Текст книги "По следу коршуна"

– А потом? – несколько задумчиво спросила кудряшка, оценивающее приглядываясь к капитану Грекову. Чутье хищницы, привыкшей многого добиваться от мужчин через постель, подсказывало ей, что этот самец будет готов проглотить ее наживку. На встречающихся, на его пути женщин, он смотрит голодными глазами. И она даже попыталась представить, каким зверем он будет в постели. Но это ничуть не страшило ее. Скорее, наоборот. Давно устала от вялого генеральского члена. А молодой организм требовал буйства. С ним бы она могла побуйствовать. Главное, оказаться с ним наедине.

– Где он живет? – спросила кудряшка Новикова. А Белозеров не понял. Он засмотрелся на длинноногую красотку вышедшую из ворот.

– Что? – спросил он и тут же добавил: – Ты что-то спросила?

Кудряшка немного обиделась.

– А еще бытует мнение, что толстяки ленивые до женщин.

Водитель «Волги» хохотнул на это замечание. А кудряшка сказала:

– Олежек, хватит пялиться на баб. Давай, сначала по делу.

– Давай, – подхватил предложенное Новиковой толстячок и спросил: – Так что ты у меня спросила. Извини, я на минуту отвлекся.

– Я спросила, знаешь ли ты, где этот Греков живет?

– Да. Знаю. Место жительства его мы установили. Нужен адрес.

– Поехали.

– Куда? – не понял капитан Белозеров.

– Я хочу посмотреть, где он живет, – сказала кудряшка. И водитель завел мотор. Обернулся на нее. Посчитал, что здесь главная она.

– Надеюсь, ты в квартиру подниматься не станешь? – немого с издевкой проговорил Белозеров. Вот как все получается. С целью разработки «объекта» она запросто может с ним завалиться в постель. И такой поступок не будет порицаться генералом Павловым, но стоит ему, капитану Белозерову, зажать красавицу в укромном месте, и это воспримется, как домогательство. Причем, никакие обстоятельства, по поводу того, что Новикова сама изъявила на это желание, в учет не примутся. И в лучшем случаи, капитана переведут куда-нибудь на периферию подальше с генеральских глаз. «Какая же все-таки вокруг несправедливость,» – вздохнул толстячок и назвал водителю адрес, куда следовало ехать. От управления уголовного розыска, это было в двадцати пяти минутах езды.

Когда «Волга» остановилась возле белой девятиэтажки, кудряшка с интересом осмотрелась по сторонам, отыскав на тротуаре почти рядом с домом лавочку. Потом сказала:

– Вот здесь я его и подожду.

Белозеров не понял ее замысла, спросил:

– Что ты собираешься делать? Не сочти за труд. Просвети нас.

– Ждать, Олежек, дорогой. Ждать этого капитана Грекова. А пока, не в службу, а в дружбу, сходи, купи пару бутылочек пива, – попросила Новикова. Толстячок улыбнулся.

– Для возбуждения или для дури?

– Для запаха, Олежек.

Он толком не понял, но переспрашивать не стал. Уважил просьбу.

Усевшись на скамейке с двумя бутылками пива, кудряшка сказала:

– А теперь, проваливайте отсюда. Вдруг он приметил нашу машину еще там возле ворот управления. Нечего вам светиться тут.

Белозеров засмеялся. Причем идиотским смехом, что особенно не понравилось кудряшке со званием капитан разведывательного управления. И она тут же потребовала от толстячка объяснений.

– Да он на «рогах» придет. Жену бы не узнал, если б встретил. А ты говоришь о машине. Мало ли в Москве таких машин.

Замечание было принято, но Новикова все равно попросила их удалиться. Отъехать хотя бы на противоположную сторону улицы.

– Ладно. Мы вон там будем, – показал Белозеров на дом стоящий метрах в пятидесяти отсюда. – Там уж он нас точно не заметит. Если что, вызывай по сотовому. Приедем, «рога» ему обломаем.

Кудряшка скроила недовольную мордашку и сказала:

– Какой же ты, Олежек, грубиян.

