Текст книги "Взгляд сквозь солнце"

– Да я ему памятник из золота… Да склеп из черного мрамора! – Отчаянно пьяный человек в дорогом костюме высморкался в шикарный галстук и, уронив на скатерть суровую мужскую слезу, махнул рукой.

Плавучий ресторан покачивался на теплой волне Эгейского моря, озаряя окрестные воды мягким светом иллюминации. Сидящая напротив пьяного блондинка сочувственно качала головой и постоянно косилась на пару подаренных ей накануне перстней с крупными бриллиантами.

– А как его зовут… звали то есть? – спросила она, совершенно этим не интересуясь.

– Сюртуков, я же говорил… – с трудом ответил мужчина. – А имя… Черт! А имени я и не знаю… Вот ведь прокол… Как же тогда памятник? Без имени – поди разберись, что там за Сюртуков…

– Придется, Боря, эту затею отложить, – подсказала блондинка, – а пока выясняется имя, мы вместо памятника купим домик в Испании.

– Это мысль, – согласился бритый и громко икнул. – Эй, капитан, веди свое корыто к берегу! Мне надо в Испанию по-быстрому!

Заработал мощный дизель, судно вздрогнуло всем своим белоснежным корпусом и пустилось в бесконечное плавание вдоль черной, скользкой стены холодного и глубокого колодца, высвечивая в воде за ярко освещенной кормой стайки мелких рыбешек…»

– Ваши двойники расползлись практически по всем слоям современного общества, – прокомментировал очередное сюртуковское наваждение Красавчик. – Не хватает только высших эшелонов власти. Может быть, вздремнете еще часок? Мне очень интересно узнать, какие проблемы будут вас преследовать, когда вы перевоплотитесь в федерального министра, например.

– Это не смешно! – Василий вытер потное лицо краем пижамы. – К тому же я рассказал лишь первую часть моего сна. После нее я проснулся и очень долго ходил по квартире, не решаясь вам позвонить. В конце концов я немного успокоился и опять смог заснуть…

– Вот это уже интереснее, – сказал Красавчик.

– Но и во втором эпизоде я не был министром! – Губы Сюртукова дрогнули. – А самое ужасное, что в каждом сне я погибаю! Я устал! Я больше так не могу!

– Успокойтесь, – спокойно предложил я. – Расскажите вторую историю. Чем больше мы будем знать, тем быстрее разгадаем вашу тайну.

– Хорошо, – Василий допил воду и тяжело вздохнул, – я постараюсь…

«– Ты не спи, а застегивай шлем! – приказал Сюртукову сержант-инструктор, толкнув его при этом в бок. – До точки десантирования три минуты!

Василий оглянулся и увидел, что сидит на скамье внутри переполненного самолета. На голове его был шлем, за спиной парашютный ранец, а в руках он сжимал автомат. Судя по реплике инструктора, Сюртукову очень скоро предстояло покинуть воздушное транспортное средство, причем не дожидаясь его приземления. Василий не понимал, как оказался на трехкилометровой высоте, но почему-то принял этот фокус все с тем же спокойствием, которое не оставляло его никогда, кроме минут бодрствования в шкуре вечно ноющего неудачника… Бодрствования?! Сюртуков с тревогой взглянул на соседа слева. Он вдруг понял, что не знает имен своих товарищей, а сержанта видит впервые в жизни. Сон?! Василий приподнялся со скамьи, но его тут же осадили расположившиеся рядом воины. Если все происходило во сне, то становились понятными и перепады высот, и смена декораций. Сюртуков немного подтянул рукав и ущипнул себя за оголившийся участок запястья. Получилось очень больно.

– Не веришь, что это происходит? – с усмешкой спросил один из сидящих рядом десантников. – Я тоже никогда бы не подумал, что увижу эту пресловутую Землю. Но теперь все по-настоящему, никаких учений, можешь не беспокоиться. Сейчас выйдем на точку и – Аллах акбар! Мало этим неверным не покажется!

