Текст книги "Зарубежный филиал, или Искусство жить в Израиле. Часть 3"

Но никакие акции протеста не смогли предотвратить размежевания. Поселенцам была предложена денежная компенсация за покидаемые дома, но они должны выехать добровольно. Далеко не все согласились уезжать. И тогда в поселения вошли подразделения армии и полиции. Людей вытаскивали из домов и за руки и за ноги несли к автобусам. Несли молодых парней, женщин и детей. Многих из тех, кто сопротивлялся, арестовывали. Стоял жуткий плач и крики.

Часть поселенцев находилась в синагогах. Молодые ребята сидели на полу, взявшись за руки, чтобы их труднее было разнять. Девочки распевали грустные песни. Когда в синагогу ворвались военные, люди начали скандировать нараспев: «Еврей еврея не депортирует!» Это перемежалось молитвами. В одной из таких синагог находился приехавший в Газу в знак солидарности депутат кнессета Юрий Штерн. Несколько молодчиков по указанию командира плечами вытолкали его из синагоги, и там началась бойня.

– Можете ли вы себе представить аналогичную операцию, которая проводится в отношении израильских граждан-арабов? – возмущался депутат.

Кругом рыдали люди, притом не только те, кого выселяли. Девушки-военнослужащие, да и многие другие солдаты и полицейские также обливались слезами, жалея людей, родившихся и выросших на этой земле. Нелегко было солдатам и офицерам выполнять приказ о депортации евреев. Многие страны мира облетели кадры видеохроники, показывавшие, как молодёжь спасалась на крыше синагоги Кфар-Дарома и пела «Атикву». И как солдаты стаскивали их по одному.

Видевший это по телевизору Аркадий возмущался:

– А почему нужна такая спешка, у нас что, уже враг за спиной? Почему бы вначале не построить нормальные дома в новом месте, а потом переселять?

– Какие там нормальные дома? – отвечал более спокойный по характеру Шимон. – Даже караванов на всех не хватает. А дома и строить не начинали. Да, что-то Шарон очень торопится, видно, боится не успеть закончить к какому-то сроку.

– Часть людей размещают в гостиницах. Но сколько они могут там прожить и во что это обойдётся государству? Другим и в гостиницах места не нашлось. Людям же надо где-то работать, а детям учиться! А вещи, которые приобретались десятилетиями, в гостиничный номер не притащишь.

– Вещи солдаты увозят на армейские базы.

– А зачем дома надо разрушать? Там ведь прекрасные виллы. Пусть бы их заняли палестинцы и жили.

– Один зарубежный миллионер предлагал выкупить эти дома и теплицы и передать палестинцам. Но те отказались под предлогом, что на этом месте будут строиться высотные здания. Они требуют, чтобы дома были разрушены и строительный мусор был вывезен.

