Текст книги "Взгляд сквозь солнце"

Вероятно, Сюртуков и Лена были частью какого-то проекта. Я допускал, что он называется «Немезида». Цель его была мне пока непонятна, но то, что это не план спасения среднеазиатских тушканчиков от цунами, я понимал прекрасно. За проектом стояли военные, он был тщательно засекречен и скорее всего уже вступил в завершающую стадию. На эту мысль наводило особо тщательное исполнение его участниками всех пируэтов. Даже непредвиденные осложнения – вроде предательства информатора – враги преодолевали с легкостью и завидной грацией специалистов.

Это и оказалось следующим шагом к истине: выходило, что наш агент был не самым низким чином в армии противника. Что же заставило его пойти на сотрудничество с Красавчиком? И только ли с ним? Иногда двойные агенты входят во вкус и становятся тройными, а то и более… Дело было в личных амбициях или в том, что наш противник действительно готовил к реализации некий коварный заговор? Или же информатор был шпионом изначально?

Шаг номер три я обозначил вопросом: могла ли верная государству разведка готовить нечто направленное против родной страны? А если нет, то на чьей мы стороне? Может быть, все эти импортные гильзы и окурки являлись как раз тем, что следовало принимать как доказательства вины информатора и его пока неизвестных сообщников, а не спецназовцев, которые выбросили предателя из окна, защищая некие государственные тайны?

Как было найти ответы на все эти вопросы? Я подумал и решил, что следует сделать еще несколько шагов. Например, шаг номер четыре: все-таки связаться с чекистами и выудить из них все, что они узнали о загадочных двойниках Василия и Лены…

Подойдя к этому моменту, я вдруг вспомнил, что пора бы уже поспеть и результатам экспертизы токсикологов. Состав вещества, которым «глушили» сознание Лены, мог пригодиться наряду с прочими уликами и свидетельствами. Кроме этого, следовало заглянуть к Адаму, который снова пытал своего знакомого востоковеда насчет надписей, только теперь с пластинки из-под капота машины.

Как я ни крутил, получалось, что путь в Управление службы безопасности лежит через лабораторию. Придя к такому выводу, я развернул машину, и мы двинулись в сторону центра города.

12

– Что вы знали о погибшем? – спросил я Сюртукова, когда мы подъезжали к лаборатории.

– Почти ничего, – ответил Василий. – Мы познакомились совершенно случайно на новогоднем вечере в одном клубе.

– Совершенно случайно, – повторил за ним Красавчик и ухмыльнулся, – в кустах оказался рояль…

– И он сразу же признался, что в состоянии решать такие странные проблемы, как ваша? – спросил я.

– Нет, он говорил, что имеет некоторые связи и может выручить, если я попаду в затруднительное положение. – Сюртуков почесал затылок и признался: – Я сам не знаю, почему решил позвонить именно ему, когда впервые столкнулся с наваждениями… Он не раздумывая согласился помочь, и я даже не пытался понять, зачем он это делает.

– Теперь его мотивов уже не выяснишь, – заметил Красавчик. – Однако «случайность» вашей встречи лишний раз доказывает, что он контролировал ситуацию с самого начала.

– А кто-то контролировал его самого, – добавил я.

Я остановил машину вплотную к крыльцу, чем вызвал недовольство пары автомобилистов, экипажи которых оказались запертыми в маленьком дворике у входа в лабораторию. Мы выбрались из планера и, провожаемые хмурыми взглядами обиженных водителей, прошли внутрь здания.

– Представляю, как они сейчас нас склоняют, – украдкой оглядываясь назад, пробормотал Сюртуков.

– Никак, – весело ответил Красавчик. – Один из них сотрудник Сидорова, а другой – «юный дзержинец». Следовательно, они на службе, и я могу поставить сто против одного, что им приказано «пасти» именно нашу компанию. Так что трюк с планером – это всего лишь демонстрация проницательности. Так, Эрик?

– Совершенно верно, – согласился я. – Не люблю, когда за мной следят таким хамским образом.

Сюртуков восхищенно покачал головой и гордо выпрямился. Можно было подумать, что это он выявил слежку и теперь чувствует себя самым секретным из всех секретных агентов. Я усмехнулся и толкнул дверь в кабинет Адама.