– Да уж, – неопределенно ответил Сюртуков, более внимательно разглядывая собеседника и ближайших соседей.

Несмотря на терминологию, ни один из десантников не выглядел человеком восточного типа. Все были обычными голубоглазыми и русоволосыми славянами. Сюртуков с недоумением уставился на эмблему, которая украшала его собственную форму в районе груди слева, и раскрыл рот. Красная звезда, в центре которой расположился золотой полумесяц, была помещена на зеленый фон щита типичной геральдической формы. Василий положил автомат на колени и понял, что это тоже вовсе не «калашников», хотя и нечто весьма похожее. Несоответствия вдруг стали проявляться в каждой детали, и их количество нарастало как снежный ком.

Прийти к какому-то выводу Сюртукову помешал сигнал тревоги. Его новые товарищи деловито поднялись со своих мест и направились к раскрывшимся в хвосте самолета створкам десантного люка.

– Шевелись! – вновь подтолкнул Василия сержант.

Сюртуков запнулся и сделал широкий шаг по сложенной аппарели. В лицо ему ударил упругий поток холодного воздуха, и из глаз невольно брызнули слезы.

– Не задерживай! Пошел!

Василий почувствовал толчок и повалился в раскрывшую темно-синие объятия бездну воздушного океана. Свист ветра и обжигающий холод привели его в чувство, и он лихорадочно зашарил по груди и животу в поисках заветного кольца. О том, что за него следует немедленно дернуть, Сюртуков помнил из фильмов. Незнакомая экипировка ехидно прятала необходимую деталь среди множества ремешков и подсумков с различными боеприпасами. Василий в панике завертел головой, стараясь увидеть кого-нибудь из десантников, но в полной темноте это было невозможно. Темная земля, кувыркаясь, приближалась с угрожающей скоростью. Василий не только никак не мог найти кольцо, он еще и не выровнял свой полет, падая то вниз головой, то боком, то спиной. До твердой поверхности оставалось совсем мало, когда Василий рискнул и дернул за первое, что попалось под руку. Как ни странно, ему повезло, и где-то над головой хлопнул раскрывшийся вытяжной парашютик. Следом за ним выполз купол побольше, и Сюртукова встряхнуло так, что у него щелкнули челюсти. Однако падение значительно замедлилось, и Василий успел рассмотреть, что до земли ему осталось пролететь не больше сотни метров. По его ноге жестко хлестнула ветка высокого дерева, затем послышался треск обломанных сучьев, и вместо удара о почву Сюртуков ощутил новую встряску. Его парашют зацепился за крону сосны, и десантник повис в паре метров от земли.

С трудом рассмотрев, что прыжок вниз не сулит особой опасности, Василий расстегнул ремни и рухнул на мягкую подстилку из опавшей хвои.

– Вася, это ты? – тотчас раздался над его ухом взволнованный шепот.

– Я, – не стал отпираться Сюртуков.

Собеседника он почти не видел, но общие очертания говорили о том, что он также принадлежит к спустившемуся с небес подразделению неизвестной армии. Парень поправил шлем и поднялся на ноги. Василий оперся о ствол сосны и тоже встал.

– Нас снесло ветром, – пояснил новый знакомый, – надо пробираться к городу.

– Темно, – возразил Василий. – Заблудимся.

– Нет, – уверенно ответил солдат. – Я помню карту. Там, за деревьями, река, она выведет нас прямиком к шоссе. Сейчас главное – не столкнуться с поисковыми группами противника. Они наверняка уже рыщут вокруг, как грязные собаки.

Выражения соратника снова вызвали в душе Василия волну смятения. Он не понимал, что такое уж необычное послышалось в словах солдата, но это явно не вписывалось в привычные Сюртукову языковые рамки.

– Тихо! – вдруг прошептал воин и потянул Василия к земле. – Ложись! Вот они!

Сюртуков приподнял голову и рассмотрел цепь темных фигур, которая медленно двигалась от плещущейся где-то за перелеском реки.

