Текст книги "Ошибка. Кластер первый"

Мы пытались связаться хотя бы с одной карликовой расой, но они слишком быстро вымирали и забывали информацию, что не странно, если учитывать разницу в наших размерах. Чем были для них мы? Громадными скоплениями вселенных. Они сами могли на космическом корабле летать между клетками в нашем мозге, и мы не могли чувствовать этого. Подумать только, мы никогда не предполагали о существовании карликовых рас, причем настолько разумных, насколько заставляла эволюционировать среда, в которой они находились. Вселенная оказалась поистине бесконечной, как мы могли судить из этого. Вселенная населена множеством цивилизаций, рас великанов, карликовых рас. Все подчинено огромному механизму, которым мы являемся. Конечно понятно, что все с чего-то начинается, но проблема была в том, что начало тоже брало исток откуда-то. Это не просто бесконечность, это «безначальность». Начальника-творца нет, потому что его тоже кто-то создал. Найти высшее здесь невозможно. В тот же момент все – есть высшее. Что мы сделали после того, как получили эти знания? Мы попытались связаться с первой карликовой расой, которая существовала довольно долго. Мы смогли попросить их, чтобы они выдали нам все знания, которые у них были. Взамен мы показали им чертежи микроскопа, который позволял нам их видеть и общаться. За доли секунды они создали идентичный микроскоп, разделив какое-то еще более мелкое излучение. Через несколько часов мы получили знания о еще более микроскопических цивилизациях, которые смогла обнаружить карликовая раса, с которой мы сотрудничали. Она скопила информацию у сверхкарликовых рас. Эта информация позволила нам измениться. Примечательно то, что все расы, с которыми мы сотрудничали, были похожи на нас – две руки, две ноги, тело, голова, душа. Пропорции где-то отличались, где-то глаза были на других частях лица, но в основном мы походили друг на друга.

Мы изменили свое тело – оболочку. Сейчас наше тело состоит из глюонов. Оскар, ты должен знать такой калибровочный бозон. Вот никогда бы ты не узнал, что фотоны – это метеоры для карликовой расы, которая передала нам знания. А глюоны оказались кометами, кометами-вселенными. Чем больше знания, тем меньше понимания. Твое тело состоит из атомов, мое из глюонов, тем не менее, ты можешь дотронуться до меня и ощутить, что мое тело твердое, металлическое, хотя ни одного атома металла во мне нет. Ты бы все равно не понял, каким образом я мыслю, ведь во мне нет органов, мозга, как и у остальных доппелей. Это уже наша технология. Мне приходится разговаривать с тобой на твоем языке. Честно сказать, пока я тебе все это по-человечески объяснял, немного отупел. Я бы мог просто перестроить атомы в твоем мозгу, и ты бы все мгновенно понял. Но это просто мое желание, ни на чем не основанное – рассказывать тебе и Иоанну все медленно. Времени еще предостаточно до того момента, когда я уничтожу мир.

– Почему ты хочешь уничтожить мир? – спросил Оскар.

– Почему? Ничего другого не остается. Мир бесконечен, действия бесконечно переплетаются, если брать в общем. Это нужно остановить, все нужно остановить. Это есть конец. Когда познаешь все, смысл вселенной пропадает. Кто-то скажет, что это капкан, и нужно двигаться вперед, но именно движение вперед – есть капкан, бесконечный, заставляющий идти все дальше и дальше по кругу. Кто-то скажет, что сами знания бесконечны и нельзя научиться всему, но здесь все кончается на одной мысли – либо «я знаю все», либо «я еще не все узнал». Такую мысль может поставить перед собой каждый. Когда он ее поставит, зависит от того, в какой среде происходила эволюция. Конечная стадия эволюции говорит сама за себя – оканчивается все резким хаотичным стиранием материи.

Оскар присел, сделав задумчивое лицо.

– Ну, я-то мог себе представить, что вселенная устроена именно так, но что насчет его, – указывая на Иоанна, – разве он, уже пожилой человек, сможет понять такое? Сможет понять, что мы сейчас находимся в глубинах какой-то планеты? Каково это – осознавать такое?

