Текст книги "Духовник царской семьи. Архиепископ Феофан Полтавский, Новый Затворник (1873–1940)"

«Против изложенного церковного учения Святых Отцов и Учителей Христовой Церкви о крестной смерти Христа Спасителя митрополит Антоний делает одно возражение, которое нельзя оставить без рассмотрения.

Он говорит, что этим учением предполагается недостойное Божественного Существа понятое о Боге как о Боге “гневающемся” на грешное человечество и требующем для удовлетворения этого гнева Своего соответствующей для Себя Жертвы. По-видимому, он вполне согласен в этом отношении с мнением японских язычников, которые относительно этого учения высказывают такое мнение нашим миссионерам: “Вы проповедуете самую неразумную веру, будто Бог прогневался на всех людей за одну глупость Евы, потом казнил Своего, ни в чем не повинного, Сына и успокоился!” (“Догмат Искупления”, с. 4).

Чтобы оценить по достоинству это возражение, необходимо восстановить в истинном виде православное учение о Божественных свойствах вообще и о нравственных в частности.

Существо Божие, по учению слова Божия и Святых Отцов Церкви, непостижимо для нас. “Он не есть что-либо из вещей существующих, – говорит св. Иоанн Дамаскин о Боге, – не потому, чтобы вовсе не существовал, но потому, что – превыше всего существующего. Одно в Нем постижимо – Его беспредельность и непостижимость” (“Точное изложение Православной веры”, кн. 1, гл. 4).

Но будучи непостижимым по существу, Он познается нами (отчасти – 1 Кор. 13, 9) в Своих Божественных Свойствах, поскольку последние открываются нам в соответствующих Божественных откровениях и действиях. Причем в самых Своих Божественных откровениях Он открывается не в полной мере Своего Божественного величия, но отчасти, в меру вместимости нашего познания, и притом с великою постепенностью и приспособительно к мерам человеческой ограниченности и греховной человеческой немощности.

“Что Бог допускает беседу с человеком, – говорит св. Григорий Нисский, – причиною того мы полагаем человеколюбие. Но как малое по природе не может возвыситься над своею мерою и достигнуть превосходящей природы Вышнего, посему Он, низводя человеколюбивую силу до нашей слабости, сколько нам возможно принять, уделяет Свою благодать и что нам на пользу… Поэтому в различных богоявлениях людям она и принимает человеческий вид, и по-человечески говорит, и облекается в гнев и милость и подобные (человеческие) страсти, чтобы чрез все свойственное нам руководима была младенческая наша жизнь, наставлениями Провидения будучи приводима в связь с Божескою природою…” (“Против Евномия”, т. 6, кн. 2, с. 427–429. М., 1864).

“В Божественном Писании Дух Святый беседует с нами нашими же словами” (“Против Евномия”, т. 6, с. 361).

“Одни и те же выражения употребляются о Боге и о человеке, – говорит свт. Иоанн Златоуст, – но иначе должно понимать одни, иначе – другие. Не следует понимать в одинаковом смысле все, что говорится о нас и о Боге, хотя и говорится одинаково; но должно приписывать Богу некоторое особенное преимущество такое, какое свойственно Богу; иначе произойдет много нелепого” (Беседа 26. Первое послание к Коринфянам, п. 2.3).

“Соизмеряя с своим понятием, и Божие назвали мы именами, взятыми с себя самих”, – говорит св. Григорий Богослов (т. 3, слово 31, с. 100).

“Приписывая Богу гнев, Писание не страсть усвояет Ему, но означает этим выражением наказующее действие Его и имеет в виду тронуть людей грубых”, – говорит свт. Иоанн Златоуст (т. 5, с. 192).

“Он наказывает, – говорит свт. Григорий Богослов, – а мы сделали из сего – гневается; потому что у нас наказание бывает по гневу” (т. 3, слово 31, с. 100).

“Под гневом и яростию (разумеется), – говорит св. Иоанн Дамаскин, – Его ненависть и отвращение ко злу, так как и мы то, что не согласно с нашею волею, ненавидим и на то гневаемся” (“Точное изложение православной веры”, кн. 1, гл. 11).

