучать и там.

Забивать гвозди? С этим он справится даже левой рукой, уже попробовал. Да и плиту, наверно, сложит, просто надо пойти в Дом книги и купить книжку по печному делу, он у кого-то видел такую. А вот как «построить» отношения с ребятами? Но ведь дружить со сверстниками он может! Значит, найдёт общий язык и со школьниками, не так уж он от них по возрасту ушёл…

Увлёкшись своими мыслями, он не сразу заметил, что Константин Павлович ему что-то рассказывает:

«Кашеварить-то я с детства любил. На рыбалке с пацанами если с ночёвкой и уху варить – так только я. Ребята уже знали и никому кроме меня не доверяли. На службу перед войной когда пошёл, то уже в военкомате заявил, что в повара хочу и не потому, что просто служить не желаю, а люблю людей кормить. Ну, меня сразу в школу поваров и определили, обычно призывники туда не особо рвались. А когда заканчивал, спросили: – где служить хочешь – в пехоте или во флоте? В пехоте будешь просто повар, а на флоте – кок, хотя годик и переслужить придётся. Согласился я. Как же – кок! Сначала в большой гарнизонной столовой в Кронштадте служил, вроде как стажировка под присмотром, а потом на корабль перевели. И на тральщике служил и на эсминце, а тут война». Он замолчал и полез в карман за папиросой. И Влад понял, что сейчас будет самое главное. И не ошибся.

«Всю Балтику, считай, вдоль и поперёк избороздил, сколько товарищей похоронил по-матросски – за борт, котлы на плите осколками, бывало, прошибало, сам цел оставался.

А в сорок четвёртом где-то у Польши большим снарядом с берега садануло рядом с моим камбузом, и мне большим осколком по ноге… Хорошо ещё, что колено целым осталось»

Он опять умолк. И вдруг широко улыбнулся, говоря:

«Должны мы с тобой сработаться, два калешных. И хорошо, что с разных сторон, не так смешно смотреться будем.

Они ещё посидели немного, болтая о разных мелочах. Владу всё хотелось спросить об отношениях с ребятами, но Константин, посмеиваясь, сказал только одну фразу:

«А вот, приедем на место, сам всё увидишь и разберёшься».

Просто Валентин

Телефонного звонка всё не было. Упакованный рюкзак, вместивший в себя, как казалось Владу, всё что нужно для новой жизни, уже третий день стоял в углу его комнаты, рядом с небольшим чемоданчиком, куда он собрал самый необходимый по его мнению плотничий и столярный инструмент. От безделья он пробовал им пользоваться, то забивая левой рукой гвозди и вытаскивая их потом гвоздодёром, то строгая в сарае рубанком доску, пробуя постепенно подключать к работе и правую. Попутно выяснил, что может держать не очень тяжёлый молоток и в правой руке, зажав между большим и указательным пальцами. Удары получались пока неуверенные, но он по опыту с карандашом знал, что дальше будет лучше. Даже рукоятку рубанка он уже старался прихватывать правой рукой.

Наконец, позвонили и сообщили о дне отъезда. До этого в доме к его сборам относились, как к чему-то несерьёзному, и вдруг – послезавтра отъезд. Вообще-то за последние годы его отъезды считались в семье делом привычным, но этот – всем, даже Владу, казался особенным. Мать захлопотала, начала что-то печь на дорогу, а жена спросила скромно:

«А к тебе туда приехать-то можно?» А Влад и сам не знал, не думал он об этом, помнил только, что это где-то недалеко от станции Лосево.

«Как приеду, устроюсь, напишу» – сухо сказал он.

Утром мать пыталась его проводить до ДПШ, где была назначена встреча, но Влад категорически отказался. Рюкзак привычно за плечами, чемоданчик не такой уж тяжёлый и будет в левой руке, какие ещё могут быть проводы. И всё же мать, ей на работу нужно было позже, проводила его до трамвайной остановки и посадила в двадцать третий трамвай.

Когда он вышел из трамвая на Кантемировской, первое, что бросилось в глаза, был обшарпанный, зелёного цвета «газон», то есть автомобиль Газ-51 – самый распространённый в ту пору средний грузовик, припаркованный к тротуару напротив входа в Дом пионеров. Возле него уже стоял, опередивший Влада Константин, беседуя с человеком – явно водителем этой машины.