– Хорошо, что вы пришли, – выглянув в коридор, а затем плотно прикрыв за нами многократно перекрашенную дверь, сказал эксперт. – Мне кажется, что по телефону я бы ничего не смог объяснить. Вы видели странных типов, которые дежурят у крыльца?

– Адам, брось свои игры в шпионов. Это не «типы», а родные сотрудники органов, – попытался я успокоить эксперта. – Привезли что-нибудь на исследование. Ты же не единственный специалист во всей лаборатории. Поинтересуйся у соседей, они наверняка подтвердят мои слова.

– Эрик, я работаю здесь не первый год! Когда люди привозят улики, то не заглядывают во все кабинеты и подсобные помещения, словно что-то вынюхивая! – возразил Адам. – Токсикологи, кстати, вышли от меня ровно минуту назад. Они отдали мне вот это и попросили больше не шутить. Они даже не стали регистрировать проведенный анализ.

Эксперт протянул мне отчет и ткнул пальцем в обширную химическую формулу. Насколько я разбирался в химии, формула описывала сложное органическое вещество.

– Переведи, – потребовал я, возвращая листок Адаму. – Только без научных премудростей.

– Вот здесь и здесь, – эксперт вооружился карандашом и обвел два участка формулы, – бензольное кольцо расположено там, где ему совершенно не место! Ребята утверждают, что такая гадость должна была убить вашу подопечную в одно мгновение.

– Постой. – Я снова отнял у него листок и взглянул на формулу. – Но они же сами брали кровь у нашей свидетельницы и прекрасно видели, что она жива и здорова?

– Значит, это мнение их начальства, – вмешался Красавчик, – и ребята просто не хотят лишиться премиальных.

– Скорее всего, – согласился я и снова обернулся к эксперту. – Тем не менее они нарисовали формулу и отдали ее тебе на сохранение? Они не говорили ничего странного?

– Я не знаю. – Эксперт замялся. – Понимаете, мне ведь тоже премиальные не помешают…

– Всего-то? – Я вынул из кармана приличную пачку купюр и сунул ее в карман его белого халата.

– Еще и работы можно лишиться, – по-прежнему неуверенно пробормотал Адам, невольно ощупывая деньги через тонкую ткань.

– Это тоже не проблема, – заверил я. – В крайнем случае мы оборудуем тебе личную лабораторию. Будешь работать исключительно на нас. Идет?

– Идет, – со вздохом согласился Адам. – Токсикологи посоветовали мне бросить это дело и больше никогда не связываться с вашей Леной. Но не в этом суть. С утра меня уже трижды пытались вызвать на откровенный разговор. Каждый раз новые люди. Сначала позвонил Сидоров… Ну, он ничего не скрывал – спрашивал, насколько можно верить найденным вами уликам…

Я взглянул на Красавчика. Тот приподнял одну бровь и кивнул. В любопытстве майора действительно не было ничего предосудительного.

– Кто еще тебя донимал? – приглашая продолжить рассказ, спросил я эксперта.

– Подполковник Жуков, – подняв глаза к потолку, вспомнил Адам. – Хотел забрать образцы и посмотреть на отчеты, но без постановления я ему ничего не отдал.

– Что за Жуков? – удивленно спросил Красавчик. – Не помню я такого.

– Сказал, что из управления, – пояснил Адам. – Но я его тоже в первый раз видел, а потому и потребовал, чтобы все было по форме.

– А он?

– А он сказал что-то вроде «да, да, конечно» и исчез. Больше не появлялся.

– Уже теплее, – удовлетворенно сказал я. – Ну а третьим кто был?

– Какой-то майор из военной прокуратуры. – Эксперт развел руками. – Фамилию я не запомнил, он слишком быстро спрятал удостоверение. Но его интересовали не улики, а содержание наших с вами разговоров.

– И что ты ответил?

– Сказал, что здесь не его территория и, если ему интересно, пусть обращается к моему начальству…

– Смело, – одобрил я поведение эксперта.

– Слишком уж нагло он себя вел, – храбрясь, ответил Адам.

– И чем ваша беседа закончилась?

