Текст книги "Свинцовый шквал"

Глава 3
Зона, локация Сосновый Бор, 15.06.2057 г.

Как можно заинтересовать человека? Да массой способов! Можно наобещать ему золотые горы, можно увлечь идеей, можно заманить, разбудив его любопытство, можно соблазнить, да просто воззвать к его профессиональной гордости, наконец! Но есть такая категория работодателей-садистов, которая признает только кнут и в упор не видит пряник. Впрочем, они не чистые садисты, они еще и мазохисты, поскольку эти люди не признают пряников в принципе, даже для себя. Они наотрез отказываются верить в их существование, будто это какие-то НЛО. Для них в мире нет ничего хорошего, есть только кнуты и боль. Странно? Ничего странного, если задуматься о том, как, по их сугубо личному мнению, устроен окружающий мир. Устроен он из рук вон плохо. Судите сами.

Их окружают лизоблюды, которых они сами и привечают, хотя прекрасно знают, что это бездарные и подлые людишки, готовые «кинуть» хозяина при первом удобном случае. Они всеми силами стараются работать «вчерную», баюкая себя мифом об экономии на налогах. Они поступают подло, даже когда в этом нет никакой необходимости. Они предают всех и всегда потому, что предпочитают общаться с такими же подлецами, а значит, иначе поступить просто не могут. Если не они ужалят ближнего, то ближний сам воткнет жало им в зад.

И что интересно, они не хотят другой жизни, потому что иначе жить не могут, они так устроены, у них мелкая душонка, в которой не умещается ничто всеобъемлющее, такое как честь, верность, любовь. Некоторые из них это осознают, некоторые только догадываются об этом, но ни те ни другие ничего не желают менять, поскольку все они «генетически» заряжены на негатив. Поэтому таких людей нет смысла осуждать, а уж тем более – перевоспитывать. Их лучше либо обходить стороной, либо… убивать на месте! И конкретно в Зоне Смерти второй вариант наилучший. Хороший подонок – мертвый подонок!

Леший негромко выматерился и зло сплюнул. Он понимал, что злиться может сколько угодно, но никому и ничему от этого не станет ни жарче, ни холоднее. Ни Черному Лису с его долбаной мафией, ни Касперу, который формально ни в чем не виноват, но как разносчик плохих вестей тоже заслуживает получить в дыню, ни тем более чугункам, которые вполне способны воспользоваться пошатнувшимся душевным равновесием сталкера и застать его врасплох. То есть хуже Леший делал исключительно себе, но выбросить из головы мысли о Лере и о подлости Черного Лиса просто не мог.

Пожар в душе у сталкера разбушевался до такой степени, что Леший трижды менял направление, намереваясь отправиться к тамбуру, оттуда в Москву, найти там Черного Лиса, накостылять ему по шее, а после обменять «ноль третьего» на заложницу. Но каждый раз Лешему удавалось справиться с эмоциями, и он возвращался на прежний курс. За пять лет в Зоне Смерти он отлично изучил обычаи и нравы местного населения. Сталкеру вряд ли кто-то помешал бы дойти до тамбура. Даже в Москву его впустили бы. Но где-нибудь неподалеку от Курчатника на видном месте Лешего ожидал бы обещанный «презент» – голова Леры. У местных, особенно у мафии, с этим все просто.

Так что пока оставалась глупая надежда на благоприятный исход, следовало играть по правилам синдиката. История Зоны не знала случаев, чтобы игры с мафией заканчивались не в ее пользу, но статистика утверждала, что хотя бы половина соперников синдиката оставалась в живых. То есть фактически игра сводилась к ничьей и переходила в овертайм, в котором все равно выигрывала мафия, но и противник зарабатывал хотя бы одно очко.

Вот на этот результат и рассчитывал Леший. На одно очко – спасение Леры. А списание долга – это уже вторично. Да и не спишет никто ничего. Десять к одному, что Черный Лис найдет, за что зацепиться, и не засчитает миссию, Леший с такими вариантами сталкивался не раз. Обычная бандитская практика.

