Текст книги "100 уроков лидерства А.В. Суворова для бизнеса"

Проводя ремонтные и строительные работы, занимаясь восстановлением здоровья солдат, Суворов еще успевал строить суда для пополнения гребной флотилии, обучать солдат и проводить маневры на отработку согласованных действий армии и флота. Покидая в 1792 году шведскую границу, Суворов был уверен в надежной защите этого рубежа.

После смерти Потемкина Екатерина назначает Суворова командующим войсками в Крыму и на Кубани. Само по себе присутствие Суворова наводило на турок и их европейских покровителей страх и препятствовало развязыванию новой войны. Русский резидент в Константинополе полковник А. С. Хвостов так об этом писал: «Один слух о бытии вашем на границах сделал и облегчение мне в делах, и великое в Порты впечатление. Одно имя ваше есть сильное отражение всем внушениям, которые со стороны зломыслящим на склонение Порты к войне и вражде с нами делаются» (Петрушевский А. Ф. Генералиссимус князь Суворов. СПб., 1884. Т. 2, с. 3).

И опять Суворов развивает бурную деятельность, приводя в порядок войска и укрепления. Когда задерживалось финансирование, Суворов обеспечивал его своими средствами – не мог ждать. Он занимает гигантскую сумму 100 000 рублей и немедленно приступает к строительству укреплений. После с этим долгом он будет иметь очень много проблем.

Особое внимание, как и в Финляндии, Суворов уделяет профилактике здоровья солдат, вместе со штаб-лекарем Белопольским составляет специальный лечебник с целой системой профилактических мероприятий, включая, например, купание в морской воде. К этому времени относится его знаменитый «Приказ офицерам кубанского корпуса о наблюдении здоровья» марта 31 дня 1794 года:

«Драгоценность наблюдения здоровья в естественных правилах: 1. Питье, квас; для него двойная посуда, чтоб не было молодого и прекислого. Если ж вода, то здоровая и несколько приправленная. 2. Пища; котлы вылуженные; припасы здоровые; хлеб выпеченный; пища доварная, не переваренная, не отстоянная, не подогретая, горячая, и для того, кто к каше не поспел, лишен ее… на тот раз [пусть ест] воздух! В теплое время отдыхать под тенью без обленения… Ночью в палатках укрываться… В холодную погоду отнюдь бы в них сквозной ветер не был… Чрез ротных фельдшеров довольный запас в артелях ботанических средств… Сие подробнее и для лазаретов описано в примечаниях искусного штаб-лекаря Белопольского».

В том же предписании упоминает Суворов и о работах.

«От инженеров уроки умеренные… оба вместе соединять каждому запретить. Наступление и исход жара в здешней атмосфере описаны в приложенной таблице помесячно… Наистрожайше воспрещается во время и малейшего жара отнюдь никого ни в какую работу не употреблять, под неупустительным взысканием, разве когда случится прохладный день. А для успеха, если необходимо, лучше начинать работу прежде рассвета, и вечерний урок кончить хотя к ночи. Не мешает прибавить хотя нечто ночи, особливо светлой, токмо то уже в большой нужде… Как скоро работа окончена, то на завтрак нужно тотчас к горячим кашам. Лагерных мест иметь до трех в близости, и понедельно их переменять, содержать чистоту внутри и около их».

Быстрая и эффективная работа Суворова вызывала зависть его вечных соперников Репнина, Салтыкова, Прозоровского, а также бюрократов из Военной коллегии. В каких только преступлениях и злоупотреблениях его не уличают, стараясь очернить в глазах Екатерины. Суворов защищается как может, пишет письма своим друзьям при дворе Хвостову и Турчанинову, но во внутриполитической борьбе будущий генералиссимус оказывается не так силен, как на поле боя. Страдание от наветов и клеветы – удел почти всех русских гениев.

