Текст книги "Женить нельзя помиловать"

Выехав на центральную площадь, мы остановили драконозавров и стали думать, куда ехать дальше.

– Кунгур – город небольшой, примерно с вашу Райскую Дыру, – рассудил Бон. – Значит, большинство жителей друг друга знает и чужаков замечает сразу. Поэтому…

– Поэтому, – перебил его я, – если какими-то чужаками станут чересчур настойчиво интересоваться другие чужаки, то первые очень скоро об этом узнают. И либо смоются, либо залягут на дно.

– Так что же нам делать?

– Держать глаза и уши раскрытыми. Видишь, даже стражники признали, что внешность у тройняшек весьма экзотичная, так что обсуждать их будут, помяни мое слово. Поэтому мы разделимся и начнем объезжать питейные заведения и крупные магазины. Авось повезет. Парень немного подумал и покачал головой: – С первой частью согласен, а со второй – не совсем. Пока мы будем искать на одном конце города, мышкодавам никто не мешает выехать из другого, добраться до ворот и – ищи ветра в поле. Поэтому мы действительно разделимся, но на поиски поедет только один, а второй засядет, к примеру, во-он в той милой таверне у окошка и будет наблюдать за этой чудесной, прямой и, главное, – единственной дорогой.

Я был вынужден признать, что в словах нашего игрока есть смысл.

– Тогда осталось лишь выяснить, кто останется?

– Ты, разумеется.

– Это еще почему? Бон широко улыбнулся:

– Потому, босс, что у тебя тоже весьма экзотическая внешность…

Давненько я не пил столько пива. Хозяин, должно быть, посчитал меня горьким пьяницей. То есть сначала я, решив совместить приятное с полезным, весьма плотно закусил, посмеиваясь про себя насчет того, что Бон работает, а я отдыхаю. Но вот прошел час, потом другой. Служанка уже убрала посуду и теперь поглядывала на меня с легким недоумением. Впрочем, может, дело было в том, что я начисто игнорировал не только ее подмигивания, но даже то, что, поднося блюда, молодка несколько раз намеренно задевала меня то крутым бедром, то пышной грудью. А вот хозяину посетитель, без толку занимающий одно из лучших мест, явно мозолил глаза. Когда он в третий раз – совсем уж прозрачно – намекнул, как много этим летом страждущих (это при полупустом-то зале!), я вздохнул и заказал большой кувшин пива. Второй за этот день. И, как оказалось, увы, не последний.

Достойный хозяин начинал гарцевать за стойкой, как конь, стоило мне сделать между кружками перерыв больше чем в десять минут. Как следствие, недалек был тот час, когда начал гарцевать и я, но совершенно по другой причине. Да вот беда – отлучиться даже на пять минут я не мог, поскольку чувствовал – именно в это время проклятущие Плато-Генетики проедут мимо таверны. Поэтому мне не оставалось ничего другого, как стиснуть зубы и пить, утешая себя лишь предвкушением жестокой расправы над мышкодавами.

Так прошло еще два часа. И вот, когда я уже собрался плюнуть на все и покинуть свой пост, в таверну вбежал Бон. Он был сильно взволнован – явно напал на след, но мне в тот момент было решительно все равно, нашел ли парень мышкодавов или даже пресловутое яйцо феникса. Прорычав ошарашенному игроку что-то вроде: «Я щаз!», я с умопомрачительной скоростью вылетел из заведения.

Опять почувствовав себя человеком, я вернулся. Жизнь была прекрасна и удивительна. Правда, поганец Бон не иначе как желал моей смерти.

– Заждался, поди? – сочувственно покачал головой он. – Ладно, с меня, как говорится, причитается.

Он щелкнул пальцами, и трактирщик торжественно водрузил на наш стол… БОЛЬШОЙ КУВШИН ПИВА!!!

Нет, я никого не убил. Не заорал. Не затопал ногами. И вовсе не потому, что не хотелось. Просто Бон, не дав мне опомниться, выпалил:

– У одного из тройняшек – бешеный каштан!

Я машинально ополовинил заботливо налитую кружку, даже не почувствовав вкуса:

– Ты уверен?