– Он пригрозил, что я вылечу с работы, как пробка из пробирки. – Эксперт опустил глаза. – В общем, настроение подпортил…

– Не бери в голову, – посоветовал Красавчик. – Это не ему решать.

– Я надеюсь. – Адам кивнул. – Вот, кстати, ответ профессора.

– Да, что-то мы отвлеклись, – согласился я, принимая из его рук листок.

В послании содержалось пространное рассуждение о том, что ученому не известно, на каком языке и каким вариантом письменности начертаны предложенные надписи, однако он уверен, что это отнюдь не бессмысленная фальшивка.

– Востоковед не пишет, совпадают ли эти символы с теми, что были на окурке, – заметил я.

– Совпадают, – заверил Адам. – Об этом он сказал перед отправкой факса.

– Так-так, – Я разложил новые данные на столе и еще раз внимательно прочел все, кроме формул. Неожиданно в глаза мне бросилась явная зацепка. Я отчеркнул карандашом нужную строку и повернул листок так, чтобы ее видел Красавчик.

– Что? – Напарник уставился на оттененные графитом символы.

– Три, резус-фактор отрицательный, – подсказал я и написал озвученную формулу рядом с той, что значилась в отчете.

– Ну и что? – Напарник пожал плечами. – Она так и говорила.

– Говорила, – согласился я. – А здесь что написано? Не карандашом, а чернилами.

– Минус, но группа вторая, – удивленно произнес Красавчик. – Странно. Получается, что мадам не знает, какой группы ее кровь? И это после того, как минимум дважды в своей жизни посетила родильный дом?

– Вот и я о том же…

– Подменили материалы для анализа? – предположил напарник. – А потом и протокол. Вместо «свежего» подсунули тот, что был составлен ночью. Фамилия-то одна, поди разберись, от какой из барышень получено.

– Кто подсунул? – спросил я. – И когда?

– Например, загадочный подполковник Жуков или тот нервный майор, – рассудил Красавчик. – Не зря же они здесь крутились. Взгляни на этот якобы новый протокол исследования! Он же как две капли воды похож на тот, что показывал Сидоров! А формулу отравы ребята принесли на отдельном листке. Так, Адам?

– Совершенно верно, – подтвердил эксперт.

– В таком случае гибель той Лены, чью кровь изучали токсикологи, можно объяснить отравлением, – продолжил я рассуждения. – Не было никакой скользкой дороги. Девицу убрали.

– Ты уверен, что это ее кровь? – с сомнением спросил Красавчик. – Тогда это снова явная утечка. Причем опять в наш адрес.

– Но ведь ваш агент мертв? – втянулся в разговор Сюртуков. – Получается, что кто-то продолжил его игру?

Красавчик посмотрел на Василия неодобрительно, но отчитывать за несанкционированное вмешательство не стал. Замечание Сюртукова было верным.

– Спрячь все это, Адам, как можно дальше, – попросил я эксперта, указывая на отчеты. – И не отдавай никому, кроме нас. Договорились?

– Я постараюсь, – ответил он. – Кстати, если я правильно понял, вы говорили об анализе крови женщины, которая погибла на южном шоссе сегодня ночью?

– Да. – Я настороженно посмотрел на Адама. – Что тебе известно?

– Сегодня на пятиминутке мы разбирали случаи халатности. – Адам смущенно поправил очки. – Моей, в частности. Я тут дежурил… Ну, определил группу, потом фактор, потом на что-то отвлекся, да и промыл все блюдца и пробирки. А результаты записать забыл. Три часа ночи пробило, спать хотел… Потом спохватился – резус помню, а группу как отшибло. Ну, в общем, переливать же кровь никому не требовалось, вот я и решил записать в протокол результат «от фонаря».

Я укоризненно покачал головой и спросил:

– Сейчас ты выспался?

– Конечно. – Эксперт кивнул.

– И какой же на самом деле была группа крови погибшей?

– Так вот. – Адам указал на мои исправления. – Такой и была. Три, минус.

Я мрачно взглянул на Красавчика. Он тоже не светился от счастья. Паутина загадок затянула последнюю лазейку для несоответствий, и ничего хорошего такое развитие событий не предвещало.