Выполнив все основные работы к 1794 году, Суворов при этом умудрился еще сэкономить казенные средства. За работами Суворов не забывает о планах врага, пытаясь упредить их своими планами. Он разрабатывает новый подробный план войны с Турцией и начинает подготовку к его осуществлению. Однако международная обстановка ухудшается, и Екатерина не решается начать новую войну. Турки, видя на своих границах Суворова, тоже не хотят будить лиха. Новая война с ними начнется уже после смерти Александра Васильевича в новом тысячелетии и ее победоносно завершит один из учеников Суворова – Михаил Илларионович Кутузов. Не суждено было Суворову стать князем Константинопольским.

Перекидывая мостик к практике современного менеджмента, мне хотелось бы заострить внимание на следующих аспектах управленческого таланта Суворова:

1. Забота о здоровье, комфорте и благосостоянии подчиненных.

2. Постоянное обучение и развитие у них профессиональных умений, необходимых в повседневной деятельности и в критических (форс-мажорных) ситуациях.

3. Включение всех подготовительных мероприятий в единый контекст (план, сценарий) будущих событий.

4. Неутомимая деятельность на достижение лучшего результата.

5. Установление дружеских отношений с местным населением, в особенности с лидерами, влиятельными лицами.

«Водопад крутит скалы»

Постоянно подначиваемые французами, турки никак не могли смириться с потерей своей гегемонии на Черном море, и особенно с потерей Крыма. Вскоре грянула 2-я Русско-турецкая война, которую Россия встретила с новыми уставами в новой адаптированной к реальным условиям боя военной формой. «Солдат должен быть таков, встал и готов», – говаривал Потемкин.

Успехи Суворова шли по нарастающей: сначала блестящая победа над отборным турецким десантом на Кинбурнской косе, потом Фокшаны и триумф Рымника, из-за которого Турция полностью лишалась всех своих надежд на победу в войне, и наконец, чудо Измаила, фактически побудившее турок, пусть и не сразу, но, в конечном итоге, просить мира. И если в первую турецкую кампанию действия Суворова можно было уподобить безудержному потоку мощнейшей реки, то во вторую Турецкую, а чуть позже и в новую Польскую кампании это был срывающийся на головы врагов с километровой высоты водопад, противиться которому было выше человеческих сил.

«Наша Кинбурска коса открыла первы чудеса» – так рассказывали солдаты о Кинбурнском сражении Суворова. 1 октября 1787 года турки высадили на косу[10]10
  Кинбурнская коса – узкая заболоченная полоска суши между морем и рекой Буг имела стратегическое значение, поскольку оттуда открывался путь к Очакову и Крыму.


[Закрыть] отборный 5-тысячный десант. Турецкий начальник Юсуф-паша приказал отплыть всем транспортным судам, полностью отрезав, таким образом, своим солдатам путь к отступлению. «Какие молодцы, – писал Суворов после сражения Потемкину, – с такими я еще не дрался». У Суворова войск было втрое меньше, и позже он очень жалел, что не все были обучены по его системе. Суворов дал туркам беспрепятственно высадиться на берег и приблизиться к укреплениям на 200 м. Турки, кстати, зря времени не теряли и выстроили на косе 15 линий окопов. А далее начался классический суворовский сценарий «оборонительного» боя: огонь из всех орудий и решительная атака. Узкая полоса косы не давала возможности развернуться его потоку во всю мощь и использовать фланговые удары, тем более что турецкий десант активно поддерживала артиллерийскими выстрелами турецкая эскадра. Тем не менее даже этого не в полную силу суворовского потока хватило, чтобы прогнать турок почти до самого края косы, отвоевав у них 10 линий ложементов. Далее плотный огонь корабельной артиллерии заставил суворовские войска вновь отойти к крепости. Как бы там ни было, турки потеряли почти всю свою артиллерию и значительное число войск, особенно командного состава, их наступательный потенциал был исчерпан. Суворов выстроил войска заново, подтянул резервы и второй атакой полностью смел турок в море, из 5000 человек спаслись единицы, пленных тоже было мало. Потери самого Суворова убитыми и ранеными составили около 300 человек, что его крайне расстроило, Александр Васильевич привык воевать куда как с меньшими потерями.

