Текст книги "Мозг и его потребности 2.0. От питания до признания"

В соответствии с классификацией П. В. Симонова, потребность в безопасности находится в группе витальных, то есть жизненно необходимых. Это и понятно, ведь если организм не будет заботиться о своей целостности, он долго не протянет. Умение уходить от угроз, хищников, от опасностей внешней среды – камнепада, избытка ультрафиолетовых лучей, слишком сильных волн на море – это очень важно, иначе мы просто не выживем.

Получается, что особи, которые не проявляют надлежащих реакций страха и не заботятся о своей личной безопасности, с меньшей вероятностью оставляют потомство.

Вывод: в ходе эволюции в ряду живых остаются те существа, которые заботятся о своей безопасности и целостности организма. По сути, мы все – «потомки выживших».

Заботиться о безопасности можно двумя способами: убегая или нападая. Дать отпор хулигану в подворотне или «сделать ноги».

В этой главе мы в основном разбираемся с пассивно-оборонительным реагированием, к которому относятся тревожность, страх или паника, при которых забота о безопасности сдвигается в сторону затаивания, замирания, убегания.

С этой составляющей поведения конкурируют активно-оборонительные программы: агрессия, ярость, нападение на источник опасности. Мы можем не ждать, пока на нас свалится неприятность, а храбро выйти вперед и пытаться напасть на противника.

Оставим драки с хулиганами – вот вам пример попроще. Студенты приходят на семинар, и преподаватель их спрашивает: «Кто выполнил домашнее задание, кто готов выйти отвечать?» Вся группа – раз! – и затаилась. Прижались к партам, стараются даже не дышать и слиться с цветом стен. Но почти наверняка, если в аудитории сидит человек 15–20, найдется тот, кто скажет: «А вы нам ничего не задавали! Вы о чем вообще?» Это – агрессивная реакция, вполне приемлемая в обществе. Об агрессии более подробно поговорим в главе 8, здесь она нужна лишь как антитеза пассивно-оборонительного поведения.

Простейшие оборонительные программы замыкаются уже на уровне спинного мозга (рефлекс отдергивания руки от источника боли), продолговатого мозга и моста – кашель, чихание, мигание, слезотечение.

Задняя часть гипоталамуса вместе с миндалиной создают соответствующую мотивацию – готовность к запуску оборонительных поведенческих ответов. И обеспечивают их вегетативное и эндокринное сопровождение. В целом нейрофизиологи предпочитают говорить не о потребности в безопасности вообще, а об активно-оборонительных (агрессия) и пассивно-оборонительных проявлениях (страх, тревожность), которые выражаются в затаивании и бегстве.

Выбор – драться или убегать – постоянно стоит перед нами.

Соответственно, конкуренция fight-or-flight, то есть «дерись или беги», – вечная проблема, и, кроме того, это очень важный компонент нашего базового темперамента.

Темпераменты человека

Психологами, работающими в этой области, исписаны горы томов, проведены тысячи исследований. И проводятся до сих пор. Поэтому, если вы хотите узнать о темпераменте человека больше, рекомендую познакомиться как минимум с трудами Ганса Айзенка[9]9
  Ганс Айзенк (1916–1997) – немецко-британский психолог, один из лидеров биологического направления в психологии, создатель факторной теории личности, автор популярного теста интеллекта.


[Закрыть], Бориса Теплова[10]10
  Борис Михайлович Теплов (1896–1965) – советский психолог, основатель школы дифференциальной психологии. Занимался изучением индивидуальных различий, был общепризнанным авторитетом в физиологии высшей нервной деятельности, электрофизиологии, математической статистике.


[Закрыть] и других классиков. Я же хочу посмотреть на эту тему как физиолог. Когда заходит речь о темпераменте, о каких-то врожденных особенностях работы мозга конкретного человека, баланс его страха и агрессии оказывается очень важным.

Первая классификация темпераментов, которая до нас дошла, принадлежит Гиппократу: древнегреческий врач и философ выделил холериков, флегматиков, сангвиников и меланхоликов. И меланхолики как раз являются яркими примерами проявления пассивно-оборонительной реакции, а холерики – активно-оборонительной.