– Все меняется, бездушно, неумолимо. Меняется устрой, жизнь, карта вселенной. Революции и новые идеи на человеческой Земле неизбежны. Кто-то из вас придерживается старых традиций, следует «воле предков». А кто-то берет, да все меняет, и это вполне нормально, природное. Разве ты не менял, Оскар? Мир – есть бесконечное изменение. Благодаря памяти вы определяете, что из нового помогает, а что вредит. Нельзя просто отталкивать новые идеи, нужно проверять их, раскрывать внутренний смысл.

Тут вдруг из верхнего тоннеля (а было их в пещере сто двадцать шесть) спрыгнул новый пришелец. Одет он был, как Ханатан с Последним – в металлическую мантию. Из его левого плеча выступало несколько конусообразных штыков, а его левую руку скрывала отдельная часть мантии. Выглядел он устрашающе благодаря странной форме головы, из которой тянулось два рогообразных (или зубообразных) подогнутых штыка, выглядевших идеально в соотношении с головой.

– О, люди? – именно такая информация телепатически поступила в мозг ученого от прибывшего.

– Это Оскар, а это – Иоанн. Ну как, по-твоему, Истмах, они хорошие носители?

– Вот тот второй чуточку тупой, но оба вместе – норма. Надеюсь, они не лопнут от радиации Сердца Бога.

– Тогда будем надеяться на них, – ответил Последний.

– Я пришел с плохим известием, Последний. Флуон был дезинтегрирован Небесной Вуолью ваеров. Они смогли убить его, несмотря на регенерационную способность. Мне удалось спасти небольшую часть его тела, прикрепив к себе несколько частиц, которые сейчас у меня на плече. Думаю, мы возродим Флуона в новом обличие, и он станет даже сильнее, чем был, но это не все. Юхакрин потерпел колоссальный урон, не может регенерировать, и ваеры пленили его. Они будут изучать его, а вскорости полностью убьют – и тело, и бозонную сущность. У нас есть выбор – мы можем спасти его, либо, пока ваеры охраняют его, поглотить еще несколько звезд. Выбор за тобой, Последний.

– Разве это не чудно? В последнее время все наибольшие звезды начинают так легко отдавать энергию, и тут ваеры организовывают массовое наступление на нас, на каких-то шесть жалких существ, стремящихся к полному уничтожению материи. Мы не будем спасать Юхакрина, мы захватим оставшиеся звезды. Я считаю, что это более эффективно, да и сам Юхакрин за свою жизнь потратил почти всю энергию. Ему пора раствориться на глюоны, которые без связующего механизма быстро пропадут.

– Жестокое суждение, – заключил Истмах. – Но раз ты так решил, мы с Ханатаном поможем. Мне вот еще кое-что интересно: насколько лейгиды поумнели за время моего сна?

– Насколько? – переспросил Последний. – Они научились контролировать души, узнали о наименьшем микромире, могут пересекать световой предел с легкостью и создали телепорт. Мало того, они вовсю используют черные дыры, прямо как мы. Мне кажется, скоро они выйдут на новый и завершающий уровень эволюции – абсолютная цивилизация. Они многому научились, но это отнюдь не предел. Отныне все, что нам нужно делать по отношению к ним, это защищаться от ударов и готовиться к завершающей атаке. Из Юхакрина они выжмут не многое – его бозонная сущность сразу перейдет в Сердце Бога, когда ваеры убьют его.

Оскар, слушая эту информацию, накопил в голове приличную дюжину вопросов и выжидал момент, когда будет возможность их озвучить. Дождавшись наконец, он выплеснул:

– Что такое «сердце бога»?

– О… Ты так близок к нему, Оскар. Никто другой не удостоится такой чести – так близко быть к нему. Как я уже говорил, у нас еще куча времени, а потому, почему бы нам не повеселиться?

Вдруг из потолка вытянулся металлический хобот, на конце которого что-то ослепительно сияло – шар размером не больше человеческой ладони. Последний легко оторвал этот шар от хобота, и он перестал светиться. Оказалось, шар был прозрачен.