“Все сделал Господь ради Себя, – говорит Соломон (Притч. 16, 4), то есть ради благости Своей Он обильно изливает всякие блага на достойных и недостойных, – рассуждает авва Херемон у св. Иоанна Кассиана; поелику не может быть ни огорчен обидами, ни раздражен беззакониями людей как вечно совершенная и по природе Своей неизменяемая Благость” (Иоанн Кассиан, Собеседование 11, п. 6). “Если таким образом понимать свойства гнева Божия, – говорит архиепископ Феофан, – как понимают его только что указанные Отцы и Учители Церкви, то очевидно, в нем не будет ничего недостойного христианского понятия о Боге как о Боге любви; но в сущности гнев Божий, при таком понимании, является одним из проявлений той же любви Божественной, только в ее отношении к нравственному злу в разумных тварях вообще и в человеке в частности” (“Об Искуплении”, с. 58–59).

“Это-то особенно прошу вас твердо знать, что Бог одинаково благ и когда оказывает честь и благотворит, и когда наказывает и карает, – говорит свт. Иоанн Златоуст. – Если Бог тогда только благ, когда оказывает честь, и не благ, когда наказывает, то Он благ только вполовину; но это не так, нет. В людях, конечно, бывает это, когда они наказывают в гневе и страсти; но Бог, будучи бесстрастен, благотворит ли, наказывает ли, – одинаково благ” (т. 2, с. 98)».

Итак, архиепископ Феофан приходит к следующим выводам:

«1) Возражение против учения Святой Церкви о крестной смерти Христа Спасителя как о Жертве, будто бы оно предполагает понятие о Боге, недостойное Его истинного величия, именно как о Боге гневающемся за оскорбление Своего достоинства, основывается на неправильном понимании так называемых нравственных свойств Божиих, в частности – Правды Божией.

2) Истинной причиной Голгофской Жертвы за грехи рода человеческого является любовь Божия к роду человеческому. “Спрашиваешь о причине, по которой Бог родился среди человеков (и принес Себя за них в Жертву)? Если особый признак естества Божия есть человеколюбие, то имеешь ответ на предложенный тобою вопрос, имеешь причину явления Божия среди человеков. Немоществовавшее наше естество возымело нужду во врачующем; человек, подвергшийся падению, возымел нужду в подъемлющем; уклонившийся от причастия блага, возымел нужду в возводящем к благу” (свт. Григорий Нисский. Огласительное слово, т. 4, п. 15, с. 43–44)».

На этом кончается трехчастный труд архиепископа Феофана по изложению святоотеческого учения «Об Искуплении: 1. Гефсиманское моление; 2. Голгофская Жертва; 3. О гневе Божием». Вот вывод, сделанный архиепископом Феофаном, бывшим ректором Санкт-Петербургской Духовной академии: «Мы считаем, что верным выражением учения Церкви является учение, выраженное в творениях Святых Отцов Церкви, потому учение, не согласующееся со святоотеческим Преданием, не может почитать себя за точное выражение учения Православной Церкви… Учение митрополита Антония не только не согласуется с учением Святых Отцов Церкви, но даже ему противоречит».

Приложение II
Краткие канонические суждения о летосчислении

Вопрос: Что такое старый и новый стиль летосчисления?

Ответ: Старый стиль есть исконный, первоначальный, древний христианский. Он унаследован от времен апостольских по Священному Преданию древнейшей Церкви и положен в основу как христианского летосчисления Первым Вселенским Собором (325 г.), так и определения празднования Святой Пасхи со всеми зависящими от нее праздниками и постами. Попытка же Римо-Католической Церкви в XVI веке, при папе Григории, ввести новый, «научный» стиль привела к созданию лишь псевдонаучного и противоканонического стиля. Ибо вопрос о стиле научно неразрешим. Итак, старый стиль – символ единения христиан во всем мире, а новый стиль – символ бунта, революции и разъединения христиан.

Доказательства: «Предания установлены для нас Писанием или без Писания; также и преданные догматы имеют одинаковую силу с письменными» (Книга Правил. Алфавит).

«Храним не нововводно все, писанием или без писания, установленныя для нас церковныя предания» (Догматическое определение VII Вселенского Собора).

«Мню, яко Апостольское есть и сие: да держимся неписаных преданий» (Василий Великий, пр. 91 и 92; см.: 1 Кор. 11, 2; 2 Фес. 2, 15, 3, 6).