Впрочем, уже тогда я подумал, что путаница в голове Адама могла не зависеть от времени суток и сейчас, так же как и ночью, он «вспомнил» то, что всего лишь казалось наиболее подходящим. Высокой умственной организованностью эксперт не страдал, а желание оказать помощь таким щедрым людям, как мы, переходило границы разумного.

– Напрасно я его субсидировал, – озвучил я вывод из своих размышлений, когда мы шли по коридору.

– Думаешь, приврал алхимик? – спросил напарник.

– Надеюсь, – ответил я.

Покинув лабораторию, мы взглянули на ожидающих нас наблюдателей уже не так благожелательно. Они из последних сил делали вид, что не интересуются нами даже приблизительно, но получалось это у них из рук вон плохо. Я вывел машину на дорогу и нарушил скоростной режим раза в три. В городском транспортном потоке это было опасно, зато к нашему планеру так и не прицепился «хвост»…

Мама подопечной жила в уютном домике, затерявшемся в хитросплетении узких улочек юго-западного пригорода. Несмотря на тесноту приусадебной территории, во дворе домика поместились обе машины наших стажеров. Мы бросили свой экипаж у ворот и вошли в дом, обойдя по длинной дуге охрипшую от лая собаку неизвестной науке породы.

Внутри избы царила почти идиллия. Стажеры, Лена и двое белобрысых пацанов неторопливо распивали чай из допотопного электрического самовара, а суетливая бабушка проворно снимала со сковороды блины, которые раскраской походили на снимки лунных пейзажей.

– В маслице, в маслице обмакни, Алеша, – советовала хозяйка нашему стажеру, не переставая подкладывать аппетитные блинчики то гостям, то внучатам. – Ириша, вы не едите совсем!

– Да что вы, Наталья Михайловна, – откликнулась Ира, – я сейчас только новым гостям чайку налью…

Красавчик не стал дожидаться приглашения и уселся рядом с Леной.

– Начальству прямо с жару блинчиков, – радостно заявила хозяйка, – Лена, положи гостям сметанки. Присаживайтесь, не стесняйтесь…

Последние слова она адресовала мне. Я без возражений присоединился к компании и на несколько минут забыл обо всем, кроме завтрака.

Блаженство закончилось, как только с тарелки исчез последний блин. Поблагодарив хозяйку, я пригласил сотрудников, а также Василия и Лену во двор, чтобы обсудить план дальнейших действий. Неожиданно инициативу перехватила подопечная. Она неуверенно потерла ладони и обратилась ко мне доверительным шепотом:

– Я кое-что вспомнила…

Я насторожился, поскольку во внезапные прозрения не верил, так же как Сидоров в совпадения. Конечно, привычная обстановка могла ее успокоить и вызвать в памяти цепь каких-нибудь ассоциаций, но четкой картины произошедшего я от Лены не ждал. Возможно, она зафиксировала нечто особенно впечатлившее, но это могло быть и фрагментом сна или бреда. Тем не менее, я сосредоточился и приготовился выслушать женщину с предельным вниманием.

– Было очень яркое солнце, и меня постоянно преследовал какой-то запах… Сладковатый, похожий на аромат фруктов или восточных сладостей. А еще я видела детей… Двух мальчиков. Прозрачных, словно стеклянных. Они держали меня за руки и все тянули куда-то, будто пытались указать выход… Мне было очень страшно. Я не знаю почему… – В глазах Лены блеснули слезы. – Они были так похожи на моих ребят, но такие холодные! Холоднее льда…

– Вы знаете историю о пропавших детях? – поинтересовался я.

– Да, – призналась она, – дядя Гриша мне рассказал. Я сначала тоже подумала, что эти воспоминания появились после деревенских баек, но потом… Я помню разговор каких-то людей. Этого заранее я знать не могла… Они решали, как со мной поступить. Я помню, что у меня было такое чувство, словно я сдаю экзамен и от воли этих людей зависит, вернусь ли я домой… Один сказал, что на мой след напали враги и потому меня следует вернуть, чтобы не нарушать равновесия… После этого они еще что-то долго обсуждали, а я снова провалилась в забытье… А потом я очнулась уже в избушке…

– Интересно. – Я нахмурился. – Выследили, и поэтому вас следует вернуть?