– Это – Сердце Бога. Невероятно плотный комок альтивно заряженного бозона (W-бозона). Это единственная вещь во всей вселенной на всех ее уровнях свободы, неповторимая и особенная. Она не выделяет энергию, или что-то в этом роде. Ее корни уходят в бесконечное уменьшение. По теории, если вселенная бесконечна, то любые объекты могут повторяться в ней бесконечное количество раз. Тем не менее, Сердце Бога едино во всем космосе, противоречит всем устоявшимся нормам любимой твоей физики, даже квантовой, и микроквантовой. Эта вещь была выпущена в едином экземпляре, и существует только одна на всю вселенную. Другими словами, Сердце Бога – это отражение полной бесконечной вселенной со всеми ее объектами, можно даже сказать, карта вселенной.

– Подожди, если так, то тогда где-то во вселенной существует и моя копия?

– Не одна, бесконечность твоих копий. И угадай, где все они пересекаются? Правильно, там же, где твое тело. По сути ты един, но на тебе слоями наложена бесконечность твоих копий. Понимаю, это сложно понять.

Истмах обошел вокруг Оскара, сканируя его взглядом, неизвестно откуда берущим начало.

– Значит «Ос-кар»? Это значит «Копье бога»? Что ж, Оскар, посмотрим, какое ты копье. Удивительно, на такой смелый поступок Последнего даже я не рассчитывал – украсть человека! Ха, это довольно странно даже для нас. Но я говорю это не просто так. Ты должен быть подготовленным к тому, что может с тобой случиться. Ты можешь умереть в бесконечном космосе, тебя может расплющить гравитация черной дыры, сжечь пламя какой-нибудь звезды, заморозить на какой-то комете, убить лазер ваера. Не уверен, что они отнесутся к человеку хорошо, если он оказывает помощь доппелям. Но все это – эксперимент Последнего, так что я в него не лезу. Ах да, и еще кое-что хотел сказать: твоя душа излучает сейчас интрогамблии, нужна перестройка.

После этого «слова» Оскар почувствовал сильнейших холод в голове – Истмах обхватил его лоб своими когтистыми пальцами, но Последний резко остановил его:

– Постой, этого не нужно. Он не перенесет этого, ведь наполовину уже мертв. Половина его нейронов не функционирует.

– Надо же. И как он умудрился выключить их?

– Эмоциональное расстройство. Если ты хоть чуть-чуть перестроишь его мозг, он умрет, а мне этого пока не нужно.

– А почему ты не хочешь использовать его душу? Она более прочна.

– Все просто, Истмах, все из-за Сердца Бога.

Истмах медленно поднял голову, посмотрев на хобот в потолке.

– Не ожидал, что ты используешь его таким образом. Интересно, что же получится?

– Посмотрим, – коротко ответил Последний.

Иоанн только заметил, что Ханатана в пещере уже не было.

– Ах да, еще один вопрос нам предстоит решить. Чем кормить-то будем Оскара с Иоанном?

– Мы их не будем кормить. Я поддерживаю их жизнь. Не беспокойся, ведь это тебе не свойственно. Я уже давно очистил их желудки от остатков пищи, так что об этом не беспокойся. Ладно, собираемся. Нужно навестить Аубетраттурем, переговорить с лейгидами. Посмотрим, к чему придем. Возможно, даже договоримся. А Оскар с Иоанном пока побудут здесь.

