Текст книги "Наши фиолетовые братья"

– Не могу знать, господин полковник. Мы просканировали – подземного хода нет. Поле без повреждений. А внутри пусто…

«Ложка-еж» слегка качнулась от ветра, и на овальном экране вновь появилась картинка.

– Да это же Кубок Воркуты по боксинг-хоккею, – охнули бойцы. – Господин полковник!.. – протянули они, в мольбе прижимая ладони к скафандрам. – Господин полковник, одну минуточку, а?..

Тот потерянно махнул рукой и направился к командирскому АБОТу. Забравшись внутрь и задраив переборку наглухо, он включил связь – нормальную, без всяких там выкрутасов.

– Бугаев вызывает, – отрывисто произнес он. – Прошу прощения, но тут без спецов не разобраться… Личный состав? А что личный состав… Телевизор смотрит… Да, вы не ослышались – телевизор… О, программ здесь много: и погода, и ток-шоу, и хоккей… и даже «клубничка» имеется, из жизни гуманоидов, нда… Нет, я не свихнулся. Пока еще нет. Хотя уже не уверен…

Глава 14

Командующий ОВКС смерил безудержно потеющего Калашникова суровым взглядом. В отличие от начальника Генштаба, маршал не разменивался на ненужные объяснения. Каждый подчиненный должен был знать ровно столько, сколько требуется, чтобы эффективно выполнять свои обязанности. Майору для соответствия занимаемой должности следовало ответить всего на один вопрос, и никакой дополнительной информации для этого ему знать не полагалось.

– Ну? – Страшный насупил брови.

– Это… это… – Калашников украдкой почесал поясницу, по которой потек седьмой ручеек холодного пота. – Артефакт…

– Ясно, что не памятник неизвестному майору! – Маршал наклонился через стол и, понизив голос, добавил: – Расстрелянному за неисполнение исследовательского долга.

– Мои аналитики пока не могут сделать определенных выводов, – собрав в кулак волю и ораторские способности, выдавил майор.

– Выводы делать они не могут? А продавать секретную информацию?! Ты кому здесь мозги диссамблируешь, майор?! Откуда у Корпорации сведения о находке?!

– Там же шпион был… – неуверенно пробормотал Калашников.

– Был! Разложил его Бугаев! На молекулы!

– Тогда это, может быть… прослушивание.

– В Генштабе?! Ты, майор, не заговаривайся!

– Я могу техников прислать, – торопливо предложил Калашников. – Они быстро все тут проверят.

– Пусть твои техники с артефактом разберутся!

– Мы уже все базы данных перевернули, господин маршал… – Майор виновато потупился.

– Вон, с глаз моих! К вечеру не найдешь ответ – наизнанку выверну!

Из кабинета Калашников выскользнул как уж из горящих камышей. Встретившийся ему на пути Чан даже не стал ни о чем спрашивать. Он только размашисто, сам не зная – зачем, перекрестился и постучал в дверь командующего.

– Заходи, – прорычал Страшный.

– Со мной связался Даун, он просил вашей аудиенции…

– Мне он тоже звонил. – Недовольство на лице маршала было нарисовано одним крупным штрихом: кустистые брови почти целиком съехали на мясистую переносицу. – Интересно, какая сволочь продалась этому гаду?

– С такими деньгами этот гад мог купить любую сволочь. – Чан вздохнул то ли с сожалением, то ли с завистью. – Гец предлагает свои услуги?

– Обмен, – кивнул маршал. – Специалистов по артефактам на десять процентов прибыли…

– А вы?

– А я послал его подальше! Жили без секретных знаний и ничего, не бедствовали! На всех этих СС и так еще сто лет разбираться, что и зачем зарыто. Одной загадкой больше, одной меньше – какая разница?

– Но ведь теперь мы точно знаем, что группу Бугаева атаковали пришельцы. Их повышенный интерес к артефактам настораживает.

– На то они и пришельцы, чтобы мы не понимали их заскоки. – Страшный махнул рукой. – Не усложняй. Пусть вон майор разбирается. Есть в ОВКС Исследовательский Отдел, наконец, или нет?!

