Текст книги "Истории Выживших (сборник)"

Стянув с сиденья измазанные кровью чехлы и выбросив их вместе с ковриками, я сел за руль и завел мотор. Кажется, с автомобилем все было нормально. Осторожно тронувшись, в последний раз окинул взглядом тюрьму в зеркало заднего вида.

Монолитное серое здание стояло как ни в чем не бывало. Отсюда не было видно ни странного плюща, сокрушающего стены, ни залитых кровью коридоров.

Я вырулил на асфальт и поддал газу. Стоит ли говорить, что главные ворота тюрьмы были распахнуты настежь? Все, кто мог, давно уже покинули это проклятое место. И я без тени сожаления собирался последовать их примеру.

* * *

Не может постоянно везти.

Закон сохранения неумолим – если тебе повезло, значит, кого-то в этот момент постигла неудача. Что ж, радуйся и наслаждайся жизнью, раз это не ты. Но будь готов вскоре вернуть должок, и дай бог, чтобы твое везение не обложили ростовщическими процентами. С одной стороны, это правильно – пожил сам, дай пожить другим. Но я бы не отказался сейчас взять хороший кредит везения. Чтобы хватило до тех пор, пока не выберусь из этой заварушки.

Бензин в машине закончился неожиданно. Да-да, вот так вот просто взял и закончился, наверное, датчик топлива был неисправен. Но теперь уже ничего не попишешь. Обидно, до города оставалось всего ничего.

За всю дорогу мне не встретилось ни одной живой души. Что же такого произошло и куда все подевались, я старался не думать. Как и не обращать внимания на разросшийся Лес, тянувшийся неприступной темно-зеленой стеной вдоль дороги. Он изменился, стал гуще, крепче, обширнее. Было в нем что-то… пугающее, заставляющее отводить взгляд и стараться не вслушиваться в доносящиеся из чащи звуки.

Но сейчас Лес интересовал меня меньше всего. Главное – поскорее добраться до города.

В очередной раз осмотрев салон машины, я заглянул в бардачок, но не нашел ничего ценного. Что ж, следовало и честь знать. Прощай, машинка, ты сослужила мне верную службу.

– Глеб, мать твою!

Я вздрогнул, выхватил пистолет и только потом запоздало сообразил, что голос доносится из автомобильной рации. К слову, в дороге я несколько раз проверял радиоэфир, но там всегда царила гробовая тишина.

– Глеб… Ты выбиваешься из графика…

– Слушаю, – неуверенно произнес я в рацию.

Эфир стих. Ни помех, ни голоса незнакомца.

– Эй, ты меня слышишь?

И вдруг отчетливо, как будто собеседник сидел на соседнем сиденье:

– Кто ты?

– Глеб.

– Последний раз: кто ты?

– Я случайно услышал…

– Канал защищен от подобных случайностей.

– Я сейчас в полицейской машине. Может, поэтому?

– Ты коп?

– Нет.

– Интересно! Тогда кто?

– Не твое дело.

– Ты хочешь, чтобы я сообщил копам, что ты угнал их машину и слушаешь служебные переговоры?

Повисла тишина. Я не знал, что сказать, проклиная себя за то, что вообще решился ответить.

– Все копы в округе сдохли. Расслабься, малыш! – В голосе незнакомца отчетливо была слышна издевка. – Я блефовал. Но теперь мне вдвойне интересно, откуда ты такой взялся. Ты в курсе, что отстал от жизни?

– Там, где я провел последнюю пару лет, тяжело быть в курсе происходящего.

– Тюрьма?

– На юго-востоке от города.

– Хм, все интереснее и интереснее. Так как же тебя зовут, мой потерянный во времени друг?

Я тяжело вздохнул и решил идти ва-банк. Вокруг происходит черт знает что, а тут… какой-никакой, а шанс получить хотя бы часть ответов на множащиеся вопросы.

– Только предупреждаю – откровенность за откровенность. Зовут Николай Кузнецов…

– Отчество?

– Александрович.

– Возраст?

– Тридцать шесть лет. Старший лейтенант…

– Подожди, – странные щелчки, словно стучат по клавишам, – дай угадаю. Ослушался приказа… дезертировал… что в итоге привело ко множественным жертвам среди мирного населения. Оказал сопротивление, бежал из-под ареста! Уволен в связи со вступлением в законную силу приговора суда о назначении наказания в виде лишения свободы. Лейтенант, у тебя не личное дело, а целый триллер, ты в курсе?