Сталкер бросил короткий взгляд на спутника и матюгнулся вновь. Мало своих проблем, еще и чужие взялся решать. Благодетель нашелся! Какого черта взял этот обоз с собой? Чтобы железки угробили его в первой же стычке? Хотя, с другой стороны, с Лешим могут и не угробить. А в поселке шансов у пацана точно не осталось бы. Да и вообще он сам напросился.

Леший выбрался из заболоченной ложбины на невысокий пригорок и окинул взглядом местность. До мыса Серая Лошадь оставалось еще километра три, топать и топать, но огорчало сталкера не это. Ему не нравилось, как ведут себя мелькающие вдалеке биомехи. На первый взгляд они вели себя как обычно, сновали между жестяными зарослями и развалинами поселка Красная Горка, то и дело уезжали в сторону Сюрьевского болота, возвращались, что-то привозили, что-то увозили… в общем, выполняли свою обычную повседневную работу. Непонятную, но вполне привычную опытному глазу. И все-таки сегодня в суете чугунков присутствовал какой-то неуловимый новый штрих. Что-то они делали не так, как обычно. Может быть, чаще, чем всегда, спускались по закопченным дюнам к воде или же сегодня в кузовах носорогов громоздились нестандартные по габаритам грузы? Леший смотрел во все глаза, но никак не мог сообразить, что же его смущает.

– Там опасно, да? – с тревогой в голосе спросил Копейкин. – А что они разгружают? Оружие?

– Оружие? – Леший обернулся к репортеру, проследил за его взглядом и уставился в сторону побережья. – Разгружают? А-а, ну да…

То, чего не заметил опытный сталкер, сумел разглядеть перепуганный новичок. На черном песке, почти сливаясь с берегом, стояли какие-то лодки, из которых боты-андроиды выгружали массивные ящики. Выгружали, забрасывали на борта носорогов, а те увозили груз в сторону болота. Пустые лодки некоторое время оставались на песке, но вскоре начинали извиваться, словно огромные червяки, и сползали в воду. Очутившись целиком на водной глади, лодки врубали моторы и стремительно уходили в открытое море. Леший затребовал у импланта максимальное увеличение и разглядел вдалеке за пеленой серой дымки очертания большого корабля, а вероятнее всего – гидромеха. Видимо, лодки-гидроботы уплывали именно к нему.

– Вот, значит, откуда взялась идея насчет морских грузоперевозок, – пробормотал Леший. – У чугунков подсмотрели. Понимаю. Действительно хорошая идея. Можно серьезный бизнес сделать.

– Что? – встрепенулся Копейкин. – Вы что-то про чугунков сказали? В смысле… про биомехов? Что «у чугунков»? Вы извините, я не расслышал. Их слишком много, да?

– «Да, но», – передразнивая репортера, ответил Леший. – Прорвемся. Им пока не до нас. Вон там пройдем, рядом с насыпью. Дистанция – три шага, помни.

– Да, да, я помню.

– Погнали, – Леший пригнулся и быстрым шагом двинулся вдоль бывшей железнодорожной насыпи.

Копейкин нервно поежился, тоже пригнулся и посеменил следом.

Прорваться ходокам не удалось. Помешали «грузчики». Леший надеялся, что новая партия доставленного лодками хабара отвлечет ботов от сканирования местности, но эти машины умели и работать, и держать в поле зрения все подозрительные объекты.

«Опасность первой степени, – сообщил компьютерный имплант Лешего (с некоторых пор сталкер перестал делить компьютеры у себя в голове на первый и второй, они «спелись» настолько, что необходимость в разделении пропала). – Двадцать три цели вида шагающий бот».

Практически одновременно с предупреждением все двадцать три цели вида «шагающий бот» бросили свои ящики, развернулись в сторону ходоков и подняли оружие. Дистанция получилась минимальная, метров двести, укрытий никаких – кочки, рытвины и канавы не в счет, – а спрятаться за насыпью ходоки просто не успевали. Оставалось играть на опережение, но, чтобы качественно сработать против такого количества целей на открытой местности, требовалось либо двигаться втрое быстрее машин (что нереально даже для Избранного), либо иметь в своем распоряжении хотя бы три ствола. В распоряжении Лешего лишние стволы имелись, но третью руку-то не пристегнешь. К тому же третий ствол он отдал «обозу», который вряд ли мог помочь в сложившейся ситуации. Пришлось Лешему, как обычно, импровизировать, полагаясь только на себя.