* * *

Они уехали вовремя, потому что на этот раз капитан Греков возвращался домой намного раньше, обещанного Белозеровым времени. Правда кудряшка уже успела осушить одну бутылку «Балтики». Из второй сделала только несколько глотков, когда увидела Грекова, неторопливо идущего по тротуару. Капитана слегка «штормило».

Кудряшка быстро сняла туфлю с правой ноги.

Сидящие в машине водитель и толстячок капитан переглянулись.

– Это чего она делает? – захлопал водитель глазами.

Белозеров толком сам не понимал. Удивился, сказав:

– Каблук ломает. Во, дает, Танька.

– Профессионалка, – заметил на это водитель. Из его уст это прозвучало как похвала Новиковой. Белозеров от похвалы воздержался.

Грек возвращался домой в опостылевшую от одиночества квартиру, куда и возвращаться-то не хотелось. Но и задерживаться на работе без толку не имело смысла. Поэтому почти каждый день, по дороге он заходил в пивнушку, неизменно выпивал стакан водки. А потом еще пару кружек пива. При этом не столько хотелось напиться, сколько поболтать со своими знакомыми. Хотелось общения. Но сегодня он никого из своих знакомых не встретил. Потому и вернулся домой раньше. Проходя мимо лавочки, обратил внимания на темноволосую кудрявую женщину. Довольно привлекательную с хорошей фигуркой, и стройными ножками. В ее лице он усмотрел что-то такое, что заставило Грека остановиться. Может быть, то, что глянула она на него с мольбой о помощи. Видя, как она мается с каблуком, он присел рядом и спросил, с готовностью выполнить любое ее желание:

– Могу я вам чем-то помочь?

Она смущенно улыбнулась.

– Вот невезуха. Посидели с подругами немного. Пивка выпили, – показала она на недопитую бутылку, – Шла, нога и подвернулась. Сейчас ведь каблуки так дерьмово делают.

Грек вспомнил о своем разорванном ботинке, которым как-то, неудачно цепанулся в метро, сунул ногу под лавочку и выдохнув в сторону перегар скопившийся во рту, сказал:

– И не говорите. Обувь сейчас ни к черту. Хоть босиком ходи.

– Вы не знаете, здесь поблизости обувной мастерской нет? – спросила кудряшка. Грек прикинул. Мастерской тут во всей округе не было. Поэтому тут же предложил девушке:

– Знаете, я тут живу рядом. Хотите, пойдемте ко мне. У меня есть и молоток, и клей и гвозди. Приколочу вам ваш каблук. Хотя я, конечно, не мастер. Но, думаю, первую помощь я вам оказать сумею. Или вы торопитесь?

Кудрявая симпатюля пожала плечами.

– Да, вообще-то, торопиться мне некуда. Я живу одна…

Грек заглянул девушке в глаза. Заметил в них затаенную грусть.

– Какое совпадение. Вы знаете, я тоже один, – он указал на небо и добавил: – Кажется, сама судьба уготовила нам с вами встречу, отломав каблук на вашей туфле.

Капитан разведки, Новикова, едва заметно ухмыльнулась. Знал бы этот усатый идиот, кто постарался с каблуком и зачем, тогда бы так сладко не пел тут. А туфли жаль. Были еще совсем новые. Носить бы еще и носить, если б не это обстоятельство.

– Возможно, вы и правы, – сказала она. А Грек встал и, протянув девушке руку, смеясь, продекламировал:

– Два одиноких сердца, сольются стуком в унисон.

Девушка расхохоталась. Что и говорить, развеселил ее спаситель.

– Признайтесь, вы любите поэзию? – смерила она Грека хитрым взглядом, как опытный учитель нерадивого ученика, прежде чем спросить не выученный урок. Капитан разведки была уверена, что вряд ли этому менту до поэзии. Но Грек не стал ее разочаровывать. Захотел блеснуть познаниями в литературе, вспомнить, что-нибудь из Заболоцкого, о судьбе которого прочитал недавно в журнале «Огонек», но в голову ничего не пришло. Поэтому сказал с серьезным выражением лица:

– А как же. Еще как люблю.

