Текст книги "Три жизни"

Как-то раз я, Полфунта, Детройт, Игорёк и Олег сидели в коридоре общаги и попивали пиво из пластиковых стаканов. Когда Олег вышел в туалет, Игорёк взял его стакан и с фразой «Сука!» плюнул туда. «Долбоёб?» – только и спросили мы. Олег вернулся, и никто ничего ему не сказал.

В полной тишине Олег сделал глоток.

Последний звонок

Вот и закончился мой девятый год обучения в школе. Довольно странно было участвовать сегодня в «Последнем звонке», учитывая то, что впереди меня ждали ещё два года в этом же месте (по крайней мере, я так планировал, ведь впереди ещё маячил вступительный экзамен), которое действительно стало моим «вторым домом». Спасибо за это моим друзьям, учителям, а также моему больному сознанию, которое способно увидеть интересное и прекрасное почти во всём. Тем не менее для кого-то сегодня звонок в школе действительно был последним. Многие ребята уходили в колледжи для получения среднего профессионального образования, чтобы потом… А чёрт знает, что потом. Как правило, в колледжи уходили те, кто не смогли зарекомендовать себя как «прилежные ученики». Проще говоря, от сильно отстающих и законченных хулиганов моя школа с радостью решила избавиться, чтобы последние два года обучать только «истинную элиту». Конечно же, никакой элитой ни от меня, ни от моих будущих одноклассников и не пахло. Лично я просто старался нормально учиться (даже умудрился аттестат без троек получить) и никого сильно не раздражать. Это позволило мне заработать право на получение среднего общего образования и последующую возможность поступить в университет. По правде сказать, с точки зрения «успешности», я слабо отличался от ребят, которые ушли в колледжи после девятого. Просто у меня было больше шансов «выбиться в люди». Хотя университет, как, собственно, и высшее образование, сами по себе ещё ничего не значат. Если ты полный идиот, закончи ты хоть «Оксфорд», идиотом и останешься.

Сам праздничный вечер прошёл весьма тривиально. Клишированное напутственное слово от директора, такие же клишированные выступления местных депутатов, которых вы никогда в жизни не видели и больше не увидите, несколько песен, танцев и, собственно, занавес. Гораздо интереснее мне представлялась неофициальная программа, которая должна была разыграться сегодня вечером. Небольшой компанией мы собирались посидеть в гараже у нашего общего друга Жоры и, конечно же, выпить.

После окончания концерта все вышли к крыльцу. Разговаривали, фотографировались, смеялись. Я отдал аттестат своим родителям. Мама спросила меня:

– Ну, что вы делать сейчас собираетесь?

– Да так, прогуляемся по городу, посидим где-нибудь в торговом центре, поужинаем. Ближе к десяти буду дома.

– Пить, я надеюсь, не собираетесь?

– Да нет, – улыбнулся я. – Тем более где?

– Опять на квартиру сейчас какую-нибудь поедете… Что вам, много ума нужно, чтобы напиться?

– Да нет же, всё в порядке, правда.

Уверен, примерно такой же диалог происходил параллельно во всех семьях, чьи дети тоже решили «нормально отдохнуть» после скучного концерта. Жаль, что нам приходилось обманывать родителей. Но иначе бы нас не отпустили. Если я буду отцом, буду делать всё для того, чтобы мой ребёнок меня не обманывал. Чтобы он не боялся говорить правду под страхом ограничений. Ведь я бы отпустил своего сына или дочь на подобное «мероприятие», если бы знал, что у него/неё есть голова на плечах и что он/она общается с нормальными ребятами. Всё, что нужно, это воспитать адекватного, порядочного человека, быть честным с ним во всём и оберегать его от всего очевидно плохого. В этом-то и заключалась ключевая разница между мной и моими родителями – выпить компанией в гараже в шестнадцать лет не является для меня «очевидно плохим». Прав я или не прав, не знаю. Если хотите, осуждайте.

Потихоньку всем удалось убедить своих родителей в том, что им не стоит беспокоиться. Забавно, кстати, что около двух дней назад все девятые классы коллективно подписывали какую-то бумагу о том, что мы обязуемся не употреблять алкоголь вечером после выпускного. В случае, если нас поймает полиция, это будет расцениваться как нарушение дисциплины с соответствующими санкциями вплоть до отчисления. Сейчас, стоя на крыльце, завуч всем напоминал об этом. Какое у всего этого юридическое основание, никто не знал. Да и что смеяться, всем было насрать.