– Мой «барометр» сбоев не дает, – поморщился парень, щелкнув по своему шарфику. – Я думал, что расчешу кожу до крови.

– Ладно, давай по порядку. И Бон начал:

– Мышкодава я обнаружил минут через пятнадцать после нашего расставания, в торговых рядах. Точнее, сначала у меня жуть как зазудела шея, и не успел я понять, что это значит, как из-за угла дома выехал оный самый мышкодав и, ничуть не таясь, направился в сторону торжища…

– А мешок?

– Мешка не было. С другой стороны, вряд ли он стал бы таскать с собой похищенного ребенка по всему городу. Народу в рядах было в самый раз: не мало, но и не битком. Мне не составило никакого труда следовать за Плато-Генетиком в некотором отдалении, разыгрывая из себя праздного зеваку и украдкой почесываясь. Утешало одно: он почесывался ничуть не меньше. Итак, для начала мой объект прошелся по продовольственным рядам и основательно закупился вяленым и копченым мясом, мукой, чаем, сухофруктами и прочей походной провизией…

– Значит, они скоро собираются покинуть город! – вновь перебил Бона я.

– Я тоже так подумал. Оттуда мышкодав двинул в галантерейный ряд, где было много народу, поэтому я не сумел рассмотреть, что он покупал. Дальше – оружейный и ювелирный. В первом покупки пополнились ножом, причем Плато-Генетик не расплатился до тех пор, пока торговец не принес ему торжественную клятву, что это лезвие еще ни разу не пятнала кровь, а во втором – серебряной чашей.

– Хм, странный набор, ты не находишь?

– То ли еще будет. Ни за что не догадаешься, какой ряд доблестный мышкодав посетил последним.

– Э-э… кожевенный?

– Если бы! Магический.

– Что?

– Что слышал. Магический ряд, где торгуют амулетами, магическими эликсирами и их компонентами, статуэтками божеств, свитками с одноразовыми заклинаниями и прочей культово-сверхъестественной дребеденью. Так вот, Плато-Генетик разорился на связку свечей и миртовые благовония, а потом начал о чем-то расспрашивать торговца. Мне было страсть как любопытно, что его так заинтересовало, но подслушать без подозрений можно было лишь одним способом. Делать нечего, пришлось прикинуться верным адептом Пругга Тяжкого Молота и купить эту безвкусицу. – Парень покопался в кармане и поставил на стол бронзовую статуэтку приземистого и квадратного мужика с квадратным носом и квадратной бородой, потрясающего квадратным молотом, размер рабочей части которого превышал размеры квадратной головы хозяина.

– Может, Римбольду понравится…

– Но тебе все же удалось услышать, о чем они говорили?

– Только самый конец. И это мне страсть как не понравилось. – Бон отхлебнул пива.

– Не томи! – взмолился я.

– Что-то о фазе луны, благоприятной для жертвоприношения.

Я вскочил, опрокинув стул:

– Так какого ж ты… Хозяин!

– Да, сударь? – отозвался тот. – Чего изволите? Еще пивка?

– К черту! Где ближайшая караулка?

Караулка оказалась совсем рядом. Влетев туда, я потребовал дежурного офицера таким тоном, что мне никто не посмел отказать. Дежурный офицер оказался сопливым юнцом, и лейтенантский чин, которым он жуть как гордился, ему явно купил папаша-толстосум. В другое время я бы с таким и разговаривать не стал, но сейчас просто не было другого выхода.

В нашем мире уйма культов, и некоторые из них отнюдь не вызывают умиления – взять хотя бы тех же чокнутых некромантов, поклоняющихся старичку Контратию. Но принесение в жертву представителя любой из двенадцати рас в большинстве государств – вне закона и карается смертной казнью, и Тилиана тут не исключение. Поэтому немудрено, что юноша пришел в радостное возбуждение, выслушав мой сбивчивый рассказ. Он уже видел себя героем, распутавшим зловещий заговор жестокой секты и снискавшим всенародную славу, благодарность короля, повышение по службе и даже – чем Ссуф не шутит! – дворянский титул. Посему уже через несколько минут Бон вел наш маленький отряд, пополнившийся офицером и тремя его подчиненными, к постоялому дому, в котором обосновались злодеи.