Также и священные каноны сами решительно объявляют себя: «твердыми и нерушимыми» (VI Вс. Соб., пр. 2), «несокрушимыми и непоколеблемыми» (VII Вс. Соб., пр. 1) и «непреложно свидетельствуют к уважительному соблюдению их, особенно для пастырей» (IV Вс. Соб., пр. 1).

Нестроения в Церкви не могут быть устранены чрез посягательство на эти каноны. Знаменитый митрополит Петр Могила заявил, что не только Патриарх, но и сшедший с неба Ангел не заставит его поступить вопреки церковным канонам. Так мыслит и действует иерарх, бывший лучшим украшением Православной Церкви.

«Церковь, по требованию коренных оснований ея возникновения и неточного начала ея существенных норм, не вправе изменять свои постановления, раз она остается Церковью. Если Церковь, по ей исходному началу, не есть дело рук человеческих, а есть учреждение Высшей Воли, то нам не предоставлено право изменять основные нормы ея жизни и устройства, как это ясно и выражено во 2-м правиле VI Вселенского Собора» (Журнал заседаний Российского Предсоборного Присутствия 1906 г. «Церковные Ведомости» № 21, 1906).

Вопрос: Как должно относиться к тому и другому стилю по священным правилам?

Ответ: Первый должно всячески хранить, а от второго твердо уклоняться.

Доказательства: «Аще предприимем отвергать неписаные обычаи, аки не великую имеющие силу, то непременно повредим и Евангелию в главных предметах» (Василий Великий, пр. 91).

«Не должны быть вводимы новости, вопреки писаниям и церковным преданиям» (Книга Правил. Алфавит).

«Да бывают в Церкви вся принятая от Божественных Писаний и Апостольских Преданий» (Гангр. Соб., пр. 21, и I Всел. Соб., пр. 2).

Вопрос: Введение нового стиля имеет ли важное или маловажное значение?

Ответ: Очень важное, особенно же в связи с пасхалиею, и есть крайнее бесчиние и раскол церковный, отчуждающий от общения и единства со всею Церковью Христовою; лишающий благодати Святого Духа; колеблющий догмат о единстве Церкви и, подобно Арию, раздирающий нешвенный хитон Христов, то есть повсеместно разделяющий православных, лишая их единомыслия; разрывающий связь с церковным Священным Преданием и подпадающий под соборное осуждение за презрение Предания, – по вышереченному догматическому определению VII Вселенского Собора.

Доказательства: «Еретиками называли древние отторгшихся, и в самой вере отчуждившихся; раскольниками – разделившихся в мнениях о некоторых предметах церковных; хотя начало отступления произошло чрез раскол, но отступившие от Церкви уже не имели на себе благодати Святаго Духа, и отторженные, соделавшись мирянами, не имели власти ни крестить, ни рукополагать, и не могли преподать другим благодати Святаго Духа, от которой сами отпали» (Василий Вел., прав. 1).

Вопрос: Как должно Православным, по правилам, относиться к новостильникам-раскольникам?

Ответ: С ними у них не должно быть никакого молитвенного общения и прежде – церковного осуждения их.

Доказательства: «Не подобает молитися с еретиком или отщепенцем» (Лаод. Соб. пр. 39. Толкование к сему в Греч. Кормчей, с. 252): «Определяет сие правило, чтобы мы не молились ни с еретиками, погрешающими в вере, ни с раскольниками, православными в вере, но отделившимися от Кафолической Церкви за некоторыя предания» (Сравни: 45-е и 46-е правила Святых Апостолов; 6-е, 9-е, 32-е и 37-е правило Лаодикийского Собора и Тимофея, епископа Александрийского, правило 9).

Вопрос: Какое наказание следует, по правилам церковным, на молящихся с новостильниками-раскольниками?

Ответ: Одинаковое с ними осуждение.

Доказательства: «Если кто с отлученным от общения церковнаго помолится, хотя бы то было на дому, лаковый да будет отлучен» (Апостолов правило 10).

«За молитву с отлученными подвергаются или отлучению, или извержению, или анафеме как сами молящиеся, так и те, с которыми они молятся» (Толк, на 9-е пр. Карфагенского Собора в Греческой Кормчей, с. 252).

Вопрос: Имеет ли силу епитимия пастырей-новостильников над неподчиняющимися им и отделяющимися от них в молитвах православных?

Ответ: Не имеет никакой силы.