– Привет, Владислав, знакомься – это наш бессменный водила Валентин. Работает с нами уже не первый год.

– Здравствуйте – приветливо ответил Влад, – а как будет по отчеству?

– А зачем мне тут отчество, меня зовут просто Валентин. И такая у него при этом возникла на лице приятная улыбка, так хорошо смотрелся он в зелёной, под цвет машине, спецовке, и так законно пахло от него бензинчиком, что Влад тоже заулыбался и сказал, как можно веселее:

– Ну, тогда и меня зовут просто Влад.

– А вот и помощники наши прибыли – сказал Константин. Все обернулись на звук подъехавшего небольшого автобуса, сквозь стёкла которого виднелись весёлые лица ребят. Раскрылись двери, и на тротуар буквально высыпалась ватага одинаково одетых в школьную форму мальчишек, загалдевших на разные голоса:

– Здравствуйте, Константин Палыч, здравствуй, дядя Валя! А вы кто – смело глядя на Влада, спросил один из них.

– А это, ребята, – взял инициативу Константин – Ваш новый инструктор, зовут Владислав Васильевич. Он вас не только туризму научит, а ещё и геологии и рыбалке… Что, Владислав вы ещё умеете? – шутливо спрашивал он, – наши ребята всему новому учиться любят. Верно, орлы мои, помощнички? Сколько вас, стариков нынче?

– Семеро только, Константин Палыч, остальные салаги – солидно ответил один, явно девятиклассник командирского вида.

– Ну что ж, быть тебе, Серёжка, нынче командиром. А Алёшка прошлогодний где?

– Выпустился, на «Светлану» работать устраивается, говорят ещё и в радиотехникум вечерний поступает, тётка его к себе прописала, что не жить – кажется, с завистью сказал он и вздохнул.

– Ты не завидуй, на следующий год и тебе в люди, а пока учись командовать, в жизни пригодится, да только не лютуй! И он ласково потрепал парня по вихрастой голове.

Подошёл водитель – явно незнакомый всем, сдержанно поздоровался, спросил:

– Надолго задержка? Мне же ещё в обратный рейс.

– Не спеши, коллега – добродушно ответил Валентин – Сейчас быстренько загрузимся и порулим, невелика даль – Лосево. Успеешь назад к концу рабочего дня.

Загрузились и на самом деле быстро. Заложили «газон» по самые борта. Валентин с двумя ребятами покрепче стоял в кузове и руководил укладкой. Константин Палыч и Влад, сверяясь с накладными, получали и выносили из кладовой вещи, а там уже ребята тащили их к машине. Не участвовал в погрузке только водитель автобуса, сказав, что ему нужно в магазин и отлучился.

Владу эта суматоха нравилась и напоминала отъезд геологического отряда в поле. Машина постепенно заполнялась большими шатровыми и маленькими индивидуальными палатками, старенькими ватными матрацами, кухонной утварью. Только вместо спальных мешков здесь были полосатые мешки со свежим постельным бельём и подушками. Валентин в машине ловко разложил всё это хозяйство, накрыл брезентом, накрепко обвязал верёвкой. Влад сразу проникся к нему уважением, поняв, что для этого человека мало просто крутить баранку, что ему приятно самому так уложить груз, чтобы в дороге не беспокоиться о нём. Что, прикомандированный к лагерю, он потом – на месте с такой же тщательностью сам поставит себе палатку, солидно её благоустроит для длительного житья и нормального отдыха. И ему захотелось сойтись с ним поближе.

Ребята из интерната

Шестьдесят вторая школа-интернат помещалась возле Удельной на улице Аккуратова. Туда переводили из других школ детей от матерей, лишённых родительских прав или совсем лишившихся родителей, а то и серьёзно провинившихся до такой степени, что их направляли туда «детские комнаты» отделений милиции. Каким-то странным образом попадали туда и вполне приличные ребята. Обстановка в интернате была суровая, и попасть на лето в лагерь ЛКПА считалось у ребят большим счастьем и удачей. И туда посылали самых дисциплинированных и послушных. Хотя был в интернате и свой трудовой лагерь где-то на реке Паше, где ребята работали в местном совхозе.