– Но он может узнать о… плантациях! – ужаснулся Чан.

– О них и так уже целый штурмовой отряд узнал, – возразил маршал. – А ты предлагаешь воспользоваться предложением Дауна и заслать на СС еще и гражданских?

– Бугаев не позволит им увидеть ничего лишнего.

– А если вернутся чужаки? Бугаю будет не до контроля за яйцеголовыми… Короче, генерал, никаких уступок! МОСКВА не получит ни-че-го! Ни процента!

* * *

– Пекинская Академия тыла это не Магаданское бронепехотное училище, – медовым голосом нашептывал Даун. – Ее выпускники получают прекрасное образование не только в военном плане. Я уверен, господин генерал, что вы более прозорливы, нежели маршал Страшный. Ведь я предлагаю очень выгодную сделку.

– Ничем не могу посодействовать. – Чан сделал над собой мучительное усилие и отвел глаза от пластикового листка, над которым зависло лазерное перо «Паркер».

– А я ни о чем предосудительном и не прошу… – Гец Даун вывел на листочке, который на самом деле был банковским чеком, очередной – четвертый – нулик. – По моим данным, ваши доблестные десантники не смогли понять, что же так привлекло пришельцев в странной черной трубе, торчащей из того кургана. Это означает, что вы отправите им на помощь исследователей… – Бизнесмен нарисовал перед четырьмя «баранками» цифру 5.

– Вы мешаете работать… – Чан взглянул-таки на листок и брезгливо поморщился.

– Но военные исследователи – специалисты не самого высокого класса, особенно в сырьевых разработках… – Гец добавил еще два нуля. – А вот геологи и планетологи Корпорации съели на разведке месторождений не одну собаку.

Лицо Чана приобрело почти благожелательное выражение.

– Какое отношение имеют сырьевые разработки к артефакту? – Генерал выразительно взглянул на «Паркер».

– Но ведь он зарыт в грунт… – Гец усмехнулся и щедро приписал еще пару нулей. – Природа зачастую преподносит сюрпризы. Рукотворность артефакта может быть обманчивой. Эрозия иногда обрабатывает скалы так…

– Мой ответ вам известен…

– Побойтесь бога! – Даун округлил глаза и, качая головой, дописал последний, девятый нолик. После него он поставил точку и принялся выводить сумму прописью.

Чан дождался, когда бизнесмен поставит автограф, и задумчиво почесал затылок.

– В общем-то, включить нескольких ученых-геологов в группу исследователей можно, но им придется поступить на военную службу и принять присягу…

– Элементарно! – Даун подвинул чек.

– Но я не совсем понял, какую вы преследуете цель. – Генерал спрятал листок в карман и теперь уже твердо посмотрел Дауну в глаза. – Страшный все равно не пойдет на уступки.

– Все зависит от количества нулей. – Гец криво улыбнулся. – Если система СС того стоит, их может быть больше, чем медалей на его парадном кителе.

– Вы рискуете. – Чан недоверчиво оскалился. – Он участвовал в семнадцати военных кампаниях, не считая учений. И всегда получал какие-нибудь награды.

– К вам это тоже относится, – словно не слыша генерала, продолжил Даун. – Вместе мы разработаем ресурсы планет в сто раз быстрее, и никто не останется внакладе.

– Команда майора Калашникова убывает в семнадцать ноль-ноль, отдел кадров на первом этаже. – Чан поднялся. – Предписание будет ждать ваших геологов там же.

– Люблю военную четкость! – Бизнесмен встал и на прощание снисходительно подал генералу холеную руку.

* * *

Наутро неотложные дела снова позвали Геца в офис. Он спустился на скоростном лифте с десятого этажа домашнего кабинета и ступил на бегущий к выходу из гостиной тротуар. На пороге поданной к парадному машины его встретили секретарь, вылизанный, как недавно отобедавший кот, и официантка, бывшая «Мисс Соединенные Штаты» Голливуда. Бизнесмен шевельнул пальцем, и девица грациозно удалилась за стойку бара в хвостовой части автомобиля. Проводив взглядом ее раскачивающиеся бедра, Даун с сожалением посмотрел за окно и негромко вздохнул. За окошком набравшего скорость гравилимузина проплывала роскошная спальня. Отдохнуть в последние трое суток Гецу удалось лишь однажды. По ту сторону высоких ворот спального комплекса его с нетерпением ожидал мир неги, сладострастия и крепкого сна, но обстоятельства затягивали бизнесмена в омут больших дел все глубже, и скоро выплыть из черной воронки он не рассчитывал.