– Даже требуют? Видишь, они уже ставят нам условия! Значит, они рассматривают односторонний выход не как наш жест доброй воли, а как свою победу. Вот увидишь, хлебнём мы горя после этого размежевания. И ради чего? Для чего нужны были такие жертвы? Около 10 тысяч человек насильно выселены из своих домов, разрушено 25 процветающих общин и 300 ферм, кормивших страну. Притом именно выселили, потому что палаточные городки и требующие ремонта караваны нельзя назвать местом переселения. И караваны эти не подключены к электричеству, воде и канализации. А новые дома обещают построить в течение двух лет. Но разве можно прожить два года в таких условиях? И за что им такое наказание? Ведь около четверти века тому назад тот же Шарон рьяно агитировал людей строить эти поселения. А теперь наказанными остаются те, кто ему поверил. Как говорят на российском блатном жаргоне, за базар надо отвечать. Но чтобы не отвечать, политики и СМИ усиленно переключали внимание израильского обывателя на другую сторону вопроса. Ему всё время внушали, что речь идёт не о поселенцах-тружениках, а о горстке обезумевших религиозных фанатиков. Была даже создана новая организация солдатских матерей «Шуву». Все радиостанции крутили рекламу этой организации, призывающую поселенцев не стрелять в их сыновей-солдат. Обывателя готовили к тому, что в Газе будет литься кровь, и уже неважно чья. Вся шумиха в СМИ была направлена на разжигание ненависти между религиозными и светскими, между поселенцами и остальными жителями Израиля. Это оправдывало многочисленные аресты противников размежевания и ограничение свободы передвижения массы людей. Ты обратил внимание, что, когда подразделения армии и полиции вошли в еврейские поселения, корреспонденты с нетерпением готовились запечатлеть моменты вооружённого сопротивления жителей? И как же они были разочарованы, увидев мирно молящихся людей, рыдающих возле своих домов. Левые не могли в это поверить. И тогда все СМИ начали называть это «показухой» и «дешёвой игрой». Рыдания людей, покидающих родные места, называли «попыткой сыграть на чувствах общественности». И это говорилось о людях, часть из которых пережила Катастрофу, однажды уже поверила правительству и осваивала земли Синая, потом была переселена, тоже правительством, в Газу, и вот теперь вновь переселяется в неизвестность. И у журналистов хватило совести называть их «фанатиками и фашистами»! И чего, мол, поднимать такой шум, когда речь идёт просто о перемене места жительства. К счастью, не все корреспонденты так описывали происходящее. Как точно сравнил журналист Пётр Люкимсон кадры самозабвенно молящихся евреев с моментом древней истории иудеев, когда священники продолжали молиться в Храме, даже когда туда ворвались римские легионеры и начали их убивать!

– Да, это очень меткое сравнение. Более трагично то, что сейчас людей изгоняли из родных домов не римские легионеры, а свои же, евреи. Появилась статья композитора Шломо Арци, придерживающегося, между прочим, левых взглядов, в которой он призывает всех израильтян понять и разделить чувства поселенцев. Все эти события нанесли душевную травму не только поселенцам, но и многим сотням тысяч жителей страны, которые разуверились во всём. А в населённых пунктах Палестинской автономии гремят праздничные салюты в честь победы над Израилем и готовятся новые теракты. В одном из заявлений ХАМАС говорится: «Если бы ракеты не падали на Сдерот, евреи не ушли бы из Газы. Если они не будут падать на Тель-Авив, они не уйдут из Ариэля!» В своих победных речах они заявляют, что борьба не окончена и будет продолжаться до тех пор, пока палестинские флаги не будут развеваться над Акко, Хайфой и Яффо. Так что надеяться на то, что после размежевания наступит мир, не стоит. Военные столкновения продолжатся с новой силой, и у нашей армии будет много работы. Но Шарон разрушил единство между армией и народом. Нет уже той идеологии и боевого духа, которые всегда помогали нашему государству побеждать своих врагов. Ты почитай, что происходит! Идёт массовая отмена запланированных свадеб. Девушки отказываются выходить замуж за тех офицеров и солдат, которые, выполняя приказ, участвовали в ликвидации еврейских поселений. А многие девушки из поселений говорят, что хотят выйти замуж за парня, который не побоялся отказаться от выполнения приказа и отсидел за это в тюрьме.

– И всё-таки у меня не укладывается в голове, как могло так сильно измениться мировоззрение Ариэля Шарона. Ведь это был подлинный лидер, с чувством собственного достоинства и собственным мировоззрением. Он ведь знал цену национальным интересам, уважал свой народ и требовал уважения от других лидеров. Не так давно, во время визита Шарона в Москву, Путин спросил его, почему Израиль не может отдать палестинцам Западный берег. Шарон посмотрел на Путина, помолчал и вежливо спросил его, почему Россия не может пожертвовать во имя добрососедских отношений с Японией Курильские острова. В русской делегации почувствовалось замешательство, а потом Путин рассмеялся. «Потому-то мы и остаёмся великой державой», – сказал он. Разговор перешёл в шутку, и больше русские не задавали подобных вопросов. И вот этот боевой генерал, отвоёвывавший эти земли, сам принимавший участие в строительстве поселений, через 30 лет отдаёт приказ об их разрушении и отступлении с этой земли. И теперь люди, которые в честь него давали имя своим детям, не могут его простить. Когда и где он потерял свою душу?