– Придется отбиваться, – возбужденно сказал напарник. – Занимай позицию здесь, а я отползу вон к тому углублению. Патроны не жалей…

– Понял, – обреченно ответил Василий и улегся поудобнее.

В неверном свете наступающего утра фигуры приближающихся врагов казались размытыми, и потому нормально прицелиться Сюртуков не рассчитывал. Когда Василий наконец решил, что дистанция позволяет вести более-менее точную стрельбу, он снял оружие с предохранителя и нажал на спусковой крючок. Выстрелы были не такими громкими, как ожидал Сюртуков, а отдача вовсе не отбивала плечо. Единственным неприятным ощущением после длинной очереди был легкий зуд в указательном пальце. Василий извлек пустой магазин и вставил на его место новый. Пока он выполнял эту процедуру, напарник тоже открыл огонь, но, в отличие от Сюртукова, не длинной, а короткими очередями. Враги почему-то не отвечали. Их цепь рассыпалась и слилась с землей. Теперь стрелять можно было лишь наугад. Противник не обнаруживал себя ни звуком, ни вспышками выстрелов. Не видя целей, Василий замешкался и, чтобы получше рассмотреть поле битвы, приподнялся на одно колено. В ствол сосны тотчас ударило несколько пуль. Сюртуков по-прежнему не видел ни вспышек, ни фигур вражеских солдат, а звуки ответных выстрелов скорее напоминали едва различимые хлопки пневматических винтовок. Внезапно что-то толкнуло Василия в плечо, и он потерял равновесие. Левая рука тотчас онемела и выпустила цевье автомата. Оружие ткнулось стволом в мягкую землю, а Сюртуков завалился навзничь. Он уже почти растянулся на хвое в полный рост, когда совсем рядом вспыхнула ослепительная молния и раздался громкий взрыв. Василий почувствовал, как взрывная волна приподнимает его над почвой и с силой швыряет на иссеченный пулями ствол сосны. От тяжелого удара в глазах Сюртукова поплыли красные пятна и он медленно сполз обратно на землю. Во рту оказалось полным-полно крови, а конечности перестали слушаться вовсе.

Василию почудилось, что время остановилось, а пространство приобрело вид упругой, сжавшейся вокруг его обмякшего тела сферы. Сумерки расцвели яркими разводами и неоновыми пятнами. Внутрь мячика этого усеченного варианта вселенной попала лишь многострадальная сосна и часть теперь бесполезного автомата. Сюртуков нашел в себе силы повернуть голову вправо и увидел еще и две пары остановившихся напротив ботинок.

– Бараны, – донесся до Василия тягучий, как патока, бас. – Если все остальные будут драться так же примитивно, как эти двое, победа достанется противнику.

– Надо было взять их живыми, – высказался второй. – Если мы будем убивать своих же воинов, то к концу учений можем остаться совсем без ударной группы.

– Лучше мы останемся ни с кем сейчас, чем когда высадимся на территории врага, – возразил первый. – В боевых учениях выживают сильнейшие. И если они справятся с этим последним экзаменом здесь, то смогут гарантированно выжить и на той стороне границы.

– Все равно это немного… слишком. – В голосе второго послышалось явное осуждение.

– Такова специфика службы в элитном подразделении, – равнодушно ответил первый. – Идемте, проверим точку проникновения. Я вполне допускаю, что попутным ветром кого-нибудь из этих идиотов могло занести и внутрь избушки…

– Да, в ближайшие пять-шесть недель это нежелательно, – согласился второй и усмехнулся.

– А вы знаете, что контрразведчики обнаружили довольно приличную группу офицеров, которые составляли план начала акции уже сейчас, не дожидаясь фазы максимального противостояния? – уже не таким деловым тоном, словно говорил о какой-то занимательной сплетне, спросил первый.