Компания собралась довольно большая. Включая меня, около десяти человек. Была только одна девушка, остальные все парни. Её звали Даша. Она обладала довольно жёстким характером, который позволял ей чувствовать себя комфортно в мужской компании. Мы были знакомы с ней с первого класса. Она мне нравилась. Было бы неплохо зависнуть с ней сегодня вечером. Остальные парни – тоже мои одноклассники. По правде сказать, никто из них не был мне другом. По разным причинам. Кто-то казался мне слишком глупым, кто-то – слишком жестоким, кто-то – слишком странным. Все мои друзья учились в параллельных классах. Если бы они что-то тоже сегодня устраивали, я бы с удовольствием присоединился к ним.

Но сейчас я шёл вдоль улицы со своими одноклассниками, особо не зная, куда и не зная зачем. Уже довольно давно я испытываю это чувство регулярно. Мы дошли до магазина разливного пива. Каждый взял себе всё что нужно. Я купил примерно полтора литра светлого. Потом встретились с мужиком, который продавал контрафактный виски. Я был уже знаком с этим палёным дерьмом, поэтому в покупке «Jack Daniel’s» решил не участвовать. Закупившись всем, чем нужно, мы двинулись к гаражу. Благо, он находился в десяти минутах ходьбы. Гараж принадлежал родителям Жоры. Не знаю, как он взял ключи, но всё же у него это получилось. Это был обычный одноместный автомобильный железный гараж с кучей хлама внутри. Такие боксы вы по-прежнему можете встретить во многих дворах нашей страны, хотя сейчас их становится всё меньше. Ведь они являются продуктом уже ушедшего времени.

К слову, некоторый хлам оказался весьма полезным. Мы нашли небольшой столик и штук шесть стульев к нему. Каждый разлил себе алкоголь. Я стоял с пол-литровым пластиковым стаканом и медленно попивал пиво. Мне было очень скучно.

– Ну, с окончанием школы, – фальшиво-торжественно произнёс один из них.

– Ура-а! – в унисон и также фальшиво-торжественно пролетело с нескольких сторон.

Я молча пил пиво. Даша сидела за столом на главном месте. Королева этого дерьмового бала. Вокруг неё собралось пацанов пять. Каждый с удовольствием трахнул бы её. Ей это нравилось.

Дальше пошли пустые разговоры вперемешку с глупыми шутками. На улице пошёл сильный дождь, поэтому мне пришлось всё это слушать. Я был бы рад поговорить с этими людьми, но я не знал, о чём. Я просто пил пиво.

Спустя час один из нас уже успел напиться. Это был Матвей. В школе такой весь из себя серьёзный и аккуратный, всегда ходил в строгом костюме и считал себя умнее других. Тот самый Матвей, который несколько лет назад «дрался» с «А» классом, а сегодня сидел с этими же парнями в гараже и пил.

Сейчас я наблюдаю, как он бегает в этом же костюме вокруг гаража под дождём и что-то громко и весело кричит. Когда я решил его остановить, он побежал от меня и через несколько секунд, потеряв равновесие, упал прямо в грязную лужу. Я понял, что, если ничего не предпринять, через час он уже будет в этой же луже спать. И всем, конечно же, будет похер. Необоснованная агрессия этих людей сменилась полным безразличием, и, признаться честно, я не могу сразу ответить на вопрос, что из этого хуже.

Я зашёл в гараж и сказал парням:

– Пацаны, там Матвею плохо.

– То есть?

– Ну, он перебрал, бегает там как идиот, упал уже один раз.

– Да и похер. Побегает и успокоится. Мы вон ему здесь постелем, ха-ха!

Да, кажется, если ничего не сделать, следующую ночь Матвей будет проводить где-нибудь на лавочке во дворе и, в лучшем случае, заработает воспаление лёгких. Однажды мне рассказывали, как один алкаш из города, где я родился, уснул летом на улице и умер от переохлаждения. Не хотел бы я, чтобы Матвей умер так по-идиотски. Интересно, что мне, в общем-то, было всё равно на его судьбу, ведь он не мой друг. Но я точно не хотел оставлять его в беде.