– Да, история его жизни очень занимательна. Этот человек очень много сделал в прошлом для Израиля. Но, по мнению некоторых его старых соратников, при всей его храбрости и решительности он сам был подвержен влиянию окружения. Он подпадал под влияние близких ему людей. Поэтому очень важно было, кто находится в его окружении. Когда-то его окружали сильные личности, идеалисты. И он занимался освоением Израиля. В развитии поселенческого движения вряд ли кто-то сделал больше, чем Ариэль Шарон. Постепенно в его окружении вместо идеалистов появились такие прагматики, как его сын Омри Шарон, Эхуд Ольмерт и другие. Для них главной задачей была возможность заработать как можно больше денег. Личные интересы для них были выше интересов страны. И под их влияние попал Шарон. То, что он делал раньше, противоречило его последним делам. Шарон сам говорил, что идёт на одностороннее размежевание с тяжёлым сердцем. И такие внутренние противоречия не могут не сказаться на здоровье человека. Удивительно, как Шарон это выдерживает. Проведение одностороннего размежевания привело к расколу в обществе, хотя до его начала все опросы общественного мнения говорили о всеобщем одобрении плана Шарона. Произошёл раскол и в правительственной коалиции. Была назначена дата досрочных выборов в кнессет. Но Шарон не зря носил кличку Бульдозер. Понимая, что на предстоящих праймериз в родном «Ликуде» он может не добиться лидерства, Шарон объявляет о создании новой партии «Кадима».

– Как же так? – в числе многих израильтян удивлялся и Аркадий. – Ведь он сам создавал «Ликуд»! И теперь из-за боязни потерять лидерство изменять родной партии!

– В истории Израиля уже был такой прецедент, – успокаивал его Шимон. – В первые 15 лет с момента образования государства Бен-Гурион, находясь во главе самой крупной партии, властвовал безраздельно, как диктатор. Без его одобрения не принималось ни одно решение. Это нравилось далеко не всем. И в партии МАПАЙ начала формироваться группа людей, которые были против этого. Группу эту составляли представители третьей волны алии из Белоруссии и Украины. Это были образованные и одарённые люди, такие как Голда Меир, Леви Эшколь, Моше Шарет, Пинхас Ла-вон. Параллельно образовалась группа молодых людей, поддерживающих Бен-Гуриона. В их числе были Моше Даян, Шимон Перес, Тедди Колек, Ицхак Навон. Особенно обострились отношения между группировками после 1954 года, когда в Египте были арестованы 11 молодых евреев, которым было поручено осуществить антиамериканские теракты в Каире и Александрии. Разразился скандал. Но нельзя было установить, кто давал такое задание. Глава правительства Моше Шарет узнал о случившемся из газет. Министр обороны Пинхас Лавон обвинял армейскую разведку. Та, при поддержке Моше Даяна, кивала на Лавона. Бен-Гурион обвинял в этом Лавона и потребовал создания комиссии по расследованию этого дела. 25 декабря 1960 года комиссия обнародовала постановление, в котором говорилось, что Лавон не только не давал распоряжения о проведении операции, но и не знал о том, что она готовится. Но это постановление не убедило Бен-Гуриона, и он затаил злобу на своих партийных оппонентов. В октябре 1964 года Бен-Гурион категорически потребовал от Эшколя возобновить расследование по делу Лавона, однако Эшколь ему отказал. Все эти скандалы подорвали авторитет Бен-Гуриона в родной партии, и ему пришлось уйти из неё. Вслед за ним ушли Моше Даян, Шимон Перес и многие другие члены парламентской партии МАПАЙ. Они образовали новую фракцию под названием РАФИ. На следующих выборах в кнессет шестого созыва РАФИ набрала всего 10 мандатов, и Бен-Гуриону пришлось уйти в оппозицию.