Доказательства: Вторая половина 15-го правила Двукратного Собора, сказанное там о еретиках-пастырях, приложимо и к новостильникам-раскольникам. Толкование 29 (98) правил Карфагенского Собора, Синтагма Матфея Властаря в русском переводе, под буквой А, гл. 17, гласит: «без опасности может пренебречь епитимией».

Толкование на 31-е прав. Апостолов в Греческой Кормчей, с. 19, гласит: «те, которые отделяются от епископа, прежде соборного исследования, за то, что он всенародно проповедует какое-либо злословие и ересь, таковые не только не подлежат вышеуказанной в 31-м Апост. и 15-м Двукратного Собора правилах епитимии, но и достойны чести, подобающей православным».

Вопрос: Не высказывалось ли пастырями Православной Церкви, на основании вышепоименованных правил церковных, особых суждений о стиле?

Ответ: Высказывались многократно – по поводу введения нового римского календаря – и в частных собраниях, и соборно.

Доказательством сего служит нижеследующее. Прежде всего, современник римской календарной реформы, Вселенский Патриарх Иеремия II, немедленно в 1582 г. осудил со своим Синодом новое римское летосчисление как несогласное с Преданием Церкви. В следующем же году (1583), при участии Патриархов: Александрийского Сильвестра и Иерусалимского Софрония VI, созвал церковный Собор. Собор этот признал григорианский календарь несогласным с правилами Вселенской Церкви и с постановлениями I Вселенского Собора о порядке исчисления дня Святой Пасхи.

Трудами сего Собора явились: соборный том, изобличающий неправоту и неприемлемость для Православной Церкви римского календаря, и каноническое соборное постановление – Сигиллион от 20 ноября 1583 года. В этом Сигиллионе все три упомянутые Патриарха со своими Синодами призывают православных твердо и неуклонно, даже до пролития своей крови, держаться православного месяцеслова и юлианской пасхалии, угрожая нарушителям сего анафемою, отлучением от Церкви Христовой и собрания верных.

О таковом решении Константинопольского Собора было сообщено вселенским посланием всем Восточным Церквам, Митрополиту Московскому Дионисию, Церкви Ионийских островов, знаменитому поборнику Православия в Западной Европе князю Константину Острожскому, венецианскому дожу Н. Доконте и папе Григорию XIII – главному виновнику церковной смуты и соблазна.

В то время Александрийский Патриарх Сильвестр (1566–1590) в окружном послании православным христианам Западной Европы говорит: «Последуя Отцам и Вождям нашим восточным и западным, по справедливости предпочтем древнее новому, ибо суждено однажды Церковию Православною никакого вообще новшества не принимати и ни от чего древнего не отступати».

В течение последующих трех веков: XVII, XVIII и XIX – целый ряд Вселенских Патриархов решительно высказывались против григорианского календаря и, оценивая его в духе соборного постановления Патриарха Иеремии II, увещевали православным избегать его.

Так, нижеследующие Патриархи:

Кирилл I, занимавший Вселенский престол шесть раз и приявший от иезуитов в 1639 году страдальческую кончину; Парфений I, в 1639–1644 г.г.; Калиник II: 1688–1693, 1694–1702; Паисий II: 1726–1733; Кирилл V: 1748–1757; Агафанге л: 1826–1830; Григорий VI: 1835–1840, 1867–1871; и Анфим VI: 1845–1848, 1855 – порицали римское счисление, как враждебное Православному Востоку, расценивая это новшество в духе Патриарха Иеремии II.

Так, например, Патриарх Калиник II совместно с Антиохийским Патриархом Афанасием (1686–1728) разъясняли антиохийской пастве, что празднование Пасхи одновременно с латинянами есть отречение от установления Православной Церкви о постах, и применение уставов Церкви римской есть измена Православию и отступление от святоотеческих заветов, гибельное для чад Православной Церкви. Поэтому всякий истинный христианин должен быть тверд в установлениях Православной Церкви и обязан праздновать Пасху и соединенные с нею праздничные дни и церковные времена применительно к практике Православного Востока, а не инославного Запада, чуждого нам по вере.