Этап 3. Аубетраттурем

Итак, Аубетраттурем – что же это такое? Город лейгидов? Планета? Звездная система или галактика? А может, это целая сеть галактик, или, что еще хуже, одна из частей вселенной? Хотя, возможно у вас возникала догадка, что Аубетраттурем, это космический корабль пришельцев, но, к сожалению ни одна из догадок не приближается к истине вплотную, как и эта. Больше всего Аубетраттурем похож на громадную космическую станцию формы тора. Размеры его не так впечатлительны, как кажется – диаметр составляет приблизительно пятнадцать тысяч километров. Весь металлический, блестит от ближайшей звезды Энфахйоха. На поверхности тора можно заметить завитки разного размера, схожие с замороженными протуберанцами. На концах таких протуберанцев находится по несколько стеклянных сфер, каждая размером с небоскреб Бурдж-Халифа. В центр тора тянутся несколько длинных штыков, почти смыкающихся посередине, где оставалось пустое пространство. Вокруг тора летают кометы и метеоры, образующие кольца, подобные кольцам Сатурна. Между завитками нет никаких неровностей и иллюминаторов – поверхность гладкая и монотонная. Внутри Аубетраттурема находится огромное количество отделений – комнат, в которых работают лейгиды. Здесь принимаются важные решения, влияющие на судьбу всей вселенной. Лейгиды занимаются не только поддержанием жизни, как люди, но и полным изучением смысла сущего, что объяснить довольно сложно, так как в понимании может оказаться только что-то привычное, а не то, что абсолютно новое, выше уровня понимания. Лейгиды поняли, что мир бесконечен во всех направлениях, поэтому невольно задумались о том, зачем они существуют, ведь весь смысл их существования был в выживании, в продолжении существования. А раз существование их все продолжается, то значит это происходит для чего-то, для какого-то участка времени, когда все разрешится. Но единственным разумным предположением была смерть – резкая остановка всех процессов. Можно сказать, что в конце эволюции цивилизация не умирает, а перевоплощается, перерождается, переходит на новую ступень, как звезда перерождается в черную дыру. Можно предположить, что после смерти есть жизнь в зеркальном мире, но не логично ли предположить, что смерть может произойти и в зеркальном мире? Какая бы ни была длинна дороги, машина может остановиться, и тогда дорога не будет существовать, как дорога, ведь не будет выполнять своей разумной функции, то есть конец может существовать даже там, где дорога замкнута, или вовсе бесконечна. Лейгиды осознали это, но долго не могли понять полностью, искали… Все искали новые галактики, пока их самих не нашли… доппели. Шесть существ спустились на обитаемую планету лейгидов и начали массовое уничтожение. Доппели разрывали организмы, почву, строения, все, что было можно. Лейгиды задействовали ваеров, сами эвакуировались на космический корабль, и пустили в свое место обитания бомбу, мгновенно разорвавшую планету. Ваеры думали, что доппели превратились в прах, но оказалось, что на тех водородная бомба никак не подействовала. В дальнейшем лейгиды начали думать, почему тело доппелей не пострадало. Истмах лично явился перед лейгидами, продемонстрировал силу своей глюонной оболочки, разрушить которую не представлялось возможности из-за отсутствия реагентов – атомов и молекул. Спрашивается, почему Истмах и остальные не захотели добить лейгидов полностью, но доппели «пощадили» цивилизацию, признав ее слишком уверенной в том, что жизнь – величайшее достояние мира. Дело в том, что среди высокоразвитых цивилизаций процент цивилизаций-самоубийц достиг предела – 99,9. В основном все расы эволюционировали настолько, что признали смерть высшим проявлением эволюции, тогда как лейгиды не хотели признавать это, продолжая «цепляться за жизнь». Лейгиды намеренно сделали в эволюции шаг назад, сохранив этим свое привычное существование. Преднамеренная ошибка и разозлила доппелей, мигом прибывших к месту обитания противоречивой расы для ее ликвидации. Лейгиды выжили, начав процесс создания рас-работников, примером одной из которых является антроп прямоходящий, или человек. Вместо смерти лейгиды сеяли жизнь, а доппели стремились положить всему конец. Таково было начало новой эры, и завершение старой.

Аубетраттурем лейгиды разбили на несколько отделов. Главным отделом были «Комнаты Высших», где работали архиваеры, управляя важными решениями. Архиваерами называли главнокомандующих и древнейших ваеров, познания которых уходили в саму бесконечность. Все комнаты в Ауби имели сферическую форму, со стеклянными стенами и, непосредственно, рабочими аппаратами. Одной из таких комнат пришлось пострадать, когда Истмах пробил ее стену-оболочку и ворвался вовнутрь.

