Текст книги "Палындо-Ярте. Остров моей души"

Палындо-Ярте
Остров моей души
Вячеслав Вануйто

© Вячеслав Вануйто, 2016

© Клим Владимирович Ким, иллюстрации, 2016

© Владимир Павлович Полушкин, иллюстрации, 2016

Корректор Ирина Александровна Зверкина

ISBN 978-5-4483-1936-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От составителя

Большинство рассказов Вячеслава Вануйто, жителя Новопортовской тундры, опубликованы в журнале «Северяне». Эти рассказы-миниатюры, прелестные своей простотой и безыскусностью, не оставят читателей равнодушными. Хочется подчеркнуть скромность автора, его требовательность к себе и своим литературным опытам, его трудолюбие и терпение, присущие по-настоящему талантливым людям. Все его рукописи, прежде чем отправиться в долгий путь публикации, всегда отлеживались в «письменном столе» как у больших писателей. В реальности его «стол» – это ученическая тетрадка, хранящаяся вместе необходимой утварью кочующего по тундре оленевода.

Благодарю судьбу за то, что она предоставила мне возможность быть причастным к созданию книги этого необыкновенного автора. Считаю для себя необходимым и поблагодарить всех, кто способствовал появлению этой книги. Это глава муниципального образования Ямальский район Андрей Кугаевский, глава муниципального образования села Новый Порт Сергей Сеин, главный редактор журнала «СЕВЕРЯНЕ» Ольга Григорьевна Лобызова, это сестра автора Марина Атиевна Сэротэтто, работник Администрации села Новый Порт, представляющая автора и помогающая держать с ним связь. Следует поблагодарить и Ямальское районное общественное движение коренных малочисленных народов севера «Ямал» в лице Галины Ачембоевны Матарас, которая инициировала работу по изданию книги.

Мы не сомневаемся в том, что эта маленькая книга станет достойным украшение самых изысканных коллекций любителей хорошей литературы.

Клим Ким, август 2016 г.

От автора

ПАЛЫНДО-ЯРТЕ – название этого озера идет от ненецкого слова «палы» – меч. Озеро имеет продолговатый вид на подобие меча, а часть «ярте» переводится как «песчаное озеро».

Свои первые рассказы я начал писать, живя вместе с родителями на Палындо-Ярте. Река Юрибей, Ярато 1, Емзя юн то, Еся хора то, Сымзы-то, Сабкы-то, Вадито, Сидя Паха, Сямэй то, Няхар нэва то и т. д. – эти чудесные названия объединены мною в один островок, значит это одна территория, где мне пришлось жить. Это места, где проходила и проходит моя тундровая-кочевая жизнь, где я пишу свои рассказы.

Так что я смело могу объединить эти места – это и будет «островом моей души».

Остров моей души

В тундру в ягушке или шуточки ямальской тундры

Во время учебы в Новопортовской школе-интернате я постоянно смотрел в сторону тундры – на хой сехэры (равнинную дорогу), через которую из районов Ярато приезжали мои родители. Но, увы, никого не было, а если и были видны едущие на оленях, то спешили они не ко мне и не за мной.

Дома у Махако (так в Новом Порту зовут моего дядю Алешу, хотя по нашим традициям он мне приходится нека – братом) на диване спал маленький ребенок. Его люлька была сделана из картонного ящика. А рядом со спящим младенцем сидела моя двоюродная сестра Зоя. Спящий в люльке был мальчик, и звали его Стасик, а по приезде в тундру ему дадут имя Пупта (рожденный после смерти дедушки – отца своей матери). Вечером возле дома Махако остановились три нарты. Приехали Гена – брат Зои, Рома – мой средний брат и Паша – отец новорожденного Стасика. Из разговора с ними я узнал, что наше стойбище, состоящее из трех чумов, расположено возле реки Паюта. А чум Паши – на озере Надараме, где река Юрибей делится на два рукава.

Мне захотелось поехать в тундру, но у меня с собой не было зимней одежды, поэтому я пошел искать одежду у нашей родственницы, которая тогда жила в поселке. Но у нее, кроме ягушки11
  ягушка – женская верхняя одежда – Ред.


[Закрыть], ничего не было.

– Паны нэё, ханзерка нив тэввангу (ладно, пусть ягушка, как-нибудь доеду в ней), – сказал я родственнице.