Кудрявая милашка незаметно от него хихикнула, раскусив капитана мента во вранье. А Грек, чтобы избежать ненужных вопросов, которые могли еще последовать от девушки, поспешил сказать:

– Ну, так что, вы идете ко мне? Вон мой дом, – показал он на белую девятиэтажку.

Кудрявая голова девушки наклонилась, и она украдкой вздохнула, понимая истинную цель приглашения ментовского жеребца, который только и делает, что раздевает ее глазами, и готов трахнуть ее прямо тут на скамейке. Но другого выхода не было. Близость в постели сближает людей, подталкивает их к определенным обязательствам. И после того, как этот жеребец попрыгает на ней, отделаться уже не сможет от нее ни за что. А она, кроме удовольствия, получит возможность узнавать о каждом шаге майора Туманова. То, о чем говорил с ними генерал Павлов. И может быть, выяснит что-то об Академике.

– Иду. Только вы не боитесь, что, впустив меня в дом, я захочу чаю? – вопрос был задан как шутка, что само по себе развеселило капитана Грекова и он подумал: «А она, вроде, неплохая баба. Может мне захомутать ее». Думая так, Грек предполагал, чтобы между ним и этой кудряшкой, установить прочные отношения, не только забаву на одну ночь. Это слишком примитивно и достойно уличной проститутки, а на такую она, вроде, не похожа. А уж он тем более, человек серьезный.

Как и предполагала капитан разведки, отношения между ними закрепились бурной сценой в постели. Правда, сначала ее новый знакомый, как и обещал, приколашматил каблук, предварительно промазав место разлома клеем, и сказал, что надо подождать, как минимум пару часов, чтобы клей схватился. Сказал с умыслом, как опытный бабник.

Новикова все поняла. Этот идиот точно рассчитал время, которое ему хватит, чтобы уложить ее в постель и натешиться в волю. Только он не учел одного, хватит ли этой кудрявой прелести с цепкой, как у кошки, хваткой того времени. Оказалось, не хватило.

Уже недели две Новикова не занималась с генералом сексом и теперь весь накопившийся голод удовлетворяла с капитаном Грековым, используя для этого разные изощренные позы и вспоминая похвалу генерала, который не раз говорил, что из опытной бляди получаются толковые разведчицы. Не зря же он сам лично уже два года занимался ее подготовкой. Теперь можно и поблагодарить его. Спасибо, товарищ генерал, кой чему вы научили свою подопечную.

В постели кудряшка была великолепна. И это Грек отметил сразу. Вместо двух часов, они протрахались почти четыре. И теперь растянувшись на упругом диване, кроме чувства удовлетворения похоти, Грек испытывал адскую усталость. Даже шевелиться не хотелось. Стоило только закрыть глаза, как он тут же проваливался куда-то.

– Ты меня не провожай, – гудела из коридора кудряшка, надевая туфлю с приколоченным каблуком. Хотя Грек и не собирался ее провожать. Кое-как доплелся до двери. Причем, не стеснялся своей наготы и не одел даже трусов. Появившись в таком виде перед кудряшкой, увидел, как глаза ее расширились, наполнившись хищным блеском.

– А ты хорош, – похвалила она мента, сосредоточив внимание на том месте, которое ей в нем нравилось больше всего, и сказала: – Если ты не против, то завтра часиков в восемь я к тебе приеду и могу остаться на всю ночь. Мы повторим все то, что делали сегодня.

Грек был не против. Но когда кудряшка ушла, почему-то вдруг подумал о том, что если такой секс будет повторяться каждую ночь, то уже очень скоро он превратиться в подобие выжитого лимона. Оставалось надеяться только на то, что аппетит у этой кудрявой киски поубавится после нескольких ночей. Не робот же она, в конце концов.

* * *

Еще перед тем, как выйти из квартиры Грека, кудряшка достала из сумочки свой сотовый.

– Ты кому-то собираешься звонить? – поинтересовался Грек.

Девушка принялась тыкать пальчиком по кнопкам с цифрами.

– Хочу вызвать такси. Не пешком же мне возвращаться домой в такой поздний час, – сказала она, как бы удивляясь его непонятливости, и тут же добавила: – Сейчас такое на улицах творится. Изнасиловать могут запросто. Да я вечером и боюсь по улицам ходить одна.