– Да что вы говорите?! – удивился второй. – Какая откровенная глупость! Надо быть особенно недальновидным, чтобы не понимать, насколько мы пока не готовы…

Голоса собеседников постепенно удалялись, а сфера сжавшейся вселенной все больше усыхала. Сюртуков сделал последний вдох и отчетливо понял, что он был именно последним. По телу пробежала судорога, и все закончилось…»

Я откинулся на спинку кресла и потер виски. Новые приключения Василия меня особо не тронули, но последний диалог неизвестных посредников на жестоких учениях странного подразделения показался мне заслуживающим особого внимания. В том, что Василий не выдумывал свои истории, а наблюдал их на самом деле, я уже не сомневался. Как – можно было выяснить позже, а вот реагировать на скрытые в этих откровениях сигналы следовало немедленно. Оставалось их расшифровать.

Гибель бродяги представлялась мне всего лишь рассказом о незавидной доле одного из тех, с кем наш взлохмаченный медиум был до последнего времени «на связи».

Вторая история была менее душещипательной, но зато информации в ней содержалось гораздо больше. Я достал блокнот и раскрыл его на той странице, где ранее уже записал несколько ключевых слов. В текущих расследованиях они играли важную роль, и потому я постоянно возвращался к составлению всевозможных комбинаций этих слов-улик. Теперь к «гильзе», «окурку» и «двойникам» добавились «точка проникновения», «фаза максимального противостояния» и «избушка», причем последнее я подчеркнул. Если я был прав и загадочные офицеры говорили о той самой избушке, где потерялась Лена, то очередной кошмар Василия приобретал совершенно особый смысл. Конечно, я мог и ошибаться, но слишком уж все лепилось к одному. В моей версии не было другой логики, кроме надежды на продолжение череды «неслучайностей», спровоцированных нашим вмешательством в это дело, но в последние сутки именно такой подход зарекомендовал себя как единственно верный. В общем-то абсурдность улик, невменяемость свидетелей и загадочность противника иного выбора нам не оставляли. Следовало действовать как угодно смело и нелогично, но обязательно результативно.

Что нам мешало? Я захлопнул блокнот и задумался. В отличие от нормальных расследований у нас был совершеннейший избыток фактов, но ни один из них не давал нам реальной зацепки и не указывал даже примерное направление дальнейших действий. Можно было засесть напротив избушки и ждать, когда оттуда выползут новые свидетели. Но в то же время мы имели шанс добиться от чекистов свидания с безумным стрелком из десятимиллиметрового оружия или права осмотреть останки двойника Лены. Также я не исключал возможности посетить с экскурсией морг, где хранились тела дублеров Василия. Хотя лучше всего нам было бы найти того, кто втянул нас в историю изначально…

Я встрепенулся и посмотрел на Красавчика. Мне вспомнилось, что Сюртуков признался в знакомстве с неким гражданином, который направил его прямиком в нашу контору, и в то же время первая история о приключениях Василия попала к нам с подачи напарника. Не один ли источник ввел в игру и басни, и самого «Эзопа»?

– Насколько я понимаю, из восьми запасных жизней у вас осталась только одна – своя собственная? – заметил Красавчик.

– Но вы же понимаете, что это бред?! – с надеждой спросил Сюртуков. – Это были не мои жизни! Я не знаю, как это объяснить, но самое большее, что связывает меня со всеми фигурировавшими в моих видениях людьми, были общие имя и фамилия. Возможно, я имел с ними мысленный контакт. Возможно, но это не означает, что я был всеми этими людьми физически!

– Не означает, – согласился Красавчик, – тем не менее, если раньше у вас было восемь братьев по разуму, теперь не осталось ни одного.

– Что же мне делать? – Василий запустил пальцы в волосы и сжал голову, словно намеревался выдавить из нее хотя бы одну дельную мысль.

– Наплюйте на все, – посоветовал мой напарник.

– Я хочу еще немного пожить, – испуганно ответил Сюртуков. – А что, если я действительно стою на краю пропасти? Вы обещали мне помочь!

– Но вы же отказались? – Красавчик усмехнулся. – Тогда, во дворе. Вы так эффектно ушли, что я даже представил, насколько громким получился бы хлопок дверью. Жаль, что ее там не было…

– Я погорячился, – громким шепотом сказал Василий. – Я все осознал!

