Текст книги "Три жизни"

Господь Бог наказывает идиотов

– Вася, а ты веришь в Бога?

– Я не думаю, что сейчас самое время для того, чтобы обсуждать тему религии и моё отношение к ней.

Прошло пару лет, «Вася с мусорки» не желает отвечать на мой вопрос. В правой руке у меня пластиковая рюмка, в которой наполовину налит виски «Jack Daniel’s». Разбавляла алкоголь «Coca Cola», а на поверхности лениво плавала долька лимона, грубо отрезанная перочинным ножом. Школьники решили сделать всё по красоте. Называть это пойло виски было аморально – такая мысль прочно укрепилась в моей голове после того вечера, когда я вдруг решил поинтересоваться религиозными взглядами своих товарищей.

Не так давно было весьма популярно покупать контрафактный алкоголь по очень низкой цене. Это одна из тех историй про «конфетку с говном внутри». От таких «конфет» людей госпитализировали, а некоторых забирали в морг. Зачем люди это делали? Наверное, потому что… А знаете, найдите для себя ответ сами. Я лишь просто скажу, что как бы вы ни пытались выглядеть воспитанным, культурным и умным существом – наступит день, когда вы проснётесь где-нибудь на полу в луже собственной блевотины и наконец напомните себе, кто вы такой.

Но сейчас я держу стакан виски в руке и радуюсь происходящему. Пять восьмиклассников стоят вокруг стола, на котором посередине, намекая на свою главную роль, находятся две бутылки «Джека». Рядом с ними, пытаясь составить конкуренцию, стоит бутылка «Пятизвёздочного». На оставшейся площади стола расположились три тарелки с нарезанной колбасой, лимоном и сыром. Пара пачек чипсов, упаковки сухарей, несколько сотен грамм сушёного кальмара и ещё какая-то рыба. Две бутылки «Колы», шоколад, а в завершение – упаковка сигарилл с бенгальскими огнями. Место – сауна за девятьсот рублей в час. Отличный день, чтобы умереть.

– Вася, а ты веришь в Бога?

Безусловно, самый «подходящий» момент для того, чтобы поговорить о Боге. Честно сказать, я и не помню, каким образом мы додумались начать эту тему, но я очень благодарен Васе за то, что он вовремя нас остановил. Он сидел с таким видом, будто уже несколько раз пожалел о том, что пришёл сюда. Держа стакан с алкоголем, он ждал, когда все заткнутся, чтобы можно было начинать.

Про Бога спросил я. Великолепная возможность уверовать в Господа, ибо в тот вечер мне досталось почти что больше всех. Почему почти? Дело в том, что слева от меня стоял парнишка по имени Коля, который, по всей видимости, выпил за свою жизнь немного, а «по-крупному» пошёл в первый раз. Минут двадцать назад он поставил на стол фукорцин и перекись водорода. У него прошла операция на пальце ноги из-за нагноения, и, видимо, её нужно было обрабатывать даже в бане. Неудивительно, что у него было самое лучшее настроение из всех присутствующих. Ведь он думал, что нашёл друзей и «взрослую жизнь». Лучше бы он тогда развернулся и ушёл. Пускай бы ему позвонила мама и сказала возвращаться домой. Да всё что угодно, но находиться ему здесь не стоило.

Оставшиеся двое – Артур и Олег. Главным отличием одного от другого было наличие адекватного взгляда на любую ситуацию. Дело в том, что Олег очень часто проделывал вещи, которые не поддавались объяснению. Думаю, не стоит говорить, что на пьяную голову Олег вытворял вдвое больше идиотских поступков, от которых иногда было смешно, иногда стыдно, а иногда страшно. Артур совсем другой человек. Он всегда в меру сдержанный, адекватный и воспитанный. В тот вечер ему досталось меньше всех.

Итак, мы начали пить. Виски, кола, сауна, виски, кола, сауна, виски, виски, сауна, курим сигариллы прямо в бассейне. Такое чувство, что никто даже не понимает, что мы неистово пьём палёный алкоголь, будто бы это чёртов лимонад. Тем не менее всем невероятно весело. Мы шутим, смеёмся, беззаботно разговариваем. Возможно, кто-то из нас даже почувствовал счастье на эти несколько часов. Смешно.