– Паны саванё куртка то́́олха вуни на́́ (ягушка лучше, чем куртка), – сказала она.

Взяв ягушку, я пошел переодеваться. Надев ягушку, на голову – шапку-ушанку, а на ноги – мужские кисы, я собрался ехать в тундру. Родные посмеялись от души над моим внешним видом. Все дальше и дальше оставался позади Новый Порт, пока совсем не исчез из виду. Равнинная дорога, по которой ездили когда-то наши дедушки и бабушки, помнит, наверное, их всех и знает об их приключениях, но молча хранит тайны былых дней. Дорога тонкой полоской уводила нас все дальше и дальше. Покрытые инеем вечные памятники освоения Севера: железные бочки, трубы и многое другое, что было расположено вдоль хой сехэры – оставались позади. Их от меня скрывал мелкий снег, что медленно падал и ложился на землю.

Завязки на моей одежде развязывались, и пояс соскакивал под мышки – ягушка была мне коротковата. Ноябрьский ветер проникал внутрь и своим холодным дыханием хозяйничал у меня под ягушкой. Лишь на очередной остановке я вновь завязывал пояс и завязки потуже, но толку от этого не было.

– Когда же кончится бесконечная дорога? – думал я.

Вдали показалось наше стойбище, из труб вывалился густой дым: это значило, что нас заметили и стали кипятить чай. Подъехав, я быстро побежал в свой отчий чум, чтобы никто не увидел меня в этом странном наряде. Как приятно оказаться в родном чуме, ведь для любого человека родной дом имеет большую силу притяжения.

На следующий день мы отправились за дровами в ольховую рощу, что находилась возле Ярато и от нашего стойбища была не так далеко. Загрузив свои нарты дровами, я решил отправиться домой один. Выехал первым, а вернулся последним.

Я ехал по дороге, но не заметил, как мой передовой сбился с пути, и все олени медленно шли по бездорожью. Сколько я пробирался в неведомом направлении, точно не помню, но мне показалось, что прошла целая вечность. Начало темнеть, появились звезды. Если бы я мог определить направление по звездам, то оказался бы дома давно, но таковых знаний у меня не было. Любой житель тундры должен знать, как определять дорогу, но, увы, молодые все пропускают мимо ушей.

К моему счастью, из-за туч появилась круглая луна и осветила тундру своим ярко-желтым диском. Я остановился и решил пройтись пешком, ведя за собой оленей с загруженными нартами. Озираясь по сторонам и глядя себе под ноги, я стал искать свежие следы оленей, но их как назло нигде не было. Вдруг я заметил свежий след от нарт. Человек ехал на трех оленях. Может быть, это кто-то из наших соседей ездил проверять капканы? Я решил поехать по этому следу, куда бы он меня ни привел.

Я ехал медленно, чтобы не потерять след. С левой стороны вдали я увидел что-то большое и черное. Оно будто шевелилось. У страха глаза велики – гласит народная мудрость.

Мне ничуть не хотелось подходить к этому черному существу, что бы оно из себя не представляло. Я отошел от греха подальше на безопасное расстояние. Впереди заметил десяток оленей. Душа моя пела: ведь это олени, а что-то неведомое мне осталось позади.

Все дальше и дальше вела меня дорога, все чаще стали встречаться олени. Я поднялся на холм, откуда как на ладони были видны чумы. Густой дым валил из труб, такой приятный после блуждания в незнакомых местах, хотя и недолгого. Те, кто ездил со мной за дровами, давно вернулись, успели попить чай и теперь все занимались своими делами: складывали дрова в одну связку, иные готовили нарты, так как завтра предстояла поездка на Ярато, где у всех стоят сети.

– Где ты был, куда ездил?! – спросили меня родные.

– Ну, я же за дровами вместе с вами ездил, – ответил я им.

– Нам кажется, что мы ездили в другую сторону, а ты откуда приехал? – начали посмеиваться надо мной.

Что же я мог им ответить, ведь сам же виноват: нет, чтобы подождать остальных, или быть повнимательнее и не глазеть по сторонам. Тундра не прощает ошибок. Любой неверный шаг и она шутить не будет, чтобы в следующий раз ты был поумнее.

– Не надо было надевать шапку-ушанку, ведь у малицы22
  малица – длинная верхняя одежда их оленьих шкур мехом внутрь с капюшоном и рукавицами мехом наружу – Ред.