– Прекрасно, – таким же шепотом ответил Красавчик. – Мы принимаем вас обратно, но больше поблажек не ждите!

– Я согласен! – торопливо ответил Сюртуков.

– Тогда собирайтесь, – по-прежнему издевательским шепотом приказал сыщик. – Поедете с нами.

Василий тут же бросился прочь из комнаты, и, пока он метался по квартире, собирая чемодан, мы получили возможность обсудить его байки.

– Мне очень не понравилась смысловая нагрузка последнего эпизода, – заявил Красавчик.

Я поморщился и попросил:

– Хотя бы на минуту отбрось свою манеру выражаться…

– Какие-то сволочи планируют напасть на нашу Родину, и я в это верю! – выдал Красавчик и уставился на меня в ожидании оценки.

– Нет, так еще хуже. – Я вздохнул. – Хотя верно по сути. Вот только откуда ты взял, что именно на нашу Родину?

– Ну, так ведь… – Красавчик замялся. – А бог его знает…

– Тебе не кажется, что нам пора срыть гору накопившихся вопросов одним махом? – спросил я.

– Ну ты, барин, и задачи ставишь! – Напарник покачал головой. – Каким образом?

– Разумнее всего будет встретиться с твоим информатором, – осторожно предложил я. – С тем, который подсунул нам дело Сюртукова.

– Исключено! – возмущенно ответил Красавчик. – Мы же договорились!

– Договорились, что не будем трогать его до тех пор, пока не возникнет крайняя необходимость, – напомнил я. – Думаю, что она уже возникла.

Напарник упрямо опустил голову и промолчал. Он не хуже меня понимал, что время действительно настало и дальнейшее промедление может нам серьезно навредить. Я не сомневался, что Красавчик согласится, но торопить его не стал.

– Я готов, – лихорадочно сверкая глазами, заявил Сюртуков.

Он появился на пороге комнаты с огромным чемоданом в одной руке и с теплой курткой, переброшенной через другую. Мы не стали уточнять, ко всему ли готов наш подопечный, и, молча поднявшись с кресел, покинули его квартиру.

11

– Я должна съездить домой, – взмолилась Лена, как только мы появились на пороге лаборатории. – Там все уже наверняка с ума сошли!

– И зачем в таком случае туда ехать? – пробормотал Красавчик, рассчитывая, что его реплику услышу только я.

– Я должна увидеть детей, – продолжала настаивать она. – Позвольте мне отлучиться хотя бы на час.

– Часом здесь не обойдешься, – заметил я. – У вас есть какая-нибудь нейтральная территория, где вы могли бы встретиться с детьми, не появляясь дома?

– У моей мамы, – тут же ответила Лена.

– Хорошо, – согласился я. – Вы сейчас напишете послание мужу и отправитесь в сопровождении Алексея к маме, а Ирина привезет туда ваших детей. Не вздумайте им звонить.

– Я понимаю, – согласилась Лена.

– А подопечный? – негромко спросил Красавчик, указывая глазами на Василия. – Может быть, отправим его с Кузьменко?

– Нет. – Я покачал головой. – Его возьмем с собой. Насколько я понял, твой информатор является его приятелем. Это может пригодиться. К тому же я не собираюсь облегчать жизнь злодеям, если они выследят Иру и придут по ее следам к нашей свидетельнице. Застать два объекта охоты в одном гнезде будет для них слишком роскошно.

– Он будет путаться под ногами, – продолжал упорствовать напарник.

– Плохому танцору всегда кое-что мешает… – начал было я, но Красавчик поднял руки и замолчал.