Я мало что помню именно с того момента, как все мы начали бесконтрольно пить. Помню, как вливал в Колю несколько стаканов виски подряд. В добровольно-принудительном порядке и с улыбкой, разумеется. Тогда мне казалось, что это очень забавно и, более того, пахнет неплохой авантюрой. Помню, как катался на чьей-то спине по скользкому мокрому полу, выложенному плиткой. Как сам катался на этом полу в бешеном угаре. Кто-то танцевал вокруг шеста, который был установлен прямо посреди главной комнаты. Помню звук разбитого стекла. Как выяснилось потом, это была пустая бутылка «Джека». Ещё помню своё падение на пол, от которого и по сей день в моем правом локте что-то щёлкает. Последнее моё относительно ясное воспоминание связано с бассейном. Дело в том, что в определённый момент я понял, что мне пиздец. Я осознал, что перешёл дозволенную моему организму грань, когда человек ещё в состоянии что-либо адекватно воспринимать и действовать. Я чувствовал, что ещё несколько минут, и я столкнусь лицом к лицу с неизвестным мне ранее страхом. Вода в бассейне была ледяная, и я окунался раз за разом в него с головой, тщетно надеясь, что мне это поможет.

Вспышка.

Я приоткрываю свои глаза. Понимаю, что сижу на диване главной комнаты, рядом с которым стоит стол. Вокруг всё расплывается, но фокусироваться в определённой точке удаётся, что я, собственно, и делаю. Впереди бежит человек. Кто бежит? Куда бежит? Вроде Вася, а бежит он в туалет. Не закрывая двери, он начинает блевать в унитаз. Очень долго. Я смотрю на это и понимаю, что меня тошнит. Я держусь. Поворачиваю голову влево и вижу Колю. Он, как и я, сидит на диване и является полным отражением моего собственного состояния. Я как будто бы смотрел в зеркало. Его тело находится в каком-то странном и нетипичном положении, глаза выражают непонимание и страх. Немного приподнявшись, он начинает блевать прямо на пол, неестественно дёргаясь. На этот раз я не выдерживаю, и меня выворачивает.

Вспышка.

Артур стоит передо мной. Я вижу его лицо – глаза широко открыты, он пытается мне что-то сказать. Я обращаю внимание на то, что он полностью одет.

– Ты как?! Нам нужно уходить отсюда… За нами уже пришли… Время закончилось! Нужно уходить! Пойдём, можешь идти?! – тараторил Артур.

«А могу ли я идти?» – думал я.

Вспышка.

Я иду по коридору в сторону выхода мимо бассейна. В нём плавали колбаса, лимон и… чей-то ботинок! Я не стал проверять, мой ли он, мне просто нужно добраться до выхода, одеться и как можно быстрее свалить отсюда.

Вспышка.

Я сижу на кресле в коридоре и пытаюсь натянуть на себя всю одежду. Это сложно, но у меня получается. Тошнота вновь подступает к моему горлу, и я сблёвываю прямо у выхода. Примерно в этот же момент (или через несколько минут?) я слышу, как на меня и остальных ребят орёт молодая женщина. Вроде та, которой мы отдавали деньги за сауну. На её лице выступают слёзы. Я слышу «ублюдки!», «сволочи!». Мне хочется пропасть, исчезнуть, испариться. Артур говорит, что нужно убрать всю блевоту. Это идёт делать Коля – он убирает за собой и за мной.

Вспышка.

Я уже одет. Обувь тоже на мне. Значит, это не мой ботинок. Отлично.

Я поднимаю свой взгляд и вижу перед собой Колю. Рядом с ним стоят Вася и Олег. Они зачем-то снимают его на телефон.

– Скажи на камеру, что отдашь нам косарь, если мы достанем тебе ботинок! – кричит Олег.

– Я об’щаю, што оттам кос’р…

– Громче! Яснее!

– Я одам косарь, еси вы достанете мой ботин’к…

Когда я выхожу на улицу, мне становится лучше, я могу идти сам. Я слышу, как Колю посылают на хуй, и он идёт домой. Один, пьяный, в мокром насквозь ботинке. Зимой.