[Закрыть] есть своя, поэтому ты и заблудился, – сказал кто-то.

С тех пор я не ношу шапки-ушанки, чтобы не блуждать по тундре. Позже я узнал: то черное, что наводило страх, было священным местом на реке Паюте. Через это место мне придется потом проехать еще не раз. Но это впереди…

Народная топонимика

Ярато

Коротка жизнь человеческая. Быстро проходит она, но, как правило, оставляет след.

Есть места под небом, милые, родные сердцу. Их нельзя вычеркнуть из памяти, они сопровождают нас в течение всей жизни. Родные места кочевые.

Мне все время кажется, что озера Ярато – глаза Ямала.

Может, это действительно так? Кто его знает? Если так, то остается найти на его голове уши, брови, нос и губы. Может, кому-то известно давно, как переводится название озер Ярато. Но я долгое время этого не знал.

Когда-то у озер Ярато жили люди из рода Яр. Они каким-то образом узнали, что эти два озера богаты рыбой: щукой, налимом, пыжьяном, сырком, щекуром. А в некоторых местах встречался, хотя и не очень жирный, муксун. Может, кто-то из них постоянно наблюдал за тем, что происходит на озерах, и наткнулся на мертвых рыб. Мало ли отчего могла умереть рыба. Любая зараза, болезнь шагает с человеком из века в век, из поколения к поколению.

Сделав это открытие, жившие у озер Ярато дали возможность другим людям запасаться рыбой, так как она являлась и является основной пищей северян.

С тех давних пор люди стали называть эти два озера Ярато – озера рода Яр.

Тальбе-Суты

Каждая возвышенность, извилина реки, озеро имеют свое происхождение. И в связи с этим получают свои, присущие только им названия.

Увы, некоторые места известны нам под искаженными названиями.

Беря свое начало из Ярато, река Юрибей, подобно гонимому, убегает куда-то далеко. Может быть, она спешит вырваться к морю или же к самому Северному Ледовитому океану? На берегу Юрибея, как надежный сторож возвышается священный холм «Тальбе-Суты».

Может быть, сам Ярато поставил его на это место, чтобы он следил за тем, куда убегал Юрибей, унося с собой множество воды.

Со стороны реки у Тальбе-Суты образовались глубокие суженные овраги. От них и пошло название «Талвэй-Суты», «Талвэй надо» – узкие овраги.

Истории Тенемяко

Обожаю весну в тундре, когда тает снег! Земля начинает дышать после долгой зимней спячки. Ручейки поют свою звонкую песню, в которой говорится о том, что надо поскорее успеть соединиться с большими водоёмами – реками и озёрами. Необыкновенная, притягивающая взор красота у высоких берегов озёр и рек, с которых стекает вода вперемешку с песком! Это совсем не та ужасная грязь, которая течёт с помоек в посёлке.

Рождение оленят – радость, праздник для оленевода. Тепло становится на душе, когда видишь, как очередная важенка33
  Важенка – местное название самки северного оленя – Ред.


[Закрыть] приводит в стойбище своего олененка, идущего на слабеньких ножках, озирающегося по сторонам и вдыхающего весенний воздух, приправленный ароматом оживающей земли.

А какое счастье видеть возвращение в родные края перелётных птиц! Их разноголосие разносится по всей бескрайней тундре. Преодолев немалые, а порой и опасные расстояния, длительные перелёты, они рады своему возвращению на родину – здесь светло днём и ночью, да и пищи вдоволь. Можно спокойно выходить птенцов, подготовить их за короткое лето к дороге в дальние тёплые края.

Распускают свои листья кусты, цветы ждут старта, чтобы зацвести. Свежая зелень пополнит витаминами рацион тундровых жителей: оленей, зайцев, песцов, лисиц, грызунов.

Но вот притихли птичьи голоса, тундра зацвела разноцветным ковром, на озерах и реках совсем не осталось льда, а снег лежит лишь в недоступных солнечным лучам местах, например, в глубоких оврагах, но и он скоро исчезнет.

Мы переехали на берег озера Ярато 1-е, чтобы жить оседлой жизнью. На протоке Ёмзя юн поставили свой чум. Будем ловить рыбу: она через протоку приходит из Ярато на мелководные озера. Весной с нами из посёлка приехал мальчик. Чтобы не смущать ребёнка, назовём его Тенемяко – человек, о котором помнят родные. Это его первые летние каникулы вдали от родного посёлка. Всё для него в диковинку: перекочёвка на оленях, сбор оленей, просушка и упаковка нарт с зимними вещами, сушка хлеба на солнце, закидывание невода, возможность плыть на резиновой лодке по протоке для проверки сетей.