Памятник А.В. Суворову в Москве

Далее в середине июля 1789 года последовали Фокшаны, как генеральная репетиция Рымника, а 11 сентября и сам Рымник. Оба сражения очень похожи друг на друга, разве что турок при Рымнике было втрое больше. После Кинбурна Суворов окончательно определился с тактикой ведения боя, которая в большем масштабе являлась и стратегией. Ее можно выразить очень кратким высказыванием самого Суворова «Бить, а не царапать», за видимой простотой этих слов кроется глубокий стратегический и даже экзистенциальный смысл: не действовать отдельными малыми отрядами, не рисковать впустую, не пробовать, не стараться, не пытаться. Войска всегда движутся к главной армии врага, попутно разбивая его мелкие группы. Если ты готовишь маневр, то только для того, чтобы обрушиться на врага всей своей мощью и полностью его разбить. И этот подобный срывающемуся с гор водопаду («Водопад крутит скалы») удар возможен лишь тогда, когда вся армия наберет скорость.

В июле 1787 года командующий австрийской армией принц Кобург запросил у Суворова помощи. Поскольку ему угрожала 40-тысячная турецкая группировка. В распоряжении самого Кобурга имелось 18 тысяч человек. «Иду», – ответил Суворов и быстрым маршем двинул свои 7 тысяч на встречу Кобургу. За сутки суворовцы преодолели расстояние в 50 верст, заметно удивив австрийцев, а дальше началось самое интересное. Суворов под разными предлогами отказывался встречаться с Кобургом, пока не выстроил мост через Путну и не перевел часть своих войск на другой берег. Только после этого он предложил Кобургу встретиться на мосту, предварительно выслав ему диспозицию с планом атаки на турецкий лагерь.

Этот странный поступок объяснялся довольно просто: Кобург принц, а Суворов даже еще и не граф, да и генеральское звание Кобурга, если придраться, было немного выше, чем суворовское, и войск у него в два раза больше. По логике вещей общее командование совместной операцией должно было достаться Кобургу. В то же самое время Суворов знал Кобурга как человека не слишком решительного и осторожного. В условиях обычного военного Совета убедить его присоединиться к суворовской наступательной тактике было бы крайне сложно. А так Кобургу просто некуда было деваться[11]11
  Сам Суворов на вопрос, почему он избегал военного Совета с Кобургом, отвечал так: «Нельзя было, он умный, он храбрый, да ведь он тактик, а у меня план не тактический. Мы заспорили бы… а неприятель решил бы спор тем, что разбил бы нас. Вместо того – ура! С нами бог! И спорить было некогда!»


[Закрыть]. Суворов вовлек Кобурга со всей его армией в свой поток. А далее этот поток стремительным водопадом обрушился на турок. «Наступление, ярость, ужас. Изгнать слово ретирада!»

Суворов расположил войска в динамичные полковые (или сводные из нескольких батальонов) каре[12]12
  В суворовском исполнении эти быстро передвигающиеся вместе с приданной артиллерией каре представляли собой что-то вроде больших танков, противопоставить которым туркам было нечего.


[Закрыть] с конницей в резерве. Он быстро охватил своими флангами засевших в лесу турок, которые были вынуждены бежать к основному лагерю. Оттренированные суворовские артиллеристы быстро заставили турецкие пушки замолчать, и обычный для Суворова штыковой удар довершил дело. Турки повсюду бежали, разгром довершала легкая кавалерия. Потери Суворова составили убитыми 15 человек, тяжело ранеными – 7, легко ранеными – 63 человека. Прекрасно разбираясь в характере ран, Суворов лично контролировал уход за ранеными. Австрийцы потеряли немногим более. «Со мною и немцы воевать умеют», – заключил Александр Васильевич.