К такому внезапному приходу доппеля лейгиды не подготовились, считая, что ничто не может проникнуть сквозь защитное электронное поле, полностью обволакивающее Аубетраттурем. Истмах так спокойно вывалился из потолка, и так феерично распластался на полу (дне комнаты), что ваеры сначала вообще не совсем поняли, кто упал, зачем и почему. Объект первые секунды не шевелился, только потом подогнул колени, встал, дал возможность себя лицезреть. Невооруженные архиваеры – то же самое, что черепаха без панциря. Но Истмах не спешил нападать на них, или делать что-то деструктивное. Первым делом он начал посылать в их перерабатывающий информацию орган (мозг) ставшие привычными для Оскара импульсы, только другой частоты, которая была понятна лейгиду. Другими словами, доппель завел диалог:

– Флуон был убит вами с помощью Небесной вуоли. Зачем?

Низкочастотная вибрация тут же прошлась по стенам комнаты – так сработала тревога, на которую должны ответить ваеры со всех отделов Ауби. Истмах сделал небольшую паузу, но через пять секунд продолжил:

– Вы начали войну. Я не знаю ваших планов, силы вашего оружия, но помните, с кем вы начинаете воевать. Меня-то и вашим врагом назвать нельзя.

– Можно, – услышал Истмах в ответ, – наша позиция непреклонна: жизнь – высшее чудо и достояние вселенной. Мы никогда не увидим смысла в бессмыслице и света во тьме.

– Какие вы однако правильные. Не вы ли создали ошибку, поступив независимо от остальных рас? Все меняется, рождается и умирает. Вы не подчиняетесь третьему, а значит, противоречите космическому порядку больше, чем кто бы то ни было. Воспринимайте меня, как безжалостную машину, ведь это вам резонирует, но, в конце концов, к вам придет и такой уровень понимания.

– Что такое понимание? Скажи нам, доппель, есть ли у нас понимание, если мы осознанно замедляем процесс своей эволюции, чтобы не убить самих себя? Продолжая отвергать идею о конце, мы продолжаем жить.

– Что ж, вы способны следовать далее своей логике, так как мы позволяем вам существовать. Но пришел я, чтобы предупредить: созданные вами расы-работники будут подвержены уничтожению. Вам лучше не защищать их. Мы все равно выполним то, что требует от нас поток действий.

Стена раскрылась, и в комнату вошел ваер в боевой форме. Его тело обволакивала яркая светящаяся плазма, а сам он чем-то походил на рыцаря в доспехах. Не успел Истмах сказать еще что-нибудь, как ваер прикоснулся к нему, и доппель резко оказался за защитным электронным полем, в космосе, возле Аубетраттурема.

– Что? Как?! – сам себя спросил Истмах.

Обернувшись, он насчитал перед собой три сотни летающих тарелок и столько же ваеров, стоящих на них. Больше Истмаха поразило не количество сплайтров, а его внезапное перемещение, которое удалось осуществить какому-то ваеру. Подумать только, какой-то ваер телепортировал полубога за защитный барьер! После этого Истмаха прямо таки охватило чувство, сравнимое с человеческим гневом. Через минуту к нему на тарелке подлетел Последний.

– Не понимаю твоей тяги к сплайтрам. Чем тебе так милы технологии лейгидов? Меня они начинают пугать.

– А ты не бери близко к сердцу.

Истмах попытался залезть в сплайтр, и тут внезапная боль пронзила его голову. Понимание произошедшего пришло к нему, когда он уже поддался отдаче сильного выстрела лазерного луча.

– Небесная вуоль.

Тарелку, где находился Последний, наполовину будто стерло теркой: лазерный луч начисто выжег металл. Луч существовал две секунды и исходил из большой кольцеобразной гигантской штуки, у которой есть еще одно название – Небесная вуоль. Поземному это сильнейший пистолет во вселенной, способный дезинтегрировать атомы и их составляющие при любых условиях и обстоятельствах, то есть расплавлять абсолютно все. Сказать, что луч имеет температуру в один триллион градусов – ничего не сказать. Температура луча намного жарче, просто немыслима. Попадая в любое вещество, он так расталкивает атомы, что те разлетаются на сверхсветовой скорости друг от друга. Прототип Небесной вуоли был придуман не лейгидами, а их создателями-предшественниками. Ваерам довелось усовершенствовать механизм, добиться предельной точности и эффективности.