Страшные истории.

Однажды, когда мы легли спать, Тенемяко спросил:

– Можно дойти до посёлка пешком?

«Домой захотел, скучает по родным, по друзьям» – подумал я.

– Как же ты пойдёшь пешком в посёлок? Идти далеко. Река Юрибей преградит твой путь – без лодки никак, а таскать её тяжело, – так ответил я Тенемяко.

Он замолчал на какое-то время, но потом спросил:

– Ты видел когда-нибудь белую женщину?

– Кто она такая? Ни разу о ней не слышал.

– Ты помнишь старое общежитие на берегу? Ночью она появилась там, ходила по коридорам в белом платье.

– Да, старую общагу помню, её снесли, а людей переселили в новые дома.

Чтобы отбить у ребёнка желание идти в посёлок (мало ли что может прийти на ум непутёвому мальчику!), я стал рассказывать страшные истории, а когда запас их иссяк, на помощь пришла моя фантазия.

– Тенемяко! Когда я жил в интернате, помощница воспитателя рассказывала нам истории, подобные той, которую ты мне недавно поведал.

– Расскажи! – попросил меня Тенемяко.

– Страшно не будет? Мне и самому порой от подобных рассказов становится жутковато. Ну, слушай… Однажды в посёлке снесли тракторами кладбище, а на его месте построили наш двухэтажный интернат. Жила когда-то в этом интернате непослушная девочка, она грубила, придиралась ко всем. Короче говоря, была не очень хорошим ребёнком. Однажды в полнолуние она долго не могла уснуть. В полночь девочка слышит: кто-то на втором этаже поёт ненецкие песни, а потом почувствовала, что поющая женщина спускается по лестнице на первый этаж.

Девочка от страха с головой накрылась одеялом. Поющая женщина открыла дверь и подошла к её кровати. Затаив дыхание, девочка старалась как можно сильней ущипнуть свою соседку, чтобы позвать её на помощь, но та спала непробудным сном. Постояв немного, женщина ушла, а девочка уснула и не просыпалась до самого утра. На следующий день девочку будто подменили: она стала послушной, никому не грубила, спать легла вовремя. Вот, не зря же взрослые говорят: не шумите перед сном, а то кто-нибудь придёт.

Видя, что Тенемяко становится страшно, я вошёл в азарт. Хотя мне и самому стало не по себе от своего рассказа, но остановиться я уже не мог:

– В старом, теперь уже сгоревшем детсаду, сторожем работала женщина. Закрыв все двери и убедившись, что всё в порядке, она стала читать книгу. Вдруг слышит, что-то гремит в туалете. Когда она пришла на место, то увидела один горшок на полу, хотя прекрасно помнила, что всё стояло на местах. Она решила осмотреть туалет для взрослых, а когда заглянула в отхожую дыру, увидела стоящего к ней спиной человека. Женщина так испугалась, что раздетая убежала домой. Хорошо, что жила рядом… С тех пор, говорят, она никогда больше не работала сторожем. А вот ещё… Каждую ночь в интернате одна девочка наблюдала на стене светлый круг, который увеличивался с наступлением очередной ночи. Она никому не рассказывала об этом. Однажды утром воспитательница не смогла разбудить соседок девочки по комнате – они были мертвы. Только тогда девочка рассказала о непонятном круге, но было уже поздно.

После услышанных историй Тенемяко уснул и до утра спал крепким сном. С тех пор он притих и больше не заводил разговор о посёлке.

На помощь приходит фантазия

Прошло какое-то время, и Тенемяко вновь заговорил о том, что неплохо бы пойти в посёлок.

– Давай, Тенемяко, обсудим с тобой, как можно дойти до посёлка пешком и сколько опасностей ожидает на этом пути.

– Хорошо! Давай рассказывай, что нас ожидает, – попросил меня Тенемяко.

– Надуем нашу резиновую лодку и поплывём на тот берег Ярато. Плыть будем долго – озеро большое.

Надув лодку, мы отправились в дорогу. Плыли весь день, устали и решили передохнуть. Вдруг заметили, что к нам плывёт деревянная лодка, а в ней старик. Борода у него зелёная, одет в летнюю малицу, под водой за лодкой следуют разные рыбы: налимы, щуки, щёкуры, пыжьяны, сырки.

– Нани́́торова! Зря ты, Тенемяко, затеял это опасное путешествие, дождался бы осени, – обратился он к моему маленькому другу. – Возвращайтесь домой, пока не поздно.

– Тенемяко хочет домой, я ему говорил, как опасна дорога в посёлок, – ответил я старику.

– Ладно, плывите, а я помогу вам с попутным ветром, – сказал старик и исчез, как будто его и не было.

– Кто это? И имя моё знает, и куда мы плывём тоже, – испугался Тенемяко.

– Я понял, кто это. Ид́́ерв ири – Хозяин воды, – ответил я.

Поднялся ветер, и наша лодка поплыла быстрее. Мы в один миг очутились на другом берегу Ярато.

– Ну, вот и всё, Тенемяко. Река Юрибей осталась позади, и её не надо переходить, а маленькая речка нам не помеха. А что это за странные каменные глыбы на берегу? Раньше их никогда там не было…

Вдруг каменные глыбы ожили, и нас схватили страшные на вид люди. Одеты они были в малицы, сшитые из собачьих шкур, в руках держали луки со стрелами. Обвязав нас верёвками, повели к берегу, где стояло большое стойбище. В центре стойбища – самый большой чум, куда нас завели и оставили возле входа.

– Завтра мы поедем приносить жертву нашим богам. Не зря наш всемогущий шаман камлал44
  Камлать – шаманить, гадать, ворожить и лечить – Ред.


[Закрыть], чтобы эти молодые люди сами приплыли к нам, а то нашему роду было бы худо, – сказал самый зловещий на вид человек.

Хотя по нашим меркам наступало утро, люди большого стойбища стали укладываться спать. Лишь одна девушка не ложилась, она варила в большом чане мясо и всё смотрела в нашу сторону. Она перемешивала содержимое котла, и вдруг на поверхность всплыл человеческий череп. Мы оба от ужаса вскрикнули.

– Тише! Молчите! Бегите быстро! В овраге оленья упряжка, олени увезут вас в безопасное место, – шёпотом сказала девушка.

Не теряя времени, подгоняемые страхом, мы стали искать овраг – наше спасение. Вот и он! Прыгнули на нарту и олени быстрее ветра помчались в неизвестном направлении. Сколько мы ехали – не знаем, только через какое-то время передовой остановился, остальные олени последовали его примеру. Мы слезли с нарты, а олени стремглав помчались обратно.

Шли мы берегом неизвестного большого озера, от усталости садились прямо на мокрый песок. Вдруг Тенемяко увидел вдали толпу бегущих к нам людей. Они кричали, размахивая своими луками. Град стрел полетел в нашу сторону, но и мы не остались стоять на месте, бросились бежать из последних сил.

– Это, кажется, людоеды, которые схватили нас на берегу Ярато, – сказал Тенемяко. – Это я виноват. Вернёмся на стойбище – ни за что не буду проситься в посёлок.

А озверевшая, упустившая свою лёгкую добычу толпа приближалась. Вдруг откуда ни возьмись возле нас остановилась собачья упряжка, в нарте сидел маленького роста человек.

– Эй! Сюда! Садитесь на нарту, а то они вас поймают, и не увидите вы больше ни родных, ни солнца, что светит на небе, – сказал человек.

Нарта наша въехала в какой-то тоннель на высоком берегу озера. Сначала было темно, но вскоре появился свет. Потом мы увидели маленький чум, где нас поджидали люди такого же маленького роста.

– Нужно их спрятать, за ними гонятся людоеды. Накормите, уложите спать, завтра я увезу их домой, а пока поеду за их лодкой, она им ещё пригодится, – сказал наш спаситель.

– Ты знаешь, кто это? – спросил я Тенемяко.

– Нет, не знаю! Они такие маленькие, но не дети.

– Эти люди именуются сихиртя. Они первыми заселили наши теперешние места проживания, но почему-то спрятались под землёй. В нашу сторону выходят ночью, когда мы ложимся спать, и рыбачат. С наступлением утра падают, как брёвна, без сил и спят до наступления ночи.

Погостив и отдохнув у гостеприимных сихиртя, мы стали проситься домой.

– Хорошо! Я вас отвезу, но только пусть на вашей стороне наступит ночь. Лодку вашу я привёз, она какая-то странная, не похожа на деревянную…

Мы с Тенемяко пытались объяснить, что наша лодка резиновая, но сихиртя так ничего и не поняли. При них мы надули нашу лодку, а потом сдули.

– Вы – великие шаманы, – говорили нам на это наши зрители.

Мы отправились назад тем же путём, что и приехали. Где мы переехали Юрибей, так и не поняли. Недалеко от нашего чума сихиртя остановился.

– Ну, прощайте! Надеюсь, больше мы с вами не встретимся, – сказал он.

– Лакомбой! Поспеши, скоро уже утро, – напутствовали мы нашего спасителя.

Встреча со сломанными игрушками.

Тенемяко привёз из посёлка несколько своих игрушек: машинки, трансформер, баскетбольный мяч и зелёного страшного на вид Халка. Последнего я боялся до жути, хотя эта была всего лишь игрушка. Долго держались игрушки целыми, но постепенно они исчезали из поля зрения. Сдувшийся баскетбольный мяч был разрезан на две части ножом и выкинут на помойку. Участь мяча постигла другие игрушки, хотя в этом, надо признаться, Тенемяко помогали молодые собаки, которые от скуки таскали и ломали их.

Когда-то давно в районе Ярато 1-го потерпел крушение самолёт. Пассажиров увезли на оленях сначала на факторию Тарко-Сале, а затем, вроде, в посёлок Мыс Каменный или в Новый Порт. От нечего делать мы с Тенемяко лазили внутри и по корпусу самолёта. Мне всегда было жутковато бывать на заброшенных буровых, в балках, в этом скелете-самолёте, а также находиться возле черепов жертвенных оленей на священных местах – там, где тишина и сырость родовых кладбищ. Меня всегда пронизывает какой-то холод и, кажется, будто ходит кто-то и напоминает о том, что жизнь продолжается и после смерти.

Вдоволь полазав по самолёту, мы шли домой, а по пути собирали хворост для растопки. Как-то решил я подшутить над Тенемяко и оставил его на маленьком островочке посреди озера. Вдруг с неба на него упал баскетбольный мяч.

– Вот тебе! Получай! Больно, да? – говорил мяч.

– Ай, ой, больно! Помогите! За что?

– За всё хорошее! За то, что ты разрезал меня пополам. Мне тоже хотелось жить! – говорил взбесившийся мяч.

Мне пришлось грести обратно и спасать Тенемяко. Злосчастный мячик дубасил со всей силы Тенемяко по голове, ему пришлось лечь на мокрое дно лодки и закрыть руками голову. Вокруг озера на игрушечных машинках ездили Халк с трансформером. Они пытались заехать в воду, но машинки буксовали, и им приходилось их вытаскивать.

– Иди сюда, Тенемяко, мы с тобой расправимся, – говорил трансформер.

– Мы до тебя доберёмся, чего бы нам это ни стоило, – угрожал Халк.

Вид у него был страшный, до этого неживая игрушка была явно симпатичней. По берегу шла странного вида женщина. Ягушка с одной стороны новая, а с другой – вся в лохмотьях, утыкана проволокой, ржавыми банками, осколками стёкол. Левая сторона лица вдоль и поперёк изрезана шрамами, правая – румяная и красивая. В общем, наполовину – старуха, наполовину – девушка.

«Но где же я её видел, эту молодую половину странной женщины?» – подумал я. Вдруг меня осенило: да это же та девушка, которая спасла нас от людоедов! Но что же такое случилось с ней?! Она приблизилась к взбесившимся игрушкам, и они пропали.

Мы поплыли к берегу, и она подошла к нам.

– Нани́́торова! Вот мы вновь встретились, но это наша последняя встреча, – сказала женщина.

– Но вы же были такой молодой… Что с вами случилось? – спросил я.

– А ты догадайся, – сказала она и исчезла.

Я же не переставал думать: кто же эта странная женщина?

И вдруг до меня дошло: да это же Я́́миня Хада – женщина-тундра. Ведь действительно она выглядит так: наполовину молодая, здоровая и цветущая, наполовину – старая, дряхлая, истыканная ржавым железом, изрезанная дорогами вдоль и поперёк. Бедная, бедная…

На этом наши нынешние приключения с Тенемяко закончились, но сколько ещё увлекательного предстоит нам пережить в дальнейшем?!