Суворов требовал от Потемкина и Репнина, которому формально подчинялся, продолжить наступление, но те медлили, что позволило визирю сосредоточить вблизи реки Рымны 100-тысячное войско. Кобург опять взмолился о помощи. «Иду», – ответил Суворов. Непогода и разлившиеся реки затрудняли движение, но суворовского потока, когда тот набирает скорость, остановить не могло ничто: ни люди, ни природа. Суворовские 7000 человек подоспели как раз вовремя, вызвав вздох облегчения у австрийцев. На этот раз Суворову уже не пришлось придумывать каких-либо хитростей, чтобы вовлечь Кобурга в свои планы. Победа у Фокшан много способствовала взаимному доверию. Тем не менее Кобург, указывая на четырехкратное превосходство турок и удобный для оборонительных действий рельеф местности, предложил оборонительное сражение, вызвав немалое раздражение Суворова: «При таком неравенстве сил только быстрая атака обещает успех». Видя колебания Кобурга, Суворов пригрозил, что пойдет один. Кобургу осталось только принять его план.

Интересно привести здесь настрой и одновременно сценарий, который задал Александр Васильевич своим войскам: «Начинать малым лагерем, потом на большой. Построясь ордером баталии, вмиг перешед Рымну, идти храбро, атаковать при Тырго-Кукули или всех встречающихся варваров лагери. Один за другим. До конца… Боже, пособи! Прежние сигналы: «Иосиф», «Екатерина». Поспешность, терпение, строй, храбрость, сильная дальняя погоня». Все тот же несокрушимый и неудержимый поток, однако, как всегда, полностью адаптированный к ключевым моментам именно той ситуации.

Чуть ниже по течению реки недалеко от 1-го турецкого лагеря Суворов оборудовал переправу: мост и искусственный брод. Рано утром 11 сентября 1878 года войска двумя колоннами беспрепятственно переправились на другой берег Рымны. Порядок построения войск был тот же, что и в Фокшанах: в 1-й линии каре из 2–3 батальонов, во 2-й – тяжелая кавалерия. В резерве находилась легкая кавалерия. Неприятель подвергался быстрой уверенной атаке каре, встречные контратаки быстро гасились точной прицельной стрельбой и картечными выстрелами пушек, за которыми следовал мощный штыковой удар. Вражеская конница, попадавшая в интервалы между каре, очень быстро уничтожалась перекрестным огнем. Если пехота в своем наступательном порыве начинала замедляться, на уже расстроенного противника неслась лавина тяжелой кавалерии. Такого удара не выдерживал никто. Полный разгром противника довершала легкая кавалерия. Путем многократных тренировок Суворов настроил этот механизм как часы, которые никогда не давали сбоев.

Сражение при Рымнике 11 сентября 1789 г. Художник И. Марк

Так получилось и в этот раз. После того как союзные войска выстроились в боевой порядок, Суворов возглавил левое крыло и, усилив себя левенерами (легкими австрийскими гусарами), быстро направил удар на 1-й турецкий лагерь, насчитывающий 12 тысяч человек. Правое крыло турок не выдержало удара пехоты и побежало сразу, левое дрогнуло после удара тяжелой кавалерии и тоже вскоре рассыпалось, успех был полный. Легкая кавалерия уничтожала врага в брошенном турками лагере, но по первому сигналу Суворова быстро все бросила (легко ли солдат заставить бросить добычу?!!). Суворов поспешил на помощь Кобургу, который с трудом отбивал атаку главных турецких сил. Храбрая венгерская конница под руководством барона Карачая 7 раз врубалась во вражеские ряды. В турецкой атаке в разное время было задействовано около 40 тыс. человек. Совместными усилиями последние атаки врага были отбиты. Суворов дал войскам короткий получасовой отдых, отвел уставшую венгерскую кавалерию в резерв, соединил оба крыла и быстрым шагом двинул боевые порядки на деморализованного врага, скоростным катком прокатившись по оставшимся трем турецким лагерям. Ни коран, ни картечь по своим, ни взорванные мосты бегущих турок остановить уже не могли, это был полный разгром. 100-тысячная турецкая группировка перестала существовать. Потери русских составили убитыми 45 человек, тяжелоранеными 29, легко – 104 человека, австрийский урон был немногим больше.