Крикнув Копейкину «ложись!», Леший вскинул одновременно «Шторм» и армган, дал короткую очередь из импульсника и сразу же прошил пару ботов лазером. Начало получилось обнадеживающим, задымили четыре цели, но что-то большее на таком расстоянии сталкер сделать не мог. Будь Леший хотя бы в двух десятках метров от ботов, он устроил бы им «чехарду»: сблизился бы на минимальную дистанцию и с помощью военно-полевой акробатики заставил биомехов палить друг в друга. Сталкер уже не раз практиковал такие трюки. Но сейчас боты находились далеко и видели все маневры Лешего как на ладони. Тут хоть стой, хоть падай, хоть кувыркайся – накроют шквалом огня и фамилию не спросят.

Опасение Лешего подтвердилось буквально сразу. Боты открыли шквальный огонь, вынудив прыткого сталкера упасть в ближайшую канаву и вжаться в густую липкую грязь. Укрытие попалось ненадежное, но сменить позицию Леший не мог, лазерные лучи и пули импульсников прожигали и вспарывали воздух в сантиметрах от макушки, не позволяя даже поднять голову. Теперь все, что оставалось ботам, – не снижая интенсивности огня, приблизиться и добить ходоков в упор.

В принципе, когда они приблизятся, Леший мог как раз и проделать свой обычный трюк – взвиться в воздух прямо из «положения лежа», исполнить сальто и, очутившись в тылу у ботов, начать «чехарду», но если рассуждать здраво, план получился слишком рискованный. Боты ведь могли и не подойти на нужную дистанцию. Могли остановиться на полпути и забросать вжавшихся в землю людей гранатами. С некоторых пор в штатном боекомплекте шагающих изделий появилось и такое оружие. Учли хитрые чугунки уроки недавнего прошлого.

«Эх, мне бы самому их гранатами забросать, – тоскливо подумалось Лешему. – Или «шаровухами» врезать…»

Сталкер прикрыл глаза и попытался сосредоточиться на активации вживленных в ладони «концентраторов». Окрестности Красной горки оказались местностью на удивление свободной от аномальных энергетических полей. Сконцентрировать энергию хотя бы в небольшую шаровую молнию здесь просто не получалось. Вот если бы дело происходило на окраине Лебяжьего или в Борках, затея могла бы выгореть. Там энергополя не только обширные, но и мощные, просто бери и «концентрируй» шаровые молнии сколько влезет, пока ладошки пузырями не покроются. Но здесь… дохлый номер.

По грязи слева от Лешего шлепнули несколько пуль, и сталкер понял, что дело – труба. Боты вышли на позицию, с которой могли не только прижать сталкеров к земле, но и пришпилить к ней.

Леший приготовился к последнему отчаянному рывку. Все равно погибать, так хотя бы не лежа лицом в грязи. Как пишут в отчетах американцы: «KIA», что означает «killed in attack». Погиб в бою, если по-русски, или «пал смертью храбрых».

Сталкер уже начал подниматься навстречу геройской гибели, когда случилось то, на что он не надеялся. Откуда-то сзади донеслись хлопки импульсного оружия. Первой мыслью Лешего стало: Копейкин сумел-таки преодолеть страх и открыл огонь из «Страйка», но эту мысль сталкер отбросил уже в следующее мгновение. Работали несколько стволов, и не «Страйки», а ИПП. Когда же громко хлопнула «Мегера» – нечто вроде крупнокалиберной импульсной картечницы, улетучились все сомнения. На помощь ходокам пришла неведомая «кавалерия».

Сталкер проследил, как разлетевшийся по горизонтали широким веером заряд «Мегеры» сметает практически всех ботов с поля боя, а затем обернулся. Прибывшие на подмогу бойцы носили комбинезоны «хамелеон», имели хорошее оружие и грамотно выбирали позиции, но не служили в спецназе Барьерной армии или в рейдовой группе егерей «Ковчега». На помощь Лешему прибыли, как ни странно, наемники.

Леший окинул взглядом позиции гостей. Он насчитал человек пять или шесть, определить точнее мешали заросли автонов. Но зато жестяные кусты не мешали разглядеть, что эти пять или шесть членов «спасательной команды», разобравшись с ботами, выбрали себе новую мишень – Лешего. Все стволы теперь смотрели на сталкера.

Леший вяло махнул рукой и кивнул. Так или иначе, следовало поблагодарить гостей за помощь. Так требовал зональный этикет. Ну, а дальше… как ляжет карта. Перестрелка – значит, перестрелка. Разговоры – значит, разговоры.

Наемники, похоже, настроились на второй вариант. Один из «спасателей» неторопливо продрался сквозь колючие кусты и подошел к Лешему. По пути он поднял валявшийся рядом с Копейкиным «Страйк».

Видимо, парнишка все-таки сумел перебороть страх и достал оружие. Молодец. Правда, на большее его не хватило. Репортер до сих пор лежал носом в грязи и крупно дрожал, то ли от холода (что вряд ли, ведь в комбинезоне имелась система контроля температуры), то ли от нервного перенапряжения.

Наемник остановился в пяти шагах от Лешего и небрежно бросил ему покрытый грязью импульсный пистолет.

– Лучше дай ему рогатку, – надменно глядя на сталкера, процедил сквозь зубы наемник. – Толку будет столько же.

– Лучше проводите его до точки, где питерские шхерятся, – спокойно парировал Леший. – Он богатый Буратино, заплатит хорошо.

– У нас уже есть работа, – наемник чуть склонил голову набок и смерил Лешего взглядом. – Но если он тебе мешает… мы поможем устранить проблему.

Наемник положил руку на «Шторм».

– Нет, не мешает, – поспешил ответить Леший. – Вы меня пасете?

– Вроде того, – наемник не стал отпираться. – Надеюсь, больше ты не совершишь таких детских ошибок?

– Я собирался пойти с той стороны насыпи, – Леший осекся.

Оправдываться перед наемниками, что за глупость?

– А пошел с этой, – наемник ухмыльнулся. – Больше помогать не будем.

– И на том спасибо, – Леший отсалютовал ему «Штормом» и, будто бы забыв о присутствии гостей, подошел к Копейкину. – Эй, ботало эфирное, ты живой?

– Чего это я… – репортер поднял голову и попытался протереть визор, но только размазал грязь. – Чего это я болтун? Я в эфире всегда правду говорю… и по существу…

Он сел, поднял грязное забрало и стянул фильтрующую маску. Вид он имел бледный, как говорят в Крымской локации. Но взгляд юноши уже относительно прояснился, и смотрел Копейкин почти без страха. Разве что с некоторым опасением, особенно когда косился на ухмыляющегося наемника.

Леший помог репортеру встать, а затем вновь обернулся к разводящему «пастухов»:

– Что-то еще?

– Тебе просили передать, что ситуация осложнилась, и теперь важно время. Ты должен найти, что ищешь, до двадцати трех часов.

– Это по какому времени? – Леший недоверчиво хмыкнул.

– По времени локации, в которой окажешься.

– Значит, выгоднее всего искать здесь, – сделал вывод Леший.

– Что ответить?

– Это и ответь, – Леший смерил наемника предельно невозмутимым взглядом (хотя внутри у него все просто кипело). – А ты что хотел услышать?

Наемник пожал плечами, развернулся и скрылся в жестяных зарослях.

Леший проводил его задумчивым взглядом и покачал головой. Новое условие серьезно осложняло задачу, но в первую очередь наводило на тревожные мысли. Мафия спешила. Почему? Уж не потому ли, что задание Лешему дали липовое, для отвода глаз? Вот только чьих глаз? Тех, кто следит за сталкером помимо этих вот наемников? Скорее всего, так. Ведь условие о временны́х рамках мог озвучить и Каспер, но это сделал наемник. Получается, работодатели не хотели, чтобы эта информация прозвучала в эфире и о ней узнал кто-то помимо Лешего. И все потому, что миссию сталкеру подсунули липовую, а вот временные рамки установили настоящие. Но что мешало выдать Лешему намерения синдиката прямо сейчас?

Леший попробовал установить связь с Лерой, затем с Каспером, затем с несколькими знакомыми в разных локациях Зоны, но никакого ответа не получил. М-связь не работала. Такое случалось крайне редко, и это оказался как раз тот редкий случай.

«Вот тебе и подтверждение, – подумал Леший, переводя взгляд на Копейкина. – Хотя, возможно, не все потеряно».

– Иван, ты в порядке?

– Да, – репортер выглядел озадаченным. – Но… что-то со связью…

– А кому ты хотел позвонить? – заинтересовался Леший.

– Никому не хотел, – взгляд Копейкина забегал. – Просто решил проверить… все системы. И обнаружил, что… вот. Связи нет. А у вас?

– И у нас, – Леший хлопнул спутника по плечу. – Ничего, обойдемся. Сейчас через насыпь и рысью вперед, понял? Я первый. Разведаю, что там и как. Махну рукой – сразу поднимайся.

Леший в три прыжка очутился на вершине бывшей железнодорожной насыпи и осмотрелся. Биомехи вокруг мелькали, куда без них, но позиции они занимали как-то странно, в основном толпились вдоль берега. Леший присмотрелся повнимательнее. Да и не толпились они, а окапывались! В три линии, между которыми оставалось метров по триста относительно свободного пространства. Но что больше всего поразило Лешего, так это направление, в котором из многочисленных окопов и капониров торчали стволы лазерников и тяжелых импульсных орудий. Биомехи готовились стрелять в сторону материка! Именно так: готовились оборонять подступы к морю.

– Бред какой-то! – вырвалось у Лешего. – Зачем? Чтобы, как в том детском стишке, лисички не взяли спички, к морю синему не пошли и море синее не зажгли? Не поймешь этих чугунков. Как что придумают… остается смотреть и удивляться.

Сталкер махнул нервничающему в одиночестве Копейкину, дождался, когда репортер поднимется на пологую насыпь, потом бросил еще один взгляд на позиции биомехов и спустился вниз.

На новой тропе ходоков не могли обнаружить никакие железки. Она шла под прикрытием насыпи, да еще по лабиринту густых, высоких и особо жестких и упругих автонов, через «стальку», как называли такие заросли вольные ходоки. Опасность здесь могла появиться либо с воздуха, либо встать поперек тропы. Но в первом случае двое сталкеров выглядели слишком мелкой целью, чтобы величественные драконы уделили им хотя бы малую толику внимания, а во втором – Леший вполне обоснованно надеялся на свои навыки. Один на один на узкой тропке… только если Троян вдруг появится. Все прочие чугунки, да и люди, конкурировать с Лешим не могли. И это без бахвальства, просто многократно доказанный факт. Так что на тропе ходокам реально грозило только одно – сама тропа. Вернее, лабиринт, по которому она пролегала.

Потерять направление в этом хитросплетении узких просек представлялось несложным делом и с работающей М-навигацией, а уж когда ты шел «офф-лайн» – подавно. Выручали, конечно, импланты, но иногда и в них происходил сбой. Во-первых, импланты не могли ориентироваться на показания компаса, среди такой массы железа обычный компас сходил с ума, а во-вторых, лабиринты, подобные этой «стальке», зачастую произвольно меняли конфигурацию просек прямо в тот момент, когда по ним шли сталкеры. Незаметно, без спецэффектов, просто перекрывали одни коридоры, открывали другие и уводили ходоков порой даже в обратном направлении. Такие вот подлые лабиринты. Так что, прежде чем отправиться в путь по такой тропе, следовало крепко подумать.

Сейчас времени на размышления у Лешего не оставалось, да и если бы оно нашлось, сталкер все равно выбрал бы этот путь. Закладывать крюк, чтобы обойти лабиринт по Сюрьевскому болоту, казалось слишком долгой песней, а безопасный когда-то маршрут вдоль береговой линии теперь стал дорогой смерти, в этом Леший убедился буквально пять минут назад.