– Фронтальная проверка налоговой инквизиции охватила штаб-квартиру и семьдесят два филиала, – бубнил усевшийся в трех метрах напротив секретарь. – Нарушения выявлены в десяти. Все мелкие, сумма штрафных санкций…

– Это Страшный… – Гец недовольно покачал головой. – Чего может бояться тот, кто не боится НКВД?

– Президента, – не задумываясь, ответил помощник.

– А кому поверит на слово Президент? Мне или Страшному?

– При всем уважении…

– Не юли.

– Маршалу, без сомнений. Но если вы представите Президенту убедительные доказательства или сформируете их…

– Ты хотел сказать – сфабрикуете? – Даун усмехнулся. – Хочешь меня уничтожить?

– Я?! Да никогда! Я имел в виду именно формирование доказательств. Создание устойчивого общественного мнения при помощи средств массовой информации. Когда оно укоренится, никому и в голову не придет, что у него нет материальных подтверждений.

– Слишком много шума… – Гец поджал губы. – Нам требуется сохранить полную секретность.

– Мы можем и не ссылаться конкретно на Систему сорок четыре, – быстро сориентировался секретарь. – Просто заплатим журналистам, чтобы они вылили на военных пару емкостей грязи и сформировали вокруг Генштаба атмосферу всенародного недоверия. После этого любые споры будут разрешаться в нашу пользу автоматически.

– Все равно это не выход. – Даун встал и, заложив руки за спину, прошелся поперек лимузина. – Пустым звоном командующего ОВКС не напугать. Он прекрасно понимает, что, как бы мы ни старались, пока есть малейший шанс отхватить от предприятия его военной мафии приличный кусок, мы никому ничего не скажем.

– Но если дело пойдет на принцип…

– Мы же не военные, а бизнесмены, нам принципы невыгодны.

– Но маршал-то военный, он мыслит именно так.

– Тоже верно, – немного подумав, согласился Гец. – Однако чтобы надавить на Страшного, нам нужны свидетели и разведданные.

– Разведданные поставят ученые, а вот свидетель… – Секретарь задумчиво склонил голову набок. – Пока не завершится георазведка, у нас будет лишь один свободный от дел и военного надзора свидетель…

– Мастер разведки? Тот, что не умеет управлять разведкораблями? Как его… Баранкин?

– Борисов. Он потерял дорогостоящий корабль и теперь сделает что угодно, лишь бы не лишиться своего места при штабе корпоративной разведки.

– Мастер разведки, – задумчиво повторил Даун. – Надо сделать его для солидности старшим мастером.

Секретарь пометил что-то в блокноте и кивнул.

– Остается только придумать, как вывезти этого Баранова…

– Борисова.

– Борисова, – Гец поморщился, – как вывезти его на Землю?..

Глава 15

– Господин полковник!..

– Отставить, майор. – Бугаев дружески приобнял Калашникова за плечи и словно бы куда-то повел – на деле просто прогулялся вокруг заглохшего инопланетного телевизора. Калашников волей-неволей прогулялся вместе с полковником.

– Я вот все интересуюсь, майор, ты, случайно, не потомок?..

– Все мы чьи-то потомки, – философски ответил тот.

– Да, это ты глубоко выразил… Нет, я конкретно: ты не потомок того Калашникова, который…

– Что «который»? – мстительно перебил его майор, не упуская возможности нарушить субординацию, пусть бы и в мелочах. – Который автомат изобрел? Меня об этом часто спрашивают, господин полковник.

– И что ты отвечаешь?

– Отвечаю «нет». Мои предки по другой линии были, все больше по торговой.