Хозяин-хримтурс уверил нас, что все трое его новых постояльцев – в своих комнатах. Двое стражников остались караулить на улице, а мы с оружием наизготовку поднялись по лестнице на второй этаж, и лейтенант решительно постучал в дверь.

– Кто?

– Именем закона и короля! – От волнения голос офицерика дал петуха.

Дверь распахнулась, и на пороге возник один из тройняшек. Двое остальных сидели за столом с картами в руках. Судя по всему, партия была в самом разгаре.

– Ну? – вопросил открывший нам мышкодав, складывая руки на груди.

М-да, за два года братишки мало изменились. Все те же крепко сбитые здоровяки, заросшие неопрятными черными бородищами, в грубых одеждах из сыромятной кожи, со стальными браслетами на волосатых, покрытых шрамами лапах. И, судя по запаху, если и принимавшие за эти два года ванну, то не более дюжины раз. На троих.

– Господин Плато-Генетик?

– Так.

– А те господа – ваши братья?

– Так.

– Лейтенант Дестрейль, внутренние войска королевства Тилиана.

– Ну?

– Хотел бы задать вам пару вопросов. Вы не против?

По голосу лейтенанта было понятно, что он просто мечтает о том, чтобы тройняшки воспротивились, но его жестоко разочаровали. Братья переглянулись, одновременно пожали плечами, а потом стоящий на пороге посторонился:

– Входите.

Дестрейль и его подчиненный вошли внутрь, но стоило идущему следом Бону сделать шаг вперед, как мышкодав вновь загородил проход.

– Это кто? – хмуро вопросил он и поскреб свою бороду в районе горла. Ага!

– Свидетели, положенные по закону, – тут же среагировал офицерик. – Вы против?

Надежда, что уж на этот раз злодеи начнут ломаться, была написана на его лице аршинными буквами. Но его вновь ждало разочарование. Повторился ритуал с переглядыванием и пожиманием плечами, и нам позволили пройти.

– Итак, господа, – начал Дестрейль, когда все расселись, – один из вас был сегодня в торговых рядах. Это так?

– Так, – кивнул сидящий напротив меня Плугго. Или Плагго. А может, и Плаггт – все-таки братья чрезвычайно похожи друг на друга! – Записывай, Гетир, – кивнул юноша своему подчиненному, составлявшему протокол, – «Не отрицают». А позвольте спросить, с какой целью?

– Купить еды в дорогу.

– И всё? – офицерик просто упивался ролью матерого и всезнающего следователя.

– Нет. Еще три метра ленты, нож, чашу, свечи и благовония.

– Так-так, значит, вы не отрицаете этого?

– Нет.

– Записывай, Гетир. А с какой целью были сделаны все эти покупки?

– Для жертвоприношения.

– Ага! Гетир, ты записал? А известно ли вам, господа, что указом Его величества Гыдемина Третьего на территории королевства Тилиана, равно как и всех его диоцезов, человеческие жертвоприношения запрещены и караются смертной казнью через повешение?

– Да.

– Значит, вы осознаете всю тяжесть совершенного вами преступления?

– Нет.

Тройняшки, к моему удивлению, не выглядели не только испуганными, но даже находящимися в замешательстве. Или у них стальные нервы, или полное отсутствие мозгов, или… О последнем «или» мне думать совершенно не хотелось.

– Что значит «нет»?! – вскричал Дестрейль, вновь дав петуха и вскакивая.

– Жертвоприношения Ссуфу Игроку не преступление, – ответил Плагго. Или Плугго.

– Если в жертву не приносят человеческого ребенка, которого предварительно похитили!

– Ну.

– Значит, вы осознаете…

– Нет.

Ведущий протокол допроса стражник не выдержал и фыркнул. Лейтенантик ожег его яростным взглядом, сел обратно и промокнул пот со лба кружевным платком:

– О боги! Ладно, попробуем по-другому. Сознаетесь ли вы в похищении девицы Тру… Гертруды из… впрочем, неважно откуда… подданной Тилианы двух лет от роду, совершенном вами сегодня утром?