– По-моему, логично, – вмешался Красавчик. – Чтобы не раскрывать местоположение базы…

– Разве на Лене есть какой-нибудь радиомаячок? – возразил я. – А если нет, значит, ее выследили визуально? Зачем тогда ее возвращать, ведь база в этом случае уже обнаружена? Потом, о каком равновесии шла речь?

– Погоди, а если они имели в виду вторую Лену? – предположил Красавчик. – Ту, что погибла на шоссе. Дублершу преследовали враги, то есть те, кто в конце концов впрыснул ей яд и сымитировал аварию, а похитители оригинала, чтобы переключить внимание оппонентов на настоящую Лену, вернули ее домой. Понимаешь?

– Примерно, – согласился я. – Вполне возможно, что ты прав. Спрятав нашу подопечную, противник дал возможность своему агенту действовать под именем Лены без риска столкнуться с двойником, а когда надо было вывести шпиона из-под удара, враги вернули первую Лену, но немного опоздали… Нет, я все равно не вижу, где здесь место для термина «равновесие», и потом, почему у агента были такие заметные документы и машина?

– Торопились, – предположил напарник. – Если ей надо было всего лишь доставить какой-нибудь груз из пункта А в пункт Б и сразу же вернуться, то особой подготовкой можно было и пренебречь. Обычная молодая женщина, едет в ничем внешне не примечательной машине – что здесь такого, чтобы ею заинтересовались враги? Кем бы они ни были.

– А «равновесие»? – снова спросил я.

– Ты слишком скрупулезно вникаешь в детали. – Напарник поморщился. – Мало ли жаргонных выражений гуляет по свету? Может быть, для похитителей это означает особую чистоту операции: равновесие нарушено – акция на грани срыва. Возможно такое?

– Вполне, – согласился я. – Но ты меня не убедил.

– Как угодно. – Красавчик пожал плечами. – Важнее другое – следи за мыслью: похитители связаны с двойником Лены, наваждениями Василия, убийством информатора и слежкой за нами. Против них гильза, окурок, надписи неизвестным шрифтом, отрава в крови женщины, марка покореженной машины и документы погибшей. Вырисовывается определенно иностранная компания, которая что-то разнюхивает на нашей территории. В то же время кто-то все эти улики подкидывает нам, и делает это помимо потерянного в неравном бою информатора, то есть налицо также не слабая организация. Остается вопрос: почему именно нам? Ответа я пока не знаю. Теперь добавь ко всему то, что чекисты не контролируют развитие ситуации, а только реагируют на него. Вывод: в противостоянии задействованы две стороны, но ни одна из них не является Федеральной службой безопасности.

– Ты учишься думать даже быстрее, чем я надеялся, – одобрительно подытожил я рассуждения напарника. – Не вписываются в твои умозаключения только два момента: на какую из иностранных организаций согласится работать ГРУ, если ты совершенно уверен, что спецназ противника действует по стандартам военной разведки, и что же все-таки означают наваждения Сюртукова?

– Да, тут что-то не стыкуется, – согласился напарник. – Придется поломать голову еще.

– Придется, – подтвердил я. – И прежде всего надо создать основу для настоящей, нормальной версии, а не гадать на кофейной гуще. Мне кажется, что следует начать с прояснения всех значений слова «Немезида»…

13

Своих подопечных под охраной стажеров мы оставили погостить у радушной Натальи Михайловны. Возражения послышались только от Иры, которая просто бредила ванной и потому к перспективе остаться в неблагоустроенном убежище на неопределенное время отнеслась совершенно без энтузиазма. Положение спас сообразительный Кузьменко, который быстро договорился с хозяйкой о растопке бани и немедленно привлек к реализации плана пацанов, Василия и Лену. Ире досталась роль часового. Других пожеланий ни от кого не поступило, и мы с чистой совестью покинули район частных домиков.

Охрана из Ирины и Алексея была, конечно, условная. Профессионалы, заставшие врасплох Красавчика, могли опрокинуть такой заслон без малейших усилий, но все же так нам было спокойнее. По крайней мере, наши стажеры имели минимальный опыт и могли хотя бы сообщить о нападении нам. В том, что в случае опасности Сюртуков или Лена вспомнят хотя бы о существовании такого способа связи, как телефон, я уверен не был. Скорее всего они просто забьются в угол и будут ждать развязки. И я совершенно не собирался их за это осуждать.