– Кто ты?

– Друг. Наверное. – Пауза, словно собеседник о чем-то размышляет. – Знаешь, а твое резюме мне нравится. Для порядка задам риторический вопрос – с тобой там Глеба нигде нет?

– Нет. И никогда не было.

– Ну и черт с ним. Будем считать, что он потерял свой счастливый билет. А ты нашел. Лейтенант, хочешь, введу в курс дела и помогу выбраться из всего этого дерьма?

– А что взамен?

– Деловой подход. Я в тебе не ошибся! Слушай и запоминай. Времени у тебя в обрез. Опоздаешь – разделишь судьбу Глеба.

* * *

Чаще всего неведенье губит. Незнание ситуации не дает как следует подготовиться и просчитать варианты. И не самый плохой вариант, когда неведенье просто-напросто сталкивает тебя лоб в лоб с обстоятельствами, и ты выкручиваешься, полагаясь на одну только интуицию. Гораздо хуже, когда ты принимаешь неправильные решения. Те самые, которые никогда бы не принял, обладай полной информацией. Но порой неведенье бесценно. Оно лишает массы проблем. Тех самых, от которых начинает болеть голова, но решить их ты все равно не в силе.

О том, что Леса следовало опасаться, я догадывался. Но даже не подозревал, насколько все плохо.

Человечество уже давно из царя природы превратилось в паразита. И вряд ли кто-то сомневался, что рано или поздно за содеянное придется платить. Первые уроки Чернобыля, Тулуза и Фукусимы ничему нас не научили. И когда вслед за масштабными экологическими катастрофами истощились природные ресурсы и вымерли целые экосистемы, мы даже не сразу придали этому значение, продолжая увлеченно паразитировать. Если подумать, людям всегда удавалось отделаться малой кровью. Они возводили очередной скорбный памятник, усыпали его цветами, отмечали в календаре траурную дату и как ни в чем не бывало продолжали копать, взрывать, выкачивать и загрязнять.

Но в какой-то момент природа все же не выдержала и взбунтовалась. Да так, что держать ответ пришлось всем и сразу.

Лес ожил и начал наступление. Прорастая сквозь любые преграды, он планомерно охватывал все большие и большие территории, уничтожая цивилизацию. Многие города оказались отрезаны друг от друга и перешли на осадное положение. Испускаемые Лесом и переносимые по воздуху споры проникали в технику и выводили ее из строя. Все чаще возникали перебои со светом, газом и водой. Отчаянно не хватало продуктов питания. И общество, наконец, рухнуло в хаос анархии. Неудивительно, что в такой неразберихе на выходящих из Леса обезображенных животных никто не обратил внимания. Пока те не стали в открытую охотиться на бывших самопровозглашенных «царей».

С Лесом пытались бороться. Его рубили, жгли напалмом, травили ядами. Но всякий раз он возвращался. Всего через пару часов на изуродованной, выжженной земле сквозь сантиметровый слой пепла начинали проклевываться новые ростки. И все начиналось сначала.

От Леса пытались бежать. Это, пожалуй, был самый эффективный способ выживания. Жаль только, со временем бежать становилось некуда. Лес разрастался, сжимая зеленое кольцо, словно петлю на шее человечества. Но пока сохранялся более-менее различимый просвет между деревьями, оставался шанс вырваться и спастись.

Вот и я сейчас пытался воспользоваться своим шансом. Правда, получалось пока не очень.

Я приблизился к окну и осторожно выглянул наружу.

Две серые невзрачные пятиэтажки друг напротив друга, разделенные старенькой, повидавшей виды детской площадкой. Тихая окраина города вдалеке от основных дорог и новостроек. Шанс встретить здесь случайных зевак минимален. Если они вообще могли быть в эвакуированном городе. Нет, Лес сюда еще не добрался. Но после того как большая часть полицейских и военных погибла, пытаясь остановить Лес, местные жители не стали дожидаться худшего. Собрав вещи, они в спешке покинули город. С тех пор прошло чуть больше месяца, и этого времени хватило с лихвой, чтобы мародеры хорошенько все обыскали, забрали то, что позабыли хозяева, и тоже ушли. Улицы опустели окончательно.