Ни один мускул не дрогнул на лицах тройняшек, лишь Плаггт – или Плугго? – поскреб шею:

– Нет.

– Пиши, Гетир: «Отрицают». Сознаетесь ли вы в преступном сговоре с жителем пригорода Ленни по прозванию Дылда?

– Нет.

– Однако вас видели выходящими из его дома, а через несколько минут после этого вышеупомянутый Ленни спешно уехал, и теперешнее его местоположение неизвестно. Вы признаете, что встречались с ним?

– Да.

– Пиши, Гетир. С какой же целью?

– Купить поросенка.

– Какого еще поросенка?

– Черного.

– Издеваетесь?! – вновь вскочил лейтенантик. Мышкодавы переглянулись и пожали плечами:

– Нет.

– В таком случае… в таком случае, принимая в расчет ваше нежелание помочь следствию, властью, данной мне Его величеством королем, я настаиваю на обыске этих комнат!

– Ищите.

– Господа свидетели, за мной! – Юноша махнул рукой в направлении соседней комнаты и бросился туда. Мы с Боном встали.

– Ох и паршивое же у меня предчувствие, – прошептал парень. Не успел я ответить, как из комнаты донесся торжествующий вопль:

– Ага! Все сюда!

Мы вбежали в комнату, следом степенно прошествовали мышкодавы.

– Что это такое?! – торжествующе вопросил офицер, тыкая указующим перстом в лежащий в углу мешок. Будто под воздействием этого жеста, мешок слегка пошевелился.

– Мешок, – пожал плечами Плагго. Или Плугго.

– Так-так. А известно ли вам, что есть свидетель, видевший одного из вас во дворе дома Ленни Дылды? И к седлу его был приторочен… – Дестрейль выдержал кульминационную паузу, – …шевелящийся мешок!

– Нет. Вы его обыскивали?

– Кого «его»?

– Свидетеля.

– Какого?

– К седлу которого был приторочен мешок. Офицерик закатил глаза и прислонился к стене:

– Они меня решили доконать! – пожаловался он потолку. – Ладно, не хотите по-хорошему – как хотите. Гетир, развяжи мешок!

Солдат отложил в сторону недописанный протокол и чернильницу, присел на корточки и критически осмотрел хитрый узел на горловине мешка:

– Тут надо резать, лейтенант.

– Так режь!

– Вы позволите? – вежливо поинтересовался Гетир у мышкодавов.

– Валяй! – почесав шею, кивнул Плаггт. Или Плугго. – Но ловить его потом будете сами.

Солдат обнажил кинжал и одним движением перерезал веревку. В ту же минуту раздался истошный визг, от которого все, кроме тройняшек, вздрогнули. Потом мешок подпрыгнул, из него выскочил упитанный черный поросенок и, просвистев между ногами у Пугго (или Плагго), унесся в соседнюю комнату, а оттуда – в коридор.

– Что это было? – слабым голосом вопросил лейтенант.

– Свинья, – любезно пояснил его подчиненный, вновь принимаясь за протокол. – Так и запишем: «Из мешка выскочила небольшая черная сви…»

– Идиот! Ты что творишь?! Не понимаешь, что из нас сделали болванов?! Никакого похищенного ребенка не было! Не бы-ло!!! А ну, дай сюда эту глупость!

Выхватив у опешившего солдата протокол, Дестрейль разорвал его на мелкие клочки, а потом бросил на пол и принялся топтать, изрыгая непечатные словеса. Мышкодавы с удовольствием созерцали эту картину. Бон дернул меня за рукав и прошептал:

– По-моему, нам пора…

Осторожно, на цыпочках, мы двинули к выходу. И таки почти добрались до него, когда нас настиг вопль Дестрейля:

– Стоять, именем закона! Я арестую вас по обвинению в клевете! Взять их!

– Подчинимся или окажем сопротивление? – поинтересовался я. Ответить Бон не успел.