Молчал он до самого дома своего информатора. Эти мгновения блаженной тишины показались мне короткими, но счастливейшими минутами жизни. Я даже забыл о том, что за нами могут следить. Как выяснилось позже – совершенно напрасно…

Дверь нам открыл здоровенный детина неопределенного интеллектуального уровня. Его маленькие, глубоко посаженные глаза не сверкали ни радушием, ни гостеприимством, однако впустил он нас без лишних вопросов. Мы вошли в просторную прихожую и остановились, ожидая, когда он укажет, в какую из трех одинаковых дверей следует пройти. Верзила положил левую руку на плечо Василия, а правой указал на среднюю дверь. Красавчик прошел первым, я последовал за ним, а Сюртуков так и застыл в коридоре под прессом мощной длани привратника.

Обстановка комнаты, в которой мы оказались, переступив порог, напоминала интерьер кабинета в доме одного богатого человека из моего далекого прошлого. В нем было так же много нетронутых книг, стоял необъятный письменный стол, роскошное кресло и множество современной аппаратуры – от умного электронного будильника до непозволительно дорогого компьютера. Обитатель этого жилья тоже был похож на того человека из прошлого. Нет, внешнего сходства не было и в помине, но маска хозяина жизни неуловимо зализывала все индивидуальные черты, превращая его лицо в стандартный слепок с ярлычком «миллионер». Впрочем, принять такое обличье было бы несложно любому, кто желает произвести неизгладимое впечатление на заведомо важных гостей. Немного опустить веки, на пару миллиметров приоткрыть рот, чуть склонить голову набок и обязательно рассматривать собеседника так, словно видишь его насквозь. Вот и весь секрет…

– Я ожидал, что рано или поздно вы придете, – слегка растягивая слова, произнес хозяин кабинета, когда мы расположились в удобных, но простеньких креслах для гостей.

Вот, забыл упомянуть, что для полноты картины речь должна быть небрежной, а голос слегка усталым.

– Для двойного агента вы неплохо устроились… – заметил я, нанося первый удар по его исключительности.

Моя реплика, видимо, попала в яблочко. С лица собеседника тотчас сползла маска нувориша, и он поджал пухлые губы, словно собирался проглотить то, что я сказал, в самом прямом смысле. На лице Красавчика также отразилось недоумение, но оно было куда более искренним.

– Я наслышан о ваших выдающихся способностях в области логического анализа, господин Эрик, – не придумав ничего лучшего, ответил информатор. – Вы не против, если я буду называть вас по имени?

Интересно, как он предполагал называть меня еще? Моего отчества и фамилии, кроме Красавчика, не знал ни один человек.

– Ничуть, – снисходительно ответил я. – Этого вполне достаточно для идентификации, но маловато для манипулирования или шантажа. Потому мы с напарником и предпочитаем применять эти, так сказать, рабочие позывные.

– Вполне разумно, – согласился собеседник и вежливо улыбнулся. – Итак, вы подошли к моменту, когда необычные факты окончательно перестали складываться в правдоподобную картину?

– И указали на то, что ваш замысел был слишком сложным, чтобы осуществиться только с помощью наших рук, – добавил я. – Вы использовали нас как одну из ракетных ступеней.

– Но недооценил вашей настойчивости, вы хотите сказать? – опередил меня информатор. – Все гораздо сложнее, сударь. Вы не только разгонный блок моей ракеты, но и ее маневровые двигатели для коррекции орбиты, а также тормозная система для посадки… Однако вам не кажется, что мы увлеклись метафорами?

– Немного есть, – согласился я. – Раз уж нам уготовано столько ключевых ролей, выкладывайте, где находится эта ваша орбита?

– Недалеко. – Собеседник махнул рукой за окно. – Вам известно такое имя, как Немезида?

Я представил себе античную статую с весами, мечом и крыльями за спиной. Имя было мне знакомо, но это пока ничего не проясняло…

И не смогло прояснить в дальнейшем, поскольку время вдруг остановилось, а действующих лиц стало гораздо больше, чем хотелось бы мне, Красавчику, но в основном информатору.