Город-призрак – идеальное место для сбора небольшой группы, не желающей привлекать к себе внимание. Собственно, в отсутствии последнего я и должен был убедиться, прежде чем идти на место встречи.

Точкой сбора назначили одну из квартир на четвертом этаже дома напротив. Вот только за все время наблюдения никого я там не заметил. Что странно, все уже давно должны были быть на месте.

Я прикидывал, как буду пробираться к дому, когда вдруг в отражении стекла заметил какое-то движение.

Отреагировал мгновенно – рванул пистолет из-за пояса и, резко повернувшись на пятках, присел, готовясь тут же откатиться в сторону и уйти с предполагаемой линии огня. Точнее, все это я проделал мысленно, за секунду до того, как ствол ткнулся мне в затылок. Геройствовать сразу же расхотелось.

– Руки подними, – приказал спокойный голос, – и без резких движений. Я нервный.

– А по голосу не скажешь. – Я поспешил выполнить требование.

– Оружие есть?

– Нет.

– Еще раз соврешь, и сможешь выплевывать жвачку через лоб. Повернись. Медленно. Пистолет на пол. Молодец.

Я оценивающе посмотрел на бойца, что стоял в шаге от меня и целился точно между глаз. Явно неробкого десятка и держится уверенно, не смотри, что молод. На вид чуть больше двадцати, короткие русые волосы ежиком, лицо по-юношески смазливое, подчеркнуто красивыми высокими скулами. Смуглая кожа и большие серо-голубые глаза только дополняли образ этакого Аполлона. Да уж, обычно у таких парней от девчонок отбоя нет. Вот только что тебе от меня-то надо, плейбой?

– Тише, пацан, не шмальни случайно. Давно ствол-то в руки взял?

Ой, давно… И не просто держать научился, но и явно стрелял неплохо. Военная выправка чувствовалась.

– Ты кто? Чего тебе здесь надо? – Боец проигнорировал мой вопрос и пистолета не опустил.

– Свой я.

– Чей свой?

– Ваш. Вы же чьи-то? Вот и я их же. Свой.

Парень усмехнулся. Ну хоть с чувством юмора у него все нормально, не отморозок. Про таких у нас говорили: «Пристрелить, конечно, пристрелит, но после может и пару слов сказать. За упокой».

– Следишь?

– А есть за чем? – Я усмехнулся, наблюдая, как парень напрягся. – Расслабься. Я же говорю – свой. Глеб. От нашего общего друга.

– Мент, что ли?

– Ага. Господин полицейский.

Собеседник на секунду задумался, а затем выдал:

– Вроде похож. Я вашу натуру хорошо знаю.

– Проблемы с законом?

– Давай, ты мне потом права зачитаешь? Господин.

– Права, говоришь? – Я улыбнулся. Ловко он словечко ввернул. – Ты имеешь право закончить начатое. И быть свободным.

– Так бы сразу… – Парень облегченно вздохнул и опустил пистолет. Значит, с паролем я не напутал.

– Где остальные?

– Там, – он кивнул в сторону пятиэтажки напротив. – Как и договаривались. Ты опоздал, мы уже уходить собирались.

– Пистолет-то подобрать можно?

– Только без глупостей. И не отставай.

Мы быстро миновали двор, зашли в подъезд и пулей поднялись по лестнице, шагая через две ступеньки.

Как оказалось, проводник все же юлил: отряд перестраховался и разместился не в оговоренной, а в соседней квартире.

Всего парней оказалось пятеро. Двое дежурили у окон, стараясь сильно не выглядывать и не светиться. Оба держали в руках по «ТОЗу». Еще двое с каким-никаким, но все же удобством расположились на матрасах в темной комнатушке, напоминающей кладовку. Примечательно, что все они были одеты в одинаковую легкую черную военную форму без опознавательных знаков. Значит, не обманул заказчик, на квартире нас и правда ждал схрон с оружием и припасами.

Когда мы зашли, дежурные лишь коротко кивнули. Из комнаты вышел один из бойцов, держа в руках переносную рацию.

– Мы уже заждались. – Он пожал мне руку и прошел в одну из комнат. Все, не сговариваясь, проследовали за ним. – Вовремя ты, как раз к эфиру. Почему задержался?