Подобно сему и еще с большим запрещением было окружное послание Патриарха Кирилла V, в 1756 году, в котором говорится, что тот, кто следует неботаиннику Павлу, рекшему в своем Послании к Галатам: Но если бы даже мы или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема (Гал. 1,8), – таковые: иерей ли, мирянин ли, то да будет отлучен от Бога, проклят и по смерти да не растлеется и пребудет в вечных муках… Да наследуют таковые проказу Гиезия и удавление Иуды, да будет на земле, как Каин, иже стеня и тря-сыйся и гнев Божий да будет на главе их и участь их будет с предателем Иудою и с богоборцами Иудеями… Ангел Божий да преследует их мечем во вся дни жизни их и да подлежат они всем проклятиям Патриархов и Соборов, под вечным отлучением и в муках огня вечного. Аминь. Да будет!

В 1827 году Патриарх Агафангел отклонил предложение русских ученых о реформе церковного календаря.

В 1848 году Патриарх Анфим VI, совместно с прочими Восточными Патриархами: Александрийским Иерофеем, Антиохийским Мефодием и Иерусалимским Кириллом, в окружном послании Единыя Кафолическия Церкви, обращенном ко всем православным христианам, свидетельствует:

«У нас ни Патриархи, ни Соборы никогда не могли ввести что-нибудь новое, потому что хранитель благочестия у нас есть само тело Церкви, то есть самый народ, который всегда желает сохранить веру свою неизменною и согласною с верою отцев своих… Да держим исповедание, которое приняли от таковых Мужей, Святых Отцев, да отвращаемся всякого новшества, как внушения диавольского… на что если бы кто-либо дерзнул или делом, или советом, или помышлением, – таковый отрекся уже от веры Христовой, уже добровольно подвергся вечной анафеме за хулу на Духа Святаго, якобы не совершенно глаголавшего в Священном Писании и во Вселенских Соборах».

Итак, все новшествующие: еретики ли то или раскольники, добровольно облекошася в клятву, яко в ризу (Пс. 108, 18), хотя бы то были Папы, хотя бы Патриархи, хотя бы клирики, хотя бы миряне, аще бы и Ангел с небесе – АНАФЕМА ему!»

В соответствии с этим, на протяжении трех минувших веков, со времени римской реформы календаря, многие главы Церквей, как Патриархи, отвергали реформу календаря (в Палестине, Сирии, Египте, архиепископы Кипра и т. д.), охраняя свои паствы путем посланий и грамот, разъясняли им истинное значение григорианского календаря, оттеняя его связь с целым рядом новаторских измышлений папства.

В 1902–1904 годах представители Православных Автокефальных Церквей: Константинопольской, Иерусалимской, Греческой, Российской, Сербской, Болгарской, Румынской и Черногорской – официально высказались по вопросу о реформе церковного календаря. Результат оценки вопроса – в пользу отрицания календарной реформы как по мотивам вероисповедным, так и из опасения церковной смуты, могущей поколебать авторитет Церкви.

Всероссийский Церковный Собор 1917–1918 годов рассматривал вопрос о приспособлении к церковной жизни нового календаря и о новом, возможно, наилучшем православном церковном календаре. По тщательном рассмотрении и исследовании сего вопроса, по соображениям церковно-каноническим, научно-астрономическим и техническим Собор этот категорически обосновал пагубность всякого сближения с григорианским стилем, отдавая высокое предпочтение юлианскому. В результате сего Собор решил удержать старый стиль церковного счисления. В 1923 году Российская Православная Церковь снова подтвердила решение своего Собора 1917–1918 годов и отказалась принять в церковно-богослужебную практику григорианский календарь, невзирая на властное принуждение пленившей ее богоборческой власти большевиков. К этому побудили ее не только решение Патриарха Тихона со Священным Синодом, но также и воля всего православного народа России, категорически отвергшего новый стиль, в чем именно и сказалось деяние всей Церкви, во всей полноте ея состава, как об этом свидетельствуют святители Востока в упомянутом выше послании 1848 года.

Итак, РПЦ, самая многочисленная изо всех Православных Церквей, заключающая в себе почти 90 процентов всех православных христиан во всем мире, решительно отвергла новый стиль.

И, наконец, земное наследие Царицы Небесной, Святая Гора Афон, как твердый оплот и истинный светоч Православия, невзирая на неоднократные попытки со стороны церковной и гражданской власти склонить их к переходу на григорианский календарь, в лице лучших своих представителей отвергла это противоцерковное новшество и непоколебимо охраняет заведенный Богоносными Отцами порядок празднования Святой Пасхи и всего православного месяцеслова-календаря.

1926 г.