Потом Грек выглянул в окно и удивился. Не успела его пассия выйти из подъезда, а «Волга» уже тут как тут. Вот это сервис. Тут же появилась мысль, а уж, не в таксопарке ли работает эта киска?

Толстячок капитан Белозеров сидел на переднем сиденье рядом с водителем и молчал. Столько времени прождали ее.

Татьяна Новикова уселась на заднее сиденье и когда машина отъехала, сладко зевнув, сказала:

– Олежек, почему ты меня не спросишь, как прошла вербовка будущего агента?

– Ну, если тебе так хочется… я могу спросить. Только смотри, не окажись в роли облапошенной дурочки. Ты думаешь, этот мент – олух? Как бы не так. И то, что ты полежала под ним в постели, еще ни говорит, что он будет стучать тебе на Туманова.

Новикова не обидевшись на коллегу, расхохоталась. После бурного занятия любовью с мужчиной, который был ей симпатичен, у нее, как у всякой женщины поднялось настроение, и все то, что сейчас говорил ей толстячок, нисколько не огорчало ее. Скорее, наоборот, веселило. И она сказала:

– Олежек, ты просто завидуешь.

Капитан обиделся. Они столько времени просидели в машине, страхуя ее на случай непредвиденных обстоятельств, а она появляется да еще говорит всякие неприятные слова. Белозеров обернулся.

– Это кому я завидую? – сухо спросил он.

– Да этому менту. Грекову. То, что он сейчас трахал меня, а ты не можешь. Так ведь? Ну признайся, только честно.

Толстячок обиженно поджал губы.

– Подумаешь, – протянул он с обидой. – То же мне девочка недотрога. – Он чуть было не ляпнул про любовника генерала, что неизвестно еще, как он отнесется к тому, когда узнает это. Но вовремя сдержался. Неосторожно брошенное слово да еще при свидетелях, каковым являлся водитель «Волги», равнозначно было покушению на личную собственность шефа и могло вызвать с его стороны самую негативную оценку. По крайней мере, не в пользу Белозерова.

А Новиковой почему-то сделалось грустно. И вздохнув, она сказала:

– Ты не прав, Олежек. Я слишком хорошо знакома с психологией мужчин.

– Еще бы, – вставил толстячок, со скучным лицом уставившись в окно на опустевшие от людской суеты улицы. Но женщина поправила его.

– Нет, Олег. Опять ты не прав. Тут совсем не то, что ты думаешь. Я имела в виду не занятия любовью. Совсем другое.

– Чего ж тогда? – с недовольной миной спросил толстячок. Не хотелось давать шанс этой шлюхе считать его недотепой.

– Понимаешь, просто надо уметь привязать к себе мужика, посадить на жесткий поводок, а потом держать как собачку, – философски рассудила в слух капитан разведки Татьяна Новикова.

Водитель, прапорщик разведывательного управления, сидел молча, предпочитая не вмешиваться в разговор офицеров. Его дело, крутить баранку, чтобы не попасть в аварию и довести господ офицеров в целости и сохранности. А вот капитан Белозеров молчать не желал. Особенно не нравилось бахвальство генеральской шлюхи. Задается она.

– А ты умеешь? – дерзко спросил он. Так хотелось поиграть Новиковой на нервах, но что-то не получалось. Спровоцировать ее на нервоз, Белозерову не удалось. И она слегка пожав плечами, спокойно сказала:

– Давай скажем так. Я в достаточной степени обладаю определенными навыками в общении с мужчинами. Думаю, у меня получится.

Что это за навыки, Белозеров знал. Да и водитель тоже. И ровно двадцать минут назад капитан Новикова проявила их во всей красе. Но толстячку хотелось, чтобы все эти старания ее оказались безуспешными. Вот тогда бы он позлорадствовал над ней, как она в свое время над ним по поводу того, что ему не удалось найти подход к подруге майора Туманова. На этот счет, Белозерову хотелось ей ответить так, что подруга майора оказалась порядочной девушкой, а кудряшка Новикова – порядочной шлюшкой, которую используют для грязных дел. Это потом такие как она, добившись небывалого успеха в карьере, превращаются в вельможных дам, а до этого проходят такую школу, что любая уличная девка в сравнении с ними, всего лишь – порочное дитя, достойное легкой порки.