– Возникли трудности, – неопределенно ответил я, не желая вдаваться в подробности.

– А где техника?

– Какая?

– Любая. Хоть танк, хоть боевая «Волга». Лишь бы ездила.

– Я же говорю, трудности.

– С горючкой проблемы, – вклинился проводник. – Все, что было на ходу, вывезли. С остальных топливо слили.

– На хрена мы его тогда ждали?! – выругался один из бойцов.

– Остынь, – осадил его радист. – Люди лишними не бывают.

Он щелкнул тумблерами, включая рацию и настраивая волну.

– Все в сборе, – коротко кинул парень в микрофон.

– Ну наконец-то! – тут же отозвался знакомый голос. – Ребятки, времени мало, поэтому буду краток. В вашем районе замечена аномальная активность Леса. Эта дрянь бушует везде, но у вас особо сильно. Военные считают, что это начало его глобальной экспансии. И одновременно – нашего с вами конца. Но я помогу вам выбраться из этого ада. Да еще и деньгами не обижу. Вам всего-то и надо, что добраться до точки эвакуации целыми и невредимыми. Есть, правда, один нюанс… Вы не просто команда, вы – мои ангелы-хранители. Среди вас есть один нужный мне человечек, этакая вип-персона. Кто он, я сказать не могу. Для вашей же безопасности. Если вас примут, вам же будет лучше. Так что советую не пытаться вычислить випа, мы очень хорошо поработали над его легендой. И так же хорошо заметем следы, если потребуется. Все понятно?

Никто и не думал возражать.

– Отлично. Среди припасов есть карта с отмеченным маршрутом. Идти недалеко, но проклятый Лес непредсказуем. Военным тоже лучше на глаза не попадаться. И поспешите. На карте отмечены еще два схрона. Там припасов точно на пятерых.

– На шестерых, – поправил я. – Это если со мной.

В эфире повисла тишина. Парни возмущенно посмотрели на меня.

– Ошибся, считаю хреново, – поспешно произнес я, понимая, какую чушь несу.

– Турок? – спокойно произнес заказчик.

– Я, – коротко кинул один из парней.

– Грек?

– Здесь.

– Франт?

– Здесь.

– Сема?

– Он в другой комнате, – пояснил Франт, он же проводник.

– Глеб, лишнего в расход. Докажи, что мы не зря тебя ждали.

Замерев в нерешительности, я обвел бойцов вопросительным взглядом и остановился на «лишнем». Слегка полноватый, интеллигентной наружности, он сразу выделялся на фоне остальных. Но отнюдь не был похож на шпиона и не казался опасным.

– Стойте, не надо, – затараторил Франт, – это я во всем виноват. Я привел его. Обещал, что помогу выбраться. Он спас меня, укрыл от военных. Ну не мог же я его бросить! Если бы не он, я бы погиб!

– Ты знаешь правила, – холодно заметил заказчик. – Глеб, действуй.

– Он не лишний! Тут с Семой плохо…

– Черт бы вас побрал! Почему я обо всем узнаю последним?!

– Это случилось в последнюю вылазку. На Сему напали собаки. Мы отбились, но подрали его сильно. Лекарства не помогают.

– Идти сможет?

– У него температура за сорок. Он бредит. Боюсь, если до утра не полегчает…

В комнате в очередной раз повисла томительная пауза. Все ждали окончательного приговора.

– Эй, лишний, жив еще?

– Да… – осторожно протянул парень, вздрогнув.

– Как зовут?

– Владимир. Вафлин.

– Вафля, значит, – хохотнул заказчик. Все невольно выдохнули, сбрасывая напряжение. – Считай, тебе повезло, Вафля, ты в команде. Вот только команда у вас рассчитана на пятерых. Понимаешь?

– Может, дождемся утра? – с надеждой в голосе произнес Франт.

– Ты сам сказал, Сема – не жилец. Оставить его медленно подыхать – непозволительная роскошь. Он слишком много знает. Вафля, твой выход.

Парень шумно сглотнул, трясущейся рукой взял протянутый Турком пистолет и на негнущихся ногах вышел из комнаты. Мы проводили его жалостливыми взглядами и замерли в нерешительности. В комнате повисла гробовая тишина, и никто не решался ее нарушить. Все ждали главного. Хранил молчание и заказчик.