Перед созданием «Кадимы» Шарон неоднократно проводил совещания у себя на ферме с участием близкого круга советников. Присутствовал на них и Эхуд Ольмерт. Поговаривали, что именно он подал идею создания новой партии. Во всяком случае, если в «Ликуде» Ольмерт занимал в списке место в четвёртом десятке, то в «Кадиме» он стал вторым номером. Это место ему просто дал Шарон, так как праймериз в партии вообще не проводились. Согласно зарегистрированному уставу «Кадимы», лично лидером партии определяются все места в предвыборном списке. Это говорит о том, что Шарон, обладавший почти неограниченной властью, не считавшийся с большинством в «Ликуде», строил новую партию под себя. Она создавалась на скорую руку, как будто Шарон куда-то очень торопился. В новую партию перешли часть членов «Ликуда» и часть членов «Аводы». Перешёл в «Кадиму» и председатель партии «Ликуд» Цахи Ханегби. Переход этот произошёл, мягко говоря, не очень красиво. Вчера человек заседал в штабе «Ликуда», принимал участие в разработке предвыборной стратегии партии, а наутро заявил о переходе в «Кадиму». Сразу после создания партии она уже начала готовиться к предстоящим выборам в кнессет. И здесь Шарону вместе с его новой партией предстояло выдержать серьёзный бой с другими партиями. Лидер «Ликуда» Биньямин Нетаниягу заявил, что тот, кто поддерживает «Кадиму», тянет Израиль назад. Лидер партии «Наш дом – Израиль» Авигдор Либерман выдвигал план об обмене с палестинцами территориями и населением, который одобрялся многими избирателями. На праймериз в партии «Авода» победу с небольшим перевесом одержал лидер Гистадрута Амир Перец. Впервые за всю историю «Аводы» её возглавил выходец из Марокко. Он шёл к этой цели 30 лет. Его участие в общественной жизни начиналось с ночёвок зимой в палатке перед зданием кнессета. Это делалось с целью привлечения внимания правительства к проблемам городов развития. На волне растущей популярности стал мэром родного Сдерота; затем представлял интересы городов Негева в качестве депутата кнессета от партии «Авода». Вместе с Юли Тамир он организовал леворадикальное движение «Шалом ахшав» («Мир сейчас»).

В 1995 году Амир Перец стал председателем Гистадрута, до этого разваленного прежним руководителем Хаимом Ра-моном. За короткое время Гистадрут снова стал сильной организацией. В 1999 году Перец вышел из «Аводы», разойдясь во взглядах с Эхудом Бараком. Вскоре Перец организовал партию «Ам эхад» и получил два мандата в кнессете. В течение нескольких лет страну периодически сотрясают забастовки, организуемые Гистадрутом. В 2004 году Шимон Перес, будучи лидером «Аводы», уговорил Амира Переца вернуться в партию. На праймериз 2005 года Амир Перец стал её лидером. Ему помогли одержать победу члены верного Гистадрута и тысячи арабов, влившихся в «Аводу» в течение нескольких недель. Правда, при этом вскрылись случаи подтасовок и фальсификаций, и несколько тысяч арабов, записанных людьми Переца, были отсеяны. Но Перецу удалось замять скандал. После победы на праймериз он давал многочисленные интервью, обещая, придя к власти, поднять минимальную зарплату до тысячи долларов (а доллар в то время равнялся 4,7 шекеля), ввести обязательные пенсии, увеличить пособия по старости и многое другое. У Шарона появились сильные конкуренты. Все эти бурные события дополнялись газетными публикациями о предстоящем суде над его сыном Омри. Омри Шарон обвинялся в финансовых махинациях и грубом нарушении закона о партиях на выборах лидера «Ликуда» в 1999 году. На традиционной встрече с редакторами и ведущими журналистами израильских СМИ в доме журналиста «Бейт-Соколов» Шарону пришлось нелегко. Сразу прозвучал вопрос о том, как премьер-министр относится к тому факту, что, обвиняемый в тяжких преступлениях, его сын Омри продолжает заседать в кнессете.