Австрийский офицер, участвовавший в тех сражениях, так писал о суворовских войсках: «Как ни хороши наши люди, но русские превосходят их в некоторых отношениях. Почти невероятно, что о них рассказывают. Нет меры их повиновению, верности, решимости и храбрости. К этому еще присоединяется крайне воздержанный образ жизни этих людей. Непостижимо, какой пищей и в каком малом количестве питается русский солдат и как легко все переносит, если не получает оной целый день. Это не мешает ему идти 12 и 14 часов кряду и, кроме того, переносить всякую погоду без ропота.

Грамота о пожаловании А. Суворову в 1789 году графского достоинства Российской империи и наименования Рымникский

Пехота главным образом составляет силу русской армии. Особенность ее составляет то, что она всегда чисто щегольски одета и даже можно сказать убрана. Когда она идет против неприятеля, то одета щеголеватее, чем наши войска на плац-параде. У каждого солдата галстух и манжеты чисто вымыты и каждый смотрит щеголем. Но при атаке снова делается скифом. Они стоят, как стена, и все должно пасть перед ними. Атака малого лагеря (у Тыргокули), которую генерал Суворов выпросил произвести со своими войсками, была произведена с ужасным диким хохотом, каким смеются Клопштоковы черти. Слышать, как такой хохот подняли 7 тысяч человек, было делом до того новым и неожиданным, что наши войска смутились, однако вскоре пришли в себя и с криками «Виват, Кобург!» затем «Виват, Иосиф!» двинулись против турок[13]13
  Цит. По Лопатин В. С. Жизнь Суворова, рассказанная им самим своим современникам. М.: Терра, 2001, с. 225.


[Закрыть]».

И хотя эти высказывания не лишены налета легендарности, они достаточно верно воссоздают картину того неудержимого потока, который всегда удавалось создавать Суворову из приданных ему войск. В русский поток влился австрийский, и затем эта русско-австрийская лавина просто смела все турецкие лагеря вместе с людьми, которые ничего не могли ей противопоставить.

После Рымника Суворов в свойственной ему манере предлагал Потемкину и императрице перенести боевые действия в Болгарию, а затем двинуться на Стамбул, этому во многом способствовал и разгром, который учинили туркам Репнин с Кутузовым при Мачине. В этом сражении были разбиты 80 тыс. турок под руководством Юсуф-паши. Екатерина колебалась: с одной стороны, силы турок действительно были исчерпаны, с другой стороны, она сталкивалась с беспрецедентным давлением объединенной Европы (Франция, Англия, Швеция, Голландия, Пруссия), которая вознамерилась любой ценой остановить Россию и не позволить ей осуществить Греческий проект[14]14
  Греческий проект Екатерины заключался в полном вытеснении турок в малую Азию, возвращение Стамбулу название Константинополя и создание вокруг него южной православной империи.


[Закрыть]. Европейская коалиция уже вывела из войны Австрию и заставила ее вернуть завоеванное Турции. Колебался и Потемкин, привыкший действовать очень осторожно и наверняка. Последней каплей, заставившей Екатерину отказаться от плана Суворова, был Репнин[15]15
  Репнин и Суворов всегда были соперниками и ревновали к военным успехам друг друга.


[Закрыть], который открыто заявил, что Суворова в Болгарию посылать нельзя, он-де загубит армию. В итоге Суворову пришлось вместо Стамбула штурмовать неприступный Измаил.

Военные специалисты того времени рассматривали штурм Стамбула как более легкую задачу, потому как целый год в рамках (во все времена ужасно знакомой) программы по сдерживанию России лучшие французские и немецкие инженеры готовили Измаил к обороне. Безуспешно пытался штурмовать Измаил Репнин (хотя скорее это была разведка боем), осаждавший перед прибытием Суворова Измаил генерал-аншеф Гудович пришел к выводу о невозможности штурма и бесперспективности осады и уже начал отводить войска, но тут Потемкин решился дать Суворову карт-бланш, приказав на месте решить судьбу Измаила. Самим этим приказом судьба Измаила была уже решена, разве мог кто-то или что-то остановить суворовский поток, который уже и набрал скорость? Разве мог кто-то или что-то противиться этому самому «водовороту, который крутит скалы»?