Обо всём этом услышал Влад, пока они ехали, заезжая по пути на БЗУ[7]7
  база закрытых учреждений.


[Закрыть] получить на ребят продукты питания на срок, пока не приедет основной состав лагеря и обслуживающего персонала. Константин объяснил, что питание в лагере общее котловое, одинаковое для всех, а сумма за него вычитывается из зарплаты.

Всю дорогу Влад исподтишка приглядывался к ребятам, особенно его интересовала та семёрка, которая ехала в лагерь не первый раз. Ведь именно на них придётся им с Константином опираться при разворачивании лагеря. И ему казалось, что общение с ними будет, возможно, труднее, чем с остальными, ведь они знали то, что пока лишь в теории известно Владу. Они и вели себя сейчас свободнее, раскованнее, чем новички, держащиеся тихой стайкой. – Ну, прямо, как дедовщина в армии – подумал Влад.

Когда машина перемахнула по мосту знаменитый лосевский порог, ему вдруг с удовольствием вспомнились его последние дни перед отправкой в армию, последняя и такая удачная охота на Суходольском озере. И вот, он снова возвращается в эти места, и, может быть, его здесь тоже ждёт удача… – Здравствуй, Вуокса! – шепнул он сам себе – Встречай, я вернулся к тебе.

Лагеря, как такового, не было. Просто «газон», а за ним автобус, попетляв немного по узким дорожкам на виду у Нижнего озера Вуоксы, остановились на небольшой поляне между красивых береговых сосен и редких кустов можжевельника совсем недалеко от воды. От долгого неудобного сиденья в одной позе немного затекли ноги, и Влад с некоторым трудом выбрался из автобуса.

На первый взгляд ничего не говорило о прошлом присутствии тут людей, но, приглядевшись, можно было различить вытоптанную до песка часть поляны, тропу к воде, деревянные остатки какого-то бывшего строения. И вдруг в одном месте он увидел два невысоких столба с облупившейся белой краской. – Так это же волейбольная площадка – сообразил он, – а всё остальное нам придётся соорудить или восстановить…

Быстро и весело разгрузили машину и автобус, который тут же уехал. Солидную гору снаряжения и детских сумок едва сумели накрыть брезентом, и, оставив трёх новичков с наказом охранять вещи и собирать любой сушняк для костра, поехали в соседний пионерлагерь, название которого Влад так и не запомнил, за первой порцией опалубок для шатровых палаток.

С этого момента началась для Влада нелёгкая иногда пора обучения. А обучаться пришлось многому. Как, например, собрать опалубку и поставить на неё большую шатровую палатку – дело, которое знала та самая семёрка ребят, но не знал он сам, и как командовать ребятами, чтобы работа была качественней и продвигалась быстрее и безопаснее, чего не знали ребята-работники, но обязан был догадаться Влад.

Константин, наверняка, знал всё это, но решил, и, наверно, правильно, не вмешиваться и дать возможность Владу проявить себя, как организатору, хотя тот и ловил иногда устремлённые на их группу взгляды. Сам же он, взяв себе двух помощников из новичков, готовил пока просто на костре нехитрый обед, сказав, что на такое количество людей нет смысла кочегарить полевые кухни, которые надо ещё привезти и расконсервировать.

Этот, свой первый рабочий день в лагере Влад вспоминал потом очень часто, пытаясь дать себе оценку, и приходил к мнению, что делал всё, кажется, правильно: сразу понял принцип не такой уж сложной работы, а главное, нашёл общий язык с ребятами. Как-то само собой получилось, что после установки первой палатки, они разделились на две бригады. Сергей, кажется, к его большому удовольствию, командовал своей семёркой, а новичков объединил Влад, а потом, присмотрев из них более активного девятиклассника Николая, постепенно отдал ему командные права, курируя сам уже обе бригады. И на второй день почувствовал уважение к себе и тех, и других.

С каждым днём территория, принявшая их запустением, приобретала вид военного полевого лагеря, только был он пока тихим и безлюдным.

Неожиданно прикатил на своей старенькой серой «Победе» Игорь Юрьевич. Обошёл всю «стройку», похвалил ребят и Влада с Константином, отобедал вместе с ними и уехал, сообщив точную дату заезда лагеря.