– Омри – мой сын, которого я очень люблю и отношусь к нему, соответственно, как к сыну. Да, у него сегодня есть проблемы, и, как вы знаете, он честно признался в совершённых им нарушениях. Но закон не требует от него, чтобы он покинул пост депутата кнессета до признания его виновным. Так что он действует в рамках закона, – ответил Шарон.

Тут же вмешался один из журналистов газеты «Ха-арец»:

– Простите, господин премьер, но когда Науми Блюменталь совершила нарушение, которое по сравнению с деяниями вашего сына – детская шалость, вы немедленно уволили её с поста замминистра и потребовали от неё, чтобы она отказалась от депутатского кресла. Тогда вы делали всё, чтобы представить себя борцом за чистоту власти. Почему же эта чистота не заботит вас, когда речь заходит о вашем сыне?

Этот вопрос на какое-то мгновение привёл Шарона в замешательство, после небольшой паузы он только повторил то, что сказал до этого:

– Омри действует в рамках закона… Соблюдение закона чрезвычайно важно… Думаю, когда закон этого потребует, Омри сам заявит о своём уходе с поста депутата кнессета.

Всё это отразилось на здоровье Ариэля Шарона. Вообще-то Шарон болел уже давно. Ему было трудно ходить, и перед официальными встречами помощники высчитывали количество шагов, которое придётся пройти премьер-министру. Если в первые годы своего правления Шарон поднимался в зал заседаний бодрой походкой, то в последний год его доставляли наверх личным лифтом. Он был прекрасным политиком, умел руководить ситуацией во время переговоров, при необходимости мог полтора часа рассказывать анекдоты.

В последнее же время старался не отступать от бумажки, написанной помощниками, мог заснуть на заседании. Физическое состояние Ариэля Шарона, как в своё время состояние Леви Эшколя, Голды Меир и Менахема Бегина, тщательно скрывалось от прессы. Помощники утверждали, что интеллект шефа в полном порядке и решения он принимает как и прежде. Личные врачи Шарона утверждали, что во время осмотров ничего необычного у своего пациента не замечали. Помощники старались облегчить работу Шарону, не перегружая его внешнеполитическими «мелочами».

Появилась информация, что после выборов 2003 года Шарон страдал от приступов депрессии и работа его тяготила. Он стал больше спать и чаще оставался на ферме. 18 декабря 2005 года у Шарона случился микроинсульт. После диагностики и последующего лечения врачи с мировым именем уступили настойчивым просьбам сыновей и помощников Шарона. Полубезумного старика, еле передвигающего ноги, объявили полностью здоровым.

4 января он потерял сознание в приёмном покое иерусалимской больницы «Хадасса». Вся страна следила за состоянием его здоровья. Шарон впал в кому. Через пару недель советник премьера сообщил, что в ближайшее время Шарон будет отключён от аппарата искусственной вентиляции лёгких и начнёт дышать самостоятельно. Однако врачи отказались подтвердить или опровергнуть это сообщение.

Через пару недель после того, как Шарон попал в больницу, министерство соцобеспечения назначило его официальными опекунами сыновей Омри и Гилада. Отныне им предстояло решать вместе с врачами, какие действия следует предпринять для спасения жизни премьер-министра. В связи с тяжёлым состоянием здоровья Шарона все партии отменили запланированные политические мероприятия. Исключение составляла только родная «Кадима». Дело в том, что уже было ясно, что Шарон, даже при самом благоприятном исходе болезни, уже не сможет вернуться к исполнению своих обязанностей. И оставалось слишком мало времени до даты подачи в Центризбирком всеми партиями своих предвыборных списков.

Однако Ариэль Шарон не назвал имени своего преемника и того порядка, в котором должен составляться список. Поэтому, пока Шарон лежал в коме, в партии «Кадима» проходили многочисленные встречи, совещания и обсуждения. Все претенденты на депутатские места не хотели изменять устав партии и вводить в него более демократичные методы формирования списка. Они не скрывали, что пришли в «Кадиму» для обеспечения своего политического будущего, а проведение праймериз не гарантирует им получения престижного места и может эти планы нарушить.

Претендентов на лидерство в партии было несколько, однако окружение Ариэля Шарона склонялось к кандидатуре Эхуда Ольмерта. Он считался своим в «семье Шарона», которая в действительности правила страной в последнее время, и был послушной марионеткой в руках Ариэля Шарона. Эхуд Ольмерт стал и. о. премьер-министра и лидером «Кадимы», заверив остальных членов партии, что выполнит то, что им пообещал Ариэль Шарон.

Однако, когда он начал проводить встречи со своими коллегами по партии, выяснилось, что выполнить все обещания Шарона будет очень трудно. Оказалось, что всем собеседникам, по их утверждению, Шарон обещал реальное место в первой десятке списка. Из-за этого, мол, они и перешли в «Кадиму». Многие перешли в «Кадиму» благодаря личности Шарона, его авторитету. Теперь же некоторые были в растерянности и подумывали вернуться в прежние партии. Да и на выборах народ голосовал бы за «Кадиму», потому что её возглавлял Шарон.

Теперь предстояло разработать новую предвыборную стратегию. Решено было представить всех деятелей партии как «подлинных продолжателей дела Ариэля Шарона», потому что понятие «наследие Шарона» можно трактовать как угодно.

Кроме того, для успеха на выборах нужно было направить рекламную кампанию против Биньямина Нетаниягу. СМИ должны были намекать на то, что Нетаниягу виновен в проведении жёсткой экономической политики, ударившей по слабым слоям населения, что он «пил кровь Ариэля Шарона» и довёл его до тяжёлой болезни. Для СМИ эта задача была несложной, так как на протяжении десятка лет им не раз приходилось нападать на Нетаниягу и выставлять его «главным врагом еврейского народа».

Гораздо легче было выступать против лидера «Аводы» Амира Переца. Достаточно было напомнить избирателям, что у бывшего лидера Гистадрута нет никакого опыта управления государством. И ни в коем случае не напоминать о многочисленных неудачах Ольмерта на министерских постах. А ведь именно Ольмерт виновен в последнем повышении цен на хлеб и хлебопродукты, хотя цены на нефть вскоре пошли на снижение. На Переца, впрочем, здорово нападать не следует, потому что именно «Авода» может быть основным партнёром по коалиции в будущем правительстве.

Между тем Ольмерт уверенно продолжал намеченный Шароном план одностороннего размежевания. В январе 2005 года произошли «бои» между жителями еврейского квартала имени Шалхевет Паз в Хевроне и силами ЦАХАЛ, получившими приказ ликвидировать это поселение. История этого квартала поистине трагична. Существуют неоспоримые документы, свидетельствующие о том, что все эти дома являются собственностью евреев и были куплены ими за немалые деньги.

В 1929 году эти дома были захвачены арабами в ходе еврейского погрома. В «Истории Государства Израиль» Михаил Штереншис так описывает эти события: «Двух раввинов, 68-летнего Меира Кастеля и 70-летнего Цви Драбкина, толпа погромщиков кастрировала. Убили хромого фармацевта Бенциона Гершона, который 40 лет делал лекарства и для евреев, и для арабов. Его дочь изнасиловали и убили. 70-летнего Ицхака абу-Ханаана привязали к двери и замучили до смерти. Двухлетнему Менахему Сегалу оторвали голову. Пальцы и кисти рук отрезали в погоне за кольцами и бриллиантами…».

Наследникам этой недвижимости деньги за захваченные дома никто не выплатил. И вот теперь БАГАЦ принял решение отдать эти дома арабам, выгнав тех, чьё присутствие на этой земле сохранялось 3,5 тысячи лет. Но основные столкновения произошли в Иудее, где Ольмерт решил ликвидировать в одностороннем порядке ряд еврейских поселений. Причём в этом решении также не просматривалось никакой логики.

В 2002 году рядом с трассой, соединяющей Гуш-Эцион с Иерусалимом, было создано поселение Неве-Боаз. Создание поселения было одобрено правительством Ариэля Шарона и было ответом на попытки палестинцев отрезать Гуш-Эцион от Иерусалима и превратить его в изолированный еврейский анклав посреди палестинских населённых пунктов.

Пока полицейские сносили караваны, жители забаррикадировались в крепком каменном доме, построенном одним из поселенцев. В это время из соседних поселений начали подходить десятки людей, по большей части 14–16-летние подростки. Полицейские применили против них слезоточивый газ, а потом начали избивать. Один подросток получил сильный удар в пах и солнечное сплетение, другой – прикладом по голове. Упавших подростков продолжали избивать ногами.

Увидев это, демонстранты начали забрасывать полицейских комьями грязи, имевшейся под ногами в изобилии после прошедших дождей. В ответ десятки подростков были арестованы и избиты в машине. У многих были намеренно сломаны пальцы, а в полицейском участке отказано в медицинской помощи. Не получили помощи и те, у кого были затруднения с дыханием из-за отравления газом. Поселение Неве-Боаз было снесено.

На очереди осталась Эмуна, одно из первых поселений в Иудее и Самарии, ликвидацию которой отложили в связи с тем, что жители подали апелляцию в БАГАЦ. Народ не мог понять странной политики правительства Ольмерта. Вместо того чтобы достойно ответить на ракетные обстрелы Сдерота и Ашкелона, подавить палестинский террор, армия занимается сносом еврейских поселений. Протестующих арестовывают, ломают им пальцы так умело, что люди на всю жизнь остаются инвалидами.

Такие действия правительства Ольмерта наносят ущерб не только отдельным людям, но и всему государству. Нынешнее правительство взяло курс на демонизацию образа поселенцев, чтобы вызвать к поселенческому движению негативное отношение израильского общества. Но кто же потом будет претворять в жизнь программу освоения Негева и Галилеи? Кто поверит правительству и будет создавать там новые поселения, вкладывать деньги и силы? Где гарантия, что через какое-то время какое-нибудь новое правительство не примет решение отдать эту территорию палестинцам? Израиль превращается в страну с неустойчивой территорией. Такая неопределённость не приносит пользы государству.

Как и предсказывали многие, снос поселений и односторонний выход из Газы не принёс желаемых результатов. Палестинцы в Газе не бросились осваивать освобождённые Израилем территории, а продолжали ракетные обстрелы Сдерота и других населённых пунктов Негева. Активисты ФАТХ заявили, что возвращаются к прежней политике вооружённых акций против поселенцев и солдат ЦАХАЛ, находящихся в Иудее и Самарии.

Но что до этого правительству и кнессету, когда идёт такая предвыборная гонка?! Все партии готовы записывать новых членов. «Кадима» выступала с портретами Ариэля Шарона.

Для вступления в партию требовалось заполнить краткую анкету: имя-фамилия, телефон, электронный адрес и номер теудат-зеута. Партийный взнос составлял 50 шекелей. В «Аводе» сумма партийных взносов дифференцирована и зависит от возраста и времени репатриации. В «Ликуде» партийные взносы составляют 74 шекеля ежегодно. Партийные билеты в этих партиях не выдаются.

В «Кадиме», несмотря на болезнь Ариэля Шарона, его семья и группа приближённых продолжали осуществлять фактическое руководство. Предвыборный список от «Кадимы» формировал Омри Шарон. И никого в партии не смущал тот факт, что список формирует человек, обвиняемый в совершении целого ряда преступлений, сознавшийся в этих преступлениях и дружащий с криминальными авторитетами.

В Израиле, видимо, стало обычным делом, когда политики дружат с бизнесменами и мафиози, гуляют у них на свадьбах и бар-мицвах. Не отстаёт от «Кадимы» и религиозная партия ШАС. После того как юридический советник Мени Мазуз рекомендовал передать в суд дело депутата кнессета от этой партии Шломо Бенизири, имя этого члена партии не исчезло из предвыборного списка, а только переместилось со второго места на шестое.

Может быть, из-за всех этих безобразий лидер партии НДИ Авигдор Либерман заявил, что после выборов хотел бы занять в новом правительстве пост министра внутренней безопасности. А лидер партии «Ликуд» Биньямин Нетаниягу выступил с предвыборной программой и заявил, что, в случае победы на выборах, в течение трёх лет покончит с бедностью пенсионеров, увеличив пособие по старости почти вдвое. Обещал он и снижение налогов и тарифов на проезд в общественном транспорте, а также платы за обучение в вузах. На проведённом брифинге он представил чёткие финансовые выкладки, доказывающие, что при правильном управлении экономикой все эти цели вполне достижимы.

Многие русскоязычные возлагают надежду на Либермана, прилагающего усилия к тому, чтобы они почувствовали себя полномочными, востребованными гражданами страны. Для этого он собрал довольно квалифицированную команду. Эхуд Ольмерт, уверенный в победе, пообещал сразу после выборов создать межведомственную комиссию для решения проблемы пенсионного обеспечения репатриантов. Незадолго до выборов его правительство утвердило решение о сокращении срока действительной срочной службы для мужчин.

Партия «Кадима» намеревалась также добиться введения в стране гражданских браков. До недавнего времени в мире существовало четыре государства, запрещающих некоторым гражданам заключать браки на своей территории, – Саудовская Аравия, Иран, Афганистан и Израиль. Афганистан после изгнания талибов избрал демократический путь развития.

Давно назрел вопрос покончить с такой несправедливостью, когда гражданин Израиля имеет право погибнуть за свою страну, но не имеет права жениться в своей стране. Выдвигала «Кадима» и большую социально-экономическую программу. Некоторые пункты этой программы Ольмерт хотел осуществить немедленно. Однако юридический советник правительства Мени Мазуз заявил, что все планы экономической реформы Ольмерта должны быть заморожены до выборов в кнессет, так как у правительства переходного периода нет права принимать подобные решения.

Между тем предвыборные страсти накалялись. Начали появляться исследования общественного мнения, только после одностороннего размежевания не очень многие им верили. Горячо обсуждалась эта тема и среди рядовых израильтян.

– Какое безобразие, – возмущался Аркадий, – каждая партия обливает другие такой грязью, употребляет часто такую ложь, что просто противно. Вместо того чтобы похвастаться, какие они хорошие сами, они только кричат о том, какие плохие другие. Почему?

– Во-первых, наверное, потому, что хвастаться нечем, – отвечал Шимон. – Во-вторых, несмотря на эти обливания друг друга грязью, после выборов они могут оставаться в приятельских отношениях. Но такими грязными технологиями пользуются не все. Например, один из президентов Израиля Ицхак Навон не говорил ничего плохого о других президентах ни до, ни после своей каденции, считая это неэтичным. К сожалению, современные партии не отличаются хорошими моральными качествами.

– Вы говорите о выборах? – вмешивается проходящий мимо сосед Барух. – Что тут долго рассуждать? Надо голосовать за партию ШАС!