Время шло.

Наконец, первым не выдержал Турок. Выругавшись, он уверенно вышел из комнаты. Из-за двери донеслись всхлипы и нечленораздельное бормотание. А затем раздался короткий вскрик и прогремел выстрел.

Франт зло саданул кулаком в стену.

– Турок? – меланхолично поинтересовался заказчик.

– Угу.

– Так я и думал. Напоследок учтите: провалите операцию или решите меня обмануть, пеняйте на себя. Найду и подвешу за яйца посреди Леса. Все, отбой!

Коротко пискнув, рация замолчала.

За время сборов никто не проронил ни слова.

* * *

Жизнь – хрупкая штука. Стоит один раз оступиться, как все может разом улететь в тартарары. Безвозвратно.

Я тяжело вздохнул, наблюдая за тем, как стелется по земле дым от затухающего костра. Что же я сделал не так? Где свернул не туда? И могло ли оно вообще – быть по-другому? И не сидел бы я сейчас на окраине взбесившегося Леса в компании незнакомцев, боясь пошевелиться… А где тогда? Пылил по дорогам, в надежде спасти горстку выживших? Или сам бы уносил ноги, как та крыса с тонущего корабля? А может, уже лежал бы где-нибудь под раскидистым кустом белеющими костями? И через зияющую глазницу моего скалящегося черепа пробивались наружу новые ростки плюща, способного разрушать даже крепкие, бетонные стены тюрьмы…

Брр… Все-таки сидеть с парнями в Лесу не худший из вариантов. Тем более что худо-бедно, но мы успели познакомиться поближе и неплохо поладили. Как оказалось, ребята не были сплоченной командой и видели друг друга впервые. У каждого из нас были свои причины ввязаться в эту авантюру, но цель мы преследовали одну – выжить.

Всего нас осталось пятеро:

Турок – невысокий, крепко сбитый подкачанный мужик лет сорока с довольно резкими, агрессивными чертами лица и холодным цепким взглядом. Вопросов касаемо его профессиональности у меня не возникло, хватило одного беглого взгляда, чтобы понять: воевать с ним – себе дороже. А вот доверить спину – легко. Если только начальство не прикажет ему в эту самую спину воткнуть нож. Такие привыкли четко выполнять приказы, а не думать и взвешивать.

Вафля – особо выделялся на контрасте с Турком. Тот самый лишний розовощекий интеллигент, с копной наспех уложенных темных волос. Складывалось впечатление, что еще полчаса назад он мирно спал в теплой уютной кроватке, как его неожиданно подняли и, не дав собрать вещи, вытолкнули из привычного спокойного мирка.

Грек – наш радист, самый неоднозначный член группы. Стандартная незапоминающаяся внешность, ничего не выражающий отсутствующий взгляд. Не люблю я таких. Они редко выражают эмоции, но это отнюдь не значит, что не испытывают их. И никогда ведь не угадаешь, что у них на уме.

Ну и, наконец, Франт, мой проводник, с которым мы успели сдружиться.

Тело Юрия Семецкого, для друзей коротко и добродушно – Сема, мы так и оставили лежать в квартире.

Собравшись и разложив припасы по рюкзакам, мы выдвинулись в дорогу. Город покинули без приключений. Дальше – тяжелее. Если верить маршруту, наш путь пролегал через лесостепь, в стороне от дорог и движущимся по ним военным. Вот только Лес привнес в наш план свои коррективы. Он разросся настолько, что, двигайся мы по маршруту, пришлось бы пробираться через самую его чащу. Приходилось рисковать, ловко лавируя между молотом и наковальней.

Сначала мы быстро шли по дороге, до тех пор, пока не нагнали колонну военных. Тогда решили не рисковать и свернули в Лес. И вот уже почти сутки осторожно брели по его окраине. Деревья обходили стороной, чахлые и неприметные кусты переступали с замиранием сердца.

Часа два назад начался дождь. Он лил непроглядной стеной, отчего идти по раскисшей земле, не видя ничего под ногами, было чистым самоубийством. Но мы спешили.

«На тот свет», – тихо заметил тогда Турок и улыбнулся. Нехорошо так, обреченно.