Дверь кабинета распахнулась, и в комнату влетели трое вооруженных субъектов. Видимо, они прекрасно знали, как обычно расположены кресла, поскольку на прицеливание у них не ушло ни одного лишнего мгновения. Раздались три хлопка, и я почувствовал, как в плечо впилась тонкая игла дротика. Красная метелочка оперения этого снаряда напомнила мне, что похожие штучки используются на охоте, когда зверей не убивают, а усыпляют, чтобы в дальнейшем продать в какой-нибудь зоопарк. Предположение оказалось верным, поскольку через пару секунд я почувствовал ужасную сонливость. Рука непроизвольно потянулась к оружию, но силы оставили меня даже быстрее, чем угасло сознание. Я еще мог видеть, как в кабинет набиваются люди в масках, но сопротивляться был уже не в состоянии.

Точно так же, как и помочь агенту Красавчика. Сначала весь обзор мне закрыла широкая спина одного из чужаков, но потом я увидел, как ворвавшиеся злодеи подняли на руки и выбросили информатора из раскрытого окна. Квартира находилась на седьмом этаже, так что шансов выжить у нашего респектабельного собеседника было маловато.

Я собрал в кулак всю силу воли и попытался не заснуть, пока враги не сделают хотя бы одно движение, проясняющее их дальнейшие намерения. Последнее, что мне удалось рассмотреть, была рука одного из нападавших, которая аккуратно извлекла из моего плеча дротик и исчезла из поля зрения. Потом я все же провалился в забытье и уже не мог определить, снится мне затяжной полет или я лечу с седьмого этажа на самом деле…

Очнулся я от настойчивого похлопывания по щекам. Я вяло отмахнулся от домогательств неизвестного «реаниматора» и открыл глаза. Изображение слегка плыло, но в целом я видел окружающих людей и предметы достаточно ясно. Воскрешал меня Красавчик.

– Обделался? – пытаясь подняться с кресла, спросил я напарника. – Великого, а по некоторым сведениям, прямо-таки Абсолютного Воина застали врасплох?

– Даже обезьяна иногда падает с дерева, – не обижаясь, ответил Красавчик. – Это ничего, что я по-японски выражаюсь?

– Я тебя понял. – Я снисходительно кивнул. – Кто это был?

– Судя по качеству исполнения – те же, кто преследует нас уже целые сутки, – ответил напарник.

– Как там Василий? – Я встал и, нетвердо шагая, направился в коридор.

– Он в порядке, – ответил мне Красавчик, двигаясь следом. – Чего не скажешь о привратнике и его хозяине…

Действительно, охранник лежал поперек входной двери, не подавая признаков жизни, а Василий сидел опираясь спиной о стену и пытался прояснить мысли при помощи энергичного растирания затылка. Видимо, на него тратить снотворное нападавшие не захотели и просто врезали прикладом по голове.

Убедившись, что Сюртуков скорее жив, чем мертв, я подошел к окну кабинета и выглянул наружу. Внизу, поперек спинки крепкой садовой скамейки, лежало неправдоподобно удлинившееся тело несчастного, с которым мы так мило беседовали каких-то… Я посмотрел на часы и присвистнул – каких-то пять минут назад! У нас оставался шанс, хотя и потусторонне призрачный, догнать противника по горячим следам. Нормальные люди за пять минут далеко уйти не могли. Но это нормальные. Профессионалы такого уровня должны были раствориться сразу, как только вышли из подъезда дома. Я снова посмотрел на тело информатора. Вокруг него уже собралась приличная толпа, и несколько наиболее активных граждан указывали пальцами прямо на меня. Пора было принимать какое-то решение. На дальнейшие раздумья времени не оставалось.

– Поехали отсюда, – предложил я Красавчику.

– Ты хочешь, чтобы нас разыскивали по подозрению в убийстве? – удивленно спросил напарник. – Пока мы с тобой свидетели, а ведь можем стать и подозреваемыми.

– Ничего, разберемся с этим позже, – ответил я. – Сюда приедут не только милиционеры, можешь быть уверен, а тратить время на объяснения с чекистами мы с тобой пока не можем. Стоит нам попасть под малейшее подозрение, и мирный диалог с этой конторой станет несбыточной мечтой, а ведь с каждой минутой их содействие становится нам все нужнее. Не вопросы с их стороны, а помощь. Улавливаешь разницу? Поехали…

– Ну, смотри. – Красавчик пожал плечами и вышел из квартиры первым.

