Текст книги "Наставница"

Наставница
Поэма
Я. Анатолий

© Я. Анатолий, 2015

© Я. Анатолий, иллюстрации, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

1

 
Давно, любимая богами,
Привольно Таврия цвела!
Вокруг стадами, табунами,
Вся степь раздольная жила…
 
 
В сухих полях страда кипела, —
Был слышен шум рабочих кос…
…И грустно украинка пела
О красоте девичьих грёз…
 
 
В зените – жаворонка трели
Ласкали вычурностью слух,
Луга подсолнухом желтели
И источали пряный дух…
 
 
А на пригорках, где дороги
Замысловатые вились,
Тянулись сёла – их пороги
Обозначали новь и жизнь…
 
 
Дубов размашистые лапы
На берегах держали тень…
Ржаной соломой крыты хаты…
Из веток выстроен плетень…
 
 
И ив плакучие деревья
Купали веточки в прудах, —
Там и моя была деревня,
Рождённая в мирских трудах…
 
 
И далеко – не для забавы —
Курился жаркой пылью шлях,
Туда, где тёмные дубравы
Держали небо на плечах…
 

2

 
Деревни полнились молвою
С далёких и седых времён,
Что здесь, дорогой столбовою,
Проехал Пушкин… Как смешон,
 
 
Кто в эти небылицы верил…
Что делал он тут вообще?!
А просто так! – он вёрсты мерил,
В кибитке лёгкой и плаще…
 
 
Была осенняя погода,
День яркий – светел, чист!
Вот только-только что природа
В багрянец выкрасила лист…
 
 
И небеса налились синью, —
Хотя высокие пока,
По ним ползли свинцовой тенью
Порой с дождями облака…
 
 
От солнца блеск, – протуберанец
Тепло уже не то дарил…
И дерзкий ветерок румянец
На всём обличье наводил…
 

3

Проехал Пушкин… Как смешон,

Кто в эти небылицы верил…

 
Его лошадка коновязью
Вполне довольная была, —
Овсом, травой, сноповой вязью —
Она взбодрилась, ожила…
 
 
Он пил вино, ел мамалыгу…
И громко, весело шутил…
Хозяина – ту прощелыгу! —
В себя, как девицу, влюбил…
 
 
А молдаванин – тьфу, уроду! —
Когда бы «сальцем» потчевал,
Поэт восторженную оду
В честь сала точно написал…
 
 
В трудах про яства ведал мало,
Но, всё-таки, всуе писал,
А вот про сало – «нашэ сало»!
Забыл? Не нравилось? Устал?
 
 
Он про джамбу – тот чай калмыков! —
И на крупицу не наврал!
Сказал про чай, пропахший лыком:
«Такой бурды я не пивал!»
 
 
…Он краски все – верь заверенью! —
Своих стихов от рощи взял,
Когда писал свою «Деревню…»
Деревню нашу представлял…
 
 
На той тропе, что возле камня,
Всегда лежал огромный кот,
Его рождения не помня,
Все верили – в нём знатный род!
 
 
На всех взирал суровым взглядом,
Ел колбасу и – обнаглев, —
Купал усы под водопадом…
Был левотигр, иль тигролев…
 
 
Хоть рядом рос не дуб, а яворь…
И сказки детям он не врал, —
Застывший, будто серый мрамор! —
О многом помнил, много знал…
 
 
И вот, когда поэт обедал
В корчме в тот день у молдаван,
Ему всё с радостью поведал —
И быль, и небыль рассказал…
 
 
Не всё кончается на свете —
Минуло много дней и лет, —
Но память о родном поэте
Оставила неистребимый след…
 

4

 
Бежали розвальни накатом
В упряжке тройки лошадей,
Их встречный ветерок лохматил, —
У каждой грива точно змей!..
 
 
Ямщик же песне предавался,
Он грустно и негромко пел,
И лошадей сдержать старался, —
Чинил их рвению предел!..
 
 
В санях же дама восседала,
В тяжёлый кутаясь тулуп,
Не то задумалась, дремала,
Но лик спокойный, и не глуп…
 
 
Везде – от края и до края! —
Блестели чистые снега…
Вот только стихла вьюга злая,
В лощинах улеглась пурга…
 
 
Светился ярко купол неба —
Как нимб возвышенный горел! —
От сёл далёких запах хлеба
И убаюкивал, и грел…
 
 
С бугра раздался вой протяжный —
Щемящий душу волчий вой! —
Рванулась тройка в бег отважный —
Почти летела над землёй…
 
 
Ямщик упрямый и бывалый,
Всё понял сразу, оценил,
Прикладывал он труд немалый
И тройкой той руководил…
 
 
Держать! Держать! Чтоб не успела
Упряжка в сторону свернуть…
Дорога наледью гудела,
Стрелой летел навстречу путь,
 
 
А следом мчалась волчья стая, —
Её пьянил и пот, и храп!
Глазами жёлтыми сверкая,
Неслась, не ощущая лап…
 
 
Особенно вожак старался —
Вот-вот подрежет коренную…
Миг до прыжка всего остался,
Он победит!.. И возликует!..
 