Когда мы добрались до места очередного схрона, решили разделиться. Турок, Грек и Вафля отправились на поиски вырытого в земле убежища. Мы с Франтом остались в импровизированном лагере – натягивали тент и пытались разжечь костер. Другими словами, готовились заночевать под открытым небом на случай, если схрон разрушил Лес или мародеры.

Собственно, у нас с напарником все давно уже было готово, но парни все никак не возвращались. Уже почти час они бродили по Лесу под проливным дождем. Начинало смеркаться. Вспышки молний то и дело выхватывали из темноты покореженные стволы и ветки деревьев, которые сейчас казались уродливыми обитателями Леса, наблюдающими за нами. Раскаты грома заставляли вздрагивать и вслушиваться в шум дождя. На душе было неспокойно.

Вдруг раздался крик. Сначала короткий, словно от неожиданности, но потом более протяжный и надрывный. Кричали явно от боли.

Не сговариваясь, мы с напарником вскочили и кинулись на вопли, на ходу вскидывая винтовки и проверяя затворы. Откуда-то справа послышался хруст веток. Напарник было повел стволом на звук, но я успел выкрикнуть:

– Свои! Не стреляй!

– Мать вашу… – донесся облегченный голос Турка.

Мы быстро приближались. Между деревьев уже отчетливо просматривался человеческий силуэт…

Вафля!

Он стоял, запрокинув голову вверх, и протяжно всхлипывал, давясь слезами.

С противоположной стороны осторожно вышел Грек, держа на мушке нарушителя спокойствия.

Честно признаться, мы ожидали увидеть нечто пугающее и чертовски опасное, поэтому не сразу обратили внимание на то, как Вафля дергает правой ногой, словно пытаясь вырваться.

Я осторожно раздвинул траву стволом ружья.

Стебель растения в палец толщиной плотно оплел голень Вафли и быстро поднимался выше. Его мелкие шипастые листья врезались в ногу, отчего изорванная штанина пропиталась кровью вперемешку со странным зеленым соком.

– Не удивлюсь, если эта дрянь ядовита, – озвучил мои мысли Франт.

– Она переваривает его, – холодно заметил Грек. – Я видел неподалеку человеческие останки, оплетенные этой тварью. Животные так не обгладывают.

– Что будем делать?

– Рубить, – коротко кинул Турок, доставая из ножен пугающих размеров тесак.

– Кого?! – взвизгнул Вафля, бледнея еще сильнее.

– Растение. Или ногу. Извини, но решать не тебе. – Турок вопросительно посмотрел на нас.

Наверное, они догадывались, чем это чревато. Я же знал точно. События, пережитые в тюрьме, были еще слишком свежи – стоит нам тронуть эту гадость, как тут такое начнется…

– Погоди. Вы схрон нашли?

– Я нашел. – Грек кивнул себе за спину: – Тут недалеко.

– Тогда сделаем так. Турок, рубишь эту тварь. Только, бога ради, ногу Вафле не отхреначь! Грек, ты побежишь вперед, показывать дорогу. Мы потащим его следом. Турок замыкает. Ну а ты, – я посмотрел на испуганного Вафлю, – ты в Бога веришь?

– Н-нет.

– Тогда и не начинай.

Я не успел договорить, как Турок, воспользовавшись тем, что Вафля отвлекся, рубанул по растению. Один раз, второй, третий. Во все стороны брызнула зеленая омерзительная субстанция, обдав тесак и ладони бойца.

– В сторону! – Напарник застонал, пораженная кожа за считаные секунды покрылась огромными волдырями. Но рубить не перестал.

Удар. Еще. И еще…

Раздался отчетливый хруст. Обрубок стебля, дернувшись, со свистом скрылся в траве.

Мы подхватили обессиленного Вафлю и потащили вслед за быстро удаляющимся Греком. Турок, бросив тесак, старался не отставать. А за нашими спинами происходило что-то невероятное. Лес ожил и разразился десятками возмущенных голосов: деревья с треском пригибали к земле ветки, словно хотели прихлопнуть нас, корни рвались наружу, отчего земля бугрилась и покрывалась земляными волнами, отовсюду летели листья, семена, шишки и прочая безобидная мелочь, застилая взор и дезориентируя.

– Сюда! – донесся откуда-то слева голос Грека.

Мы, не сговариваясь, повернули, сделали еще несколько шагов и… чуть было не упали в открытый люк. Наш проводник был уже внизу.