Глава 7

Около семи вечера Туманову позвонил знакомый из дежурной части ДПС. Сначала как и положено справился о здоровье, а потом…

– Николаич, наши ребята тут задержали двоих гавриков с оружием, вот теперь ломаем головы, куда их определить. Они пролетели на красный свет, ну и наши их тормознули и при проверке обнаружили у них два пистолета. Сам понимаешь, за проезд на красный свет в камеру не сажают. А вот оружие… В общем, я тут покумекал, может ты возьмешь их к себе. Поработаете с ними. Откуда оружие, узнаете. Проверите, может, они у вас значатся в розыске. Ну и все такое. Ты как, не против? – спросил дежурный.

Туманов был не против. С одной стороны, лишняя возня, вроде бы и ни к чему. Но с другой, дежурный прав, что если задержанные, отъявленные бандиты находящиеся в розыске за совершенные убийства.

– Ладно, давай, вези их к нам. Посмотрим, что с ними делать, – согласился Федор, на что дежурный радостно сообщил:

– А я уже их отправил. Жди, Николаич, – и повесил трубку, не дожидаясь, пока Туманов назовет его хитрецом.

Первым из задержанных оказался здоровенный парень, лет двадцати пяти с угрюмым взглядом и отвисшей нижней челюстью. На оперативников он смотрел спокойно, как на старых знакомых, с которыми давно не виделся и вот, наконец, выкроил время и решил навестить. На вопросы отвечать он отказывался. Но скрывать имя и фамилию было бессмысленно. Вместе с рапортами гаишники передали операм и его водительские права. И уже скоро было установлено, что Баскаков Олег Владимирович пару раз уже привлекался правоохранительными органами, причем, по весьма серьезным статьям. И к своим двадцати пяти годам уже отсидел ровно шесть. И по всему чувствовалось, что парень он тертый, не раз побывавший в разных переделках. По своему опыту Федор знал, рассчитывать на откровение таких твердолобых, нельзя. Такого психологически сломить тяжело. А наличие при нем оружия, указывало, что оба шли на какое-то серьезное дело. Обоймы обоих «ТТ» оказались полными, и отсутствие в стволах запаха пороха, указывало на то, что из оружия еще не успели выстрелить. Хотя это ничуть не облегчало задачу, получить достоверные сведения о том, куда направлялись мальцы и где собирались пошалить со своими пистолетами. А ведь где-то собирались. Куда-то ехали. Но куда?

Оружейники не успели так быстро провести экспертизу отобранных «стволов», но Федор решил сработать на опережение. Достал из ящика стола заключение, которое дал ему Мушкаренко по «макарову», найденному на асфальте под балконами в ночь покушения. Показал молчаливому детинушке со словами:

– Смотри, Баскаков. Наши эксперты утверждают, что из твоего пистолетика сегодня застрелен известный вор Академик.

Целую минуту бугай с кулаками, как боксерские перчатки, оторопело, не моргая, смотрел на Федора. В его здоровенной, как баскетбольный мяч, голове, что-то прокручивалось. И продолжалось это не больше не меньше, а ровно минуту, Федор нарочно смотрел на часы, дав возможность парню собраться с мыслями. Этих амбалов бог не обидел силушкой, но почему-то обделил умишком. И этот Баскаков не исключение. Полный дебил. Сидя на стуле, предназначенным исключительно для тех, кого допрашивали в этом кабинете, он усердно ковырял ногти, насколько это позволяли делать металлические браслеты, стянувшие руки. Это был знак того, что паренек волнуется. Но как сделать так, чтобы он сломался окончательно, Федор не знал. Даже сейчас, после предъявления липового заключения экспертов, он только еще больше отвалил нижнюю челюсть и угрюмо произнес:

– Не надо меня на понт брать, как прошляка, гражданин начальник. Я не убивал Академика. И вообще, я бы на вашем месте поостерегся такое говорить об уважаемом человеке. Кой кому, это может не понравиться, – предупредил он. Но майор Туманов только пожал плечами.