Обычно вначале запускаются программы избегания – как менее рискованные и энергозатратные. Зачем сталкиваться с неприятностями, если можно не сталкиваться? Но если уйти от проблем не удается и они нарастают, то программы избегания могут смениться агрессией. То, насколько быстро происходит такая смена, – одна из существенных черт темперамента.

В сети можно легко отыскать знаменитые комиксы датского художника Херлуфа Бидструпа, которые иллюстрируют темпераменты. Наверное, многие видели картинку, на которой прохожий садится на шляпу человека, отдыхающего на скамейке. И дальше показано, как по-разному на такое происшествие реагируют мужчины с превалированием активно– и пассивно-оборонительных реакций.

Меланхолик рыдает: «Как ужасно, задавили мою любимую шляпу!» Холерик хватает прохожего за грудки: «Негодяй, ты своей “пятой точкой” уничтожил мою собственность!» Флегматик относится к ситуации равнодушно: «Ну да, шляпе капут, значит, ее время пришло». А сангвиник хватает помятый головной убор и хохочет: «Вот это да! Какой потешный блин вышел!»

У сангвиника такой темперамент, при котором доминирует исследовательское поведение, и он видит в ситуации прежде всего юмор и новизну. Меланхолик и холерик – оба с уклоном в оборонительное поведение. Явный холерик или явный меланхолик порой бывают на грани нормы, и тогда им нужна помощь врача или психотерапевта. Хорошо, что в каждом из нас, как правило, есть компоненты и холизма, и меланхолии, и сангви, и флегмы. Так что в зависимости от ситуации мы выбираем тот или иной способ реагирования.

Как мы уже говорили, в нашей повседневной жизни первыми обычно запускаются пассивно-оборонительные реакции.

Если на нас кто-то давит или завязываются неприятные, тревожащие события, мы сначала затаиваемся, как олененок Бэмби: «Авось обойдется». Но если нас уже загоняют в угол, мы начинаем протестовать, отбиваться и драться.

Это типичный вариант поведения, он характерен и для животных.

Даже опасный и сильный хищник – медведь, тигр, – когда сталкивается с чем-то неизвестным, например с человеком посреди лесной чащи, поначалу реагирует пассивно-оборонительно, уходит от контакта: «Не хочу связываться с этим двуногим, это может быть опасно и травматично». Но если «двуногий» в иррациональном порыве решит резко наскочить на медведя, с большой вероятностью последует агрессивная реакция. В этот момент мозг животного воспримет стремительное движение чужака как нападение. Поэтому при случайной встрече с опасным хищником (ну, мало ли где вам повстречается медведь или лев) лучше всего оставаться неподвижным. Будете убегать – превратитесь в добычу, а если пойдете навстречу, посмотрите в глаза – с вами начнут драться. Поэтому самое разумное в этой ситуации – «прикинуться ветошью» и сделать вид, что вы вообще не очень-то живой, отвратно пахнете и совершенно несъедобны. Тогда, может быть, и обойдется. Я знаю по собственному опыту, что такая встреча дарит очень яркие впечатления на долгие годы. Но все-таки в подобную передрягу лучше не попадать.

Объективно оценить эмоциональные состояния можно не только с помощью дорогой и сложной МРТ, но и более доступными методами: ЭЭГ (электроэнцефалографии), КГР (кожно-гальванической реакции), ЭКГ (электрокардиографии), определением диаметра зрачка. В случае кожно-гальванической реакции ответы потовых желез на эмоционально значимые стимулы возникают в течение 0,1–0,3 секунды и длятся 2–3 секунды.

Полученные этими методами данные можно использовать, например, для детекции лжи или определения характеристик темперамента (серьезные исследования в этой области иллюстрируют работы Владимира Русалова, а также 12-компонентный «Функциональный ансамбль темперамента» Ирины Трофимовой). А знать темперамент человека полезно, например, при профотборе, игре в покер или решении о заключении брака. Вдруг вы не вынесете холерика или заскучаете до зеленой тоски с меланхоликом?