 
В морозном воздухе щелчок
Звучит отрывистым ударом!
Волк совершает кувырок,
Дыша ещё горячим паром,
 
 
Упал, как бездыханный сноп,
К ногам оторопевшей стаи…
А кони, подняты в галоп,
Своим аллюром улетают…
 
 
Не сразу выветрился страх
В глазах горящих стойко!
С кровавой пеной на губах,
В село примчалась тройка…
 
 
Столпились конюхи вокруг,
Во всём забота, рвенье…
Самих их бил озноб, испуг,
И радости сомненье…
 

5

 
Бледнея, вытянулись лица,
Когда откинули тулуп,
Там не безмолвная царица —
Лежал щемящий душу труп!
 
 
Безвольно распростёрты руки,
Запутанные волоса, —
Как символ женской муки,
Сверкала толстая коса…
 
 
Хромой и жёлтый, лекарь местный
Дал ей понюхать нашатырь…
 

В морозном воздухе щелчок

Звучит отрывистым ударом!

 
И запах на тот час – прелестный! —
Не оценил бы лишь упырь…
 
 
Тянулось долго ожиданье, —
В нём все казнились, извелись, —
…Теней вдруг лёгкое касанье —
Её чела коснулась жизнь!
 
 
Ресницы вздрогнули устало,
Затрепетали бархатцом…
И всё – как утро – засияло
Её глазами и лицом…
 
 
Она невинно улыбнулась
И палец поднесла к губам,
Чуть-чуть к дороге повернулась,
Спросила робко: «Волки там?»…
 
 
О, как все весело смеялись,
До заикания, до слёз…
По небу вороны метались
Взлетев в испуге от берёз…
 
 
Потом все вместе провожали
Её на постоялый двор…
Что ночь в пространстве – забывали!…
…За разговором разговор…
 

6

 
С рассветом растворились тени,
Снег розовость зари впитал…
Ямщик не громким стуком в сени
Свою попутчицу позвал.
 
 
Она входную дверь открыла
С улыбкою – во всё лицо!
И пташкой лёгкою бескрылой
В одном халате – на крыльцо!
 
 
– О, мой спаситель! – Целовала
Его сердечно, горячо,
Что было силы, обнимала
В морозном инее плечо…
 
 
Он от избытка чувств смущался,
Помалкивал, вздыхал, сопел —
Как будто груз ему достался,
А он осилить не сумел!
 
 
Потом в светлицу пригласила,
Он сел на лавочку, на край,
И с крендельком – вприкуску – пили
Заваренный английский чай…
 
 
– Вот что скажу тебе я, Саша! —
Он всё ещё её робел —
Теперь ты родственница наша!
Сестра! Товарищ! Юн и смел!
 
 
…Не торопясь, умело, с толком,
С холщового мешка достал
Он перед нею шкуру волка —
И жестом барским – распластал!
 
 
Снегами пах здоровый мех,
Переливался серым цветом,
В ней вызывал счастливый смех
И удивленье – миром, светом! —
 
 
Тем, что ямщик с упряжкой жив,
И что сама она – живая!
Миг жизни голову вскружил!
…Себя в раю воображая,
 
 
Изведав дух раскрепощенья,
Она, как ангелы, витала…
Земли исчезло тяготенье!
Всё, всё кругом… не узнавала!
Потом вернулся жизни лад
Спокойствием унылым, сонным,
Лба волка зацепился взгляд
Движеньем значимым, упорным…
 
 
В смятенье, дрогнувшей рукой
Коснулась шкуры – утонула
Рука в прорешке пулевой…
И память – как тогда! – уснула…
 
 
Ямщик побрызгал ей водой
Высокий лоб окраски бледной
И удивился – сам с собой —
Её весёлости бесследной…
 
 
Но вскоре вновь пришла в себя,
За слабость кротко извинилась,
О чём-то хмурилась, грустя,
Тайком в платочек прослезилась…
 
 
Теперь – прожжённый флибустьер!
И в пику своему уму,
Красивым жестом револьвер
В руке преподнесла ему:
 
 
– Всех случаев не перечесть,
Где отстоишь ты жизнь и честь!
Храни меня – сестру! Любя!
Ну, и коне

...

конец ознакомительного фрагмента