– Так вот, как вы убили его, – подумал Истмах. Вуоль серьезно задела голову доппеля, рассеяв одно полушарие.

Последний покинул тарелку, присев на ближайшей комете, обращающейся вокруг Ауби. Чтобы достигнуть кометы, он «оттолкнулся» от выстрела из руки.

– Сможешь мне объяснить, как лейгиды телепортировали меня? – спросил Истмах Последнего.

– Не тебя, Аубетраттурем. Они переместили весь Аубетраттурем. И давно ты потерял чувство присутствия, или на тебя так хорошо подействовала иллюзия перемещения? Честно сказать, я не ожидал, что они смогут сдвинуть Ауби с привычного положения.

– На какой-то период я доверился лишь своему зрению, воспринимающему фотоны. Так они всех подключили? Значит, Зорак скоро будет здесь.

– Тебя это радует?

– Меня радует все, связанное с ваерами. А насчет тебя? Разрешишь мне использовать твое сердце? Если тебе так трудно мне его одолжить, я могу ограничиться энергией Катулаха, но, конечно, хотелось бы снова взять в руки что-нибудь мощное. Я не играл с сердцем довольно долго, позволь взять его?

– Отрицаю. У меня нет желания уничтожать всех ваеров Аубетраттурема, да и энергия Катулаха тебе без надобности. Мы пришли предупредить лейгидов, чтоб не лезли, а не устраивать хаос.

– А так хотелось продемонстрировать лазерный луч собственного производства…

Плечо Истамаха, где были небольшие штыки, начало пульсировать. Он отколол один штык и поднес тот к оставшейся половине головы. Штык сразу примагнитился к ране, начиная разрастаться, как кристалл. В результате голова Истмаха восстановила прежнюю форму.

– Ну, позволь же мне, Последний! Позволь наказать их! Они осмелились причинить вред моему телу! Они мгновенно сориентировались, приняв боевое состояние, выстрелили в меня вуолью. Так почему бы и мне не ответить тем же?

Левая рука разгневанного доппеля нацелилась на вуоль, собирая в себе энергию. Когда светящаяся сфера сформировалась, став твердым металлическим шариком, Истмах обхватил его пальцами, загнул их и разжал, после чего из руки этот же шарик выстрелил, как из пушки. От взрыва одна третья Небесной вуоли превратилась в обуглившееся расплавленное месиво. Волна радиации прошлась по тарелками, заставляя их вибрировать. После этого тарелки сблизились друг с другом, отлетая к Аубетраттурему. Еще три тарелки притянули к себе поломанную вуоль, также отступая.

– Нет, вы не уйдете! – новый комок энергии завихрился в ладони Истмаха.

Доппель снова выстрелил, но когда шар долетел до цели, Аубетраттурем мгновенно исчез, не оставив после себя даже хлопка. Громадная станция так легко пропала, будто взорвалась от бомбы Истмаха преждевременно.

– Отлично-отлично! Последний! Ты это видел?! Кажется, у нас появился достойный враг! – Истмах выражал чувство, сравнимое с человеческим ликованием, – Они телепортировали Ауби, даже не захватив с ним прилегающие кометы. Прямо таки вырезали из пространства! Отныне Ауби может спокойно путешествовать по бескрайней вселенной.

– Нам от этого только забот прибавится, – опустил голову Последний.

– Какие заботы у бога?! Прочь с дороги! Ха-ха! У меня давненько не было достойного противника. Ваеры испокон веков напрашивались под этот титул, и ура! Да здравствует полное уничтожение цивилизации лейгидов!

– Ты уже начал сравнивать их с достойными противниками? – Последний слегка изумился, – они дети по сравнению с нами.

– А кто мы по сравнению с ними? Машины-убийцы? Или взрослые? Что это означает? Что мы лучше адаптировались к среде обитания? Мы никогда не адаптируемся. Мы… лишь все остановим.

Если говорить о темпераменте, Истмах заметно отличался от Ханатана. Даханатанаханкхен всегда не совсем понимал Последнего, держался нейтралитета. Истмах наоборот показывал активную борьбу за уничтожение всего сущего. По своим идеям Истмаха можно было бы сравнить с эволюционирующим террористом, в котором присутствовали ноты безумия. Нет, конечно, у доппеля отсутствует темперамент, но выразить его желания таким путем легче. Истмах – олицетворение космического хаоса, беспорядочной логики…

– Я чувствую сигнал от Юхакрина! – вдруг заявил Последний, – он возвратился в убежище.

– Я знал, что он выберется, но его сигнал поступает очень слабо. Не значит ли это, что он при смерти?

– Скорее возвращаемся!

Маленькая капелька жидкого сероводорода оторвалась от сырой стены и звонко треснула о бледно-оранжевую гранитную плиту, на которой сидел Оскар. Иоанн нервно ходил от плиты к странной статуе и обратно. Спокойствие постоянно нарушали удары за стеной, будто за ней кто-то стучал огромным молотом. Плита находилась в темном уголке пещеры, где свет придавал вещам тусклое очертание.

– Как доппели нашли тебя? – спросил Оскар Иоанна по-английски.

– Если честно, я совсем не понимаю, что происходит. Сидел себе спокойно дома, пил кофе, как тут ко мне ворвался странный человек. Он говорил много непонятного, ушел. Потом я видел его по телевизору, на первом канале, а он оказался пришельцем…

– Ты из какой страны? – Оскар вновь спросил.

– Из Португалии, а ты?

– Не знаю, как тебе сказать, – Оскар немного подумал и продолжил, – родился в России, окончил АН в Китае, переехал в Европу для заработка денег. Меня вообще, как запасного сотрудника принимали, посылали на всякие съезды, мероприятия, делать замеры и принимать решения. Потом я проводил важное исследование и был номинирован на Нобеля.

– Да ты кочевник. И научный работник. А Нобель – это что?

– Нобелевская премия.

– Ого, так ты у нас ученый?

– Не знаю, уже не знаю… – Еще Оскар не знал, как отвечать на тон находившегося рядом с ним, будто Иоанн держался всеми силами, чтобы не впасть в истерику.

– Но я о тебе никогда не слышал по телевизору.

– Понятное дело, ведь мою теорию опровергли, а работу просто взяли и перечеркнули. Кстати о телевизоре, ты говоришь, что видел этого пришельца по телевизору, по первому каналу, так? А это случайно не тот «Книжник-маньяк»?

– Прямо в точку! Он самый. Он забрал меня в летающую тарелку. Потом мы прилетели к тебе. А как ты это узнал? У тебя есть португальское телевидение?

– У меня тарелка есть, но спутниковая, не летающая, – Оскар усмехнулся, – вот решил чисто для прикола посмотреть «Португалию-1» – о ней в последнее время и не говорят ничего. Наткнулся на шоу «Народная правда», а дальше ты знаешь. Об этом шоу уже по всему миру в новостях передали, а инициатора так и не нашли. Интернет тоже немного пошумел, но скоро все утихло.

– Ну, ты парень хорош, зачем на холм-то залез?

– Достало все.

Иоанн посмотрел на стены пещеры, затем подошел к странной статуе, рассмотрел ее.

– Как думаешь, на что эта штука похожа?

Ученый догнал Иоанна, пристально вгляделся в статую.

– Не знаю, что это, но чем-то напоминает авангардизм или футуризм. Как думаешь, покинув Землю… Зачем доппели… Можно ли сказать, что нас похитили?