– Купцы какие-нибудь? Это плохо, майор, – сказал Бугаев, отстраняясь. – Докладывай, чего молчишь?

– Господин полковник, майор Калашников прибыл с целью научной разведки. Со мной исследовательская группа численностью двадцать два человека.

– Почему двадцать два? Число какое-то… больно корявое.

– Двоих в последний момент оформили. Гражданские, – конфиденциально сообщил Калашников.

– Где цивилы, там будут вилы, – изрек Бугаев.

– Так точно.

– Может, их сразу?.. – прищурив искусственное веко, спросил Бугаев. – Оспа, чума, вывих головы…

– На ваше усмотрение, господин полковник, – молвил Калашников.

«Под вашу ответственность», – прочитал Бугаев на его физиономии.

– Ну… тогда сам смотри, майор. Группа твоя, тебе и решать. И чтоб никаких эксцессов! – прикрикнул он. – Люди гражданские, беспомощные… Обеспечить полную безопасность! Чтоб никаких осп, никаких чум… понятно?!

– Так точно, господин полковник!

– Молодца. А сейчас давай-ка займись, – продолжал Бугаев. – Вот тебе и первый объект. Блесни, майор!

Он подтолкнул Калашникова к «ежу-ложке», с которой тот не сводил глаз уже минуты три. Все, что было известно о неопознанном телевизоре, он уже знал. А известно было лишь одно: прибор ловит все, что только есть в эфире.

Начальство интересовали главным образом три вещи: не принимает ли странный аппарат того, чего принимать бы не следовало, не является ли он, между прочим, еще и передатчиком, и нельзя ли его приспособить для собственных нужд.

Калашников обхаживал раскорячившуюся чужеродную железку и судорожно соображал, как бы удовлетворить вышестоящие инстанции и при этом не погрешить против научной истины. А если и погрешить, то хотя бы не сильно.

– Гм… – сказал он оценивающе и немного насмешливо, словно проктолог, докопавшийся до самой сути. – Гм… – повторил он, чтобы хоть как-то потянуть время.

Бугаев не уходил и уходить, судя по всему, не собирался. Полковнику нужен был результат – любой, но сейчас, немедленно.

Калашников бросил себе под ноги портативный резиновый коврик и, встав на изолятор, коснулся одного из металлических обрубков. «Ложка» мгновенно ожила и показала двоих мужчин. Тот, что был слева, беспрестанно подвывал на неизвестном языке, а тот, что справа, послушно кивал и изредка улыбался. Наконец говорящий взмахнул верхней конечностью – по первому впечатлению, это была нормальная человеческая рука – и, тревожно повысив голос, что-то объявил. Внизу экрана тотчас возникла пара черных прямоугольников с какими-то каракулями. Похоже, второе существо обязано было выбрать один из двух вариантов, хотя, с точки зрения майора, они мало чем отличались.

– Что это? – строго спросил Бугаев.

– Вероятно, лотерея, – ответил Калашников. – Или какой-то конкурс. Не вижу разницы.

– У-у… уууу, у-ууу!.. – попытался полковник повторить речь ведущего.

– Уу… – неуверенно молвил мужчина на экране.

– У-у! У! У!! – обрадовался инопланетный шоумен. Игрок понуро встал со стула – тоже, кажется, вполне человеческого – и под уничижительные, но крайне неразборчивые вопли зрителей медленно удалился.

– Переключи-ка, – расстроенно попросил Бугаев.

Майор оглядел конструкцию и, почесав макушку, легонько тронул какую-то загогулину.

В «ложке» возникло синее-синее море, отчего Калашникову сразу же захотелось в отпуск.

– А, это они на рыбах плавают, – махнул рукой полковник. – Это я уже видел. Дальше давай!

Калашников дотрагивался до телевизора еще несколько раз – овальный металлический экран последовательно показал какую-то демонстрацию, какое-то ответственное заседание и какой-то чужой, но опять же очень знакомый мордобой. После очередного переключения в «ложке» возник приятный полумрак с двумя разнополыми особями, и офицеры получили возможность убедиться, насколько близка неведомая цивилизация земной. Стоны звучали довольно громко, и полковник заметил, что личный состав боевого охранения начинает тревожно поглядывать в их сторону.

– Убери это безобразие, – приказал он.

Майор поводил руками там и сям. Спустя несколько минут он чисто эмпирически нашел способ не только включать-выключать телевизор, но и регулировать звук – для этой цели служила маленькая серебристая рогатина с левой стороны. Впрочем, если обойти «ежа» вокруг, то она оказывалась с правой… Калашников на всякий случай сориентировался по солнцу и сделал пометку в «ноготьбуке» – вживленном в палец микротерминале.

– Скажи мне, майор… – проникновенно молвил Бугаев и приподнял локоть, словно бы приглашая Калашникова под свое крыло.

Тот нехотя приблизился к полковнику и встал рядом так, чтобы снова оказаться в дружеских объятиях.

– Скажи мне, майор, – повторил Бугаев, – что думает наука об инопланетянах?

– Наука, господин полковник, ничего не думает. У нее мозга нет, – многозначительно ответил Калашников. – Думают, господин полковник, люди.

– Ага… ну, тогда что думают люди?

– Они на эту тему тоже думать не могут, поскольку наличие инопланетного разума официально еще не установлено.

– Но мы же с тобой их видели…

– Да их уж многие видели, господин полковник. Шаровую молнию в трусах не утаишь… И все уже знают, что они есть. Но до тех пор, пока мы не сделаем заключение, – их нету.

Бугаев одобрительно покашлял и сжал плечи майора еще сильней и еще дружественней.

– И когда же вы сделаете это свое заключение?

Калашников хотел было пожать плечами, но весь плечевой пояс оказался намертво стиснут ручищей полковника.

– А как поступит команда – так и сделаем, – сказал он. – А не поступит – объясним дифракцией, диффузией и оптическим обманом зрения.

– Ну-ну, – поддержал Бугаев. – А еще – массовый гипноз, галлюциногенное воздействие и наглая пропаганда.

– Сами знаем, господин полковник. – Из всего разнообразия жестов Калашникову был доступен только легкий кивок, и он легко кивнул. – Без команды наша наука не двигается, будьте покойны.

– Наука – это да… – проронил тот. – А пришельцы? Ведь пропали, что ты будешь с ними делать… Из-под двойного колпака, сволочи, ушли! Что скажешь, наука?

– Внепространственный скачок? – произнес Калашников вопросительно, точно ожидал какой-то особой санкции.

– Внепространственный, говоришь? Хорошо формулируешь, майор, подполковником станешь. Ну а конкретней?

– Конкретней не могу, господин полковник. Научная ответственность не позволяет.

– Это хорошо… Это просто замечательно, майор, что ты такой научно-ответственный… Ну а все-таки?.. Напряги жилы.

– Какие еще жилы, господин полковник?

– Мозгами, говорю, пошевели!

– А-а!.. Вы про извилины! – догадался Калашников. – Сейчас пошевелю…

Краем уха майор уже слышал про некие коридоры – слышал, конечно, гораздо меньше, чем сам Бугаев, но раз начальство хотело получить консультацию, он эту консультацию давал. Собственно, именно это и входило в его должностные обязанности.

– Внепространственные коридоры, господин полковник, – авторитетно заверил Калашников. – Тут везде коридоры, куда ни плюнь. Шагу нельзя ступить – того и гляди, в каком-нибудь коридоре окажешься…

– Коридоры… – задумчиво повторил Бугаев. – Найти бы их да разведать хорошенько… Да так припрятать, чтоб ни одна собака…

– Нет ничего проще, – произнес Калашников еще более авторитетно, уже на пределе своих актерских способностей. – Если я не ошибаюсь, защитное поле с того участка не сняли?

– Нет, не сняли, – ответил тот, о чем-то догадываясь, но пока так смутно, что без подсказки мысль никуда не шла.

– Они прямо из-под колпака исчезли. Значит, вход в коридор находится где-то в поле действия генератора. Это примерно квадратный километр.

– Поле-то круглое, – возразил полковник.