«Да и не такой уж большой этот лабиринт, всего-то от насыпи бывшей железной дороги до Черного озера в ширину и до Черной Лахты в длину. Не заблудимся. Если что, подпрыгну, осмотрюсь».

Леший бросил тоскливый взгляд вверх. Верхушки автонов колыхались на уровне пяти метров. Если включить на полную мощность сервоусилители, ничего сложного, можно и выпрыгнуть. Вот только проблема – железные деревья имели редкие, но раскидистые кроны, которые сплетались, образуя над тропой нечто вроде крупноячеистой маскировочной сетки. Будь эти заросли обычными, не «стальными», прорвать такую сетку было бы просто легким взмахом руки. Но «сталька» так просто не рвалась. Следовало либо предварительно выстрелить из армгана, либо сначала подпрыгнуть и ударить «Фричем», а когда осыплются все замороженные осколки, подпрыгивать снова. В первом случае Леший с потрохами выдавал свое местонахождение, во втором тратил ресурс полезного артефакта и энергию в батареях боевого костюма. Так что оставалось просто внимательно следить за малейшими подвижками автонов и держать направление.

– И не цепляться за ветки! – вслух завершил свои размышления Леший, отдергивая Копейкина от стены просеки. – Это не жесть, а сталь. Видишь шипы? А мотки тонкой проволоки между ними? Проткнуть броню они не смогут, но если запутаешься, устанем тебя выпутывать, понял?

– Да, но… – репортер опасливо взглянул на заросли, – земля тут скользкая и будто бы под наклоном, все время соскальзываю.

– Земля здесь ровная, включи имплант, посмотри на креномер. Это у тебя в мозжечке что-то сдвинулось.

– Да? – Иван поежился. – После контузии, наверное.

– Или ты заразу подцепил, – спокойно добавил Леший. – Головокружение – первый признак.

– Заразу?! – В голосе Копейкина промелькнули панические нотки. – Из наноботов?! Как во время эпидемии? И сколько… мне осталось?

Голос его дрогнул. Казалось, что парнишка сейчас разрыдается.

– Без паники, – приказал Леший. – Такой злой заразы в Зоне больше нет, выживешь.

– Да? – теперь репортер глядел на сталкера с затаенной надеждой. – Вы точно знаете?

– Могу и ошибаться, – Леший отвернулся, пряча усмешку. – Если так, то копец тебе, Копейкин.

– Вы специально, да?! – возмутился Иван. – Чтобы совсем растоптать мое эго? Чтобы я стал послушной марионеткой?! Чтобы вертеть мной, как вам вздумается?!

– Хватит орать, – строго сказал Леший. – Сдался ты мне, вместе с эгом твоим… Я хочу, чтобы ты понял, наконец, куда попал, «Копецкин». Понял и проникся всей серьезностью момента. То, что мы пережили по ту сторону насыпи, – цветочки. Ягодки, которые будут впереди, могут удивить даже меня, уж поверь моему чутью, за пять лет оно обострилось донельзя. Поэтому от твоей внутренней мобилизации будут зависеть обе наши жизни, понял?

– Да, но… а от вашей?

– Я всегда мобилизован, – заверил Леший. – Все, закончили треп. Как обычно, идешь в трех шагах, строго посередине тропы, и поглядываешь вверх. Заметишь что-то подозрительное, говори сразу, не сомневайся.

– Что-то подозрительное, это драконов или гарпий?

– Вертушки тоже. А еще могут какие-нибудь звери по веткам пробежаться или просто ветви дрогнут, будто бы сами по себе. Любой шорох – сразу докладываешь. В этом местечке лучше перебдеть, чем недобдеть.

– Я понял, – Копейкин сделался предельно серьезным. – Стрелять можно?

– Без команды нельзя. Даже доставать оружие из кобуры не разрешаю. Держи.

Леший протянул парнишке утерянный им на поле боя «Страйк».

– Можете на меня положиться, – вновь получив оружие, Копейкин заметно воодушевился. Он деловито проверил магазин и сунул пистолет в кобуру.

– Протри сначала! – Леший поморщился.

– Да, извините, – репортер, как сумел, протер оружие и снова сунул в кобуру.

– Двинули, – Леший приготовил к бою «Шторм» и пошел по тропе.

До полуразрушенного бетонного мостика через речку Черная (которая вытекала из озера Черное и впадала в Финский залив немного восточнее поселка Черная Лахта – небогатая палитра названий, согласитесь) сталкеры добрались без проблем, разве что взмокли от напряженного ожидания неприятностей. Леший испытал немалое облегчение, когда в просвете узкой жестяной просеки показались перевитые железными лианами пролеты моста. По крайней мере, до этого местечка лабиринт вел себя прилично, это обнадеживало.

На самом мосту особых трудностей также не возникло. Неспортивный Копейкин поскользнулся и едва не рухнул с пятиметровой высоты в грязную вонючую жижу, которая пузырилась в русле обмелевшей реки, но Леший успел придержать спутника и за руку довел его до противоположного берега.

А вот когда ходоки шагнули в просвет новой просеки, лабиринт выкинул первый фортель. Заросли позади сталкеров противно заскрежетали и в считаные секунды сомкнулись, отрезая путь к отступлению. В принципе, ничего страшного в этом сталкер не видел, ведь возвращаться Леший не собирался, но внезапно обозначившаяся активность лабиринта ему не понравилась. В Зоне любой непонятный фокус предвещает лишь одно – проблемы.

Леший подал Копейкину сигнал «остановиться» и прислушался к наполняющим жестяные заросли звукам, как всегда многочисленным, но вполне привычным. Шуршание, поскрипывание, тоненькие повизгивания миллионов скользящих по растительности железных лапок мелких скоргов, подвывание моторчиков и сервоприводов тварей покрупнее, какой-то гул и нечто, похожее на негромкое рычание…

Неожиданно для спутника Леший вскинул руку с армганом, резко согнул кисть, активируя закрепленное на предплечье оружие, поймал гашетку, выскочившую из крепежа на внутренней стороне запястья, и нажал на кнопку. Лазерный луч впился в гущу автонов и взорвал приличный участок лабиринта впереди, левее тропы. Рычание в зарослях стало громче, и на просеку, легко разрывая «стальку», вывалилось нечто огромное, напоминающее здоровенного железного быка.

Копейкин невольно вскрикнул и попятился, а Леший перевел прицел на «быка» и хладнокровно раскроил лазером тушу врага по горизонтали. Лишившись конечностей и половины брюха, странная машина с грохотом рухнула на землю, полностью перегородив просвет просеки. Все бы ничего, но «бык» не отключился. Более того, он открыл какие-то лючки по бокам головы-башни и выдвинул из потайных ниш пару поворотных колонок с легкими лазерниками. Леший успел срезать одну пушку, но вторая все-таки выстрелила.

Лазерный луч ударил сталкеру в правое плечо. Броня взорвалась, и от полученного импульса Леший невольно исполнил сальто назад. Правда, докрутить его он не сумел, приземлился на четвереньки, однако уже в следующую секунду отпрыгнул влево и прямо в прыжке срезал выстрелом из армгана вторую консоль.

Не дожидаясь, когда «бык» расчехлит еще какое-нибудь оружие, Леший сделал пару выстрелов, целясь в башню и корпус машины, затем кувыркнулся вперед, поднялся, прыгнул и очутился на крыше продырявленной башни биомеха.

Машина не подавала признаков активности, но Леший предпочел подстраховаться. Чугунок встретился новый, неизученный, кто знает, какие у него могут выявиться скрытые резервы? Сталкер сложил армган (просто отпустил гашетку, и лазерник сам вернулся в походное положение), достал из кармана «Фрич» и ударил кулаком, облаченным в зеленоватую «перчатку», в основание башни биомеха. Башня и часть корпуса мгновенно промерзли, раскололись и рассыпались разнокалиберными черепками.

«Цель уничтожена, – подсказал Лешему имплант. – Фиксирую повреждения тела, опасность первого уровня, жизненные показатели снизились на двадцать семь процентов. Блокирую болевые импульсы, перераспределяю кровоток в обход поврежденных участков, запускаю процесс ускоренной регенерации. Расчетное время восстановления работоспособности – плюс один час. Расчетное время полной реабилитации – плюс шесть часов».

Леший опустил взгляд на свое плечо.

«Один час? Это что, какая-то шутка?! Вообще-то с такими повреждениями можно и вовсе загнуться, а не до семидесяти процентов «просесть». Это же… какая-то горелая каша, а не рана!»

Ключицу разнесло в мелкие осколки, а верхняя часть груди и плечо до локтя обуглились. Если бы не броня, взрыв вынес бы еще и половину легкого и лопатку. Но для того, чтобы загнуться, если не от повреждений, то от болевого шока, могло хватить и того, что Леший поимел. И вдруг – один час на восстановление! Даже с учетом того, что Механик, параллельно вживлению дополнительного импланта, существенно доработал тело Лешего, в такое чудо верилось с трудом. Ведь бородатый эскулап обещал, что раны будут заживать лишь «немного быстрее». И что же получалось на поверку, час против трех месяцев это немного?

– Ой, вы ранены?!

– Ерунда, – чтобы отвлечь внимание Копейкина от чудовищного вида раны, Леший пнул по корпусу «быка» и хмыкнул. – Новая машина. Возможно, мы первые, кто такую встретил. Можешь дать название. Если мы реально первооткрыватели, это наше право.

– Серьезно?! – глаза репортера загорелись. – Здоровый такой! Просто лось! Нет, рогов не хватает. Может, мастодонт?

– Мелковат, – Леший скинул между делом рюкзак, нащупал в нем аккуратно сложенную бандану, достал и перевязал плечо.

Не столько в медицинских целях (кровь не текла, и вообще рана действительно затягивалась на глазах), сколько для маскировки. Выслушивать лишние вопросы Лешему сейчас не хотелось, особенно от такого любознательного типа, как Копейкин. Кто знает, как этот репортер вывернет факт того, что тяжелые раны у Лешего заживают буквально на глазах? Еще, чего доброго, ляпнет, что, мол, не совсем человек этот Леший, а вроде Трояна, только получше маскируется. Вот уж будет весело!

Тем более что дела примерно так и обстояли, а врать Леший почти не умел. Иногда преувеличить, байку сочинить, девкам в кабаке что-нибудь про красивые глазки напеть – это запросто, а соврать… так и не научился.

– А может… носор… нет, носороги уже есть… бегемот?

Леший поморщился.

– Я его навскидку быком назвал.

– Быком? Ну, вы его завалили, вам и решать, хотя… это как-то слишком просто.

– Все бы вам усложнять, журналистам, – Леший усмехнулся и кивком указал вперед. – Идем, после придумаем. И хватит ко мне на «вы» обращаться! Тем самым мастодонтом себя чувствую.

– Я постараюсь.

– Уж будь любезен.

– А он один, вы… ты уверен? – с опаской вглядываясь в просвет просеки, спросил Копейкин.

– Других не слышу, – Леший на всякий случай снова прислушался и повертел головой. – Крысы бегут. Наверное, утилизировать этого «быка» собрались.

– В смысле, сожрать? Как падальщики?

– Можно сказать и так, – Леший подтолкнул репортера. – Идем, идем, а то и нас заодно утилизируют. У стальных крыс это просто. Налетят, свалят с ног, устанешь отбиваться.

Несколько юрких стальных крыс все-таки перебежали ходокам дорогу. Копейкин сначала напрягся, но, заметив, что Леший не обращает внимания на этих мелких биомехов, репортер осмелел и даже зафутболил одну из тварей в заросли. Запутавшись в проволочных лианах, крыса принялась дергаться, стрекотать и противно скрежетать когтями, чем спровоцировала в зарослях серьезный переполох. По веткам забегали всевозможные скорги, в глубине зарослей зашевелились какие-то биомехи среднего размера, а сверху спикировали несколько «мозго-клюев» – летающих скоргов размером с мелкую птаху, но вполне способных проломить какому-нибудь особо ретивому сталкеру черепную коробку. Именно об этом Леший и поведал Копейкину, когда тот попытался преподнести свою победу над крысой как зачетный для начинающего сталкера подвиг.