Общие правила: у явного холерика эмоций больше, чем у сангвиника. У флегматика они и вовсе минимальны. А у меланхолика постоянно повышена тревожность.

Выходит, наблюдая за работой сердца, зрачка, различных желез и внутренних органов, можно объективно регистрировать эмоциональные переживания, которые появляются в мозге человека во время тех или иных событий. Когда у нас возникают сильные эмоции, в том числе связанные со страхом, мощно активизируется вегетатика.

Вегетативная нервная система (ВНС, вегетатика) – особое подразделение нашей нервной системы (центральной и периферической), которое работает с внутренними органами. В частности, она готовит их к состоянию стресса. Вегетатика, подчиняясь сигналам из высших мозговых центров, может включаться, когда еще ничего не случилось, но вскоре непременно произойдет что-то неприятное, и требуется привести многие системы организма в состояние боевой готовности заблаговременно. Например, сделать так, чтобы сердце билось чаще, потому что скоро придется убегать или нападать. Это делает та часть ВНС, которая называется симпатической нервной системой.

Рис. 4.2. Пути развития стрессогенных реакций в организме человека: от коры больших полушарий, миндалины и гипоталамуса до ответов внутренних органов. Особо подчеркнем значимость эффектов норадреналина (основной медиатор симпатической нервной системы) и адреналина (главный гормон мозгового вещества надпочечников)

ВНС делится на два конкурирующих компонента: симпатический и парасимпатический. Они постоянно «соревнуются» друг с другом, и большинство внутренних органов одновременно получают сигналы с обеих «сторон баррикад».

Симпатическая система меняет работу органов в ситуациях стресса, нагрузки, активных затрат энергии (вспомним о катаболизме). Парасимпатическая – приводит к расслаблению, успокоению, успешному перевариванию пищи, накоплению энергии (спокойное бодрствование, анаболизм).

Получается, что симпатическая система меняет работу органов в сторону стресса – и когда неприятность случилась, и когда она только приближается. Например, стоматолог сверлит вам зуб – это больно или как минимум неприятно. Или вы еще только сидите в очереди к дантисту, нервно шурша бахилами. Но ваше сердце уже бьется чаще, ладони мокрые, зрачки расширены, и вы готовы убежать – это, конечно, действие симпатической системы. В этом случае она работает на основе вашего жизненного опыта, который зафиксирован в коре больших полушарий и через миндалину и гипоталамус воздействует на симпатические нейроны (рис. 4.2).

Потоотделение. О детекторах лжи

Одним из ярких проявлений работы симпатической нервной системы является потоотделение. Потеем мы прежде всего для того, чтобы регулировать температуру тела. Когда становится жарко, наш пот испаряется с поверхности кожи и организм отдает лишнее тепло. Регулирует этот процесс симпатическая нервная система. А в качестве побочного эффекта – мы потеем заодно и когда волнуемся. Кто-то слегка, а некоторые бедняги – сильно.

Датчики, связанные с детекцией лжи, не зря ставят на пальцы и на ладони – там больше всего потовых желез. В случае волнения руки становятся мокрыми и холодными, особенно у меланхоликов.

Здесь важно количество выделяющегося пота: его капли выносят на поверхность кожи отрицательные заряды, которые легко регистрировать. Этот феномен был открыт еще в конце XIX века и назван КГР – кожно-гальванической реакцией.

Есть тонкости, которые надо учитывать, чтобы понять, как реагируют люди с разным темпераментом на всякие вопросы, обыкновенные или провокационные. Например: «Тебя зовут Петр?» или «Это ты украл миллиард рублей из госбюджета?». Как правило, варианты ответов максимально простые, типа «да» или «нет».

• Сангвиник: эмоциональная реакция (и КГР) на вопрос обычно длится 1–2 секунды, дальше он спокойно сидит и ждет, когда его спросят о чем-нибудь еще.

• Холерик: его КГР выше по амплитуде и длительнее (3–5 секунд), он отвечает быстро и громко, а потом какое-то время переживает: «Вот пристали, ну что за тупые и оскорбительные вопросы!».