Франт ловко съехал по вертикальной лестнице и протянул руки вверх:

– Опускайте!

Я только и успел передать потерявшего сознание Вафлю, как на меня налетел отставший Турок, и мы рухнули вниз.

Пока мы барахтались и пытались сообразить, где верх, где низ, Грек, ловко вывернувшись из образовавшейся кучи тел, взобрался по лестнице и плотно закрыл крышку люка.

– Посмотрите, там где-то фонарь в углу.

Фонарь и правда нашелся быстро, и мы наконец смогли осмотреться. Убежище оказалось не таким простым, как показалось снаружи. Неглубокое у входа, всего метра три от земли, оно тоннелем уходило резко вниз, упираясь в приоткрытые массивные железные двери. За ними – три небольшие удобные комнатки с четырьмя двухъярусными кроватями, стеллажами, под завязку забитыми амуницией и продуктами, радиорубкой и отхожим местом. Само убежище, судя по всему, было сделано из железобетона и кирпича и вызывало уважение. Настоящий бункер на случай войны.

– Какое-то время точно выдержит, – вынес вердикт Грек, осматривая стены. – Главное, чтобы Лес нас здесь не заблокировал.

– Выбора-то все равно нет, – парировал я. – Пока снаружи не утихнет, выходить отсюда самоубийство.

Спорить напарник не стал.

Вафлю мы перетащили на одну из кроватей, ему помощь требовалась в первую очередь – убрать остатки стебля, осмотреть и промыть раны, остановить кровь. Турок держался молодцом и, несмотря на слабость, принялся сам обрабатывать волдыри на руках.

Закончив, мы тихо вышли из комнаты, оставив стонущего сквозь сон Вафлю одного.

– Со мной все в порядке, мелочь… – не дожидаясь вопроса, произнес Турок, кивая на забинтованные ладони. – К выходу буду в строю.

– Что будем делать с Вафлей? Повреждения серьезные, идти дальше он точно не сможет. – Франт с надеждой посмотрел на меня, словно кто-то успел назначить меня командиром.

– У нас четкий приказ – докладывать обо всем. Дальше пусть заказчик решает, – не задумываясь, ответил за всех Турок.

– И он прикажет его убить, как Сему. Нет уж, хватит нам одного трупа!

– Хочешь его обмануть? Ты его слышал? Я не хочу проверять, исполнит ли он свои угрозы. Тем более рисковать из-за этого недоразумения, которое даже под ноги смотреть не научили!

– На его месте мог быть любой! – не унимался Франт. – Я не хочу идти по трупам!

– А я хочу спастись! И мне все равно, по кому идти.

– Хватит! – не выдержал я, чувствуя, как накаляется обстановка. – Чихать заказчик хотел на Вафлю. Он лишний. Как появился, так и исчезнет, никто и не заметит. Оставим ему припасов, лекарств и пусть отлеживается. Повезет – выкарабкается. Нет – значит, судьба у него такая. Все согласны?

На мое удивление, все промолчали.

– Значит, единогласно.

– Все равно он не жилец. Вафля – он и есть вафля! – Турок зло сплюнул под ноги и вышел из комнаты.

* * *

– Захватывающая история, лейтенант! – Майор откинулся на спинку стула и впервые за весь наш разговор позволил себе улыбнуться. – И что же было дальше?

– Дальше? Ну… – Я чуть сдвинул наручники и помассировал запястья.

– Снять? – неожиданно спросил майор и, не дожидаясь моего ответа, кивнул бойцу, стоящему в дверях. Тот поспешил выполнить негласный приказ.

– Наутро мы выбрались из бункера и двинулись дальше. Лес был на удивление спокоен, будто бы ничего и не случилось.

– Вафля остался в бункере?

– Да, к утру он пришел в себя. Плакал и благодарил нас. Славный малый. Жаль только, что Турок был прав. Не жилец он.

– Ранение?

– Да нет, может, и выкарабкается, но долго не протянет. Не выживет он в этом мире, – я кивнул на плотно занавешенное окно. Интересно, день сейчас или ночь? Эти суки нам даже выглянуть на улицу не дают, не то что подышать свежим воздухом. – Не приспособится к новым правилам игры. Старик Дарвин был прав.