– А что я выдумал?

– Про то, что Академик убит, – напомнил Баскаков, слегка насупившись. Очень не понравилось, что Туманов дурачка из себя ломает.

Майор молча положил на стол перед детинушкой киллером фотографию, на которой тот увидел лежащего на асфальте возле «Мерседеса» мертвого водителя Академика в луже крови.

– Ты случайно это парня не знаешь? – спросил майор и положил другую фотографию, на которой лицо водителя было снято крупным планом. Пусть детинушка посмотрит. Не на такое ли дельце ехал он?

Баскаков глянул, и на лице его вдруг выступила едва заметная бледность. А Туманов словно и не заметил ее, сказал как бы между делом:

– Свеженькие фотки. Сегодняшние. Это все произошло не далеко от того места, где вас задержали. Чего скажешь, Баскаков?

Детина киллер молчал, уставив понурый взгляд в пол. Но Федор чувствовал, что он надломился. Оказывается он не такой уж и кремень, как показался по началу. Может и душа не испорчена у него?

Странно, но к Туманову пришла мысль, что Баскаков имеет какое-то отношение к исчезновению Академика. Возможно, он и его напарник обеспечивали прикрытие, когда другие в это время расправлялись с водителем Академика. И Федор не поленился сказать об этом детине киллеру, не забыв приврать, будто воры теперь подняли всех на ноги. Про то, что Академик похищен, говорить задержанному не стал. Зачем раньше времени выдавать факты. Пока это делать не стоит.

А Баскаков сидя в кабинете опера, ломал голову над тем, что произошло. Но вдруг за это спросится с него. Он должен был подъехать и сделать все так, как приказывал ему Адамов. А теперь… теперь просто не остается выбора. Он еще раз взглянул на фотографию убитого водителя, но на всякий случай поинтересовался:

– А где, Станислав Валерьевич?

– Академик на заднем сиденье «Мерса». Киллер открыл дверь, изрешетил его всего пулями. Неприятное зрелище, скажу я тебе. Воры увезли его. А водитель, – указал пальцем майор на здоровенного парня лежащего в луже крови возле машины, – остался. Адамова мы не успели сфотографировать. Но воры пообещали, что найдут того, кто это сделал, и на куски порежут. И с теми, кто должен был охранять Академика, поступят также. Вот так, Баскаков. Чувствую, ты влип, парень.

Баскаков вздрогнул и заерзал на стуле. Наверное, он представил себя в роли той жертвы, которой предназначалась угроза, произнесенная майором Тумановым. И похоже было, что майор не врал. Водителя Академика, Баскаков хорошо знал. На асфальте лежал он. Значит…

Руки, закованные в наручники, дрожали. Баскаков запросил воды. Кое-как выпил один стакан. Потом попросил еще и выпил другой. Потом отер рукавом рубахи влажные губы и сказал:

– В общем так, гражданин начальник, если ты мне не поможешь, то скоро меня прикончат. Точняк говорю. Замазан я. Отвечаю.

Туманов как будто бы удивился. Верене сделал вид, что удивился.

– Как же так, родной? Ты же сказал, что ко всему случившемуся с Академиком ни ты, ни твой напарник, не имеете никакого отношения? – не заметно для Баскакова, Федор нажал кнопку записи на диктофоне, который лежал в ящике стола, а микрофон от него был вмонтирован в стол возле стоящей настольной лампы. И никто из делающих свои признания и предположить не мог, что черная пластмассовая штуковина возле лампы, тщательно улавливает каждое слово произнесенное ими, что в последствие не позволит отказаться на суде от своих слов. Сколько всего понаслышалась эта штуковина, передавая звук на пленку. Теперь улавливала признания Баскакова.

Детина взглянул на майора Туманова виноватыми глазами.

– Станислав Валерьевич велел нам похитить его…

Это было новостью для Туманова. Академик решил организовать собственное похищение, но зачем? С этим вопросом было глупо обращаться к такой пешке, как Баскаков, но, тем не менее, майор решил. На удачу. И удача не оправдала его надежд.

– Откуда же я знаю. Я его об этом не спрашивал. Что я дурак? – отвесив челюсть, проговорил Баскаков, удивляясь наивности мента.

Пятнадцать минут назад перед Федором сидела неприступная гора из человеческой плоти, к которой невозможно подступиться. Баскаков. И вот теперь он превратился в беззащитное существо, которое мести воров боится больше, чем тюрьмы. И просит защиты у него, опера.

Федор выглянул в окно, увидел стоящую на площадке «восьмерку» серого цвета и спросил:

– Это вы приезжали ко мне?

Баскаков опять вздохнул, понимая, что отпираться бессмысленно. Раз начал давать показания, не стоит останавливаться, тем более что Туманов остался живой. А его вины тут нет. Он выполнял приказ.

– Так велел Академик. А куда нам было деваться? Извини, начальник.

Вопрос был задан существенно. Любой простак знает, что это, значит, ослушаться вора. И Федор махнул рукой.

– Ладно. Проехали. Только скажи мне, Баскаков, куда ты дел своего напарника? Я потом вышел, а его нету. Убил?

Детина и это не стал скрывать. Понуро кивнул башкой и сказал:

– Я сделал все так, как велел Станислав Валерьевич.

«Вот чурбан исполнительный,» – подумал про него Федор и все же решил настоять на своем вопросе, надеясь полуить искренний ответ.

– И все же?

– Я его выбросил в канализацию. Думаю, труп его вы вряд ли уже теперь найдете, – признался детина киллер в смерти своего напарника.

– И капитан Нельсон – тоже ваша работа?

Баскаков опять кивнул. Теперь не имело смысла врать оперу.

– Наша, – сказал он, только теперь задумавшись о своей судьбе.

– Тоже велел Академик?

В ответ, все тот же кивок головы. И молчание. А еще вздохи.

В соседнем кабинете капитан Греков с лейтенантом Ваняшиным беседовали с молодым напарником Баскакова. Этот сопляк только пришел из армии и захотел острых ощущений. Баскаков пообещал, взять его на дело, которое сорвалось благодаря бдительным дпэсникам. Пацана можно было выпустить под подписку, но Туманов решил пока подержать его в камере. Вдруг тот чего-нибудь вспомнит такое, что забыл ему дорассказать Баскаков. Или нарочно утаил.

– Интересно. Где же сейчас Академик? – задумчиво произнес майор, прикидывая, кому все-таки было выгодно его похищать.

Детина Баскаков при этих словах опера подскочил со стула.

– Как же так, гражданин начальник, вы только что говорили, что Станислав Валерьевич убит и воры… – он осекся, не договорил.

– Дорогой мой, – заговорил Туманов с Баскаковым, как с хорошим другом. – Я высказал тебе свое предположение. По крайней мере, на месте преступления трупа вора Академика не обнаружено. А где он? И что с ним? Мы и сами не знаем. Только догадываемся. А насчет воров… можешь считать это моей шуткой. Но что воры засуетились, это истинная, правда. А ты прокололся. Теперь посуди сам, что с тобой будет за такой прокол? Кем тебя считать будут? Как думаешь?

Говорил Туманов столь убедительно, что у Баскакова не возникало и малейшего желания для возражения. Да и куда ему теперь деваться от ментов. Раз ссучился, раскололся без малейшего нажима.

Когда Баскакова и его подельника увели, Грек с Ваняшиным зашли в кабинет к Туманову.

– Наш парень оказался обыкновенной шестеркой, – сказал Грек про задержанного, с которым только что они разговаривали почти битый час. – Твердит одно, что Баскаков взял его на дело, а куда, что, рассказывать не стал. Мол, узнаешь потом.

– Наверное, он собирался все рассказать ему дорогой, – высказал Туманов свое предположение. – И не успел, потому что их остановили гаишники. Сорвали бандюкам все планы.

– Может и так, – устало сказал Грек и попросил у Ваняшина: – Леш, дай закурить. У майора я сегодня уже спрашивал. Больше не даст, – подмигнул он лейтенанту, проверяя Федора на жадность.

– На. Кури, – Туманов бросил на стол пачку сигарет.

Грек с наслаждением сунул сигарету в рот, вернул пачку и сказал слащаво улыбаясь:

– Добрый ты человек, Федор Николаевич. Ценю таких людей.