Машина практически без моего участия плавно двигалась над тающим снежным покровом плохо расчищенных улиц, останавливаясь на светофорах и обгоняя крадущиеся по скользкой корке наземные экипажи. Бортовой компьютер деловито выбирал оптимальные режимы маневрирования в плотном потоке автомобилей, то разгоняя планер до разрешенной скорости, то сбрасывая показания спидометра почти до нуля. Я небрежно придерживал штурвал одной рукой и думал о чем угодно, но только не об управлении транспортным средством. Нам следовало найти местечко, где бы нас не смогли найти преследователи и в то же время имелся приличный компьютер, а желательно, и дополнительные базы данных. Мы перебрались по широкому мосту на правый берег реки, и дорога пошла в гору. Впереди замаячило солидное серое здание, и я понял, что раздумываю над совершенно очевидными вещами. Нам была нужна всего лишь библиотека. Место, отвечающее двум главным требованиям: наличие большого объема доступной информации и возможность затеряться среди множества посетителей.

Я загнал планер в ближайший к библиотеке двор, и остаток пути мы проделали пешком. Красавчик, как обычно, не молчал, но его болтовня о достоинствах попадавшихся нам навстречу девушек меня совершенно не отвлекала от раздумий. Впрочем, по-настоящему подумать мне удалось, только когда я оказался наедине с компьютером и каталогами упрятанных в хранилище книг. Напарник предпочел расположиться у самого входа в зал, где несколько юных особ делали вид, что пишут какие-то рефераты. По-моему, появление Красавчика окончательно свело их усилия на нет, но студентки отнюдь не огорчились. Перешептывания и сдавленный смех из возглавленного напарником угла вызвали неодобрительные взгляды пары сумрачных читателей, однако библиотекаря на месте не оказалось, и призвать молодежь к порядку было некому.

Я запустил в компьютере программу поиска и приготовился отбросить ненужные значения в сторону. На то, что мне удастся найти в сугубо мирных информационных потоках особое значение слова «Немезида», я, конечно, не надеялся, но иначе было нельзя. Мне следовало перебрать абсолютно все возможные варианты.

Компьютер отнесся к моему заданию более чем формально. Он сообщил о роли богини в греческой мифологии и вариантах ее изображения античными скульпторами. Чтобы разыскать менее официальные значения термина, мне пришлось отправиться в свободный поиск по самым невероятным страницам. И где бы вы думали я обнаружил первое стоящее упоминание о Немезиде не как о богине? На страничке того самого клуба уфологов, что так безответно признавался нам с Красавчиком в любви и верности!

Теория была забавная, но упоминание о Немезиде оказалось поверхностным, и я попытался найти что-нибудь еще в том же ключе. Не хочу опережать события, но замечу, что вариант уфологов серьезно продвинул меня на пути к разгадке сути происходящего вокруг нас и наших подопечных. Я даже ощутил то самое предчувствие, что обычно сопровождает приближение к верному ответу на давно поставленный вопрос. Хотя вместе с ним появилось опасение, что противник и на этот раз не даст мне разобраться во всем до конца.

Я выпустил из руки пластиковое тельце «мышки» и устало потер глаза. Увлекшись поиском, я даже забыл о необходимости периодически посматривать в сторону Красавчика, который занял позицию у входа отнюдь не ради флирта с девицами, а из соображений безопасности. Предчувствия меня не обманули. Напарник уже не развлекал студенток, а напряженно прислушивался к каким-то звукам, стоя непосредственно у двери.

Наконец напарник отошел в сторону и подал мне знак, что я должен исчезнуть через запасную дверь. Я выключил компьютер и последовал совету. Сам Красавчик с места не двигался. Видимо, те, кто шел по нашим следам, интересовали его больше, чем соображения личной безопасности. Впрочем, за напарника я не волновался. Раз он был готов дождаться появления авангарда противника, значит, был уверен, что сможет с ним справиться или уйти до того, как враги попытаются его схватить.