– Ну и черт с ним, с Вафлей. Что дальше было? Закуришь? – Собеседник небрежно кинул на стол пачку сигарет и зажигалку.

Дрожащими пальцами я вытащил сигарету, глубоко затянулся. Боже, как же мне этого не хватало!

– Дефицитный товар, между прочим, – заметил майор.

– Это вы сейчас в доброго копа играете? А если перестану говорить, злым станете?

– Стану, Коля, ты же знаешь, как мы работаем. Сам такой. Бывших военных не бывает. Так что продолжай. По-хорошему.

– До следующего укрытия мы добирались еще сутки. Благо, пока зализывали раны, военные ушли далеко вперед, и мы смогли выбраться на дорогу. Рассвет встречали уже здесь, поблизости. Тогда-то и наткнулись на вашу разведгруппу.

– Хреновая группа, раз вас не заметила.

– Спорить не буду. В общем, обошли их стороной, нашли убежище. И решили разведать обстановку. На этот раз пошли мы с Франтом. Ну а дальше вы знаете. Второй разведгруппе повезло больше. В бой вступать было глупо.

– Бежать еще глупее. Но вы попытались.

– Вы это сбежавшему уголовнику говорите?

– Ах, ну да, ну да, – майор усмехнулся, встал из-за стола и прошелся вдоль комнаты. – Ну что ж, Коля, интересную ты мне историю рассказал, поучительную. Но теперь к главному. Давай, рассказывай, где это ваше убежище. Парней твоих мы не тронем, слово офицера. Нам нужен только вип.

– Ага, и нас убьет заказчик.

– Ну, извини, программа по защите свидетелей временно приостановлена. Чего ты хочешь?

– Понять, что здесь происходит, кто этот вип и зачем он всем сдался. А потом решить, стоит ли игра свеч.

– Вот, значит, как ты заговорил. Ну-ну… – Майор вернулся за стол и открыл лежащую перед ним тонкую папку. – Вообще-то это военная тайна, но я, так и быть, немного приспущу ее занавес. Чтобы ты, наконец, понял, сколькими жизнями так легко торгуешься. Вот, смотри.

На стол легло несколько фотографий. На каждой из них запечатлены трупы людей, убитые Лесом. Кто-то был буквально насажен на ветки, кто-то раздавлен мощными корнями, кто-то и вовсе разорван на куски. На одном из снимков, заинтересовавшем меня больше остальных, человек напоминал скорее мумию, увитую серыми корнями вместо бинтов.

– Нравится? – Майор заметил, что я задержался на фотографии. – Обрати внимание на ладони у груди. Этот бедолага из последних сил пытался порвать проклятые корни и вырваться. А голова, запрокинутая вверх, знаешь, что означает? До нее эта уродина добралась в последнюю очередь. Он так и стоял, не в силах пошевелиться, и чувствовал, как она взбирается вверх, оплетает грудь, шею, лицо. Рот открыт, потому что он орал от боли! А эта тварь залезла и туда! – майор со всей силы саданул кулаком по столу. – И я это не придумал. Все эти красочные детали. Я это видел! Собственными глазами! Нравится, лейтенант?

– При чем здесь вип?

– А эта мразина как-то замешана во всем этом. Он – чертов ученый, ставивший опыты на Лесе. Ты думаешь, почему тот перешел в активное наступление именно здесь, у вас? Потому что этим ублюдкам было мало! Они продолжили свои гнусные эксперименты и мы имеем вот такой вот хреновый результат! Или он нас имеет, как тебе больше нравится. Думаешь, почему вы так свободно шастали по Лесу, когда мы к нему даже приблизиться боимся? Мы ведь прочесывали здесь все, квадрат за квадратом, а вы прошмыгнули у нас под носом! Это он, он как-то воздействовал на Лес, и тот вас не трогал. Пока вы не полезли его рубить. Идиоты!

Майор упал в кресло и потер уставшие раскрасневшиеся глаза.

– Пойми, лейтенант, вы нам сейчас на хрен не нужны! Есть проблемы и посерьезнее. Но випа мы не отпустим, костьми ляжем. Нужен он нам, чтобы поговорить по душам. Глядишь, и у нас получится Лес приструнить. Ваш заказчик ведь явно не на государство работает. И вип ему нужен для понятно каких целей. Улавливаешь?