Перевезя за несколько дней всё, кроме лодок, Валентин уехал с утра в город и к вечеру вернулся с обещанными кирпичами, мешком сухой глины и двумя мешками песка. Был там и ещё один мешок, о котором «слёзно» просил Влад в записке к завхозу ДПШ, и назначение которого он решил пока подержать в тайне. Ему вспомнился образцово-показательный военный лагерь в Бабочино, куда его загнали на месячные сборы уже на второй год после демобилизации, и он решил блеснуть «показухой», – так въелась в советских людей эта отрава.

Навес с двумя стенками был уже сооружён, и теперь под ним нужно было сложить плиту. А у Влада уже была книжка с описанием печных работ и порядовками, с чем было разобраться несложно. И вдруг ему пришла в голову мысль: – А чем же мы будем топить эту плиту, а ещё и кухни полевые… Ведь за эти дни ребята подобрали в округе весь валежник, а Влад своим походным топориком вырубил весь мелкий сушняк. Поделился раздумьями с Константином, но тот только хохотнул в ответ, прибавив:

«Валентин завтра как раз в лесничество собирался, так что сам всё увидишь». И действительно, тот после завтрака куда-то умотал и вскоре вернулся с бородатым и суровым на вид дядькой, который, как выяснилось, знал Константина, всё про лагерь и оказался к тому же весёлым и добрым. Взяв с собой Влада с двумя самыми сильными парнями, и велев прихватить пару топоров, он указал Валентину ехать по дорожке, продолжавшейся после территории лагеря в сторону Старого русла Вуоксы.

Отъехали недалеко и остановились рядом с небольшой поляной. Дядька, оказавшийся лесником, достал из кузова прикрытую брезентом и потому не замеченную сразу бензопилу «Дружба» и быстренько смахнул ей три приличные сухостойные сосны, росшие неподалёку, дав команду ребятам обрубать сучья. Самую толстую он тут же раскряжевал на поленья, а остальные на трёхметровые куски, как-то робко пожаловавшись, что у него мало бензина. В лагерь вернулись почти с полной машиной дров.

Последнее, что запомнилось Владу в этом эпизоде, была реплика лесника, когда он садился к Валентину в кабину перед отъездом:

– Так не забудь, Константин, сказать Юричу, что с него магарыч за дрова.

Ребята уже растаскивали по палаткам и монтировали кровати, расставляли тумбочки. Контролировать такую простую работу было необязательно и Влад с Константином решили начать складывать плиту.

И тут возникла загвоздка – в чём замешивать глину? Уже хотели отправиться в лагерь, где хранили имущество, и просить у завхоза какое-нибудь корыто, когда один из ребят сказал:

– А у нас в интернате в прошлом году печку перекладывали, так печник из досок такое корытце сколотил и в нём глину мешал. У Константин Палыча наверняка обрезки досок от навеса остались.

Константин схватил его в охапку, потискал и с радостью сказал:

– Во, Владислав Василич – видишь, какие пацаны у нас сообразительные, мы до открытия лагеря всё успеем сделать и даже отдохнуть пару дней.

И они действительно всё успели. Даже «обмыть» новую плиту, разогрев на ней в первый вечер протопки банку свиной тушёнки. Обмывали поздно, вместе с Валентином, накормив предварительно ребят и уложив их спать. Но – скромно.

ЛКПА, как он есть

День заезда с утра был, как по заказу, солнечным и тихим. И у Влада, и у остальных, а это было заметно, ощущалось какое-то праздничное настроение. После завтрака все ходили, приглядываясь, что бы ещё сделать, но Влад дал команду привести себя в порядок: одеться в «парадное», всё вычистить и выгладить. А чем? И тут Константин Палыч продемонстрировал один из своих «фокусов», достав из-под стеллажа своей кухни утюг. Старинный, чугунный и тяжёлый. Рабочая поверхность чуть заржавела, но у Влада нашлось в инструментах немного наждачной бумаги, и утюг тут же отчистили и поставили греться на плиту. Так же просто Константин решил вопрос и с отсутствием ваксы и обувной щётки, выдав ребятам кусок тряпки и немного маргарина.

Началась великая утюжка и чистка. А Владу не сиделось на месте, хотелось ещё раз осмотреть плоды их почти двухнедельного труда. Оставив ребят под присмотром Константина, он зашагал к исходной точке – к шлагбауму. Это была его идея – перегородить шлагбаумом въезд в лагерь для автомашин, мало ли кто из отдыхающих в выходные дни попрётся. «Сооружение» само по себе выглядело нормально, но было чисто символическим, поскольку ни вправо, ни влево от него не имелось даже намёка на какую-нибудь ограду. Но Влад думал потом предложить руководству сделать хотя бы таблички по периметру, предупреждающие, что проход на территорию лагеря запрещён. Дальше вдоль дорожки среди редких высоких сосен с обеих сторон протянулись палатки, и при их установке ребятам было дано указание, чтобы по возможности они были друг против друга на равном расстоянии, что сделать почти удалось. Сейчас для проветривания у них были отстёгнуты от деревянных бортов и подвязаны к оттяжкам края, открывая вид на аккуратно застеленные кровати.

Хотя стенки бортов и пол щитов не блистали свежей краской, а спинки кроватей свежим никелем, вид всё же был приличный, и Влад удовлетворённо зашагал дальше.

Справа, чуть в стороне, куда вела поуже, но всё же заметная дорожка, находилась ещё одна группа палаток: для начальника лагеря и его заместителя, для отрядных вожатых и медицинская, над входом которой привлекала к себе внимание табличка с красным крестом, и ещё дальше – последняя в этой группе с табличкой – штаб, возле которой находилось несколько скамеек.

– Всё-таки это здорово похоже на военный лагерь – снова подумал Влад и тут же спросил себя: – А разве это плохо?

А подальше, слева разместилось хозяйство Константина Павловича: маленький сарайчик с навесом для полевых кухонь, которые уже дымили, готовясь к первому серьёзному обеду, его палатка, оборудованная внутри ещё и как склад для продуктов, и рядом в два ряда обеденные столы, накрытые свежей клеёнкой, со вкопанными скамейками. За кухней небольшая поленница наколотых дров и ещё не разделанные сосновые хлысты, но рядом уже заготовленные козлы для их распиловки.

Дальше, на открытом пространстве начиналось то, что Влад считал своей гордостью – парадный плац. Вспомнив своё детство и первый пионерский лагерь где-то под Сестрорецком, он по памяти постарался воспроизвести эту пионерскую парадность. Выспросив у Сергея – где была раньше площадка для построений, он слегка расширил это место, убрав несколько кустов и молодых сосёночек так, чтобы невозможно было догадаться о том, что тут росло. Хилый флагшток при перевозке сломали, и из крепкой сухостоины он сделал новый, повыше, подстругав рубанком все шероховатости. Теперь, поставленный на самом видном и освещённом месте, с продетым в скобки капроновым шнуром он ждал лагерного флага, о котором слышал, что пошит новый. Но главной его гордостью была разметка линейки построения, пробитая полосами из разведённой извести, приехавшей тайно в мешке вместе с кирпичами. Владу при возведении этого украшательства удалось внушить ребятам, что парадная линейка – лицо любого лагеря, и они старались, как могли. Таким же образом они разметили и волейбольную площадку. Восстановили на место по подсказке того же Сергея и два стола для настольного тенниса.

Заглянул он и к туалетам, прячущимся за можжевеловыми кустами. Это были единственные, сохранившиеся от прошлого года постройки, лишь у одного нужно было подправить крышу, да оборвать вокруг крапиву в рукавицах, что были взяты заботливым Константином у завхоза ДПШ.

От большой поляны хорошо протоптанная дорожка вела к берегу Вуоксы и обрывалась там, где в двух метрах от уреза воды торчала пара чёрных свай, не унесённых ледоходом. Тут, по утверждению ребят «старичков» и должен находиться пирс с причаленным к нему лагерным флотом, чего сейчас так не хватает для законченного вида лагеря. Но Игорь Юрьевич ещё в городе говорил, что с лодками и пирсом Владу заниматься не надо, приедет кеп Володя и займётся этим сам, а десанту – дай, Бог, справиться бы с основными работами.

– Кажется, мы сделали всё, что от нас ждали – с радостью думал Влад, заканчивая обход. А большего мы бы просто не смогли или не успели…

А время, тем не менее, приближалось к часу дня, сроку, на который предполагался приезд, и все невольно прислушивались к любым автомобильным звукам.

Влад у завхозихи соседнего лагеря раздобыл красную повязку и «украсил» ей самого нарядного из старой семёрки – ему предстояло открыть шлагбаум.

И всё же чуть не проворонили. Колонна подъехала так тихо, что лишь почти перед шлагбаумом Влад заметил меж сосен какое-то движение.

– Дуй бегом – крикнул он дежурному с повязкой.

Впереди, урча мотором на второй передаче, катила Чаплыгинская «Победа», где рядом с Игорем сидела моложавая женщина. За ними – «Москвич» с полным комплектом пассажиров и государственным номерам, а дальше пяток львовских автобусов, сквозь окна которых пестрело белым и красным цветом и доносились весёлые голоса. «Победа» привычно свернула к маленькой группе палаток, за ней последовал «Москвич», а автобусы поехали к широкому пространству и, давя к ужасу Влада белую разметку, остановились вразброд, заняв почти всё свободное «парадное» пространство. А куда им было ещё?

Вся территория, до этого такая тихая, наполнилась шумом, криками, суетой, и на какое-то время у Влада выключилось не то, чтобы сознание, но понимание происходящего. Что-то ему говорил и хвалил Чаплыгин, пожимал руку Колодезников, кому-то его представляли. Но всё это происходило как бы не с ним, и тревожила только одна мысль: – А что мне теперь нужно делать? Он увидел тихую стайку своих ребят, столпившуюся около кухни, и пошёл к ним, понимая, что вокруг него всё разворачивается сейчас по какому-то строгому сценарию, в котором ни ему, ни им места пока нет.

Из прострации его вывел звук горна. – Ага, подумал он – а ведь я когда-то в лагере тоже недолго был горнистом. А какой сигнал он играет? Кажется, к построению! А ведь там автобусы! Но, кажется, они зарычали двигателями и начинают выезжать… Интересно, сильно они повредили мою линейку? Мою? При этой мысли в голове стало проясняться, и он пошёл искать Чаплыгина.

– Хорошо, что ты сам появился, я уж хотел посылать за тобой – быстро заговорил он – Видишь, и Колодезников пожаловал, и райком комсомола. Кстати, твоя показуха с линейкой им понравилась – он улыбнулся – Жива, значит, в тебе ещё армейская закалка.

– Да это я так – только и смог ответить Влад.

– У меня к тебе две просьбы: подежурь сегодня с орлами, пока этот кавардак не придёт в норму. Я тебе ещё пяток помощников привёз, подсуропил интернат, но зато человечка дал на роль вожатого – хорошего молодого парня из воспитателей. У тебя сколько их было-то?

– Семнадцать – мрачно ответил Влад.

– Значит, будет двадцать два, нормальный отряд, а главное – однородный, со своим человеком и, значит, меньше будет хлопот. А вторая – он помедлил – Давай-ка строй лагерь, докладывай райкому о готовности к открытию, там «Второй» приехал и пока у него рожа довольная. У меня на райком кое-какие виды имеются, их же исполком к нам в шефы определил и в кураторы, так что надо «поиграть» с ними. Не забыл ещё, как командовать надо – он опять улыбнулся. А орлов своих собери и выстави перед строем, ишь, какие они у тебя сегодня нарядные.

Вокруг поляны кучками (по отрядам – сообразил Влад) были сложены детские вещи – сумки, рюкзаки, маленькие чемоданчики. Строгого вида девушки-вожатые и один парень (тёмный низ, белый верх и красный галстук) сбивали ребят в две шеренги на «Владовой» полосе, чуть подпорченной колёсами автобусов. У флагштока степенно собралось начальство.

Игорь, уже показав Владу «Второго», вышел перед затихающим от разговоров строем и объявил:

– Слово для доклада о готовности лагеря предоставляется дежурному инструктору. Влад весь подобрался и со злой мыслью – Сейчас я вам отрапортую, вышел перед строем.

На несколько секунд, затмевая всё остальное, промелькнуло в памяти: день приезда, первые разговоры с недоверчивыми пока мальчишками, первая палатка, поставленная для Константина Палыча и вторая для груды вещей, поскольку грозил пойти дождь, а только уж потом для себя, и ещё, и ещё и, как завершение – эта парадная и уже слегка затоптанная линейка. Он окинул взглядом весь строй этих нарядно одетых мальчишек и девчонок с красными галстуками или комсомольскими значками, глядящих на него, как ему показалось, с надеждой. – Чёрт побери – чуть не ругнулся он вслух, а сердце вдруг радостно забилось – ведь это же для них, а не для этого верзилы-второго сделал он с ребятами всё, и не верзиле он должен докладывать, а этим, чего-то ждущим от него ребятам… С посветлевшим лицом он сделал ещё несколько шагов, чтобы встать перед центром строя, и зычным голосом крикнул:

– Лагерь, ра-авняйсь! Смирно! Но не успел продолжить, как в торжественную тишину ворвался никчёмный в этот момент звук перегазовки их лагерного Газика. Валентин, появившийся так не к месту, сразу усёк ситуацию, быстро юркнул за кухню и мгновенно выключил двигатель, и из него – заметил Влад – выскочили три не парадно одетых парня и, быстро подскочив, примкнули к краю строя.

Машина явно с продуктами, а кто эти? Но думать было некогда. Разворачиваясь лицом к начальственной группе, в линию с которыми стояли и его ребята, он гаркнул ещё сильней:

– Равнение на средину! И сделал несколько шагов вперёд, останавливаясь перед главным сейчас тут «Вторым», возвышающемуся, как и положено главному, ростом над остальными.

– Товарищ второй секретарь Выборгского районного комитета ВЛКСМ, лагерь комсомольско-пионерского актива «Выборжец» к открытию и работе подготовлен. Дежурный инструктор и командир десантной группы по разворачиванию лагеря Владислав Воронов – одним духом выпалил он.

Кажется, «Второй» слегка опешил от краткости и чёткости доклада, поскольку не совсем по уставу ответил:

– Спасибо, товарищ Воронов, вольно.

– Лагерь, вольно! – продублировал его команду Влад. Строй чуть колыхнулся, тихонько загалдел, но «Второй» уже «привёл себя в порядок», начав приветственную речь:

– Дорогие ребята, комсомольцы и пионеры! Мне приятно открывать четвёртый сезон вашего прекрасного и такого необычного лагеря. За время пребывания в нём вы приобретёте туристские и спортивные навыки, закалитесь морально и физически, сходите в интересные туристские походы, подружитесь с водой и ветром. Но главное – ваши руководители обучат вас первым навыкам пионерской и комсомольской работы, чтобы, вернувшись в свои школы, вы могли принять участие в работе районного пионерского штаба, стать секретарями школьных комсомольских организаций, наладить шефскую работу среди октябрят и расти дальше настоящими строителями коммунизма. Желаю вам активного отдыха, весёлых пионерских костров и песен, солнца и мирного неба над головой…

– А что, он неплохой оратор – подумал Влад, когда тот закончил говорить и передал слово начальнику лагеря.

– Мне тоже очень приятно открывать наш следующий сезон – начал Игорь Юрьевич. Да, наш лагерь действительно не обычный. При вручении путёвок вашим родителям мы им об этом говорили, предупреждали и просили довести это до вашего сведения. Наш лагерь работает по принципу полного самообслуживания. У нас нет воспитателей, как в обычном пионерском лагере, есть только отрядные вожатые и несколько инструкторов, которые будут вас обучать азам туризма. У нас нет официантов и посудомоек, сторожей и дворников, а все обязанности перечисленных профессионалов – тут он позволил себе улыбнуться – У нас выполняют сами ребята дежурного отряда в течении суток по очереди. И вам придётся обучаться не только пионерской работе – он бросил взгляд в сторону «Второго», – но и научиться чистить картошку и мыть посуду, пилить и колоть дрова и топить ими полевые кухни, даже самим готовить обед, хотя и под руководством нашего замечательного шеф-повара – тут он махнул рукой в сторону кухни и сделал маленькую передышку.