Я выскользнул за дверь и тут же столкнулся с двумя рослыми парнями, которые делали вид, что курят на запасной лестнице. При моем появлении один попытался неумело разогнать дым, а другой спрятал правую руку, якобы с сигаретой, за спину. Я сделал шаг им навстречу, и мои опасения тотчас подтвердились. Вместо того чтобы освободить проход, ребята загородили собой всю лестницу, и в руках у них вместо окурков вдруг оказались пистолеты с длинными глушителями.

– Возвращайтесь назад, – спокойно приказал мне один из них.

Я попятился и снова вошел в читальный зал. Красавчика в нем уже не было, но ни один из посетителей не показался мне встревоженным. Это означало, что напарник вышел сам, а не под конвоем. Я плюнул на конспирацию и бросился к главному входу. У самой двери я остановился и обернулся. Парни с запасной лестницы меня почему-то не преследовали. Воспользовавшись моментом, я сунул в ухо горошину переговорного устройства и негромко произнес:

– Ты где?

Напарник ничего не ответил, хотя я точно знал, что его приемник работает. В эфире слышался отзвук шагов и учащенное дыхание. Видимо, Красавчик был крайне занят. Вот только чем? Преследованием врага? Или наоборот – убегал он сам?

Я снова обернулся к запасному выходу и увидел, что его дверь все же открывается. Больше не сомневаясь, я шагнул в главный коридор.

Где меня никто не ждал. Я не стал задаваться вопросом «почему» и просто сбежал вниз по широкой лестнице…

Планер стоял там же, где мы его оставили, а Красавчик сидел внутри машины и внимательно изучал картинку на экране бортового компьютера.

– Ты почему не отвечаешь? – строго спросил я, указывая на ухо.

Напарник, призывая к молчанию, поднял вверх руку и указал взглядом на монитор. Там вовсю демонстрировался документальный фильм о том, как несколько крепких ребят следят за парой частных сыщиков. Цифры в углу экрана указывали на то, что сюжет снимается в режиме реального времени. Трюк казался невероятным, но факт оставался фактом: мой напарник умудрился повесить на одного из преследователей «тележучка», и теперь, кто за кем следит, становилось весьма спорным вопросом.

– Главное – снова не упустить их из виду, – еле слышно, словно опасаясь спугнуть удачу, прошептал Красавчик. – Сейчас они находятся во дворе библиотеки…

Парни о чем-то совещались, сопровождая свой разговор короткими, энергичными жестами. Телевизионный «жучок» таких размеров, к сожалению, не мог передавать вместе с картинкой никаких звуков, но нам вполне хватало одного изображения. В кадр вдруг попало лицо какого-то из воинов, и его губы произнесли явно знакомое слово. Я попробовал сымитировать артикуляцию солдата и невольно повторил слово вслух:

– Севостьяновка…

– Мне тоже так показалось, – согласился Красавчик.

Враги тем временем быстро уселись в две машины и покатили прочь от библиотеки. Складывалось впечатление, что дальнейшее наблюдение за нами их уже не интересует. Впрочем, скорее всего так оно и было. Теперь за нами следили другие, а эта смена возвращалась на базу. По мере того как машина с помеченным воином удалялась, сигнал передатчика становился все слабее, но общее направление было очевидно и без преследования. Красавчик вывел на экран карту местности и выделил уже проделанный поднадзорными путь. Машина противника смещалась к западу. То есть именно туда, где располагалась пресловутая деревня.

– Все ясно, – сказал я. – Сегодня до Пашиной конторы мы так и не доберемся.

– Почему? – удивленно спросил Красавчик.

– Потому что я, кажется, начинаю прозревать.

– Ну и прозревай на здоровье по пути, – предложил напарник.

– Нет, – возразил я. – Мы потеряем время.

– Ты хочешь увязаться за этими парнями? – предположил Красавчик.

– Лучше их опередить и затаиться поблизости от Матрениной избушки, – ответил я. – Ты же сам говорил, что без помощи врагов вход в «бункер» нам не найти. Так вот тебе реальная возможность. Другого случая может и не представиться. К тому же Паша все еще не вернулся и поездка в его контору будет формальным мероприятием по очистке совести. Мы просто потеряем пару часов драгоценного времени и сотню-другую нервных клеток. Ты это знаешь не хуже меня.

– Знаю, – согласился Красавчик. – Ну ладно, в деревню так в деревню…