– Ладно, я тогда пойду провожу его до дома. Кто-нибудь хочет помочь?

– Да забей ты хуй, Славик!

– Я вас понял. Ладно, до встречи. Даша, можно тебя на минутку?

– Да, конечно, – ответила она, медленно приподнялась со своего жалкого трона и вышла со мной на улицу.

Дождь уже перестал идти. С неба падали лишь мелкие брызги. Мы прошлись до детской площадки.

– Даша, я сейчас ухожу.

– Да, я слышала.

– Я не прошу тебя идти со мной, просто хочу сказать тебе, что я не хочу, чтобы ты здесь оставалась.

– Почему?

– Понимаешь, всё это место… В общем, мне оно не нравится. Не нравятся люди в нём. Не нравится, как они смотрят на тебя и как ведут себя с тобой.

– Ты что, смеёшься, что ли? Очередная твоя шутка? Всё же хорошо.

– Нет, я не шучу. Я просто говорю тебе, что я вижу и чувствую. И думаю я, что тебе пора уходить!

– Слава, послушай меня, всё в порядке. Проводи Матвея до дома и возвращайся.

– Я не хочу сюда возвращаться.

Она молча смотрела на меня. Она явно меня не понимала.

– Тогда позвони мне, как решишь проблему. Убедиться, что всё в порядке. Всё будет хорошо, обещаю тебе.

– Никогда ничего не будет хорошо.

– Да что ты несёшь! Я тебя не понимаю! Что с тобой?

– Я не знаю… Ладно, я пошёл провожать Матвея. Где, кстати, он? – улыбнулся я, мгновенно переменившись в лице.

А она больше не улыбалась. Молча развернулась и пошла обратно в гараж. Матвей стоял недалеко от него и шатался.

– Ладно, пойдём со мной, алкаш, – сказал я, подойдя к нему.

– Куда? – в недоумении ответил он.

– Домой. Где, кстати, он у тебя находится?

– Эн-нет! Нахуй домой! Никуда я не поеду, ха-ха!

Он опять попытался убежать от меня. Я схватил его за рукав. Грязный рукав.

– Стой, придурок! Ладно, я пошутил. Давай просто до магазина сходим, мне купить кое-что надо.

– Что?

– Что «что»?

– Что купить надо?

– Да какая… ай… пиво ещё надо мне взять. Погнали?

– А-а, пиво… Пиво – это заебись!

Не знаю, зачем я это сказал. Но придумать что-то точно было нужно. Иначе он бы со мной никуда не пошёл. План был хилый. Я лишь надеялся на то, что по пути он сам осознает, что ему срочно нужно домой. Проблема заключалась в том, что я вообще не знал, где он живёт. Единственное, я знал, что он добирается до дома на метро. Именно туда я с ним и направился. Все это напоминало дурацкую и опасную авантюру в дырявых доспехах, однако это было всяко лучше, чем сидеть в унылом гараже.

Мы шли уже около минуты, как вдруг я услышал, как кто-то окрикивает меня сзади. Это один из парней из гаража. Аркаша Паков. Когда-то давно мы с ним очень близко общались, дружили. А потом просто повзрослели и поняли, что не так уж мы и близки. Что он здесь делает?

– Что ты здесь делаешь? – спросил я его.

– Решил помочь тебе.

– Ух ты… Ну, спасибо. Тогда пойдём!

– Так, а я не понял! С чем помочь?! – вдруг ворвался в диалог Матвей. Как он меня достал.

– С чем, с чем, с сумками!

– Ну-у, нет! Никуда я не пойду, нахуй!

Он резко развернулся и быстро пошёл в сторону гаража, шатаясь в разные стороны.

– Идиот! Стой! Куда ты пошёл?! Гараж в другом направлении! Так уж и быть, возвращаемся! Уговорил!

Он остановился. Задумался. Потом развернулся в мою сторону и пошёл за мной в нужном направлении.

Спустя несколько минут он уже с трудом шёл сам. Пришлось его поддерживать за руки. Хорошо, что Пак взялся помочь. Без него это стало бы ещё более невыносимым.

– Аркаша? – начал я.

– Что?

– Почему ты решил мне помочь?

– Я понял, что ты поступаешь правильно. Матвею надо помочь. Мне было стыдно оставаться там, понимая, что ты один за всех пытаешься отдуваться.