Мне нельзя было идти домой в таком состоянии. Нужно протрезветь хоть чуть-чуть. Мы пошли в ближайший торговый центр. Помню, как сидели в «KFC», как я начинал засыпать на столе. Меня будили. Мы спустились в магазин, чтобы купить что-то. Я стоял рядом с кассой и вдруг понял, что на моей шее не висит крест. Я снял его ещё в самом начале, чтобы он не нагревался и не жёг мне кожу в сауне. Я понял, что, скорее всего, потерял его.

У меня стало сбиваться дыхание, а руки трястись. Начал быстро шарить по карманам – правый, левый, задние, его нет! Ищу в куртке и… вот! К своему счастью, я нахожу его в грудном кармане и прошу Артура помочь мне надеть его прямо здесь, у кассы.

Меня довели до метро, где я сел на поезд и поехал домой. Это путешествие пролетело для меня незаметно. Позвонил в дверь, сказал «привет», разделся и лёг спать.

Проснулся я уже поздним вечером. Я ненавидел себя. Мне было стыдно выходить из комнаты, поскольку я знал, что мои родители всё прекрасно поняли. Я пообещал себе в тот вечер, что больше никогда в своей жизни не напьюсь до такого состояния…

Наивный идиот.

Купля-продажа

Компания молодых ребят четырнадцати-пятнадцати лет сидела в дешёвой пиццерии и ничего не делала. Денег на еду особо ни у кого не было. Для того чтобы их не выгнали, скинулись поровну на большой стакан «Колы». Пили по очереди. Разговаривали о всякой ерунде, глупо шутили. Было очень скучно. Особенно мне. Но тогда подобные посиделки казались мне менее унылыми, чем сидение дома в свободное от учёбы время.

Нас сидело шестеро. Я, Артур, Полфунта, Детройт (однажды такую кличку дал ему физрук ещё классе в пятом, потому что на его футболке была надпись «Detroit»… Оригинально, да?), Игорь и Олег. Все мы были разными по характеру, но абсолютно одинаковы в своём безделье. Я бы разорвал эту порочную связь, но не знал, как. Даже предположений не имел. В моём кругу на тот момент при определении своего места в этой жизни было лишь два выбора – либо ты находился с кем-то рядом и медленно деградировал, либо ты был один, развивался и при этом сходил с ума от унылости существования и собственного бессилия что-либо исправить. Я старался лавировать между этими двумя крайностями, но у меня это слабо получалось. Во мне не было любви ни к себе, ни к окружению, ни к этой жизни. Я просто существовал, пытаясь найти себя и хоть что-нибудь по-настоящему важное. Но пока я находился в роли очевидного аутсайдера на этой гонке под названием «Успешные люди», пил «Колу» через трубочку, которую облизывали ещё пять человек, и довольствовался тем, что имел.

Один из нас, Олег, решил уйти. Сказал, что у него «дела». Не знаю, нужно ли ему было куда-то в действительности, либо ему стало особенно скучно, но он собрал вещи, оделся и ушёл. На минуту воцарилось молчание, которое прервал своим заявлением Полфунта:

– Бля, этот дурак свой телефон забыл.

Действительно, на столе около места, где сидел Олег, лежал телефон.

– Надо его догнать, пока он далеко не ушёл, – предложил я.

– Куда ты побежишь? Он уже ушёл непонятно куда. Хотя, если хочешь, догоняй, ха-ха! – вклинился Детройт.

– Да зачем вообще куда-то идти? Сейчас он сам вернётся, как только почувствует отсутствие телефона в своём кармане, – сказал Артур. Его предложение показалось мне наиболее здравым. Мы остались сидеть на месте и ждать Олега, который всё не шёл. В один момент Полфунта, смеясь, предложил идею, которая была бессмысленной, но, по его мнению, забавной:

– А давайте, когда он вернётся, мы скажем, что никакого телефона нет?

Он уже потянулся к смартфону, чтобы куда-нибудь его припрятать.

– Прикалываешься? Нахера? – возразил я.

– Да просто посмотреть на реакцию! Зачем-зачем, заебал! Потом скажем, что пошутили и отдадим ему трубу!

– Ха-ха! Да, давайте! Прикольно будет! – завопил Детройт. Остальные, кроме Артура, тоже были не против.

Получалось двое против троих, деваться некуда. Только если уходить, но это не казалось мне правильным решением. Ещё подумает Олег, что это я трубу подрезал. Игорь спрятал телефон в грудной карман своей кожаной куртки. Оставалось просто сидеть и ждать. Через минуту дверь пиццерии открылась и на пороге показался Олег, который быстро направился к нам с взволнованным лицом. Я хотел провалиться от стыда, сидя на собственном месте. Подойдя, он с тяжёлой отдышкой скороговоркой выговорил:

– Пацаны, т-л-фон не в-дли?

Мы играли невозмутимость. Спокойным тоном несколько человек ответили ему: «Нет».

– Бля, вы чё, прикалываетесь?! Точно не брали?! – немного отдышавшись, начал восклицать Олег.

– Коля, ты что, долбоёб?! Какой телефон? Не брали мы ничего!

– Сука… Месяц назад мама новый на день рождения купила! Что я за идиот!

Я провёл взглядом по каждому из напротив сидящих парней, которые были само хладнокровие. Если бы я находился на месте Олега, я бы тоже им поверил. Самое противное, что я действительно мог быть на месте Олега. Сегодня ты пьёшь «Колу» и смеёшься, а завтра от тебя прячут твои собственные вещи.

– Точно не видели? – в отчаянии произнёс Олег, не веря в происходящее.

– Нет, – таков был окончательный вердикт, – может, ты его на улице выронил?

А дальше тишина. Все продолжали молчать. Также молча наблюдали, как Олег уходит, ни с кем не попрощавшись. Потом долго молчали, смотря друг на друга, не зная, что сказать. Нарушил тишину Детройт:

– Ну и что это, нахер, было?

– Не знаю, ха-ха! – ответил Полфунта.

– Бля, это какой-то бред! Я его догоню! – начал переживать я.

– Стой! Чё ты ему теперь скажешь? Держи свой телефон? Это мы его подрезали? Так, получается? – выдал Игорь.

– Сука! Вы знали, что так будет! С самого начала это пахло какой-то хуйней! – я уже не выдержал.

– Успокойся, Славик, чё разорался-то? Завтра мы отдадим ему этот телефон. Сейчас только надо придумать, как ему нормально объяснить, почему мы это сразу не сделали, – уверил меня Полфунта.

– Да сейчас уже ничего не сделаешь и нормально не объяснишь. Поздно. Теперь это наш телефон, – уверенно ответил Игорь.

Все посмотрели на него с изумлением.

– Прикалываешься? – с улыбкой сказал Полфунта.

– Нет.

– Ну так иди продай его тогда, раз он твой, ха-ха!

– Да вообще без проблем. Пойдёмте?

Игорь уже встал из-за стола, готовый направиться в ближайший пункт по скупке телефонов.

– Ну пойдём, ха-ха-ха! – Детройт был в ударе. Его раззадоривал этот бред.

Мы вышли из пиццерии. Я ничего не говорил. Остальные тоже шли молча. Думается, никто до конца не мог поверить в происходящее. Представляли, что это просто продолжение дебильной шутки. По крайней мере, именно таким образом я пытался себя успокоить. Я думал, что являюсь просто невольным зрителем всей этой тупости. Но я даже не подозревал, что, на самом деле, я обычный соучастник. Такой же мерзавец и тупой скот, как и все остальные.

Наконец мы дошли до станции метро, куда Игорь спустился один по переходу. Там находилась одна из небольших лавок по ремонту мобильных телефонов, которых было полным-полно в нашем городе. Минуты через две он вернулся и, покачав головой, сказал:

– Они не покупают телефоны, – больше ничего не ответив, уверенно направился в сторону другой лавки.

Мы смотрели на него, как на сумасшедшего. Я, наконец, перестал сомневаться в том, что всё серьёзно и Игорь действительно хочет сбыть украденный телефон. Почему мне было всё равно? Мне плевать на Олега. Точно так же мне плевать на Игоря. Пусть хоть поубивают друг друга. Если бы в них имелось хоть что-то человечное, я бы, может, преисполнился сочувствием. Если бы они являлись моими друзьями, я бы остановил это. А так, единственное, о чём я жалел, было то, что я имею к этому непосредственное отношение. Я был точно такой же преступник, как они.

– Ты понимаешь, что он сейчас реально продаст телефон? – спросил я Полфунта.

– Походу, да, – более он особо не улыбался.

– Это ты его подначил.

– Я не думал, что он реально это сделает.

Помолчав, я спросил:

– Тебе всё равно?

– Отъебись.

Игорь как раз выходил из киоска по ремонту телефонов. От покупки отказались и там.

– Чё, может, успокоишься? – спросил его Детройт.

– Нет. Я знаю ещё одну точку, пойдёмте.

Очень хотелось поехать домой. Поскорей избавиться от чувства причастности ко всему этому дерьму, если это вообще возможно. Единственное, что меня останавливало, было чувство любопытства. Чем-то ведь это должно закончиться. Развязка не заставила себя долго ждать. Игорь как раз зашёл в третью по счету лавку, из которой вышел через несколько минут. Подойдя к нам, с каменным лицом он сказал:

– Продал.

Повисло секундное молчание. Нарушил его Полфунта:

– За сколько?

– За косарь.

– Ты продал за тысячу новый телефон?

– Ну да. А хули, больше не дадут нигде!

– Игорь, ты в натуре конченный. Мы пошутили. Думали, ты прикалываешься. А ты взял и реально продал телефон Олега.

Мы смотрели на него, как на последнего козла, которым он, безусловно, и являлся.

– Вы чё, охуели?! – взбесился Игорь. – Теперь это типа я один его мобилу продал?!

– Получается, что так. Иди возвращай её, придурок, – Полфунта был невозмутим.

Игорь смотрел на нас с ненавистью. Он молча развернулся и пошёл обратно в киоск. Вернулся быстро.

– Не хочет он теперь его возвращать! Просит три тысячи.

– Ну что, заебись. Красавчик, Игорь. Что теперь с наваром делать будешь? – продолжал веселиться Детройт.

Игорь решил долго не думать над ответом:

– Я бы пожрал чего-нибудь. Пойдёмте в KFC, я угощаю.

– Опа! Погнали, ха-ха! – настроение Полфунта поменялось стремительно.

Такого чувства омерзения я не испытывал давно. Если когда-нибудь вообще испытывал. На этом моменте я решил покинуть своих «корешей». Есть на украденные деньги я точно не хотел. Пожав им всем руки, я направился к станции метро, на котором я доеду до дома.

По пути я всё думал о произошедшем. Перед глазами всё мелькали и мелькали картинки: расстроенный и подозревающий нас Олег, тупорылый Игорь, веселящиеся Полфунта и Детройт. Ненависть обаяла меня всего. Я ненавидел себя, своё окружение, своё существование. Как мне избавиться от этого? Где мне искать что-то хорошее, надёжное, ценное? Интересно, а думали ли о чём-то подобном парни? Я тут же усмехнулся собственной столь идиотской мысли. Они сейчас наверняка уже сидели за столиком в KFC и наслаждались куриными крылышками, приправленными секретным ингредиентом из одиннадцати трав и специй. Купили два ведра, как раз одной тысячи должно хватить.

Ещё напиток прикупить, наверное, можно. Именно столько стоило уважение Олега – курочка и Coca-Cola.

Чёрная

Что такое Чёрная? Это место одного из районов Новосибирска, куда стягивается всё местное быдло – алкаши, пацаны, бомжи и наркоманы. Чёрной назывался закуток около въезда в построенную ещё в СССР подземную парковку, которая находится вокруг гаражей, завода и типичных соцлагерных пятиэтажек. Почему оно так называется? Да чёрт его знает. Название старое, а более молодое поколение истоками особо не интересовалось.

Эта глава, включающая в себя короткие отрывки из моей жизни на Чёрной, дополнительно повествует о самом непонятном и тоскливом времени. О людях, окружавших меня тогда, и, наверное, о моём поколении в целом. Возможно, это время и дало мне нечто ценное, но, на мой взгляд, уж очень многое забрало взамен.

Действующие лица

Пацаны с Чёрной – это не абстрактное словосочетание, а вполне конкретная компания. Часть из них уже упоминалась мной ранее. Здесь же, пользуясь случаем, хотелось бы рассказать о каждом из них поподробнее. Итак, начнём.

Лёха. Лидер компании пацанов, в которой состоял и я. Главарём он являлся по тривиальной причине – просто был самым сильным и агрессивным среди нас. Всё как у животных, вы правильно подумали. Жил в районе Чёрной в небольшой квартире общежития вместе с мамой, которая работала то ли бухгалтером, то ли обычным продавцом в магазине. Отец находился вроде на зоне, а может, уже и вышел. В любом случае я его никогда не видел. Лёха любил агрессивный юмор, занимался самбо, постоянно участвовал в драках, хулиганстве, рано стал курить траву (а потом и химию), но при этом в душе был добрым парнем. И нет, я не пытаюсь излишне обелять человека, который, на первый взгляд, явно этого не заслуживает. Если кто-то является мудаком, то я так и скажу – этот человек мудак. Лёху мудаком называть мне совсем не хотелось, хотя порой он вызывал во мне чувство непреодолимой злости. Просто имелось в нём что-то такое, что убеждало меня в его доброте. Хоть это было довольно глубоко зарыто. Он часто старался помогать детям, если их обижали, мог донести тяжёлые сумки какого-нибудь пенсионера до его дома. Думаю, если бы Лёха не воспитывался в условиях бедного сибирского общежития нулевых, из него бы вырос славный парень.

Полфунта. Это прозвище, как нетрудно догадаться, он получил за крайне небольшой рост и вес. Максимум метр пятьдесят при весе до сорока килограммов, такой он был маленький. Он часто комплексовал из-за этого, но, надо отдать должное, в нашей компании мы редко шутили насчёт его телосложения. Жил в той же общаге, что и Лёха, только совсем уж в маленькой комнате, прямо как в советском кино про коммунальный быт. Комнатка примерно пятнадцать квадратных метров коридорного типа с общим санузлом, в которой, помимо Полфунта, жили его отец, мать да ещё и кот. Как сейчас помню этот едкий невыветриваемый кошачий запах, который неизменно стоял в этом жилище каждый раз, когда я туда приходил. Помимо неприятного запаха, меня преследовало чувство безнадёжности. Всё это выглядело слишком бедно. Понятно, почему он постоянно шарился по улицам с Лёхой и другими ребятами из нашей компании. В целом был добродушным парнем, хотя порой, как и мы все, мог совершить какой-нибудь бессмысленный, глупый и агрессивный поступок.

Игорёк. Ещё один житель района Чёрной. Его дом находился в двух минутах от общаги Лёхи и Полфунта, но это было уже не общежитие, а привычный современному человеку дом, состоящий из нескольких подъездов. По местным меркам это считалось привилегированным положением. Хотя семья Игорька, как мне кажется, жила ничуть не богаче, чем большинство известных мне семей. То есть бедно. Игорёк запомнился мне как жадный и подлый парень, который, как и любой достойный негодяй, внешне выглядит весьма порядочным человеком. Хрен знает, родился он таким или это очередной продукт проклятой Чёрной, но факт остаётся фактом. Эти его черты проявлялись по-разному – чаще в мелочах, конечно, но иногда они достигали безумных, по моим меркам, масштабов.

Анвар. Азербайджанец и самый загадочный парень из нашей компании. Это тот тип человека, с которым ты изредка видишься и, несмотря на то что вы вроде как общаетесь, не знаешь о нём ничего. Я даже не уверен, что он жил на Чёрной. Точнее так – я не знаю, где он жил. Вот реально, если вы спросите меня, что я помню про Анвара, то я лишь отвечу: «Ну, он любит насвай и «Каспийский груз».

Артур. Мой единственный настоящий друг из всей этой большой компании. Друг, который и сейчас, вот уже спустя десять лет, остаётся таковым. Первый из уже названных ребят, который жил не на Чёрной, а совсем в другом районе Новосибирска. Можно сказать, за городом. Мы с ним сразу сдружились. Он увлёк меня своим спокойствием, рациональностью и хорошим чувством юмора. В нём не было злобы, желания делать что-то плохое. Сказывалось то, что он жил в полной семье военнослужащего. Вот и говори потом, что от воспитания и окружения мало что зависит. Я похож всем этим на Артура, он был для меня лучом света в те года. Сам того не понимая, оберегал меня от всяких плохих вещей.

Детройт. Такое прозвище получил ещё в начальной школе благодаря невероятному остроумию нашего физрука. Прошло уже лет пятнадцать, а мы с Артуром, погружаясь в воспоминания, до сих пор зовём его именно так. За короткий срок, с пятого по шестой класс, Детройт претерпел типичную для подростков метаморфозу. От очень агрессивного пацана он пришёл к весьма спокойному, думающему, весёлому и дружелюбному парню. Просто в его случае это выглядело особенно резко. Уж очень он был злобным раньше. Его семья наполовину татарская. Это одно из множества проявлений того факта, что Новосибирск был и остаётся многонациональным городом в силу своего расположения и экономического значения.

Аркаша Паков или просто Пак. Наверное, самый комичный из-за своей анекдотической невезучести человек в моей жизни. Если вы считаете, что Франсуа Перрен в «Невезучих» или Юджин из «Эй, Арнольда!» слишком уж карикатурны, не спешите так думать. И в реальной жизни встречаются похожие люди. Пак мог выйти из дома с двумя пакетами – с мусором и со сменной обувью, а в школу прийти с одним мусором. Взяв в руки ножницы, он, скорее всего, порежется. Если возьмётся, не переодеваясь, играть в футбол, обязательно порвёт себе школьные брюки или упадёт в них куда-нибудь в грязь. В начальной школе мы дружили с Паком, но, став постарше, навсегда отдалились друг от друга. Мы не поругались, нет. Нам просто, как и со многими другими друзьями детства, стало скучно друг с другом. В компании ребят с Чёрной он появлялся нечасто, но почти каждый раз это превращалось в фарс.

Егорка Беляков. Однако его так никто, кроме учителей и родителей, не называл. Мы его называли просто – Беляк. Насколько Пак был невезучим, настолько Беляк был тупой. И не в агрессивном смысле, а в каком-то простецки блаженном. В любой компании, даже в реальной жизни, должен быть комичный персонаж. Беляк справлялся с этой ролью на отлично, хоть и был порой скучным. Жил он тоже на Чёрной.

Олег. Появился в нашей компании на короткий срок. После того как его телефон пару раз (второй раз это сделали на его же даче знакомые пацаны с деревни) украли люди из этой большой компании, он решил, что нужно избавить себя от этих мудаков. В общем, Олегу на Чёрной не понравилось.

Я. Меня зовут Слава, и я тоже являюсь пацаном с Чёрной. Моя семья переехала в Новосибирск, когда мне было три года. Лет десять мы прожили в общежитии, выбив небольшую квартиру на четверых – мама, папа, брат и я. Это общежитие находилось недалеко от Чёрной и той школы, где я проучился, не меняя её, все одиннадцать классов. В этой же школе я познакомился со всеми пацанами с района.

Меня и всех этих людей объединяли агрессия, твердолобость, полное отсутствие понимания, что делать в этой жизни, и высокий шанс закончить её, в лучшем случае, самым заурядным способом – на нелюбимой работе, с женой и детьми, которые являются лишь бременем наряду с кучей долгов. В худшем – тюрьма или наркотики.

Такие дела. Хочется уже поскорее перейти к рассказу о конкретных событиях, оставив воспоминания о них только на бумаге.

Шашлыки и сосиски

Способов проводить досуг было не так уж и много. Как правило, это сидение (или стояние, потому что сидеть на корточках или камнях не очень удобно) на той самой Чёрной. На самом почётном месте – поставленных в четыре ряда кирпичах (Троне) – постоянно сидел Лёха. Изредка на Трон пытались присесть Полфунта или Игорёк, но они быстро вылетали оттуда после решительных действий Лёхи. На Троне можно было сидеть спокойно и без препятствий только в отсутствие Лёхи. Пребывание на Чёрной продолжалось в среднем от двух до пяти часов и сопровождалось идиотскими разговорами и шутками (включая, конечно, шутки друг над другом). Например, любимой присказкой Лёхи в отношении Белякова являлось: Беляк – Спермяк. Смешно?

Вторым по уровню развлечением было употребление пива на Чёрной под всё те же идиотские разговоры и шутки. Пиво вообще являлось чуть ли не единственным алкоголем, который любили пацаны с Чёрной. Не знаю, но крепкий алкоголь вообще не прижился в этой компании. К слову, за редкими исключениями сильно мы тоже не напивались. Всё же пиво, даже в довольно большом количестве, не даёт такого эффекта. Сильно улетал с пива, как правило, только Детройт – татарские корни, все дела. Ну и ещё Полфунта в силу своей небольшой комплекции. Частое употребление пива вызвало у меня серьёзный иммунитет уже годам к двадцати. Я могу выпить литра два и особо не почувствовать этого.

Иногда Лёха покупал траву, а позже химию. Не то чтобы у меня есть большое желание похвастаться, но всё же считаю своим личным достижением то, что ни разу в своей жизни я не пробовал наркотики. Это делали все пацаны с Чёрной, но не я. Как будто бы это была для меня некая линия невозврата, которую я ни за что не хотел пересекать.

Следующее развлечение – это глупые игры в районе Чёрной. Причём они всегда придумывались на ходу, от нечего делать. К примеру, как-то раз в компании оказался обычный попрыгунчик. Недолго думая, Лёха предложил кидать мяч с расстояния в граффити на стене. Тот, кто за определённое количество бросков попадает в граффити меньше всех, проигрывает. Проигравший должен выполнить позорное наказание. Например, поймать руками голубя, получить под зад от каждого игрока, достать зубами из-под земли закопанную монету, ну и так далее. На тот момент нам было по пятнадцать-шестнадцать лет. Это я так, к слову.

Если у нас имелись деньги, Чёрная сменялась на какое-нибудь кафе поблизости. В целом, суть не менялась, потому что это были всё те же дурацкие разговоры ни о чём, сидя на одном месте. Помню, как в одной пиццерии на столе оставался последний кусочек пиццы, и пацаны долго не могли решить, кому же всё-таки он достанется. Недолго думая, Игорёк схватил этот кусок и сказал: «Да я даже не обломлюсь и захаваю». Эту историю потом узнал чуть ли не весь район.

В короткий летний сезон мы купались в сомнительных местах. Например, это могла быть Обь, которая хранила и продолжает хранить в себе огромное количество всякой дряни. Купаться предпочитали я, Полфунта и Детройт. Остальные либо не ехали на речку вовсе, либо стояли на берегу, отказываясь приближаться к воде. Я просто рад, что не утонул и не подцепил что-нибудь, вот и всё.

Но самым крутым видом отдыха всё же считалось купить мяса или сосисок и пожарить это во дворе общаги. Это сейчас кажется невозможным – приготовить на открытом огне мясо прямо во дворе на каких-нибудь кирпичах, а вот в нулевые и начало десятых у этого не было никаких проблем. Далее вы узнаете, что двор – это не самое безумное место, где мы разводили костёр.

Чек на покупку состоял из маринованного мяса или, чаще всего, дешёвых сосисок; угля; алюминиевых шампуров по двадцать рублей за штуку; светлого, самого что ни на есть классического пива литров пятнадцать-двадцать (тогда я ещё не знал модного названия «лагер»); жидкости для розжига. Ненужную бумагу для костра всегда можно было найти в общежитии, покупать мангал тоже не требовалось, ибо, как я уже сказал, достаточно было расставить в ряд кирпичи или камни.

Когда мы жарили шашлык, никто во дворе не пытался к нам прибиться или сделать замечание, мы были предоставлены сами себе. Чёрная являлась отдельным маленьким миром внутри большого города, где все друг друга знали и одинаково проводили своё свободное время.

Иногда мы забирались на огромную территорию ботанического сада рядом с городским зоопарком. Здесь разводить огонь было уже незаконно (хотя я не уверен, что закон позволял тогда делать это и во дворе), потому что это особо охраняемая природная территория, но кого это волновало? Площадь была настолько большой, что затеряться и не отсвечивать не составляло никаких проблем. Мы могли часами сидеть среди деревьев, жарить мясо, пить пиво и не встретить ни души. Мне хорошо запомнился один случай во время нашей очередной посиделки в лесу. Лёха поспорил с Беляком о том, что тот не сможет выпить ноль-пять пива залпом. Беляку было сложно, но в целом он справился с задачей секунд за тридцать. Когда Егорке оставался последний глоток, Лёха неожиданно пнул его под зад, что тот аж подавился. Смешно?