– Немезида… – Я прислушался к необычному слову, надеясь найти подсказку в его звучании. – Что бы это могло означать?

– Богиня возмездия, – не задумываясь пояснил напарник. – Быстрого, жестокого и неотвратимого. В целом не самая милая обитательница Олимпа…

– Это значение мне известно, – согласился я. – Но мне кажется, что твой покойный агент имел в виду нечто другое.

– Тогда это может быть названием какого-то проекта или операции, – снова выдвинул предположение Красавчик.

– Или населенного пункта, – подсказал Сюртуков. – Как Аделаида в Австралии…

Наш подопечный уже оправился от нокаута и, мужественно превозмогая головную боль, старался быть полезным. Никто его об этом, естественно, не просил, но сейчас даже Красавчик воспринял вмешательство Василия достаточно спокойно.

– Что же получается? – Красавчик обеспокоенно взглянул сначала на Сюртукова, а затем на меня. – Не успела история начаться, как закончилась? Ведь без главного затейника, коим являлся мой информатор, все дальнейшее противостояние с неизвестным спецназом теряет всякий смысл?

– Нет, – возразил я. – Несмотря на то, что агент отправился в лучший мир, улики остаются загадочными, а накал страстей превращает игры в уличные бои. Я хочу лишний раз обратить твое внимание на уровень подготовки оппонентов.

– А я уже давно сказал, что их школа до смешного похожа на мою, – ответил Красавчик. – Это спецназ ГРУ, без сомнений…

– Какую же страшную тайну знал твой агент, если его убили сразу после того, как он произнес слово «Немезида»? – размышляя вслух, спросил я.

– Возможно, это название какого-то специального подразделения или секретной операции, – вновь вернулся к своим предположениям напарник. – Вдумайся в смысл: возмездие… Вполне зловещее название. В самый раз для какой-нибудь диверсионной акции.

– Почему же они терпели, покуда твой агент устраивал утечки вещественных доказательств? – спросил я. – Ведь он практически подтвердил, что и гильзу, и окурок подсунул нам так же, как и главного свидетеля.

– Подтвердил? – Красавчик покачал головой. – Что-то я не заметил…

– Поверь мне на слово, – не собираясь углубляться в подробности, заверил его я.

– Значит, не такие уж они всевидящие, как мы предполагаем, – сделал вывод Красавчик. – Информатор водил их за нос. Он вел свою игру до тех пор, пока мы не засветили его причастность к своему расследованию. Кстати, он принял неизбежное достаточно мужественно. Когда мы появились на пороге кабинета, он уже наверняка осознал, что его жизнь подошла к опасной черте.

– Не старайся. – Я поморщился. – Стыдно мне все равно не станет. Этот человек прекрасно понимал, на что идет, когда затеял всю эту возню. Возможно, впоследствии твой информатор окажется героем, я не спорю, но пока он всего лишь жертва собственных интриг. Сейчас меня больше волнует судьба оставшихся в живых, то есть нас. Противник, безусловно, следит за каждым нашим шагом, и, как мы ни стараемся, уйти от наблюдения нам почему-то не удается. Почему?

Красавчик пожал плечами и снова посмотрел на Василия. Во взгляде напарника отражалась напряженнейшая работа мозга. Я не понимал, почему он так внимательно разглядывает Сюртукова, но догадывался, что это неспроста.

Василий был с нами только в течение последнего часа. До второй встречи с подопечным – после того, как оторвались от преследователей при помощи телепорта, – никакого наблюдения мы не ощущали. Это было первое, что приходило на ум. То, что за Сюртуковым следили, было понятно и раньше, однако принадлежность наблюдателей к группе злодеев, которая следила за нами и стажерами, стала окончательно ясной только теперь. Все-таки факты и улики начали складываться в единую картину, как ни старались этому помешать оппоненты.