– Спасибо тебе. Я ценю.

– Не за что, – улыбнулся он.

Матвей больше не сопротивлялся, хотя прекрасно понимал, что мы идём не в гараж. Думаю, он уже и сам осознал, что ему необходимо домой. Первая часть моего хилого плана всё же сработала.

Через пару минут показалось метро. Нормально спускаться Матвей отказался. Повиснув на моих и Аркаши плечах, он начал отталкиваться от ступенек и крутить ногами, как на велосипеде. Ему было очень весело. Мне нет.

Я сильно переживал по поводу того, как мы будем проходить через турникеты под пристальным взором контролёра. Иллюзия того, что нас не замечают, сохранялась в моем сознании примерно несколько секунд. Я услышал громкое «молодые люди!» и закатил глаза от негодования. Делать было нечего. Я передал Матвея под руки Аркаше, а сам подошёл к контролёру. Благо это была молодая девушка. Я надеялся на то, что она меня поймёт.

– Здравствуйте! Что у вас происходит?

– Здравствуйте. Я прошу прощения, но наш друг перебрал. Мы везём его до дома. Пропустите нас, пожалуйста! Мы не хотим лишних проблем.

Она несколько секунд смотрела на меня, а потом ещё столько же на Матвея, которого держал Пак. Подумала, а потом сказала:

– Ладно, проходите. Только аккуратнее!

– Спасибо вам огромное!

Я готов был её расцеловать.

Мы прошли турникеты и начали спускаться к перрону. Матвей больше не играл в велосипедиста. Он больше вообще ни во что не играл. Ему уже не было весело. С трудом мы спустились. Благо вокруг каменных колонн, что стояли вдоль перрона, стояли лавочки. Туда мы посадили Матвея, пока ждали поезда. Тут я вспомнил, что не знаю, в каком направлении нам ехать. Я подошёл к Матвею и спросил его:

– Где ты живёшь?

– А?

– До какой станции нам ехать?

– Это… А… «Маршала Покрышкина»!

– Отлично, тогда ждём.

Поезд должен прийти примерно через четыре минуты. Я решил отойти и позвонить Даше. Узнать, как у неё дела. Через пару гудков она взяла трубку.

– Алло?

– Алло, привет!

– Всё в порядке?

– Ну, такое… Мы с Аркашей привели его на станцию метро. Сейчас ждём поезда. Ему с каждой минутой всё хуже. Боюсь, не донесём мы его до дома.

– Если что случится, возвращайтесь сюда.

– Думаю, что вернуться уже не получится. У тебя как дела? Всё в порядке?

– Да, всё хорошо. Звони мне и держи в курсе ситуации.

– Хорошо, договорились. Ладно, сейчас поезд придёт, я пошёл.

– Удачи вам там.

– Хех, спасибо, – улыбнулся я. – Пока.

Я вернулся к ребятам. Первое, что я услышал от Аркаши, было:

– Слав, он уснул.

– Ничего страшного.

«Надеюсь, ничего страшного», – параллельно подумалось мне.

Я начал бить его по щекам и громко звать по имени. Это было бесполезно. Я влепил как можно сильнее ещё одну пощёчину. И ещё одну. И ещё. Никакой реакции. Это был живой труп. Я отошёл от него, бестолково озираясь по сторонам и силясь что-нибудь придумать. Так прошло секунд тридцать, после чего Пак спросил меня:

– Что нам делать?

Не успел я ответить, как Матвей с закрытыми глазами медленно встал со скамейки, с силой изрыгнул фонтан блевотины впереди себя, растопырив руки в разные стороны, и упал ничком в собственную лужу. Удивительно, как себе лицо не разбил. Потом изрыгнул ещё одну порцию, тем самым увеличив диаметр месива, в котором он лежал. У него были длинные волосы. Я видел, как они плавают в этой жиже, впитывая её в себя. Это было отвратительно. Настоящий панк. Забавно, ведь он действительно увлекался роком, в том числе и панк-роком. Пай-мальчик панк. Классическое сочетание.

Плохое положение, которое было всего пару минут назад, сейчас становилось просто ужасным. Мы привлекали к себе слишком много внимания. Я понимал, что с минуты на минуту придут менты либо ещё кто-нибудь из персонала метро, чьему визиту я не буду рад. Хотя ждать кого-нибудь мне представлялось единственной адекватной идеей. Потому что я вообще не понимал, что я могу сделать сейчас самостоятельно. А так, возможно, ситуация и разрешится, если история получит дальнейшее развитие.

Сначала подошла какая-то женщина. Судя по её служебной форме, она была ответственна за что-то вроде порядка на станции. Начала спрашивать у меня, что произошло. Я сказал то же самое, что и контролёру десять минут назад. В этот момент Матвей продолжал купаться в собственной блевотине. Далее подошёл ещё один сотрудник в такой же форме – на этот раз мужчина и с более агрессивным настроем. Он подошёл к Матвею и со словами: «Давайте убирайте его отсюда», – начал его пинать слегка ногой. Меня это разозлило, поэтому я агрессивно сказал ему, чтобы он перестал это делать. Он посмотрел на меня, как на говно, однако пинать перестал.

– Так, ну делать-то что-то всё равно нужно, – начала более адекватная сотрудница станции. – Где он живёт-то хоть?

– Мы не знаем, он нам не успел сообщить. Хотели по ходу движения узнать.

– Тогда давайте родителям его звонить, пусть его забирают отсюда.

– Нет! – сказал я. – Давайте пока не будем к родителям обращаться.

Я точно не хотел, чтобы мать или отец Матвея обнаружили его в таком состоянии.

– Тогда скорую вызывать нужно.

– Вот, давайте скорую.

Пока женщина пошла звонить в дежурную часть, я достал из кармана Матвея телефон. Уже было два пропущенных от его мамы, и теперь, когда я держал телефон в руках, она звонила в третий раз. Я не знал, что делать. Отвечать на звонок и говорить: «Знаете, ваш сын нажрался и теперь лежит в собственной рвоте на перроне станции метро», – я был не готов. Поэтому я просто дождался, пока звонок прекратится.

Прошло около десяти минут. Аркаша за это время успел позвонить парням из гаража, которые довольно быстро прибежали и сказали мне:

– Так, берём его и уносим отсюда!

Мне эта идея совсем не понравилась. Иначе можно было вообще его сюда не тащить. Сейчас же приезд скорой помощи казался мне наиболее приемлемым вариантом развития событий.

– Нет, – отрезал я, – мы сейчас ждём врачей и едем в больницу.

– Дело твоё. Но чтобы никто не узнал, где он так нажрался!

– Да, договорились. Скажу, что сидели во дворе.

– Ну всё, давай, мы тогда возвращаемся. Вы с нами?

– Нет, я и Аркаша поедем с ним в больницу, если это будет возможно.

Когда наши «кореша» покинули нас, как раз подоспела бригада скорой помощи. С собой у них были носилки, на которые они и загрузили бесчувственное тело Матвея. Его мама опять мне звонила. Когда-нибудь мне придётся ответить, но сейчас слишком рано. Хотя я и не был в этом уверен. Наверное, мне просто неловко говорить ей правду. Но я всё же пытался придумать, как лучше всего ей описать возникшую ситуацию.

Прямо сейчас носилки поднимали обратно со станции на улицу. Прохожие боязно и непонимающе глядели на тело какого-то школьника, чья одежда была вся в грязи и рвоте. Я наконец-то вдохнул свежий воздух. На обочине стояла машина скорой помощи, чьи задние двери открыли санитары. Погрузили туда носилки, зашёл я с Аркашей, а потом санитары, захлопнув двери. В последний раз я ездил в машине скорой помощи лет пять назад, когда у меня обнаружили аппендицит. Тогда я особо не понимал, что вообще происходит, поэтому сейчас я с неприкрытым любопытством оглядывался по сторонам. Можно сказать, что Матвей уже нажрался не зря. Хоть в скорой помощи покатались.

Настало время и моей маме мне позвонить. Я взял трубку.

– Алло.

– Алло, привет!

– Привет.

– Как дела? Что делаете?

– Да всё хорошо. Вот сейчас в торговом центре сидим ужинаем.

– Что-то тихо у вас там как-то.

Я смотрел на бессознательное тело Матвея, которое везли непонятно куда.

– Да я просто в туалет тут отошёл, чтобы шумно не было.

Аркаша смотрел на меня и улыбался. Я улыбнулся ему в ответ. Санитарам, что тоже развесили уши, было вообще всё равно. Мне кажется, им уже знакомы подобные истории. Мало, что ли, пьяных вусмерть школьников бывает.

– Понятно, – ответила мне мама. – Когда домой собираешься?

– Пока не могу точно сказать. Думаю, часа через два буду дома.

– Ладно. Смотри, аккуратнее там.

– Хорошо, до встречи.

Мы ехали по центральной улице Новосибирска. Я спросил у санитаров, куда мы направляемся. Оказалось, что в какую-то районную больницу на другом берегу. Это где-то километров десять пути. Не ожидал, что придётся ехать так далеко.

Всю оставшуюся дорогу я просто смотрел по сторонам и думал. О дебильности ситуации, о Даше, о семье и о собственном будущем. Странно, ведь обычно я довольно редко размышлял о собственном пути. Возможно, глядя на Матвея сейчас, я подумал, что сделаю всё, чтобы подобное состояние не стало для меня обычным. Чтобы я вообще никогда не был в таком состоянии. Параллельно с этими мыслями Аркаша говорил мне про что-то. Наверное, про произошедшее. Я его не слушал. Матвей что-то стонал себе под нос. Ну, хотя бы он перестал напоминать труп. Думаю, ему было охрененно плохо.

Проезжали мост через Обь, на другой берег Новосибирска. Условно его называли «Левый». Он никогда мне не нравился. Каждый раз, когда я там оказывался, у меня складывалось впечатление, что время там остановилось примерно в начале нулевых годов. Забавно, что когда я рассказывал об этом месте в таком ключе кому-нибудь из знакомых, впоследствии выяснялось, что этот человек с Левого берега. Порой обижались. Порой соглашались. Чаще всего обижались.

По Левому берегу пришлось ехать ещё где-то минут десять. Меня уже самого начало подташнивать от духоты внутри машины скорой помощи, которая была насыщена различными запахами: автомобильным маслом, потом санитаров и рвоты Матвея. К облегчению, вскоре показалась районная больница. Мы медленно припарковались у приёмного отделения скорой помощи и так же медленно вышли из автомобиля. Я решил постоять хотя бы полминуты на улице. Просто подышать свежим воздухом. В это время тело Матвея заносили в больницу. Интересно, что сейчас будет? Его просто положат в какую-нибудь палату и дадут проспаться? Что ж, настало время узнать.

Я прошёл через дверь, в которую затащили носилки, и оказался в плохо освещённом, длинном, узком бесцветном коридоре. Как я понял, это было что-то типа отделения неотложной помощи. Мне раньше доводилось бывать в больнице, но ничего подобного я не видел. Из кабинета в кабинет пробегали санитары и медсёстры, вдоль коридора стояли носилки с людьми (в сознании и без). Они постоянно стонали и произносили странные звуки. Была ещё пара школьников – такие же пьяные вдрызг, как Матвей. Стоял спёртый и неприятный запах, а симфония непонятных и жутких звуков заставляла мурашки пробегать по телу. В такие моменты в очередной раз понимаешь, насколько несправедливы низкие зарплаты врачей и сотрудников больниц. Ведь, проработав несколько лет в подобной обстановке, можно просто сойти с ума. Для того чтобы выдерживать такое постоянно, необходимо иметь стальные нервы либо изначально быть сумасшедшим.

Матвея занесли в один из кабинетов, а мы с Аркашей сели на стулья недалеко от него. Слушать происходящее было трудно, поэтому я решил что-то спросить у Пака. Изредка мы перебрасывались фразами. Думаю, это помогало отвлечься и одновременно ускорить время. Скоро из кабинета, в котором находился Матвей, послышались громкие звуки. Как будто бы кто-то включил душ с весьма сильным напором, на фоне которого безудержно блевал Матвей. Дверь в кабинет была слегка приоткрыта. Я встал со стула и решил заглянуть туда. Внутри стояло человека три. Все стояли вокруг Матвея, который лежал на кушетке с каким-то шлангом во рту, через который ему вливали обильное количество воды. Когда подачу воды отключали, Матвея переворачивали на бок, и он изрыгал эту воду обратно в таз, стоящий на полу. Это называется «промывание желудка». Вещь противная, однако в нашем случае весьма действенная. После третьего или четвёртого «извержения» Матвей даже начал что-то бормотать. По всей видимости, всё складывалось вполне неплохо. Я решил пройтись по коридору, в котором стало заметно тише, чем полчаса назад. Шум создавал только какой-то неадекватно орущий бомж, которого только что закатили на носилках. Вернувшись к Аркаше, я услышал странный разговор из кабинета, где лежал Матвей. Агрессивный женский голос спрашивал: «Зачем ты это сделал?! Говори!» – «М-м-м-э-э-а-а», – стонал Матвей. Я вновь заглянул в щель. Промывание делать перестали, теперь он просто лежал на кушетке и странно извивался. Ранее услышанный голос принадлежал женщине лет тридцати, которая снимала на телефон происходящее и задавала свои вонючие вопросы. Во мне всё стало подниматься от гнева. Я резко толкнул дверь, и все обернулись в мою сторону. В том числе и она стала смотреть на меня своими тупыми глазами.

– Какого хрена вы его снимаете? – повышенным тоном спросил я.

– А ты ещё кто такой? – набросилась в ответ она. Её безмозглый взгляд продолжал раздражать меня.

– Я его друг. Ещё раз, зачем вы его снимаете?

Вмешался санитар:

– Тебе какое дело?! Дверь закрой!

Кажется, тупых в этой комнате было как минимум двое. Пришлось держать ответ и перед ним:

– Я не с вами разговариваю. Я задаю вопрос: какого чёрта вы снимаете?

– Родителям потом показать.

– Думаю, они этого не оценят. Уберите телефон, ему и так плохо.

Возникла долгая пауза. Эта дура продолжала съёмку.

– Я всё равно не успокоюсь, – настаивал я. – Уберите телефон.

С ненавидящим взглядом она, наконец, сделала это.

– Слава-а-а! – это орал Матвей.

– Да, я здесь.

– Скажи маме, что всё в порядке!

Вот они, настоящие дети. В хорошем смысле. Как бы тебе ни было плохо, а о маме не забываешь. Хочешь, чтобы она не переживала.

– Я уже ей сказал, Матвей, всё в порядке, – улыбался я ему.

– Спасибо-о. А я где?

– В больнице. Ты перебрал, тебя сейчас откачивали.

– Охренеть. Всё нормально?

– Да, типа того.

Он уснул. Тело вынесли на носилках обратно в коридор. Думаю, настало время действительно позвонить его матери. Пропущенных к этому моменту стало двенадцать штук. Срань. Честно, звонить было ещё отвратительнее, чем пару часов назад. Но теперь уже точно не отвертеться. Телефон тягостно и монотонно завибрировал в руке. Она как раз звонила в тринадцатый раз. Нажимаю кнопку «Принять вызов».

– Алло.

– Алло, сынок! Ну наконец-то! Ты где был?..

– Всё хорошо… Но это не Матвей.

– Господи! Кто это?!

– Всё в порядке, это Слава. Матвею плохо стало, он немного перебрал с алкоголем, но теперь всё хорошо…

– Так и знала! Где вы?

– В больнице.

– В больнице?!

– Да, всё хорошо, вот он лежит тут рядом. Его прополоскали, теперь он спит. Надо его домой забрать.

– Да… Да, конечно! Адрес только скажите, пожалуйста.

– Да, разумеется, сейчас…

Я подбежал к стоящему неподалёку санитару и спросил адрес, после чего продублировал его в трубку.

– Хорошо, я поняла. В течение часа отчим заберёт его. Спасибо тебе большое! Что не оставил его.

– Да не за что. Мы тогда подождём вместе с ним. На этот же номер пусть отчим звонит, как приедет.

– Я ему скажу, хорошо. Спасибо ещё раз!

– Да, пожалуйста. До свидания.

Фу-ух. Диалог оказался не настолько трудным, как я ожидал. Даже какой-то успокаивающий, что ли. Теперь оставалось только ждать. Только ждать.

– Аркаша, как ты?

– Пф-ф, – потянулся он, – да нормально. Что его мама сказала?

– Что его отчим за ним в течение часа подъедет. Нам бы тоже к этому времени потом уехать. Уже десять часов.

– Да, позвоню сейчас Паше.

Это был парень его старшей сестры.

Я же написал своим, что буду дома через час.

Со стороны Матвея вновь послышались стоны. Он проснулся.

– А-ах… Слава-а!

– Да, привет.

– Скажи моей маме, что всё в порядке!

– Да, уже. Скоро за тобой приедут и ты окажешься дома.

– Слава…

– Да?

– Спасибо…

– Не за что, – улыбнулся я.

Утомительное ожидание близилось к концу. Сначала подъехал Паша на своей «пятёрке». Пришлось мне с Аркашей рассказывать ему вкратце произошедшее. Пашу, кстати, эта история крайне позабавила. Справедливости ради стоит сказать, что я тоже нахожу всё это довольно смешным. Особенно весёлой мне кажется сцена, где Матвей в полёте изрыгает из себя всё содержимое и потом падает своим лицом во всё это прямо на перроне станции метро. Клянусь, эта картинка иногда мелькает перед моими глазами и спустя много лет.

Через десять минут приехал и отчим. Молодого вида опрятный брюнет с бородой средней длины. Он пожал нам руки. Видимо, как и его жена, был благодарен. Пак пошёл в больницу за Матвеем, а я пока вкратце описал произошедшее его отчиму. Без пикантных подробностей, разумеется.

Процедура промывания оказалась и правда действенной. Матвей выходил из больницы уже на своих двоих. Довольно медленно, но всё же шёл. Я отметил, что отчим не смотрел на него как на какого-то врага, а вполне понимающим взглядом. За это уважение. Он просто сказал подошедшему Матвею:

– Здорóво. Ну, поехали?

– Да-а, сейчас… – и обратился ко мне с Аркашей: – Спасибо, пацаны, что не бросили меня…

Он протягивал мне руку. Честно, вспоминая всё то, что эта рука повидала за сегодняшний вечер, жать её вовсе не хотелось. Но отказываться было некрасиво. Поэтому я протянул свою руку в ответ.

Матвей сел со своим отчимом в серый «мерседес», который спустя полминуты уже скрылся за горизонтом. Настало время и мне с Паком возвращаться по домам. Паша, который ждал буквально в двадцати метрах от нас, уже завёл свою машину. По дороге домой перебрасывались короткими фразами. Я особо не участвовал. Думал о своём.

Я посмотрел на часы, когда вдалеке показался мой дом. Полпервого. Подъехав к дому, я попрощался с Паком и Пашей и, как только вышел из машины, позвонил Даше. Она была дома уже около часа. Хорошо. Я спросил для собственного спокойствия, всё ли у неё в порядке. Она ответила, что да. Сама спросила у меня, как всё прошло. Вкратце рассказав, я добавил: «Вышло очень интересно, жаль, тебя не было». В ответ она лишь улыбнулась. Через трубку я видел эту улыбку, и она мне не нравилась.

Следующий день я отсыпался и отдыхал, а через сутки мне нужно было идти в школу для посещения подготовительных курсов к ГИА. Они проводились абсолютно бесплатно для каждого желающего. Конечно, ведь в интересах школы, чтобы её ученики написали этот экзамен хотя бы на допустимый минимум. Иначе окажется, что это не ученик тупой виноват, а плохая школа, которая на смогла сделать из тупого – умного. Я слышал, что из-за этого некоторым особенно «одаренным» на проверке учителя дописывали правильные ответы, чтобы в итоге набрать этот допустимый минимум.

Я пришёл заранее. У кабинета стоял только Бекмурат – мой одноклассник. Он тоже находился в гараже два дня назад. На все его вопросы я отвечал коротко и неинформативно. Решил не посвящать его в лишние подробности прошедшего вечера. Всё-таки деликатные моменты должны таковыми и оставаться. Я, в свою очередь, решил выведать подробности «гаражной вечеринки» с того момента, как я её покинул. Меня интересовала только Даша. Мне нужно было убедиться, что всё в порядке.

– А ты чё, не знаешь, как она с Васей целовалась? Ха-ха! – вот так просто выдал он.

Меня обдало кипятком с головы до ног. Так дали о себе знать негодование, разочарование и смятение. Не хотел выдавать себя перед этим весельчаком Тимуром, поэтому решил переменить тему разговора, во время которой я не слушал ни себя, ни его. Кажется, я просрал возможность сблизиться с девушкой, которая так сильно мне нравится. Обидно до слёз, но ничего уже не поделаешь. Я успокаивал себя уверенностью в том, что она бы не ответила мне взаимностью.