Суворов прибыл к месту 2 декабря все того же 1878 года, и в душах солдат сразу потеплело (и в прямом и в переносном смысле). Первое, что сделал Суворов, – он приказал соорудить в землянках печи и начать топить (ночи стали уже холодными), быстро наладил снабжение провиантом, привезли большое количество кукурузы, которую солдаты варили на кострах. Приказал вернуть все войска, которые уже начали отходить от Измаила. В войсках тут и там звучало волшебное: «Суворов приказал». В том, что будут штурм и победа, никто не сомневался.

Потемкину Суворов написал, что сам он уже на месте, и через 5 дней, очевидно, крепость возьмет. К штурму он готовился как никогда тщательно. 6 дней подряд шла тренировка войск на макетах рвов и крепостных стен. С избытком было заготовлено фашинника и штурмовых лестниц. Диспозиция к атаке была прописана настолько подробно, насколько это вообще возможно. Суворов предусмотрел все, даже большую убыль командного состава. В каждую штурмовую колонну было направлено много офицеров-волонтеров, которые могли при необходимости взять командование на себя. Каждая штурмовая колонна была обеспечена 50 % резервом личного состава. Все штурмовые колонны (а их было всего 8) были сведены в 3 группы под единым командованием с единым резервом[16]16
  Для того чтобы понять, как Суворов использовал резервы, нужно понимать специфику его похода вообще. Задача резерва заключалась не в том, чтобы совладать с неожиданными неприятельскими ударами. Сколько в том, чтобы поставленная боевая задача была обязательно выполнена.


[Закрыть]. Был еще и общий резерв у самого Суворова. Резервы составляли в основном кавалерийские части, которые после взятия ворот должны были ворваться в город. Суворов даже не поленился дать своим командирам инструкцию, каким образом им воодушевить солдат на штурм.

11 декабря в 5.30 утра начался штурм. Суворов сам со шпагой в руках повел солдат в атаку, его примеру последовали и все другие командиры. К 8.00 весь периметр был в руках Суворова. Бой перенесся на улицы города. Поражает организованность войск. Пока турки не были разбиты во всех частях города и не поступило традиционного для того времени разрешения «На добычь», не было никакого разбоя и грабежей, солдаты сохраняли строй и организованность вплоть до выполнения всех боевых задач. Во всех отношениях штурм Измаила был чудом и по числу потерь (соотношение было примерно 1:6, 1:7 в пользу Суворова), и по достижению поставленных целей: боевые задачи всех штурмовых колонн были выполнены в строго установленный срок. И это при штурме неприступной крепости, которую оборонял гарнизон в 35 тысяч человек!!! У Суворова войск было на 5 тысяч меньше, всего 30 тысяч. К концу дня Измаил пал. Вскоре турки запросили мира.

Затем последовала вторая польская кампания Суворова, на которой мы не будем останавливаться подробно. Стоит лишь отметить, что Суворов успокоил Польшу за 40 дней, а это огромное государство с населением более 20 млн. человек. Пройдя прямым маршем от Турции к Варшаве, Суворов разбил по дороге все попадающиеся под руку польские военные формирования. Стратегии стремительного срывающегося с гор водопада полякам также противопоставить было нечего, поскольку основа этой стратегии носила в большей степени духовный, а не методический характер. Он шел по-спартански[17]17
  Спартанцы выдвигались из Спарты малыми отрядами, постепенно вливая в них отряды союзников. У Суворова, когда он вступил на польскую землю, было не более 4000 человек.


[Закрыть], собирая под себя все ближние российские подразделения и части. Когда он подходил к предместью Варшавы – Праге, он собрал контингент около 25 тысяч человек. Примерно таким же гарнизоном располагали и поляки, а по инженерной оснащенности и артиллерии Прага не уступала Измаилу. Суворов буквально смел всякое сопротивление противника. Прагу русские взяли за полдня, потери убитыми и ранеными составили около 500 человек.

Атаман М.И. Платов. С оригинала А. Орловского

Польская и французская пропаганда того времени (да и теперешнего) рисовала Суворова кровожадным убийцей, в основном апеллируя к этому самому штурму Праги. Между тем существует диспозиция к штурму Праги, в котором Суворов прямым текстом приказывает «С бабами не воевать, малолетков не трогать». Если при штурме со стороны солдат имелись проявления жестокости, то виноваты в этом сами поляки. Необходимо вспомнить, что эта война началась с того, что русские гарнизоны в польских городах были подло вырезаны восставшими на Страстную седмицу в дни Великого поста (русские в подавляющем своем большинстве были глубоко верующие) или прямо в церкви, или на выходе из церкви, когда они были полностью безоружны. Такого святотатства солдаты забыть не могли и жаждали мщения. Суворов же со своей стороны предпринял все, что в его силах для того, чтобы избежать лишнего кровопролития. Он сам приказал взорвать мост через Вислу, чтобы не дать проникнуть в Варшаву разъяренному воинству. Также он приказал не входить в Варшаву тем частям, которые наиболее пострадали от поляков в начале восстания. В этой связи Варшавский магистрат вместе с ключами от города передал в подарок Суворову золотую табакерку с надписью: «Спасителю Варшавы».

Суворову удалось довести свой поток до состояния «водопада, который крутит скалы». Ни «Измаил», ни «Прага», ни камни, ни люди, ничто не могло перед ним устоять. Поток вел его к достижению цели кратчайшим путем с минимальными затратами. Мощь потока была нечеловеческой силы. Поэтому деяния Суворова называли чудесами, а самого его чудаком (необычным человеком, не таким, как все). Он не укладывался в шаблоны тактики и стратегии того времени. На первый взгляд он воевал слишком просто. Репнин называл его стиль ведения боя «натурализмом», Наполеон отказывал ему в уме, а он на протяжении 40 лет с поразительным постоянством творил одно чудо за другим, исследователи подобных чудес (эффективных победных сражений) насчитали более 60. А к ним можно добавить и множество мирных побед, таких как возведение оборонительных линий в Финляндии и на Кубани, вытеснение турецкого флота от берегов Крыма, переселение 30 тыс. армян и греков и много еще чего. И все это так же как на полях сражений происходило быстро, эффективно и с минимальными потерями и затратами. Такую феноменальную успешность невозможно объяснить исключительно волей или везением. Конечно, это была система, но не такая простая, как может показаться, не очевидная на первый взгляд. Коренное отличие суворовского подхода от всех остальных заключалось в том, что во главу угла он ставил духовный фактор, а не материальный. В этом его «Ура! С нами Бог!» он разбирался как рыба в воде. Он жил и дышал духовной сферой. Он воспитывал победителей, он распространял атмосферу победы на окружающих: не только на русских, но и на австрийцев. Турки и французы впоследствии не переставали удивляться, как те же самые австрийцы, которых они долгое время били, которые не могли выдержать удара французских штыков, вдруг вмиг преображались: не только выдерживают, но и бьют сами, опрокидывают и гонят. Солдатам (неважно русским или австрийским) достаточно было увидеть Суворова рядом с собой, и силы возрастали вчетверо.

Для Александра Васильевича духовная сфера была не менее, а даже более реальная, чем материальная. Он знал и понимал, как управлять духовным фактором. Вышесказанное, однако, нисколько не принижает фактора материального. Суворов им нисколько не пренебрегал, а очень серьезно и плотно с ним работал, всегда очень точно выделял ключевые для исхода дела моменты, обеспечивая безусловное их достижение и выполнение. Такого рода подход, вне всякого сомнения, способен принести и уже неоднократно приносил позитивный эффект и современному руководителю[18]18
  Адаптацией и внедрением суворовского подхода в практику современного менеджмента я уже занимаюсь более 8 лет. См. мою книгу «Менеджмент по-Суворовски. Наука побеждать».


[Закрыть]. Суворов является для нас блестящим примером того, как довести людей до самого пика их деятельной формы («Водопад крутит скалы») и как их на этом пике удержать.