– Не сейчас, – раздался голос Плагго. Или Плугго. – Сначала поймайте нашего поросенка.

– К Контратию вашего поросенка! – неосмотрительно ляпнул лейтенантик. – Гетир, исполняй приказ!

– Ты хочешь нас обидеть, так? – угрожающе вопросил мышкодав. Ответа Дестрейля мы с Боном уже не слышали, поскольку со всех ног бежали вниз по лестнице.

– Наверх! – заорал игрок солдатам, торчащим на улице, запрыгивая в седло. – Злодеи напали на лейтенанта! Мы – за подмогой!

Будто в подтверждение его слов, окно второго этажа с громким звоном лопнуло, и из него вылетел несчастный Гетир. Стражники переглянулись и, потрясая алебардами, кинулись на выручку начальству.

– Нам правда очень-очень жаль, что так получилось, – развел руками Бон, обращаясь к бесчувственному телу на мостовой, и мы что есть силы пришпорили своих драконозавров.

У ворот, однако, случилась небольшая заминка. Желающие въехать в Кунгур намного превосходили числом желающих покинуть его на ночь глядя, а поскольку уже знакомые нам стражники взимали плату только с первых, их они и обслуживали в первую очередь. Мы с Боном изрядно понервничали, с минуты на минуту ожидая появления разгневанного Дестрейля со товарищи или еще более разгневанных мышкодавов, но все обошлось.

– Ну что, нашли своих друзей? – поинтересовался стражник.

– Да уж… – неопределенно ответил Бон и вздохнул.

– Ну, тогда счастливого пути! Поблагодарив, мы выехали за ворота, но не успели отъехать и десяти метров, как за спиной послышалось:

– Эй! Э-эй! Подождите!

Обернувшись, мы увидели любезного стражника. Он со всех ног бежал к нам, размахивая над головой алебардой.

– Вот не везет! – тяжело вздохнул Бон, – а я уж думал, что обойдется… – И он ткнул Забияку пятками. Я едва успел перехватить повод.

– Ты что, рехнулся?! – зашипел парень. – Давно в тюрьме не сидел?!

– Погоди, – отмахнулся я. – Если бы нас собирались арестовать, то не послали бы лишь одного солдата, да еще пешком.

– Ну, не знаю… – засомневался игрок. – А впрочем, верхом мы от него всяко смоемся.

– Слава богам, услышали! – подбежал к нам стражник, вытирая рукавом обильно струящийся по лицу пот.

– Что случилось?

– Да нет, ничего такого. Я просто подумал, может, у вас дети есть?

– Дети?..

– Ага. У меня, видите ли, сегодня такая история вышла… Приперся, значит, часа два назад на телеге Пет Кривой, а с ним – шурин его, Рук, и еще какой-то забулдыга. Пусти, дескать, в город по великой надобности. А сами лыка не вяжут, да еще грязные и вонючие настолько, что их не только в город, а и в чумной барак пустить зазорно. Я их, понятное дело, завернул без разговоров, а Рук, скотина, обложил меня тройным загибом, а потом вытащил из-за пазухи вот эту штуку, да в меня и запустил.

С этими словами стражник достал заткнутую за пояс лоскутную куклу с вышитой потешной рожицей и протянул мне:

– Сперли, должно быть, где-то, чтобы пропить. А у всех наших, как на грех, либо пацаны, которые с лялькой играться нипочем не станут, либо девки того возраста, когда совсем – хе-хе! – другие игрушки требуются. Вот я и подумал: может, вам сгодится?

Не успел я рта раскрыть, чтобы вежливо отказаться, как Бон поблагодарил, забрал куклу и засунул в сумку, а стражнику кинул монетку. Выслушав ответные благодарности и очередные благие пожелания, мы наконец раскланялись.

– Ну и зачем тебе понадобилась эта кукла? – поинтересовался я у Бона, когда мы отъехали достаточно далеко. Тот пожал плечами:

– Подарю Нидочке. Надо же чем-то утешить ребенка, коли мы целый день промотались без толку.

– Да уж… – Мерзкие воспоминания о собственной бестолковости нахлынули на меня с новой силой. Даже не беря в расчет головомойку, которую задаст мне Глори (а она задаст!) из-за того, что мы с Боном учудили в Кунгуре. Теперь даже родители девочки рискуют, обратившись к властям за помощью, получить от ворот поворот. Бона, похоже, одолевали те же чувства, поэтому остаток пути мы проделали молча.

К домику мы подъехали почти в полной темноте и не успели спешиться, как раскрылась дверь и на порог вышла Глори с фонарем в руке.

– Нагулялись? – язвительно спросила она. – А я уж собиралась с утра пораньше ехать вьшволять вас. Надеюсь, вы не натворили ничего такого, о чем могли бы впоследствии пожалеть?

Я с трудом сдержал тяжкий вздох, но моя принцесса достаточно изучила меня за то время, которое мы знаем друг друга.

– Сэд, – медленно произнесла она, – во что ты вляпался на этот раз?

Пока я размышлял, с чего бы начать неприятный разговор, из дома выскочила Нидочка.

– Насьи? – строго вопросила она.

Бон покопался в сумке и вручил малышке куклу:

– Вот. А насчет сестри…

– Тьюди! Сестъитька! Насьясь!

Три часа спустя, когда накормленная и счастливая девочка уже сладко спала, прижавшись щекой к вновь обретенной «сестъитьке», мы сидели за столом в соседней комнате и подводили итоги прошедшего дня. Порядком вымотавшаяся Глори, подперев рукой подбородок, задумчиво начала:

– Надо же, во что я вляпалась… Ну да об этом позже. Итак, мальчики, с одной стороны, вы продемонстрировали исключительный образчик глупости.

– Но…

– Погоди. Это с одной стороны. С другой – мы теперь точно знаем, что мышкодавы охотятся за яйцом, а кто предупрежден – тот вооружен.

– К тому же, – быстро вставил Бон, – даже если они и не виноваты, драку с представителями власти при исполнении им просто так с рук не спустят.

– Будем надеяться. Но что нам делать дальше? Родители девочки так и не вернулись, равно как и брат, а мы не можем просто так уехать и оставить ее одну.

– Но и сидеть тут до бесконечности тоже не можем, – фыркнул Римбольд. – К тому же если оскорбленный лейтенант как-его-там или, не приведи Пругг, мышкодавы накроют тут наших охотников за работорговцами…

С этим доводом трудно было спорить. В итоге мы решили подождать Нидочкиных родителей до полудня, а потом Глори и Римбольд отвезут девочку в город и сдадут страже с рук на руки, а мы с Боном, дабы не искушать судьбу, поболтаемся где-нибудь неподалеку.

Впрочем, как оказалось, переживали мы напрасно.

Проснулся я оттого, что кто-то фыркающий тыкался носом в мою щеку.

– Изверг, отстань! – промычал я, все еще плохо соображая спросонья и пытаясь натянуть на голову одеяло.

Тычки не прекратились.

Пальцы схватили пустоту.

Я медленно открыл один глаз. Потом другой.

– А‑а-а-а‑а!

Все мы лежали на земле, рядом – наши тюки и сумки, а неподалеку паслись драконозавры. Нидочки не было. От дома, в котором мы уснули, равно как и от хозяйственных пристроек вокруг него, не осталось и следа.

Разумеется, после моего вопля все друзья вскочили и начали озираться по сторонам.

– Это что, сон? – пробормотал Римбольд, хлопая глазами. – Эй, кто-нибудь! Ущипните меня! Аи! Уберите это животное!

– Сам просил, – пожал плечами Бон, оттаскивая недоумевающего Ветерка. – Не слушай его, маленький! Хочешь сахарку?..

– У кого есть мысли на тему того, что тут произошло? – поинтересовалась Глори, когда мы через час приканчивали утренний чай.

Ответом ей было дружное пожимание плечами.

– Я так и думала. Тогда обещайте мне одну вещь, – тут моя жена сделала чрезвычайно серьезное лицо и закончила: – вы никогда, ни при каких обстоятельствах и никому об этом не расскажете!