• Флегматик: при обследовании человека этого темперамента вы заподозрите, что у вас сломался прибор. Ему нужно сказать или сделать что-то уж очень серьезное, чтобы у него возникла очевидная эмоциональная реакция. С таким можно ходить в разведку.

• Меланхолик: тут даже не нужно задавать никаких вопросов. Сам факт, что его привели в ужасную комнату, налепили эти кошмарные датчики и сейчас все про него узнают, приводят беднягу в стрессовое состояние. Пот практически капает с его ладоней, а прибор постоянно регистрирует отрицательные потенциалы и зашкаливает… Даже если он ни в чем не виноват.

Подобное исследование, конечно, может использоваться для детекции лжи, но скорее свидетельствует об уровне быстротекущих эмоций. Для более уверенного обличения человека во лжи нужно сделать анализ электрокардиограммы (отражает общий уровень стресса), диаметра зрачка, дыхания, мимики, а также провести ряд психологических тестов. Но даже после этого такое заключение не будет рассматриваться судом как однозначное доказательство чьей-то вины.

КГР и детекция лжи неплохо работают при профотборе. Если вам нужен очень спокойный и уравновешенный сотрудник, например охранник в офис, который по 12 часов в сутки будет методично проверять пропуска и ни с кем не станет ругаться, вам отлично подходит флегматик.

Если же вы хотите найти бравого телохранителя, такого, чтобы вертел головой на все 360°, по пятам следовал за начальником и чуть что кидался заслонять его своим телом, то, конечно, больше подходит холерик.

А если вам необходим менеджер по продажам, скажем, косметики или пылесосов, то оптимален вариант сангвиника. Он жизнерадостный, и даже если ничего не продал в одном месте, то махнет на неудачу рукой и пойдет искать следующего покупателя. Холерик же, если его старания не увенчались успехом, может злиться, конфликтовать и распугает вам всех клиентов. Меланхолик тоже плохо подходит: не продал – и впал в депрессию. Флегматику вообще наплевать: не взяли товар – и не надо, не очень-то и хотелось…

Все эти рассуждения, конечно, лишь забавные схемы, применимые только к ярко акцентуированным личностям, – мало кто из нас на 100 % выражен лишь одним типажом. Но их рекомендуется учитывать в самых разных ситуациях нашей жизни.

О чем говорит диаметр зрачка

Помимо детекции потоотделения, очень хороший показатель эмоций – диаметр зрачка. Известно, что при изменении освещенности сетчатки зрачок, подобно диафрагме фотоаппарата, меняет свою площадь примерно в 20 раз. Расширяется он в темноте, а также при стрессе – это функция симпатической нервной системы.

Симпатическая система расширяет зрачок в темноте, чтобы больше света попадало на сетчатку и мы лучше видели. Как побочный эффект – когда мы волнуемся, зрачок тоже становится шире.

Это даже нашло отражение в пословице: «У страха глаза велики». И в отличие от потоотделения, чтобы регистрировать диаметр зрачка, никакие датчики не требуются. Современные системы видеонаблюдения позволяют делать это напрямую, в режиме реального времени через компьютерный анализ изображения глаза.

Представьте: вы подошли ко входу на суперсекретный завод (ну надо вам) и хотите попасть внутрь. Из-за двери по громкой связи задают вопросы, вы на них отвечаете, а в это время видеокамера уже считывает эмоциональное состояние посетителя. Следящий за вами человек многое успеет понять при помощи компьютерных программ, особенно если к диаметру зрачка будет добавлена еще и детекция мимики и движений глаз. А заодно бдительный страж успеет просмотреть ваши странички в социальных сетях на предмет подозрительной активности. Если не найдет их вовсе – это уже само по себе внушает недоверие… Вы и не в курсе, какой процедуре подвергаетесь, а информация о вас уже собрана! А так ли вам надо на этот суперсекретный завод?

Препараты, снижающие тревожные состояния

Потребность в препаратах, снижающих тревожные состояния, очень велика. Подобные соединения называются транквилизаторы, или анксиолитики (от anxiety – «тревожность»).

Для предварительного тестирования таких препаратов проводятся исследования, оценивающие тревожность экспериментальных животных.

Для этого, например, используется уже описанный в предыдущей главе крестообразный лабиринт, попав в который крыса чередует исследовательскую и пассивно-оборонительную стратегии, выбирая светлый либо затемненный рукав лабиринта. Транквилизаторы снижают вероятность выбора реакции страха и затаивания, в идеале не уменьшая при этом общий уровень двигательной активности.

Потребность в препаратах, снижающих тревожность, всегда велика, ведь окружающий нас мир сложен, непредсказуем и, как и во все времена, увы, приносит нам много отрицательных эмоций. Избежать этого невозможно, если только вы не отшельник в забытой всеми пустыне. Поэтому тревожность у многих людей постоянно повышена, а у некоторых периодически зашкаливает так, что требуется психологическая и/или фармакологическая поддержка.

Как правило, анксиолитики, транквилизаторы – это препараты, усиливающие действие гамма-аминомасляной кислоты (ГАМК).

Напомню, что два важнейших медиатора ЦНС – глутамат (глутаминовая кислота), главный возбуждающий передатчик сигналов в синапсах, и ГАМК (гамма-аминомасляная кислота), которая специализируется на тормозных влияниях.

ГАМК способна сдерживать и даже блокировать излишние информационные потоки, будь это сенсорные сигналы, эмоции или двигательные программы. В том числе она регулирует негативные эмоциональные переживания. Если надо уменьшить выраженность отрицательных эмоций, можно использовать молекулы, активирующие ГАМК-синапсы, – они известны уже более ста лет, и это прежде всего барбитураты и бензодиазепины. Классический их представитель – знакомый многим диазепам (бензодиазепиновая группа). Как правило, такие лекарства продаются по рецепту.

Хотя бывают исключения. В нашей стране, например, корвалол находится в свободной продаже в аптеках, а ведь в его состав входит фенобарбитал – серьезный транквилизатор, относящийся к барбитуратам. Корвалол и его «близнец» валокордин – любимые «бабушкины лекарства». Наверняка вы сейчас даже их запах вспомнили. В них – смесь ментолового масла и фенобарбитала, активирующего рецепторы ГАМК. В результате при приеме корвалола возникает прямое успокаивающее действие на мозг. 10, 20 или 30 капель из заветного пузыречка – в зависимости от уровня стресса – реально работают. Но если вы провезете корвалол через границу без рецепта, вас может задержать таможня, потому что вы пытаетесь «протащить контрабандой» сильнодействующий психотропный препарат.

Страх и обучение

Чего-то мы боимся врожденно, но основную часть стимулов и ситуаций мы все-таки учимся пугаться и опасаться в процессе жизни. Чтобы такой «урок» закрепился, необходимо, чтобы совпали во времени два воздействующих на организм фактора:

1) сигналы, которые были исходно нейтральны, незначимы;

2) болевое ощущение, отвратительный вкус или другое мощное отрицательное подкрепление, врожденно вызывающее негативные эмоции.

Словом, некая незнакомая нам раньше ситуация, которую мы не распознали как угрожающую и которая привела к сильным негативным ощущениям. Тогда-то и формируется условно-рефлекторный страх.

«Не делай, иначе будет плохо!»

Физиологи, изучая, как мозг учится бояться, разработали много разных тестов. Представьте, что крысу посадили в экспериментальную камеру, которая разделена на две равные части. Одна из них освещена – сюда животное помещают изначально, а в другой темно, и туда ведет дверца. Крысе свет не по душе, ей, как существу, приспособленному для жизни в норах, в освещенном отсеке тревожно. И она быстро переходит в темный уголок. Сразу вслед за этим дверца закрывается, животное получает ощутимый удар током, и мозг понимает: «Я явно сделал что-то не то…».

Поскольку негативная эмоция сильна, большие полушария крысиного мозга формируют ассоциацию между обстановкой экспериментальной камеры и болью. И даже через неделю после однократного удара током три четверти крыс, если их опять поместить в те же условия, не пойдут в темный отсек. Их мозг в большинстве случаев прочно удерживает информацию даже после разового травматического воздействия. А что же с оставшейся четвертью? Примерно 25 % отважных крыс все же входят в темный отсек, но большинство из них тут же выбегают обратно. При этом на мордочках у них явно написано: «Ой, как же это я забыла совсем, что туда нельзя! Надо уносить ноги!».

Нужно полтора-два месяца, чтобы более половины крыс забыли о полученной психотравме. В целом описанная ситуация основана на принципе затаивания, общего торможения поведения: «Не делай этого, иначе будет плохо». В случае с экспериментом над крысами это означает: «Не входи туда, иначе будет больно».

Такие навыки у нас активно формируют общество, начальники, родители, педагоги, да и просто окружающая среда. Например, ребенок, которому, несмотря на запреты, удалось засунуть в розетку гвоздь, и он получил удар током, – в дальнейшем все розетки, а иногда и бытовые электроприборы годами будет обходить стороной.

«Делай, иначе будет плохо!»

Теперь разберем другую ситуацию. Крыса помещается в экспериментальную камеру, где на высоте 20 сантиметров расположена полочка. Ей нужно при звуках звонка запрыгнуть на эту полочку, но об этом она пока не знает. Крыса сидит в камере, звенит звонок, и после 10 секунд его звучания на пол подается электрический ток. Не переживайте – напряжение довольно слабое, ведь у исследователя нет цели ввести животное в серьезный стресс. Крысе даже не больно, она, скорее, чувствует неприятное покалывание в лапках и, побегав по камере, несколько раз попрыгав вверх, быстро оказывается на полке, где нет тока. «Ура, какое облегчение!» – могла бы подумать крыса.

Соответственно, мозг ее работает с набором событий «звонок – ток – прыжок», который повторяется с интервалом в несколько минут. С каждым новым циклом крыса все быстрее избегает боли. Примерно через 12–15 повторений ситуации, едва звонок зазвонит, крыса резво прыгает на полку. При этом видно, как уменьшается уровень ее стресса и негативных эмоций. Если при первых повторах животное «спасается» почти в панике, то на 15-й раз она ведет себя совершенно спокойно, без особых эмоций выполняя действие, которое с гарантией избавляет ее от неприятных ощущений. В данном случае программа работает по принципу: «Делай, иначе будет плохо!».

Надо отметить, что мы учимся очень многому для того, чтобы не стало плохо. Закрепляем за собой определенные действия, необходимые, чтобы избежать неприятностей. Это еще называют обучением с помощью «метода кнута», то есть событий, вызывающих отрицательные эмоции. «Метод пряника» – закрепление с помощью положительных ощущений – тоже неплохой вариант. Но есть одно «но».

К сожалению, мозг у многих людей так устроен, что избегать неприятностей они учатся лучше, чем достигать успеха.

Это часто приводит к тому, что с годами у человека может накапливаться все больше программ и навыков избегания. В начале жизни многие из нас живут ярко и бесстрашно, стремятся получать положительные эмоции, достигать чего-то приятного через неизведанное. «Давай попробуем, наверняка будет круто!» А чем дольше живут, тем чаще выбирают действия, позволяющие избежать неприятностей. «Да ну его, от греха подальше». С возрастом становятся менее оптимистичными и слабее нацеленными на новизну не только люди, но и экспериментальные животные (например, те же крысы).

Если немало поживший человек руководствуется мыслью: «Как бы чего не вышло!» – у него снижается как общая активность, так и исследовательское поведение. В этом случае рекомендуется следить за мозгом и проводить с ним «профилактические беседы»: «Мозг, ты опять избегаешь неопределенных ситуаций, будь смелее, надо стремиться к новизне, к успеху! Соберись и давай сделаем, а?». Людям среднего и старшего возраста очень полезно, подталкивая себя, снова и снова пробовать что-то неизведанное, несмотря на вероятность неудач. Только здесь лежит путь к счастливому и активному будущему.

Рис. 4.3. Вверху: процесс формирования в коре больших полушарий белой крысы ассоциации между сенсорным стимулом (звонок) и двигательной реакцией (прыжок на полку). Внизу слева изображена экспериментальная установка (описание см. в тексте). Внизу справа на схеме мозга человека показано, что обучение происходит на фоне выделения норадреналина структурой, называемой «голубое пятно»

Для того чтобы крыса научилась прыгать на полочку в ответ на звонок, нужно, чтобы нейроны в ее слуховой коре установили активную связь с нейронами в двигательной коре (рис. 4.3). Конечно, нервные клетки и так друг с другом связаны – если и не прямо, то через промежуточные нейроны. Но пока нейросеть не обучена, синапсы в ней работают совсем слабо, в них мало рецепторов, реагирующих на медиатор – прежде всего на глутамат. По ходу обучения, если все проходит успешно, на входах в обучающиеся промежуточные нейроны наблюдается рост эффективности синапсов. В результате возбуждение от звукового сигнала начинает быстрее и надежнее достигать двигательного центра, запуская в итоге необходимые реакции. Это один из базовых механизмов формирования памяти.

Всегда, когда идет речь об обучении и памяти в коре больших полушарий, мы имеем дело с синаптическими модификациями и чаще всего – с увеличением эффективности синапсов.

Если это увеличение происходит на короткое время, мы говорим о кратковременной памяти, а если на длительное, а то и вообще пожизненно, – о долговременной.

Сопереживание, эмпатия и альтруизм

Еще один важный компонент нашего поведения, связанный с тем, что мы испытываем страх, тревожность, негативные эмоции, – это сопереживание, которое обеспечивается работой зеркальных нейронов.

Сопереживание (эмпатия) – одна из врожденных функций высокоразвитого мозга.

Мозг наш устроен так, что мы в высокой степени переносим на себя эмоции, которые испытывает другой человек или другое живое существо. Если друг радуется повышению на работе, мы радуемся вместе с ним. Если он огорчен расставанием с девушкой, мы тоже чувствуем огорчение. Таковы особенности функционирования нашей нервной системы. Однако, поскольку все мы разные, у кого-то эмпатия выражена более ярко, а у кого-то – менее. Но в любом случае мы совершаем немало действий, чтобы соседу, близкому человеку или любимой собаке не было неприятно.

Эмпатию можно изучать и на белых крысах. Животное помещают в светлый отсек экспериментальной камеры, откуда оно может спокойно уйти в темный, и никаким током его при этом не бьют. Но в тот момент, когда крыса входит в темный отсек, оказывается, что пол под ее лапками – на самом деле педаль, включающая ток в расположенной рядом небольшой клетке. Там сидит вторая крыса, и ей становится больно и неприятно, она пищит и выделяет феромоны страха. А первая все слышит и обоняет. Поставьте себя на ее место – как вы будете себя вести?

С одной стороны, сидеть в светлом отсеке не так уж и приятно, с другой – твой товарищ страдает. И две трети крыс в такой ситуации выбирают альтруистический вариант поведения, выходят на свет и сидят там. Их сопереживание побеждает пассивно-оборонительную реакцию. А примерно треть грызунов все же остаются в темном отсеке и никаких явных отрицательных эмоций не испытывают. Они даже выглядывают из дверцы на свет, чтобы посмотреть, кто это там пищит.

Однако если делать светлый отсек все более неудобным – тесным, ярким, с торчащими металлическими шипами и прочими негативными аспектами, доля благодетелей сокращается. Баланс альтруизма и оборонительного поведения очень гибкий.

Хорошо быть филантропом и благотворителем с широкими жестами, если на твоих банковских счетах миллионы долларов. Можно дать грант исследователю раковых клеток, спасти от засухи целую деревню в Африке, а кинорежиссера наградить премией. Но если тебе самому едва хватает на пачку пельменей по акции, то в этом случае, конечно, с альтруизмом бывают проблемы. Вместе с тем, если ты отдаешь на благое дело две последние «скромные лепты», это дорогого стоит…