– Не примазывайся, Грек. Получишь получку, за каждую сигарету мне выплатишь. Я теперь на тебе деньги делать буду. За каждую сигарету буду драть в три раза дороже. Мне деньги нужны, – сказал Туманов. А Грек потягивая сигаретку, заулыбался.

– Кому они не нужны, Николаич. Я тут на днях с одной очень интересной девчиной познакомился. То ей цветочки купи. То хреночки. А себе на пачку «Явы» не хватает, – пожаловался Грек, на что молодой лейтенант Ваняшин рассудительно заметил:

– А ты чего, мечтал ее задаром трахать. Нет, товарищ капитан, за все платить надо и за пипиську в том числе.

– Видал? – спросил Грек у Туманова, кивнув на лейтенанта. – Вот она психология современной молодежи. Нет, чтобы проникнуться сочувствием к одинокому человеку с маленькой зарплатой и предоставлять бесплатные сексуальные услуги. Я скоро без копейки останусь. Леш, дай десятку на пиво? Не могу себе отказать в любимом напитке. И знаете, что моя кудрявая подруга удумала? – сказал Грек.

Ваняшин с Федором переглянулись.

– Откуда же мы можем знать, если ты не говорил, – сказал Федор.

Грек улыбнулся. Темноглазый, чернобровый со смуглой кожей он и в самом деле был похож на грека. И Федор не раз думал, как удачно подходит его фамилия к внешности. А может быть, кто-то из далеких предков Грека был выходцем из этой прекрасной страны. И вполне могло статься, что Грек сейчас бы был не здесь в суетной Москве, а грелся бы на песчаном берегу моря в своей Греции.

– Она хочет, чтобы как-нибудь вы оба пришли ко мне домой. В гости.

Грек поочередно посмотрел на Федора и Ваняшина. Оба подивились мудрости незнакомой женщины. Ведь если разобраться, по большому счету, они дружат только на работе, а разошлись и у каждого свой дом, свои проблемы и заботы. А почему бы и в самом деле не взять и не собраться в выходной. Дружба, она же не заключает только общение в рабочей обстановке. Она гораздо шире, как сама жизнь.

– Слушай, а неплохая мысль, – согласились Федор с лейтенантом Ваняшиным. А Грек не упустил похвалить свою кудрявую прелесть.

– Я же говорю, она у меня умница. Если все нормально будет, осенью женюсь на ней, – похвалился капитан, сделавшись вдруг важным.

– Слушай, да ты ведь вот только что разошелся, – напомнил ему Ваняшин, пытаясь отговорить от поспешного решения и, возможно, неверного шага. И мало знакомы они. Но Грек упрямо стоял на своем.

– Одно другому не мешает. Был женат. Теперь холостой и могу опять жениться. А? Правильно я говорю, Федор Николаевич? Разъясните, товарищ майор, нашему молодому другу мое законное положение.

– Знаешь, Грек, по поводу женитьбы, это дело сугубо личное. Поступай, как хочешь. Но пока ты еще не женился и голова твоя полна ясности, давай не будем отвлекаться. Мы все-таки на работе, – напомнил Федор. Улыбка с лица Грека сразу исчезла и он обиженно проговорил:

– Ну, Туманов, зверь ты. Даже помечтать не дал. А ведь вот тут, в твоем кабинете, можно сказать решалась судьба новой семьи. А ты вот так взял и рубанул по моему счастью, Федор Николаевич. Теперь не буду жениться, – тут же отрекся капитан от своего только что данного обещания по поводу свадьбы. Причем, говорил это вполне серьезно.

Туманов с Ваняшиным расхохотались.

– Ладно, ребята, давайте по делу. У кого, какие соображения по поводу этих двоих? – спросил майор Туманов. Надеялся, что помощники его не разочаруют. Только они надежд не оправдали.

– А какие тут могут быть соображения? – сказал Грек. – Баскакова можно привлечь не только за хранение оружия, но и за убийство Нельсона.

– Он не убивал. Был за рулем машины. Стрелял другой, – напомнил Федор, но Грек тут же напомнил старшему по званию, сказав: