Текст книги "Блокнот интроверта"

Броненосец Потёмкин

Если болит, то мы ищем лекарства.

Если здоровы, мы жаждем свободы.

Если вольны, то мы требуем царства.

Если всесильны – от скуки невзгоды.

В разное время на разных ступенях

Делаем всё, чтобы вниз не скатиться.

И обязательно есть такой гений,

Кто будет гнать, если ты в иной спице.

Он-то всё знает. Крутой и приличный.

Крутит его колесо всегда в небо.

И униженье других – бонус в личку…

Правда, не любят его.

Только терпят.

Глаза вроде барометра

В мерцанье древних суррогатных звёзд

Безоблачное видится константой,

Боль – исключение и не всерьёз,

Неверный шаг для призрачных мутантов.

С ней не поспоришь: чин и горб не в счёт,

Как и любовь, пустая, без ответа.

К ущербному лишь преданный придёт

Сменить в аквариуме лучик света.

Неброский сюр беременных минут

Стал плотью дней под гнётом самодура,

Чьё имя Пустота. Повержен труд —

Цветёт из сердца тьмы собачья шкура.

Роман в жанре фэнтези

В раю безмятежном, под строгим крылом,

Мечтал написать я роман философский.

На фоне бескрайних холмов.

Эльф и гном.

Великие битвы.

Не те, в девяностых.

Цель та же: бери и неси артефакт.

Ждут их на пути и аркады, и споры.

Разрушатся истины, кровью контракт,

В огне отчий дом, бытия суть на шпорах.

Герои дойдут до заветной черты,

Исполнят Пророчества высшие звуки.

Но скажут в финале: «А вы не нужны.

На кой артефакт – голова есть и руки!»

Идиллию я б совместил и беду,

Что с глупой башкой постоянно творится.

Всех эльфов заставил метаться б в чаду

рефлексии.

Гномов – в отчаянье спиться.

И в бездну последний оплот, идеал.

В тоске экзистенции хоббит сдаётся…

Роман этот я уж давно написал.

Вот, правда, печатать никто не берётся.

Личность

Не репетируй

 
Не репетируй будущего акт,
Прокручивая ролики желаний —
Созданий, трепетно плывущих в такт,
Идущий от чужих воспоминаний.
 
 
Не репетируй в крохотном окне
Трагедии эпическую пышность.
Неслышность каплей растеклась на дне,
Из драмы ворвалась скоропостижно.
 
 
Не репетируй: зритель искушён.
Ему скучны сюжеты с репетиций.
Петиции не требуй – акт сожжён,
Не возродишь из пепла злую птицу.
 
 
Фрустрации огонь страшней, чем страх:
Не представляй день завтрашний в ажуре.
В натуре ценят не могильный прах,
А крах сомнений в верности культуре.
 
 
Не репетируй, не ищи свет там,
Где не зажглись ещё сегодня звёзды,
Не поздно дать на бис отпор мечтам,
Чтоб сквозь решётку проросли их грозди.
 

Одуванчик

Оторван от корней, лечу по ветру.

К вершинам гор объявлен поворот.

Лёг у подножия, ведь стиль мой ретро

И силы нет на штурм златых высот.

Завистливо смотрю, как лезут нагло:

По харе каблуком. Иль  по лицу.

Останусь тут, внизу, беспечным маглом,

Глупей себя нашедшим чмо в лесу.

Останусь, позабыв пунктиры цикла,

Не повторив ошибки прошлых лет.

Оторван от семьи – давленье стихло.

Я вырвался: тоски и смерти нет!

В уездных городах – без молодёжи:

Она вплетается в круговорот,

Лет в тридцать, плесневея, наша кожа

От беспросветности ролей цветёт.

Там бабушка расскажет лишь о смерти

Друзей, знакомых – ждущей за углом.

Родители в заботах: снова черти,

Соседи – каждый праздник как дурдом.

Детей по рейтингу порежет школа,

Учитель – бог, и выше бога нет,

Как нет хребтов для белок внутри ролла,

Бегущих на недостижимый свет.

Я вырвался? Я горец? Иль предатель?

На исповеди не бывал давно…

Я курса корабля Судьбы создатель

Иль тунеядец, тянущий на дно?

Скорострел

Снимаю с первого дубля:

Быстрее начать бы монтаж.

Снимаю с первого дубля!

Не смейте смеяться!

Уан краш.

Снимаю с первого дубля —

Ошибки сценарий бомбят.

Дороже продажа, не купля.

В мой разум подсыпали яд.

Снимаю с первого дубля,

Жду отзвук восторженный – клик,

Но боты, здоровые, смуглые,

Попросят бабло на мой крик.

Снимаю с первого дубля,

Не зная, зачем. Скажешь, рыбк?

Молчит бессловесная публика.

Я вирус? В системе ошибк& <?

Исповедь эгоиста

Мой дом медленно крошится в пазлы,

Моя дружба – в стаканы с вином,

Моё время – эпоха сарказма,

Мои дети – примерный бином.

Мои правила – лишние строчки.

Моё мнение ставят не в счёт.

Моя муза – запретный источник.

Мой характер – бесформенный лёд.

Я закрылся от вас, не учите:

Ненавижу ваш менторский тон.

А вы счастливы? Только не лгите!

Я не прячу в стихах микрофон.

Нытик

Я ненавижу себя,

Но так люблю наслажденье.

Тело и душу губя,

Змей проползёт с искушеньем.

Я ищу вечный комфорт,

Что достижим лишь в могиле.

Страх проникает в мой форт —

Сопротивленье бессильно.

Надо бороться – я слаб.

Все иерархии, смыслы

Место укажут: ты раб.

Горб не за деньги, за числа.

Вечный цейтнот – так устал.

Стать бы бомжом на скамейке.

Пьяной свободы оскал —

Оскар за судеб ремейки.

Как же другие, любя,

В зеркале ставят рекорды?

Я ненавижу себя…

Встретил бы – врезал по морде.

Размазня

Ежедневно Пашок два часа вдохновенно гитару терзает.

Бежит Стёпа под вечер по пять километров вдоль бора.

Стала Юля водителем. Просто права. Всех развозит, всё знает.

Рубит бабки Олегин без совести и без зазора.

Магазин у Айрата. Наташа – директор турфирмы и блогер.

Все нашли свою нишу и вектор, что путь им укажет.

Почему ж у меня только вдох, а потом – жёсткий блокер?

Распыляюсь… Побеги привычно покроются сажей.

Человек прошлого

 
Перекрёстки опасны для пеших:
Замечтался – отправишься в ад.
Шахматисту видна судьба пешки.
Ну а я обернулся назад.
 
 
Там, за дымкою, детские горы:
Игры, школа, мультфильмы и сад,
Про винду, про братву разговоры —
Мне всё тошно и тянет назад.
 
 
Зачитался до одури веком
Девятнадцатым, классике рад.
Невский – это Афины у греков.
Правда, хочется глубже назад.
 
 
На турниры, в лес Шервуд охота,
С аргонавтами в путь на закат,
Губернаторства ждать от Кихота…
Идеал. Точка к слову «назад».
 
 
Перекрёстки разбили пространство.
Рассчитали ходы, чтоб был мат,
Смотрят в будущее IT-ханство,
Ну а я, как и прежде, назад.
 
 
Старомодный… На ленте прореха…
Не родился в эпоху свою,
Пропустил, опоздал на потеху
Современникам в техно-раю.
 

Во имя Джеймса, и Гарри, и святого Дамблдора

Наши дети не знают про Ноя —

Сам я помню лишь Ноа из «Тьмы».

Выходные… Но не к аналою —

К рыбе с пивом потянемся мы.

Авраам в жертву сына приносит —

Жертва Станниса бьёт посильней.

Апокалипсис вряд ли так грозен —

В «Чёрном зеркале» ад из теней.

Падший ангел не страшен: он Теннант.

Бог лишь псих, «Чудотворцы» – мейнстрим.

Есть вселенная Марвел, где цены

На героев укажет не Рим.

Наш Иисус – Гарри Поттер. Он избран.

Веды, Библия, Джайн и Коран —

Метатекст в эру постмодернизма.

В цифре все как святой Калыван.

Под футболкой – не цепь, не распятье.

На рюкзак лезет новый значок.

Долг продали и приняли счастье

Аниме, сериалов – крючок.

Но в дороге последней так зябко.

В Омут нить прилегла на ноже…

Отпевают беззубые бабки

И вздыхают о грешной душе.

Формат

«Песня года» как «Оскар» была для семьи:

Кто там в чём и о чём. Приговор суда ясен.

Я – безвольная губка: смотрел, но внутри

Тошнота прорывалась на подиум грязи.

Неужели три ноты – предел для хита?

Неужели в стране нет хороших поэтов?

Исполнителей дюжина только? И мгла

Безголосых, без слуха миллионов субъектов?

Позже понял: есть резкое слово «формат»:

Надо петь позитивно, достойно, ванильно.

Тогда двери открыты, помогут, простят.

И неважно, что песни пропитаны гнилью.

Так везде: ценз на книги, на фильмы, посты.

Улыбаемся, машем, трясём каждой частью

Под гламурное видео с текстом простым.

Я не верю тому, кто сто раз спел, что счастлив.

Между мирами

Иллюзий мир ей показался лучше,

Чем ржавым языком дробить тоску.

Запрятаться на чердаке. И пусть же

Горят полезные дела в аду.

Вдыхая книгу, погружаться в омут.

Или наушники, софа, планшет:

Новые серии – таблетки сомы,

Ведь в её жизни так себе сюжет.

***

Отец и дед его учили с детства,

Как давать сдачу и терпеть огонь.

Не пропадёт в аду. А рай небесный

Ему – лжецов троянский конь.

Есть рай в Хорошем: пиве, мясе, бане.

Есть дураки. Они не знают суть.

Не занят – в ящик, но всё чаще занят

Беседой, делом. И доволен – жуть.

***

Она, всё больше растворяясь внутрь,

Рисует, пишет. Фестиваль. Косплей.

Он, каменея, превращает утварь

В раздутый мир полупустых идей.

А я застрял между двумя мирами,

Уйти в себя мне не даёт судьба.

Пробиться – я не рос с волками.

Чистилище – удел раба.

Скука и Хандра

 
Убежал от скуки в Сенегал,
Скрылся от хандры второй любовью.
Думал: победил. Но проиграл.
Не зови Полиною Прасковью,
 
 
Не зови играть с судьбой шута,
Не советуй взрослым – это вызов!
Подними перчатку скуки: та
Проникает сквозь святую ризу,
 
 
Проберётся щупальцами в плоть,
Стащит счастье с хрупких плеч минуты —
И опять хандра, извечный гость,
Терпкий бессловесностью Иуды.
 

История книжек

Мама читает про Муфту, Носишку, Незнайку.

Кажется мир тот далёким, несбыточным, тайным.

Словно богиня Мальвина, Геракл – Тимур.

Я в мире сказок лишь зритель античных фигур.

***

В шкафчике «Тайноискатели», «Сыщики», «Пятеро».

Мне бы в друзья Джулиана, Юпитера, Фатти…

Дом в штаб-квартиру мечтаю с тех пор превратить.

В играх – дедукции тянется хрупкая нить.

***

Гоша подкинул Перумыча. Ночь проиграла.

Бабушка спит. Я на кухне: чай, крекер, Вальгалла.

Буквы сдружились как Хедин с гламурным Ракотом.

Он – это я. Безусловно! Штурмую высоты.

***

Лена Михаловна нам задала Льва Толстого.

Как в позапрошлом вопросы звучали так ново?

Вижу движения мысли, то споря, то нет.

Скучен Кутузов. Бессмертен небес тихий свет.

***

Взял для коллекции Толкина, Мартина, Кея —

Я в Лихолесье, на Стену ушёл, стал лакеем.

К чёрту людишки? Есть книги – уйду насовсем.

Спрячусь. Я знаю, что стану Там именно Тем.

***

Стёпка советовал Маркеса, преподы – «Сало».

Рузик за Летова. Макс за попсу. Разбросало…

Джян говорит: это бред. Нет искусства – есть Кришна.

Звон миллиардов книг громко пугает излишком.

Секта филологов выстроит идол по вкусу.

Стены щитов чинушей – за элитную тусу.

Прошлым жить глупо. Оно не оплатит кредиты.

Книги ушли…

Я остался глухим паразитом.