– Я это и имел в виду. Площадь круга – один квадратный километр.

Бугаев посмотрел на майора с явным сомнением, но спорить не стал. – Что ж… ищи, – сказал он и, ослабив стальной захват, подтолкнул Калашникова в спину. – Ищи, ищи, наука, – пробормотал он насмешливо, когда майор отошел шагов на десять. – Клоун тыловой!.. Круги квадратами мерить собрался… Тогда уж сразу – треугольниками!

Он потребовал, чтобы ему принесли стул, и пихнул кулаком «ложку». Прибор включился удачно – Бугаев с первого раза попал на инопланетную эротику. Отослав десантников подальше, он уселся перед телевизором и достал из кармана продовольственный пенал. Капризно поводив пальцем по капсулам в ячейках, он выбрал желтую. Искусственный хрусталик дал десятикратное увеличение, и полковник прочел аннотацию на оболочке:

«Холодные закуски – салат «Столичный».

Первое – борщ.

Второе – цыпленок с рисом.

Десерт – мороженое сливочное.

Напитки – морс клюквенный».

Бугаев закинул ногу на ногу и положил капсулу под язык.

На экране появилась вторая пара, и между четырьмя гуманоидами началось что-то несусветное…

Глава 16

Из панорамного окна главного офиса открывался прекрасный вид на Великую Воркутинскую котловину. При взгляде с девяносто пятого этажа подернутый дымкой горизонт отодвигался на многие километры. Это внушало смотрящему небывалое чувство собственного могущества и величия, даже если он был всего лишь мелким клерком из бухгалтерской группы или официантом. Прочие смертные в святая святых Корпорации не допускались. Весь этаж занимал кабинет действительно великого и могучего – хоть на трехсотметровой высоте, хоть на уровне моря – корпоративного президента Геца Дауна.

– Если добавить еще десяток этажей, будет видно пляжи Санта-Коми, – задумчиво пробормотал Даун, обращая взор на север.

– Реконструкция здания потребует значительных затрат, – предупредил секретарь.

– А кто говорит о реконструкции? Я построю новый офис. А этот… Этот отдам… Фонду инвалидов парашютного спорта.

– Лучше – ГУИН. Пока они будут осваиваться в новом здании, им будет не до дальней космической разведки.

– Разумно, – одобрил Даун, – и дальновидно. Одним нахлебником станет меньше. Как там, кстати, продвигается дело с СС?

– Наши эксперты полностью подтвердили сведения ученых, внедренных в группу Калашникова. Эти планеты – чей-то большой склад. Математики вычислили примерную массу планетного кольца. Каждый шарик весит почти как Земля. В результате мы имеем сорок четыре Земли, забитых под завязку полезными ископаемыми, камнем, водой и различного рода сырьем. Причем все запасы уложены очень удобными для разработок пластами. Двести семьдесят супертонн несметных богатств! Это просто клад, господин Даун. Просто клад…

Секретарь сладко улыбнулся и мечтательно вздохнул. Миллионной доли этого клада хватило бы ему и его семье до смерти потомков в десятом поколении. От внимания Геца масленистый отлив в глазах секретаря не ускользнул.

– Выгорит дело, получишь две стотысячных процента от чистой прибыли, – расщедрился он, – и мою виллу на Охотском побережье. Но для этого тебе придется постараться.

– Я… да… навсегда!.. – воскликнул клерк, от восторга утратив дар связной речи.

– Знаю. – Гец снисходительно похлопал его по плечу. – Ты хороший и преданный сотрудник, хотя и слаб в математике.

– То есть? – Секретарь был крайне удивлен.

– Земля весит около шести супертонн, так что сорок четыре Земли будут весить двести шестьдесят четыре супертонны, а не двести семьдесят.

– Но так сказали ученые! Они провели астрофизические расчеты при помощи гиперсканов на Главном Корпоративном Анализаторе!

– Пусть пересчитают, – небрежно бросил Даун. – Как там Страшный, все еще упорствует?

– У него возникли проблемы, господин Даун… – Теперь секретарь говорил особенно проникновенно. – Кажется, на богатства СС появились новые претенденты. «Дебоширы» Бугаева вступили в бой с неизвестными вооруженными формированиями. У меня есть достоверные сведения о том, что на рейде у восставшей Рефлексии идет перегруппировка войск. Из десяти воюющих там крейсеров ДШБОР два – «Старки» и «Харрисон» – готовы стартовать по первому сигналу. А фатакер «Маккартни» и Большой Противокрейсерный Корабль «Чепмен» заняли позиции на караванных трассах Земля—Зух и Марс—Шадан—Грунмар.

– Я, конечно, не специалист в военных делах, – Гец крепко задумался, – но даже мне понятно, что так они оставят без орбитальной поддержки все высадившиеся на планету батальоны.

– Видимо, проблема того стоит… Три фатакера и один БПК, это…

– Шесть миллионов тонн полезной массы… А еще один, «Леннон», уже висит на орбите СС-двадцать четыре… Черт! Не затеял ли Страшный новую игру?!

– Вы опасаетесь, что он может в срочном порядке вывезти с СС наиболее ценный груз?

– Судя по сообщениям ученых, там слишком много ценностей, чтобы вывезти все в трюмах трех-четырех крейсеров и одного линейного корабля. Для этого потребуется целая армада. И даже она будет курсировать между Землей и СС на протяжении как минимум ста лет. Нет, тут дело не в золотых россыпях и кимберлитовых трубках с открытым доступом. Быть может, все дело в артефактах?

– Ученые утверждают, что это простые технологические обломки. Вроде брошенных за ненадобностью строительных кранов или отслуживших свой срок бетономешалок. Только внеземного производства.

– Много они понимают в инопланетной технике! А вдруг это что-нибудь полезное?

– Почему же их бросили?

– А почему остались без присмотра сами планеты? Вот, дружище, в чем главный вопрос! Нет, не все здесь чисто! Наверное, придется снова пойти к Страшному…

– И он, извините, господин Даун, снова пошлет вас… ну, по известному адресу… Без аргументов маршала к ногтю не прижать.

– Пошлет, думаешь? Может, и пошлет…

– На корпоративной базе Луна пятьдесят шесть стоит дежурный корабль-разведчик «Китаец». Можно отправить его по переданным Борисовым координатам на СС. Кибермозг корабля без труда отыщет мастера по сигналу зуба-маячка. В корпоративной разведке все сотрудники имеют такие имплантанты. В режиме визуальной маскировки «Китаец» сможет сесть буквально в сотне метров от лагеря «дебоширов». Борисову останется лишь найти повод для отлучки и… через шесть часов он уже будет давать показания Корпоративной Службе Безопасности.

– Можно, – согласился Гец. – Только пусть корабль отправляется в автоматическом режиме. И туда, и обратно. Во-первых, так мы получим гарантию от повторения ситуации с бестолковым шкипером, а во-вторых, если на подлете его перехватят военные, мы сможем сослаться на сбой программы полета, который просто некому было откорректировать…

* * *

«Китаец» играл в шестимерные шахматы. Игра была несложной, но занимательной. К тому же ее рекомендовали инженеры-программисты. С их точки зрения, это было лучшей профилактикой управляющих систем, и разведчик был с ними полностью согласен. Играть он любил гораздо больше, чем прогонять скучные тесты или, как это делали киберы боевых кораблей, моделировать невероятные сражения. По инструкции полагалось разыгрывать не меньше двух партий за один полет. Инструкции кибермозг уважал и всегда выполнял их с небывалым даже для машины старанием.

Черный Ферзь виртуального противника передвинулся с Е12-4-16-34, 342 на временную позицию в домен трехсекундной задержки и коварно ударил в вертикальный полутыл белого Коня, плавающего на протяженной линии D14-3-30-67,789. Судя по всему, оппонент играл Арктурианскую партию и намеревался через два хода поставить «Китайцу» мат. Кибер не мог допустить поражения в такой примитивной партии. Он подключил к блоку оперативной памяти справочник Галактической шахматной библиотеки и вошел в раздел Арктурианской игровой школы. Справочник посоветовал взять противника измором. Восемь десятисекундных задержек гарантировали самоликвидацию черного Ферзя и удачную рокировку белого Короля. Партия явно удавалась.

Прошло восемьдесят семь секунд, но черный Ферзь по-прежнему оставался в седьмом темпоральном домене и самоликвидироваться не собирался. Кибер еще раз проверил информацию справочника. Задержка – секундная активация – задержка… Все было сделано точно по инструкции, но Ферзь, расползающийся по шестимерному полю огромной черной кляксой, оставался на месте. Кибермозг закрыл программу шахмат и уже собрался проверить ее на наличие вируса, как вдруг осознал, что Ферзь так и не исчез. Он наползал, занимая все виртуальное пространство в электронном сознании кибера и постепенно парализуя его внешние функции.

Первым делом «Китаец» потерял связь с двигателями и активатором гиперпрыжка. Затем пришла очередь сенсоров и наблюдающей аппаратуры. Ослепнув, оглохнув и потеряв способность к маневру, корабль превратился в неуправляемый реактивный снаряд. В таком состоянии «Китайцу» не приходилось и мечтать о каком-либо выполнении инструкций. Над миссией разведчика нависла реальная угроза. Кибер попытался включить дублирующую систему управления, но выяснилось, что она просто отсутствует. Предприимчивые техники с базы Луна-56 давно уже продали все ее детали на черном рынке.

В распоряжении кибермозга остались только примитивный курсовой радар и аварийный маяк. И то и другое – устаревшей конструкции и с просроченными датами профилактического осмотра. Испытывая серьезные опасения за сохранность электроцепей, «Китаец» включил радар. Такими приборами в современном космофлоте не пользовались даже самые заскорузлые космические бродяги. Это было ниже их достоинства. Кроме того, радары были исключительно малоинформативны и ненадежны в эксплуатации.

Как ни странно, короткого замыкания не произошло, и на виртуальном экране возник отчетливый силуэт. Сначала кибер решил – того черного Ферзя, но потом понял, что за бортом в шахматы играть некому. Тем не менее силуэт надвигался в точности как зловещая фигура: медленно, но неотвратимо. Корабль попробовал примерно оценить его размеры и массу и вдруг осознал, что это не что иное, как планета. Рассмотреть ее в деталях при помощи одного только радара было невозможно, но иных версий у кибера не возникло. Таких размеров не мог иметь ни корабль, ни астероид, ни даже планетарный спутник. Его несло прямиком к одному из шариков планетного подшипника, нанизанного на ось небольшой желтой звезды.

До столкновения оставались считанные секунды. Кибермозг активировал аварийный маяк, но тут же понял, что опоздал. Подавать сигнал бедствия следовало раньше, когда безвольную тушку разведчика еще не окутал мощнейший магнитно-радиационный пояс убийственной планеты.

Впрочем, маяк все равно бы не помог, поскольку он не работал. Палубный робот-ремонтник сообщал, что корпус прибора не поврежден и даже опечатан главным техником базы, но тестовая программа утверждала, что у него отсутствует блок питания.

«Китаец» закрыл все программы и заблокировал шлюзы. В среде разумных машин такое поведение расценивалось как подготовка к достойному принятию любого решения Судьбы. В данном случае – к смерти.

Отметка на радаре расплылась до максимального размера. Теперь на фоне необъятной преграды отметкой стал сам корабль. «Китаец» приготовился к сильнейшему удару и полному системному замыканию, но его падение вдруг замедлилось, а радар выдал новый рисунок. Внизу, точно под брюхом падающего разведчика, поверхность планеты разверзлась широким прямоугольным люком…

* * *

Центр Управления Полетами корпоративной разведки копошился, как растревоженный улей. Главный трутень – начальник Отдела специальных операций – выжимал из подчиненных последние соки. Измученные «пчелы» уже даже не жужжали.

– «Кореец» там сгинул, теперь «Китаец»! Долго мы будем терять корабли в одной и той же точке пространства?! Отвечайте, диспетчеры-кровопийцы! Что молчите?! Как это называется?!