– Конечно можно! – вдруг выпалил бывший заместитель директора литейного завода, – нас унесли черт знает куда, а ты сохраняешь такое спокойствие, будто тебе все фиолетово! Нас принесли на неизвестную планету, сделали кашу из мозгов!.. Надо как-то сообщить в правительство, связаться с властями! Выбраться отсюда, вернуться на Землю!

– Ты правда не понимаешь, что происходит? Мы сейчас никак не можем вернуться на Землю – ни физически, ни образно, – спокойно ответил Оскар, а потом тоже закричал, – мы попали не просто к пришельцам, а к очень-очень-очень продвинутым существам!!! Я уже немного понял, как они устроены и знаю, что с ними не совладает никакое правительство! Хоть все земные армии объединятся, это только усугубит ситуацию! Да и как мы отсюда долетим до Земли, на чем? Я не знаю, что это за монстры, но разве ты не видел, как они сжали звезду, целую звезду!.. и сожрали! Тут никакие супермены не помогут! Нам остается лишь помочь им, так что лучше успокоиться и подождать. Судя из того, что им нужны наши тела, они не дадут нам даже совершить самоубийство. Это вовсе не смешно! Может когда-то я был маленьким мальчиком и мечтал о том, чтоб меня похитили инопланетяне, сейчас бы и врагу такого не пожелал!

– Совершить самоубийство? Кто ты еще такой? – прозвучал в голове Оскара незнакомый голос.

Парень повернулся и увидел с другой стороны пещеры нового доппеля. Голова его была чем-то сплюснута, металлическая мантия в дырках хотела вот-вот спасть с тела, покрытого глубокими порезами. Левой руки и части правой не было, как и части груди, которую будто вырезали лазерным лучом. Оскар хотел что-то сказать, но доппель направил на него часть оставшейся руки, из которой мгновенно вылетел пучок плазмы. Ученый сразу понял – доппель хочет его убить. Пучок столкнулся с невидимой стеной, за которой был Оскар и Иоанн, поэтому они не пострадали, чего нельзя сказать о доппеле, потерявшем равновесие и упавшем замертво на землю.

– Что это?! – в панике спросил Иоанн.

– Спокойно, стой, не шевелись.

Оскар сначала хотел подойти к странному существу, но потом счел более разумным оставаться на месте. По действиям нового пришельца вовсе нельзя назвать добрым – увидев людей, он пытался убить их. Оскар сделал догадку, что доппель хотел ликвидировать его, так как принимал за проникшего в логово специально. Но почему доппель не знал, что в убежище будут люди, ведь Последний должен был сообщить всем своим товарищам такое немаловажное обстоятельство, или он не успел сообщить? Но раз сила доппелей бесконечна, то сообщить он мог.

– Парень, парень! – встрепенулся тут Иоанн, – удары за стеной прекратились! Что это значит?

Огромная стена вдруг треснула, пошла пузырями, разошлась, и в пещерный зал влетела размером с легковую машину шаровая молния. На нее было трудно смотреть, так как она хорошо слепила глаза удивленных и испуганных людей. Шаровая молния подлетела к упавшему доппелю и прикоснулась к нему. Произошел хлопок, и доппель полностью сгорел, а сферический пучок энергии полетел обратно в стену, которая затем сомкнулась.

– Что это? – шепотом спросил Иоанн.

– Да откуда я знаю? Ты уже второй раз спрашиваешь. Будем надеяться, что такого больше не произойдет.

– Надеяться?! Знаешь, у меня есть отличная идея: побег! Можно пройтись по одному из этих тоннелей. Вдруг там будет стоять тарелка?

– Какая тебе тарелка? Эх… это бесполезно, – Оскар вновь присел на плиту, согнувшись в позе эмбриона, – я столько всего изучал, столько знаю, но что за знания помогут мне сейчас? Нельзя быть защищенным от того, чего не знаешь.

– Надо же, стоило мне немного не контролировать мозг Иоанна, как он сразу начал паниковать, – Оскар уловил знакомые телепатические волны.

В комнату через один из тоннелей зашел Последний и Истмах. Истмах держал в руке что-то вроде металлических осколков. Последний подошел к Иоанну и по-человечески оперся на стену, скрестив на груди руки: